Литература и журналистика

Скажу от себя, я больше всего люблю "Идиота" из-за ярких характеров, драматичных ситуаций и ослепительно-трагической развязки. Структурно роман, конечно, очень неровный, но это заглушается сумасшедшей полифонией образов и отношений.

Проголосовал за "Братьев Карамазовых". Мне он кажется наиболее выверенным, наиболее мастерски написанным, и персонажи яркие и разнообразные.

Проголосовал за "Идиота". Там всё-таки действие происходит в Петербурге, а не в каком-нибудь Скотопригоньевске.

А если серьёзно, то для меня "Преступление и наказание", "Идиот", "Братья Карамазовы" и "Бесы" - произведения, обладающие абсолютной ценностью и практически не поддающиеся сравнительной оценке. В принципе в каждом из них своя тематика, свои вопросы... Но если отбросить в сторону философские прозрения и психологические интуиции, то в художественном плане "Идиот", пожалуй, самое сильное произведение (первая часть - настоящий шедевр, до сих пор очень хорошо помню свои ощущения при первом прочтении). Кроме того, читая "Идиота", мне даже иногда казалось, что я буквально физически ощущаю каждого из созданных Достоевским персонажей (что наверное результат потрясающих художественных способностей автора). Ну и, конечно, именно в этом произведении раскрыта тема красоты так, как она, возможно, ещё никогда не раскрывалась в мировой культуре.

Мне пришла аналогия с симфониями Бетховена:

Бедные люди - Первая
Записки из Мертвого Дома - Вторая
Преступление и Наказание - Третья ("Героическая")
Игрок - Четвертая
Идиот - Пятая
Униженные и оскорбленные - Шестая
Бесы - Седьмая
Подросток - Восьмая
Братья Карамазовы - Девятая

"Преступление" вне конкуренции. "Братья"- послабее. Остальное на порядок хуже. В "Идиоте" мастерски написана лишь первая часть.
А вот не вошедшие в опрос "Записки из подполья" я бы поставил выше "Подростка" и , тем более, "Игрока" и "униженных"

Для меня это "Преступление и наказание". Когда в первый раз читала очень сильны были ассоциации себя с Раскольниковым(и сострадание к несчастному человечеству в целом и презрение к отдельным людям,казалось логически приводили к липкой луже крови изувеченной старухи ), только никак не могла понять, почему же он раскаялся. Впрочем, это чтение было не последним, когда поняла, еще больше полюбила.
Бедных людей тоже очень люблю.
Чуть менее - Братьев Карамазовых.

Нигилист писал(а): А вот не вошедшие в опрос "Записки из подполья" я бы поставил выше "Подростка" и , тем более, "Игрока" и "униженных"

"Записки из подполья", в отличие от вышеперечисленных, сам Ф.М. назвал повестью. Я не собираюсь спорить по этому поводу с автором.

К тому же, там по-настоящему интересна лишь вторая часть, первая - псевдофилософский трактат а ля Маркиз де Сад.

Лично мне очень нравятся также "Дядюшкин сон", "Скверный анекдот" и "Белые ночи".

Amadei писал(а): только никак не могла понять, почему же он раскаялся. Впрочем, это чтение было не последним, когда поняла, еще больше полюбила.

А я так и не почувствовал особенного раскаяния у Раскольникова.
Ни разу он по-человечески не пожалел ни старуху-процентщицу, ни ее сестру Лизавету, двух людей, которых он лишил жизни. Раскаяние было лишь из-за мелочности этого поступка, явно недостойного его кумира Наполеона.

Сдался он по той же причине, по которой и убил - из внутреннего тщеславия: мол Наполеона из меня не получилось, зато я все равно духовно выше прочих тварей, ибо в отличие от них добровольно наказание на себя принимаю.

Собственно, если бы из того же не сболтнул бы Соне (чему был свидетелем шантажист Свидригайлов), то и не сдался бы. Тщеславие ему не позволяло войти в зависимость к такой "твари", как Свидригайлов.

Вспомните сами, узнав о самоубийстве Свидригайлова, он пошел назад, и лишь увидев Соню, застыдился ее и все же сдался. То есть из того же тщеславия.

Короче, Раскольников как тварью был, так тварью и остался. Один из самых мерзких образов, созданный Достоевским, явное продолжение героя "Записок из подполья".

А я так и не почувствовал особенного раскаяния у Раскольн

Мы, наверно, по-разному с вами понимаем причину его раскаяния.
Для меня ключевыми являются слова, о том, что Р не старуху убил, а себя (этакое нравственное самоубийство) Жалеет-то он все таки не старуху с Лизаветой, а себя. И эта жалость вместе с "внутренним тщеславием" и приводит его к признанию.

Я перевожу его слова об "убийстве себя", как осознание ничтожности и мерзости своего поступка. Он похоронил тем самым себя, как "Наполеона", осознав, что он - все же ничтожество.

Я пытаюсь представить, каковы были бы результаты, существуй Р реально. И мне кажется, что раскаяние в христианском понимании этого слова было бы для него недоступно, равно как и Наполеоновский путь до конца. Если он убил себя

как "Наполеона",

значит, убит и как человек, остается жалкое существование твари дрожащей.

(этакое нравственное самоубийство)

так у Р понимание нравственности свое. Именно безнравственно, потому что не Наполеон, а не от жалости к старухе.

Вот-вот.
Т.е. у Раскольникова было два выхода из невыносимого самоосознания себя "тварью": самоубийство или самосдача.

Самосдача оказалась лучшим вариантом, тем более при поддержке Сонечки.

И кто его знает, может ужас каторги и излечил Раскольникова от разъедающего его душу тщеславия.

Ни разу он по-человечески не пожалел ни старуху-процентщицу, ни ее сестру Лизавету, двух людей, которых он лишил жизни.

А тебе самому жалко процентщицу? Вот ты почуствовал жалость к ней, когда Раскольников ее уничтожил?

Othello писал(а):Мне пришла аналогия с симфониями Бетховена:

Бедные люди - Первая
Записки из Мертвого Дома - Вторая
Преступление и Наказание - Третья ("Героическая")
Игрок - Четвертая
Идиот - Пятая
Униженные и оскорбленные - Шестая
Бесы - Седьмая
Подросток - Восьмая
Братья Карамазовы - Девятая

Аналогия интересная. Но "Униженные и оскорблённые" как-то плохо с шестой вяжутся. Скорей уж "Игрок".
А вообще мир персонажей Достоевского у меня скорее с симфониями Шостаковича ассоциируется.

К тому же, там по-настоящему интересна лишь вторая часть, первая - псевдофилософский трактат а ля Маркиз де Сад.

Первая послужила толчком, если не основой, для возникновения философии экзистенциализма, кстати.