Литература и журналистика

[ungel]

Некоторые фрагменты хроники прошедшей эпохи.
(Часть 1)
Мне не было и года, когда арестовали отца. Бывший токарь, закончил Рабфак, свято верил в построение социализма. Работал завотделом рабочей молодёжи в Днепропетровском обкоме комсомола. Когда Сталин стал уничтожать старые партийные кадры, стали арестовывать и всех, кто с ними работал. Отца обвинили в организации террористических отрядов молодёжи юга России и Украины. Показания на него никто не дал. Возможно потому, что его арестовали позже других(был в командировке) Тех кого арестовали раньше уже успели расстрелять. Отец, даже под пытками, вину не признал. Когда он вернулся, то рассказывал маме, что его подвешивали, сверлили зубы без наркоза, кормили селёдкой и сутками не давали воды. Это кроме обычных побоев. Главный военный прокурор страны требовал освобождения отца, ввиду отсутствия доказательств. В НКВД
с прибором положили и на отца и на военного спеца. Три года дали. (На всякий случай)
Три года валил тайгу, а перед самой войной вернулся. Правда, без зубов.(Это в27 лет)
Мать с тремя детьми, после ареста отца, выкинули на улицу с волчьим билетом. Это
ещё был лучший случай. Мою тётю, сестру отца, 22х летнюю, как жену врага народа ,муж
её был был 1м секретарём Днепродзержинского горкома комсомола, упрятали на 5ть лет.
Сидела вместе с жёнами Блюхера, Тухачевского. Мужа её расстреляли через неделю
после ареста. 2х летнего сына сдали в детдом. Мой дед, до революции безземельный
крестьянин, кавалер ордена Красного Знамени и инвалид гражданской войны, пошёл
доказывать в НКВД, что его зять, мой отец, честный человек. Ему сказали:
«Вали отсюда дед, пока самого не забрали».Первые мои воспоминания- это когда
отец уходил на фронт. Видимо впечатлили пилотка, звёздочка и гимнастёрка.
Помню ещё сирены и огни прожекторов, которыми ловили немецкие самолёты.
Мама работала воспитательницей в детском доме и нас вместе с детским домом
эвакуировали на Урал. Помню, что ехали мы в теплушках (товарных вагонах) и нас
постоянно бомбили. Ещё запомнилось, что кормили нас белым хлебом с маслом и сахаром, рафинадом.
. Запомнилось это, по- видимому потому, что после этого было постоянная голодуха. Запомнилась ещё переправа через Волгу, в районе Сталинграда. Рядом
потопили пароход с ранеными и паром. Я рассердился за это на немцев и запустил
в них сандалиями. Самолёты улетели, сандалии утонули, а я схлопотал пару
подзатыльников. Можно считать меня пострадавшим в боевых действиях.
Следующее воспоминание: через тайгу, в сорокаградусный мороз едем в
расположение детского дома, где-то под Соликамском. Нас, детей, закутанных
в одеяла везут в санях через тайгу. За вереницей саней гонится волчья стая и мой
дед стреляет в волков из ружья. Вообще мои воспоминания, воспоминания
4хлетнего пацана носят отрывочный характер. Помню, как в детском доме нам
выдали по кусочку голландского сыра, и я неделю ходил под впечатлением,
что на сете есть такие вкусные вещи. Ещё помню, как старший брат делал
уроки при лучине, зажигая очередную лучину через каждые несколько
десяток секунд. Ещё меня доставали хозяйские гусак и козёл. Гусак, видимо
ревновал меня к гусыне. Я ходил весь в синяках, а козлу, если я показывал
тыл, сразу перемещался на несколько метров вперёд. Почему они меня невзлюбили?
Ума не приложу .Помню ещё, как мы с 3хлетней двоюродной сестрёнкой
на всю мамину, дедушкину и тётушкину зарплату купили у соседской
девчонки совок для песка. Как проходило расследование, как нам пришлось
сознаться и какой хохот стоял в избе. Следующие мои воспоминания относятся
1943 году, когда мы возвращались с Урала. Мы ехали через Москву,
за окном вагона сплошные леса, а я рассердившись за что-то на взрослых
пригрозил спрыгнуть с вагона. Мой дядя,15летний пацан, в последнюю
минуту успел снять меня с подножки вагона и так надрал мне уши,
что они неделю пылали, как рубиновые звёзды на башнях Кремля. В Москве
меня поразили не Кремль, не мавзолей, не Красная площадь, а эскалатор
и самооткрыващиеся двери в вагонах метро. 1945 год. Год Победы.
Мы живём в Гуляй –Поле, бывшей столице батька Махно. Мы – это
бабушка, тётя с 2мя дочерьми, моя мама с тремя детьми, мой несовершеннолетний
дядя и мои двоюродные брат и сестра. Их отца расстреляли в 37 году.
Он был деревенским фельдшером. В 1ю мировую вместе с русским
корпусом был переброшен во Францию .В 37м расстреляли. Был
во Франции – значит шпион. Их мать – самая старшая сестра мамы,
безграмотная, во время отступления наших войск что –то не так сказала.
Ей дали пять лет. Трое детей остались на оккупированной территории
Как они выжили, один бог знает. Двухлетнего взяла какая-то сердобольная
женщина. Двоих старших после возвращения с Урала нашла и забрала
к себе моя мама. Мы занимали половину особняка, а вторую занимал
Председатель райисполкома. (Тётя работала в райкоме партии)
Рядом особняк занимал первый секретарь райкома партии. Я запомнил
даже фамилию- Титов. Я дружил с его сыном- Толиком. Помню, как
ему, секретарю райкома, возили подводами арбузы, дыни, сливы.
перепадало и мне, до тех пор, пока я случайно не сломал ногу Толику.
После этого вход в рай мне был закрыт. Первый класс я заканчивал в русской школе.
Помню, как после уроков нас встречали местные мальчишки с криками:
«москали убирайтесь домой» А это ведь был 45 год, год Победы.
Гуляй-Поле, районный центр, состоял из четырёх колхозов.
Маму назначили директором украинской школы 4хлетки в одном
из колхозов. Называлась она, по- моему, Подолянская. Следующие
три класса я учился в украинской школе. Помню выборы, когда
в школе пекли, вернее, варили « хворост» и играла музыка.
Ещё помню, как дядя Володя, бывший председатель колхоза,
вернувшийся из концлагеря, добрейший человек, переживший концлагерь
и умерший в конце 46 года от аппендицита, переправлял мои двойки,
которые ставила мне мама, я учился в её классе, на пятёрки.
(Конечно шутя), но я был доволен, как слон. У моей мамы было три брата
и семь сестёр. Старший брат умер ещё до войны. Во время гражданской застудил почки. Средний прошёл всю войну лётчиком штурмовика.
Младший был ещё пацан. Из восьми мужей сестёр, включая моего отца,
в живых остались двое. Тот , что сидел в концлагере и второй был технарём
в лётных частях. и на фронт не попал.
1946год.
Гуляй- Поле было в Запорожской области. Первым секретарём обкома
был Брежнев. Первым секретарём ЦК Украины - Хрущёв.
В тот год колхозникам на трудодни не дали ни грамма зерна.
Деньги им не платили, не выдавали и продовольственных карточек.
К декабрю они стали вымирать семьями. Мама моя к тому времени была
уже членом партии и очень энергичным человеком. Её назначили
директором детского дома и она моталась по области, собирала
ещё оставшихся в живых детей и свозила в детский дом.
Нас тоже, уже опухших, отправили в детский дом. Продукты –какао
в пластинах, яичный порошок, наверное мука и сливочное масло
были американские. Видимо присылал Красный крест.
1947год.
Отменили карточную систему. Хлеб пустили в свободную продажу.
Одну буханку- в одни руки. Правда, для колхозников это мало что изменило.
Деньгами им всё равно не платили. На трудодни им выдавали зерно, которого едва хватало на пропитание .Сталин ввёл крепостное право Колхозникам паспорта
не выдавались и они не могли уехать в город или в другую деревню.
Вместо помещика выступала тройка: председатель сельсовета, председатель
колхоза и парторг. Колхозники были в их полной власти.
1948год.
Мы переехали в Ростов. Мы- это бабушка, мама с тремя детьми и с отчимом,
две тёти, у каждой по две дочери. Дедушка умер в1944году.
В Ростове жила жена умершего маминого старшего брата
и мы всем колхозом поселились у неё, в маленьком домике рабочего
посёлка .В Ростове такого голода как на Украине не было.
Спасала рыба, которой в Дону было изобилие. Маме, как вдове погибшего,
выделили 6ть соток земли и дали ссуду на строительство. На 10 лет.
Мы начали строительство. Камень под фундамент брали на свалке,
куда свозились отходы литейных цехов Ростсельмаша. Вот эти отходы мы
и использовали. Стены клали из шлакоблоков. Клал отчим, а мы все
помогали. Мы с братом рубим рельс зубилом, под перекрытие окна,
брату 17, мне 11. Я держу зубило, обмотанное алюминиевой проволокой,
а брат бьёт по зубилу кувалдой. Зубило срывается и бьёт меня чуть ниже нижней
губы. Кладёт нижние передние зубы в горизонтальное положение.
Автобусы до Сельмаша тогда ещё не ходили и меня 3км до 1ой
поликлиники тащат под руки. Помню хирурга, толстого,
в военной форме и с орденами. Он пальцами поставил зубы на место,
зашил рану и меня под руки повели обратно .Зубы прижились,
шрам почти не заметен. Дом построили на две половины. По две
маленькие комнаты и общий коридор. В одной половине мама,
отчим, бабушка и нас трое.
В другой – две мамины сестры, с дочерьми.
Полы земляные, электричества нет. Вода – колонка за полкилометра.
В каждой половине по печке. Топим углём. Мама работает учительницей
младших классов. Отчим- шофёром на ГАЗ -51.Тётя устраивается в
райком партии и ей дают комнату в коммуналке, метров 12.
Счастью нет предела. Брат поступил в Дорожно-механический т-м
и переезжает в общежитие. Однажды он повёл в студенческую столовую
и я впервые попробовал котлету( в основном из хлеба),
но с запахом мяса. Мне сразу захотелось стать студентом. Питались
дома скудно. Только первое. В основном хлеб и борщ. Вместо
картошки фасоль. Картошка – дефицит. Фруктов вообще нет.
На каждое дерево –налог. Деревья все вырублены. Отчим работает
шофёром. Однажды с Кавказа привёз яблоки. В доме был праздник.
Иногда привозил арбузы и картошку. (Это когда его посылали на уборку
урожая в колхозы.) Мама – добрая душа разносила по ведру соседям.
1950год.
Брата с 3го курса забирают в армию. В Морфлот. Отдубасил он там 6 лет.
Я учусь без троек и в1952году поступаю в тот же техникум. Видимо
котлета впечатлила.
1953год.
Умирает Сталин. Мама поддавшись стадному чувству плачет.
Мне 15 лет. Я уже кое-что понимаю. Помню, мама рассказывала, что
когда она закончила педучилище и преподавала в селе Берестовом на Украине
в её классе двух её учениц съел отец. От голода обезумел. Голод на Украине
стоял страшный. Это были 1932-1933 годы. Умерли от голода миллионы.
Голод был тогда не только на Украине. Всё зерно Сталин загнал на запад.
На эти деньги строился и Днепрогэс и Магнитка и др.стройки пятилетки.
Я сказал маме: «ты что плачешь? Он тебе, всей твоей семье, миллионам людей жизнь исковеркал, а вы плачете.» Неудивительно. Каждый день, начиная с 6ти утра
и до 12 ночи славословили Сталина. В день его смерти люди рыдали:
«Как теперь без него будем жить?» Как будто тысячелетия без него не жили.
Сталинская эпоха – это массовое зомбирование населения.

1954год.
Я на практике в селе Татарка, под Ставрополем, на асфальто - бетонном заводе.
Из Ростова я один. Вместе со мной проходят практику человек 15 студентов
Каунасского политехнического. Из Литвы. Они разговаривают с акцентом и похожи на иностранцев. Руководство завода выделяет им грузовую машину и отправляет
путешествовать по военно – грузинской дороге в Тбилиси, через Орджоникидзе, теперешний Владикавказ. Вид из Владикавказа на горы изумительный. Я еду с ними.
Меня поражает их ненависть к русским. Они рассказывают, как их раскулачивали,
сгоняли в колхозы, ссылали в Сибирь, расстреливали. Я пытался им сказать, что русские сами испытали эти ужасы, и причём здесь русские. Это действия советской власти.
Вернее Сталинского режима. Ненависть к режиму они перенесли на русский народ.
Красоты Кавказа поразили. В районе Крестового перевала забираемся на гору.
Облака под нами. Просто сказка. Военно -грузинская дорога потрясает. Внизу,
в пропасти, какие- то селения. Дорога узкая. Серпантины. Со встречными
машинами разъезжаемся по краю пропасти. В Тбилиси восхищает проспект
Руставели и фунукулёр.На самой вершине стоит огромная статуя Сталина.
Ещё раз я побывал в Тбилиси в 1955году, на преддипломной практике.
На набережной Куры есть небольшая площадь с бюстом Сталина. Там перед моим приездом грузины устроили дебош в день рождения Сталина. Видны были
следы гусениц и засевшие в стволах деревьев пули.
1956год.
Окончил техникум и при распределении выбираю Ташкент. Во – первых там
самая высокая зарплата, во- вторых, в Сталинабаде, нынешний Душанбе, живёт
мой дедушка, отец моего отца, которого я не помню и хочу увидеть. Это недалеко
от Ташкента и я надеюсь к нему съездить. В Ташкент нас едет четверо. Три
техника- механика и один техник- строитель. Едем трое суток. В дороге
читаю библию (была у одного из пассажиров) На одной из станций пробую кумыс.
. Мне не понравился. Направили нас в Управление Большого Узбекского тракта.
.Это дорога от Ташкента до Термеза. Город на границе с Афганистаном. Ташкент плохо
помню. Запомнил, как мы по незнанию пообедали в корейской столовой собачачино
Вкусно. Когда узнали, нас стошнило. Направили нас в Кашка- Дарьинскую обл. в г. Гузар. ВДорожно-Строительный район(ДСР). По пути три дня
провели в Самарканде. Поразил Регистан. Стены Регистана покрыты
разноцветной глазурью .Краски сказочные .Будто вчера нанесены, а ведь
строили его при Тамерлане. Из Самарканда едем автобусом через горный перевал.
Проезжаем Китаб и Шахризябс –родину Тамерлана. Горы почти голые,
без лесов. Резко отличаются от Кавказских.






.