А я так и не почувствовал особенного раскаяния у Раскольникова.
Ни разу он по-человечески не пожалел ни старуху-процентщицу, ни ее сестру Лизавету, двух людей, которых он лишил жизни. Раскаяние было лишь из-за мелочности этого поступка, явно недостойного его кумира Наполеона.
По-моему, на этом построены практически все произведения Достоевского. Идеям и абстрактным рассуждениям он противопоставляет человеческие чувства в своей изначальной простоте, философии - "живую реальность". С другой стороны, мне кажется, говорить о том, что сомнения и раскаяние в Раскольникове полностью отсутствовали, не совсем правильно (вспомнить хотя бы его сон незадолго до убийства).
Сдался он по той же причине, по которой и убил - из внутреннего тщеславия: мол Наполеона из меня не получилось, зато я все равно духовно выше прочих тварей, ибо в отличие от них добровольно наказание на себя принимаю.
Вспоминаются слова одного из героев "Идиота": "А разве нельзя допустить, что человеке могут жить сразу два чувства" (причём одновременно).