На восток и обратно, если повезёт... (повесть-фэнтези)

[kalpa]

Воспоминание 3. Что такое "правильный" выбор? Часть 2

Семья Тёгерин возвращалась в родное стойбище в молчании. Почти… Мама пресекала почти все серьёзные разговоры. Сосредотачивала внимание на мелких повседневных заботах. Байсар с жёнами ей в этом всячески помогал, тоже давая как бы понять, что поездка – просто странная, ничего особенного и страшного не произошло, жизнь продолжается. Скоро вернёмся домой! И всё будет по-прежнему!

Младшие сёстры конечно с таким подходом к жизни были не согласны. Как обычно ябедничали матери по поводу и без, находили много возможностей заявить о своей точке зрения. Но мама строго примиряла всех! Как всегда. Глаза Тёгерин всё время пристально следили за каждым шагом младшего сына. Молчаливо. Терпеливо. Мама почему-то просто откладывала свои действия по отношению к нему…

Подросток пользовался каждым редким моментом, когда можно без объяснений близким обдумать происшедшее в поездке и наметить хоть какие-то ориентиры своего будущего поведения. Ведь он очень многое узнал! И у него действительно хватило смелости совершить серьёзные поступки. Может и глупости тоже. Говорят, что "эти двое почти всегда идут рядом".

По реакции людей – Вогаза ждут сложные и возможно довольно неприятные последствия. И ещё, наверное, его начнут сторониться. А что-либо изменить он сам уже не хочет! Никак.

Кроме одного, главного, – Мечты, расставаться с которой сердцу пока было очень и очень больно. Справиться с этим помогало смирение, приходящее из попыток увидеть красивое вокруг и во всём. Было сложно. То, что он наблюдал в жизни окружающих людей, пока никак не спешило радовать.

Поэтому Вогаз в последние дни поездки подводил "итоги" своего сватания и пытался понять новые открытия в себе, в своём расширившимся и углубившемся жизненном опыте. Итак, первое и главное! Об Айнаре, дочери Борандая и Айры из Рода Красного Орла, он ни с кем не сможет поговорить.

Даже чуть-чуть. Даже с мамой – самым близким человеком. Она не поймёт, как и другие. Наверное… Потому, что он сам не может прийти в себя от восхищения девушкой. Любой собеседник, как, например, четверо его сверстников-женихов, довольных удачной помолвкой и уже одинаково высказавшихся… Похоже, так любой теперь коротко скажет о его отказе невесте: "Ну, ты и козёл! Надо же – сам отказался…" И будет прав. С одной точки зрения!

А с другой, у Вогаза просто нет слов объяснить. Ведь он не может говорить об этой девушке, как об обычном человеке. Для него она – уже "нечто большее". Таковым уж было его знакомство с "лучистой" Айнарой! И только рядом с ней ощущается или "приходит" к нему нечто "очень большее". Даже из-за пределов известного мира. Как описать "беспредельность"!? Самому себе и то понять пока невозможно. Подожду и поучусь. Если надо – годы. Ведь время, наверное, часть "беспредельности"!? …И откуда мысли такие!?

Следующее. …Не менее важное! Вогаз как то незаметно для себя перестал обижаться на людей. Раз он не может поговорить с ними о своей мечте, то со всем остальным в жизни людей можно просто согласиться!? Ибо мы все разные. И все – правы в чём-то… Поживу, проверю.

И ещё,… тоже не менее важное! Он понял, как много красоты вокруг! Видя её, как бы впуская её в себя, наполняешься силой радости жизни. Всё очень просто. И спасибо Айнаре! То, что я осознавал до поездки как незначительное в повседневности, стало мощным и обязательным. Во мне.

И теперь у меня есть опыт того, что можно назвать Единением! Оно включает в себя очень и очень многое. Причём, как то обязательно предшествует приходу Беспредельности. "Сюда и сейчас". Не всегда, но есть характерная примета – моё внутреннее безмолвие и ясность.

Таких событий у него в жизни было, оказывается, целых три! Третье и второе ему уже известны: знакомство с Айнарой и "первая охота" год назад. А вот первое вспомнилось только сейчас…

Три года назад, осенью, которая казалась ему, шестилетнему, необыкновенно красивой, брат Байсар, его жены и мама разрешили Вогазу недолго посидеть у колыбели недавно родившегося племянника. Одному! Недолго. В юрте тогда никого больше не было. И он справился! Ничего не произошло. Накормленный малыш сладко спал и ни на мгновение не встревожился. А его дядя, который старше всего на пять с половиной лет, охранял его сон. Как умел на тот момент.

Но этот Урок был очень и очень велик! Именно тогда Единение со всеми своими атрибутами мощно пришло к Вогазу. И Беспредельность тоже была рядом с ним. И в нём! Пока он недолго сторожил спокойствие, тепло и мир семьи. А слова были тогда не нужны! Совершенно. Ибо он тогда был, как бы "весь" рядом с колыбелью. Причём, вместе с Небом и Землёй.

Мама похвалила его потом, что он всё сделал правильно! "Ничего не делая"…

Эти три урока-переживания дают Вогазу очень сильную надежду, что они – не последние чудеса в судьбе, данной ему Великим Небом. Значит надо быть внимательным и многому учиться. Чтобы распознать, правильно понять и принять. Только будет ли он мудрее?

Теперь другое. Какие у Вогаза есть новые открытия в себе? Оказалось, что в нём, как бы внутри (?), есть много других "вогазов". Они сообща могут учудить что-то очень необычное. И за этим, оказывается, бдительно следят и Великие Предки, и Небеса! Да, "вогазы" умеют эффективно сотрудничать. Жаль, что они "ушли" или "уснули". Тут уж ничего не поделаешь! …Пока. Потому что у него всего лишь нет ещё нужных знаний.

Почему это важно!? В результате пробной "совместной" работы с ними Вогаз стал теперь почти всегда пытаться на всё смотреть с нескольких точек зрения. Надо изучать людей, чтобы выяснить – что они подумают о некоторых вещах и событиях, как поступят. И это всегда будет "По-другому"!

И ещё. О себе он почти всегда стал говорить "мы". Не вслух. А то испугает всех! У нормальных людей такого, якобы, быть не должно. А становиться "больным" подростку никак не хотелось. Поэтому надо быть очень бдительным к себе и безупречным. И теперь это будет его новой и важной личной игрой!

После прощания со старшей сестрой и её семьёй в Урумчи, когда до родного стойбища осталось всего несколько дней пути, подросток, наконец, обнаружил в себе того, о ком ехидно намекнули Великие Предки! Это был тот оставшийся в нём другой "вогаз", который в присутствии всех "остальных" помалкивал, наверное, по причине авторитетности "более старших". Описать сложно. …Это был самый вредный "вогаз"! И он… не молчал.

Первыми ощутили перемену в поведении подростка, конечно, близкие. Особенно сёстры. Вогаз… начал "ляпать языком". Так сказать, неприятно комментируя всё, что можно или… подводил мрачный итог. Обидным почти для всех оказалась некоторая уместность или, точнее, некоторое совпадение его "новенького" мнения тому или иному событию, явлению, поступку. Семья не сразу сообразила, что произошло. Ведь Вогаз до этой поездки, как правило, был обычным мальчишкой, причём достаточно молчаливым.

Когда показалось родное стойбище, семья Тёгерин пребывала в очень мрачном настроении! Мама действовала, конечно, строго и жёстко. Перспектива чистить котлы для Вогаза стала неотвратимой и полностью заслоняющей всё возможно радостное его взросление. С очень обиженными сестрами, как самыми пострадавшими от "новизны", нормальных отношений у Вогаза не предвиделось. Не только в ближайшие месяцы, но и годы.

Сам Вогаз глубоко внутри себя был в ужасе. Стоит ему только постараться побыть "нормальным" человеком, как этот, который "самый полезный" для него, "вогаз" немедленно включался в ситуацию и "отмечался" очередным вывертом обычной точки зрения! Или мрачным, или ехидным.

Встречавшая кортеж возвращающихся сватов родовая шаманка, всегда спокойная бабушка Дайра, долго всматривалась в подростка. Ничего не расспрашивая. Потом как-то переменилась в лице и… начала хохотать. Как девчонка! Долго. В перерыве между приступами смеха смогла бросить Тёгерин непонятную фразу: "Ничего страшного! Такое пройдёт с годами. …Возможно. …Ну, теперь всему стойбищу будет весело! Я сама этим переболела в молодости…" И ушла к себе. Что-либо попытаться разузнать у шаманки поподробнее удивлённая мама отложила на потом.
-----------

Начались обычные летние дни в родной долине. Но жизнь Рода Горной Змеи несколько изменилась. И нельзя было никак считать, что она стала "веселее"! Вогаз продолжал "ляпать" неуместное или мрачное всем и везде. Особенно там, где его не спрашивали. Сначала это были просто замечания, как бы по существу: "у вас сейчас ветер бельё с верёвки сбросит"; "а сейчас у вашей повозки колесо отвалится"; "а ваш верблюд сейчас плеваться начнёт, …ну вот, я же говорил"; "а котёл сейчас в костёр перевернётся". Или "ух ты, а вас сейчас оса ужалит, …больно, да?". И тому подобное… Регулярно.

Вогаза начали поругивать или отсылать подальше: "Парень, иди-ка поиграть в другое место". И ещё… начали жаловаться маме Тёгерин. Не все. Некоторые. "Мамаша! Уймите-ка своего младшего – язык у него нехороший". Мама молча показывала Вогазу на котёл. И подросток, сделав глубокий несчастный вдох, тащил здоровенную утварь к ручью "предаваться по ходу полезного труда вдумчивым размышлениям над своим неподобающим поведением". Помогало редко. И он совершенно ни на кого не обижался! Понимал – виноват только он сам.

Подросток уже заметил за собой, если идёт через стойбище, то ладонями, как бы невзначай, прикрывает рот. Не спасало никак. В тот или иной момент ладони опускались, из его рта вылетал очередной мрачный или неуместный комментарий-ляп. Взгляд его честных глаз извинялся. …И наступали, как правило, очередные неприятные последствия! "О, Великие Предки! Не знаете Вы жалости!!!" Урок грустного "веселья" продолжался.

Уже через месяц объявилась и первая кульминация перемен. Так как удачливость Вогаза никуда не делась, то предложения пойти вместе на охоту с разными родственниками были к нему постоянными. Но в один момент всё переменилось. Точнее, стало несколько другим.

Как-то утром подросток, уже "отметившийся" своим языком накануне, чистил большой бронзовый котёл недалеко от юрты. Подошли шестеро дядьёв, собравшихся на охоту. Предложили пойти с ними. Байсар невдалеке кивком одобрил.

А Вогаз …отказался: "Я с Вами сегодня не пойду. На горной тропе дядя Алар случайно ткнёт копьем дядю Ярсуна ниже спины. А виноват буду я!? …Не пойду". И продолжил чистить котёл.

Дяди удивлённо переглянулись. Начали моргать. Приблизился заинтересованный Байсар. Четверо начали хохотать, а Ярсун с Аларом "нехорошо" уставились друг на друга. …В общем, в тот день на охоту никто не пошёл. Во всём стойбище. …Даже те, кто не планировал брать с собой подростков. Многие пошли к шаманке. Обычно спокойная бабушка Дайра ничего путного сказать им не смогла. Только неприлично долго хохотала.

В последующем взрослые Рода во мнениях разделились. Больше половины - были довольны и смеялись. Меньшая часть – ходили недовольными. Возникло даже несколько ссор, появились обиды. За Вогаза взялись старейшины во главе с досточтимой Айрун. После долгих и упорных расспросов подростка, его матери, брата, невесток и сестёр выяснилась простая картина. Фактов собралось более чем достаточно. Но большинство старейшин… тоже посмеивались.

Итак, подросток довольно часто умеет предугадывать достаточно многие события. Но, в основном, всего за несколько мгновений, когда почти невозможно уже что-либо изменить. …Отличается хорошей наблюдательностью. И пытается предупредить. Причину пояснить не может. Вон, какие честные у него глаза! А вот почему получается обидно некоторым – проблема не в парнишке, а в этих "некоторых".

Вывод – быстрее реагировать всем взрослым. А Вогазу – продолжать подсказывать, но… только следить за словами. Ну, бывает. Да, странно всё это! Но зато удобно! И… так "веселее". И чистка котлов действительно должна помочь! Далее Вогаза с сёстрами отправили домой. А мама с Байсаром ещё долго о чём-то беседовали со старейшинами. Делились впечатлениями, наверное. …Слышался громкий смех.

К концу лета уже всё стойбище, так сказать, "веселилось". Подросток заработал обидное прозвище "Вогаз – дурной глаз". …И мама очень расстраивалась. Младший сын, глядя на неё, начал потихоньку странным усилием сдерживать язык. Иногда чудно получалось! Но, к сожалению, не всегда…

Что-то знала бабушка Дайра, но она категорически отказывалась обсуждать поведение Вогаза и называть видимые ей причины. И некоторым ещё и казалось, что шаманка, как бы, "краснеет". Смущается!? Наверное, всё-таки показалось…

Внутри себя Вогаз уже много раз пытался поссориться с тем, который является "подарком" от Великих Предков. В ответ – молчание. Сердце говорило, что второй "вогаз" всё же есть. Никккуда не делся! У-у-у. …"Сидит – как в засаде, поджидая момент…". В общем, надо учиться постоянно бдить за "ним" и перехватывать все его попытки завладеть речью. И обязательно молча! Ведь стоит зазеваться, а вот это подросток как раз и умел делать мастерски, то… снова ляп языком! А дальше опять – или хохот, или недовольство взрослых. И почему так сложно всё!?

Все несуразности его жизни среди людей полностью компенсировала только одна радость – красота природы. Везде и во всём! Когда смотришь на голубое небо, или видишь красивый цветок, или греющуюся на камне ящерицу, или журчащий ручей, капли дождя, красивое пение птицы, шелест листьев или травы от дуновений летнего ветерка, восхитительный закат. И многое, многое другое… Двойственность мировосприятия продолжалась.
------------
дальше будет

[kalpa]

------------

...Одним поздним утром в самом конце лета Вогаз играл с шестилетним другом Эрдэном на южной окраине родного стойбища. Обычная игра детей – стрельба из лука и метание пчака в ствол высохшего дерева. Следующей весной Эрдэну предстояло пойти на свою "Первую Охоту", и он дотошно расспрашивал тонкости такого "незабываемого события" у старшего друга. И раз за разом в их беседе всплывали и обсуждались то одни, то другие тонкости самого важного для будущих охотников первого взрослого приключения.

В какой-то момент Вогаз не стал накладывать очередную стрелу – к нему подлетела бабочка. Снова! И может быть последняя в этом году. Его тело замерло. Рука, удерживающая лук, плавно опустилась. А навстречу порхающему хрупкому созданию медленно поднялось запястье другой руки. И красивая бабочка доверчиво на него приземлилась. Замерла, развернув крылья солнцу.

Очередное чудо! Вогаз прошептал другу, чтобы тот замер и не спугнул насекомое. Бабочка пристроилась на руке подростка похоже надолго. Может это её последняя возможность погреться в лучах солнца – на днях должны начаться ночные заморозки? Осень в горах наступает быстро. Два друга перестали замечать время!

Послышались легкие женские шаги. К ним двоим со стороны стойбища приближалась… бабушка Дайра. И только теперь бабочка вспорхнула вверх! Как бы дождалась встречи… с ней!? Или её прихода? Оба парня удивлёнными взглядами уставились на шаманку их Рода. Досточтимая Дайра лишь мельком взглянула на них – её глаза были устремлены за их спины!

И Вогаз с Эрдэном быстро развернулись к южной горной тропе. В двадцати шагах позади стояли… двое. Неизвестные!!! …Мальчишки, увлеченные необычным поведением бабочки, никак не почувствовали их появление!!! Взрослые узнают – не избежать позора! И что, незнакомцы спустились с перевала Великого Тенгритау!? Ведь этой тропой ходят только на горную охоту. Там же нет поселений!

Оба мужчины с длинными посохами одеты в длинные накидки с капюшонами на головах. Очень высоки ростом, …выше Байсара. Руки, сжимающие простое оружие, передавали впечатление, что это – опытные воины. Так держат… копья! Их взгляды - …обычные люди "так" не смотрят. Безжалостность в их глазах, что ли!?

И почему-то стоят в четырёх шагах друг от друга!? Пара человек так не ходит! Как бы, между ними должен быть кто-то третий. Которого нет! Только воздух, …который чище, чем вокруг. А что может быть чище горного воздуха!? …И наша шаманка смотрит именно в середину, между двумя пришельцами.

Бабушка Дайра улыбнулась мальчишкам и сказала: "Вогаз и Эрдэн! Не пугайтесь, к нам в стойбище пришли очень давние друзья нашего Рода! Пока я беседую с "Хранителями" (!?) и провожаю их в стойбище, вы, оба, бегом домой! Эрдэн, скажи своей бабушке Боргон, чтобы собирала совет старейшин! Она предупреждена. А ты, Вогаз, бегом к матери и передай, чтобы Тёгерин с Байсаром и тобой, пришла на совет. Хватит глазеть на гостей!"

"А как не глазеть!?" Мальчишки, собирая стрелы, продолжали таращиться на незнакомцев. И было от чего – эти двое разом откинули капюшоны. Их головы оказались полностью обриты! Кто они!???

…Обоим лет по тридцать пять. …Кажется. Тот, что справа, чуть сузил глаза,… и получилось подобие улыбки!?

Мальчишки, наконец, побежали в стойбище. На бегу нормально не поговоришь: "…Да, …он также удивлён", - как и его друг. Возле первой юрты они расстались.

Вогаз выпалил известие семье от бабушки Дайры, наверное, слишком быстро и неуместно громко. Мама замерла, выронила миску, в её глазах появились растерянность и …печаль!? Она, что же, ожидала "такого"!? Невдалеке Байсар, опуская топорик, медленно выпрямлялся в полный рост. И становился очень серьёзным, "как на охоте". А вот его две жены и сестры Вогаза просто удивились…

Байсар, посмотрев на маму, стоявшую неподвижно, сказал Вогазу переодеться. И мама Тёгерин… кивнула. Наконец-то! Нахмурилась, поджала губы и показала младшему сыну жестом зайти в юрту. Пока переодевались, собирались, причем быстро, мама переспросила Вогаза только один раз:

- Бабушка Дайра так и назвала незнакомцев - "Хранители"?
- Да, мама.

Тёгерин странно глянула на Байсара, и первой степенно вышла из юрты. Сыновья молча последовали за ней.

…Совет племени сегодня собрался на западной окраине стойбища, на красивой опушке. Кроме вождя и старейшин присутствовали старшие воины Рода. Причём, не все, а только "старшие наставники". Странно. Наверное, не война и не нападение. Что-то необычное! Жители долины подходили из стойбища и останавливались в сотне шагов от Круга. Молчали, наблюдая.

Тёгерин с сыновьями пришла последней. Собравшиеся на совет внимательно рассматривали её и сыновей. Все молчали. Когда подходили к рассевшимся в круг старшим подросток мельком успел заметить и даже почти рассмотреть знаки на обритых головах пришельцев. Татуировки! Странные. Изображения ящериц! Довольно большие: у одного – красная, у другого – зелёная. Знаки нанесены на заднюю часть головы между теменем и затылком. А в их племени так не принято!

Вогаз с матерью и братом немного обошли старейшин и уселись на выделенное для них троих место в круге. Мать присела слева от младшего сына, Байсар – справа. Вперёд степенно вышла Старейшая Рода, досточтимая Айрун. Кстати, родовой вождь Тагун приходился ей внучатым племянником, а сама она приходилась внучатой племянницей шаманке, но выглядела намного старше досточтимой Дайры. …Сколько лет самой шаманке, точно никто не знал.

Айрун встала на середину круга и торжественно обратилась ко всем: "Сегодня знаменательный и радостный день для Рода Горной Змеи! Нас снова посетили Хранители. Соблюдая традицию договора с нашими предками, Они обращаются к нам с известием – Вогаз, сын Октая, сын Бахара, определён как "подходящий" в Испытание для последующего Служения Великому Синему Небу!

Нашему Роду оказана великая честь и доверие "Древним Правом"! И от лица жителей нашей долины и Рода Горной Змеи я от всей души благодарю Хранителей за приход и Известие! Это Знак благодати Всевидящего Неба!

Досточтимая Тёгерин и досточтимый Байсар, благодарю Вас и всех предков за усилия в воспитании Вогаза. …Который, как мы надеемся, окажется достойным выбора. И, как знак верности нашего Рода древнему договору, Вогаз "будет изменён"… Теперь он не может создать семью, ибо будет "позван" в назначенный Небом срок. Его помолвка будет расторгнута".

Только последняя фраза досточтимой Айрун стала более-менее понятной Вогазу. "…Итак, вот Оно – нечто "Ещё Большее" пришло к нему сюда!? Само!"

"И теперь Айнара свободна!?" Происходящее сейчас быстро становилось для него радостным. Хотя и без полного понимания.

…"И его согласия не требовалось. Весь Род просто поставлен перед фактом "известия" со всей неизбежностью. Такое просто происходит с ним! А также с его семьей, его Родом!"

Айрун, Старейшая, тем временем, продолжала: "Байсар! На правах своего родителя Октая сейчас проведёт "изменение" своего брата…". Тот получил от кого-то котелок с водой, помог младшему полностью раздеться и… с помощью матери начал обривать голову Вогаза своим пчаком. Подросток не сопротивлялся. Совершенно. Ведь ему стало очень спокойно и его сердце полностью умиротворено – раз "так надо" для Рода и всего племени – значит, надо.

Сильные руки старшего брата действовали с помощью пчака тщательно, очень аккуратно и даже как-то нежно. Срезанные локоны собирала мама. Кто-то из старших в центре круга развёл небольшой костёр. По традиции подростку оставили только один большой локон на затылке. Его по желанию можно будет заплетать в косу. Айрун уточнила: "Когда Вогаза окончательно "Позовут", этот локон тоже будет сбрит. Последним. И сделает он это уже собственноручно".

Бабушка Дайра бросила в огонь горсть каких-то трав, от которых пошёл густой дым. Вогаза обнажённым поставили под его клубы. Шаманка затянула свою шёпотом сложную молитву. Старейшины хором старинную запели песнь Признания и обращения к Небу и Великим Предкам. К ним присоединились мама и брат. Ветерок стал "помогать" Вогазу полностью окутываться дымом… "Так вымывается всё предыдущее". В голове подростка зазвенело, из носа несильно потекла кровь. Боли не было! И ещё он почувствовал себя прозрачным, лёгким, опустевшим…

За всё время ритуала оба Хранителя никак не изменили своё поведение: они неподвижно сидели, присутствовали молча на совете и наблюдали. И даже не мигали. Кажется. В их глазах застыли опыт, безжалостность и что ещё. Вогаз никак не мог их прочувствовать, у него складывалось впечатление, что обоих пришельцев как бы нет здесь. Как людей. А есть "нечто"… Хотя его глаза говорили обратное. Может это сон!? Тогда это хороший сон!

Приблизилась вплотную Старейшая, вытерла ему капли крови… и погладила Вогаза по обритой голове. За ней этот жест повторил брат Байсар. А потом и мама. Все три прикосновения были очень нежными, но… как бы "прощальными". Мама Тёгерин подошла к костру и бросила в огонь волосы своего младшего сына. Громко и печально обратилась с молитвой к Великим Предкам. Ярко вспыхивали искры в пламени.

Оба Хранителями встали, обошли костёр и встали по обоим бокам от Вогаза. Каждый положил ладонь подростку на плечо. И "чистота воздуха" между ними "вошла" в тело Вогаза, заполняя его тело с головы до пят. От необычной приятной прохлады у подростка на пару мгновение даже закрылись глаза. "Оно пришло и… ушло". Оба Хранителя отпустили плечи подростка, очень уважительно поклонились всем старейшинам и повернулись - уходить. Досточтимая Айрун пошла вместе с ними, проводить их из стойбища. На юг. В горы. К высоченным вершинам Великого Тенгритау. Где нет поселений людей.

Завершала ритуал бабушка Дайра. "Род Горной Змеи соблюдает Древний Договор". Подросток, уже одетый, стоял рядом с ней и без мыслей смотрел в пламя костра. Где догорали остатки его сбритых волос.

Предыдущая жизнь Вогаза, сына Октая, сына Бахара закончена!

Возвращаясь домой с матерью и братом, подросток прервал тягостное молчание:
- Мам, кто такие Хранители? Они – шаманы?
- …Точно не знаю сынок, шаман или шаманка – это внутри Рода, а Хранители – как бы снаружи. И не только Рода, но и всего нашего племени. …А ещё Они берегут наши горы, долины, леса и реки. …О Них почти ничего неизвестно. Почти три сотни лет назад наши предки покинули долину реки Орхон в Хангайских горах и пришли сюда, к северным склонам Тенгритау.

Именно Хранители их здесь встретили и распределили долины пришедшим Родам: где кому жить. Хотя из тридцати Родов не все решились на тяжёлую жизнь в горах. Десять "из нас" пошли дальше на юг в Таримский край, в соседство к тохарам. Там их "усыновили" в другой Миф, миф народа тохаров. Говорят, как "наследников" или "преемников". Для нас это – потеря! Ибо нас, "истинных", стало ещё меньше.

Но, по воле Великого Неба, мы живы! И даже понемногу процветаем. Приход Хранителей – знак, что у нас есть ещё возможности жить дальше. Наш Миф перед лицом Великого Неба продолжается. …Уж таков наш мир.

- А что теперь будет со мной? До того, как меня "позовут"?
- Тебя будут учить, - ответил вместо мамы брат Байсар, - учить всему, что знают наши мужчины – охотники и воины. …Никто не знает, что именно понадобиться тебе для ухода к Хранителям, когда "придёт Зов". Поэтому мы будем учить только тому, что знаем сами. Старшие наставники уже обсудили это.

Первые пять лет, пока тебе не исполниться четырнадцать, с тобой будут заниматься как с подростком, пока не наберёшь силу. Если правильно пройдёшь "посвящение в воины", тогда тебя будут обучать и тренировать как полноценного охотника и защитника Рода вместе с остальными взрослыми.

…И тебе будет сложнее, чем сверстникам. Готовься! А пока старшие наставники первые годы будут давать тебе задания. Отдельные. …Взрослые могут лишь постараться обучить тебя хорошо. Но поможет ли это тебе – мы не знаем.

Помолчав, пытаясь осмыслить сказанное ему, Вогаз обратился к матери:
- Мне очень надо съездить к родителям Айнары, мам, и лично принести им и всему Роду Орла мои извинения. Это важно! Очень.
- Сынок, мы можем просто передать им сообщение! Ехать необязательно. …Ты знал, что "такое" произойдёт с твоей судьбой?
- Нет, мам, но я чувствовал - что-то не так с моим сватанием. Даже сейчас я не могу это объяснить. Но теперь мне, и тебе с Байсаром, надо обязательно съездить к Айнаре и её семье! И лучше успеть до наступления холодов.

Тёгерин помолчала, посмотрела на Байсара. Тот, соглашаясь, кивнул. И мама разрешила. Втроём они повернули к юрте тёти Боргон, чтобы обговорить возможность скорой поездки. Досточтимая Боргон удивилась, но сразу дала согласие. Сёстры и невестки Вогаза с племянниками в этот раз не поехали. Зато присоединились к кортежу ещё две семьи, для которых появилась возможность не откладывать на следующую весну сватание к двум возможным невестам из Рода Красного Орла.

Перед выездом из стойбища Вогаз разыскал шаманку, чтобы расспросить больше о Хранителях. Но бабушка Дайра улыбнулась и заверила, что ей самой почти ничего неизвестно. Единственное, что удалось подростку у неё выяснить, это то, что знаки на обритых головах двух пришельцев – не обычные маленькие ящерицы, а вараны, очень большие ящерицоподобные хищники южных пустынь. Размером они велики, почти в два локтя длиной. Их укусы опасны.

Почему это всё именно так? - "Точно неизвестно. Хранители - из очень и очень давних времён, …когда наша земля была совершенно другой. Они "принадлежат" древнему знанию. Нынешним шаманам многое недоступно…" И ей точно неизвестно, связано ли как-нибудь Первое Имя Вогаза, "Зелёная Ящерица", со знаками-татуировками Хранителей. Скорее всего, это просто совпадение.
------------

[kalpa]

…Поездка в горную долину южного Алатау прошла без происшествий. Род Красного Орла встретил гостей также торжественно и радостно. Почти… "Орлы" в этот раз присматривались к будущим родственникам несколько настороженно. Если не сказать, с легким подозрением. Вогаз порадовался, что повозка его семье была последней в кортеже и ему не придётся предстать под "орлиные" взгляды здешнего Рода одним из первых.

Необычностью встречи было то, что рядом с вождём и старейшинами, точнее впереди всех, стоял их родовой шаман. Именно к нему обратилась с приветственной речью тётя Боргон. Старик выслушал её, кивнул Старейшей и вождю Рода Орла и степенно направился к повозке Байсара и Тёгерин. Мрачный Вогаз сам немного вышел вперёд, сделав три шага от матери и брата, снял капюшон с головы и опустил глаза. Старик встал прямо перед ним.

- Подними глаза, маленькая ящерица! Я хочу "увидеть" тебя, – обращение "орлиного" шамана было тихим, строгим. Немного доброжелательным. Почти.

Вогаз поднял взгляд, натолкнулся на безжалостность и мудрость, исходящие от старика. …И мгновенно "превратился в камень". Умиротворённый, неподвижный, …"открытый насквозь". Время как бы остановилось. Взгляд шамана был точно таким же, как у Хранителей! И такого не бывает у людей! Немного неуютно, но терпимо. Сам Вогаз странно спокоен… почти, внутри и снаружи.

Старик приблизился вплотную и… с легкой улыбкой погладил подростка по голове. Тоже нежно. И как бы "прощаясь". Потом взял Вогаза за плечи, развернул его лицом к матери и Байсару. Поблагодарил их за усилия в воспитании, терпение и хороший Знак!? Он, оказывается, очень хотел дожить до такого дня, чтобы лично убедиться – Хранители ещё чтут наши стойбища, Древний Договор не потерял силы! И правильно, что семья Вогаза решила, не откладывая, приехать к "Орлам". Послание (!?) принято!

А впереди тем временем продолжался уже знакомый ритуал сватания двух семей из Рода Горной Змеи. Семья Вогаза ждала знака старейшин приблизиться для приветствия и беседы.

…Представление и знакомство четырёх семей завершились "успешно". Старейшая "Орлов" помахала Тёгерин и Байсару, пришёл их черёд приблизиться. Старый шаман пошёл рядом с Вогазом, положив ладонь на плечо подростка. Получилось "по-дружески". Даже как-то приятно. Умиротворенность несколько усилилась. И не позволила хоть на чуть-чуть потерять самообладание под взглядами местных старейшин и вождя.

"Орлиный" шаман первым обратился к собравшимся с речью. Вогаз снова как-то перестал понимать суть слов взрослых. Наверное, от усталости? Потом вперёд вышел Байсар и немного сказал. Об извинениях от лица их семьи, Рода, надежде на дружбу, удачу и совместное процветание. Ему ответила Старейшая Рода Орла, что извинения приняты, и жители их долины рады получить Знак благоволения Неба. Потом она приблизилась к Вогазу и тоже погладила его по голове, нежно и…"прощаясь".

Затем Вождь "Орлов" тоже благодарил семью Тёгерин и Род Горной Змеи за приезд. Извинения за разрыв помолвки Вогаза и Айнары приняты. Ещё были слова о надежде, удаче, сотрудничестве… И он лично проводит гостей к юрте Борандая и Айры! Тётя Боргон с мужем также решили присоединиться к этому визиту.

Их ждали. Перед уже знакомой юртой выстроилась вся семья Айнары. Хотя самой её не было. Досточтимые Борандай и Айра с сыновьями и невестками были предупреждены и ожидали. К ним обратился с речью вышедший вперёд Байсар. Опять были произнесены слова приветствия, извинений, выражения надежды и пожелания удачи. Потом к семье хозяев обратился вождь Орлов.

И Борандай и Айра приняли извинения! Все начали готовить небольшое застолье прямо на траве в двух десятках шагов от юрты. Вогаза посадили прямо напротив Айры и Борандая. Айнара так и не появилась. Тёгерин с Байсаром передали подарки бывшим сватам в знак уважения. И наконец, пришло время обращения Вогаза к родителям невесты. Слова с извинениями дались как-то легко, он смог под "орлиными" взглядами хозяев даже внятно и достаточно громко их произнести…

После паузы досточтимая Айра спросила, точна также как мама Тёгерин дома, знал ли он, что "такое" произойдёт с ним тогда, весной, во время сватания? Вогаз ответил, как своей матери, что "нет, не знал, но чувствовал что-то, очень необычное. И совершенно не имел слов хоть как-либо всем объяснить своё несогласие. …"Он очень сожалеет, что оскорбил их дочь, их семью и Род Орла".

Досточтимый Борандай принял его извинения. А вот Айра вдруг спросила, не хочет ли Вогаз повидать Айнару? …И подростка мгновенно охватил испуг. "Только не сейчас! Он совершенно не готов…" С превеликим трудом Вогаз вернул самообладание и отрицательно покачал головой. Айра с Борандаем удивились и согласились с ним.

Но было поздно!!! Из юрты вышла их дочь и направилась прямо к застолью. Смотря прямо на Вогаза! Айнара, лучистая. "Нежное Сияние Луны". Ещё более красивая, чем тогда, весной…

Вогаз только некоей частью себя, очень малой, смог ощутить, что у него радостно и удивлённо расширились глаза. Состояние "умилённого ступора" мгновенно пришло и овладело его телом, заполняя Единением опустошенность в течение месяцев, прошедших после последней их встречи. Словно всё было вчера.

…И "Бесконечность снова властно пришла сюда и сейчас". Наверное, чтобы просто порадовать! Вон, как его сердце затрепетало. Снова.

Айнара несла в руках обычную миску с едой. Айра и Борандай немного раздвинулись, и дочь уселась между ними. С приветливой улыбкой предложила Вогазу блюдо. Как гостю. Всего лишь. Потому как сейчас – визит вежливости. …Он взял. Зааапах вкусноты!!! Ум-м... И красота перед ним! Близко.

И не задумываясь ни о чём, он поспешно опустил глаза, начал есть. Потому что хорошо на сердце! И вкусно! Айнара с улыбкой продолжала смотреть на него - "Хозяйка принимает гостя". …И время опять не двигается.

Только доедая блюдо, кусочки копчёного мяса с овощами и пряностями, подросток смог сообразить, что все взрослые, как бы невзначай, уже давно встали и помогают Байсару с Тёгерин ставить временную юрту в полусотне шагов. Давая возможность Айнаре и Вогазу побеседовать, как бы наедине. На них двоих никто не смотрит. Поэтому Вогаз очень постарается, и …сможет поговорить с девушкой. Наверное.

- Привет, Вогаз. Понравилось? – улыбка девушки была тёплой.
- Умм, угу…, Конечно! Здравствуй! – Вогаза так и не смог оторвать взгляда от лица Айнары.
- …Хочешь ещё?
- Нет, спасибо! Огромное!!! Я объелся, …по самую макушку.
- У тебя получилось. Спасибо! …Ты теперь какой другой. И тот же.
- … - подросток смог только виновато улыбнуться.
- Ты догадывался тогда, весной?
- Нет. Почувствовал, что надо сделать именно так. Мне помог тогда взгляд на юг. …Если ты – "нечто большее", то надо просто подождать… "ещё большее". Которое обязательно даст знать. Причем всем. …Что и произошло. Но я так и не знаю, что правильно? Правда, теперь всё изменилось. Насовсем. И, наверное, это хорошо. Я рад за тебя, Айнара! И, если можно, буду помогать тебе… очень издалека. У меня получиться. И ещё - буду учиться. Кажется, будет очень интересно. И мы с тобой… больше не увидимся.
- Спасибо! Удачи тебе! …Хранители, кто Они? Мне сказали, что о Них не было слышно несколько поколений. Ты справишься?
- …Никто точно не знает. Даже шаманы не всё говорят. …Наши народы, как бы в гостях у Них… Те же, кто уходит к Ним, …в общем, никто не вернулся. Поэтому, что становиться с теми, кто не справился с Испытанием, никому из наших людей неизвестно. Поэтому я буду учиться. Хорошо. Так будет правильно, - дальше Вогаз рассказал то, что фрагментами узнал сам и запомнил.

Пересказал коротко две известные ему легенды. Айнара с интересом слушала. Беседа становилась всё более "уютной". Тёплой. Рядом с этой девушкой по-другому и быть не могло! Опять проявилась грань, отделившая остальных людей вокруг. От них двоих. А в конце рассказа приятно просто помолчать и смотреть на Айнару! В последний раз.

…На их лица упали мелкие капли редкого дождя. Вогаз и Айнара с улыбками посмотрели вверх. Солнце и чистое небо, совершенно без туч! Снова!!! Редкое благодатное Чудо! Значит, всё правильно происходит с ними двумя. Можно радоваться и улыбаться в ответ! Вон и взрослые удивленно уставились в небо. Подарок в виде нежного и недолгого дождика для всех!!!

Временная юрта оказывается, уже поставлена. Мама и Байсар зовут его. А Борандай, Айра с сыновьями, вождём, и даже Боргон с мужем зовут Айнару домой.

Остаётся только ещё раз улыбнуться друг другу напоследок, вернуть миску девушке. И бегом в разные стороны.
-------------

Мама ни о чём не расспрашивала. В молчании семья наводила порядок в юрте, готовясь к ночлегу. На Вогаза накатили вопросы, как пройдёт завтрашний день? Уехать они смогут только послезавтра… Но он решил помалкивать. Когда все вещи были разложены, подросток попросился немного поспать. И мама кивнула. Напомнила – из юрты ни шагу. Сама она собиралась с Байсаром на вечернюю беседу к родителям Айнары и Боргон. Вогаз рухнул на свою постель и почти мгновенно уснул: события в их поездке и сегодняшнего дня оказались для него слишком утомительны.

Поздним вечером его разбудил брат, чтобы младший поел. Рассказал, что Борандай предложил Байсару пойти завтра на рассвете на охоту. На кабана! Пойдут ещё двое его двоюродных братьев и трое сыновей. И не хочет ли Вогаз присоединиться к ним? - Конечно, хочет!!! "Мама, можно!?" - Тёгерин с улыбкой кивнула. А теперь все ложатся спать.

Вогаза разбудили задолго до рассвета. Брат внимательно следил, как одевается и экипируется Вогаз - ошибок и глупостей в подготовке к охоте на кабана быть не должно. …Мать дала на дорогу лепёшки и несколько полосок вяленого мяса. Она тревожилась за сыновей. Как всегда. И Вогаз обязательно будет слушаться во всём Байсара!

[kalpa]

Вогаза разбудили задолго до рассвета. Брат внимательно следил, как одевается и экипируется Вогаз - ошибок и глупостей в подготовке к охоте на кабана быть не должно. …Мать дала на дорогу лепёшки и несколько полосок вяленого мяса. Она тревожилась за сыновей. Как всегда. И Вогаз обязательно будет слушаться во всём Байсара!...

В предрассветных сумерках их уже ждали. Досточтимый Борандай с тремя сыновьями и двумя дядьями. У всех мощные луки, копья, длинные кинжалы и пчаки. Итого – восемь человек. Точнее, семь и один, как бы "начинающий". Отец Айнары показал жестом: "Выходим. На север". Вогаз пристроился последним. От него, конечно, доблести не ждали. А вот присматривать за ним явно будут очень внимательно! Охотники бесшумно двинулись из стойбища.

Знакомый маршрут! Наверное, всё таки Вогазу повезло тогда, выжить той ночью весной, накануне сватания, – тропинка оказалась сложной. Надо внимательно смотреть под ноги. А ведь он бежал тогда в полную силу! …Впереди уже виднелся знакомый "северный" холм. Охотники обошли его, не останавливаясь. Через полёт стрелы приблизилась опушка высокого леса. Тихо и спокойно вокруг.

Борандай как старший из охотников поприветствовал местных дэвов. …Откликнулась неизвестная птица! "Охота будет странной".

Вогаз омрачился – создавать несуразности всем, он стал большой мастак. Особенно этим летом. Проверено почти всеми охотниками Рода Горной Змеи! Нынешнее лето с его участием в родной долине выдалось слишком "весёлым"… Главное – молчать!

Вот и Байсар нахмуренно поглядывает на младшего брата. Остальные – с легкой подозрительностью. Предчувствуют!? Вогаз сделал честно-удивлённый взгляд: он слушается, внимателен, под ноги смотрит, не пакостит…, и помалкивает! "Не доверяют – зачем предлагали поохотиться!?"

Охотники втянулись колонной на лесную тропу. Шли быстро. К полудню надо успеть к неблизкому озеру. Если им повезёт – к ночи вернуться в стойбище Орлов. А лес здесь был очень красив! Могучий, древний, величественный. Какие прекрасные места на южном Алатау!

И сколько ежевики!!! Ням, …подхватываем ягоды с кустов возле тропинки! Ням, и ещё…, ням. Ухты, тропа вскоре вывела на первую полянку. И на ней множество ежевичных кустов. Полным-полно очень крупной созревшей ягоды! Надо будет набрать для Айнары и её мамы на обратной дороге. А пока – ням! И ещё. И вот эту..., и ту ягодку! …Ой! На меня смотрят! …Все.

Охотники впереди настолько бесшумно ушли вперёд, что Вогаз совсем не заметил своего отставания. Позор!!! Взрослые заметили его пропажу, вернулись и очень "нехорошо" на него уставились. Мрачно и недовольно! Одним словом, "стыдобища" для начинающего охотника. …И весь ежевикой измазался…

Вдруг Вогазу послышался некий звук. Предощущения внутри его тела резко всколыхнулись! Сюда к ним что-то несётся! Кажется, большое… Со всех ног! Подросток рванул с места к толстому дереву в пяти шагах. Сильно вжался спиной в ствол и испуганно показал взрослым жестом поднятых к голове ладоней с растопыренными пальцами: "Кажется, сейчас будет олень!".

Опытные охотники мгновенно отреагировали – отскочили к краям поляны, изготовились для скоростной стрельбы и метания копий. Гулкие удары сердца! И… бурная живая река из стремительных животных начала обтекать с обеих сторон дерево, за стволом которым спрятался Вогаз.

Не один олень, а… целое стадо вырвалось на поляну. Мощно метнули копья в добычу сначала Борандай и Байсар, и почти сразу – остальные охотники. Жутко засвистели стрелы. "Навыки – они везде и всегда навыки!" …Четыре первых оленя упали сбитыми сразу. Ещё нескольких явно ранили копьями и стрелами вдогон. И поредевшее стадо за два перестука сердца унеслось через тропу на запад.

Во-о, чудо! И что это было!? Трое сыновей Борандая кинулись по кровавому следу догонять подранков. Оставшиеся с широкими от удивления глазами молча рассматривали четыре оленьих тела и бросая взгляды друг на друга: "Мы – молодцы, что ли!?" И тишина на поляне. Точнее у Вогаза, кажется, от испуга пропал слух. Он продолжал вжиматься спиной в ствол дерева: "А вдруг ещё кто-то прибежит сюда!?"

Взрослые начали посмеиваться, продолжая переглядываться между собой и смотреть на добычу. У всех было выражение радостной ошалелости на лицах. Позже послышались и радостные крики возвращающихся на поляну братьев Айнары. …Ого!!! Ещё три туши несут с трудом на плечах! "Вот так вот, бац… и семь оленей за время в семь ударов сердца! Наверное!?" Или это очень быстрый яркий сон? И ему ещё только вставать на охоту? Присниться ж такое!

Старшие охотники, тем временем, радостными криками встретили бегавших в погоню. Помогли уложить добычу, хлопали друг друга по плечам, поздравляли, собирали стрелы, смеялись, хвалились меткостью. В общем, повезло им всем. И как-то быстро!

Вон, утро только начинается, а у них уже семь добытых оленей. Какие большие туши, …откормились за лето! Доблесть и удача для настоящих мужчин-охотников! Вогаз смотрел на них и не мог пошевельнуться. Он всё видел и… ничего не понимал! Как такое могло быть вообще!? Что-то не приходят на память ни один рассказ о подобной охоте! А его не накажут!?

Мужчины отсмеялись, успокоились. Подал голос Борандай:

- Мужики! Чего стоим? Срезаем жерди, потрошим туши, тащим домой! Хотя и день-то ещё не начался толком!? А мы – уже! Мда-а… Байсар, скажи-ка, а у вас в Роду Змеи часто тяга к ежевике притягивает вот так нежданную добычу!?

Почти все остальные "орлы" ехидно хмыкнули.

- Скажу прямо – нередко! – Байсар даже не посмотрел на младшего брата, - и почти всегда очень как-то, не вовремя! Сам свидетель – с первой нашей семейной охоты. Только диву даёмся! У нас так: треть мужиков - очень довольны, и сами долго не могут поверить удаче; другая треть – недовольны, ибо так якобы не должно быть; а последняя треть – с усмешками быстро пользуется - считают, такие подарки надо просто принимать и благодарить Небо! В общем, у нас в стойбище к этому никак привыкнуть не могут. Получается бурно, неожидаемо и… как бы весело! Так и живём.

- Вогаз, сынок, подойди к нам сюда! Чего ты там в дерево "врос"? – досточтимый Борандай громко обратился к подростку, - или нам ещё чего-то или кого-то стоит подождать!? Как считаешь?

Вогаз в ответ отрицательно помотал головой, но на всякий случай, глянул за дерево для проверки. Вслушался в лес. И снова показал Борандаю: "Нет. Наверное". Отец Айнары посмотрел на остальных охотников, удивлённо таращившихся на подростка, как будто впервые увиденного, и коротко сказал:

-Так!… Вогаз, а что ты сам думаешь о такой удачной охоте?

Вогаз развёл руки в стороны и недоумённо приподнял плечи - "Ну, не знаю. Я-то тут причём!?... Я вообще в сторонке стоял".

Решился и спросил вслух: "А мы, что? На кабана уже охотиться не пойдём!?"

У всех отвисли челюсти. Взрослые даже заморгали от удивления. Сначала. Потом они начали хохотать. Борандай же отеческим тоном ответил: "Не сегодня, малыш…, к озеру мы сегодня никак не успеем. Надо быстро отнести добычу в стойбище. Многовато её для этого дня! А вот завтра или как-нибудь на днях, как только тебе захочется ежевики, сразу скажи! Почти все мужчины нашего Рода, не задумываясь, согласятся сходить с тобой… на любую охоту. Скучно нам тут, без любителей ягод. Таких, как ты".

Остальные продолжали хохотать, иногда хлопая себя ладонями по бёдрам.

- Байсар! Вогаз! Оставайтесь ещё на несколько дней! Мы вас действительно на любую охоту в наших местах возьмём! Уж больно крепка у вас удача! Как думаете!?

Старший брат посмотрел на младшего. И Вогаз опять отрицательно помотал головой. "Пора. Завтра. Скоро выпадет первый снег и надо побыстрее возвращаться". Вогаз хорошо чувствовал, что Байсар очень скучает по любимой семье. Старший брат ответил с сожалением: "Как-нибудь в другой раз, досточтимый Борандай. Возможно. И да будет у Вас всех удачной каждая охота!"

Почти все взрослые расстроились. "Жаль, ведь редкость какая!?" - Борандай грустно вздохнул и начал руководить делом дальше. Вогаза не привлекали к разделке. Три туши оленей, самые большие, выпотрошили первыми. По ходу работы каждый взрослый провел у себя на лбу одну черту из крови оленя. Под одобрительные кивки близких досточтимый Борандай начертил на лбу Вогаза даже две черты – как самому удачливому. Старший брат тоже кивнул такому отличию и довольно улыбнулся.

Первые три туши понесли в стойбище братья Айнары, дядья и Байсар, подвесив на жерди. Ожидая возвращения, Борандай разделывал оставшиеся четыре с помощью Вогаза. Подросток, улучив момент, попросил отца Айнары срезать кору на дереве, чтобы сделать небольшой короб для ежевики: "Передать досточтимой Айре как подарок. …Сам не может, так как он – гость в этом лесу, боится трогать здешние деревья". Борандай одобрительно улыбнулся и сделал. И продолжал улыбаться, поглядывая, как подросток быстро собирает ягоды.

На поляну вернулись сыновья, брат Байсар, дядья и ещё двое родичей. Вогаз помог Борандаю правильно захоронить ненужную требуху подальше от тропы. Взрослые выделили обязательные куски для подношения богам и дэвам. Возвращение получилось приятным, все взрослые откровенно радовались.

У самых юрт Вогаз вручил короб с ежевикой старшему сыну Айры, чтобы передал матери. Позже оказалось, что ягода пришлась очень кстати – немного простудился младший сын Борандая. Целебный отвар не замедлили приготовить. Взрослые продолжали заготовку мяса.

И был устроен торжественный обед сразу для нескольких семей – отметить удачную охоту. Айра лишь изредка присоединялась к застолью, больше приглядывая в юрте за младшим сыном. Айнара не показывалась совсем. Тёгерин шепотом напомнила Вогазу, что таращиться на жилище бывшей невесты неприлично – судьба изменилась! И нужно смириться.

Взрослые с удовольствием обменивались охотничьими историями. Получалась у них почти всегда смешно. И поучительно! Как не просили Вогаза хоть что-нибудь рассказать из своих "приключений", подросток так и не решился. Зато много историй поведал Байсар. "Орлы" слушали его с нескрываемым интересом и весельем.

О двух событиях из жизни покойного Октая рассказала Тёгерин. Вслушиваясь в повествования, Вогаз иногда всё-таки бросал мимолётные взгляды в сторону юрты Айры. Как бы невзначай. …Вдруг Айнара появится!? Ненадолго! ...И в то же время ловил себя на том, что как-то сильно побаивается снова увидеть девушку. Наверное, чувствовал – "беспредельность" опять выбьет его из колеи. Не вовремя и надолго!

Бдительная мама не оставила без внимания ни одной его попытки отвлечься от "правильного" поведения по ходу застолья. И потому Вогаз терпел празднество! Сбежать возможности никакой не было – досточтимый Борандай посвятил именно ему праздничное угощенье. По словам хозяина и его родни, на памяти их поколения такой быстрой и удачной охоты не было ни у кого из "Орлов".

Раз за разом повторялись приглашения Байсару, Тёгерин и Вогазу остаться и погостить ещё несколько дней. Но гости, искренне извиняясь, настояли на завтрашнем отъезде: дорога неблизкая и скоро выпадет первый снег. Празднование не затягивали – с рассветом семье Тёгерин нужно выезжать.

Ночь выдалась спокойной, хотя Вогаз долго не мог уснуть. Перебирал в голове подробности и сложности визита. Похоже, всё прошло более чем нормально! Дальше его ждёт другая жизнь, совершенно новая…, наполненная учёбой. И тоской! Наверное. Радости от любого возможного будущего не было совершенно…

С рассветом Тёгерин с родными отправилась домой. Вся семья Борандая вышла их проводить. Появилась и Айнара! "Лучистая". …Тёпло улыбнулась и помахала рукой на прощанье. Вогаз, как смог, изобразил уместное на проводах радушие, но горло сильно "сдавила" печаль.

Опять накатила странная раздвоенность: одной частью себя Вогаз тёпло прощался со всей семьёй Борандая и Айры, другая – молча "отделила" всех людей от Айнары и впитывала в себя все видимые и ощущаемые подробности только её облика для запоминания. Чтобы больше никогда не увидеть глазами!? …Он бы смотрел и смотрел на девушку, потому что именно в эти мгновения он был полностью счастлив!

…Но мама легко кашлянула, и он всё-таки смог (!) обернуться и пойти рядом с повозкой. Домой. Чуть позже оглянувшись всего два раза, на два долгих мгновения.

Возвращение в родное стойбище не принесло в душу подростка никакого успокоения. Мир для Вогаза продолжал разделяться. Пропасть между двумя его частями, предлагая "побыть" то на одном краю, то на другом, становилась постепенно привычной. Он чувствовал, что есть какой-то "мостик" между обоими краями. Тонкий, невидимый и …словами неназываемый.

И ориентиром подростку всегда служило что-то прекрасное на обеих сторонах! Ибо есть такое и в мире "людском", …и уж тем более, в мире явленной ему "беспредельности"… И вставали сильнее перед его сердцем четыре вопроса – "Кто я?", "Чего я хочу?", "Зачем я здесь?" и "Куда я иду?". Наверное, главные. Становилось всё интереснее!

Пройдут годы. И Вогаз начнёт… откровенно побаиваться посещать рынки и ярмарки. Дважды, когда ему было тринадцать и пятнадцать лет, он случайно увидит издалека бывшую невесту среди торговых рядов в Урумчи. И категорически не сможет даже подойти и поздороваться! …Айнара с годами становилась всё красивее. Прекраснее!

…Но и не только это! Всё также сильно Вогаз, только наткнувшись на неё взглядом, дважды испытает сильнейшее смятение своего духа: "Беспредельность снова пришла, …мгновенно и полностью". Оба раза! Напомнить ему!? О правильности выбора!?

(конец 2й части)
----------------

На рассвете караван персидского купца под охраной стражников Самара двинулся из Дунхуана на восток – к столице Поднебесной.

Только через годы Вогаз узнал, что дядя Ильхан добросовестно выполнил обещание: мать Бахара прикупила виноградник и мастерскую по изготовлению ковров, а Матай удачно выдал двух дочек замуж с богатым приданным. Вогазу же так и не довелось встретиться с родными. Хотя подарки и обогатили его семью…
-------------
дальше будет

[kalpa]

Глава 3. Вдоль Великой стены

3.1 к Яшмовым Вратам

Кроме персидского каравана, в котором шёл Вогаз, из оазиса Дуньхуан в то утро вышли ещё два каравана, более многочисленные и с большой охраной. Это радовало. Но десятник Матай мимоходом сказал, что стражники там самые разные. Неплохо, конечно, но нужно быть готовыми к неожиданностям. Бывали нередкими случаи, когда охранники разных караванов не находили общий язык. Это приводило к вооруженным стычкам и выливалось в грабежи и убийства.

Нанимались в охрану и лазутчики от кочевников, готовя своим соплеменникам удачное нападение. А уж мелкие потасовки, особенно между молодыми стражниками, бывают достаточно часто. Наказывают участников столкновений очень жестоко. О репутации отряда бдительно следят командиры.

Знакомых Матай в тех отрядах не увидел. Потому и узнать точно, какова эта охрана, ему пока не удалось. А вот Самар мрачный – значит, есть причина. Начальник уже переговорил с предводителями тех двух отрядов, чтобы действия были согласованными на случай нападения. Но что-то ему здорово не понравилось.

Матаю он наказал следить за Бахаром неотрывно. Если здоровяк устроит хоть одну попытку помериться силами с кем-то из чужих наёмников или караванщиков, то Самар лично и с удовольствием привяжет ремнями раздетого догола богатыря к передней арбе каравана вместо верблюдов как глупую тягловую силу в назидание всем «удалым молодым баранам», которые не слушаются старших.

А Вогаз, если не предотвратит поединок, будет бежать рядом, поить здоровяка водой один раз в день, смахивать с плеч «легендарного богатыря из Турфана» песок, убирать острые камешки на пути и пороть плёткой в полдень, чтобы все видели, как в отряде Самара поддерживается дисциплина и порядок. Несогласные же с требованием начальника будут проданы в рабство в Поднебесной на первом же большом рынке. Где таких рабов, первым делом, кастрируют и продают для тяжелых работ. В каменоломни или рудники…

Почему? - Матай иронично усмехнулся озадаченным и расстроенным парням. Они знали, что Самар слов на ветер не бросает. Матай выждал, разглядывая подопечных, и с печалью в голосе стал разъяснять. - Всё очень просто. Легенда о новом герое в оазисе Дунхуан уже разлетелась птицами сплетен во все стороны. И найдётся достаточно непоседливых идиотов-силачей, которые захотят подойти, посмотреть и проверить, таков ли наш герой-богатырь, как гласит новая легенда.

Скука вояк – страшная сила! В общем, …и Матаю тоже удалось испортить напарникам настроение надолго.

Чуть позже Вогазу пришлось долго утихомиривать расстроенного Бахара, который как всегда всё принял глубоко в сердце. Обиделся парень… и снова пришлось занудно объяснять напарнику, причём, не в первый и, увы, не в последний раз, почему нельзя меряться силами не вообще, а на службе.

Где Вогаз провинился под Небесами и перед предками, заработав такое поручение? Лучшее лекарство от «несправедливости судьбы» нашлось неожиданно просто – тренировать мастерство Бахара во владении новой чудо-палицей. Правда, очень скоро Вогаз пожалел об этой своей находке….

Молодого напарника «кашей не корми» - дай возможность поупражняться. Соперником в бою на дубинах он был сильным и опасным. И практически непобедимым для Вогаза. Клинки и кинжалы он откладывал во вторую очередь своего ратного умения. Другие стражники «как бы избегали» упражняться с ним в учебных поединках, мотивируя свою предрасположенность к тому или иному оружию.

Как Вогаз, например, предпочитал сначала лук и стрелы, только потом клинок, копье, кинжал или пчак. Дубинки и палицы у него находились как бы на последних местах предпочтения. Тяжелы. Ему же нравилась легкость, потому что дольше сохраняешь силы. Всего то – ткнуть точно клинком или немного, где надо, резануть.

У Бахара же было по-другому: для него тяжесть дубины или палицы собирали всё его внимание бойца на поединке сразу и уже, а в зависимости от характера схватки и мастерства противника, он распределял свою силу и выносливость – или надолго, или мгновенно выкладывался. Но всегда любил в начале «поиграть»… Ну и себя показать.

Они много спорили о тонкостях мастерства воина ещё в начале совместной службы. Вогаз тут не уступал ещё и потому, чтобы напарник сам находил и проверял собственные доводы выбора того или иного предпочтения, их подтверждение в жизни, набирался опыта и мастерства. Его самого так воспитывали. «Чтобы думал».

Матай, как их наставник, был недоволен точками зрения обоих. Считал, что схватка или битва страшны неожиданностями, потому надо мастерски владеть всем, что есть под рукой. Понимая, что это сложно «выращивать» во время службы и не с детства, он всё же стремился к этому сам и подопечных терпеливо натаскивал, нагружая дополнительными занятиями, тренировками и работами.

Самар десятника всегда поддерживал, от себя добавляя регулярное обучение действовать в группе и по команде. Кроме того, оба командира любили внезапные проверки. В этом отряде молодым воякам приходилось всегда быть начеку… Однако, если Матай стыдил или «поднимал на смех», то Самар безжалостно наказывал, хотя иногда, точнее изредка, и объяснял почему. Невзирая на все трудности службы в знаменитом отряде. Вогаз был очень доволен, что имеет таких наставников и напарников.

Только выбивало из колеи другое, не меньшее… Небольшая птичка на ветке кустарника, шелест песка под ветром в барханах или листьев в лесу, бесподобные звезды ночью, восхитительные рассветы или закаты. И многое другое в дикой природе.

Вогаз не мог не видеть и не наслаждаться красотой природы вокруг, у него с детства установилась как привычка необходимость частых попыток единения с окружающим, без привычного людского восприятия, а хотя бы на пару мгновений безмолвия. Без этого он начинал "задыхаться", живя "по-людски".

И это очень трудно было объяснить, ведь оно не забирало его внимания на службе, а, наоборот, дополняло. Иногда сильно! Добавляло серьёзного спокойствия и умиротворения к повседневным заботам. …И это, разумеется, не делало его понятным Матаю, Бахару. И другим, кто замечал. Самар хмурился и считал Вогаза не совсем надёжным и адекватным, однако пока мирился.

Раздвоенность погружала парня в грусть, доказывать что-либо и кому-либо он не собирался, а старательность и послушание не уменьшали подозрительности наставников. Спасало собственное утверждение, что любое дело, если взялся, должно быть сделано. И не любой ценой или как попало, а правильно. И в срок.

Потому пришлось терпеть бездонную удаль Бахара. Хвала предкам, подсказали Вогазу посильнее обтесать старую булаву напарника, чтобы была не хорошим «куском бревна», а более–менее удобной дубиной. И прослужила подольше в «рождении силы новенькой чудо-палицы».

Перед очередной тренировкой Вогаз обязательно натягивал тёплую куртку из толстого войлока, одеваемую в холода. Дополнительно подкладывал вовнутрь на плечи тряпки, обматывал ладони и запястья толстыми полосками от накидки. Хотя и от ударов новой палицей это защищало слабо, как и щиты стражников. Свой щит Вогаз потерял сразу. После разбитого третьего Бахару пришлось изобретать вместе с Вогазом защиту из всего, что только можно было раздобыть в караване и в окрестностях.

Кстати, на первом же рынке, в оазисе Аньси возле «Яшмовых Врат» в Поднебесную, Бахар, по совету непонятно кого, так и не признался потом, не пожадничал - купил немаленького бычка. И втихаря, когда Вогаз был чем-то занят на стоянке, проломил новой палицей животному голову - «чтобы прочувствовать силу ударов перед предстоящими схватками и битвами».

Вогаз почему-то расстроился, вспомнив последователей Будды. Но и Бахар тоже был как-то прав. Оказывается даже на привычные мелочи повседневности можно посмотреть с необычной стороны. Напарник же сам приготовил из мяса кучу всяких вкусных блюд для товарищей по отряду и про запас. Такое угощение послужило неплохим «подкреплением» новой легенды теперь уже и стражниками отряда.

Откладывать же испытание силы удара «по живому» до первого боя тоже было как-то неправильно. Не хотелось же Вогазу, что бы Бахар, используя новую палицу, подвёл сам себя. А значит и других. Потому он смирился. Только настоял, чтобы на всех последующих тренировках Вогаз выбирает оружие себе сам: клинок, копье, кинжал или дубинка. А Бахар же использовал вместе с палицей или щит, или свой необычный индийский кинжал. И ещё Вогаз перестал называть новое оружие напарника «чудесным».

Отчётливо вспомнилось их первое знакомство и совместная служба в городской страже Турфана.

Воспоминание 4 – Городской стражник.

Часть 1. Повезло ли с напарником?

Очередной караван из Кашгара торопился в Турфан. Лето было в разгаре, и жара становилась неимоверной. В такое время всё чаще появлялись пылевые бури. По словам старожилов, пустыня Такла-Макан неотвратимо набирала силу: рано или поздно весь Таримский край, от Памира до Наньшаня, покроют могучие песчаные барханы. Тохары уже покинули несколько городов и поселений юго-западнее озера Лоб-Нор. Их оазисы поглотили пески… Пустыня продолжала расширяться.

По совету пожилого напарника из этого каравана Вогаз устроился в Турфане на сезонную работу у богатой тохарской семьи на виноградник. Платили там неплохо и хорошо кормили. Необычно радовало очень приятное ощущение, когда он прикасался к виноградной лозе или брал в руки срезанную кисть, - было что-то восхитительное для него лично в этом удивительном растении. Почему!? Сердце помалкивало. Пока.

Виноград здесь был одной из главных культур, приносящий большой доход. Почти треть караванов приходили сюда только за ним. Турфанский сладкий кишмиш и местное вино очень ценились по всей известной земле уже много столетий. Вогаз, кстати, с последним не перебарщивал, помня свой крайне неудачный опыт попойки ещё в первом караване.

Нравы повседневной жизни в Турфане были уж очень свободными… В жаркое время дня почти всё население перебиралось в многочисленные пещеры подземных оросительных каналов-кязиров к берегам ручейков и маленьких проточных озёр с удивительно чистой и холодной водой. За порядком в этой легендарной системе выживания в пустыне строго следила местная власть.

Уже довольно скоро молодой уйгур-наёмник стал здесь объектом пристального интереса местного женского общества. И ему приходилось очень здорово изощряться, чтобы не попасть в «любовное услужение» и, уж тем более, быть принужденным к женитьбе - это в его планы никак не входило. Хоть и было заманчивым… Но, всё же, неприятным. Нигде Вогаз не сталкивался, ни раньше, ни позже с таким развратным домогательством и свободой нравов.

Потому он взял себе за правило упражняться в стрельбе из лука в послеобеденное время. Нашёлся отличный участок виноградника, где была возле ограды огромной усадьбы хоть какая-то тень от красивых высоких тополей. Здесь было очень тихо, что радовало чутье Вогаза необходимостью вслушиваться в любой звук. Как на охоте!

Через пару месяцев такой «спокойной» жизни Вогаз, во время одного стрелкового уединения, почувствовал, что за ним очень внимательно наблюдают. Это были взгляды любопытствующих вояк - таких ни с кем не перепутаешь. По издаваемым тихим звукам, запахам их было трое. Они тихонько забрались на ограду и уселись наверху понаблюдать.

Парень отметил, что у них не было агрессивных намерений, потому решил пока ничем не показывать, что он их обнаружил. Просто мастерством стрельбы можно сразу предложить им весомые аргументы для возможной беседы – типа «ну и чего надо?». Пять стрел, очень быстро и точно выпущенные в мишень с двадцати шагов, ему показались достаточной «демонстрацией». После чего он спокойно повернулся с опущенным луком, но с наложенной очередной стрелой к ним лицом.

Трое из городской стражи. …Ну очень уважаемые здесь и в окрестностях Турфана представители власти! В известных всем красных рубахах и кожаных доспехах, вооружены копьями, клинками и кинжалами. Двое – уйгуры, постарше. Третий – тохар, причем лучник, чуть моложе Вогаза. За спиной хороший средний лук и колчан на два десятка стрел, кольцо на большом пальце правой руки. Как и у Вогаза.

Всё в их позе и поведении, даже в экипировке, говорило про многолетний и серьёзный навык воинов. Судя по взглядам – привело их всё-таки любопытство. За весь период проживания в Турфане Вогаз ни разу не дал повода местным властям заинтересоваться собой. Подумывал вначале даже наняться в городскую стражу, но его здесь никто не знал. А без серьёзных рекомендаций попасть в этот отряд было невозможно.

Стражникам очень хорошо платили, кормили, одевали и потому они прекрасно справлялись со своей работой. С нарушителями порядка они не церемонились, к бандитам, ворам и всяким «бузотёрам» были безжалостны. Помогали всем жителям при пожарах. В основном их уважали, и даже побаивались.

Сидевший на ограде посередине старший стражник, лет сорока, спрыгнул вниз и сделал пять шагов в сторону Вогаза. Наказал парню назваться. Его напарники остались сидеть на стене. Вогаз с почтительным поклоном представился и коротко рассказал о себе. Старший кивнул, услышав имя деда наёмника - Бахар, удивлённо усмехнулся. Но не объяснил, почему.

Сам он назвался Матаем, пятидесятником городской стражи. Услышал скрип тетивы и свист пускаемых стрел, решил проверить, что происходит – в частных владениях редко встречаются упражнения в стрельбе в самый солнцепёк. Показанную Вогазом «демонстрацию» он серьёзно и положительно оценивает.

Через неделю, на большом празднике в честь урожая, будут состязания лучников. Матай предлагает Вогазу выступить и показать себя. Если будет удача – будет принят в отряд городской стражи, он лично замолвит слово за парня: хорошие лучники всегда очень ценятся. Обрадованный Вогаз сразу согласился – после уборки урожая ему всё равно предстоял поиск новой работы. После ухода стражников он быстро отправился в местное святилище поблагодарить небеса, богов и предков.

На большом состязании лучников Вогаз, почти из трёх сотен участников, вошёл в двадцатку лучших, заняв семнадцатое место. Не столь почётно как первые десять или даже пятеро лучших, но более чем достаточно для похвалы Матая и его согласия взять молодого уйгура под опеку в отряд городской стражи.

На следующее утро Вогаз дождался будущего командира и наставника у ворот северной казармы. Матай быстро указал Вогазу присесть в сторонке, пока он будет занят. Сначала распределялись ежедневные караулы к воротам, на башни и в патрули по городу. Оставшиеся бойцы начали тренировку…

Под длинным навесом напротив входа во двор располагались длинные ряды скамеек и столов. Вогаз сложил свой лук, колчан и личный узел на крайнюю скамью. Не снимая клинка, присел с краю – чтобы видеть Матая всё время и быть готовым немедленно подойти, если позовут.

Четыре десятка парней и мужчин, раздетых по пояс и самой разной комплекции, недолго разминались, а затем начали отработку формальных движений с шестами по команде крепкого уйгура лет тридцати пяти. Матай немного понаблюдал и зашёл в помещение.

Вогаза приятно порадовала дисциплина и собранность стражников. Никто не ленился, все старались. Наставник проходил между рядами, уделяя внимание почти каждому бойцу. Рядом с некоторыми задерживался для корректировки движений. Нового для себя Вогаз пока ничего не увидел. Но ему было очень интересно.

Он старался смотреть не только на сами упражнения, а, скорее по привычке, увидеть каждого бойца и его навыки. Почти все они были «неплохи». Как потом ему стало известно, дисциплина и послушание подкреплялись жесткой системой наказаний: оставляли без жалованья, назначали на работы или выгоняли. Новичков ждал испытательный срок в месяц.

Среди всего отряда выделялся внушительной комплекцией молодой богатырь лет двадцати. Ростом чуть повыше Вогаза, широченные плечи, подтянутый живот, очень большие и крепкие мышцы рук, ничего обвисшего – здоровяк регулярно тренируется. Движения хорошо поставлены, легкий шаг. Похоже очень опасен. Правда, зачем он делает такое «зверское лицо»? Удаль шалит? Те, кто постарше – просто сосредоточены…

Объявили перерыв. Здоровяк ловко крутанул шестом и неожиданно двинулся в сторону «пришельца». …Что-то задумал. Шагов за двадцать он громко рявкнул Вогазу: «Эй, ты, приблуда! Принеси мне вон оттуда воды. Меня мучает жажда… Бегом, я сказал!» Намерение устроить проверку гостю «на прочность» читалось во всей красе… Остальные бросали косые взгляды.

Вогаз медленно посмотрел по сторонам, «чтобы убедиться в отсутствии других объектов» внимания могучего богатыря. Медленно встал, сделал пару шагов к середине этой части двора, как раз напротив здоровяка, разминая шею и плечи. Встал прямо, положив ладонь на рукоять клинка. И медленно покачал головой, недовольно надув губы.

«Ты чего, не понял?» - вопросительно рявкнул здоровяк снова. Для увесистости своего намерения он крутанул шестом и двинулся к Вогазу. Но не быстро. Значит, задумался. Оставалось одно. Легкий шаг правой ногой назад в оборонительную стойку, клинок быстро выхвачен. Короткий круг лезвия вращением правого запястья. И оружие - за правым плечом, удерживается обратным хватом. Богатырь остановился в пяти шагах, ловко перехватил поудобнее свой шест для атаки. Поединок взглядов… Сильный боец. Шансы неизвестны. Такого можно только или обмануть, или подловить на промахе. Если успеешь…

Позади быстро насторожились и начали приближаться остальные стражники с шестами – «гость» обнажил оружие у них в казарме: «Угроза!»… И громкий рык Матая «Всем стоять!!!» Соперник не пошевелился. Показался пятидесятник, быстро двигающийся к месту возможного поединка. Под мышкой у него было два учебных клинка из дерева. Вогаз выпрямился и убрал своё оружие в ножны на поясе. Молодой богатырь пока не сводил глаз с «гостя».

Только когда Матай подошёл вплотную он развернулся, выпрямился и прижал шест к плечу. Сделал «невинное лицо». Десятник громко, чтобы слышали все, обратился сначала к нему: «Бахар! Для начала познакомься со своим новым напарником, Вогазом, сыном Октая, сыном Бахара… А то одному тебе всегда слишком скучно». Оба парня удивлённо посмотрели друг на друга. Надо же… «Мой дед Бахар был простым охотником… и много где побывал. Имена при встрече не совпадают под небесами просто так. Интересно-о-о!»

Дальше Матай спокойно сказал: «Можете пожать друг другу руки». Хватка ладони у богатыря – как будто руку зажало падающим деревом. Больно… Но вполне терпимо, даже гримасничать не будем. Это, наверное, и вызвало небольшое удивление во взгляде Бахара. Новый напарник молодому силачу был всего лишь непонятен. Пока.

Матай удрученно хмыкнул, видя это «маленькое состязание ладоней», и жестко скомандовал: «Бахар! Три круга бегом вокруг казармы… для улучшения чувства гостеприимства». Парень кинул шест кому-то из стражников и сорвался с места к выходу. Пятидесятник внимательно посмотрел ему вслед, затем повернулся к Вогазу: «Какое у тебя прозвище?» - «Барсук», - его так прозвали напарники в первом караване. Вогаз не мог назваться истинным прозвищем «Зелёная ящерица» вне Рода или как по разрешению шамана.

– Тогда понятно… Покажи мне свой клинок. Надо же!? Очень хорош. Похож на индийский. Отложи его пока. Сейчас проверим твои навыки. Разденься до пояса. Бери учебный клинок. Стрельбу из лука твою я видел, теперь же проверим остальное. Всем отойти!

Стражники тут же освободили середину двора. За показательным поединком кроме них на крыльце входа собрались также посмотреть двое тохаров, один пожилой, второй - помоложе. Как позже стало известно, командир отряда и его первый сотник.

Занимая позицию, Вогаз старался максимально собраться. Но не напрягаться физически. Как учил кузнец Багатай. Такой проверки уже не было давно. Они с Матаем встали в четырёх шагах друг от друга. Стандартная позиция. Матай не напряжен, безмятежен, легко держит учебный клинок. Вогазу ещё много лет такому учиться. Как они всё-таки похожи с наставником Багатаем!

Шансов почти нет. Нападать – глупо. Матай, похоже, тут же «поймает» любое движение Вогаза. Дело не в умении делать правильные или сильные удары клинком. Тут всё глубже и тоньше. Ну и где у меня «Единение»? Неужели здоровяк Бахар меня так сильно «выбил из колеи»? …Да нет. Просто ощущение-понимание, что попытка сразиться с таким как Матай – уже есть глупость…

Но соперник ждёт. Поединок-проверка. Матай не молод – значит, будем пытаться обманывать финтами и тянуть время для возможности удачного укола, к тому же у меня длиннее руки. Так и сделаем. Мысли всё-таки затихают! Мгновение начало растягиваться… Есть собранность! Хотя это ещё и не «Единение», но уже лучше.

Шепот всё видящего и понимающего Матая: «Давай, начинай». Вогаз кивнул – понял, все смотрят, ждут. Начнём. Длинный выпад с длинным шагом и концом клинка в голову соперника. Тут же подшагиваем вперёд приставным. Не дожидаясь жесткой встречи с клинком соперника, свой клинок быстро уводим вправо вниз по дуге, чтобы ткнуть в живот.

Матай легко уклонился, отлично перехватил. Но не контратаковал. Ждёт… Ну тогда стандартные движения атаки с заходами в круг и выходами… Не стоять на месте и соблюдать дистанцию, следить за дыханием… Ни разу не удалось даже коснуться. Грустно. Ничего не получается.

Постепенно весь набор известных приемов закончился. Тогда последнее. Подбиваем клинок Матая сильно вверх. Рывком ускоряемся и, отбросив свою деревяшку, прыжком проходим в ноги соперника для захвата бёдер. Сбить его плечом на землю для добивания ножом-пчаком. Да. …Но, что и ожидалось, - имеем сильный удар рукояткой клинка соперника по затылку. Больно.

Но Матай – подо мной, чуть не «убежал». Его рука с деревянным клинком зажата моими ногами. Взмах запястья и проведём пальцами по горлу… Багатай и другие наставники говорили, что человека убить сразу сложно. Даже если проткнуть… Только срубив или размозжив голову. Теперь можно встать. И подать руку встающему Матаю. Выпрямимся и опустим глаза. Тишина, все молчат.

Парень понимал, что победы у него не было – ударь Матай рукояткой сильнее, и… с пробитой головой просто не сможешь закончить удержание и добивание. Шанс есть, но зачем такой ценой? В общем, всё, что Вогаз хотел показать, - показал.

Ухты, кровь немного течёт. Ничего страшного. Зажмём ссадину потом платком. Матай снисходительно улыбался! Но не торопился обсуждать поединок.

Некоторые стражники вокруг выглядели удивлёнными или озадаченными. И тишина. Через толпу стражников начал протискиваться озабоченный Бахар. Он так хотел посмотреть поединок, от начала и до конца! И опоздал. Какое удрученно-разочарованное лицо – «большому коту не досталась вторая миска молока». Опять мгновения потянулись… Наконец, пятидесятник громко произнёс: «Неплохо». Без интонаций. Тихо добавил: «Ты действительно из Рода Змеи. И ты похож на барсука».

Матай повернулся к тохарам. Пожилой просто кивнул, его опытные глаза были серьёзны. А вот второй, помоложе, покивал головой несколько раз, взгляд его был более тёплым. Десятник объявил Вогазу: «Ты принят. С испытательным сроком».

Далее Матай дал команду стражникам разойтись, Бахара подозвал к себе: «Отведёшь Вогаза в лавку старика Дамара, поможешь подобрать одежду и снаряжение, потом устроишь его на ночлег где-нибудь поблизости. Расскажешь основное о службе и порядках. На загуливать и… никого не трогать. Завтра утром оба должны быть здесь. Вогаз, сразу запомни наше главное правило – стражники не убивают, а поддерживают порядок. Мы защищаем людей. Повтори». Вогаз повторил. - «Надеюсь, что ты справишься. Свободны».

Бахар убежал одеваться, а Вогаз вернулся к лавке, протёр платком затылок, ссадина была неглубокой, и стал экипироваться. На него продолжали коситься. Вскоре показался Бахар. На поясе у него была здоровенная дубина, почти кусок бревна. Вот уж не хотелось бы такой получить по голове! Она красочно дополняла внешность здоровяка. Заправлял он свою кожаную безрукавку на бегу. Во, нетерпеливый…

Но вместо того, чтобы позвать и двинуться к выходу, Бахар «с разбегу» и с «просящей» улыбкой предложил помериться силами на руках. «Тут же, на столе… Если можно?». – «Конечно!» А что оставалось Вогазу? Проиграть такому очень достойно и себя проверим заодно. Не каждый день ведь встречаешься с настоящими силачами. Ну и «как ребёнка лишить сладкого»? У будущего напарника на лице вся его удаль видна. И многовато её. И спать, и есть он не будет, пока не померится силами. Хоть с кем-нибудь… А уж тем более с незнакомцем, будущим напарником.

Уселись за ближайший стол, выставили руки. Бахар кого-то из стражников позвал быть судьей. Многие другие подошли из любопытства. Установили локти, сцепились ладонями. Последние мгновения… Бахар снова сделал зверское лицо – «порву как тигр поросёнка». Вогаз улыбнулся и сделал в ответ почти такое же, но шутливо – «растерзаю как медведь». Так и начали поединок! Ва-а-а. Сдвинуть скалу пробовали!?

Ещё… и ещё, ещё и ещё… Чуть удалось… Но, нет, «скала начала двигаться и готова беспощадно раздавить». Сопротивляемся изо всех сил. Сражаться надо до конца! Бахар оглушительно зарычал и додавил руку Вогаза к столу. Оставалось сильно рычать в ответ и сопротивляться, чтобы будущий напарник не посчитал, что победа была ему очевидной.

Зрители радостно взревели, поздравляя Бахара-победителя. Здоровяк шустро вскочил на стол и победно затоптался, продолжая радостно рычать и вскинув огромные руки. Вогаз же с трудом перевёл дух, массируя сильно перетруженную руку. И вдруг начал улыбаться. Сначала не сильно. Но потом всё больше и больше. Накатило какое-то умиление соперником. Дело не в проигрыше.

Просто вспомнил себя мальчишкой и подростком. Как соревновался во всём и со всеми. Но лет в четырнадцать, после первой битвы в родной долине, «перемкнуло» - слёзы, угрюмость проигравших и побеждённых отвратили радость побед и славы насовсем.

Кузнец-наставник тогда объяснил ему – бывает, что в глубине духа некоторых, не у всех, происходит как бы смена ориентиров: доблесть и слава победителя становятся глупыми и ненужными. И лучшая замена для заполнения возникшей пустоты – просто помогать другим. Везде и во всём. Вогаз тогда с ним полностью согласился. Другие же «перестали его понимать». Но он, по совету наставника, смирился с этим – внутренний лад важнее.

А Бахару доблесть «к лицу»! Он такой – удаль аж брызжет из него. И пусть оборачивается славой! Глядишь, в преданиях потомках о нём будут повествовать как о великом герое-силаче из Турфана. Молодым воинам будет, чем гордиться и совершенствоваться.
Появился недовольный Матай. Бахар превратился в «нашкодившего подростка», суетливо спрыгнул со стола и вытянулся перед десятником. Зрители как бы незаметно стали расходиться. Пятидесятник посмотрел сначала на застывшего Вогаза, сокрушенно покачал головой и наставительно произнёс: «У нас не принято повторять указание. Те, кто не слушаются, - в отряде не служат. Не хочу убедиться, что вы с Бахаром вместе только ухудшите мнение об уйгурах-воинах».

Потом повернулся к Бахару: «Думай почаще о последствиях. Нельзя строить отношения с людьми на соревновании. Когда-то тебе здорово не повезёт… Оба! Немедленно из казармы: завтра вас ждёт приятная и длительная пробежка».

Выйдя за ворота казармы, Бахар преобразился прямо на глазах. Доброжелательность, весёлость, открытость полились из него как лучи света. А ведь ещё совсем недавно это был опасный боец! Общение с ним оказалось лёгким. И честным. Такая доверчивость очень удивила Вогаза. Таких напарников у него ещё не было.

Выяснилось, что Бахар из древнего уйгурского Рода Снежного Барса, одного из десяти, пришедших на юг, в Турфан, три с половиной сотни лет назад. С дальними родичами на северном Тенгритау контакты здесь почти не поддерживаются, кроме торговли. Городские уйгуры, которых в горах называли «равнинными», давно свыклись с осёдлой жизнью и соседством с тохарами. Назвали парня Бахаром тоже в честь деда, но были ли знакомы их предки – неизвестно. И совпадения в именах действительно неслучайны.

Бахар, оказывается, знает несколько тохарских, персидских и согдийских наречий свободно и с лёгкостью осваивает любой новый язык.

Первым делом новый напарник отвёл Вогаза через квартал от казармы к большой лавке купца Дамара. Этот старик-тохар уже многие годы поставлял оружие и снаряжение отрядам городских стражников. К Бахару он относился, похоже, как к одному из своих многочисленных внуков – уж больно тёплой показалась Вогазу их встреча и короткая беседа.

Быстро найдены и подобраны все вещи, необходимые для полной экипировки. Вогаз продолжал удивляться и попридержал свои, проверенные в караванах, навыки: новый напарник тщательно подобрал ему подходящий двойной кожаный доспех, утверждая, что именно с этого надо начинать подгонку всей остальной амуниции: сначала – вторая шкура бойца! «Первую кожу всегда надо беречь».

Следом – бронзовый шлем-шышак с наносником. Под него был подобран, надеваемый почти как тюрбан, тщательно свитый длинный головной платок. Все премудрости обматывания головы и тонкости ношения шышака тут же показаны Бахаром! Отдельно – как заматывать свободным концом такого платка лицо: закрывать его в городе имели право только стражники на службе, всем остальным это категорически запрещалось.

Вогаз только успевал удивляться прагматичности и достаточной опытности молодого напарника. Дальше были подобрана соответствующая новому статусу красная рубаха, покрытый двойной бычьей кожей деревянный щит. И так далее.

Чтобы не тащить всю новую одежду и амуницию, Вогаз предпочёл переодеться. Старое свернул в обычный тюк. Всю подгонку нового тщательно проверил Бахар. В какой-то момент он долго рассматривал родовую «змеиную» татуировку на левом плече Вогаза, молча сравнивал со своей – «ирбис»… «Что такого интересного?»

Оплатой нового снаряжения служило первое жалованье стражника, что вполне устроило Вогаза. Под конец визита к Дамару Бахар предложил остановиться на постоялом дворе у своей матери и Вогаз, не задумываясь, согласился. Знакомство с таким напарником он расценил как подарок судьбы! И потом до конца своих дней ни разу не пожалел об этом.

Первым делом молодой напарник рассказал о своей службе в отряде. Его порекомендовал туда три года назад пятидесятник Матай, друг отца. Они семьями дружат с детства. С молодых лет Бахар помогал матери на постоялом дворе, а с четырнадцати ещё и стал охранником-вышибалой. Военное дело и соревнования силачей любит превыше всего!

Он женат уже третий год, подрастает двухлетний сын. Отец Бахара – тохар из древнего жреческого клана, пять лет назад ушёл в отшельники в дальнюю пустынную обитель: пришло «озарение с Неба» и по старой местной традиции отцу пришлось отойти от людского мира. Грустно, но терпимо... У Высокого Неба свои причины резко поменять судьбы людей.

Служба в городской страже сложная, но интересная. Желательно постоянно быть начеку. Теперь дальше:

«…всего в Турфане четыре дислокации отрядов по сторонам света недалеко от соответствующих укреплённых ворот в город. Пятый отряд, самый престижный и большой, охраняет центральное поместье, почти дворец, местной правящей в Турфане семьи тохарских владык. Всей городской стражей руководит пожилой дядя местного князя.

В отряды набирают всё больше уйгуров. Так как их община быстро разрасталась на протяжении последних поколений, то порядок удобнее поддерживать с помощью выходцев из семей новых поселенцев. Тохары очень терпимы к новым соседям, увеличивается количество смешанных браков, но властью во всех городах Таримского края они не делятся. Уйгурская община честно и строго соблюдает обычаи и порядки тохарского уклада.

Серьёзных межнациональных конфликтов почти не было. Но по мелочам стычки вспыхивают нередко. Таковые пресекаются всеми общинами очень жёстко. Большинство обычных нарушителей отправляются в наказание на самые тяжелые работы, например, на очистку и ремонт каналов-кязиров. Особо опасных злодеев или казнят, или продают в рабство.

Турфан процветает и расширяется. Сильный обученный гарнизон удерживает многие дикие кочевые племена и банды от нападений».

Вдруг Бахар оборвал рассказ, мгновенно напрягся, как перед настоящим поединком. Замер, как перед прыжком. Вогаз быстро проследил его взгляд через большой перекрёсток улиц, на который они вышли. Трое мужчин, возрастом около тридцати пяти, крепкие. Из местных. Пока не увидели Бахара, вели себя довольно развязно. Вооружены длинными кинжалами. Один, кстати, одноглаз, повязка закрывает левое око.

Судя по реакции напарника – это многолетние враги. Значит, возможен поединок. Прямо здесь. И насмерть. Поэтому обязательно помогу Бахару! И ещё используем ледяной взгляд для троих незнакомцев: «змея изготовилась к атаке». Знакомое чувство холода, готовности безжалостно убивать, быстро окутывает тело, внимание собралось в единый настрой для битвы…

Троица неизвестных тоже «серьёзно» напряглась. Им явно обидно, что уйгуры, которые моложе почти на десять лет, могут здорово их отлупить: ведь все трое – ростом ниже на голову и не так широки в плечах. Да и, похоже, давно «познакомились» с молодым силачом. Причём знакомство явно вышло не в их пользу.

Поединок взглядов не затянулся. Троица незнакомцев, не сговариваясь, развернулась и быстрым шагом покинула перекрёсток. Вогаз постарался максимально точно запомнить лица, повадки, походку, весь их облик – потом может пригодиться. Похоже, такой подход будет уместен для него во время службы в городской страже: память на лица уже много раз выручала его по жизни.

Видя, что Бахар постепенно расслабляется, он спросил напарника:

- Расскажи мне об этих троих. По моим ощущениям, это неприятные люди и мне хочется знать побольше именно о таких жителях Турфана.
- Три года назад эти трое ублюдков, всего их было пятеро, устроили пьяный дебош в корчме у моей матери. Сначала от скуки задирали постояльцев. Потом избили зятя, который попросил их успокоиться, …ударили сестру. Я тогда немного опоздал домой, но застал, как один из них попытался ударить мою мать…

Очень долго я их избивал, даже слишком. Мама с большим трудом остановила меня. Того, который поднял руку на неё, я хорошенько приложил лицом об угол стола – один глаз ему потом так и не спасли… Двое сбежали, а этих троих я связал и держал в подвале, пока не появился дядя Матай со стражниками.

Власти эту троицу серьёзно наказали потом. Здешний клан, в котором они служат наёмниками, добросовестно заплатил нашей семье за оскорбление и погром. Хотя я уверен, что справедливость и порядок для таких… гнилых росомах – пустой звук.

…Мне запретили трогать их снова, кроме как по службе. И пока им везёт, очень редко попадаются мне на глаза. Понимают, я ничего не забыл и не простил. Обратил внимание, как они себя вели до нашего появления здесь? По рекомендации Матая, меня взяли в отряд стражников с условием, что я буду постоянно под присмотром дяди, друга отца. …И мама очень настояла.

Пока, за прошедшие три года больше плохих ситуаций дома не возникало. Но каждый праздник, особенно во время сбора урожая, когда в городе слишком много вина, я переживаю за семью. Хватает и других, …кто мне запомнился.

- Будем надеяться что Великое Небо не оставит своей защитой наших близких?
- Да. Но, оказалось, что во время драки на меня «накатывает». …Только мама может остановить. Но на службе её нет рядом. Учусь. …Многие недовольны.
- А вот мне кажется, «боевое безумие» - полезная вещь в бою, такого бойца практически невозможно победить. Будем разбираться. Мои наставники в горах по-разному относились к этому. Единого мнения я так пока и не узнал.
- Вот и дядя Матай считает, что единого подхода тут быть не может, хотя он очень опытен, практически непобедим на ножах. Но у него есть легкость в мастерстве! Именно с её помощью якобы можно предотвратить «непоправимое»…
- Что ж, будем учиться вместе.

Дальше Вогаз коротко рассказывал о себе, откуда родом, чем занимался, почему до сих пор неженат. Как разрешили уйти из стойбища «посмотреть мир». Вогаз умолчал только о Хранителях и «трёх знакомствах с Беспредельностью»: о первом он не имел права говорить, о втором же – не знал подходящих слов и понятий.

В какой-то момент Бахар спросил, как Вогазу удаётся сделать такой «нехороший» взгляд перед поединком, как сегодня, во время их первого знакомства во дворе казармы, …и сейчас, на перекрёстке. Добавил:

- У тебя были очень «тяжелые» глаза тогда. Мне почему-то сразу стало ясно, что поединок с тобой будет насмерть. И никак по-другому. Никакой игры. Страшно не было, но… малейшая неточность, промах – и вот она, смерть. Неотвратимая.

- Так получается уже давно. У нас этому учат все наставники каждого подростка в Роду. При малейшей опасности или когда сложно, одеваешь «обличье-шкуру» Первоводителя Рода, сейчас чаще говорят «Прародителя» или «Прародительницы». …Как бы становишься Им, отбросив человеческое: «как клинок, выхватываемый из ножен», в моём Роду – стать «Горной Змеёй». Но даже такие миролюбивые как «Косули», «Голуби» или «Джейраны» умеют защищаться. И хорошо!

В Великой Степи и в горах, мне кажется, мирной жизни уже давно нет, а выживать надо. …Дома учимся согласно событиям: «змея атакует», «змея на охоте», «змея защищает свою нору» и тому подобное.

- Я слышал, что именно так и становятся оборотнями.
- Наверное, да. Но это якобы умели прежние люди в очень далёкую старину. Сейчас, мне говорили старейшины, такое знание опасно – можно легко потерять себя насовсем. А это будет глупостью! Есть такая сказка, что давным-давно повздорили как-то два могучих шамана, поединка не вышло, один оскорбил соперника и бросился бежать, а второй кинулся догонять.

Первый, чтобы ускорить бег, превратился в зайца, второй – в волка, стремительно бегущего следом. Первый бросился в реку и превратился в маленькую быструю рыбку, второй – в хищного гольца. Первый выскочил из воды и превратился в голубя, второй, пытаясь догнать, - в сокола. Так и носились друг за другом много лет, постоянно превращаясь в каких-нибудь животных. Совсем забыв, что они люди. И которые могут помириться…

- Слушай, Вогаз, а это правда, что в горах полно злобных и кровожадных дэвов, которые только и делают, что губят людей?
- Нет, неправда! – старший уйгур даже опешил от этой жуткой для своего понимания сплетни, - а кто такое рассказывает?
- В основном беженцы из восточной орды, их последнее время становится всё больше, они пытаются поселиться здесь: среди хунну - очередная усобица, да и Поднебесная, похоже, опять решила повоевать с ними.
- Ага, вот кто! Теперь понятно. У них в орде уже несколько поколений специально распускают про горцев такие чудовищные слухи, имея в виду нас. Дальние горные стойбища никому не подчиняются и не платят дань, но из-за малочисленности вынуждены прятаться в труднодоступных долинах и в Тенгритау, и в Алатау, …или очень далеко на севере.

Противостоять «ордынским» почти невозможно – их слишком много. Нашим Родам старого уклада остается только прятаться глубоко в горах или уходить совсем далеко. Служить орде тех, кто предал и извратил древние традиции предков, живёт постоянным насилием и грабежом, для нас невозможно! Лучше погибнуть. Или уйти далеко. …Эти слухи для таких, кто попытается сбежать из орды в горы.

Поэтому мы живём как «исчезнувшие». У нас нет никаких богатств, живём в основном охотой и тем, что соберём: яблоки, орехи, ягоды, мёд. Если повезёт с весной, выращиваем ячмень. Есть также небольшие стада овец и яков. И очередная голодная зима может стать для горных стойбищ последней.

А в отношении дэвов гор могу тебе сказать только одно – для меня лично Они намного ближе, понятнее и дружелюбнее большинства людей. В горах есть главное правило – «Дэвы не любят глупости». Каждая гора, лес, валун, дерево, куст, травинка, полянка, ущелье, ручей или озеро – всё это Они. Если Их не слушаться и не уважать, берегись! Живым и непокалеченным из гор не выберешься. Достаточно сломать ногу, споткнувшись… и ты уже практически не жилец.

Наши старики объясняют просто: вся известная земля - и горы, и пустыни, и леса, и степи, – это Их мир. Потому что Они – более ранние Дети Богов, правнуки Неба и Земли. А люди – самые поздние потомки Небес, хотя и живут, казалось бы, с незапамятных времён, но которые ещё только учатся жить в этом мире. …Дэвы намного древнее нас и живут намного дольше. Они уже рождены такими, чтобы помогать друг другу. Нас же Они одаривают или добычей, или урожаем.

Детей в горных стойбищах сразу приучают «слушать и видеть» всё вокруг. И главное – понимать, как всё и везде зависит друг от друга. Когда и где сложно, всегда подскажут старейшины или шаманы, да и просто те, кто старше. Ведь каждый год жизни – это бесценный опыт.

- А ты охотился на снежного барса?
- Да, три раза. Причём дважды был серьёзно исцарапан, что даже пришлось долго лечиться. На серьёзную и опасную охоту у нас меньше троих, а лучше пятеро, не ходят. Причём двое или трое должны быть уже с опытом. …И удачей! Это я может не смогу правильно объяснить.

Видишь ли, кому-то везёт в охоте на оленей или на горных баранов. А кому-то - на медведя или барса. И эти охотники не похожи друг на друга: и характерами, и повадками, и даже внешностью. Мы все очень разные. Но Роду нужны все. И подростков натаскивают на любую охоту, чтобы умели добывать, что только можно в горах, предгорьях, лесах и степи для жизни стойбища. И знаток сбора мёда не менее важен, чем любой другой охотник. А иногда и более: мёд не только сладость, но и лекарство.

Ты расстроен, что горцы охотятся на барсов. Понимаю, но такова жизнь. Есть разрешение добывать для нашего Рода многое, но вот, например, нам запрещено охотиться на лебедей и манулов, горных котов. Лебедя в горах почти никогда не встретишь. А вот манулы у нас по стойбищу разгуливают как хозяева: в течение дня всегда можно увидеть двоих-троих. Их подкармливают. Погладить они себя, конечно, не дают. Мне кажется, эти горные коты «приглядывают» за нашими детьми. Некоторые из нас называют их «малым народом». Мы им доверяем.

А такого почти не встретишь в стойбище Рода Жёлтого Манула в одиннадцати днях пути от нашей долины. Почему так, я не знаю. …Зато, как тебе известно: почти везде все, кому не лень, норовят пристукнуть камнем или палкой зазевавшуюся змею. Хотя для человека толку с неё, если подумать, никакого…

Дальше беседа пошла о видах охоты на равнине и горах, ремеслах. Напарники продолжали знакомиться.

Вогаза очень удивило и порадовало, что на их пути чуть ли не в каждой второй лавке, и хозяева и покупатели тепло и радостно здоровались с проходящим Бахаром. Напарника, похоже, хорошо знали здесь. И уважали! Некоторые даже передавали приветы его матери, досточтимой Алтун, или Матаю. Дважды парней угощали пирожками и лепёшками. Чудеса!

(конец 1й части)
------------
дальше будет

[kalpa]

3.2 Последняя стоянка перед Великой стеной

Караван двигался обычным порядкам через пустыню к местечку-оазису Аньси, расположенному в нескольких переходах от Дунхуана. Знаменитые «Яшмовые Ворота» обозначали западное начало громадной территории Поднебесной империи и её жестких порядков. Тут начиналась Великая Китайская стена. И любое недоразумение здесь могло быть расценено как нападение на страну со всеми вытекающими последствиями. Точнее, одним – война!

Первыми слова Бахара, завидевшего знаменитое уже больше сотни лет сооружение Поднебесной, были простыми: «Тю-ю-ю, у нас в Турфане не хуже». У Вогаза от удивления таким сравнением отвисла челюсть. Матай просто хмыкнул и покачал головой.

Вокруг раскинулись стоянки караванов. Пройти любому в Яшмовые Ворота можно было только в течение светового дня. На ночь они наглухо запирались. И если бы на не успевших вовнутрь людей напали бы разбойники, а такое здесь, по слухам, бывало достаточно часто ещё недавно, то китайская стража ни за что бы ворота не открыла, даже если бы погибали их соотечественники.

Таков здесь был порядок! Завёл его первый объединитель Поднебесной, воинственный и безжалостный император Цинь Шихуан-ди, которого самого по местной красочной легенде не пустили вовнутрь - его большой отряд опоздал к воротам на закате. Император, показывая личным примером уважение к порядку, переночевал на стоянке с внешней стороны и только с рассветом был пропущен вовнутрь. Пришла мысль о правителе – как не «похвалить» собой свой же порядок в назидание другим? Мудрый правитель!

Судя по большой очереди в обе стороны прохода за Великую Стену, караван, в котором был Вогаз, пройти в ворота не успевал – предстояла ночёвка с внешней стороны. Самар с персидским купцом уже быстро организовывали стоянку, и началась подготовка к ночи. Караванщики успевали пообщаться с «соседями» и даже немного поторговаться. В конце дня оправдались неприятные предчувствия Вогаза – на их стоянке объявилась троица чужих стражников.

Согдийцы. Лет тридцати, внешне вели себя миролюбиво, вооружены только клинками. Самый крупный, с большущим животом, явно хлебнувший выпивки, расспрашивал караванщиков и медленно приближался к костру, где хлопотал над ужином Бахар. Матай уже занял позицию в двадцати шагах в стороне и скрестил руки на груди. Позади троицы показался приближающийся Самар, мрачно заинтересованный. Нияз, как бы невзначай, расправил свой бич.

Вогаз всё быстро понял, снова «прочувствовал» на себе прощальный взгляд матери Бахара, почтенной Алтун, немедленно отложил своё оружие, кроме клинка, и твёрдыми шагами двинулся к этим трём гостям наперерез.

Преградил им путь в десяти шагах от костра. Взмахнул два раза клинком, разминая запястье и, «поигрывая» плечами, обратился к пришельцам. Он лично подозревает, что «поздние гости» пришли сюда без приглашения и явно хотят посоревноваться с молодым турфанским героем-богатырём, о котором в Дунхуане сложилась новая легенда.

Вогаз представился незнакомцам полным именем и громко заявил: «На правах "старшего брата" Бахара, который сейчас неотложно занят службой, и не может ответить им в ближайшие дни, Вогаз принимает их вызов сам!» …Матай потом рассказал, что здоровяк в этот момент «красиво и величественно» пробовал, отхлёбывая из ложки, варево в большом котле, поглаживал свою новую палицу на поясе и был более чем готов «красиво» принять вызов.

«Но поединок будет на клинках! Без каких-либо правил. И обязательно до смерти, даже не до первой крови! …Могу сразиться сразу со всеми троими одновременно…". Такова его прихоть и желание соблюсти честь младшего брата любой ценой. Если Вогаз ошибся в мотивах «гостей» и оскорбил своим поведением их возможно благочестивые намерения визита на эту стоянку или же они просто проходили мимо, в пустыню что ли(?), то он готов принести очень коротко «небольшое» извинение. "Посоревноваться с Бахаром можно будет только через несколько месяцев, по окончании службы… Сейчас никак нельзя!"

Пришельцы молча «переваривали» откровенную угрозу. Поединок взглядов… Они тоже воины. Хамить им больше не стоит – можно сильно уронить уже свою честь! Ростом и длиной рук Вогаз превосходил каждого согдийца. Конечно, Бахару они даже втроём были «на один зуб». Но не это сейчас главное! Установлен порядок и надо быть готовым положить жизнь за честь напарника!

…Пусть это и глупо. А вы, пришельцы, готовы? Пауза затягивалась. Вогаз встал в боевую стойку для немедленной атаки. «Идти, так до конца».

Вокруг, как бы невзначай, уже собралась почти половина их отряда. Матай и Самар наблюдали, не вмешиваясь. Десятник со скрещенными на груди руками хмурил брови, Самар очень неприятно улыбался. Один их напарников главного «гостя» молча тронул за рукав силача-согдийца. Вся троица пришельцев, не произнеся ни слова, развернулась и покинула стоянку. Самара они почтительно обошли стороной.

Пожилой начальник даже не взглянул на них. Его глаза выражали ироничное недовольство. Коротко бросил Вогазу: «На закате десять кругов бегом вокруг стоянки. Бахару – пять кругов». И ушёл. Вогаз сделал поклон ему в спину, чтобы его послушание видели другие, опустил клинок, извинительно подмигнул молодому напарнику и подошёл к явно поджидавшему десятнику. Половина стражников расходилась чем-то недовольные, тоже хотели поединка? Нияз просто скрутил свой бич без видимых эмоций.

Матай сжато пояснил подопечному – молодость не имеет достаточно опыта, который помог бы в такой или похожей ситуации выбрать правильные слова для предотвращения глупых поединков. Молодая удаль играет Вогазом по-прежнему. …И простое решение – не всегда правильное. Пора взрослеть.

С глупостью сложно сражаться. И в себе, в других людях. Нужно учиться быстро думать и предотвращать нежелательное. Небеса любят преподносить сюрпризы всем, а глупым – в особенности. Бег и тренировки хорошо помогают размышлениям… Как Бахар закончит приготовление ужина, оба могут начать пробежку. Вогаз просто согласился, не подняв глаз.

И какие надо было Вогазу подобрать слова? Как предотвращать!? Он действительно ещё очень молод… Рука сама поднялась и почесала затылок. Бахар у костра ждал его и тоже оказался недовольным. Не пробежкой! Нет. Ему было неприятно, что Вогаз вмешался и не позволил Бахару «разрулить ситуацию» самому. Это нечестно, ведь он уже взрослый. Если уж легенда появилась, то герой-богатырь должен лично её подтверждать… или избегать по той или иной причине, которую объяснит только он сам.

Вогаз честно принёс ему свои искренние извинения. И пообещал всемерно доверять напарнику в дальнейшем. Только что их ждёт обоих дальше? Новые приключения. Как минимум.

После третьего круга пробежки к нему присоединился и Бахар, молча пробежал свои пять кругов. По окончании он уже весело и ехидно подмигнул напарнику и вернулся к костру. На душе у Вогаза полегчало… и бег стал лёгким. Да и память предложила приятное. Для поднятия настроения.


Воспоминание 4. Часть 2. Начало новой жизни в Турфане.

Постоялый двор, к которому напарники подошли, оказался «средней руки», очень аккуратным. Здесь полностью мог разместиться небольшой караван. По словам Бахара, его матери в хозяйстве помогают ещё три семьи родственников. Работы хватает всем, живут неплохо. В корчме работают также старшая сестра Бахара с мужем и тремя племянниками. Также два брата матери с семьями и сестра отца помогают на постоялом дворе.

Зашли в просторное чистое помещение. И… Вогаз попал в домашний семейный уют. Это было так неожиданно! Как будто вернулся, наконец, домой! Что это!? Впервые за много лет он «вернулся домой»!? К близким людям…

Досточтимая Алтун, хозяйка и мать, красивая, высокая, статная и сильная духом женщина. Лет сорока. С громадной теплотой в узких карих глазах и глубоким взглядом, проникающим в душу! МАМА… Доброжелательная и строгая. Внимательная и заботливая. Терпеливая и вдумчивая. Умелая и мудрая. Наверное, таким и должно быть проявление-присутствие Великой Умай, Матери Всего!?

Вогаз испытал трепет от ощущения, что мать Бахара, встретившая двух парней посредине зала, видит не только вернувшегося сына, живого и здорового, с новым напарником. А кого ещё!? И ощущается, что у неё есть надежда, что ещё одни глаза и руки, ещё одно сердце присмотрят за её ребёнком!? Который уже давно не ребёнок. А настоящий воин, который нашёл время после службы заглянуть домой. И бесконечно порадовать мать простым своим появлением!?

Бахар широко улыбнулся, крепко обнял маму. И представил ей Вогаза, своего нового напарника, которого привёл в отряд дядя Матай. Лично.

Немного затянулась пауза – Алтун вглядывалась в гостя, который уже успел стать сослуживцем её бурного сына. Теплота её взгляда была так велика, что у Вогаза перехватило дыхание, горло сжал спазм. «Как вернулся домой!?»

Радость в сердце за таких людей позволила сделать два шага вперёд. Представиться полным именем. И торжественно пожелать хозяйке этого очага, матери Бахара, удачи, здоровья, процветания и защиты Великого Неба и Мудрой Земли! Многих прекрасных лет радостной жизни!

Досточтимая Алтун сильным голосом произнесла ритуальную фразу приветствия и приглашение пожить в её доме. На правах «почётного гостя»!

И вот как объяснить, что от сердца к сердцу мгновенно протягивается крепчайшая нить человеческой любви, теплоты и заботы!? Правильно говорят наши старейшины: «Вкладывай всё сердце без остатка в каждое своё слово – и никогда потом не пожалеешь! Небеса мудры, давая нам в судьбу возможность подарить любовь и заботу другим! Цени и не ропщи».

Мать Бахара пригласила Вогаза присесть к столу у окна на очень светлое место. А напарник тут же вызвался самолично приготовить что-нибудь вкусненькое, взгромоздил свою булаву на прилавок и убежал на кухню.

Алтун налила гостю большую чашу виноградного сока. Сокрушенно покачав головой, спихнула оружие сына за прилавок, и с материнской улыбкой села напротив. Дождалась, пока гость утолит жажду, и тепло произнесла: «Расскажи о себе, сынок!»

И потекла приятная беседа. Вогаз рассказывал почти всё. Очень удивился, что Алтун, оказывается, многое известно и о Хранителях, и о легендах. И о «правилах, когда молодой воин может неженатым покинуть стойбище на несколько лет». Она всё понимает и знает, что многое нельзя рассказывать даже местным сородичам-уйгурам, «равнинным».

Оказывается, большинство знаний предков теперь здесь хранятся и передаются только женщинами. Намёк о появлении необычного молодого гостя с гор, который станет на много лет напарником её сына, вторым, по сути, её сыном, Алтун получила от своей близкой подруги, шаманки турфанской общины уйгуров, ещё семь месяцев назад. И два личных сна подтвердили ей это. Поэтому сегодня знаковый день!

Даже ни на мгновение не задумываясь, просто повинуясь решению сердца, Вогаз быстро достал из своих вещей красивое ожерелье из хризопраза, дымчатого зелёного камня, и как можно торжественнее преподнёс досточтимой Алтун. Он купил его для своей матери в Семиречье, заплатив почти всё жалованье после второго каравана. Но сегодня посчитал крайне важным и уместным сделать именно такой подарок! За теплоту и от всего сердца! Маме Тёгерин он сделает потом другой подарок. Обязательно.

Алтун долго молчала. Взяла нежданное подношение в руки, рассматривала, медленно одела и поблагодарила. Добавила: «Мой дом – твой дом». Она искренне рада за Тёгерин, которая имеет такого сына. И словами точно многое не передать! …Раньше молилась за одного сына, теперь будет за двоих. Одинаково! А Небеса такое точно услышат.

Дальше началось «плотное» расспрашивание о тонкостях жизни Родов «истинных» в горных стойбищах. Буквально её интересовала каждая мелочь. И Вогаз рассказывал, и рассказывал. Объявился Бахар с двумя большими мисками вкуснейшего плова «по-турфански». С порциями, где каждая на четверых… На шее у него угнездился двухлетний сын с большими глазами и пытливым взглядом. Которому все и всё интересно!

Бахар представил Вогаза сыну. После приветствия и короткой шутливой беседы Алтун забрала внука к себе на руки. И пока парни ели, рассказывала о жизни уйгуров в Турфане, о новых традициях, соседстве с тохарами и последних новостях.

Чуть позже к беседе и расспросам присоединились сестра Бахара, зять и двое племянников. Алтун сразу уточнила для всех, что Вогаз будет жить в дальней комнате под крышей, на втором этаже. Несколько лет. «Семья в полном составе приветствует гостя и нового родича». Во так, быстро и насовсем!

Дальше продолжились расспросы о жизни горных стойбищ и странах, где успел побывать Вогаз. На закате Алтун предложила ему вместе посетить уйгурское святилище и познакомиться с шаманкой. Он с удовольствием согласился.

Долгие дни потом продолжались беседы Вогаза с Алтун. Мать Бахара живо интересовалась жизнью дальних родичей в горах: многие «равнинные» тосковали об утрате прямой связи с «истинными».
-----------

Утром следующего дня началась служба в отряде. Вогаз уже с первых мгновений с удовольствием впитывал все премудрости умений и обязанностей городского стражника. Старался не выделяться. Чувствуя себя новичком, помалкивал. В свои двадцать три года он радостно осознавал – для него есть новая, сложная, интересная и очень ответственная работа. Похоже, именно так проявилась для его судьбы воля Всевидящего Неба!

Патрулирование улиц, стража на городской стене или в охране городских ворот, участие в сыске, сложные засады, розыск правонарушителей или пропавших без вести, конвоирование преступников, поддержание порядка на праздниках, почётная стража… Главная изюминка всего этого – очень требовательные наставники. Их опытность, терпение, бдительность к ненужным порывам подчинённых. Их добросовестность. И необычное чувство юмора: в отряде любили подковырки и розыгрыши. С последним сложно, но терпимо.

Кроме Матая, который лично опекал и гонял «до седьмого пота» двух парней, почти самых молодых в отряде, Вогаз почему-то пришёлся по душе пожилому тохару, наставнику по стрельбе из лука. Поначалу Вогаз сторонился старого мастера – у того был уж больно ехидный язык. Но вскоре молодой уйгур оценил суть его наставлений. Каждый выстрел их подтверждал.

Постепенно радовал старика мелкими успехами в растущих навыках. И всё же какую-то тонкость упускал. Получал нагоняй и снова тренировался. Наставник требовал почти постоянного Единения. Вогаз быстро «входил», но… «расплывался». Даже пришлось услышать сварливые слова: «Хоть и прозвали тебя правильно, Барсуком, но ведёшь ты себя иногда, как какая-то маленькая ящерица, разинувшая от удивления свою пасть в неподходящий момент! Не зевай. Снова ищи Единение!» Проницательность слов глубоко обеспокоила Вогаза, но наставник был прав. Как немногие, тот умел заглянуть в суть.
-------------

Со временем мастерство росло, оттачивались навыки. Очень многое запомнилось за три года службы. Но почему особо отложились в памяти три эпизода.

Первый, когда буквально на третий день Бахар неожиданно попросил «обстрелять» его из лука, проверить его способность выдержать щитом «сильную стрелу». Что-то он недоговаривал…

После тренировок, когда на стрельбище не было никого, Бахар встал в шаге от мишени. А Вогаз начал стрелять из лука в цель рядом с напарником. Сначала с десяти шагов, потом с двадцати. Целился очень тщательно – Бахару было важно глубоко прочувствовать себя и научиться «ловить звук», находясь под обстрелом. Вогаз всё понимал, поэтому действовал очень собранно. Ошибки быть не должно.

Увеличил дистанцию до пятидесяти шагов, три стрелы. Потом рискнул и увеличил дистанцию до семи десятков шагов. Три стрелы. …Спасибо Небу, почти не было ветра в тот момент. Всё прошло хорошо, везение и тут не оставило Вогаза, а может Бахар имеет достаточно своей удачи?

Об этом упражнении они оба никому не рассказывали.

На следующий день Бахар приволок на стрельбище дубовую столешницу из казармы и захватил свой личный щит. Для начала Вогаз с двадцати шагов сделал два «сильных» выстрела в доску, чтобы посмотреть, насколько пробивают его стрелы двухпальцевую толщину столешницы. Наконечники из бронзы не пробивали, но их концы выглядывали с другой стороны доски.

Потому Бахар и предложил для начала, что он просто прикроется столешницей от выстрелов. Вогаз согласился. Три стрелы с двадцати шагов. Бахар удержал. Потом подвесили к мишени его личный щит, сделанный из досок в палец толщиной и обтянутый двойной бычьей кожей. Две стрелы не пробили его. Вогаз сократил дистанцию до десяти шагов. Снова две стрелы – наконечники показались с другой стороны. Можно было пробовать вживую.

Вогаз начал стрельбу с пятнадцати шагов. Первая стрела – Бахар удержал. Всё нормально. Выдернули стрелу. Новая попытка, тоже с пятнадцати шагов. Две стрелы, всё нормально. Ещё три выстрела. Вогаз увеличил дистанцию до двадцати шагов. Четыре выстрела – напарник удержал: уже освоился со щитом. Получилось. Или это Вогаз опять поделился своим «везением»? Вдвоём они повторяли такие упражнения раз в несколько дней.

И ещё… Вогаз наотрез отказался от участия в практике «поймать стрелу, летящую в грудь». Считал, что оба они слишком стары, чтобы начинать такое обучение. Опоздали. Надолго. Как не обижался Бахар. Навыки уклониться или перехватить щитом – да. Сердце подсказывало: быть беде. Но именно это и сложнее объяснить.

Как бы то ни было, новый навык владения щитом пригодился Бахару уже через полгода. Помог напарнику избежать ранений, когда какие-то «ордынские герои» на празднике напились, сильно повздорили с одной из местных общин, забаррикадировались в одном из восточных постоялых дворов и некоторое время успешно удерживали оборону, отстреливаясь из своих луков от городских стражников. Даже будучи пьяными, они достаточно метко стреляли. Бахар, прикрываясь большим щитом, смог одним из первых пробиться вовнутрь и почти в одиночку отлупил большинство зарвавшихся «гостей». Хорошо обездвижил так сказать…
----------

Другой эпизод запомнился непреклонностью Матая. Первый месяц службы Вогаз попадал в основном на патрулирование улиц. В тройке с Матаем и Бахаром удалось достаточно быстро выучить территорию всей северной части Турфана. И познакомиться с царящими там традициями, нравами, сложностями взаимоотношений между общинами, …так называемыми «раскладами» между Семьями.

Пришлось свыкнуться с новизной – стражники смотрят на жизнь города, местных общин и обычных людей совершенно с неприятной стороны. Со стороны недоверия. «Нормальный служитель порядка никогда никому не доверяет!».

Это обязательное правило, даже если не хочешь, но как городской стражник обязательно столкнёшься с нечестностью, хитростью, глупостью и невнимательностью. Ведь вопрос – в человеческих жизнях. И в объективности – основе закона! Такова жизнь в городах… Ушлость и «гибкость ума» правят здесь.

Это не родное стойбище, где бесконечно доверяешь всем без исключения. И гостям, которых встречают там как родных только раз в несколько месяцев. Их визит воспринимают как подарок Небес! А здесь же, в большом городе, часто говорят: «Кого это нелёгкая принесла». И ещё впервые Вогаз столкнулся с тем, что взрослые, знакомые люди могут с откровенно честным взглядом сказать неправду. Не задумываясь, солгут!

Сложно быть добросовестным и порядочным городским стражником, узнав, что тебя могут обмануть в любой момент? Причём те, которых ты поклялся защищать? Нет. Но противно.

Например, где-то через полтора десятка дней после начала службы, Вогаз в ходе одного патрулирования улиц погнался за карманным воришкой, подростком лет пятнадцати. В лабиринте узких улочек и несметного числа торговых прилавков это было довольно сложной задачей. Но, будучи приученным с детства гнаться за оленями через лесной бурелом, заросли и нагромождения камней, уйгур неплохо справлялся и почти настигал жертву.

Парнишка имел преимущество: хорошо знал местные закоулки. На одном из перекрёстков он удачно этим попытался воспользоваться. Вогаз отставал на три десятка шагов и совершенно не собирался отказываться от погони. Развилка усложнила ему задачу. Благо, ощущения «не спали». Но для подстраховки он всё же быстро спросил ближайшего торговца, куда побежал воришка. Мужчина лет пятидесяти, с которым Вогаз уже был знаком ещё с первых дней службы и даже здоровался с ним, испуганно, но с честным прямым взглядом уверенно показал на север.

Уйгура оглушило. Это была неправда! Глаза Вогаза уже сами повернулись в противоположном направлении. Мгновения было достаточно, что его взгляд заметил облачко пыли в двадцати шагах на повороте в соседний переулок – след пробежавшего человека, а запахи подтвердили догадку. Более того, удача снова не отвернулась от уйгура: за поворотом был тупик, где беглец, скорее всего, попытается переждать.

Не теряя времени, стражник кинулся завершить погоню. Парнишка …даже не пытался сопротивляться: из уличного тупика ему бежать было некуда, а оказать сопротивление он не решился. И согласился с неизбежным. Без раздумий отдал Вогазу украденный сверток. Спокойно пошёл со стражником, положившим ладонь ему на плечо. Связывать, похоже, не было нужды. Правило – попытка сбежать увеличит наказание вдвое.

Вогаз провёл воришку мимо покрасневшего торговца, попытавшегося обмануть, и задержался на несколько мгновений возле злополучного прилавка. Чтобы заглянуть в глаза пятидесятилетнего мужчины, уроженца города. Хотя было противно. Очень. …Хотелось спросить – похоже, что торговец пытался выгородить родственника? А не лучше ли было пристроить мальчишку к труду и почаще следить за ним?

Но Вогаз промолчал. «Кто он такой, чтобы совестить пожилого человека? Прямой как бревно пришелец с гор, удачливо подрабатывающий на престижной службе? У которого весь опыт новой жизни за пределами родной долины - всего то три года. …Но как же тогда нравы, на падение которых жалуются все? С чего начинается доверие и взаимоуважение, соблюдение установленных правил? Или - может, ошибся человек?» Вопросы пронеслись в голове… и унеслись. Осталась служба, поступая на которую, он принёс клятву защитника порядка.

Поэтому Вогаз решительно повёл подростка дальше. В яму для задержанных, где тот будет ждать решения о наказании и своей дальнейшей судьбе. «Ибо всё на земле имеет последствия».

Пятидесятник Матай чуть позже выслушал его доклад об удачном задержании. Расспросил о причине недовольства. Потребовал полностью высказаться. Выслушал внимательно, и со строгостью в голосе коротко сказал: «Привыкай. …Моя вина – не предусмотрел твоё воспитание и не предупредил. Не сможешь смириться – уходи. Как поступишь!?»

Вогаз даже не думал, заглянул в глаза наставнику и ответил: «Конечно останусь. Я дал клятву. И буду учиться понимать». Матай кивнул. Стоявший рядом с ними Бахар тоже кивнул.

Напарник чуть позже рассказал, что с нечестностью он столкнулся уже на второй день своей службы. И не мог прийти в себя два дня. Мама Алтун «вправила мозги». Пошли сегодня домой пораньше? Я такое мясо барашка приготовлю! Два дня будем есть. И Вогаз немедленно согласился. «Пока сердце в смятении, главным становиться… желудок. Надолго. Хотя и так нежелательно. Но ведь будет вкусно!» А вопросы остались, и много их было. И вот они – рядом!

Утром следующего дня произошло то, что почти насовсем помогло избавился от толпы сложных вопросов на тему нравов и поведения людей в городе: Вогаз обратил внимание на то, как утром в казарме отряда напарники, в том числе и он сам, собираются на очередную службу, причем совершенно не важно куда, в патруль или на охрану, или куда-нибудь ещё… И бывалые, и недавно начавшие.

Они внимательно, не торопясь, тщательно экипируются и вооружаются, проверяют каждую мелочь. Почти все – молча. Не навязываясь, помогают друг другу подтянуть тесёмки где надо, подправить доспехи, расправить ремни. Каждый обязательно попрыгает: чтобы ничто не звенело, не вывалилось – не подвести себя и товарищей.

Почти нет улыбок. У всех после заматывания лица вуалями из части головных платков под шлемами меняется взгляд. Становиться одинаковым – холодные и терпеливые глаза воина, который на службе. То есть готовый убивать, умирать, наводить порядок, спасать, помогать, тупо ждать хоть целые сутки в засаде… Глаза, готовые видеть смерти, ранения, несправедливости, горечь, страх, мольбу, обман, недовольство, ненависть, нелепость, недоверие… И надо всё, что принесёт очередной день, вытерпеть. Ибо такова служба. Неготовые к такому сердцем …ищут другое занятие.

Каждый день все отряды стражников – это часть жизни города, общины, может одно из последних средств надежды людей жить мирно, во взаимовыручке, соблюдая традиции. Чтобы потом не было стыдно перед потомками?

Матай, встреченный на выходе из казармы, с понимающей улыбкой хлопнул по плечу. Пора, выходим, строимся тройками. Приятно перемигнуться с Бахаром. «Мы – готовы».
-------------

Окончание первого месяца службы в отряде стражников запомнилось новым уроком. Не последним. Очередной праздник выдался шумным в Турфане. Было много застолий, здравиц, веселья, радостей, песен, поздравлений и… драк. Вечером уже второго дня гуляний тройка в составе Матая, Бахара и Вогаза нарвалась на бурное столкновение «отдыхающих» караванщиков и местных жителей на одном из самых больших перекрёстков.

Десятка четыре подвыпивших мужиков довольно быстро втянулись в «приятные разборки на закате». Уже пошли в ход сначала кулаки, толкания, ухватывания за одежду и бороды. Потом будут и ножи, кинжалы, дубинки, лавки, …всё что попадётся под руку.

Вогаз, быстро омрачив сам себя уверенностью навести порядок немедленно, уже почти кинулся в эту ошалевшую толпу: разнимать, спасать, задерживать, лупить. …Крепкая рука Матая схватила его за шиворот, на лице начальника – ироничная ухмылка:

- И куда это ты навострился? Как тупое копьё!?
- Туда, в толпу. …Предотвращать! …Это.
- А подумать для начала?
- Ну а как же. Мы же – стражники.
- Мы втроем, Бахар, ты и я – высокие, большие, сильные, хорошо вооружены?
- Ну да! Мы справимся. …Наверное.
- А если они, сцепившись с нами, такими большими и хорошо вооружёнными, вдруг объединятся? Все вместе против нас троих?
- …Хм-м, …вломят нам. Сильно. Как наименьшее.
- А моя команда действовать была?
- Нет. Извини, старший.
- Взгляни на Бахара, который уже многому научился в отряде!

Молодой напарник совершенно не рвался вперёд, но, поигрывая булавой, разминал запястья, поводил плечами и был готов отразить любое нападение. Но, не двигаясь с места.

Матай продолжил, уже со строгостью в голосе:

- Без приказа мы в таких случаях не действуем. Именно сейчас нам троим никто не угрожает. А подмога уже на подходе! Ты даже не услышал, как я подал сигнал свистком другим тройкам. Дождёмся усиления и сделаем всё правильно.
- Слушаюсь, старший.

Восемь троек стражников, скоординировав усилия, охватили всю эту беснующуюся в ярости схватки толпу. И задержали всех без особых усилий, ...кто выжил в драке. На песке перекрёстка остались лежать четыре тела. «Отпраздновали», так сказать.

"Вовремя подумать, а ещё лучше заранее, никогда не помешает?" - таким и запомнился первый месяц новой жизни в Турфане – в отряде городских стражников.

(конец 2й части)
-------------

дальше будет

[kalpa]

Глава 4. Сложный конец каравана

4.1 Почти у столицы Поднебесной

Путешествие каравана подходило к концу. Степные равнины и горы Великой Поднебесной страны постепенно сменились лесистыми холмами. Реки стали встречаться с более чистой водой, было много живописных озер. А впервые увиденные бамбуковые рощи были настолько красивы, что слов не хватало передать. Вогаз почувствовал себя каким-то окрыленным. Казалось, прекрасная страна…

Персидскому купцу очень захотелось поохотиться, и он договорился с Самаром об отдыхе на сутки. Тот выслал вперёд больше разведчиков для поиска укрытого от дороги места. Не скоро, но нашёлся отличный распадок в половине дня пути от проторенного веками тракта. И на берегу тихого озера среди бамбукового леса оборудовали стоянку.

Начальник стражи чётко определил оборону, потому как принять участие в охоте захотели почти все мужчины. Но Самар как всегда был неумолим как скала – половина мужчин осталась в лагере. На охоту же пошли по жребию. Бахару не повезло, в отличие от Вогаза, – планы победить тигра или медведя пришлось отложить, хотя время украсить его любимую кожаную безрукавку шкурой тигра, небрежно наброшенной на плечи, якобы уже давно пришло.

Собираясь на охоту, Вогаз вдруг заметил свою рассеянность – на охоту не тянуло, хотелось какой-то неподвижности. Близкая гладь озерной воды оказывается неумолимо «звала его». Причина была проста – он давно не был на рыбалке! Быстро найдя Самара, парень предложил отправить вместо себя напарника, может действительно понадобится сильный и отважный богатырь, а сам попытает счастье в рыбной ловле – вдруг удастся разнообразить привычную еду.

Начальник, неожиданно для парня, согласился, хотя и иронично усмехнулся – богатырь мог своими шутками и хохотом разогнать всю дичь вокруг на несколько недель пути. Но это уже проблемы охотников! Если же Бахар не справится, то остальные насмешками и упрёками «обтешут» ему нрав на много дней вперед, а лучше - недель. Вогаз бегом разыскал напарника, у которого не сходила с лица вселенская печаль. От несправедливости судьбы он предался любимому занятию – накачиванию мышц с помощью специального тяжеленного полена.

Радостный рёв окатил окрестности. Взлетели в лесу птицы, караванщики от неожиданности вжали головы в плечи. Кто-то даже схватился за топор или дубинку. Вогаз еле успел убрать ногу, на которую могло упасть отброшенное полено… а мог и не успеть. Прибежал разозлённый Самар. Но, увидев небольшой смерч от собирающего на охоту богатыря, начал опять иронично усмехаться.

Чувствуя, что охота срывается, не начавшись, Вогаз догадался всучить напарнику своё длинное копье. Объяснил: «Может встретиться какой-нибудь неизвестный и опасный здешний зверь, например, легендарный китайский дракон. Мы впервые в этой стране, а новичкам, ты знаешь, везёт. И любимой твоей палицы может оказаться недостаточно…"

"По легендам, чудовище желательно проткнуть с дистанции копьем. Потом точно выбить ему глаза палицей. И, только после этого, спокойно задушить твоими могучими ладонями. Так будет правильнее. Только Бахар сможет отважно защитить остальных охотников». Почему-то возникла уверенность, что дракону точно не повезёт. …Молодой богатырь быстро угомонился и даже стал серьёзным. Задумался. Подозрительно заглянул в глаза Вогазу – нет ли насмешки. Деловито, почти как зрелый воин, закончил свои сборы. И даже не забыл правильно переобуться!

Последнее напоминание попрыгать на месте, чтобы убедиться, что ничто в амуниции не звякает, дабы не нарушать тишину, - богатырь уже принял как должное. А через мгновение он уже торопил остальных. Некоторые из счастливчиков-охотников явно задумались - стоит ли вообще идти на такую охоту. Тем не менее, вылазка в лес началась. Самар напоследок показал свой кулак Бахару вместо добрых пожеланий – чтобы не думал ослушиваться старших.

А Вогаз негромко помолился всем богам и местным дэвам, чтобы послали напарнику удачу - хотя бы куропатку встретил. Как раз для молодецкого удара палицей с замахом от неба… Проводив взглядом охотников и осмотрев стоянку, Самар неожиданно пристально посмотрел на Вогаза и, усмехнувшись, ехидно спросил: «А почему ты не сказал ему, что снимать шкуру с поверженного дракона надо осторожно, чтобы не порезаться о легендарную чешую?» Молодой охранник в ответ лишь развёл руками – ну не успел… Скорее всего, начальник слышал слова Вогаза, но решил не вмешиваться. Похоже, «раскусил»... Дождавшись его кивка, парень сам стал собираться на рыбную ловлю.

В голову лез вопрос, не стал ли злоупотреблять Вогаз доверием Бахара? Сердце почти сразу подсказало – нет. Просто к напарнику нужен особый подход. Главное - правильно объяснить. Тем более они знакомы давно – вместе начинали городскими стражниками в Турфане. Бахар почти сразу стал всемерно доверять неизвестному никому молодому уйгуру-наёмнику с гор.

И мать богатыря, досточтимая Алтун, уже с первого момента знакомства попросила присматривать за её неугомонным дитятком. Вогаз просто относился к нему как к младшему братишке, вспоминая Байсара. У богов есть свои причины устраивать судьбы людей так, а не иначе…

Собираясь на рыбалку, молодой стражник решил опробовать другой способ этой «охоты», присмотренный ещё подростком во время поездки с родственниками на ярмарку в Семиречье. На берегу местного озера мужчины ловили рыбу не только сетями и неводами, но и удочками.

Вся премудрость состояла в наличии правильных крючков или из металла, или из кости. Они привязывались крепкой бечевой к достаточно длинной палке. На них насаживалось или червяки, или комки любой каши. Правда, нитки рвались в самый неподходящий момент. С острогой, к которой привык Вогаз, на равнине охотились редко, предпочитали забрасываемую сеть или невод – добычи за один день хватало заполнить целую повозку. Целые семьи так промышляли.

Уже много лет парень всегда носил с собой пяток разных крючков. Подбирал их очень придирчиво. А на громадном рынке Дунхуана, ему попался на глаза моток индийской нитки, необычайно прочной. За него Вогаз заплатил не торгуясь. Теперь надо запастись большим комом каши и срезать нужную палку.

Но начинать рыболовлю надо, конечно же, с выбора места на берегу. Тут уже как повезёт… Для начала необходимо отойти от стоянки – рыба не любит шум. Покидая лагерь, Вогаз повидался с Матаем и сказал, что идёт по берегу озера влево на охоту за рыбой. Если что – ждет обычного сигнала на случай тревоги.

Вокруг была красота! Вогаз почувствовал знакомую разделённость. Одна его часть сразу начала безудержно «купаться» в красоте озера и леса, шорохе листьев бамбука, еле заметном ветерке, каких-то правильных камнях берега, запахе леса, травы, воды, жужжанье стрекоз, щебете птиц, шевелении зарослей ирисов… Другая же прагматично выискивала подходящее место для ловли.

Вот оно – длинный плоский камень, улегшийся далеко в воду. Рядом - участок чистого песка! Звуки со стоянки еле слышны. Место прикрыто от солнца кроной большого дерева. Теперь бегом искать древко для снасти.

Вскоре Вогаз наткнулся на куст молодой бамбуковой поросли. На глаза попался, а руки протянулись с кинжалом к длинному пруту в два человеческих роста. Негромко произнеся извинения дэвам леса и бамбуку, парень срезал древко. Очищая от листьев, удивился – какое легкое. И гибкое.

Вернулся к облюбованному месту и, первым делом, настроился, соединяя себя всего. Опять негромко обратился к дэвам озера и леса, чтобы были снисходительны к молодому охотнику. Затем бросил в воду половинку каши, разломав на мелкие кусочки.

По воде почти сразу пошли знакомые круги – местные дэвы послали рыбу. Привычная сноровка встретилась с охотничьим азартом. Утихомиривая самого себя с трудом, Вогаз собрал таки снасть, сделал первый заброс. Упавший в воду крючок, вмазанный в небольшой комок каши, булькнул, тревожа гладь воды. Кусочек легкой деревяшки, привязанный к нижней трети нитки, сдвинулся по воде и обозначил место приманки. Вселенная остановилась и замерла внутри и вокруг Вогаза. Всё! Охота началась…

Поклёвка выдалась неожиданно резкой, нитку сразу повело сильно в сторону. Подсекая рыбу, Вогаз поблагодарил судьбу за выбор необычной нити. Она не подвела. С превеликим трудом удалось подавить нарождающийся в груди радостный вопль. Пойманным оказался карп, китайская рыба, - толстый, с крупной чешуей (легко чистить) и усиками возле рта. В полторы ладони длинной.

Какой увесистый, жирный и сильный! Такую рыбу парень уже встречал в Поднебесной у торговцев на пути и в тавернах. Вкуснейшая еда, истинный праздник желудка - аж слюнки потекли. И жареная, и запеченная, и фаршированная, и в похлебке. Быстро соорудив из сдвоенной нитки кукан, Вогаз отправил добычу на мелководье и продолжил ловлю…

Второй карп был в две ладони длинной, чуть не сорвался, третий - в ладонь, четвертый и пятый – в полтора. Несколько штук всё же сорвались! Вогаз подтачивал острие крючка камнем для заточки лезвий. Шестой карп, попавшись, долго не давался. Парень терпеливо водил его и с большим трудом вытянул на берег. В три ладони длинной и весом как ведро воды! Перерыв. Такую добычу надо отнести в отряд. Порадовать товарищей.

Посмотреть на пойманную рыбу собрались почти все мужчины на стоянке, кроме постовых. Двое караванщиков кинулись к своей повозке: у них был с собой невод на продажу. Твёрдо решили опробовать. Кто-то ещё рискнул попытать счастья с острогой.

Вогаз вручил добычу Матаю для распределения и отпросился на вторую попытку – до конца дня было еще достаточно много времени. Двое напарников из десятки напросились вместе с Вогазом. Самар разрешил, но сильно нахмурил брови. Они всё поняли - к закату вернуться в лагерь как «пчак, который метнули в цель» – точно и вовремя.

Снова набрали каши. Почти бегом добрались до места ловли Вогаза. Тот добросовестно пояснил, что и как, выдал каждому по крючку и отрезу нити…. Закончили они ловить к закату, добыв полтора десятка отличных карпов. Перед уходом в лагерь парень поблагодарил дэвов места за добычу и, как обычно, повязал полоску ткани на ветке у ближайшего дерева.

Вернувшись на стоянку, удалось ещё и искупаться в тёплой воде вечернего озера. Над лесом взошла почти полная луна. Ужинать все хотели с песнями – двое с неводом таки наловили полповозки рыбы. Из охотников с острогами повезло только двоим, да и то, - только три рыбины. Объевшийся вкуснейшим ужином и довольный всем естеством Вогаз, как всегда, заступил после полуночи в свою стражу.

Необычный бамбуковый лес ночью был почему-то тревожным, листья мелко и недовольно шуршали от малейшего ветерка. Что-то назревало…. Нехорошее!? Парень распереживался за Бахара и негромко обратился к богам и дэвам, чтобы присмотрели за напарником. Стало несколько легче. Но чувство легкой тревожности так и не отпустило. Что ж, остаётся только усилить бдительность. За ночь ничего не произошло. Наверняка, это дэвы чужой страны немного давят на сердце.

Утро начало обычный день каравана на стоянке. Но…. Не хотелось идти даже на рыбалку. Большинство в лагере занялось ремонтом, подгонкой, стиркой. Вогаз предпочел то же самое, начав с оружия и амуниции. Потом даже попрактиковался с клинком, кинжалом и копьем. Многие купались в озере по несколько раз. Двое стражников, ходившие на разведку к тракту, новостей не принесли. Заметно было, что тяжело хмурится Самар. Троих он сразу после обеда отправил на встречу охотников.

К вечеру все они вернулись с удачной добычей. Перс застрелил из своего дорогого длинного ассирийского лука матерого оленя с красивейшими рогами. Остальные охотники добыли ещё много оленей поменьше, много куропаток, фазанов и что-то ещё…

Дальше глаза Вогаза видели только здоровяка Бахара, несущего на плечах кабана средней величины. Хвала богам и дэвам, молодец! А дракону, похоже, повезло – не попался, пока… Дичи же хватило всем караванщикам с избытком.

Для Бахара, которому поначалу не везло, и он начал ныть, охотники смогли загнать молодого жирного кабанчика. Точный удар копьем, пробил даже насквозь, потом два удара богатырской палицей…

Брызги крови, говорят, разлетелись на десять шагов. Или даже на одиннадцать? Все дружно поздравляли силача, и он потеплел душой. Сам дотащил добычу, чтобы в лагере убедились – может! И его похвалили. Потом хвалили ещё. В общем, "жаль дракон не попался… А тигра или медведя не нашлось… Ну это пока!"

Во время ужина, по ходу рассказа богатыря в четвертый или пятый раз кабанчик уже был, оказывается, матерым кабаном, злобно бросившегося из-за засады на растерявшихся охотников… ну и так далее, и как обычно.
------------
дальше будет

[kalpa]

4.2 Схватка у реки

Ночь снова прошла необъяснимо тревожно. Многие не спали. Караван с раннего утра вернулся на тракт и продолжил движение по Великому Пути. А через два дня, ночью, разведка доложила о приближении вооруженного отряда в сотню человек. Самар немедленно поднял всех по тревоге. Люди, поставив повозки в круг на большом холме, занимали оборону. Глубокая река не давала бы обойти лагерь, ощетинившийся оружием, с тыла. Все успели приготовиться. Многие мужчины потягивались, разминая плечи и шеи, проверяли оружие в последний раз.

Тепло для сердца смотреть на спокойные и сосредоточенные лица напарников. Никто не паниковал. Первыми приготовились лучники и пращники, за ними вступят в битву те, кто могут метнуть дротики. Остальные приготовили щиты их прикрывать… Вот к чему были предчувствия у Вогаза!

Самар отдал последние указания. Схватка была уже не первой, неготовых к битве не было. Только успел Вогаз помолиться вместе со светлеющим небом, как из леса в трёх сотнях шагов показались первые шеренги отряда незнакомых воинов. Передние закричали и в разнобой побежали к каравану, размахивая оружием – значит, переговоров не будет… И почему Мать-Земля носит столько нехороших людей?

Парень перемигнулся с Бахаром, оба улыбнулись. Напарник медленно поигрывал булавой, разминая запястья. Наготове у него был длинный индийский кинжал. Первая стрела Вогаза спокойно легла на рукоять лука, ожидая команды Самара. Рядом было приготовлено копьё – подарок дэвов пустыни…

Схватка становилась всё более затяжной и кровопролитной. Вогаз крутился как игрушка-волчок, главное – не стоять на месте. Тело все боевые движения делало само – сказывались годы тренировок и опыт многих предыдущих схваток. Были уже и порезы от шустрых лезвий нападавших. Но неопасные. Нужно беречь силы, не давать дыханию сбиться. По сторонам просматривалась успокаивающая сердце картина: их отряд сражается более-менее удачно.

Первые залпы метких стрел уложили около половины бандитов. Силы сторон почти выровнялись. Бахара уже «унесло» к центру битвы. Войдя в раж, молодой богатырь перемещался как пустынный смерч и наносил точные удары палицей и кинжалом. Он походил на громадный валун, скатывающийся со склона горы и сметающий всё на своём пути. Со спины его прикрывал сам Матай. На встречу этой паре постепенно приближался Самар. Старик лихо сражался двумя изогнутыми клинками и успевал громким рыком подавать команды защитникам.

Многие караванщики влезли на сдвинутые повозки и точно разили стрелами задние ряды напиравших бандитов. Удивило лицо перса, который стрелял из лука со своей повозки как-то величественно, спокойно и, несомненно, точно. Один из его личных слуг подавал стрелы, второй – прикрывал хозяина необычным высоким щитом. Некоторые бандиты уже дрогнули и начали отступать. Защитники каравана быстро перехватили инициативу.

К Бахару же постепенно приближалась большая опасность – предводитель разбойников. Похоже, попытается остановить нашего богатыря. Уложив очередного противника, Вогаз получил возможность немного перевести дух и рассмотреть надвигающуюся угрозу.

Главарь банды был крепким бойцом высокого роста, и, что удивительно, с головы до ног одет в полный доспех – броню из металлических пластин, накладывающихся друг на друга. Голову защищал глухой бронзовый шлем. На ногах – красивые поножи, закрывающие легкие сапоги. Он не торопился, чуть ли не последним вступил в бой и относительно легко продвигался к центру.

Надо защитить напарника… Только в какое место тогда можно ткнуть главаря? Всё закрыто, даже шея высоким воротником. Мелкие щёлки – не в счет, от усталости можно промахнуться, противник такого сближения не упустит. Смущало незнакомое Вогазу оружие – полуторный клинок с очень длинной рукоятью, почти копьё. Но предводитель крутил им «восьмерки» вокруг себя ловкими и легкими движениями, меняя руки.

образец "чжаньмадао":



Да, не повезло… Судя по навыкам и движениям, это был превосходный опытный «мастер меча». В другой ситуации, когда ты не связан долгом, можно было бы просто убежать от такого «неуязвимого» и потом посмеяться. Сейчас никак нельзя. Клятва защитника – суть воина!

Страха не было, сдаваться Вогаз или бежать не собирался. Ну а смерти давно не боялся, потому приготовился умереть достойно. Почётно погибнуть в бою, выполняя клятву! Что ж, покуда жив, будем тянуть время и отвлекать главаря банды на себя и уводя его в сторону от каравана, пока кто-то из напарников вдруг не освободиться и не поможет.

Парень почти дал себе скидку на молодость, разобравшись, что надвигающийся противник – уже очень зрелый мужчина, а выносливость любого бойца - не бездонна. Она - как колодец, «он может быть всего лишь глубок».

Порадовавшись, что не загубил копье, Вогаз успел сунуть свой меч в ножны и начал длинными выпадами, как на охоте на свирепого медведя, донимать противника, при этом, не забывая держать дальнюю дистанцию, беречь от отсечения остриё копья и сдвигаясь в сторону замеченной группы напарников.

Те сражались строем довольно результативно. Количество нападавших бандитов быстро убывало. Послышался рык Самара, приказавшего перестроиться снова по десяткам. Сразу четверо охранников получили возможность оказать помощь Вогазу. Давно изображая раненного и дико уставшего вояку, чтобы спровоцировать противника на нетерпеливое добивание, парень вдруг понял – обманулись и напарники. Вчетвером, почти одновременно, они накинулись на главаря со всех сторон…

Глупо! Красивыми и быстрыми движениями вокруг себя тот отбил их атаки – двое сильно порезаны, третий отброшен на четвертого. Последним как раз и был Нияз, на опыт которого очень рассчитывал Вогаз. Чудо не произошло!

Быстро вскочивший после столкновения, согдиец попытался хлестким ударом любимого бича оплести шею противника и сильным рывком опрокинуть на землю. Но главарь молниеносно и с удивительной легкостью крутанул своей чудо-клинком - лихо отсёк добрую часть бича, освобождаясь от захватившей шею удавки.

Оставшийся с любимым кинжалом Нияз теперь помочь чем-либо не мог. Он дико озирался по сторонам, надеясь найти брошенное кем-нибудь копье. А Вогаз яростно продолжил тыкать своим копьем умелого воина, отвлекая на себя. Тут даже стрелы не помогут… Жаль, что у его копья нет крюка возле лезвия… О радость! От каравана к ним бежал здоровяк Бахар с оглоблей в руках, явно вырванной из ближайшей арбы. Вогаз усилил натиск.

Главарь таки почувствовал приближение нового противника, неудивительно – от бегущих ног уйгурского богатыря сотрясалась земля, и стал разворачиваться для встречи. Вогазу при этом неожиданно удалось воткнуть острие копья в воротник противника и не дать ему повернуться. А через мгновение было уже поздно!!! Сильнейший удар напарника бревном сзади сверху по шлему – и главарь рухнул как подкошенный. Быстро сделав новый широкий замах, напарник нанес оглоблей ещё один удар по груди упавшего – для гарантии.

Судя по луже вытекающей крови из-под шлема, голова бандита лопнула как дыня, а ребра, наверное, были переломаны в мелкие кусочки… Вогаз выпрямился и расслабился, сбрасывая напряжение боя. Улыбаясь во весь рот, он смотрел на Бахара-спасителя, который спокойно и деловито осмотрел тело главаря, поднял взгляд на уставшего напарника, потом хитро подмигнул, улыбнулся и в своей ехидной манере произнёс: «Похоже с тебя большой ужин и обильная выпивка?» - «Почту за честь!» торжественно ответил счастливый Вогаз.

Оба заметили медленно приближающегося Самара. К удивлению парней, их начальник, глаза которого уже всё осмотрели вокруг, приложил руку к своей груди и церемонно поклонился обоим и улыбнулся, потом даже покивал головой, означавшее «очень хорошо»!

О более высокой похвале старика-воина не приходилось и мечтать! У Бахара как всегда, когда его хвалили, распрямились плечи, ставшие крыльями. Подбородок задрался вверх… Но, уже через мгновение, посерьёзнели глаза Самара, жестом руки он приказал помочь раненным. Битва, оказывается, уже закончилась! Главарь банды был последним противником. Победа!!! И мы живы…

Не смотря на свои раны и порезы, в основном неглубокие, Вогаз начал быстро помогать Бахару и другим собирать раненных, для которых приготовили специально место на стоянке каравана. Погибло полтора десятка охранников и всего лишь шестеро караванщиков. Последние, скорее всего, сунулись в битву, не смотря на строжайший приказ не вмешиваться до последнего. Но разве мужчин от боя удержишь?

Большинство разбойников были перебиты, стражники их тела разоружали и начали стаскивать к ближайшему оврагу. Караванщики собирали стрелы, оружие, наводили порядок на стоянке и готовились к ночи. Почти все охранники были ранены - Самар перераспределил смены страж. Очень серьёзно проткнули спину копьём десятнику Матаю. Глубокую резаную рану на бедре получил от погибшего главаря банды Нияз.

Вспоминая страшного противника, чуть не отправившего его к праотцам, Вогаз посмотрел в сторону, где осталось лежать тело этого воина в доспехах. К его удивлению, там, рядом, стоял Самар и пристально рассматривал павшего с очень мрачным выражением лица. У парня промелькнул вопрос, кем в действительности был предводитель банды!?

Самар присел на корточки возле тела и своим кинжалом стал медленно разрезать доспехи, причем делал это осторожно и брезгливо-недовольно, чего раньше за ним никак не замечалось. Интересовали причем его не доспехи, а необычный клинок и какие-то знаки на теле.

Тут Вогаза окликнули. Он подошёл к костру, его усадили и стали зашивать и перебинтовывать раны. Начался спокойный вечер. С обильным угощением… Посреди ужина возле главного костра с плошкой вина произнес громкую речь Самар. Он поздравил всех с победой и почтил павших таким торжественным голосом, что даже показалось, ему помогают держать речь дэвы.

Люди воодушевились. Удача просто пройти по Великому Пути, а выжить в невзгодах – это ещё большая удача! Её надо заслужить у Великого Неба и богов! До конца их путешествия – великого города, столицы Поднебесной страны, Чаньаня оставалась неделя пути.

Ночная стража прошла спокойно, только от речки тянуло неприятной сыростью. Утром, во время завтрака, к Вогазу и Бахару, уплетающим свои порции еды, неожиданно подсел Самар. Дал парням насладиться едой и неторопливо начал расспрашивать у парней подробности поединка с главарем банды. Уточнял мелкие детали, особо интересуясь стилем ведения боя и степенью боевого мастерства побеждённого главаря.

Вогаз обстоятельно всё рассказал, Бахар больше слушал, так как понимал, что всего лишь помог молниеносно завершить поединок. Самар почему-то мрачнел, под конец беседы его лицо приобрело угрюмый и напряженный вид. Возникла пауза. Вся радость победы у парней развеялась.

Бахар не вытерпел и, переглянувшись с настороженным Вогазом, осторожно спросил, кого же они победили? Самар задумчиво и как-то грустно потеребил себя за бороду, будто не хотел создавать разъяснением парням проблему. Но все-таки, доверительно взглянув им в глаза, начал рассказывать…

"На всём Великом Пути всегда были и будут разбойники, так как товары притягивают к себе лихих людей, готовых поживиться за чужой счет - как мед «зовёт» мух. Такие опасны, но не страшны. Но иногда бывают другие ситуации…

Например, один богатый человек хочет устранить конкурента и устраивает это как разбой. Изредка также некоторые представители высокой знати предпочитают так «побаловаться» - или от скуки, или от необходимости решить проблему больших долгов, грабят тогда на своей территории всех подряд. Наша ситуация, скорее всего вторая.

Нам повезло, что не напали ночью, а ранним утром. Нас не перебили стрелами, а здесь в Поднебесной в ходу не только луки, но и арбалеты, пробивающие броню со ста шагов. Только аристократ может позволить себе такой дорогой полный доспех, ладно подогнанный по фигуре, а не собранный из чужих друг другу частей.

Дальше - мастерское владение необычным оружием, налицо явно многолетние навыки, может быть с детства. Кстати, это - какая-то редкая разновидность здешнего большого клинка, которая по-китайски называется «Дадао», Вогаз тут же про себя даже посмаковал необычное слово.

У главаря оказалось очень добротное, а значит, дорогое оружие. Может даже фамильное: на лезвии и древке рукояти есть иероглифы. Число нападавших было около сотни, многие хорошо вооружены. Содержать такой отряд могут позволить себе немногие. Но почему-то сражались они как спесивые лоботрясы, которых много в свите каждого аристократа. Как будто собирались безнаказанно пограбить. Нападение произошло довольно близко от очень крупного города, столицы Поднебесной - Чаньаня.

Если бы наш караван не остановился для отдыха и охоты в том лесу у озера, то, скорее всего, мы бы попали в очень серьёзную засаду чуть дальше по Пути и нас бы просто перестреляли.

А так разбойники не утерпели и пошли вперёд по тракту, чтобы разыскать «исчезнувший» наш караван. Потому мы успели подготовиться к обороне и… победили в схватке. Местные жители могут хорошо знать отряд напавших. Кстати, мы не знаем, сколько бандитов сбежало. Потому скоро это событие станет известно в округе и у нас могут возникнуть проблемы с властями».

Китай – очень древняя, великая и богатая страна. Сами убедитесь. Но обязательно продолжайте учить язык, так как китайцы считают себя великими, а всех остальных - варварами, которым бесполезно помогать. Нужно научиться здесь не привлекать внимание, особенно властей: чиновники с пришлыми «гостями» беспощадны. Жизнь Поднебесной страны – это сплошные войны династий и кланов высокой знати за власть и богатства, переделы границ, а также кровавые восстания бедняков.

Потому здесь давняя и разнообразная традиция боевых искусств. Каждая провинция имеет десятки, а то и сотни школ обучения военному мастерству. Будьте почтительны ко всем встречным, а то можно нарваться на серьезных и опытных воинов. Мы здесь гости и нам никто не поможет в случае того или иного конфликта. Особенно это касается тебя, здоровяк!»

Бахар пригорюнился – любил на каждом постоялом дворе «померяться силами» с незнакомцами, доказать всем что он – «самый-самый» чуть ли не во всем. И почти всегда побеждал! Самар не обратил внимания на тихое бурчание богатыря и продолжил:

«А ты, Вогаз, будешь, как всегда, за ним присматривать и отвечать перед старшими. Оба будьте очень осторожны! …Вам удалось победить сильного и опытного воина. «Такие», как он, почему-то считают себя неуязвимыми, а потому рано или поздно наталкиваются на шуструю и хитрую молодежь, которая хочет просто выжить. Ну, никак я не ожидал, что именно вы двое «уделаете» этого вояку, который мог в одиночку «угробить» почти весь наш отряд. А мы считаемся одной из лучших охран на всем Великом Пути…

Молодцы! Особенно Бахар! Скорее всего, тебя ждёт легендарная слава. Может, потомки будут рассказывать о тебе сказания, мне уже точно будет, что рассказывать своим внукам. А Вогаз умно сражался - это редкость среди вояк. Помните, даже великих воинов губят мелкие глупости.

Далее, у главаря банды могут быть мстительные родственники. Если же это был ещё и аристократ, то его клан вообще может здесь начать войну - типа «подлые уйгуры-наёмники, загубили по чьему-то заказу великого государственного мужа! Лишив опоры, надежды и тому подобное…». Мы не пойдём прямо по Великому Пути в столицу, а поворачиваем и обойдем её с севера. Там, в пригороде Чаньаня, я знаю один клан, который знаменит своей школой и держит внушительный отряд бойцов-стражников. Кроме того, у них есть отличный лекарь – у нас много раненных.

…Мне надо многое разузнать и посоветоваться. Вы оба можете мне при этом понадобиться. Сегодня отдыхаем и… подчищаем следы «нашей победы». А вы помалкивайте и не вздумайте гордиться. Теперь наш отряд – как «красная тряпка для быка». Для всех выживших может быть впереди серьёзное испытание. Оружие и доспехи главаря я позже помогу правильно спрятать в последней повозке, хоть мы просто обязаны их выбросить в речку. Надо многое узнать…».

Самар легко для своего возраста вскочил на ноги и пошёл по своим делам. Парни переглянулись. Вогаз ободряюще сказал: «Зато мы с тобой отлично сражались…. А ты, вообще переломил ход битвы в нашу пользу и спас мне жизнь! И при первой же возможности я, как и обещал, устрою для тебя отличную пирушку. Если бы не ты, мне пришел бы конец! Я благодарен богам за то, что они послали тебя моим защитником. От всей души спасибо, Бахар!»

Тот довольно прослушал торжественную тираду, плечи его снова распрямились как хребты Великого Тэнгритау. Парень улыбнулся и радостно ткнул кулаком напарника в плечо… Вогаз аж закашлялся. Про себя подумал, почему же Бахар так любит похвалу и умеет ли он различать слова, идущие из сердца, от лести.

Вспомнилось – «лесть, высказанная в лицо, клеветой впивается в спину». Вогаз с Бахаром был честен. Но поможет ли это напарнику с другими людьми. Оба встали и пошли к Матаю, тот хоть и был тяжело ранен, но о своих молодых подчиненных не забывал. Павших в битве стражников похоронили по уйгурскому обычаю.

Прошла ещё неделя пути. Она была сложной, сказывались раны мужчин. Персидский купец был недоволен сменой маршрута, но доводы опытного Самара оказались просто убедительнее торгового интереса. Местность становилось многолюдной. На трактах было полно небольших обозов и отдельных повозок, снующих в обе стороны. Пустые участки дороги уже не встречались.

Радовали глаза аккуратные усадьбы и поля. Но времени их рассматривать практически не было – с ранеными хватало хлопот. Похоронили ещё двоих, потерявших много крови. У Матая начался жар, он впал в забытье. Женщина из каравана меняла у него повязки. Нияз не мог стоять на ногах – отлёживался в повозке. Парни помогали товарищам во всём.
------------
дальше будет

[kalpa]

4.3 Визит к друзьям

Наконец под утро, показалось небольшое аккуратное поселение, похожее на слободу ремесленников. Позади ещё просматривался огромный город с китайскими пагодами и дворцами. Нужная Самару усадьба располагалась чуть дальше на восток, в небольшой бамбуковой роще на холме у реки. Красивые здания внутри окружал очень высокий каменный забор. Чувствовалось, что внушительное строение – это «гнездо», которое служило многим поколениям.

Самар остановил караван в двух полётах стрелы от усадьбы и объявил большой привал на берегу под холмом. Значит, не менее, чем на сутки. Подозвал к себе обоих парней, отправил их к реке быстро привести себя в порядок. Приказал взять личное оружие.

Придирчиво осмотрел, насколько аккуратно они одеты, здоровяка подзатыльником отослал к их повозке переодеться. Зыркнул недовольно на Вогаза, которому оставалось только сокрушенно вздохнуть и опять развести руками – «недосмотрел…». Вернувшегося Бахара, который сменил рваные в шагу штаны, Самар снова осмотрел. Заставил обоих по-новому повязать длинные головные платки.

И, наконец, пошёл с ними к усадьбе. На ходу продолжил быстро объяснять: "Идёте всегда позади меня. Оружие оставите там, где покажут. Ни к чему не притрагиваетесь - китайцы любят красиво украшать свои дома дорогими вещами. Разговаривать только с разрешения старших. Ведите себя с достоинством и приветливо, как взрослые воины". Вогаз понял, что тирада предназначена напарнику, и придется, о боги и предки, ещё тщательнее «приглядывать».

«Ритуал это основа их жизни. Следите за мной и поступайте как я. Буду, если надо, толмачом. Если будет что-то не так - потом придушу…. Или выгоню… Или оставлю без жалованья… В зависимости от количества позора на мои седины. Клан Цзинь и школу «Южный Леопард» возглавляет достопочтенный мастер Лю Вэй Цзинь. Он не из «сиятельных ванов», князей, но не менее авторитетен, а, иногда, и намного более. Внешне он прост и открыт, но поверьте, когда-то давно он несколько раз побеждал меня в поединках, - парни широко раскрыли глаза и разинули рты от изумления, - и был моим лучшим наставником».

Втроём они продолжали двигаться к воротам. Самар выдержал паузу – явно нахлынули воспоминания. Вогаз с Бахаром, не сговариваясь, пытались скопировать поступь начальника. Последовало продолжение: «У мастера Лю двое отличных сыновей – Фа Вэй и Ли Вэй. Оба прекрасные воины и сами уже наставники. Этой семье я полностью доверяю в этой стране… и немного дальше. Они тут все «помешаны» на сохранении чистоты своего «ли» - чести себя и семьи.

Сам клан пережил несколько династий, потому что одна из их традиций – стараться не вмешиваться в политику… Открыто. Ну, торговцы они… Эх, только бы не опозориться…». И Самар вновь посмотрел пристально на обоих парней, и как-то еле слышно зарычал от неизбежности.

Когда до усадьбы оставалось два десятка шагов. Ворота начали медленно приоткрываться. Стало видно мужчину лет сорока пяти, одетого в традиционный наряд купца среднего достатка. В правой руке он держал традиционный веер. Вогаз вовсю рассматривал незнакомца. Поразили расслабленное достоинство позы, стройность тела и очень умные живые глаза. В них не было удивления, только интерес. В пяти шагах перед ним величественно остановился Самар. Парни мгновенно замерли позади, опустили лица настолько, чтобы можно было хорошо смотреть исподлобья, и не шевелились.

Впереди раздался торжественный голос их начальника, который церемонно приложил правую ладонь к сердцу и по-китайски произнёс достаточно длинное приветствие – их, оказывается, встретил не кто-нибудь, а младший сын главы клана, Ли Вэй.

Встречающий неожиданно для парней ответил на хорошем тохарском языке. Сложив перед грудью ладонь левой руки и кулак правой в традиционном китайском приветствии, Вогаз потом узнал название этого жеста – «кристальная чистота намерения», он торжественно ответил, что семья Вэй клана Цзинь сердечно приветствует их друга, доблестного Самара.

И радушно предлагает уют для отдыха и крышу дома для особого и всегда желанного гостя и его спутников. А его отец с нетерпением ждёт встречи со старым товарищем. Вогаз отметил про себя изящество и точность поворота веера вниз в правой руке, сжавшейся в кулак. Сын главы клана был очень опасным и непредсказуемым бойцом. Самар ответил медленным глубоким поклоном. Парни за его спиной исхитрились вовремя сделать также. Гости степенно последовали внутрь усадьбы за показывающим дорогу Ли Вэем.

За воротами, которые сразу прикрыли двое крупных парней с отсутствующими взглядами, был большой прямоугольный двор, вымощенный каменной плиткой. Тут могли встать строем три сотни людей. У Вогаза из-за красоты места, опять началось раздвоение внимания. Это как же надо стараться от души, чтобы каждой мелочью в строениях, утвари и других предметах аккуратно соблюдать и подчеркивать красоту.

Впереди был большой дом хозяина. Слева – явно казарма, с тремя лестницами схода. Справа - похоже на дом для гостей и приёмов. Другая часть его личности отметила вместительность построек - здесь мог укрываться очень внушительный отряд, на крыше казармы была смотровая башенка в три роста под видом пагоды – удобна для обзора, сигналов и пустить стрелу. Оттуда смотрели две пары внимательных глаз. Было настороженно и пустынно.

Впереди открылись широкие двери жилого дома. И к ним на встречу стал спускаться во двор плотный старик среднего роста с длинной белой бородой и густыми бровями – достопочтенный Лю Вэй Цзинь . За ним в двух шагах и чуть справа следовал явно брат Ли - Фа Вэй, возрастом старше лет на семь. Он тоже держал в правой руке веер.

Глава же клана Цзинь и патриарх школы «Южный Леопард» одет был, как-то, просто, двигался воздушной походкой, но степенно. Вместе с ним ощущалось приближение необычной широкой волны в сторону гостей. В её центре были глаза патриарха клана, а назвать такое явление можно тремя словами – мудрость, сила и… теплота.

Самар пересёк середину двора и опустился на правое колено, снова прижав правую ладонь к сердцу и низко наклонив голову, – знак высшего доверия и смирения. Парни опять умудрились почти мгновенно повторить жест. Вогаз отметил для себя, как всё-таки опасен их начальник в любой ситуации, и даже в такой позе. Мастер Лю Вэй чуть ускорил шаги, радушно поднял Самара, тепло обнял и похлопал по плечам.

Вогаза посетила мысль, что патриархам, наверное, церемонии ни к чему, их начальник – действительно здесь приятный гость. Самар негромко обратился с приветствием по-китайски. Младший сын, Ли Вэй, плавно обошёл по дуге отца и замер рядом со старшим, но чуть слева. В его глазах по-прежнему был живой интерес к гостям. А вот во взгляде Фа Вэя была спокойная деловитость. Вогаз понял, что ему довелось попасть в гости к великим людям.

Самар, похоже, сжато рассказал причину визита, потому как мастер Лю Вэй заговорил на тохарском языке. Он предложил продолжить беседу в доме для гостей, где можно будет предложить гостям прохладу и чай. Младший сын мгновенно развернулся и почти бегом унесся в жилой дом. Но для начала старому мастеру, если будет позволено Самаром, хотелось бы тщательнее рассмотреть его молодых спутников. «Дабы удовлетворить глубокое любопытство старого человека...».

Их начальник улыбнулся в ответ, подал команду парням кивком и тут же занял место Ли Вэя. А патриарх величественно шагнул к выпрямившимся по команде начальника, парням. Как на страже во время празднеств – тело выпрямлено и неподвижно, руки придерживают оружие, глаза устремлены вперёд и вдаль. Старик явно не мог жаловаться на плохое зрение, но начал степенно рассматривать парней, медленно обходя их по кругу. Только уж больно пристально и не торопясь.

Вогазу показалось, что глаза патриарха проникают вглубь и замечают каждую мелочь. Лю Вэй удовлетворенно покивал головой и шустро развернулся к Самару. Причём точно ощущалось Вогазом, что патриарх продолжает тщательно рассматривать парней даже затылком. Широкий приглашающий жест – и они неторопливо пошли направо, в помещение для гостей.

На веранде здания Самар обернулся и велел парням сложить оружие, Фа Вэй показал на длинную скамью-подставку у входа. Вогаз прислонил копье к стене в какую-то, явно специальную вставку, а затем положил лук, колчан со стрелами, кинжал и свой меч в ножнах. Бахар вытащил любимую палицу из петли, а также длинный кинжал.

У обоих оставались пчаки в ножнах - «ещё никто из уйгуров не оставлял без присмотра личный нож». Вогаз снял с головы платок и повязал его привычным жестом вокруг шеи, Бахар последовал его примеру. Фа Вэй понимающе кивнул и пригласил широким жестом войти в помещение.

Войдя, они остановились у входа, сначала хотели встать за спиной у начальника. Но мастер Лю Вэй пригласил Самара к двум креслам справа возле низкого столика, а его сын предложил парням присесть за стол в шести шагах в стороне. Сам он встал за спиной отца. Самар начал рассказ на китайском языке. Расслышать не получалось, да и не требовалось. Вогазу сейчас было важно, чтобы напарник, у которого «проснулось любопытство», вёл себя прилично.

Взгляд же Вогаза как бы сам по себе остановился на большой прямоугольной кадке, засыпанной очень мелким белым гравием. Там росла сосна. Настоящая, взрослая, но очень небольшая, как будто её волшебным образом уменьшили в несколько раз, сняв со скалы над пропастью. Каждая часть растения была естественной и, как бы, тщательно выверенной. За сосной явно добросовестно ухаживали. В ней «не было ничего лишнего». Это была какая-то красота, и даже нечто большее… Вогаз не мог оторваться от её созерцания.

Беседа только начиналась, а уже послышались шаги и в гостиную зашёл Ли Вэй с двумя слугами. Один поставил поднос с двумя красивыми чашками и чайником на столик возле патриарха. Второй слуга – другой поднос с более простой посудой - перед молодыми людьми, налил им обоим чай и отошёл к двери. Там его уже ждал первый. Оба вышли и явно встали за дверями на веранде.

Чай отцу и Самару наливал младший сын. После он отошёл и снова встал рядом с Фа Вэем. Парням стало как-то неуютно – уж не такими высокими гостями они были. Они сделали по глотку и старались сидеть неподвижно, для них церемония продолжалась, пока не будет указания.

Глаза Вогаза вновь вернулись к деревцу в кадке, невольно продолжив процесс созерцания. Но тут он почувствовал, что за ним наблюдают. Оказалось, что глава школы каким-то глубоким взглядом посматривает на Вогаза, внимательно продолжая слушать рассказ Самара, причём явно про ребят. Более того, он улыбался. А сыновья с интересом рассматривают Бахара.

Парни, не сговариваясь, сделали от волнения ещё по большому глотку чая. Он был превосходен! Бахар разволновался, но виду не подавал. Молодец! Вогазу было как-то не по себе от ощущения, что взгляд патриарха и сосна в кадке имели странную общность для него. Но понять это он не мог никак. Пока.

Вдруг, Вогазу послышалось знакомое слово «дадао». Он напрягся, пытаясь вслушаться в рассказ начальника. Ли Вэй по просьбе Самара достал из небольшого комода открытый ящичек с письменными принадлежностями. На листке тонкой бумаги начальник нарисовал иероглифы, которые, как вспомнил Вогаз, были на лезвии длинного чудо-клинка. На другом листке - Самар попытался воспроизвести рисунок татуировки с осмотренного тела главаря бандитов.

Патриарх сразу кивнул головой и усмехнулся. Сыновья же никак не отреагировали, но явно что-то просчитывал про себя – их глаза сузились. Беседа продолжилась, но говорил теперь глава клана. Деловито, успокаивающе и с усмешкой. Вогаз невольно продолжил созерцание сосны в кадке. Вот бы расспросить про это искусство!

Похоже, было принято решение помочь Самару и караванщикам. Младший сын быстро вышел во двор. Беседа продолжалась. Вскоре послышались четыре длинных удара в гонг. А ещё чуть позже послышались отрывистые команды. Семья Вэй клана Цзинь начала действовать.

Потом, вечером, ребята узнали от Самара, что клан Цзинь окажет очень серьёзную помощь. Выделят отряд охраны каравану на замену стражников-уйгуров, раненных буду лечить, всем дают приют и защиту. Персидского купца приглашают переночевать в усадьбе на правах знатного гостя, к тому же хотят с ним лично познакомиться и обсудить многие вопросы намечающейся большой торговли с далекой Персидой.

Утром следующего дня его вместе со всем караваном сопроводят в столицу. Помогут всем караванщикам разместиться на предложенных семьей постоялых дворах и начать торговлю. Можно через «приветливые» магазины семьи Вэй…

Охрана и любая помощь будет предоставлена на всё время пребывания в Поднебесной, вплоть до сопровождения на родину. Но если простых караванщиков сопроводят до Дуньхуана или же до Турфана, а если надо – и до Урумчи. То персу предложат интереснейшее путешествие далеко на юг - морем вокруг всей земли. Через Гуаньчжоу (Кантон) на юге Китая во Вьетнам, Камбоджу, Сиам, потом – в Индию, и дальше - прямо в Персию.

Сопровождать купца будет младший сын, Ли, «от имени семьи Вэй клана Цзинь». Самар со здоровыми бойцами отряда через несколько дней отдыха быстро двинется прямо на восток в океанский порт Люньюнь возле города Синь Хайлянь. Через города Лоян, Чжэнь Чжоу, Кайфын, Шанцю, Сюйчжоу. Вдоль старого русла реки Хуанхэ. Новое поворачивало на север возле Кайфына. Ли Вэй и Самар будут ждать персидского купца из столицы с остальными охранниками требующими длительного лечения. Это займёт около двух месяцев.

Вести вторую группу будет Фа Вэй, который сопроводит новый караван на юг до Шанхая. Оттуда старший сын вернётся домой. Перс, заинтригованный возможностью посетить сказочные страны далекого юга, удачно поторговать и вернуться морем прямо в родную страну, якобы согласился. Даже долго не раздумывал.

Первому отряду желательно двигаться к океану, не привлекая внимания. Самар обязуется всемерно помочь Ли Вэю посетить Персию и вернуться в Китай по Великому Пути до города Увэй в предгорье Наньшаня, где есть филиал-представительство клана Цзинь. Всё путешествие должно занять не более трёх лет… Парни восхитились.

Патриарх школы встал, давая знать о продолжении аудиенции уже во дворе. Поднялся и Самар. Парни просто вскочили, ожидая указаний. Но старый мастер, почему-то сначала подошёл к комоду, достал из верхнего ящика небольшую тёмную чашку из металла и стержень, в палец толщиной. Улыбнулся Самару и медленно провел концом стержня по краю чашки несколько раз. Помещение заполнилось тонким и мелодичным звоном еле слышного тона.

Если на Самара и Бахара это видимо никак не повлияло, то Вогаза окатила сверху вниз и снизу вверх волна странной мельчайшей дрожи тела. Необычное переживание долго помнилось. Ничего не объясняя, старый мастер вернул предметы в ящик и степенно пошёл к выходу. Остальные последовали за ним. Последним шел Фа Вэй. На веранде он предложил ребятам забрать оружие. Патриарх и Самар внимательно следили за их экипировкой.

Из казармы напротив выбегали воины школы, одетые в длинный кожаный доспех и вооруженные китайскими пиками-клевцами «ге». У каждого был круглый щит, простой бронзовый меч, за спиной у всех средний лук и колчан на два десятка стрел. Перед казармой они выстроили в две шеренги под пристальным взглядом Ли Вэя. Два десятка бойцов во главе с тридцатилетним начальником, у которого были холодные как лёд глаза. Младший сын начал тихо давать ему указания.

Тем временем, патриарх Лю повернулся к Самару и громко произнес на тохарском: «Не соблаговолит ли доблестный Самар разрешить показать своим спутникам молодецкую удаль для ознакомления?» Самар сжал скулы, раздумывая, и как-то растерянно посмотрел на здоровяка Бахара. Парень расценил этот взгляд как приказ, но решил немедленно проявить инициативу – вихрем сорвался с места по лестнице во двор и понесся направо к дальнему третьему крыльцу казармы.

Бороду патриарха взметнуло вверх волной воздуха от пробежавшего богатыря. Самар дико выкатил глаза от удивления и тихо зарычал ему вслед – подчиненный не дождался словесного приказа что делать. Здоровяк бежал к небольшой повозке, где трое слуг под присмотром пожилого мужчины грузили её небольшими упаковками.

Как потом оказалось, это был лекарь, готовившийся посетить стоянку каравана и осмотреть раненых. Четвёртый слуга только что привел запрячь в повозку обычного осла. Самар было дернулся за Бахаром, но патриарх быстрым жестом придержал его за рукав. Дёрнулся было вдогон напарнику Вогаз, но тут уже его начальник гневным взглядом и резким кивком вернул на место у себя за спиной. Старый же мастер, уперев кулаки в бока, весь превратился в живой интерес. Воины, не получив никакой команды, просто повернули головы.

А Бахар подбежал к ослу, с разбегу наклонился и подхватил животное себе на плечи. Потом лихо развернулся и ровным быстром шагом поспешил к воротам. Четверо слуг кинулись, было остановить «безобразие», однако их резким окриком остановил лекарь. Одному дал команду бежать рядом, но не трогать. Что парнишка и сделал с изумленным лицом, семеня ногами в трёх шагах позади богатыря.

Бахар с хищной и довольной улыбкой пронёс осла к воротам, у которых застыли с открытыми ртами два привратника, и немедленно повернул назад. Не снижая скорости, он снова пересёк весь двор и бережно вернул животное на то же место. Смачно чмокнул осла в нос и с довольным видом победителя бегом подбежал к ступеням, где его ждали Самар и глава клана. Вытянулся во весь свой богатырский рост и замер. В глазах его было: «Ну и каков я!? …Ой!».

Возникла небольшая пауза. Глава семьи Вэй и клана Цзинь начал безудержно хохотать, причём как-то, заразительно - по-детски. Самар гневно смотрел на подопечного сверху вниз, поставив кулаки в бока и широко расставив ноги – «горный дэв готовит беспощадное наказание».

Ли Вэй через двор смотрел на отца и улыбался. Два десятка воинов за его спиной стояли с разинутыми ртами. Ни один из них не был выше ростом плеча Бахара. Фа Вэй спустился к отцу с веранды и стал придерживать его под руку. Патриарх продолжал хохотать…

Вогаз не шевелился, кусал губы и ждал любой команды Самара, моля богов и предков, чтобы с Бахаром «потом» ничего плохого не случилось. Начальник ничего пока не предпринимал и просто потирал себе затылок. Гнев у него явно прошёл. Внешне так казалось… Бахар стоял на месте, только широкая грудь вздымалась и опускалась от мощного дыхания и по лицу стекали струйки пота. Вогаз обратил внимание, что у старшего отряда школы не потеплел взгляд, глаза остались такими же холодными.

А у третьего крыльца лекарь ощупывал осла – не сломаны ли ребра. Слуги под его руководством продолжили погрузку. Лекарь распорядился таки заменить животное, несчастного ослика немедленно увели. Наконец, старый мастер успокоился, прокашлялся и громко сказал на тохарском: «Почти четыре десятка лет прошло с момента, как я получил от тебя, доблестный Самар, «подарок», глубоко тронувший радостью и весельем моё сердце. Ты как всегда смог необычайно удивить меня снова. Кого-то я узнаю в этом молодом богатыре…».

Самар не ответил, но почему-то потупил взгляд. Если бы не загар, то, скорее всего, лицо его покраснело. Вогаза посетила ехидная мысль-вопрос, что такого «напортачил» их командир в молодости, если Лю Вэй Цзинь решил сравнить это с нынешним событием и Бахаром?

Патриарх продолжил: «Прошу тебя, Самар, представь моего старшего сына Фа Вея владельцу твоего каравана, чтобы передать ему приглашение нашей семьи стать высоким гостем в этом доме. Отряд нашей школы сменит твоих стражников. Опытный лекарь окажет помощь всем нуждающимся. А этих двух молодцов я очень прошу оставить пока при мне для продолжения знакомства». Он кивнул сыновьям. Самар сделал уважительный поклон в знак согласия.

Фа Вэй дал знак старшему с холодными глазами. Последовала резкая команда, обе шеренги повернулись направо. Отряд двинулся простым шагом к открывающимся воротам. Самар жестко зыркнул на парней, кивнул Вогазу, оставляя его старшим, и двинулся догонять Фа Вэя. Бахару же он мимоходом прошипел: «Придушу потом. Медленно…».

По знаку Вогаза Бахар подошёл и встал вместе с ним в пяти шагах от Лю Вэя. Старый мастер проводил взглядом отряд и догоняющего их на повозке лекаря с двумя слугами. Младший Вэй посматривал на молодых гостей. Ворота стали закрываться.

Патриарх повернулся к ребятам. «С нетерпением жду теперь уже вашего сказания о битве у реки неделю назад. Можете рассказывать во всех подробностях. Не волнуйтесь – я высоко чту честь доблестного Самара! - Парни переглянулись. – Пойдемте на площадку для занятий». Впереди пошёл его младший сын, показывая дорогу.
--------
дальше будет

[kalpa]

4.4 Поединок и беседа

Вошли в первую дверь казармы. Открылся длинный коридор. Справа - три двери. Как потом оказалось, комната для старшин, арсенал и столовая, причём средняя закрыта массивным брусом. Слева - две двери, собственно казармы для бойцов. Между ними находилась очень длинная стойка с оружием.

Чего тут только не было! Такого разнообразия готового к битве оружия ни Вогаз, ни Бахар даже представить себе не могли… Рты открылись и не закрывались. Оба медленно прошлись вдоль стойки, развернулись и снова прошлись. Парни тихо приговаривали: «Ва-а!» и… «О-о-о!»

Старый мастер снова улыбался. Младший, Ли Вэй, с легкой улыбкой продолжал живо рассматривать молодых гостей. Наконец, оба парня смогли перевести дух. Хвала богам, он помнили наказ Самара ничего не трогать. Но каких усилий им это стоило? Не передать…. Кстати, довольно быстро и Вогаз, и Бахар заприметили в середине стойки «чудо-клинок», которым сражался главарь разбойников. Парни переглянулись и уставились на старого мастера.

Патриарх вскинул правую ладонь, предотвращая расспросы. Он просто уточнил: «У вас будет ещё много времени пораспрашивать, рассмотреть, потрогать и даже попрактиковаться. Я сам был таким же, как вы. Очень понимаю ваши переживания. Но ненадолго отложим усладу ваших сердец. Бахар, пока ты не остыл, не окажешь ли честь старику показать своё боевое мастерство? У меня есть для тебя подходящий противник среди наших учеников».

Услышав торжественный ответ здоровяка «Почту за великую честь, мастер Лю Вэй» и увидев, как красиво Бахар выдал церемонный поклон с прижатие правой ладони к сердцу, Вогаз чуть не лишился чувств. Мало того, что он не ожидал такого от напарника. Он бы ни за что не смог бы сам это повторить так величественно и глубоко. Такое идёт из сердца героя, наверное… Старый мастер пригласил их в конец коридора, где его сын уже открывал двери, выходящие во второй большой двор - место для тренировок бойцов школы.

Вогаз, не удержавшись, шепнул Бахару: «Ты своим поведение не устаешь удивлять и радовать меня, Бахар, я горжусь тобой!» В ответ здоровяк довольно хмыкнул. Впереди послышалась отрывистая команда. Когда парни вышли на веранду вслед за степенным патриархом, их взору предстали четыре десятка бойцов разного возраста, почти одинаковой комплекции, построенные широким квадратом. И единым взором внимания и послушания….

«Вань Ю, подойди!» - отрывистый приказ патриарха на китайском языке легко растлумачил для себя Вогаз. Из заднего ряда выбежал здоровенный парень и остановился перед ступенями. Надо же, какие есть здесь… Такой большой комплекции тела уйгуры ещё не встречали среди мужчин в этой стране. Но… Он почти на полголовы был ниже Бахара, и всё-таки не так широк в плечах, явно ровесник.

Напарники ничем не выдали удивление к будущему сопернику богатыря-уйгура. Только в глазах младшего напарника затаилась усмешка, он уже умел правильно оценивать противников. Вогаз всё равно помрачнел. Событие, конечно, будет очень интересным. Главное, чтобы Бахара «не понесло» - парень был знаком с боевым безумием. И не раз…

Мастер Лю громко, но по-китайски, произнес длинную тираду, явно означающую демонстрацию поединка двух тяжеловесов. Строй парней быстро сдвинулся назад на двадцать шагов, сжавшись в четыре шеренги. По короткому жесту они быстро уселись на землю. Соперник снял рубаху и аккуратно сложил в стопку на землю у края нижней ступеньки. Внушительные мышцы – явно упорно тренируется.

Из коридора вернулся Ли Вэй, незаметно исчезнувший ранее, изящно бросил ученику школы две большие булавы на длинных рукоятках. Патриарх коротко обратился к Бахару: «Парные булавы «Дуаньбаншуанчуй». Это уважаемое оружие наших богатырей. Показательный поединок прост – в полную силу, но без увечий. Ты готов?» - «Да, мастер, но можно ли мне, кроме палицы, пользоваться и своим кинжалом?» - «Конечно», патриарх усмехнулся, – «Не хочу тебе предлагать учебный из дерева. Лучше всегда сражаться тем, что «привычно руке». Знаю, Самар очень серьёзно натаскивает своих бойцов и я не переживаю за нашего ученика». Бахар снова выдал красивый поклон. Вогаз смог немного расслабиться – честь бойца-уйгура из отряда Самара для ребят значило очень многое…

Вогаз быстро прислонил копьё к стене и сложил своё оружие на лавку у входа. Напарник, тем временем, снял с шеи головной платок и свою «драгоценную» безрукавку, пока ещё неукрашенную мантией из шкуры матерого тигра, «злобно прыгнувшего на нас из засады», но скоро… Вогаз быстро прошептал ему, вспомнив старшего брата: «У тебя трезвая и хитрая голова… Я держу за тебя кулаки».

Бахар, как всегда, ехидно хмыкнул и подмигнул. Он освободил длинный кинжал от ножен, которые положил на лавку. Поигрывая мускулами и крутя головой для разминки шеи, степенно спустился во двор. Соперник отошёл на четыре шага в сторону. Уйгурский богатырь занял место в шести шагах от него, достал палицу из петли на ремне. Оба повернулись к мастеру Лю Вею.

Патриарх сказал с начала по-китайски, потом повторил на тохарском языке: «Уважайте друг друга и слушайтесь команды». Соперники поклонились мастеру, медленно повернулись лицом к лицу. Не опуская глаз, кивнули для приветствия. Старый мастер присел на верхнюю ступеньку. Его сын хлопнул в ладоши – сигнал начала.

Вогаз выпрямился, прошептал молитву богам и предкам за удачу Бахара и попросил для него трезвости и победы. Сложил руки на груди – это помогало ему на страже долго хранить собранность и внимание. Жаль, Самара и наших ребят нет! Ведь весь отряд удивлялся последнее время силе и растущему мастерству их самого молодого воина…

Противники поигрывали плечами, напрягали и расслабляли мышцы, медленно крутили оружием, разминали запястья. Начали неторопливо ходить по кругу в пять шагов. Обстановка накалялась, чувства обострились, тишина «начала шевелиться». У Вогаза затрепетали ноздри, тело пыталось напрячься, как бы вслед за движениями напарника.

Пришлось одёрнуть себя. Мастер Лю Вей и его сын явно внимательно следили не только за поединком, но и за всем остальным, в том числе и за Вогазом. Вспомнилось - «излишнее волнение не к лицу опытному воину».

Соперник молодого уйгура не был простым. Все его движения говорили о хороших навыках и достаточном опыте поединков. Интересен был его хват оружия – ладони сжимали рукоятки почти под самыми навершиями очень крупных головок булав. Похоже на удержание двух шаров. Удивляла легкость управлениями ими. Бахара это видимо никак «не цепляло».

Перехватив кинжал левой рукой так называемым обратным хватом, когда лезвие плотно прижато к предплечью, богатырь продолжал мягко кружить вокруг соперника. Такая позиция кинжала была вспомогательной, позволяла выставленной вверх и наискосок рукой встретить обрушивающий удар любого оружия – как движение щитом, и мгновенно контратаковать на встречу.

Бахар превратился в снежного барса, встретившего сильную змею. Быстрым скачком он сделал обманное движение вперед и почти тычок палицей для проверки соперника. Тот «не повёлся». Через несколько мгновений Бахар повторил «разведку» - снова без ответа. Соперник продолжал делать мягкие шаги по кругу, покручивая своими булавами «восьмёрки». Лицо его было спокойным. Похоже, он пытался «усыпить» рьяного уйгура и спровоцировать на явную ошибку во время длинной атаки. Потом быстро контратаковать…

Вогаз пока ничему не удивлялся. Скорее всего, всё решит скорость взрывных движений и степень выносливости. Рано или поздно все делают промахи, Самар говорил: «Мы - не боги... хотя и ведем себя иногда как дэвы». Бахар продолжал «прощупывать» соперника обманными выпадами. Мастер Лю, его сын и ученики во дворе не шевелились. Ничто не мешало поединку.

Наконец, Бахар сделал более длинный выпад с тычком палицы в грудь соперника. Тот резким скачком навстречу, явно давно ждал такой атаки, сократил дистанцию, отбил левым шаром вниз наружу палицу уйгура и обрушил правый сверху. Богатырь легко парировал рукой с кинжалом в стойке на жестко поставленных ногах, и контратаковал малым замахом палицей сбоку по ребрам. Китаец легко защитился рукоятью левого шара, выставленной вверх за плечом.

Бахар отскочил в сторону и возобновил медленное мягкое кружение вокруг соперника. На его губах заиграла улыбка. Похоже, напарник «вошёл в свой поток» ведения поединка и его сопернику придется блеснуть более необычной техникой. Стычка показала, что оба бойца серьёзны и аккуратны в поединке.

Вскоре уйгур повторил провокационную атаку. Но Вань Ю не просто контратаковал, а выдал блестящий длинный и быстрый навал из разворотов тела вокруг оси с короткими шагами на бегу, вращая шарами булав по большим кругам сверху вниз. Скорее всего, один из обрушивающихся ударов должен был бы достигнуть цели, если бы противник замешкался.

Но Бахар, явно не встречавший ранее, как, кстати, и Вогаз, такую технику, не растерялся. Быстрыми шагами он двигался спиной назад, уклоняясь головой и корпусом от свистящего у его ушей оружия. Громко воскликнул восхищенное «Ва-ау»… Вдруг резко сократил дистанцию навстречу Вань Юю, легко остановил кинжалом и палицей очередной удар сверху правой булавы ещё «на замахе». Грудью несильно оттолкнул китайца. И очень быстро и сильно «вдогон» пнул стопой правой ноги соперника в живот.

Тот отлетел на три шага, чуть не упал, «передернулся» телом и снова собрался в защитной стойке – умел терпеть боль и не терять равновесие. Чувствовалось, что ему неприятно. Сам виноват - увлекся атакой. Вогаз несколько раз видел, как Бахар таким ударом сбивал людей с ног и многие потом не могли сразу даже встать. Это было «всё равно, что лошадь бьёт копытом».

Продолжилось мягкое движение по кругу. Уйгур явно дал возможность китайцу передохнуть. Дальше поединок, превратившийся в изящное фехтование булавами против палицы и кинжала, почему-то стал Вогазу неинтересен. У него возникла уверенность, что победа Бахара уже близка, ...если Вань Ю не «блеснёт» ещё каким-либо приёмом.

Но соперник уйгура перестал рисковать и, теперь только тщательно защищался. Бахар уже очень скоро усилил натиск быстрыми выпадами и ударами со всех сторон. Как в наставлении… И таки дождался. Вань Ю тяжело встретил очень размашистый удар палицы сверху, сопровождаемый громким ревом уйгурского богатыря, перекрещенными булавами.

Напряженные руки китайца приподнялись для защиты, шага в сторону потом не было и…по открывшемуся его правому боку, где находится нежная печень, похлопал как ложкой по котелку своим кинжалом с ехидной усмешкой гость школы, «Великий Бахар из Турфана». В будущем - «Величайший! …И так далее». Такое мгновенное смещение по фронту перед соперником после удара – серьезный навык мастера. Уйгур отскочил на несколько шагов назад от соперника, выставил вытянутой рукой палицу, направленную вперед. И улыбнулся. Жест означал для китайца – «Может, продолжим?».

Сын патриарха хлопнул в ладони – конец поединка. Ученик школы, Вань Ю, встал прямо, прижал перекрещенные булавы к груди и низко поклонился победителю. Бахар торжественно прижал палицу к своей груди и тоже ответил четким поклоном. Оба повернулись к патриарху. Старик усмехался и гладил свою бороду. Он был явно доволен поединком. Или делал «такой вид». Вогаз позволил себе расслабиться – Бахар вновь показал себя отличным бойцом! До следующего «прокола»…

Поединок не занял много времени. Мастер Лю Вэй встал, степенно спустился по ступенькам крыльца, остановился перед Бахаром. Сделал жест приветствия, сжав ладонью руки кулак перед грудью, произнес: «Молодой богатырь порадовал старика Лю Вэя и нашу школу своей удалью и мастерством. Поздравляю с победой! Доблестный Самар может гордиться тобой». Вогаз же просто улыбался, на сердце было легко и приятно за Бахара. Подумалось: «Может!».

Патриарх повернулся к веранде и обратился теперь уже к старшему парню: «А ты, похоже, совсем не горишь желанием проявить себя? Почему?» Вогаз задумался и сказал: «Уже давно перестал получать удовольствие от показательных поединков. Тренируюсь постоянно, но соревноваться не люблю. В последние годы хватало настоящих схваток с врагами и бандитами, чтобы понять – всегда найдется кто-нибудь, кто быстрее тебя, сильнее, опытнее или хитрее. И наоборот. Иногда бывает подлость. А может просто сопутствует или нет больше удачи. Или меньше".

"Бахар уже давно стал выигрывать у меня уже четыре схватки из пяти. Очень скоро я вообще не смогу его одолеть. Я ещё молод, но мне уже интереснее разобраться в ситуации, понять причины, поразмыслить - к чему приведут последствия. И взять это на вооружение. Поэтому я стараюсь учиться предвосхищать заранее нежелательные последствия. А слава мне совсем не нужна – мешает видеть».

«Теперь понятно! Да, это не похоже на устремления молодого воина. Давай присядем отдельно, а наш ученик проводит Бахара умыться». Наставник Ли Вэй тут же подал отрывистую команду.

Ученики вскочили и отошли к задней части площадке к умывальникам. Местный богатырь, подхватив с земли свои булавы, умчался в коридор. Патриарх пригласил Вогаза к скамейке на крыльце. Тут как раз вернулся Вань Ю с двумя табуретками и полотенцем на плече, поставил их напротив скамейки, где уселся старый мастер. Дождался кивка Лю Вэя и отошел к Бахару, ожидавшему его возле крыльца. Оба степенно пошли к остальным ученикам. Причём Вань Ю явно подлаживался под походку гостя. Патриарх произнес несколько фраз младшему сыну и тот тоже ушёл.

Старый мастер «принялся» за Вогаза, пригласив того сесть напротив себя:
- Почему Самар приставил тебя «приглядывать» за Бахаром?»
- Не знаю. Парень доверяет мне. Хотя я и не обучаю его. Скорее, он оттачивает на мне свою удаль. Никогда пока не знаю, что может «втемяшиться» в его голову и когда. Доблестный Самар мною не очень доволен. Это заставляет меня думать… И ещё мать богатыря очень просила присмотреть за ним. Для меня он – как младший братишка. Бахар почти всего достиг сам, делает всё больше успехов. Как бойца и силача - его ждёт громкая слава. А как человек - я постараюсь всегда помочь ему, пока рядом. Его же удаль уже давно играет с ним. И иногда заигрывается. Может Бахара поручат опытному наставнику?.

Старик покивал головой, улыбнулся и снова спросил: «У тебя с собой копьё, прямой клинок, лук со стрелами, кинжал и личный нож? Что ты предпочитаешь как боец?»
- Всё. С детства обучен стрельбе из лука. Мой род Змеи живет в предгорье Тенгритау – у нас начинают учить охотиться и сражаться с малых лет: копьем, дубиной, ножом, клинком, рогатиной, посохом, стрелять из лука и пращи. Когда я в четырнадцать после первого боя был "посвящён во взрослые" и получил право на меч, мой дядя по матери, наш кузнец, помог мне выбрать на ярмарке этот клинок...

Лю Вэй, не прерывая, жестом попросил посмотреть меч и Вогаз, привстав, вручил. - …На большой ярмарке в Урумчи и потом три года давал мне первые уроки. Во время моего первого каравана в Персию в двадцать лет меня натаскивали старшие стражники, …у кого находилось желание. А с двадцати трёх я служил в городской страже Турфана. Два года назад Матай, который там был моим пятидесятником, порекомендовал меня и Бахара в отряд к Самару. И тот счёл, что мы ему подходим.

Старик кивнул, вернул клинок, внимательно осмотрев, и улыбнулся: «Самар очень редко ошибается в людях. Хотя, в случае с Бахаром, он имеет ещё и смешные хлопоты. А теперь расскажи мне, как ты сам сражался в той схватке у реки неделю назад. И побольше деталей…». Вогаз начал пересказывать, всё, что раньше поведал Самару. Мастер Лю Вэй слушал очень внимательно, несколько раз уточнял ту или иную подробность.

Тем временем большая часть учеников, закончив занятие, проходили мимо, делая поклон патриарху, и исчезали в казарме. В конце толпы шли Бахар и Вань Ю, оба оживленно жестикулировали и улыбались – уже находят общий язык. Уйгурский богатырь всё-таки удивительно легко сходился с незнакомцами… Он простился с бывшим соперником, быстро привёл себя в порядок и замер на крыльце, ожидая разрешения патриарха подойти. После короткого приглашающего жеста Лю Вея богатырь присоединился к беседе.

По окончании рассказа Вогаза старый мастер коротко расспросил уже Бахара. Молодой напарник был поначалу немного смущен, но доброжелательность опытного старика была такой открытой, что Бахару не составило труда ответить на все вопросы. Лю Вэй под конец спросил здоровяка – знает ли он, как его самого можно победить?

Бахар расстроился, кивнул и грустно произнес: «Знаю… и десятник Матай, и Вогаз не раз говорили мне, что таких как я, легко победить подлостью. Хитрость можно распознать, а подлость практически нет. Вот Вогаз – он честный и порядочный, но каждый раз в учебном поединке старается сражаться со мной по-новому… Он всегда неудобный какой-то… И ещё надо изучать людей. Непобедимых, я уже знаю, не бывает…». Старый мастер покивал удовлетворенно головой и предложил задавать вопросы. Парни переглянулись.

Первым спросил Вогаз:
- Кто был главарь разбойников в полном доспехе, цена такого и его вооружения – целое состояние и как называется его чудо-клинок, у которого длина рукояти одинакова с лезвием?
- Его имя – Тан У Го, он из известной семьи, но не очень влиятельной. У их клана много амбиций, но средства они выбирают не всегда, скажем, «правильные». Сам он был искусный боец. И очень азартный игрок. Оружие его – «чжаньмадао», разновидность нашего большого клинка-копья «дадао». Оно предназначено больше для пехотинцев, которые останавливают всадников, подрубая ноги лошадям. Парни, не сговариваясь, вздрогнули – уйгуры всегда нежно относились к лошадям, почти как к членам семьи, а не просто помощникам. Старик, заметив такую реакцию, усмехнулся.

Бахар не утерпел и взволнованно задал следующий вопрос: «Можно ли увидеть какое-нибудь упражнение с оружием, практикуемое Вашей школой?». – «Какое именно?», - старый мастер лукаво улыбнулся. – «А можно все виды?» - «Нет, только одно. Выбирайте». – Бахар растерянно заморгал и задумался. Вогаз решил вмешаться – «Можно посмотреть, как действуют копьем с крюком?». Бахар прищурился и понимающе кивнул.

Патриарх согласился: «Мы называем его «гоуляньцян». Накануне вашего отъезда вы увидите такое упражнение, называется «Тао». Заслужили! Победа над Таном У Го даёт вам такое право. Вы, воины-уйгуры, – интересны для меня. Моя семья может иметь с вами дела». Мастер Лю Вэй встал, заканчивая беседу, и повел парней в главный двор. Там въезжали повозки…

Отряд стражников-уйгуров разместили в большой комнате для старших, где были три невысоких ряда коек в три этажа. Бахара, не вместившегося ни в одну из узких кроватей, отправили к раненным в лазарет. Там для него приготовили отдельный топчан.

Перед приёмом еды в столовой всех бойцов их отряда лекарь ещё раз быстро осмотрел. Вечером он ждал каждого по очереди для назначения лекарств. С улыбкой он заверил гостей, что Матай, имевший самое тяжелое ранение, обязательно выздоровеет. Товарищи успокоились. Появилась возможность выспаться.
----------
дальше будет

[kalpa]

4.5 В усадьбе

Когда уйгурский отряд разместился и бойцов накормили, всех, кроме тяжело раненных, собрал Самар и рассказал о заведённом порядке для гостей в усадьбе, правилах поведения, распорядке и расположении построек. Где можно находиться и куда не соваться. "Нельзя огорчать хозяев, - снова показан кулак начальника, -

Вы – молодцы, хорошо несли службу и доблестно сражались! Печально, что треть из нас ушли к праотцам. Но они выполнили свой долг воина до конца! Мы же продолжаем службу.

Внимание, из усадьбы ни шагу – мы, уйгуры, не должны привлечь внимания местных властей! Пока «не утрясется песок последствий». Все просьбы – только через меня, Самара. Хозяевам стараться не попадаться на глаза. Нам повезло, что доблестная семья Вэй Цзинь дала нам приют и защиту. По воле Великого Неба мы спокойно и со славой вернёмся к родным очагам. Воспользуйтесь пребыванием здесь - хорошо отдохните и подлечитесь. Здешний лекарь очень редкий и знающий мастер".

Под конец Самар рассказал о плане возвращения персидского купца домой морским путем с востока на юг, вокруг всей земли. Все восхитились и согласились.

«И ещё! Всем приглядывать за Бахаром – он тут же успел отличиться… и необычно». Многие хмыкнули и заулыбались. Потом Вогазу с напарником пришлось рассказывать товарищам о событиях утра.

Все первые дни были наполнены отдыхом после тяжелого перехода. Только неугомонного Бахара, которому вечно было скучно или нудно, носило где только можно, и, похоже, где и нельзя. Вогаз тревожился, чтобы он не натворил беды себе и товарищам.

А напарнику легко давались языки, он любил общение, со всеми знакомился, помогал, показывал свою силушку, горделиво принимал восхищение, собирал сплетни, регулярно подъедался на кухне, помогал ухаживать за Матаем и так далее. И как везде успевал?

Отдельно запомнилось общение с лекарем. Дальняя часть казармы имела три помещения для врачевания. Со второго крыльца можно было попасть, по коридору справа, сначала в лазарет на два десятка раненных, а затем была, перед помещением кухни, комната, где лекарь делал операции очень тяжело раненым, больным и покалеченным посетителям. Обе большие комнаты имели сквозные проходы в дальний третий коридор, выходивший на последнее крыльцо казармы.

Там же находились личные покои лекаря и склад всяких препаратов и лекарств. Помогал во врачевании парнишка лет пятнадцати со взрослым и серьёзным взглядом, оказалось – племянник лекаря, и пожилой слуга. Удивило, что кроме лечения отварами, настойками, мазями, зашиванием ран, мастер всегда очень долго и внимательно слушал ток крови на запястьях рук.

А после использовал втыкание в различные части тела тончайших длинных иголок из кости или серебра. Набор таковых он всегда носил при себе на левом запястье в кожаной накладке, похожей на укороченный щиток лучника: удобно – всегда под рукой. Такой же был и у его ученика по имени Ба Лунь.

Бахар уже у кого-то узнал, что на теле человека насчитывается до двух тысяч мест, куда можно втыкать эти «штуки». Основная часть их расположена по двенадцати главным линиям на теле человека, почти под поверхностью кожи. Только изучать эту науку надо не меньше тридцати лет, а то и все сорок.

Примечательны были всегда спокойное деловитое поведение мастера-лекаря, его аккуратность и заботливость. Например, он регулярно заглядывал на кухню проверить качество еды и продуктов, строго следил за чистотой и порядком во всей усадьбе. Его слушались даже сыновья патриарха. Радовала его ироничная, снисходительная ко всему улыбка. Оказалось также, что по вечерам он любит играть красивые мелодии на флейте.

И ещё лекарь, так, по крайней мере, казалось Вогазу, был необычным скрытным воином, мастерство которого внешне никак не заметно. Как, кстати, и глава клана, патриарх Лю Вэй Цзинь. Но подтвердить это никак не представлялось возможным. Уйгур просто ощущал присутствие странной силы у этих двоих, с которой познакомился при первой встрече с патриархом во дворе усадьбы. И она была такой, что в их присутствии упоминание о тонкостях воинского мастерства было попросту неуместным. Почему!?

Про себя он бы назвал проявление силы этих двоих "строгим умиротворением" с оттенком дружелюбия. И оно не было кажущимся или временным. Немного похоже на то, какими ему "ощущались" Хранители в родном крае с татуировкой варана из далёкого детства. Только у тех двоих не было теплоты во взгляде…

Вогаз попал на осмотр и лечение последним из своего отряда. Лекарь, его звали мастер Ма Лунь, отлично говорил на языке тохаров. Беседовать с ним было легко. Для начала тот заставил полностью снять одежду для внешнего осмотра. Долго выслушивал ток крови на обеих запястьях, заглянул в глаза, уши, осмотрел ногти, постучал пальцами через прижатую ладонь по спине и груди. Смазал какой-то пахучей мазью раны и порезы, заклеил их специальными полосками из бумаги. Процедура вызвала небольшой зуд и жжение. И наконец, Ма Лунь воткнул Вогазу с десяток иголок в разные места тела. Боли, как ни странно, почти не было!

Дальше требовалось посидеть неподвижно. По телу начали разливаться едва ощутимые волны какой-то приятной энергии под кожей и в позвоночнике. Ма Лунь невозмутимо готовил очередное снадобье, и, казалось, не обращает на уйгура никакого внимания. Но Вогаз ощутил сквозь накатывающую ясность, почти граничащую с порогом прихода состояния Единения, что лекарь более чем внимателен ко всему в комнате. И даже за её пределами. …Причём очень далеко.

Взгляд уйгура сам по себе быстро утвердился на маленьком деревце со множеством очень мелких листочков и ярко-розовых цветков в красивом керамическом поддоне, установленном на высокой деревянной подставке в углу комнаты. Похоже на какой-то рододендрон. Но такой не встретишь на склонах Тенгритау.

Само растение Вогаз приметил с первых мгновений визита к лекарю. Оценил сразу красоту, миниатюрность и восхитительный аромат цветов. Но такое маленькое! Из почтительности решил не беспокоить лекаря расспросами. Только позже он смог рассмотреть, что деревцу не меньше трёх десятков лет: таковыми виделись кора, узлы веток, видимая часть ствола у корней. И это полное соответствие небольшому деревцу горной сосны, находящемуся в гостиной через двор напротив! Что это!?

Вогаз неожиданно для себя решился и спросил:
- Мастер, что это за умение – уменьшать разные деревья из природы? И зачем?
- Мы называем это искусство "пэнь-цай", что означает "живая красота, выращенная в чаше", - Ма Лунь произнёс фразу, не поворачиваясь к пациенту и не прекращая готовить снадобье. – Оно появилось благодаря некоторым даосским мудрецам Поднебесной многие сотни лет назад, когда они, приняв решение жить среди людей как знахари, целители, знатоки небесных знаков и природных кругов, обустраивали свой быт как обязательное напоминание о первозданной красоте окружающей нас природы. Ибо это очень важно.

Ведь люди, живя большим и бурным укладом общины и погруженные в повседневные заботы, умеют быстро забывать о главном Чуде жизни – красоте всего, что есть. Старательно заботясь о таких деревцах и созерцая их совершенство, мудрые соединяют в себе почти невозможное – божественное и людское одновременно. Здесь, сейчас…

Есть ещё одно из названий этого мастерства, например, "покрытая зеленью дорога к Дао". Она - одна из многих…

Лекарь повернулся к Вогазу и заглянул глубоко в глаза своему гостю-пациенту. Помолчав, продолжил:

- Почему ты не стал шаманом в своих родных краях? – вопрос был очень неожиданным, "по сути" и доброжелательным.
- …У меня с детства не получалось видеть невидимое. И я… не удерживаю твёрдо тропу во снах, - Вогаз предпочёл ответить на вопрос Ма Луня коротко и откровенно, - если бы я умел такое от рождения и правильно, то меня забрали бы из семьи в обучение ещё шестилетним.
- Но чувствуешь ты многое и глубоко…

Вогаз подтвердил кивком, дивясь своей откровенности. Мастер с улыбкой продолжил:
- и теперь тебе интересно …что же такое Дао?

Вогаз кивнул дважды, никак не решаясь спросить об этом вслух, может быть самом важном в своей жизни!

А лекарь снова улыбнулся, опять глубоко заглянул в глаза уйгуру, и произнёс тщательно подобранные слова:

- Большее. …Просто большее.

Дао - больше, чем есть всё, всё, всё во всех мирах и за их пределами. Ибо Оно порождает причину всего и всех вещей. …Но люди, стремясь к его познанию, для понимания его тайн вынужденно используют слова. Поэтому начинают терять Дао. …А ведь можно пережить встречу с ним. И слова совершенно не помогут, они – всего лишь границы, пределы нашего понимания. Когда же Дао вдруг постучит в твоё сердце, ты поймёшь – нет никаких пределов. И никогда не было.

Когда сможешь отпустить слова в себе, не цепляясь за них, открываясь всему, всем мирам и дальше, где нет пределов, тогда и выйдешь на тропу, где Дао сможет встретиться с тобой. Ибо тропа – это ты. …О большем я не могу с тобой говорить, так как мои слова – всего лишь ступенька для тебя. Или шагнёшь вверх дальше, или споткнёшься. Но её, ступеньку, ты не понесёшь с собой дальше как ношу.

Важно, - Ма Лунь усмехнулся, - чтобы ты всего лишь поверил в свой шанс познакомиться с главным Чудом. …И сложность в том, чтобы ты смог вспомнить мой рассказ. Потом. А пока я продолжу о "пэнь-цай".

Чуть больше ста лет назад великий и мудрый властелин, первый объединитель Поднебесной, осенённый Высоким Небом Цинь Шихуан-ди, смог закончить нашу сложную эпоху Чжаньго, период Сражающихся Царств, соединив под властью Циней всю страну в единый Порядок. И уже в первый год своего правления в качестве императора-ди осознал, как широка и разнообразна Поднебесная. Даже будучи очень энергичным и быстрым правителем, ему бы не удалось её всю объехать за много-много лет!

Поэтому он постановил – на одной из открытых площадок своего дворца здесь в столице, городе Чаньане, все ваны, владыки провинций, должны создать карту Поднебесной, состоящую из уменьшённых копий каждой части страны.

И началось великое соревнование мастеров "пэнь-цай" и садоводов. Каждый ван заботливо следил, чтобы его царство-провинция было как можно подробнее и красивее представлено на великой дворцовой карте. Император Цинь Шихуан-ди был восхищён работой даосских мастеров. Все они были очень щедро вознаграждены. Слава об их величественном и совершенном труде разнеслась по всей стране.

Ещё задолго до окончания работ император стал проводить много времени на этой площадке с картой, наблюдая за действиями мастеров и созерцая различные образцы. Всё чаще прямо там проводил совещания с владыками провинций, свитой и чиновниками. Он якобы мог рассматривать эту карту часами, обдумывая планы укрепления Поднебесной, своих походов, строительства дорог, крепостей, городов и поселений, расширение торговли, ремёсел, улучшения земледелия. Эта карта как бы насыщала его мудростью в управлении Поднебесной.

По распоряжению императора в столицах провинций и больших городах также были сделаны соответствующие карты, чтобы ваны и их чиновники лучше ориентировались в делах своих царствах и быстрее проводили волю великого властелина Циня Шихуана-ди. Спрос на искусство мастеров "пэнь-цай" возрос многократно. И в первую очередь, из-за красоты. Каждая вельможная семья в стране приобщилась к этому искусству, разделяя увлечение императора.

"Пэнь-цай" быстро стало частью культуры и семейного уклада в Поднебесной. Люди оценили красоту и умиротворение, которые дарят маленькие деревца или кустики, безоговорочно приняв подарок даосских мудрецов. По прошествии ста лет теперь уже нельзя представить убранство китайского дома без таких деревьев. И нынешняя династия Хань мудро и тщательно переняла всё самое лучшее из наследия эпохи Цинь, в том числе и "пэнь-цай".

На этом всё, тебе надо хорошо выспаться. Кое-что из нашей беседы уже следующим утром ты не вспомнишь. Ибо для этого придётся потом приложить правильные усилия – таково древнее наставление даосов. Кто-то из небожителей явно благосклонен к тебе. И я рад за тебя!

- Мастер, почему я достоин ваших слов… о сути всего? – Вогаз весь сжался, опасаясь ответа даоса для своего пути. "Жизнь может поменяться в любое мгновение".
- Расслабься, - улыбка Ма Луня была… ироничной, - отклик на красоту "пэнь-цай" в твоём взгляде прямо говорит о многом, ещё спящем в тебе. Ты очень похож сейчас на маленькую ящерицу, преисполненную удивления красотой дня под полуденным солнцем, которая стала для неё больше необходимости поесть и выживать в борьбе за жизнь. Она видит дальше своего родного камня и шире травяной лужайки на горном склоне. Она учится отвлечению от повседневности. …Ящерицы слишком доверчивы, открыты и очень увлекаются чудесами. Они – хорошие бойцы, но… именно таково Дао, которое прячется за всем в повседневности.

…Ты сделал выбор в пользу тропы приключений, попав в ловушку чудес Неба и Земли. Что ж, сможешь останавливать слова и повседневность - вернёшься на Большую Тропу к Дао. Некоторые навыки для этого у тебя уже есть.
- Спасибо огромное за всё, мастер Ма Лунь!
- Удачи на тропе!

Возвращаясь в казарму, Вогаз обдумывал услышанное от даоса. Даже ненадолго присел на веранде, немного полюбоваться полуночным небом, молодой луной, северным ветром и… новыми истинами.

"Дао. Слово казалось как бы чужим и неприемлемым для ума. Но понятие – чем-то полностью знакомым. Более того, несколько раз пережитым. Миры без пределов. Нет границ. Бесконечность… А слова помогают и мешают одновременно – суть почти всегда умеет ускользнуть. Мне также известно и проверено в нескольких событиях жизни, что ясность, собранность и удержание безмолвия выводят сначала на Единение со всем в мире и с самим миром, потом – на присутствие Беспредельного… Не всегда.

И в какой-то момент всё необычное исчезает, оставляя переживание, с каким-то "послевкусием" непредвиденной встречи с очередным Чудом. Зачем? …И кто я!? Может быть, беспредельность терпеливо расставила подсказки в неожиданных местах судьбы для моего понимания, как и всем людям, с какой-то целью? Небо умеет ждать. …Что это за цель!? И нужна ли она мне? Где я теряю нить?

Проницателен Ма Лунь, почти дословно повторил слова мамы о ящерицах после моей Первой Охоты… И тем сложнее мне понимать".

Сердце Вогаза тихо, умиротворённо улыбалось в ответ на эти размышления, радуя терпением. И снова, в который раз, одаривая смирением. "Идём дальше… Спать. А утром хорошо поедим – и бесконечность станет ещё прекраснее. И будет приятно поухаживать за раненым Матаем".

Дословно разговор с даосом о сути всего Вогаз вспомнит только через несколько лет.
------------

Четыре дня отдыха, спокойных забот о раненых товарищах и продолжение знакомства с китайским бытом и традициями.

Но… разразился скандал. Внешне никак не заметный. Встревоженный молодой слуга торопливо и шёпотом передал Вогазу – срочно явиться к Самару. Который якобы "очень разъярён"!? Таким его начальник бывает только в бою… Кстати, а где Бахар?

Предчувствие о возможной причастности молодого напарника к неизвестному пока событию постепенно усиливалось с каждым шагом на бегу в гостиный дом, где поселился Самар, напротив казармы. Ни одна другая возможная причина ярости начальника не показывалась в размышлениях Вогаза.

Он влетел в покои, успев почтительно постучать в дверь и дождавшись знакомого рыка с разрешением войти. Встал возле входа и превратился весь во внимание.

Посредине комнаты стоял навытяжку во весь свой богатырский рост Бахар. Удивлённый, недовольный, со взглядом, устремлённым вдаль. Перед ним мерил комнату печатающими шагами донельзя разъярённый Самар, заложив руки за спину и что-то обдумывая. Ярость! Значит, всё-таки скандал серьёзен.

Оказалось также, что в углу комнаты присутствует, величественно сидя в красивом кресле, сам патриарх клана Цзинь, досточтимый Лю Вэй. Пальцы рук хозяина усадьбы вытянуты, изящно соединены кончиками между собой перед грудью, обозначая обеими ладонями простой и красивый жест размышления, собранности и умиротворения.

На лице мастера – знакомая ироничная улыбка. В его присутствии "ничего плохое не может произойти"… Красивейший кустик китайского можжевельника как очередной для Вогаза шедевр "пэнь-цай" восхитительно дополнял образ патриарха, смягчая атмосферу в помещении от разбушевавшихся эмоций Самара и напряженности в неподвижной позе Бахара, похоже, не хотевшего признавать в хоть чём-либо свою вину.

Два богатыря. Пожилой и молодой. Почти одинакового роста и комплекции. Такие похожие… или совершенно разные!? Загадка. Традиция любого уйгурского отряда – начальник является отцом-владыкой, все подчинённые – его дети, "старшие" и "младшие". И никак по-другому! Испытание, клятва и обряд "усыновления" связывала бойцов в отряде стражников намертво.

Не насовсем, до конца оговоренного срока службы в несколько лет. Но жизнь в походе, в боях, схватках, невзгодах и… скуке обычных дней пропитаны жесткой субординацией, крепкой дисциплиной и полным доверием. Самар имел права владыки и живого божества – жестоко карать и достойно поощрять, мог собственноручно убить, например, за предательство…

Бахар со скукой (!) в голосе размеренно рассказывал, что на второй день пребывания в усадьбе раненные в лазарете очень попросили его поискать себе другое место для ночлега из-за громкого храпа… И он, не особо думая, перебрался на большой сеновал возле конюшен. Старший конюх был совершенно не против. В этот момент патриарх Лю с улыбкой кивнул в подтверждение этих слов.

Вечером одна из молодых служанок возле колодца, как бы невзначай, предложила Бахару… сделать массаж широких плеч, по её мнению настоятельно требовавших расслабления. И молодой уйгур согласился. Ну там дальше… На следующий день пришла её подруга. И тоже предложила сделать массаж. Немного другой…

А на четвёртый день пыталась прийти третья… Но ей помешала первая и… они устроили ожесточенную ссору и драку возле колодца. На глазах у многих. Скандал резко оборвала старшая управительница, супруга Фа Вэя. Бахар ей честно признался, что никого из девушек насильно не побуждал к близким отношениям. Он имеет честь и никоим образом не собирался нарушать закон гостеприимства! И не только здесь в усадьбе, а везде, где бы не заносила судьба…

Патриарх Лю снова утвердительно кивнул. Опять с улыбкой. "Бахар не виноват!"

Видя такую реакцию хозяина усадьбы, Самар скривился. Как если бы у него под носом раздавили клопа… Начальник отряда иногда никак не сдерживал свои эмоции! Редко, но всё-таки бывало такое. Он встал лицом к Бахару, уперев кулаки в бока – "горный дэв раздумывает…" Подопечный продолжал смотреть поверх головы Самары.

Звенящая напряжённость в комнате.

Мда, неприятно, неуместно, несуразно, не вовремя… Вогаз искренне сочувствовал напарнику: сам он… дважды попадал в похожую ситуацию ещё в Турфане. В итоге, Вогаз стал очень осторожен в знакомствах. Виновным тогда его тоже не посчитали, но старшие никогда не упустят возможности устроить очередную выволочку молодёжи, заботясь о нравах, приличиях, традициях… И молодые потом, рано или поздно становятся новыми "старшими". Заботятся о детях, сокрушаются о падении нравов, к удивлению для других превращаются в ревнителей традиций и порядков…

В углу комнаты немного кашлянул по-прежнему ироничный досточтимый Лю Вэй. …Привлекая внимание Самара. Пожилой уйгур повернулся к хозяину усадьбы. Предложение патриарха было простым и уместным: со следующего дня начать тренировочные бои между уйгурами, теми, кто здоров, и бойцами клана Цзинь. Для обмена опыта и совершенствования навыков…

Самар согласился. У Бахара хищно блеснули глаза. Заметив оживление молодого уйгура, начальник принял решение – Бахар собирает свои вещи и перебирается ночевать в покои Самара. Пока так. Дальше будет видно. Патриарх Лю кивнул. Бахар убежал за вещами. Самар взялся за Вогаза:

- Следишь за поведением Бахара в течение каждого дня, ни на шаг не отпускать от себя, пресекать любые поползновения молодого героя "прогуляться" в одиночку. Самар накажет Вогаза за любое "приключение" напарника. Тренировочные бои и уход за ранеными – наилучшее занятие для молодых лоботрясов. Вогаз свободен. Пока.

В коридоре неожиданно пришлось задержаться – открытые двери на восточную веранду вели в… рукотворный мир масштабного "пэнь-цай". Сад!

Вогаза "оглушило" красотой. Не имея разрешения выйти даже на веранду и охватить взглядом чудо мастерства садоводства, он смог лишь сделать несколько шагов и замереть у выхода.

С веранды вниз вели изящные ступени, переходящие в сказочную небольшую тропу. Она была выложена каменными плитками самой разной формы. Уводя возможного посетителя в таинственные ракурсы знакомства с образцами совершенства красоты маленьких деревьев, кустиков, цветов, травянистых лужаек, групп камней или достаточно больших валунов… Столько всего красивого и в одном месте!

Три миниатюрных мостика соединяют в одну композицию небольшие пруды с водяными растениями. Много невысоких хвойных и лиственных деревьев, можжевельника, кустиков молодого бамбука и множество неизвестных уйгуру растений, цветов. Везде аккуратная чистота и ухоженность. И как бы ничего лишнего… Вогаз попытался представить, сколько труда, терпения, знаний и любви к прекрасному пришлось вложить мастерам "пэнь-цай" в Чудо на площадке размером сто на сто шагов – труд целого поколения!?

Части сада начинали "светиться" и "звенеть" для него. Несколько мест оказались "чуждыми" – наверное, он не знаком с такими местами…

Ощущения бурно всколыхнули память, когда Вогаз подростком безудержно носился почти каждый день по горной округе родного стойбища. Знакомился, изучал и всячески запоминал каждый участок любимой местности: и горные склоны, и леса, ущелья, горные луга, обрывы в пропасти, ручьи, водопады, озёра и всё, что было там. Дома! Родной край во всем своём разнообразии звенел, светился и нашёптывал ему много лет красоту и тайну, одаривал Единением и счастьем.

Взгляд Вогаза неожиданно развернулся и… заметил патриарха Лю и Самара, наблюдавших за ним. Улыбка главы клана говорила о понимании восхищения молодого уйгура искусством Поднебесной. Пауза затягивалась. Китайский мастер проницательно заглядывал в глаза молодому гостю. И произнёс он, наконец, только одну фразу: "Побудь здесь. Сколько захочешь". Развернулся, кивнул Самару и ушёл в коридор. Начальник посмотрел ему вслед и теперь уже взгляд пожилого уйгура озадачил Вогаза – его начальник был расстроен! Немного. А после небольшой паузы услышал странные грустные слова:

- Не очаровывайся красотами Поднебесной, Барсук. Мы очень чужие для китайцев. Как и они для нас. Эта страна, расширяясь на запад, несёт малым народам Гоби свой порядок, проверенных многими столетиями борьбы и войн. И таким, как мы, в основном предложат только две судьбы: или рабство, или жизнь пограничных поселенцев для защиты от дикой орды. Они уже никого из народов земли не смогут признать равными себе - их древний уклад и традиции слишком величественны и могучи. Поднебесная стара и мудра.

Может, кое-что я и не вижу конкретно для тебя и для твоего знания Великого Неба, но напомню, ты – уйгур, а значит воин и защитник, к тому же мой подопечный и приёмный сын. На время службы в моём отряде. Просто помни – мы и они сейчас не враги. Но и не родственники. Доверяя полностью этой семье Вэй клана Цзинь, я никогда не доверюсь в Поднебесной любому другому клану. Так сложилась моя судьба. Будь осторожен. …И поторопи Бахара.

Самар резко развернулся и ушёл к себе. Удивлённый Вогаз ещё пару мгновений продолжил созерцание сада… И остановил себя. Чтобы вернуться в людской мир, в повседневные заботы. Бахару он ничего не сказал, только привычно подмигнул. Напарник почесал свой затылок и… улыбнулся.
-----------

На следующий день состоялись первые бои на тренировочной площадке. Самар выставил с разрешения лекаря Ма Луня пока только Вогаза и Бахара. Патриарх Лю сразу выставил шестерых бойцов, уравнивая различие в росте и комплекции. Оружие – бамбуковые палки и деревянные щиты. Численный перевес китайским бойцам не помог. Все они были достаточны быстры, искусны, ловки…

Но… два молодых уйгура, перемигнувшись между собой – вспомнились уличные драки в Турфане, с воинственным криком ринулись лупить соперников. Оба они не уступали китайцам ни в скорости рук, ни перемещении. И уж в полной мере использовали своё превосходство в физической силе, длине рук и росте: ни один из бойцов клана не был выше плеч уйгуров. А пользуясь большей силой удара, ещё и быстрее выводили соперников из строя. Патриарх Лю добавил ещё четверых – десятеро против двоих! И Бахара понесло…

Уже в скором времени мастер Ли по знаку отца остановил схватку, ударив в большой бронзовый гонг. Перерыв. Итог: у троих бойцов клана разбиты головы, четверым серьёзно отбиты плечи, все остальные – потирают побитые запястья. Вогаз и Бахар основательно побиты со всех сторон, сплошные кровоподтёки и царапины. И улыбки от уха до уха! Насколько понял Вогаз, патриарх Лю устроил проверку не уйгурам, а наглядный урок своим.

Четыре десятка китайских бойцов сидели рядами на площадке за казармой и хмуро следили за поединком своих товарищей против двух здоровенных пришельцев. Похоже, урок для них был в том – с кем им, возможно, придётся встретиться в бою, если вдруг занесёт в Западный край за границу Поднебесной. С боевым оружием у них есть, конечно, шанс победить. Но и у жителей Гоби, Тарима и Тенгритау будет такая же возможность отлично постоять за себя. Или напасть…

Далее за дело взялся лекарь Ма Лунь. Одного потерявшего сознание бойца клана в его покои отнёс лично Бахар: справиться с накатывающим "помрачением в бою", когда теряется контроль, у него по-прежнему не всегда получалось.

Умываясь возле колодца, Вогаз заметил вопросительный взгляд напарника. Тому, похоже, срочно понадобилось "проверить заточку кинжала у кузнеца". Это по дороге мимо конюшен и… сеновала. Оставалось только сокрушённо улыбнуться, кивнуть и проследить, не закончил ли раньше времени Самар беседу с патриархом Лю и его сыновьями.

Вечером Самар собрал в столовой своих бойцов и распорядился: всем уйгурам сбрить бороды и усы, научиться заплетать пучок волос на макушке головы, как это принято у китайских бойцов. У всех стражников из отряда Самара снимут мерку для пошива новой одежды, где обязательно будут знаки-эмблемы клана Цзинь. В общем, они внешне должны стать похожи на наёмников, служащих в семье Вэй не меньше двух лет.

Новый распорядок будет введён уже со следующего дня: утром тренировки на площадке за казармой, после обеда - занятия по изучению китайского языка и тонкостям быта и традиций Поднебесной. Также все уйгуры начинают кушать любую местную еду только палочками. Как выразился Самар: "А если руки кривые, то вы у меня спать с этими палочками будете!" Значит – впереди учёба и учёба.

До нового путешествия на восток к океану, оставалось десять дней. Интересных дней.

------------
пока такая эта глава, дальше будет

[kalpa]

5.2 «Что упало – то пропало»

В один из дней перехода по морю, после двухдневного шторма, увеличились волны. Ветер стих и уже не срывал пену с их верхушек. Ярко светило солнце. Качка стала просто огромной… Обе джонки с трудом удерживали курс на юг, медленно переваливаясь через длинные гребни могучих океанских «барханов». Палуба корабля походила на громадные качели. Весь ритм судовой жизни стал подчиняться этим медленным «взлётам» и «падениям».

Вогаз с Бахаром сидели у борта. Лежать на койках в душном трюме было неприятно и тоскливо. А на палубе хотя бы интересно наблюдать за морскими птицами, которые висели в воздухе над джонкой. По-прежнему, после жизни на берегу, удивляло, что они почти не взмахивали крыльями, используя ровный ветер. Легко подправляя свой полёт, птицы, казалось, совершенно без усилий «плыли» по воздуху. Лучше, чем люди на корабле по океану!

Некоторые летуны опускались к палубе, высматривая возможную поживу. Да так низко, что можно было протянуть руку и попытаться их коснуться… Только холодные взгляды птиц как бы предупреждали: «Даже и не думайте, люди! Мы не настолько глупые позволять к себе прикоснуться, как вам хотелось бы. А вот поесть что-нибудь вкусненькое тут у вас на корабле не найдется?»

Вогаз достал из-за пазухи припасённую лепешку, отломил небольшой кусок и демонстративно для двух ближайших птиц отправил себе в рот. Следующий передал Бахару. Третий кусок высоко подбросил над палубой. Ближайшая птица резко дернулась в его сторону и подхватила «добычу» на лету. Мгновенно проглотила. Вторая обиженно раскричалась. Четвёртый кусок достался уже и ей.

Подлетели другие. Бахар достал и свою лепешку. Началась игра в кормление чаек. Некоторые птицы ухитрялись подраться на лету. Двое рулевых снисходительно посмеивались, наблюдая за расшалившимися варварами-пассажирами. Похоже, им эта «забава» уже давно была неинтересна.

Неожиданно последовавшие события стали развиваться стремительно. Ученик лекаря Ба Лунь нёс котелок с каким-то отваром из помещения среднего трюма в каюту на корме. Парень легко удерживал равновесие на качающейся палубе, держась одной рукой за натянутый над палубой вдоль судна штормовой леер. Но возле второй мачты кто-то из команды, споткнувшись, неуклюже «полетел» ему на встречу, грозя снести с ног. Паренёк отпустил леер, элегантно сделал разворот вокруг своей оси, быстро сдвигаясь к борту. А моряк грохнулся на палубу. Этот борт джонки в такой момент быстро опускался вниз после очередной волны.

Ба Лунь, придав сам себе ускорение вращением, вкрутился в проём в бортовом планшире и тихо «ухнул» за борт. Его огромные от удивления глаза как бы печально попрощались с молодыми уйгурами. У Вогаза «остановилось сердце»… Но уже через мгновение он стал действовать максимально быстро.

Срывая с себя одежду, Вогаз рявкнул прямо в ухо напарнику: «Найди веревку – бросишь в помощь!» Вспрыгнул на борт и, сильно оттолкнувшись, нырнул к ушедшему под воду ученику лекаря. Ба Луня сначала нигде не было видно – сплошные пузырьки мешали сориентироваться. Несколько гребков вниз и в чистоте голубой океанской воды впереди мелькнул силуэт барахтающегося паренька. Вогаз вынырнул на поверхность и мощными гребками послал свое тело к парнишке. Все мысли исчезли, как в бою… Остался только безмолвный настрой духа: «Вперёд! Быстро!»

Ба Лунь так и не вынырнул там, где определил для себя его появление Вогаз. Глубокий вдох-выдох-вдох и рывком вниз… Парнишка оказался всего в нескольких метрах. Подгребаем, хватаем его за шиворот и мощно выталкиваем на поверхность. Похоже, молодой лекарь, барахтаясь в воде, растратил все свои силы. Но… - главное, что он жив. А дальше… вместе с Вогазом встанет на весах судьбы, которая на двоих. Только вместе! Пусть боги взвешивают.

Ба Лунь пытался отдышаться, выплёвывая воду и сморкаясь, взгляд был «ошарашенным». Вогаз с накатившим спокойствием помогал ему удерживаться на плаву, громко сказал: «Просто держись и расслабься! Мы – вместе!» Парнишка проморгался и благодарно закивал. Всё-таки плавать он умел, просто падение, наверное, было слишком неожиданным. Сколько не говорили старшие, что в море не зевают, - всего не предугадаешь… Ладно, спасибо рыбакам из деревни, два месяца обучавшим Вогаза с Бахаром нырять за жемчугом и правильно держаться на воде!

Так, а где джонка? Нас бросили!? А ведь всех предупреждали – на крутобокой океанской волне корабль не пойдет на разворот подбирать ротозеев, оказавшихся за бортом. Черпануть воды на боковой качке, перевернуться и… весь многоопытный экипаж с пассажирами может пойти ко дну чуть ли не в мгновение ока. Потому-то суров и беспощаден древний закон моряков: «Что упало – то пропало».

А до берега похоже несколько дней пути, но это – для джонки под парусами. Не для двух парней, быстро теряющих силы в борьбе с громадными волнами.

Вогаз развернулся, пытаясь высмотреть корабль, и увидел… летящий прямо ему в голову кусок бревна с верёвкой. Удалось лишь вскинуть одну руку в попытке защитить лицо. Но деревянный обломок большого весла, встретивший «преграду» из его предплечья, подскочил вверх, перевернулся в воздухе над головой и стукнул своим вторым концом Вогаза точно по макушке.

Передёрнуло его, как… удар молнии, наверное. Тысяча тысяч иголок пронзили всё тело, с головы до пят. Взгляд расфокусировался – всё поплыло. Голова готова было лопнуть. Туловище, руки, ноги прошила череда судорог. Вогаз быстро «растаял» и ушёл под воду…

Ба Лунь чудом успел перехватить уйгура за косу на загривке и выдернуть на поверхность. Теперь неожиданно пришла его очередь спасать… «спасителя». Ему удалось также перехватить рукой кусок бревна с верёвкой, вцепиться в него и… не выпустить Вогаза, неожиданно размякшего как мешок шерсти.

Как не щупл был парнишка, а хватка у него «проснулась». И вовремя! На высоком гребне далёкой волны показалась корма джонки. Их заметили и верёвку начали тащить. Ба Лунь подтянул за косу Вогаза поближе, перехватил поудобнее за подмышки и доверился спасительной нити, связанной с кораблём. С жизнью…

Чуть позже могучие руки Бахара и кого-то ещё вытащили на борт сначала Вогаза, а потом и улыбающегося Ба Луня. Столпившиеся члены экипажа джонки и пассажиры в средней части палубы стали, мешая друг другу, приводить спасённых в чувство. Вогаз быстро очухался, взгляд стал осмысленным. Первым делом он увидел парнишку, сидевшего рядом на палубе и светившегося радостью, а также расстроенного Бахара, присевшего на корточки рядом с собой. Потом смог рассмотреть всех остальных… Голова ещё гудела, но ясность и силы быстро возвращались.

Напарник сокрушенно произнёс: "Не думал, что получиться так точно бросить обломок весла. Даже слишком". Вогаз со счастливой улыбкой смог ответить:

- Лучше именно так, Бахар, чем… бросать десяток раз. Без надежды. Спасибо! Причём ты не только спас нас двоих, но Ба Лунь сможет и дальше помогать исцелением людям. Невозможно представить всех нас в путешествии без лекаря в неведомых странах. …К тому же я не смог бы потом посмотреть в глаза даосу Ма и патриарху Лю, что упустил возможность… Ещё раз спасибо Небесам, что у меня такой напарник, как ты, Бахар!" Вогаз смог приподняться и дружелюбно ткнул напарника кулаком в плечо.

Осмотром побывавших в воде занялся лично досточтимый Ли Вэй. Ба Лунь первым подробно рассказал ему о самочувствии, получил десяток иголок от мастера, замер в неподвижной позе и закрыл глаза. На его щеках стал появляться румянец. А вот осмотр и расспрашивание Вогаза заняло больше времени. Мастер Ли похоже хотел убедиться, что у пострадавшего уйгура всё в порядке с головой.

Оказалось просто сильный ушиб. Вогазу пришлось сесть поровнее – иголок в него воткнули больше двух десятков. Кто-то из слуг помог Ли Вэю наложить повязку на голову для прикрытия глубокой ссадины. Череп Вогаза оказался, хвала Небесам, цел. Несколько дней и заживание резко ускорит уже сам Ба Лунь. Под конец лечения и беседы мастер Ли очень церемонно поблагодарил и Вогаза, и Бахара за спасение его молодого подопечного!

Столпившиеся на палубе продолжали живо обсуждать необычное спасение двух пассажиров. Особого восхищения и всяческих похвал удостоился молодой уйгурский силач. Одним ударом ноги сломать здоровенное весло, быстро привязать верёвку, сильно и точно бросить обломок на помощь упавшим за борт – такое под силу только могучему богатырю!

А с лица Бахара, пропускавшего мимо ушей на похвалу со всех сторон, не сходила вселенская скорбь. Вогаз старался изо всех сил поднять настроение напарнику, заверяя раз за разом, что чувствует себя нормально, что нельзя было никак предугадать это событие вообще и степень точности броска. И так далее. Выход из ситуации был найден неожиданно и быстро, потому что шёл из сердца. Вогаз коротко сказал: "Бахар, давай поедим! Чего-нибудь вкусненького". И только тогда лицо молодого богатыря просияло…

Уже вечером Ба Лунь осмотрел Вогаза, сменил повязку, заставил посидеть недолго в полной неподвижности для новой порции лечения иголками. По ходу процедуры тихо поблагодарил ещё раз за спасение. Вогаз тепло улыбнулся в ответ. Потом твёрдо добавил: "Ты важнее многих из нас в этом походе. И я очень рад нашему спасению".

Голова гудела всё меньше. Уже через три дня Вогаз почувствовал себя вполне нормально.

Ритм корабельной жизни вновь вошел в обычное русло, но большинство людей стали вести себя намного осторожнее во время океанского перехода. Старший кормчий, с начала похода наблюдавший за каждым пассажиром, обратил внимание на молодого уйгура, который правильно вёл себя на борту джонки, поэтому он без колебаний разрешил Вогазу посидеть на верхушке мачты, где, как правило, нёс вахту очередной наблюдатель из экипажа.

Только Вогаз успел привязаться для подстраховки тонким канатом, как его затопила волна удовольствия. Чувство было схоже с тем, что он испытывал в родном краю, в горах Тенгритау, находясь над обрывом. Возможность посмотреть на мир сверху, увидеть таким, как его видит птица!

А ближайшей ночью прямо на верхушке мачты к нему пришло сложное видение. Звёзды! Они всегда радовали. Но впервые в жизни Вогаз наслаждался ярким ночным небосводом высоко над водой. Почти как на вершине одинокой горы. Которая ещё и "движется". Ровная гладь моря отражала небесные светила как огромное зеркало. Легкий северный ветер помогал обеим джонкам ходко двигаться на юг в неведомые страны, покидая пределы Поднебесной.

В неуловимый момент восхищения ночным чудом властно пришло уже знакомое Единение. Расположение известных созвездий над морской гладью как-то окунули в другой мир. Очень древний. И где-то очень далеко на западе. Высота всех известных звёзд над южной линией горизонта совершенно одинакова – здесь и там тогда! Причём названия другие, и на нескольких языках. Тоже очень древних.

И эти наречия ему как-то знакомы… с детства! Другого детства!? Также он умеет почти с молодых лет вести парусное судно!? Любит морские узлы!? Только парус прямой, а не такой скошенный как на джонке! Знает ветры, течения, расположение островов и стран в том далеком западном море! Любимые занятия – ловля рыбы, нырять за губками, стрелять из лука…

Вогаз испытал сильнейшую вспышку череды "пониманий" – откровений от его собственных скрытых частей души. Быстрых и глубоких. Почти таких же, как и те, что познакомили его в далеком детстве с необычностью его внутреннего мира. Один из спящих «вогазов» проснулся! И сделал подарок!?

…Яркий и жаркий полдень. Древние ступени, ведущие в гору к уединённому целебному источнику. Запахи разогретой солнцем редкой травы, крутых скалистых склонов и вечнозелёных коренастых сосен-пиний. Позади долгая тропа и город – порт Малья, третий по величине на острове Крит…

А сверху по тропе ему навстречу спускается Айнара!? Паника знакомо охватывает всё тело, противно налились слабостью колени, сердце защемило полным узнаванием. Радостным! Глаза же говорили другое. Бывшая невеста здесь, в этом мире, и тогда, там далеко – та же. Но немного другая внешне! Иссиня чёрные, пышные длинные волосы собраны сзади в хвост. Она постарше "лучистой", как он помнит её, – лет двадцати. Стройная, красивейшая фигура. Те же голубые глаза, высокий лоб, ямочки на щеках, острый подбородок, легкая недоумённая усмешка. Длинное одеяние со старинной вышивкой и характерным поясом, которое встретишь только здесь, в очень и очень древней островной стране посреди большого моря, которое издавна называют Лиловым, между землями бурных северных, восточных и южных стран.

Она! От интуитивного узнавания Вогаз чуть не свалился вниз от потрясения. …И запах невозможно спутать. Судорожно вцепившись в верхушку мачты, он продолжал продираться сквозь, казалось давно исчезнувший, умилённый ступор. Но, не желая никак уйти от видения – ведь Великое Небо опять окунуло его всего в необычное сложное Чудо!? Которое почему-то встряхнуло его именно сейчас и здесь, в далеком восточном океане! И через срок, который можно назвать "больше тысячи лет", то есть десять раз по сто!? В прошлое или в будущее? И он там, на древнем легендарном острове, не Вогаз, сын Октая, сын Бахара, Зелёная Ящерица из Рода Горной Змеи с северного склона Великого Тенгритау. А Кто!?

Он усиленно вдохнул в себя, казалось, всю картинку видения. И «вошёл» в неё! У Беспредельности, наверное, свои причины сделать такое Чудо возможным. Вогаз стремительно осознал: "Главное – не упустить!" Суть он узнает позже.

…Ему девятнадцатый год, он пришёл на одном из двух парусных кораблей сюда, на Крит, с небольшого островка Астипалея, самого западного из средиземноморского архипелага Южные Спорады, который ещё называют Додеканес, "Двенадцать островов". Это на восток от Ахайи, там, где полуостров Пелопоннес, на запад от Родоса и Коса. И на север от этой земли древнего, ещё могучего, островного Минойского Царства, самого таинственного из всех.

Помощник и ученик старого кормчего!? Два корабля с сотней и ещё двумя десятками бойцов, знатоков морских походов, пришли сюда в северную гавань Крита, город-порт Малью, для участия в походе большой армады кораблей на юг.

И он идёт на войну. …Воинственные народы почти всех стран восточного Средиземноморья вдруг решили оказать "посильную" помощь ливийскому царству южной земли вернуть себе их якобы исконные земли дельты Великого Нейлоса-Итеру, могучей реки. Отобрать у никак не дряхлеющего надменного Айгюптоса, свирепой Чёрной Земли, Та-Кемет. И тот, который сейчас Вогаз, а тогда простой молодой мореход, очень и очень не хочет идти на эту войну.

Потому что считает это участием в массовом грабеже и разбое древней страны! Чистое пиратство.

Странно также то, что жрецы почти всех культов Великих Богов, Зевса-Громовержца и его Семьи, вещают о благосклонности Олимпийцев такому деянию. А куда девать очень плохие предчувствия? Поэтому молодой помощник кормчего ищет ответы. И занесло его сюда, на эту гору древнего острова. А ведь он даже не расспрашивал особо никого в Малье. Так, услышал случайно об уединённом горном источнике и просто пошёл с утра в этом направлении. Чтобы хоть какое-то время не видеть опостылевшие ему лица собравшихся в порту "героев", кровожадно спешащих в южную землю захапать чужое.

А теперь вот! Непонятная встреча с молодой женщиной на горной тропе. Она спускается, похоже, от искомого им родника. Лёгкие высокие кожаные сандалии легко касаются древних ступеней!? Она несёт красивый кувшин на плече. И, хвала Афине-Заступнице, не опасается, кажется, незнакомца. Буду приветливым, открытым и почтительным!

- Радуйся, жрица!
- И ты радуйся, молодой мореход!
- Позволь, я помогу нести твой кувшин, …и ты не подскажешь, где мне найти самый древний храм этой земли?
- Хорошо, …твои глаза честны. Я даже проведу туда. Ты пропустил поворот к нему две сотни шагов ниже на тропе. Это храм Реи, Матери Богов. Не его ли ты ищешь?
- Наверное, да. Именно то! …Матери Богов. В Малье я ничего такого не нашёл.
- Пойдём.

Наречие Крита, известное ему с детства. Низкий приятный тембр её голоса. Тот же! Ни с чьим не перепутаешь. …Легкие, летящие шаги и необычная, как бы "неземная" по его ощущениям, внешность доверившейся ему спутницы радовали сердце и глаза. И не было места внутри хоть малейшей увлечённости: потому что она – жрица! Да ещё и сразу согласилась ему помочь! Но какая красивая…

На душе потеплело и вернулась надежда – найти ответы. Неужели Афина-Мудрость решила вот так взять и помочь!? Послав красоту? Чудны нити судеб и промысел Неба-Урана. И как всё собирается вокруг, и люди, и море, и все земли в Великую Связанность-Единение. Светящуюся!? Беспредельный мир вокруг. И красота. И умиротворение.

…Вот поворот на восток, который он пропустил. А ведь есть, оказывается, указатель-изображение к обители Матери Всего!? Получается, он его пропустил, бездумно стремясь вверх по ступеням. Позор! Где спряталась его наблюдательность будущего кормчего!? Или не позор, а стремление к надежде!? Красивая жрица, похоже, послана подправить его взгляд. Как не принять такое Чудо!? Вперёд. Сердце радуется.

Впереди через пару сотен шагов открылась взору большая площадка на срезе плеча могучей горы. Величественный Древний Храм. Наполовину пещерный. С немного мрачным портиком, сделанным, похоже, в Начале Времён. Как велики блоки основания и стен! Четыре Колонны входа! Такое возвести здесь под силу только легендарным великанам-Титанам, братьям Реи, сыновьям Урана и Геи. Да, именно сюда влечёт его сердце! Место памяти о древних тайнах. …Ничего раньше подобного ему не встречалось, хотя и обошёл по морю уже достаточно стран.

Слева легко кашлянула, привлекая внимание, спутница. Иронично и доброжелательно усмехается:

- Судя по твоему выражению лица, мне удалось тебе помочь в поисках?

Он подобрал отвисшую от удивления челюсть, судорожно сглотнул, поморгал и начал утвердительно кивать головой. Вернул кувшин. Извиняясь, улыбнулся, поблагодарил.

- Хорошо. Пойду, разыщу старшую жрицу для беседы с тобой?
- Да, конечно. Удивительно как удачно было встретить тебя! Здесь очень хорошо!
- Ну что ж, присядь, отдохни в здешней красоте и обожди.

Подхватив сосуд из рук пришельца, незнакомка грациозно ушла. Молодой мореход долго провожал её восхищенным взглядом, потом осмотрелся, отошёл на десяток шагов к краю площадки и присел на плоский камень, почти скамью. Было приятно посидеть здесь, в очень красивом, тихом и сказочном месте, укрытом в горах от людской суеты прибрежных городов.

Смолистый запах горной сосны. Нежный ветерок приносит чистейшую свежесть. Красивый вид со склона горы на морскую гладь до горизонта.

Только став неподвижным он, наконец-то, заметил двух стражников с копьями и длинными кинжалами, стоявшими в тени колонн по обеим сторонам от входа в храм. Кажется, их называют "куретами" - охраняющими. Пожилые, обоим лет по пятьдесят. Внимательные, опытные, им не скучно – это их жизнь и выбор. Спокойный и солидный. Ведут себя почти как статуи. Обманчиво. Никак не привлекают внимание. Правильно, что храм охраняется! Проскочила странная мысль-вспышка: "И я был таким же. …Не здесь".

Вскоре вновь появилась и направилась прямо к нему встреченная на тропе незнакомка. Время потекло по-другому - как бы каждый её шаг стал медленнее, подчёркивая легкость и грацию движения. Прямо Посланница Матери Богов!? Больше, чем простая женщина. Больше, чем просто человек… Идеальная фигура, сила и красота. Восхищение нарастало. Сможет ли он поговорить с ней? Он даже вскочил с камня, готовясь приветствовать.

- Итак, молодой мореход, меня зовут Танар. Я – младшая жрица этого Храма Реи, Матери Богов. Старшая, наша матушка Фотида, скоро вернётся из города и сможет выслушать тебя. Придётся подождать.
- Согласен. А меня зовут Телем, сын Флегонта, я помощник кормчего Арха на корабле "Чайка" с острова Астипалея из Додеканеса, а родился чуть дальше - на острове Тимена. Это в архипелаге Восточные Спорады, возле Самоса. Я - кариец. …Мы скоро присоединимся к эскадре в большом "южном" походе. И мне нужен совет от древних…
- Присядем. Если хочешь, расскажи о себе.
- Конечно.

И получилась приятная беседа. Причём нарастало ощущение, что с необыкновенной Танар он знаком уже очень давно. Ему легко, приятно и даже как-то уютно рядом с ней. Рассказ получился не очень складным, но местами немного весёлым. Кроме концовки – он идёт на войну.

Телем – женат, подрастают две дочери. Любит семью, море, корабли, рыбную ловлю, стрельбу из лука и путешествия без приключений. В шестнадцать участвовал в первой морской битве, когда пираты опрометчиво попытались ограбить их торговый корабль. Ему понравилось сражаться. Защищая своих. …Но он не хочет идти на войну. Очень. Ему противно участвовать в нападении на чужую страну, грабежах и убийствах.

Наставник и его приёмный отец, опытный мореход Арх Ористид, уговорил пойти – он сам уже старик и это похоже последний для него дальний поход, нужен надежный помощник. Поэтому Телем согласился только ради него, деда его супруги. Принял присягу наследнику их островного басилея, который возглавил отряд. И вот он здесь, пытается понять – зачем всё это?

В конце беседы Телем достал ожерелье из обсидиана и вручил молодой жрице как подношение Матери Богов. Танар приняла и поблагодарила. И почти тут же указала рукой на процессию, приближающуюся к храму. Два десятка людей во главе с пожилой высокой женщиной степенным шагом двигались по тропе из города. Именно её перед храмом встретила и передала подарок собеседница Телема. Коротко рассказала о нём. Мать Фотида внимательно выслушала, жестом подозвала морехода к себе. Остальным подала знак готовиться к обряду.

Он подошёл, представился. Фотида долго смотрела в его глаза. Улыбнулась и спросила:

- Почему ты решил искать ответы здесь, Флегонтид? Ты всё-таки воин и мореход.
- Мне кажется, только тут, у благой Реи, Матери Богов, найду понимание причин своей жизни и сложности многих судеб.
- А готов ли ты услышать то, к чему не привык?
- Да, готов.
- Ладно, присоединяйся к прихожанам. Скоро мы начнем обряд.

Вместе с Танар она ушла в храм, а Телем присоединился к людям из Мальи. Чуть позже началось и само Таинство.

Внутри храм Реи поразил простотой и красотой древнего духа. Стены и алтарь дышали временем, "когда ещё не было Олимпийцев". В обряде, кроме Фотиды и Танар, участвовали ещё три молодые жрицы. Таинство захватило Телема. К удивлению для себя он обнаружил, что превращается своим разумением в старика, который намного старше наставника Арха. Словно век его – больше ста лет. Не внешне, а как бы внутри. Раздвоенность!?

Сердце быстро раскрывается для внутреннего взгляда чашей первозданной мудрости, пробуждая скрытые грани его естества. Которые всегда были в нём. Осталось только понять их. Находясь при этом на ладонях мудрой, заботливой и терпеливой Матери Всего. Она, Великая Рея, снисходительна к шалостям, амбициям и приключениям своих Детей, Внуков. И прапраправнуков тоже. Ей важно, чтобы все они были счастливы. Жили в мире и радовались великой Тайне Жизни. Ибо так заповедано Её Матерью, Геей, Основой Всего. От Начала Мира. "Когда основа и промысел создали Жизнь и Время".

По окончании Таинства прихожане подходили по очереди к старшей жрице за благословением. Телем пристроился последним. Испытывая смятение, он всячески пытался сохранить странную и чем-то приятную раздвоенность самого себя: молодой мореход и неизвестный ему опытный старик внутри, переживший почти все сложности людской судьбы, терпеливый, привыкший действовать, а не говорить.

Когда подошёл его черёд, он подступил к алтарю и преклонил правое колено. Фотида с доброжелательной улыбкой положила правую ладонь ему на голову. По всему телу прошла череда необычных будоражащих волн. Почти так же бывает на вершине горы в напряжённую пору перед сильнейшей грозой с множеством молний. Старшая жрица произнесла:

- Ты готов. Теперь, обновлённый, назови себя громко. Кто ты!?
- Я… - длинная пауза, дальше он начал нескладно лепетать как ребёнок, который только учится говорить, – Телем, …сын Флегонта, …с острова Тимена. Наверное…

Возникшая в ходе Таинства необычная раздвоенность выплеснулась изнутри в его глаза. Весь мир мгновенно изменился и стал другим. Взгляд рассеялся. Охватило "понимание", что он – это не совсем его, только что произнесённое вслух, Имя. А как бы "временная прихоть" его души и по воле каких-то очень могущественных сил. Как бы он "предпочитает" в этом мире побыть Телемом Флегонтидом. Сейчас. Но это временно! Фотида с ироничной усмешкой и пониманием во взгляде переспросила:

- Ты уверен!?
- …Нет, теперь нет. А кто же я тогда!? Ведь мне можно, оказывается, и не быть Телемом. А быть кем-то, кому Имя не нужно. Вообще. …Но лучше Имя всё-таки иметь. Чтобы не было… страшно. Неуютно идти по жизни без Имени. И я не могу отказаться от судьбы Телема, сына Флегонта – ведь моя жизнь уже началась. С рождения здесь, в этом мире.
- Так будь же Телемом Флегонтидом по прозвищу Одигей! Великая Рея, Мать Сущего, благословляет тебя, обновлённый! Радуйся и живи человеком, который слушает своё сердце и чтит Порядок Жизни. Поступай так, как хотел бы ты поступать из сокровенной глубины самого себя. Не отказываясь от клятв, присяги и жизни, которые имел раньше. И да будет с тобой Удача и Терпение Заботливой Реи в твоих шагах.
- Радуйся, Великая Мать! И спасибо! Всем вам. Это так необычно. Я справлюсь?
- А ты постарайся. И живи, Одигей, снова рожденный.
- Прощай, мудрая Фотида и вы, молодые жрицы. Ухожу с надеждой, что мы ещё увидимся.

Перед тем, как обернуться к выходу, надолго всмотрелся в палладий за алтарем, потом в глаза старшей жрицы. И наконец, в глаза улыбающейся Танар, в молчании стоявшей рядом – всё-таки он не ошибся и счастлив, что пришёл сюда! Именно она, младшая жрица, привела его к Чуду. Уходить не хотелось. "Как они схожи с Фотидой". Не внешне, а как бы внутренним сиянием, отчуждённым от людского мира. Но живым как весь мир. Это, похоже, именно тот свет, который был ещё до Богов и людей? Молодая жрица улыбнулась на прощанье. Он помахал всем рукой и вышел из храма.

На площадке снаружи остановился, обвёл глазами всю местность, глубоко вдохнул чистый горный воздух, насладился запахами вокруг и легко пошёл по тропе вниз. К людям, к наставнику – приёмному отцу, к кораблю. К жизни, которая стала теперь совсем другой. Пошёл как Телем, сын Флегонта, но теперь уже по прозвищу Одигей – "ведущий". Будущий кормчий. И он постарается вернуться с этой ненавистной ему войны домой для жизни дальше. А для этого он будет Одигеем.
-----------

Подробность видения сменила ритм. Дальнейшее Вогаз, впитавший внутреннюю перемену Телема-Одигея, воспринял очень быстро, как единую вязь многих событий в виде одного большого глотка воды из кувшина в сильную жару.

Сформировалась огромная армада кораблей, идущих в грандиозный набег на древний и богатый Айгюптос. Два корабля с отрядом от Астипалеи оказались в западном резерве и приняли участие только в одном из морских сражении с египетским флотом. Полной победы не одержал никто. Корабелы "Черной Земли" предпочли сберечь силы, и отошли на юго-запад. Армада "народов моря" двинулась дальше.

Их командир, наследник островного басилея, удачно провёл два абордажа и очень гордился добытым в бою трофеем, красивым и богато отделанным изогнутым клинком-кхопешем из чёрной бронзы, после победы над каким-то египетским вельможей.

Телем во всех столкновениях действовал только как лучник. Метко, безжалостно. Как положено любому воину в бою. Наставник, преисполненный неприятных предчувствий после стоянки на Крите, всячески требовал, чтобы приёмный сын и ученик не отходил от него ни на шаг. Использовал любую возможность для продолжения обучения Телема всем премудростям кораблевождения.

Армада судов "народов моря" высадила на берег южной земли очень большой сборный отряд на соединение с армией ливийского царя в западном рукаве Нейлоса-Итеру. Корабли с уменьшившимися экипажами сразу же проследовали вверх по великой реке на юг, к столице Нижнего Царства – городу Саису.

И состоялась великая битва сводной армии ливийцев, ахейцев, данайцев, фригийцев, ликийцев, тевкров, лидян, финикийцев, пеласгов, критян, шардана, тирренов, и многих-многих других народов Средиземноморья против подоспевшей сюда в дельту Нейлоса армии уже очень немолодого фараона Мернептаха, доблестного сына Великого Рамзеса-Завоевателя. Военный гарнизон "нижней столицы" успел присоединиться к его силам. И египтяне одержали тяжёлую, но великую для их страны победу. Сухопутная армия ливийцев и "народов моря" была разгромлена полностью.

А вот город Саис остался на целый день без защиты. Команды кораблей пришлых захватчиков начали безудержно его грабить. В городе с раннего утра начались вооружённые стычки, убийства и разбои. Раздавались громкие крики, плач и стоны, начались пожары. Команды кораблей носились во все стороны по красивому городу, по много раз принося на свои суда мешки и узлы с награбленным добром, пригоняли пленных, радовались, хвалились, пили вино и уносились в город очередными волнами насилия и разбоя. Между некоторыми «героями» начались ссоры из-за добычи. Почти все перепились. Страшно было смотреть на их ошалелые от упоения набегом и безнаказанностью лица.

Телем оставался один на обоих кораблях, приготовив их к немедленному отходу. Старший кормчий категорически запретил ему спускаться на берег, что как нельзя лучше соответствовало новому внутреннему настроению молодого морехода, Одигею! Он лишь с ужасом наблюдал, как его земляки и другие налётчики теряют человеческое обличье и становятся кровожадными чудовищами, которых не насыщают многочисленные убийства.

Забравшись на мачту, Телем смотрел на разоряемый и погибающий город, на его величественные храмы, стелы, высокие статуи местных богов, красивые дворцы, дома и глубоко осознавал только одно – всех пришельцев-грабителей и насильников ждёт страшная и неотвратимая ярость обиженной страны Та-Кемет. Айгюптос обязательно отомстит. Жестоко.

Между участниками набега участились стычки и драки. Они уже начали резать друг друга! Телем не вмешивался. "Когда Боги хотят наказать – Они отнимают разум". Вот ему наглядный урок на всю жизнь, какими бешенными зверьми становятся его земляки и соседи! Которых он знал раньше как нормальных, веселых и в основном добродушных людей, …таких "славных воителей". Тьфу!

К берегу приполз тяжело раненный Арх, его приёмный отец и наставник, главный кормчий их басилея. Прошептал быстро подобравшему его Телему: "Спасай нас всех!" Нда. …Захотелось старику Ористиду принять участие в молодецком набеге!? Получил копьем в бок от своего же соплеменника, ахейца, – не поделили добычу. Ну и зачем всё это!?

К вечеру с востока раздались громкие крики – возвращались в столицу победившие на равнине вооружённых отряды египтян. И Телем кинулся в город оповещать земляков: "Если хотите вернуться домой – немедленно на корабль". Никого не упрашивал дважды. Счёт шёл на мгновенья. Вернулся, пнул двоих с соседнего корабля, чтобы тоже готовили судно к отходу. Взял длинную палку и, пользуясь высоким ростом и недюжинной силой, никому не позволил из вернувшихся покинуть оба корабля для новых набегов. Троих пришлось очень сильно избить. "Будут мстить". Но он выполняет приказ!

Когда в ближайших кварталах показались египетские копейщики и лучники, Телем лично скомандовал собравшимся землякам отчаливать. Арх, кормчий, успел уже всем передать, чтобы слушались только его, Флегонтида, если хотят вернуться домой. Поэтому Телем, командуя, орал громким голосом и лупил палкой всех, кто мешкал, да так, что самому стало страшно. Потом.

Они успели, кроме четверых с его корабля. Тех на берегу настигли египтяне, избили и связали. В сторону улепётывающих на средину широкой речной протоки грабителей полетели копья, стрелы, камни. Ещё пятерых, кинувшихся вплавь за отходящими корабля утащили под воду громадные речные чудища со страшными зубастыми пастями. Крокодилы! О них так много страшных историй рассказывали северяне друг другу. Жуть полная. Но это тоже месть Та-Кемет, "Чёрной Земли"!

Хорошо хоть южный ветер, настойчивый и горячий Нот, поспособствовал быстро уноситься с полными парусами. Погони, хвала Богам, не было. Но это сейчас. Ведь остатки египетского флота где-то притаились, возможно, в засаде в одном из рукавов таинственной речной дельты. Здесь могло спрятаться несколько больших флотилий. Но хвала, Афине-Заступнице, пронесло.

Через день пришлось очень осторожно обогнать два сцепившихся в абордаже корабля союзников: тевкры и ахейцы безумно резали друг друга из-за добычи. Богиня Эрида продолжала собирать свой скороспелый урожай от посеянного в "славных героях" раздора. Телем старался быть более чем внимательным на могучей реке. Соратники из отрядов уже бывших союзников стали также смертельно опасны, как и обиженные жители Айгюптоса.

У выхода в Лиловое море из дельты, в точке встречи на берегу корабли подбирали жалкие остатки сводной армии «народов моря». Ливийцев среди них не было: или погибли в главном сражении, или взяты в плен, выжившие, скорее всего, бегут отсюда домой на запад. «Ливийский царь подавился «египетской рыбой» и может не выжить». Разве сложно было жить в мире с соседями!? А вот его горе-союзнички похоже в ближайшие дни передавят друг друга в попытках переделить захваченную в Саисе добычу. Тяжело и позорно это видеть Телему!

В точке высадки также ожидала очередная «чёрная весть» - в ходе основной битвы погиб наследник их островного басилея, вместе почти со всем отрядом. Выжило только трое, которые и вынесли тело их командира из боя. Перед смертью тот успел сказать, чтобы клинок-трофей, символ их первой удачи в походе Арх, старший кормчий, передал владыке на Астипалею.

Ористид, тяжело дыша, распорядился принять полное командование Телему Флегонтиду, так как кормчего второго корабля, любителя приключений и выпивки, зарезали в Саисе ещё в полдень четыре дня назад. Перед тем, как потерять сознание, наставник смог громко произнести, да так, чтобы слышали все,: «Флегонтид, верни живых домой!»

Телем взял меч-трофей наследника, рявкнул выжившим: «Уходим». Из всего их отряда осталось три десятка земляков на двух кораблях. Почти все ранены. Единственный здоровый – он, молодой кормчий, без жалости в глазах и с полнотой власти. В продолжение бед оказалось, что вода в реке отравлена большим количеством трупов. Обе команды подхватили заразу. Уже на второй день выхода в море начался мор.

Молодому кормчему ничего не оставалось, как собрать выживших на своём корабле, взяв второй на буксир. Через неделю погибли все пленные и половина его команды. Тела умерших он лично выбросил в море. Полтора десятка «героев» держались из последних сил. На Кипр оба корабля он не поведёт – "сожрут" свои. Не одни, так другие. Только на север.

Но приключения бравого похода не закончились.

В одну из ночей к Телему подкрался один из земляков, "герой" из самых рьяных в выпивке и безумии грабежей, захотел отобрать клинок-трофей наследника. Молодой кормчий умело увернулся от взмаха бронзового кинжала и просто выбросил напавшего за борт. Двое свидетелей инцидента лишь похвалили Телема за бдительность и твёрдость. Погибший слишком уж зарвался в своей жадности и безумии.

За три дня до подхода к Криту корабли Телема нарвались на дрейфующий подозрительно в этих местах большой корабль любопытствующих финикийских торговцев. Плотоядная улыбка их кормчего дала понять Флегонтиду, что он вместе с выжившими земляками, обоими кораблями, полными добычи, будет быстро «проглочен» ушлыми и опытными в пиратстве сидонцами. Наставник никак не мог помочь, даже советом – лежит в забытьи.

Финикийцы настойчиво предложили помощь в сопровождении на Кипр, главное место удачного сбывания добычи и сбора всех, кто ходил в поход на Айгюптос. Но «хозяев моря» выдали нетерпеливо обнажаемые клинки – захвату двух почти без экипажей кораблей, по их мнению, ничто не мешало. Только вот собственное сердце вовремя толкнуло Телема-Одигея к уловке.

Когда дистанция сближения благодаря умелому лавированию сократилась до двух десятков саженей, его руки как бы сами схватили заранее изготовленный лук и колчан. И он быстро выпустил точную стрелу прямо в горло финикийскому кормчему. Тот выпустил руль. А ведь парус-то у них был спущен, рассчитывали на весла! Совсем упустили из виду из-за жадности силу и настойчивость южного ветра.

Вторую стрелу он всадил в самого здоровенного сидонца, который явно готовился первым ринуться в абордажную схватку. Резкий разворот руля и точные действия выжившей команды с парусами - корабли Телема удачно свалились под ветер на северо-запад почти вслед заходящему солнцу. Буйный и настойчивый Нот, владыка южного ветра не подвёл! Финикийцы замешкались, пытались догнать на веслах, с парусом у них что-то не получалось. Они быстро отстали.

Только потеряв «хозяев морских встреч» из виду, Телем позволил себе внутри немного расслабиться. Не ослабляя внимания ко всему вокруг и твёрдо держа руль. Это не было победой, а всего лишь «гибкостью» в разрешении проблемы. И надо зайти на Крит передохнуть. Но не в шумный южный порт Комо возле города Феста, а обойти остров с запада и, минуя берег величественной столицы Кносс, снова посетить Малью. Так ближе к дому и меньше привлечёт внимания всяких любопытствующих финикийцев.

В Малье Телем первым делом, разыскал лучшего лекаря и щедро оплатил ему исцеление земляков. Для перегона домой второго корабля, не видя возможности вести его домой силами поредевшей команды, нанял восьмерых фурнийцев, дальних родичей. Десятую часть добычи почти сразу передал в дар местному владыке как знак следования традициям гостеприимства и соблюдения чести островного братства.

А потом целый день потратил на пересчёт и выделение пятой части захваченной добра для приношения Богам. Немного из этого – для храмов Зевса, Посейдона и Афины. Самую же большую долю два с половиной десятка нанятых носильщиков под личным присмотром Телема потащили знакомой горной тропой в храм Реи, Матери Богов.

Его процессию там встретили все жрицы во главе со старшей, Фотидой. Принимая в дар храму такое богатое подношение, она тихонько сказала ему, что такая пышность не обязательна. Главное, по её словам, что Телем-Одигей заглянул в себя, глубже своего старого имени. И выжил, соблюдая честь воина и морехода. Поэтому она снова благословляет его от имени Реи и желает ему не упускать счастья обретения внутренней силы. В отношении приношения Телем-Одигей остался при своём мнении. Танар на прощанье просто улыбнулась и пожелала ему здоровья и удачи. Уходя из храма, он снова почувствовал себя окрыленным. У него всё получилось! И так, как хотело его сердце.

Дальше было неторопливое, совершенно без каких-либо приключений, возвращение домой. Полтора десятка "славных воителей" и два корабля вернулись на родной остров к своим семьям. Их ждали радость близких, плач и стенания о погибших. А также жутко расстроенный взгляд басилея, молча принявшего из рук Телема клинок-трофей в память о доблести утраченного навсегда сына-наследника. Владыка Астипалеи прямо на глазах начал терять силы жить дальше. Присутствующий на церемонии «возвращения героев» Арх Ористид неторопливо описал всё злоключения южного похода. Так зачем всё это было нужно!? Добыча? Она вернёт семьям погибших близких?

Приёмный отец и наставник в море больше не выходил. Здоровье к нему полностью уже не вернулось. Иногда он, опираясь на клюку, появлялся на пристани, чтобы понаблюдать за морем и кораблями, послушать новости от мореходов. А так почти всё время проводил с детворой, рассказывая многочисленные истории о морских приключениях. Телем-Одигей, сын Флегонта, долгие годы ещё ходил по морям, но истинно счастлив был только рядом с любимой семьёй. Удача незаметно присутствовала почти во всех его днях.
-----------

Видение уходило, отпуская Вогаза из крепких объятий. Последними отрывками необычной "легенды" стали короткие сведения из жизни далекого морехода. Например, тесть Флегонтида оказывается, был уважаемым строителем дорог на Астипалее, трудолюбивым и педантичным, его часто приглашали выполнять заказы на другие острова. Прозвище Одигей твёрдо прикрепилось к Телему благодаря супруге и наставнику. Старший зять станет прекрасным учеником, будущим кормчим. Младшая дочь выйдет замуж за хорошего парня, знатока мёда, с острова Фурни…

Вся эта история даже утром никак не торопилась оставить уйгура в покое. Мастер Ли в беседе, внимательно выслушав его, ничем не смог подтвердить сведения о событиях на древнем западе. Как позже и Матай. Но через неделю на ближайшей береговой стоянке это смог сделать бывалый Самар!

Опытный старик выслушал Вогаза, не упоминавшего только жрицу Танар, похожую на Айнару, дотошно уточнил многие детали, а под конец стал очень заинтересованным и удивлённым. Ему, оказывается, известно, что изредка некоторые люди после травмы или болезни начинают видеть легенды других народов. Но впервые он слышит такие подробности и правильную последовательность событий в рассказе подчинённого. И главное, эта история, по его выводу, более чем правдива.

Да, на очень далёком западе есть большое море, хотя и не такое громадное, как здешний Восточный океан. Или как Великий Южный, который ещё только ждёт их впереди. …Действительно есть там могучая южная река, как и упомянутые страны и множество островов в том западном море. Именно из одного тамошнего северного царства и вышла страшная победоносная сила эллинского войска чуть больше двух столетий назад. Во главе со своим божественным Искандером Зулькарнайном-Двурогим она для начала покорила всех соседей, в том числе и страну "Черной Земли". И почти без отдыха, будучи намного меньшим числом, разнесла в прах могучую Персидскую державу. Уж персов-то считали совершенно неодолимыми.

Захватили эллины также известную всем здесь Бактрию, Согд, Маргиану и победили одного западноиндийского раджу. Но в Индию это войско не пошло – Великий Искандер неожиданно заболел и вскоре умер. Его потомки прямо у смертного одра "царя царей" переругались и почти мгновенно развалили страну на враждующие страны-куски. Войны между потомками продолжались несколько поколений.

Только недавно на далёком западе появилось и продолжает покорять все без исключения тамошние народы так называемое Римское царство, объявившее себя наследницей эллинов. Говорят, это очень сильная страна и только её можно сравнить по мощи с Поднебесной нынешней династии Хань. Но это царство очень далеко. Оттуда даже не было торговцев и посольств, только слухи.

Самару очень понравилось "легенда" Вогаза. Пришлось повторить её дважды, так как мудрый старик любил серьёзные истории и всегда не против услышать ещё такие же. Но Вогаз решил для себя – если для новых легенд необходимо получить веслом по голове, то уже очередной рассказ из нового видения может стать очевидно глупым концом этой всей его жизни.

Спасибо, конечно, Великому Небу за необычный для Вогаза жизненный опыт и навыки какого-то Телема Флегонтида, древнего морехода. Но, хватит! В этой жизни у него своя судьба и свой путь. А любимую макушку головы он предпочитает сберечь целой и невредимой в любой ситуации.

Интересным стало последующее. Старший кормчий их джонки, на глазах которого и произошёл весь эпизод от начала до конца, вдруг доверил сухопутчику подержать руль управления джонки, благо погода была великолепной для продолжения путешествия на юг, и посмотреть на правдивость сведений. И у Вогаза получилось! Ба Лунь измучился помогать подробным переводом многих сложных подробностей умения водить суда по морю в неоднократных беседах кормчего с уйгуром.

Вогаз сделал для себя однозначный вывод – некоторые навыки кораблевождения Телема у него есть. Не все. И как такое возможно!? Сейчас и здесь, далеко на востоке. Судьба продолжала преподносить сюрпризы. Вот только голову стоит поберечь! И чем важны сведения, полученные от далёкого Телема-Одигея Флегонтида с острова Астипалея в Лиловом море!? Пока совершенно непонятно.
-------------
1й эпизод 5й главы пока в работе, дальше будет

[kalpa]

эпизоды 3й и 4й в работе (ищу сведения о древнем Вьетнаме, Сиаме и Малайзийском перешейке)

5.5 Знакомство с чужим совершенством.

"Бахар пропал!" Это известие повергло Вогаза в шок. Его сердце бурно всколыхнулось и защемило от какой-то неизбежности. Хотя бы, спасибо Великому Небу, без знаковой для смерти боли и холода, руки безвольно повисли. Глаза тупо уставились на посыльного от начальника Самара. Рядом, на палубе их корабля, взволнованный Матай начал расспрашивать мальчишку-посланника. В голове билась только одна мысль: "Этого не может быть!"

Ситуация не торопилась проясняться для Вогаза. «Стоп! Надо взять себя в руки».

Так! Со слов курьера, Бахар отпросился в середине дня у старшего отряда стражников купить что-нибудь перекусить в соседнем с большой лавкой местного богатого купца торговом ряду в центре города. И не вернулся. …Но так не бывает!? Точнее – не должно было произойти. Почему не пошли как всегда двое!?

Ещё раз стоп, не паникуем! Опытный и рассудительный Матай ещё раз тщательно перерасспросил парнишку, прибежавшего на берег к их кораблю и выпалившему известие.

Итак, на второй день их пребывания в большом индийском городе Вишакхапатнаме на восточном берегу легендарной страны Индии-Бхараты персидский купец и мастер Ли Вэй Цзинь вместе с Самаром и отрядом телохранителей решили посетить местного самого крупного торговца драгоценными камнями.

Впервые за всё время их путешествия Бахара разлучили с Вогазом как напарников – Самар почему-то решил, что Матаю потребуется «помощник на корабле», а Бахар "достойно" украсит свиту торговой делегации.

И вот! Похоже, старшим не удалось богатыря вовремя покормить!? Вогаз считал эту тонкость последние годы крайне существенной в отношениях молодого напарника с окружающими. Упустили!!!

Стоп. Так нельзя! Личные переживания сейчас неуместны.

Вогаз отметил, как Матай, уже отправивший восьмерых свободных стражников-уйгуров начать парами поиски и расспросы на берегу и в ближайших портовых кварталах, сильно вцепился ладонями в бортовой планшир и настороженно смотрит в сторону города. Вспомнилось, что отец Бахара и их десятник дружны с детства, причём семьями. Почти родственники…

И Матай тоже пообещал досточтимой Алтун присмотреть за её сыном-богатырём… "Воин – он, конечно, везде и всегда воин. Но и ещё он – простой человек, который умеет любить жизни близких людей". Вогаз осторожно обратился к Матаю:

- Старший, мне кажется, что Бахар жив.
- Почему ты так решил? Опять твоё чутье горца!?
- Да. Не смогу может правильно пояснить. Мы с ним напарники уже много лет. У меня просто "такое" ощущение, что Бахар жив. Но с ним происходит… что-то сложное. Не опасное, а "глубокое". И грустное. …Он теперь не будет прежним.
- Что ж, хорошо, если так. И когда он объявится?
- Пока не знаю. Жду.
- Будь внимателен на палубе и ко всему на берегу. О необычном сразу докладывай мне.

Вогаз поклонился. Огорчение и тревога в "запахе" десятника не изменились и не уменьшились. Да-а, «в суете дней даже надежда становится неясной как туман…».

К вечеру появился новый посыльный от Самара: поиски в городе продолжаются. Расспросы людей показали неприятную и совершенно непредсказуемую с точки зрения последствий картину – Бахар поскандалил с местным знаменитым воином-кшатрием, одним из лучших! Тот вызвал заезжего молодого богатыря на поединок. И они оба ушли за черту города для схватки…

Где сейчас оба, и живы ли – пока неизвестно. Самар, персидский купец и мастер Ли Вэй Цзинь со свитой остаются в гостях у местного торговца драгоценностями, поиски продолжаются. Ждут известий также от Матая.

Десятник ответил через посыльного, что розыск и расспросы на берегу результатов пока не дали.

Поздним вечером пришло новое большое сообщение. Город начал наполняться разными слухами. То ли местный доблестный воин-кшатрий победил и убил в поединке заезжего с севера гиганта-богатыря и увёз тело павшего для обряда принесения в жертву индийскому богу Индре, Небесному Воителю!? То ли поединок закончился ничьей и оба сильно израненные бойцы уползли умирать в джунгли за городом, чтобы известие о победе одного из них не огорчило близких!?

…То ли гость-силач оказался гнусным хитрецом, подло и коварно убил местного воина-мастера, знаменитого наставника защитников города. А чтобы забрать силу искусства павшего, сейчас доедает остатки тела великого бойца где-то в кустах за городом…

Говорят также, что здешний владыка, Раджа, уже начал расследование инцидента. И гостям-торговцам с севера сильно не поздоровится. …А ещё Самар якобы тихо прорычал, что Бахару, если жив и разыщется, придётся изведать всё разнообразие выдумок начальника по части наказаний. Когда появится. Самар уже ознакомился с перечнем необычных индийских пыток для преступников. В общем, оснований для тревог было более чем достаточно.

В начале ночи пришло, наконец, радостное известие! К Самару неожиданно явился посыльный от знаменитого местного воина-кшатрия досточтимого Абхая Садхира, что Бахар у него в поместье задержится до утра. И как почётный гость! С уйгурским богатырём всё нормально. Он жив и здоров. Раджа предупреждён об отсутствии инцидента как такового, а имеет место быть "дружеская встреча и беседа" с подающим большие надежды молодым воином из далекой северной страны!? И доблестный кшатрий лично проводит своего молодого гостя-силача домой на корабль уже утром…

Значит всё в порядке! Хвала Великому Небу трижды!!! Даже Матай расслабился и улыбнулся. Но с грустью. Похоже, сложности поведения Бахара добавили ему снова чуть больше седины на голове.

Ночь прошла в тревоге за напарника. Многие в отряде злились, что самый молодой стражник является основной причиной длинной череды несуразностей и скандалов во всем их путешествии. Вогаз предпочёл обратиться с молитвой к Небесам и Великим предкам. «Ведь почему-то Бахар выбрал себе такую сложную и яркую судьбу сам? …Или зарабатывает в долг перед Небесами?» Наверное…

Время ожидания было наполнено воспоминаниями о совместной службе с молодым богатырём, начиная с турфанского отряда городских стражников до нынешних дней. Вогаз сделал для себя ещё один вывод – с Бахаром всегда интересно! С ним – не соскучишься. …И сложно! Такие бойцы составляют весомую часть легенд о конкретном племени на несколько поколений. Да уж, потомкам будет что узнавать о подвигах предках и обсуждать. И о неудачах тоже.

Рассвет Вогаз встретил на верхушке мачты корабля, чтобы далеко видеть ближайшие окрестности города и не пропустить появления напарника. И поздним утром наконец-то высмотрел вдалеке фигуру Бахара, степенно возвращавшемуся на корабль по главной улице города-порта!

…В сопровождении мужчины лет пятидесяти, среднего роста, стройного, сухощавого, прилично одетого. Оба шли как двое давно знакомых друг другу воинов. Как бы уже много лет!?

Когда этим двоим стал виден корабль, они тепло попрощались. Бахар последние две сотни шагов сделал в одиночку и неторопливо. Вогаз громко оповестил команду, и люди начали собираться для встречи "героя". Одним из первых на палубе появился взволнованный Матай. Пришлось быстро по его знаку спуститься с мачты и встать рядом с ним.

И чем ближе подходил богатырь к кораблю, тем всё заметнее становилась видна Вогазу большая внутренняя перемена в молодом напарнике. Бахар… как бы повзрослел лет на двадцать. Не внешне. Снаружи он выглядел крайне растрёпанным. Точнее, истерзанным. Оружие его, палица и кинжал, были в порядке. А вот одежда! Вся изрезана до дыр. И рубаха, и даже штаны. Как будто напарник долго продирался сквозь кусты с длинными и острыми колючками.

И видно было, что "великий герой из Турфана" очень устал. Только взгляд его, как бы ставший "взрослым навсегда", был наполнен новым знанием жизни, твердостью и… умиротворённым смирением. Таковое могло возникнуть только после серьёзной катастрофы в душе. Похоже, прежнего Бахара Вогаз уже не увидит!? Значит, Великое Небо распорядилось именно так.

…Но, он жив. И есть шанс, что они вместе всё-таки вернутся в Турфан!

Вогаз первым встретил напарника на сходнях тихим вопросом "Как ты?" Бахар ответил, устало поджав губы, утвердительным миганием обоих глаз: "Всё нормально".

Матай уже отправил вестника к Самару, дождался, когда Бахар взойдёт на палубу их корабля, и как заботливый отец встретил богатыря, усадил на широкую лавку, начал расспрашивать. Вогаз держался рядом.

А его молодой напарник с грустью в голосе произнёс только одну фразу: "Я проиграл, дядя Матай. Сразу и полностью. Совсем как мальчишка-неумеха". И надолго замолчал. Матай заметил, что горе-герою трудно двигаться и наказал Бахару отдыхать и не шевелиться. Вогаз унёсся за котелком еды и водой. "Любой герой должен для начала героически хорошо поесть. И только потом – всё негероическое".

Остальные не решались расспрашивать молодого богатыря, зная нрав Матая. Ибо сказано громко десятником: "Не мешать!". Только обсуждали невиданную диковинку – большая золотая серьга объявилась в левом ухе Бахара! В ней красовался внушительных размеров, с первую фалангу среднего пальца, ярко красный, искусно огранённый драгоценный камень. Цены неимоверной! За такое диво в Турфане, да и в других городах Таримского края, можно купить крупное поместье. Если Бахар исхитрился заслужить этот видный знак доблести здесь, да ещё и как воин, значит, произошло что-то очень необычное! А потому - интересно всем.

Через толпу протолкнулся к сидящему богатырю молодой лекарь Ба Лунь и начал внешний осмотр. Долго слушал ток крови на обоих запястьях, заглянул в глаза под веки, начал тщательно осматривать порезы и уколы, содрав с "героя" рубаху… И нахмурился. Объявил всем: "Бахара не тревожить. Придётся много зашивать".

Пока он ходил за необходимым для лечения, Вогаз для начала напоил напарника. Затем аккуратно начал кормить. Очень было заметно, что молодой богатырь, наверное, впервые в жизни, наверное, даже не может поднять рук, бессильно опущенных ладонями на бедра. Выражение лица Бахара говорило о грустной задумчивости. Вогаз терпеливо продолжал помогать "герою" насыщаться.

Знаменитый аппетит силача не пропал! Сердце затопила приятная волна умиления и тихой радости. "А расспросы могут подождать".

Матай же, не обращая внимания на процесс кормления, стал пристально рассматривать каждый порез или след от укола. Иногда задумчиво поглаживая свою бородку, бросал настороженные взгляды в глаза силачу. Как бы молча спрашивал: "Как ты вообще остался жив после такого?". Вогазу показалось, что десятник смущён и удивлённым увиденными порезами и уколами.

- Начнёшь рассказывать, когда вернётся на корабль Самар. Всё, в мельчайших подробностях. Меня, достаточно повидавшего, многое в твоих ранах, Бахар, удивляет и настораживает. На ногах тоже порезы и уколы?

Тот утвердительно мигнул. Похоже, ему было сложно даже кивнуть головой в ответ.

С большой задержкой вернулся Ба Лунь. Дал выпить Бахару плошку какой-то очень горькой настойки, от которой у парня скривилось лицо. Потом с помощью Матая и Вогаза он помог богатырю встать, чтобы снять с "героя" штаны. Точнее срезать ножом. Вогаз подобрал пояс со знаменитой палицей и кинжалом. И не выпускал из рук – так будет спокойнее напарнику! Лечение началось.

Молодой лекарь продолжил подробный осмотр теперь уже всего тела Бахара, прослушал ещё раз ток крови. И начал втыкать тончайшие серебряные иголки почти по всему телу раненного, даже в брови, темя и уши. Первый десяток. Второй. Третий…

Вскоре к удивлению всех столпившихся на палубе Ба Лунь, не останавливая процедуры исцеления, стал записывать на нескольких листах бумаги перечень "чего-то". Получалось многовато аккуратных маленьких китайских иероглифов. Что-то серьёзное!?

Бахар спокойно себя вёл, совершенно не шевелясь, полностью доверившись молодому лекарю. В толпе тихо перешептывались, обсуждая теперь уже действия Ба Луня. Тот не отвлекался. Вогаз предложил принести воды обмыть порезы, но лекарь отверг: "Не сейчас. Позже, пока не закончу. Пока протру своей настойкой. Только давай ему напиться. Нечасто и не больше двух глотков".

По завершении процедуры с "втыканием иголок" Ба Лунь приступил к очень длительному процессу зашивания большинства длинных порезов. Неглубокие и короткие царапины он заклевал специальными полосками из толстой бумаги. Матай и Вогаз не отходили от Бахара. Остальных десятник отправил на работы и несение стражи. Лекарь иногда повторно слушал ток крови на шее и запястьях силача. И продолжал записывать "чего-то" на листах.

Прямо на глазах молодому силачу становилось лучше, он перестал горбиться от бессилия, смог привычно выпрямиться, расправить плечи. Он него повеяло здоровым тонусом. Ба Лунь как всегда был "на высоте" своего умения врачевать и восстанавливать силы!

После полудня на корабль вернулись Самар и Ли Вэй. И начал их начальник с громкой фразы, обращённой к "великому герою": "Бахар, тебе придётся постараться – правдиво рассказать о своём приключении. Чтобы я смог понять, почему здесь, в этом городе, переполненном странными и зловещими слухами, ещё не начались боевые действия против наших бойцов? Будет ли востребован от нас огромный выкуп за нанесённое тобой оскорбление? И почему местный владыка, раджа, не посчитает всех нас зачинщиками беспорядков!?"

Вместе с мастером Ли он уселся на вынесенные сиденья напротив Бахара. Лекарю Ба Луню дали знак продолжить исцеление богатыря. Почти вся команда собралась в большой круг на палубе за спинами начальников. Вогаз, стоявший рядом с напарником, приготовился запомнить каждое слово, чтобы потом глубоко обдумать событие. Также, похоже, настроился и Матай. А Бахар начал свой рассказ:

- Я отпросился около полудня у старшего отряда присмотреть в соседнем торговом ряду пирожки или что-нибудь похожее для всех стражников свиты. Думал, что быстро управлюсь. Люди здесь благожелательные, мне показалось, даже дружелюбные. Особо ничьего внимания я не привлекал. И уже через три десятка шагов начал пробовать какие-то местные лепёшки. Довольно вкусные, но слишком много специй…

Люди вокруг конечно заглядывались на меня, на мой рост и плечи, незнакомую одежду. Даже показывали друг другу пальцами, удивлялись, наверное… И вот, мимо, оказывается, проходил непримечательный местный житель, хотя и достаточно богато одетый и вооруженный двумя кинжала "кханджарли", заткнутыми за широкий пояс. Точно такими же, как и мой, честно выторгованный в Дунхуане после победы над индийским купцом-силачом…

Его оружие я заприметил издалека. Но внешне он почти ничем не выделялся из толпы. Лет пятидесяти, весь поджарый, сухощавый, совсем не потел от жары, очень спокойные глаза. На меня он бросил мимолетный взгляд и не собирался даже останавливаться. Но, похоже, услышал, что прохожие увлечённо обсуждают моё оружие: палицу и кинжал.

Незнакомец остановился, всмотрелся, и что-то громко спросил меня на местном языке. Видя, что я не понимаю, он произнёс несколько странных фраз. Люди вокруг начали смеяться и показывать на меня пальцами. Даже если это и было очень грубым оскорблением по местным обычаям, то на всякие подковырки и вызовы, сделанные нечестно, я не ведусь как глупый щенок уже давно…

Как потом подтвердил толмач, этот воин действительно пытался спровоцировать меня на драку, чтобы увидеть уровень моей воинской подготовки… Так заведено во многих странах, ничего удивительного. Его, оказалось потом, очень заинтересовало, где я раздобыл настоящий кханджарли.

Владение таким кинжалом в этой стране считается знаком принадлежности к касте воинов-кшатриев, которых обучают ремеслу войны с колыбели. А незнакомец и оказался родовитым кшатрием, к тому же наставником городской дружины местного владыки-раджи… Это всё я узнал потом!

Поэтому я продолжил… молча пробовать местную еду и взглядом в ответ дал ему понять, что он – как назойливый мотылёк для меня. Даже "красиво" улыбнулся…

Многие на палубе корабля, услышав эти слова, ехидно хмыкнули. Они знали, что "красивая" ухмылка молодого напарника, богатыря из Турфана, как правило, означала одно: "Щас кааак двину между глаз". Самар широким жестом руки восстановил тишину и кивком дал знак силачу продолжать рассказ. Бахар, виновато улыбнувшись, помолчал задумчиво и начал говорить дальше:

- Незнакомец несколько мгновений очень внимательно и как-то достойно разглядывал мои руки, рост, стать, оружие. Его лицо, особенно взгляд, светилось "холодом", как иногда у тебя, досточтимый Самар, такое есть в бою. Он резко подошёл ко мне на расстояние двух рук. Что-то громко потребовал, даже протянул руку и показал, чтобы я отдал ему свой кинжал. "Якобы не имею право носить его, так как по мне не видно, что я – не воин-кшатрий". Именно так я догадался. …Толмач подтвердил это потом. Толпа перестала смеяться, многие начали от нас отдаляться, как бы высвобождая место для возможной схватки.

Краем глаза я приметил, как побледнел торговец лепёшками возле меня, да и многие вокруг. Обидчика, похоже, хорошо знали здесь. Значит, шутки-непонятки закончились… Уверен, в любой стране, и здесь тоже, нет ни одного правила, когда незнакомец может подойти и попытаться отобрать личное оружие у воина безнаказанно.

Это очень позорно! Даже выслушать такое требование. До последнего избегая вызова, я отрицательно покачал головой. Давал понять, это нечестно и выглядит глупо, некрасиво и неприемлемо! Люди ещё больше отодвинулись от нас…

Во взгляде незнакомца была только непреклонность, такая… "железная", когда схватку уже ничем не остановишь. Я был спокоен, мне по-прежнему это всё представлялось несусветной дикостью… Ведь первым я его никак не пытался "зацепить" или обидеть – вокруг люди видели это. Зачем мне это всё здесь, в незнакомом городе, в незнакомой стране!?

Думал ещё, какая муха его укусила, причём возле меня? Могла бы укусить чуть позже, шагов через двадцать. О том, что это мастер боя, я догадался почти сразу, по многим признакам. И быстро. …Но дать себя опозорить – этого я никак не мог допустить!

Кшатрий убедился в моей непреклонности и медленно прочертил пальцем руки себе по горлу. Вызов! На смертельный поединок. Приглашающим жестом он указал направление по улице. И сам пошёл впереди. Незнакомец ни разу не обернулся на меня, чтобы посмотреть, иду ли я за ним – так он был полностью уверен в себе. …И во мне. А я бы ни за что не решился на подлость, ведь честь превыше всего!

Улица вывела нас за город, на какой-то пустырь. Всем зевакам, увязавшимся за нами посмотреть поединок, незнакомец рявкнул что-то очень суровое. Наверное, предупреждение о могучем проклятии великих индийских богов. Потому что очень быстро мы с ним вдвоем на пустыре остались одни…

Кшатрий выхватил свои кинжалы и недолго покрутил ими в ладонях. Несколько ловчее и быстрее, чем досточтимый Матай, а он – лучший из всех, кого из мастеров ножа я знаю. Поэтому и понял сразу, без размышлений – малейшая неточность с моей стороны… и я – мертвец.

Соблюдая традиции многих народов, я назвался, полным именем. Спросил, точнее, показал, могу ли я пользоваться в поединке кроме кинжала ещё и палицей. Индийский мастер, теперь у меня уже не было сомнений, что встретился с таковым, спокойно кивнул. Как бы давая понять, что ему всё равно. Имени своего он называть не стал. Я позднее узнал, почему…

А дальше, ещё не начался поединок, меня поразили его глаза. Они были внимательны. Очень, очень! Как бы я весь, со своим ростом, статью, силой, даже своим нутром, навыками, опытом, привычками, и может тем, что не знаю о себе сам, - стал понятен ему. Полностью! Он не хитрил как-либо внешне, пытаясь скрыть своё мастерство.

Было заметно и понятно без каких-либо слов, что, чуть сощурив глаза, он прекрасно распознал мои умения, только по двум-трём махам палицей и кинжалом для разогрева рук. В какую стойку я встал. …И как. И первым подошёл ко мне на дистанцию двух шагов – отсекал возможность начать поединок "издалека", по большому кругу, для приноравливания. И был всё таким же – несгибаемым безжалостным воином!

Неожиданно я ощутил, что передо мной не враг, вышедший на смертельный поединок по вопросу чести, а искусный и опытный мастер-наставник, которому всё известно о молодых воинах и просто интересно, каких вояк готовят северные народы для боя. Выставив оба кинжала в оборонительной стойке, правый – прямым хватом, левый – обратным, он кивнул мне: "Начинай!"

И, что делать, я атаковал. Сделал длинный выпад для прямого тычка палицей в голову. Быстро подшагнул для режущего удара кинжалом по печени слева. И… промахнулся. Оба раза! Точнее, кшатрий красиво уклонился головой и плечами от моей правой руки. Но не отступил, как обычно, а ловко "ввернулся" в мою длинную стойку, почти повернувшись спиной ко мне, сблокировал мой удар кинжалом своим левым. Уходя вниз, сделал два надреза на моем теле – сначала в основании моего правого бедра. И сразу другой рукой – под моей левой подмышкой! Обозначил третьим махом укол в шею слева за ухом, слегка коснувшись остриём. И новым вывертом вращения тела изящно вернулся в свою первоначальную стойку.

Я отскочил на четыре шага, потом даже ещё на два. Чтобы понять! Один только надрез на моем правом бедре сказал мне всё – берцовая артерия могла быть взрезана чисто и почти незаметно. …Но крови не было! Толька царапина. На волосок глубже надрез – и я умер бы. Обязательно. И быстро. Кшатрий оставил меня в живых!? Кроме того, я подумал о яде. …Но зачем ему это!? Ведь он уже победил, если бы поединок был показательным. Быстро, легко и полностью – даже не позволил себя коснуться.

И неожиданно мне пришло понимание – мне преподают урок! Зачем!?

Противник дал мне перевести дух и снова приглашающе кивнул: "Продолжай!" Дальше я действовал, спокойно, тщательно, внимательно. Но не как в учебном поединке, а как в настоящем бою. Только без упоения! И мне так было даже приятнее – как будто всё, что я знал и умел, стало другим. Новым! Более полным, более сильным. И это всё, наша встреча и схватка, становилось ещё и красивым! Могу сказать, что каким-то "небесным"…

Мои атаки продолжились. Каждое движение у меня выходило правильным, сильным, как в наставлениях. Они казались мне точными, несущими неотвратимую смерть! И я промахивался. …Снова и снова. Так и не задел его ни разу! И поражение мне стало окончательно очевидным, а ему видимым с первого моего шага. Но я продолжал.

…Получал очередную порцию контратак - пару надрезов и завершающий укол в самых неожиданных местах моего тела. Времени не было, как бы. Был только нескончаемый, наверное, танец мастерства моего противника. И урок! В каждом его движении.

Индийский мастер не давал мне передохнуть. Раз за разом он требовал продолжения моих атак. С его стороны, кроме режущих ударов обоими кинжалами и уколов остриями, причём он показательно менял хваты рукояток, добавились интересные перехваты моих рук, запястий и локтей, выводящими или на броски, или сильные толчки. Некоторые удержания были очень необычными. Несколько таких движений поначалу показательно обезоруживали меня, выбивая то мою палицу, то кинжал… Потом следовал перехват, сбив или сразу зацеп, иногда подсечки, подхваты.

…Вечерело, я давно уже показал всё, что мне известно из наставлений. Дальше я начал сочинять новые движения и комбинации ударов на ходу. Как бы так, как удобно было бы мне. …Кшатрий это заметил, усмехнулся себе в усы. И продолжил показывать своё мастерство. В какой-то момент я отскочил на пять шагов, показательно опустил на землю палицу и кинжал, давая понять ему, что хочу продолжить поединок без оружия. И противник согласился! Убрал в ножны свои кханджарли…

Мы продолжили. На всё, что я знал об ударах руками и ногами, кулаками, пальцами, стопой, коленом, на попытки захватов, подсечек, бросков он давал мне два варианта защитных действий. Один с уходом по кругу наружу от меня, как бы мне за спину, а второй – с опережением и подходом ко мне вплотную, как бы вовнутрь моей стойки, очень часто даже спиной ко мне. Очень красиво! Легко. И мне стало ясно - он отлично знает человеческое тело! Точки на нём. Я был как бы пушинкой для него, и мой большой вес ещё и был помехой только мне самому.

Странно, но усталости у меня не было, хотя почти все полученные мною надрезы и уколы уже давно должны были лишить меня сил, крови, уверенности. Но остановиться я не мог – меня взяли и насильно окунули в Чудо! Чудо великого совершенства неизвестного мастера войны. До сих пор удивляюсь, как мне сейчас, перед вами всеми, удаётся так складно и правильно, как бы я стал пожилым опытным сказителем легенд, передавать все тонкости нашего поединка…

Бахар ненадолго умолк, собираясь с мыслями. Судя по лицам, почти все согласились – Бахару было явлено Чудо! Все на палубе шёпотом переговаривались. Только Самар не изменился в лице, всегда похожий на беспощадного горного дэва. И не исчезал живой интерес из внимательного к любой мелочи взгляда мастера Ли. Молодой богатырь продолжил:

- Ещё, очень примечательным с самого начала оказался ритм его движений. Кшатрий до последнего момента моей каждой атаки оставался как бы неподвижным. Затем очень быстро опережал меня, двигаясь легко, мягко. Как "вода". И казалось, что не быстро! Но я не успевал за ним. И ни разу мне не удалось подхватить такой ритм! Более того, индийский мастер даже недовольно поджимал губы, как бы показывая, что ожидал от меня таких навыков опережать противника! И не дождался…

В какой-то момент я замер – не смог придумать что-то новенькое. И кшатрий вдруг жестом выставленных вперёд ладоней показал мне: "Остановись". Очень добродушно улыбнулся. Затем он неожиданно сел на землю и предложил мне сделать тоже самое напротив себя. Я конечно согласился! Незнакомец показал мне, что до захода солнца осталось "четыре пальца". И стал задумчивым.

Долго смотрел на меня как отец, который готовиться принять важное решение о своём сыне. Или как Учитель об ученике! Попросил меня жестом и с очень доброжелательной усмешкой дать ему для оценки мой кинжал. Я сразу поверил и согласился. Воин очень внимательно осмотрел оружие, взвесил, примерил различные хваты. Произнёс слова "крта!" и "арджана!", которые я разузнал потом у толмача, - "Хорошо и достойно!" И очень торжественно с поклоном наставника двумя руками вернул мне. Я с поклоном ученика принял обратно свой кханджарли. Потом точно также он попросил, осмотрел и вернул мою индийскую палицу. Снова произнёс слова "хорошо и достойно".

Далее он вытащил из своего левого уха вот эту серьгу и показал мне, что дарит её и собственноручно вденет мне украшением. Я согласился и не сопротивлялся. Потом он показал мне на небольшую татуировку, наверное, ястреба у себя за правым ухом и дал понять, что должен мне сделать такую же. И я опять согласился. Он достал один из своих кинжалов, встал, дал знак оставаться сидеть, обошёл сзади и очень аккуратно сделал мне такой же "знак". Затем он, не разрешив мне вставать, достал и второй кинжал, громко запел какую песнь и, взмахивая кинжалами, начал ходить вокруг меня "по солнцу".

Песня-гимн была очень величественная, необычная, у меня всё тело задрожало от этих певучих слов и её ритма. Похоже, он обращался к Великому Небу или, точнее, к индийским Богам о моём каком-то посвящении. Закончил свой танец опять словами "хорошо и достойно". Всего он сделал восемь кругов. Остановился, вложил свои кинжалы в ножны, подошёл ко мне, протянул руку – помог встать, похлопал по моим плечам, и повёл, оказалось потом, к себе домой.

Его поместье было невдалеке, сразу после заката мы вошли в большой двор. Сбежались слуги. Кшатрий громко стал раздавать много указаний. Вынесли факелы и жаровни, чтобы осветить весь двор, появились три его сына, внуки. Меня торжественно им представили. Поднесли немного воды. Затем мне предложили сесть и ждать. Хозяин ненадолго отлучился, вернулся с небольшим кувшином. Назвал напиток "Сома". Трижды наливал понемногу для меня в серебряную плошку, давая понять, что надо сделать три глотка. Только три, не больше!

Посадил рядом с собой, громко дал указание слугам. Младшему и среднему сыновьям принесли учебные палицы. Братья по сигналу отца начали учебный поединок между собой. Кшатрий намекнул, что я должен знать, как сражаются в их традиции. …Это был интересный бой!

Напиток очень странно подействовал на меня – необычайная ясность, вернувшиеся силы, как будто у меня перед всем этим были целых четыре дня полного отдыха. Ни один порез или укол не чувствовался как ранение, но они точно ощущались, что они есть. И поединок сыновей не был сном! Я видел каждую тонкость движений братьев в поединке, ощущал, наверное, всю местность вокруг. Причем, не как ночью, а скорее, как в вечерних сумерках – вокруг почти всё светилось, что ли…

Меня больше завлекло то, что я вижу движения бойцов медленными, мне легко их понимать, прослеживать и даже как бы предугадывать их действия. Такого со мной ещё никогда не было! А кшатрий внимательно смотрел на меня, причём выглядел он каким-то мудрецом, которому больше ста лет и который всё знает в жизни. Во всей полноте… Мне даже было как-то не по себе – как будто на тебя смотрит Знание от Начала Мира…

Затем по его команде после братьев на середину двора вышел старший сын. И показал восемнадцать, наверное, главных движений с кинжалом "кханджарли". Какой-то обязательный обучающий канон!? Кшатрий даже как-то строго указывал мне на последовательности, различия, тонкости… Громко объявлял названия каждого движения, чтобы я запомнил их на слух. Его старший сын повторил всё дважды. Сначала быстро, как в бою, затем раза в два медленнее, чтобы подчеркнуть последовательности и особенности…

Лишь только закончился этот показ, слуга доложил о визите гостя. Им оказался местный толмач, которого разбудили и привели для помощи в предстоящей беседе хозяина со мной. Тот никак не возмущался – видно авторитет кшатрия был достаточно высок. Для толмача принесли третье сидение.

…Ярко светила луна, было очень тихо. Прекрасная середина ночи.

Знаток языков отлично знал персидский и тохарский говор Кашгара. Последний отлично знаком мне, да и персидский я тоже знаю неплохо. Поэтому беседа двигалась быстро. Кшатрий, оказалось, говорить будет на санскрите, староиндийском, священном, чтобы я запоминал правильное звучание нужных по смыслу слов от его Великих Богов, хотя в городе в основном говорят на языке телугу…

Для начала я снова представился полным именем, и кшатрий несколько раз задумчиво повторил его вслух для себя. Как бы пытался прочувствовать моё имя не только на звук, но и на смысл, наверное… Затем представился он сам. Его имя – Абхай Садхир, он потомственный кшатрий-воин, наставник всего гарнизона города Вишакхапатнама, родич местного раджи.

Тут же он уточнил через толмача, чтобы не стоит особо придавать значения именам. Потому что главное, что и как ты делаешь в жизни сам. А гоняться за славой известного бойца и воина опасно. "Слава "Великого" когда-нибудь развернётся и начнёт гоняться в ответ уже за знаменитым человеком и обязательно больно ударит его, чтобы проверить – а достаточно ли сильный и чистый дух у такого героя. Таковы прихоти Великих Богов, которые наделяют каждого человека той или иной судьбой!"

Мне предложили коротко поведать о себе, кто я, откуда, как оказался здесь, далеко на юге. И я постарался быстро рассказать о своей жизни. Кшатрий внимательно слушал перевод и согласно кивал.

Дальше он сказал, что действительно заинтересовался, каковы же воины северных племён, о которых в Индии ходит много слухов. Объединившиеся тохарские племена, наследники персов, вытесняют потомков пришлых с далекого запада эллинов, когда-то могучих бойцов, на юг и создают новую сильную страну, которая будет "соединять" Запад и Восток в центре всей земли…

Ему пришлось использовать оскорбления, чтобы вызвать меня, заезжего молодого богатыря, на поединок. И он порадовался, что я не повёлся на глупые уличные подзуживания. Потому и прибёг к недозволенному поступку – требованию отдать оружие! На него якобы снизошло какое-то озарение с необычным воспоминанием, что для него есть, чуть ли не единственная возможность "вернуть очень давний личный долг молодому силачу, который тянется в его судьбе из глубины веков, из предыдущих жизней…" Таков был перевод утверждения кшатрия-наставника толмачом.

И дело не в победе или поражении. И даже в необычности встречи – кшатрий не собирался идти по этой улице днём. А также в том, что Бахар не только рискнул ответить на вызов и принял его достойно. Также не в самом поединке суть, где я показал "неплохие" навыки бойца. А в том, что очень старался всё делать правильно, сумел подчинить свои страсти и выказал важное как и для всей его касты – могучее стремление идти до конца, когда уже совершенно ясно, что проиграл и смерть неизбежна. А также в желании учиться дальше.

Для него, потомственного кшатрия, имеющего много самых разных учеников и соратников, прошедший день и знакомство с Бахаром – настоящий подарок Богов, "красота судьбы", как выразился толмач. Поэтому досточтимый Абхай Садхир провёл со мной обязательный реальный поединок-урок, совершил "ритуал поднятия чести молодого воина", заслуженно одарил серьгой и знаком, принял молодого богатыря как близкого друга и гостя у себя дома и обязан до наступления утра успеть правильно и точно передать "большую суть" их встречи. Причём более нужную, чем всё воинское мастерство многих поколений мастеров и навыки умело сражаться…

Бахар может не переживать, его начальники посыльным поставлены в известность о визите молодого силача в дом Абхая Садхира в качестве почётного гостя. Также местный владыка-раджа, кстати, дальний племянник хозяина усадьбы, извещён об отсутствии инцидента и недозволенного поединка с молодым воином, теперь уже гостем. Все сложности соблюдения закона кшатрий обязуется перед Богами и лично Бахаром уладить своим именем и положением.

Три глотка напитка сделали своё дело – мне обеспечена ясность, полнота моей личной силы "праны", собранность внимания и цельность понимания. Действие напитка закончится утром. По ходу наставления пищу вкушать нельзя – сытый плохо воспринимает глубину и суть, так как "моя прана будет отвлечена"… Поэтому хозяин приносит свои извинение за отсутствие полноценного угощения согласно ритуалу приёма гостей, ибо суть их встречи намного важнее всего людского.

Ни одна царапина или укол, полученные мной, никак не опасны, кшатрий специально их не обрабатывал и не лечил затем, чтобы каждое место, где он коснулся Бахара в поединке, будет потом шрамами-напоминаниями о сложных тонкостях владения кинжалом "кханджарли".

Далее, так как Бахар не является рожденным в касте кшатриев Бхараты, Абхай Садхир не имеет права передавать ему полноту легендарного древнего искусства здешней воинской традиции. Но мне сделан подарок за честь и глубину личной силы, показанные перед лицом Великих Богов по ходу нашей с ним встречи, знакомства и в поединке. И это будет также со стороны его, кшатрия, благодарностью очень достойным наставникам гостя-силача с севера.

Всё это послужит подтверждением, что серьёзные "истинные" воины разных племён и культур имеют одинаково правильное понимание сути своего предначертания личной судьбы, данной Великими Богами, – воспитание могучего и чистого духа защитников людей и стран, всегда готовых к смертельной битве и самопожертвованию. Только так можно понимать настоящую славу великих бойцов.

Полученное Бахаром в дар будет иметь глубочайшую по смыслу ценность и непревзойдённую красоту его накапливающейся силы только в том случае, если молодой богатырь прочувствует всей полнотой своего сердца главную и единственную суть – "Чудо Самого Себя" наравне с остальными чудесами во всех мирах. Познать эту великую тайну – истинный подвиг, требующий ежедневных усилий воина до конца дней!

Для настоящего совершенствования Бахару передаётся ещё один дар – правильное руководство своим устремлением. Оно должно стать его путеводной звездой: "Внутренний Порядок удерживает Внимание, Внимание пробуждает и собирает Личную Силу, а Сила помогает накопить ещё больше Внутреннего Порядка". Всё это – Колесо истинной судьбы человека, избравшего Путь Воина, которое катится по жизни под присмотром Великих Богов к Чуду героических свершений!

И мне надо стать этим Колесом. Единственной помехой и настоящим врагом в таком устремлении будет только я сам, но тот, "который-был-вчера". В ежедневной битве с самим собой Колесо моей судьбы станет проявлением Великого Колеса Закона, которому подчиняются даже Боги всех миров. Понимает ли достойный Бахар сказанные ему слова?

И тогда я три раза громко сказал "да". Слова мудрого кшатрия со всей своей силой навсегда вошли в моё сердце! …Я почувствовал, как разорвался: на того "бахара", который был до "вчера" и на совершенного нового – который "вновь родился" из-за предела этого мира сюда уже сегодня. Это оказалось очень просто – увидеть и почти отбросить во тьму себя предыдущего, зная и ощущая себя нового, готового к Великому Пути. И поэтому я стал смеяться как ребёнок от странной и очень большой радости…

Досточтимый Абхай Садхир, когда увидел, что происходит со мной, очень тепло и понимающе улыбнулся, как… счастливый Учитель. Вскочил с сиденья, громко хлопнул в ладоши, обратив лицо к небу, и опять произнёс два слова – "Крта" и "Арджана". Именно тогда толмач мне перевёл их – "Хорошо" и "Достойно". Кстати, сам знаток языков, судя по взгляду, не очень понимал суть всего сказанного мне кшатрием-наставником…

Далее хозяин дома объявил, что в завершении этой беседы мне надо запомнить последние три слова, которые я должен использовать для ясности – "Путь Истинного Воина". Это есть тот, в которого может превратиться достойный боец с помощью постоянного устремления. А помогать моему Пути будет простая безупречность и внутренний порядок, с помощью которых всего лишь надо жить каждый день.

Пойти ли этим Путём зависит только от моей внутренней порядочности, подскажет всё только моё собственное сердце своеобразной "радостью воина"… И мне надо быть готовым, что перемены во мне будут вскоре похожи на болезнь, которую трудно вылечить, но надо преодолеть. Вставать на путь очень тяжело! Ещё одно наставление от Абхая Садхира я должен буду попытаться понять и попробовать до восхода солнца уже без перевода.

Также не стоит переживать, запомню ли я все сказанные мне слова и преподанные уроки, - всё уже сделано Великими Богами через опыт и личный дух кшатрия-наставника и мою открытость нашему знакомству. Но не для простого человека по имени Бахар, а для сгустка светящейся силы-праны, которая решила побыть Бахаром в этой жизни. Мне нужно всего лишь правильно вспомнить прошедший день и эту ночь. …Есть ли в традиции северных воинов упражнение на внутреннее безмолвие? Я ответил, что да, оно называется "полнота тишины". И оно обязательно для правильного искусства любого мастера. Абхай Садхир стал очень доволен и удовлетворённо покивал головой, произнёс: "Вот теперь всё!"

Я спросил, что мне дозволено из сказанного, увиденного и опробованного показать моим наставникам. Он ответил, что "ничего утаивать от них нельзя, так как они, неплохо воспитав меня таким, каков я сейчас, более чем достойны! Так ему говорит сердце и опыт кшатрия-наставника". Именно поэтому его и зовут "садхир".

Я под конец ещё спросил, как мне можно отблагодарить за доброту, настойчивость, терпение и мудрость досточтимого Абхая. Он ответил, что незачем и напомнил, всё происшедшее – с его стороны возвращение древнего долга и подарок мне и моим наставником, а лучшей наградой для него станет моё безупречное следование Пути Истинного Воина перед лицом Великих Богов, ибо они ведут наши судьбы и следят за каждым нашим шагом.

С очень большой благодарностью и теплотой кшатрий отпустил толмача, дал указание двум слугам, чтобы с факелами проводили его до самого дома. А мне он показал на средину двора, наказал достать свой кинжал. Встал рядом со мной, и совместно мы прошли четыре раза обучающий канон из восемнадцати движений с кханджарли. Потом ещё четыре раза я сделал его сам, досточтимый Абхай Садхир, двигаясь рядом, только подсказывал и показывал некоторые тонкости, особенно где и как применять звук из живота "Ха-х" и грудной звук "м-м-м".

Потом мы вместе встретили восход солнца, сидя с прямыми спинами и жестко подобранными ногами.

Позже появилась вся семья хозяина, я очень тепло простился с ними. И потом мудрый кшатрий проводил меня сюда в порт, до городской набережной. Улыбнулся на прощанье, обнял, как-то радостно подмигнул и ушёл, ни разу не обернувшись.

Я долго смотрел ему вслед. И мне было радостно и спокойно. Сердце тихо наслаждалось новой судьбой. Начала накатывать огромная усталость и мне пришлось срочно вернуться на корабль, чтобы не упасть на землю. …Именно таким и было моё приключение. Ничего не утаил.

Вопрошающий взгляд Бахар переходил с лица Самара на лицо мастера Ли, потом – на лицо Матая, стоящего рядом с ними, и обратно. Наставники задумчиво молчали. Остальные на палубе замерли в полнейшей тишине. Матай и мастер Ли через несколько мгновений стали как и Бахар смотреть на пожилого уйгура, воина и наставника, начальника и отца всех бойцов, вершителя судеб в их отряде.

Самар, скрестивший могучие руки на груди, со всей своей безжалостностью рассматривал молодого стражника. И наконец, он громко произнёс:

- И почему, Бахар, так называемый некоторыми "величайшим турфанским героем", я не удивлён, а только расстроен? На примере твоих "выходок", особенно когда тебе не к месту захочется пожрать или необычно применить свою скуку, я удивлённо спрашиваю Великое Небо, сколько опасных неожиданностей ждёт нас всех впереди? Будет ли впереди гибель всех нас или просто гора позора украсит мои седины? Ведь наше путешествие очень несложное, просто немного длинное.

Решение о твоей судьбе я приму потом, когда узнаю побольше! Надеюсь, с сегодняшнего дня ты стал намного глубже понимать слова "Долг Воина". …И это, надеюсь, смог сделать совершенно незнакомый достойный человек из неизвестной нам страны? Или он тоже не справился?

Ладно, как ты себя чувствуешь? – Бахар коротко ответил:

- Нормально, силы быстро возвращаются, досточтимый Ба Лунь, как всегда, творит чудеса. Как только заживут порезы, я смогу показать полученные от кшатрия навыки.

- Хорошо, насколько я вижу, многие отметины, сделанные у тебя на теле, несут "немедленную смерть", "неотвратимую смерть" и "скрывающуюся смерть". Похоже, этот мастер Абхай Садхир действительно сильный знаток воинского искусства. Ба Лунь, теперь твоё мнение!

Но молодой лекарь предпочёл с поклоном молча вручить свои записи мастеру Ли. Тот вместе с Самаром начали его увлечённо просматривать, а Ба Лунь в нескольких местах записок тихо по-китайски пояснил, что некоторые порезы и уколы у него, похоже, вызывают вопросы. Ли Вэй и Самар на это никак не отреагировали, только пожилой уйгур чуть сощурил недоверчиво глаза – начальники что-то знали и не хотели обсуждать многие тонкости вслух.

Через некоторое время Бахару наказали встать, постоять немного передом, потом повернуться. И снова, и снова. С помощью указаний Ба Лунь началась сверка порезов и уколов с перечнем в записях. Действительно, в некоторых местах Ли Вэй и Самар замолкали – значит что-то им было известно, потом продолжали обсуждение. Вогаз не знал настолько хорошо китайский язык, но чувствовал, что начальники несколько недовольны. Мастер Ли в итоге обсуждения, что произнёс по-китайски, а подтвердил это уже Самар: "Да, похоже на послание. …Нам. Интересно".

Вырисовывалась следующая картина. На теле Бахара всего было найдено сорок восемь порезов и двадцать четыре укола. Итого – семьдесят два знака. Само число является очень важным, и тем более расположение знаков-порезов как в даосской лечебной, так и в китайской воинской традиции. Восемь из них, значения мест четырёх порезов и четырёх уколов, оказались неизвестны молодому лекарю, но более чем понятны Самару. И тем более, Ли Вэю.

Ба Луню было сказано, что знание о них – следующий этап его ученичества, мастер Ли только обрисует тонкости в общих чертах, но глубинный смысл ему пояснит потом непосредственно наставник-даос Ма. Об этих и других сложностях беседы Вогазу расскажет молодой напарник в последующие дни. А пока – наберёмся терпения…

Бахару предложили сесть и его перекрёстно начали расспрашивать начальники, уточняя последовательность и стиль контратакующих действий кшатрия, мастер Ли лично стал делать новые записи, теперь уже о самом поединке. Остальным на палубе Самар быстро распределил поручения и громким рыком разогнал во все стороны. И ближе, чем на шесть шагов, к беседующим никто не рисковал подходить.

Вогаз порадовался за напарника, что тот участвует в беседе со всё более здоровым видом. Ба Лунь продолжает обрабатывать его порезы, втыкает новые уголки, теперь уже советуясь с мастером Ли. Вогаз отметил для себя интересное ощущение: начальники – не удивлены, немного расстроены, что древнее знание оказалось видимым многим. И ещё они обдумывают и обсуждают различия между индийским и китайским подходами в древней науке убивать и лечить. Вон, даже спорить начали! Бахар только моргает от удивления.

Пообщаться с напарником разрешат, похоже, только вечером. Если не ночью. Значит, приготовим "герою" место для хорошего отдыха. И хороший ужин. Матай кивнул, соглашаясь. Жизнь отряда и команды вернулась в повседневную колею. Но много вопросов ещё оставалось.

Через четыре дня оба корабля двинулись на юг, коротко посещая почти все крупные города на берегу легендарной цветущей Бхараты.

-------------
пока всё, остальное - в работе. Удачи Всем!