ПРИЗНАНИЕ ЕГО ЛИТЕРАТУРНОГО ТАЛАНТА (рассказ, 15700)

Творчество участников форума

Модераторы: The Warrior, mmai, Volkonskaya

ПРИЗНАНИЕ ЕГО ЛИТЕРАТУРНОГО ТАЛАНТА (рассказ, 15700)

Сообщение Александр ВИН » Пн май 11, 2015 8:11 pm

Александр ВИН


ПРИЗНАНИЕ ЕГО ЛИТЕРАТУРНОГО ТАЛАНТА


Писатель Ахматов сам придумал для себя такой псевдоним.
На перспективу, весьма масштабный, соответствующий таланту.
В один из дней прошлого февраля он окончательно решил посвятить себя серьёзному литературному труду, поэтому первым делом озаботился тем, как именно в скором времени к нему станут уважительно обращаться коллеги-писатели и упоминать о нём в статьях многочисленные рецензенты.
Ахматов имел неплохой жизненный опыт: учился, служил, провёл несколько лет в северных геологических экспедициях.
Суровые лесные будни и тяжесть вынужденного сосуществования с гнусными комарами впечатлили его настолько, что по возвращению из лесов в родной город он поначалу постоянно порывался рассказывать в дружеских компаниях о случаях и собственных происшествиях той поры. Первое время его слушали с восхищением, женщины считали его тогда чрезвычайно интересным и романтичным, друзья гордились таким нерядовым знакомством, но потом, пропорционально уменьшению его холостяцких финансовых возможностей, внимание к таким историям стало ослабевать, оборачиваться в сторону его хрипловатого голоса в шашлычных воскресных посиделках дамы стали реже, да и то, зачастую вынужденно и невнимательно.
Сказать ему было что, он знал цену размышлениям, которые хотел донести миру и людям, поэтому ожидаемо замкнулся, стал одинок и решил не говорить, а писать о своей жизни.
Одновременно, на излёте геологической популярности, он женился.
Светленькая девушка, та самая, с которой они ещё в давние студенческие годы посещали литературный институтский кружок и вместе с которой вихрем восторженной юности были тогда вовлечены в активную общественную деятельность городской писательской организации, незаметно стала его женой, хозяйкой его дома и матерью двух замечательных, умненьких дочек.
В последние годы в горном институте, где он служил, благополучно возвратившись из тайги, всё чаще и чаще возникали организационные и кадровые проблемы, поэтому приходилось браться за любую мелкую работу; по протекции старых друзей он периодически получал возможность читать студентам некоторые лекции, подрабатывал в институтском издательском центре, время от времени редактировал скучную методическую литературу.
Жизнь почему-то была до обидного трудной и безденежной.
Соблюдая полную лояльность родному деканату и, не отрываясь от скудных, но гарантированных возможностей бухгалтерии своего учебного заведения, всё свободное от зарабатывания денег личное время он посвящал написанию остросюжетных романов, строгих, задумчивых повестей и небольших поучительных рассказов.
Перспективы были хорошие, он знал себя, он верил, что необходимо только убедить всех причастных к литературе, что его стоит читать. И издавать.
Совмещать обычную жизнь и творчество было неимоверно трудно, в первую очередь, для нервной системы. На его многочисленные, корректные и снисходительные электронные письма с предложениями текстов издательства и редакции толстых журналов ничего не отвечали, глубоко, месяцами, молчали, или же издевательски требовали выслать рукописи обязательно обычной, бумажной, почтой и обещали рассмотреть написанное им в ближайшие полгода.
Все они врали, а их секретарши в своих ответах были ещё и поголовно невнимательны в деталях деловой переписки и неграмотны.


Потому-то Ахматов и решил в феврале освободиться от лишнего и предельно сосредоточиться.
Нужен был прорыв. Он обязательно должен состояться и быть успешным!
На многочисленных литературных форумах сотни мальчиков и девочек, даже тыкая одним пальчиком в компьютерную клавиатуру, собирали тысячи восторженных комментариев к собственным жалким опусам, а уж он-то, со своим шикарным жизненным опытом и вниманием к точному, изящному, слову, просто должен был быть востребованным. По-настоящему, профессионально, с тиражами и гонорарами.
Он обязан был сказать человечеству многое!
Он считал это своей миссией.


Жена Ахматова поначалу, в том самом феврале, даже немного расстроилась.
- А на что мы всё это время будем жить?!
- Есть варианты…. Нужно только немного потерпеть. Скоро у меня всё получится!


В свой институт, на работу, Ахматов ходил теперь всего лишь один раз в неделю, предельно сократив нерациональные траты сил на то, что не было для его идеи стратегически важным.
В остальное время он писал.
Размышлял, волновался словами, сюжетами и образами, часами сидел за компьютером, рассылая созданное им, и только что, и в прежние времена, в журналы, в издательства, даже по адресам неведомых ему пока лично литературных агентов.
Поначалу Ахматов брезговал разными там незначительными сетевыми альманахами, маленькими провинциальными литературными журнальчиками, которые трудно, через силу, нерегулярно, время от времени издавали сохранившиеся ещё в стране пожилые прозаики и поэты-энтузиасты.
Потом, спустя месяцы стыдных разочарований и презрительного молчания больших игроков литературного рынка, Ахматов стал выискивать и записывать в дневник адреса даже самых ничтожных издателей и нервно посылал свои небольшие рассказы в комиссии различных сторублёвых писательских конкурсов.
Далёкие столичные мальчики и девочки, одинаково глупо писавшие про драконов и вампиров, эти литературные премии выигрывали, а он, Ахматов, - нет.
Очень хотелось быть услышанным, поэтому Ахматов осознанно, краснея своим прогрессивным авторским сознанием, опустился до возобновления членства в местной писательской организации.
Там, на их собраниях, пахло кладбищенской номенклатурной сиренью, но имелась редкая возможность произнести хоть несколько слов о своём творчестве.


Дома его тоже никто не понимал.
Жена всё чаще в последнее время невнимательно умолкала, отмечая тем самым задумчивую позу Ахматова, расположившегося на диване, с компьютером. Отсутствие собственного кабинета создавало ему пока определённые неудобства, но Ахматов терпел, каждый раз внутренне вскипая от такого, даже лёгкого и незначительного, пренебрежения близкого и любимого человека к его делам.
Он тогда нервно вскакивал с дивана, выходил на балкон покурить, активно дышал морозным воздухом промышленно-металлургической окраины, понемногу успокаивался, обязательно внутренне оправдывал поведение собственной жены, и вновь брался за компьютер.
Ахматов очень любил свою жену и, во многом, старался добиться успеха ради неё и радостей-дочек.
Обидным было только то, что она, убеждённый и образованный филолог, в давние годы тоже пробовавшая писать тонкие, пронзительные миниатюры, теперь совсем не старалась понять его душевных порывов, да и сама, занятая домашним хозяйством, детьми и квартирой, прочно забросила свои прошлые опыты со словом.
Жена Ахматова имела компьютер, личный, держала его на кухне, только вот, к глубочайшему сожалению мужа, увлекалась исключительно социальными сетями, чересчур много общалась там, абстрактно, с одноклассниками, такими же замужними однокурсницами, с дальними родственниками по своей линии.
Ахматов жалел её, убеждённый, что тратить время на пустое, легкомысленное общение неразумно, нелогично и, даже совсем недостойно просвещённого, с идеалами, современного человека.
Но всё же иногда, вечерами, он с женой, уложив дочек спать и обнявшись в гостиной за столом, под тёплым оранжевым абажуром, согласованно и с обоюдным интересом обсуждали его многообещающую литературную деятельность.
В такие минуты Ахматов чувствовал прилив нежности и уверенности, становился по-прежнему смелым и разговорчивым.
Кратко вспомнив о себе, он почти всегда с запланированным гневом переходил на текущие дела обеих городских писательских организаций.
Совсем недавно в частной беседе один из несостоявшихся областных классиков рационально объяснил Ахматову, что для продвижения своего творчества нужно не кочевряжиться, пренебрегая и брезгуя партийным опытом коллег, а необходимо непременно стать членом чего-нибудь отраслевого, литературного, поэтому он всё ещё и находился под впечатлением.
- В этой дурацкой писательской организации – мертвечина! Сплошные динозавры, поклоняются цензуре и злобе дня, самому младшему из них – за семьдесят! А в нашем областном литклубе, представляешь, наоборот, сплошные пацаны! У них там через слово сплошные «жру и ржу»!
Ахматов многое ещё о чем, сокровенном, писательском, рассказывал в такие душевные минуты своей жене, сердясь на внешние обстоятельства.
Жена внимательно слушала его и тихо пришёптывала, считая петли в вязанье.


А в личной жизни Ахматов по-прежнему, несмотря на временную нервность своего существования, продолжал быть честным мужчиной, верным мужем и преданным спутником. Поэтому-то в последнее время сильно страдал.
Жена Ахматова многого не знала.
Он рассказывал ей о творческом процессе действительно пространно и подробно, но не всё.
Может, именно поэтому она так себя и вела, никак не способствуя развитию его авторского дара и таланта. Ахматову казалось, что, судя по некоторым словам, ей всё труднее и труднее удавалось сдерживаться от раздражения в быту; она, вроде как, считала, что Ахматов много капризничает, стараясь каждую минуту уединяться с компьютером в углах их небольшой квартиры, требуя непременной тишины.
В один из дней она даже побледнела в споре, когда Ахматов выгнал дочек из-за стола, отослав их учить уроки на кухню. А когда он поздними вечерами валился с ног от усталости, жена обязательно затевала стирку и вежливо просила в таких случаях Ахматова встать с дивана и поправить ей стиральную машинку в ванной комнате.
Он прощал ей многое.
Но, не желая лгать и расстраивать, не говорил ей тоже о многих вещах и событиях. Пока. Ахматов умел терпеть.


Кроме всего прочего, он так ни разу и не упомянул, достаточно доверительно разговаривая с женой, что в последние месяцы им активно заинтересовалась и вторая писательская организация их города. Представители либеральной общественности по какой-то странной причине предложили его скромной персоне, при условии перехода в их ряды, обязательную обширную публикацию в ближайшем же, финансируемом из областного бюджета, ежеквартальном писательском альманахе.
По-иному начали шевелиться, обещая практическую дружбу и прежние коллеги, те, что считались местными патриотами и входили в ряды убеждённых писателей-деревенщиков.
Запахло здоровой конкуренцией.
Ахматову начало суеверно казаться, что он становится востребованным.
О косвенной причине он, конечно же, знал. Но в семье пока ничего не говорил, потому что до конца не был уверен в правильной, достойной реакции своей жены.
Причиной его неуклонно растущей популярности была женщина.


Творческие люди, каждый по отдельности и, даже будучи объединёнными в коллективы, обязательно трепетно относятся к похвалам со стороны.
На Ахматова внезапно, не имея в своей основе никаких объективных мотивов и предпосылок, обрушилась слава областного масштаба.
Совершенно неожиданно в главной общественно-политической газете региона, на предпоследней полосе, там, где обычно размещались культурные новости, информация о приездах звёзд и анонсы их драматического театра, появилась колонка с еженедельным обзором успехов местных писателей.
И в каждой такой колонке обязательно были хорошие, пространные, слова и о нём, об Ахматове.
Его хвалила таинственная незнакомка.
То есть она положительно и конструктивно отзывалась не о нём самом, не как о творческой личности серьёзного масштаба, а о его рассказах и повестях, мелькавших уже ранее в перечнях писательских организациях, членом и потенциальным кандидатом в члены которых он числился.
Анализ его текстов был честным, ярким и профессиональным.
Каждый вторник, с утра, Ахматов второпях придумывал уважительную причину, чтобы сбежать из дома к газетному киоску и жадно, сминая страницы, читал там, прямо на улице, долгожданно хорошие строчки о себе.
Каждый вторник Ахматов изумлялся точным словам незнакомки, неизменно угадывавшей то самое главное и существенное, о чём он сам когда-то хотел сказать в том или ином своём рассказе или в повести.
«Вот это да!»
Практически одновременно, через неделю после первой газетной публикации о нём, такой же, но только гораздо более обширный материал, появился и на самом посещаемом областном интернет-сайте, в разделе «Афиша».
И опять о нём, Ахматове, о его интересном, неординарном творчестве, о точном, правильном языке его произведений, признавая богатый жизненный опыт и уважая авторскую нравственную позицию, писала та же самая незнакомка.
Среди профессионально отточенных фраз критической направленности иногда проскальзывали и субъективные слова женской нежности и, даже, правда очень редко, слишком уж личностные оценки тех или иных эпизодов, когда-то уж очень сильно прочувствованных и описанных Ахматовым.
Читая такое, Ахматов замирал, но жене, оберегая её от волнений, ничего о таком повороте судьбы ни разу не посчитал нужным даже упомянуть. Хорошо хоть, что его жена, поглощённая ежедневными домашними хлопотами, совсем не читала никаких газет, да и новостные сайты и форумы её тоже не интересовали.
Пока Ахматову в такой ситуации удавалось быть честным, но история со странной покровительницей должна была иметь свой обязательный, непредсказуемый финал.


Волны докатились и до столицы.
Почти еженедельно на почту к Ахматову стали приходить именные предложения поучаствовать в том или ином литературном конкурсе; позвонила даже она крупная тётушка-издательница, голос которой Ахматов мечтал услышать последние два года.
Ей тоже было интересно и она, ссылаясь на убедительное мнение интернет-аудитории, говорила, что готова издавать Ахматова. Понемногу. Но с гонорарами.
И эту приятную инициативу Ахматов также скрыл от своей любимой жены.
«Не время…. Я ещё…, наконец-то она поймёт, что я….»


С некоторым суеверием Ахматов стал прятать свой компьютер от домашних.
- Ты что-то скрываешь?
Перетирая тарелки после ужина, жена улыбнулась ему, поправила запястьем милую прядку светлых волос на лбу.
- Нет, нет! Ты что! Просто не хотел, чтобы девчонки испортили несохраненный текст…
И Ахматов неуклюже покраснел.


Любопытство терзало, но знакомых в газете у Ахматова не было, поэтому ничего узнать про автора колонки ему там так и не удалось.
Попробовал он позвонить бывшему однокурснику, владельцу того самого интернет-ресурса, который в рубрике «Афиша» умудрился совершенно бескорыстно сказать о нём столько хороших слов.
- Кто это?! Дай телефон!
Бизнесмен захохотал.
- Тайна! Мы тщательно оберегаем контакты своих авторов, конкуренция, понимаешь ли, жадные коллеги переманят стоящего профессионального критика быстро! Не рви сердце, приятель, у тебя всё нормально, уверяю. Всё по плану, радуйся жизни.


От ежедневных положительных новостей теперь захватывало дух.
Ахматов стал весел, сиял озорными глазами.
В субботу с утра он не мог долго спать, упруго вскочил, выглянул в окно, на солнечную улицу.
- Семейство, а не пойти ли нам сегодня в зоопарк?!
Закружились радостно дочки, бросились обнимать папу, соскучившись по давним развлечениям.
Улыбнулась жена, потерев тонкую усталую морщинку на лбу.
- Ты молодец, что такое придумал.
Поцеловала.


Они, всегда лёгкие на подъём, быстро собрались, дружно и дисциплинированно вышли из подъезда.
- Извини, милый, я квитанцию позабыла, куртку твою планировала сегодня забрать заодно из химчистки. Поднимешься, а? А мы с девчонками тебя пока здесь подождём…
- Эх ты, растеряша моя!
В порыве чувств Ахматов нежно обнял жену.
- На кухне, на средней полочке.
- Я мигом!


Действительно быстро, в несколько прыжков, азартно перепрыгивая ступеньки, Ахматов поднялся к себе на третий.
Не снимая дома обуви, потянулся на кухне за нужной квитанцией, задел компьютер жены на низком столике.
Экран вздрогнул изображением.
Хотелось продолжить спешить, но Ахматов всё же посмотрел на строчки текста:
«…уверена, что автор этого рассказа и в очередной раз сумел показать нам, своим читателям, чарующую густоту настоящей жизни. Его герои полны силы и нежности, страсти, любви и заботы. В рассказе чувствуется несомненный опыт профессионального писателя, мастера слова…»


У подъезда Ахматов молча и сильно обнял жену, долго не отпускал её, вздрагивая плечами.
- Ты что?!
- Потом. Всё потом, милая…

2015
Александр ВИН
Участник
Участник
 
Сообщения: 58
Зарегистрирован: Пт ноя 23, 2012 3:40 pm

Вернуться в Наша проза

Кто сейчас на конференции

Зарегистрированные пользователи: Bing [Bot], Google [Bot], Yandex [Bot]

cron