Литература и журналистика

* Элитарный русскоязычный писатель-нонконформист входит в круг литераторов, претендующих на нобелевское лауреатство

Яков Есепкин

Застолья с нимфами и гетерами

Пятый фрагмент

В пировые -- нас ангели ждут,
Хлебы пышные феи меловят,
Девы-лилии яства блюдут,
Моль златую иродицы ловят.

Суе петь гермы вечности, нег
Чаять спящих царевен, заколки
Им дарить, хладен елочный снег,
Мчатся туне каморные волки.

Иль увиждит Господе -- тлеют
Розы Ада о нощной емине
И юдицы иродные вьют
Снов тенета на червной лепнине.

Семнадцатый фрагмент

Иль асийский фарфор отемнить,
Девы чают лишь пира истому,
Одесные меловницы нить
Будут весть по начинью златому.

Яства царские, маковый хлеб,
Роскошь славской емины, патеры
С дичью нежной, чаруется Феб
Див шелками, в альковном гетеры.

Се и мы о цветах и угле
Платьев фей восстоим — тени аки,
И горят на золотном столе
Цинтий бледных червовые маки.

Двадцать второй фрагмент

Млечность емин в ритонах и яд,
Пировые одесно мерцают,
Хлеб черствеет на столах фийяд,
Веи граций ли тени зерцают.

Юны темные мирру несут --
И куда, изваянья ночные
Мглой точатся, их Аи ль пасут,
Денно свечи каждя ледяные.

Тускл и мрамор эдемских садов,
Бляди фурий пугают икотой,
Где червицу всенощных плодов
Мы соводим холодной золотой.

* Один из творческих парадоксов гениального художника в том, что монументальный семисотстраничный торжественно-скорбный «Космополис архаики» эфемерен и минималистичен

Яков Есепкин

Застолья с нимфами и тенями юдиц

Седьмой фрагмент

Лето, лето Господнее, тлей
О нагорных садовьях и арках,
Нет успенных царевен белей,
Днесь вольготно им с феями в парках.

Иль опять соберемся вкушать
Золотисто-пурпурные хлебы,
Станут ангели нас оглашать,
Будут маковы яства у Гебы.

Ан очнемся — белых Женевьев,
Иреник ли темнеют картены,
Где во мраморной сени дерев
Мы уголем писали катрены.

Одиннадцатый фрагмент

Воскричим ли — из пятых углов
Лишь порфирная моль налетает,
Это блеск именинных столов,
Тень емин меж амфорников тает.

Се юдицы о темных шелках,
Се и дочери их юродные,
Свечки держат во хладных руках,
Яды антики мнят ледяные.

Ах, Господе, оне ль нас и жгли
Августовскою барвой тлеенной,
Черных лилий тисня уголи
В алавастр на трапезе вседенной.

Девятнадцатый фрагмент

Иль пировий леканы целы,
Нимф альковных темнят вуалетки,
Хлебоимны у Коры столы,
Дичь нежна, пышут мглой тарталетки.

Яду мало иродицам, тьма
Их пьянит, бляди утром икают,
Се и с чернью златая хурма,
Феи Ада им вновь потакают.

Оглянемся — мраморник всепуст,
Кельхи стольные жжет червоядность,
И на яства точатся из уст
Пьяных Цилий белена и хладность.

* Культовый ночной певец героики поражений

Яков Есепкин

Застолья с нимфетками и меловыми царицами

Восьмой фрагмент

Траур носят Цилии по нам
И юродно ж оне веселятся,
Пьют зане, доверяются ль снам,
Денно мертвой водою целятся.

То ли в чашах лавастровых яд,
Наши дочери алчно столовье
Вновь оводят зеницами, хлад
Пирование жалует вдовье.

Иль очнемся: фиады белы,
Меж камен хор нимфеток всепьяных
И течет на пустые столы
Цветь со вишен истемно-багряных.

Десятый фрагмент

Нимф ли мрамор асийских стольниц
Манит хмелем, веселых гризеток,
Се ледовые перси блудниц,
Се и ядная тусклость розеток.

Иль полночных тенет благодать
Нас вином и хлебами одарит,
Феям эти ль пиры соглядать,
Аще Морта на них государит.

Будут емины маков алей,
Тьмы и воска истечней даянья,
Где о хлебах и в сени аллей
Млечных граций тлеют изваянья.

Семнадцатый фрагмент

Яко август исходен и хлад
Выбил цветию заводи Леты,
Благо минем ли сумрачный Ад,
Пусть в шкафах тлеют гарпий скелеты.

Фей Илифии, чар вековых
Убежим, к нощным пирам явимся,
Тусклы веи цариц меловых,
Со юнетками ими ль дивимся.

Что ж уста златовласых Годив
Немы, внемлют фиады минорность
И на лядвиях мраморных див
Мгла тиснит черных лилий узорность.

* Созидатель алмазного венца русской литературы

Яков Есепкин

Застолья с ночными княгинями и менадами

Четвертый фрагмент

Наднебесные кущи ль поют
Вечным столпникам, ангели Гелы
В очеса нам диаментность льют,
А ночные княгини всебелы.

Столований ли мраморных шум
Божевольные дивы не сносят,
Феям роз и властителям дум
О лекифах цикуту подносят.

Иль умолкнет еще Вифлеем
И явятся хотя бы святые,
Где мы нощно из усн прелием
Темный яд на столы золотые.

Восьмой фрагмент

Веселитесь, менады, емин
Жаркий блеск вновь столы украшает,
Неботечный лиется кармин,
Юдиц Тийя к пирам оглашает.

Кубки, кубки содвиньте, арма
Золотая влечет нимфоманок,
Сколь нещадна царица Чума,
Пир ея столь губительно манок.

Шелк меж нищих тлеет апронах,
Пьют Цилии из келихов денных
И белятся в гранатовых снах
Пудрой фей, их вином отравленных.

Четырнадцатый фрагмент

Золотые решетники сад
Нощно вновь одевает флеорам,
Где убийцы и сумрачный Ад,
Парий чествует с башнями хором.

Туне ж нас увлекали сюда
О шелках всеистечных менады,
И портальная тлела Звезда,
И блистали сие колоннады.

Ирод-царе, се башни твои ль,
Отчего пьют вино юродные,
Аще вздеты на траурный шпиль
Херувимов сердца ледяные.

* Алмазный фонд отечественной литературы — только в интеллектуальном андеграунде, поверх барьеров косной профанационной советскоцентричной книгоиздательской системы

Яков Есепкин

Застолья с падшими ангелами и старлетками

Шестой фрагмент

Девам белым урочна ли тьма,
Золотые столовья, горите,
Меловые царицы письма
Днесь в смарагдах виньет и нефрите.

Иль болезненный камень щадит
Фей дневных, рисовальщиков цвета,
Уголь ныне Кибела следит
Во тлеющихся амфорах лета.

Оглянемся — Цилии белы,
Гостий сонм круг истечных фарфоров,
И меловость лиют на столы
Падших ангелей тени из хоров.

Десятый фрагмент

Ветхой кровию август чинит
Отходные свои тарталетки,
Граций бледных аромой пьянит,
Круг мелькают во цвете старлетки.

Се, одно мы ваяний белей,
Всяк с подвальным рожком, что ль медовы
Здесь емины, чаруйся, келей,
Се пируют утешные вдовы.

Иль оне и сошлись балевать,
Агнцам глорию петь, за истечным
Яств кармином лекифы скрывать,
Цветом неб осребряясь всемлечным.

Семнадцатый фрагмент

Злать столовий никейских темней
И одеснее цвета иного,
Хоры угольных ломких теней
Чают в небесех пира земного.

Нас, Летия, сюда и влекли
Эвмениды, иль пышные хлебы
Очерствеют, сколь денно угли
Тлят в жаровнях меловницы Гебы.

Пировай, кто о дивах немел,
Яко течна золота столовых
И лиется атраментный мел
С плеч юнеток во шелках червовых.