Литература и журналистика

[Давид Ернаер]

Музыка под настроение:
GETZ, Stan and GILBERTO, Joao ft JOBIN, Antonio Carlos - The Girl From Ipanema (from Catch Me If You Can)
КОРНЕЛЮК Игорь - Город, Которого Нет (Бандитский Петербург)
ВИСОКОСНЫЙ ГОД - Тихий Огонёк (Дальнобойщики)
HISAISHI, Joe - Last Tango in Paris (American in Paris 2005)
НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ - Атлантида (OST Атлантида)


Давид Ернаер.

ЭПИЗОД 125.


Все начиналось, достойно дешевого бульварного романа. Она сказала, - давай напьемся сегодня вместе?

Как он мог ей отказать? Хотя, еще до начала вечера, он твердо решил, что сегодня не поддастся на подобные уловки, к тому же, он никогда не находил особой прелести в вине. Недолго подумав над слабостью своего характера и превратностью судьбы, он согласился. Что делать, если тебя удерживает только лишь эфемерное представление о душевном спокойствии безалкогольного духа, а с другой стороны ты ощущаешь требовательный напор восхитительной женщины. Женщины такой близкой и такой желанной, что свою "твердую позицию" он смог удерживать только первые минуты их встречи.

Чем именно было обусловлено её столь неожиданное, такое для нее не характерное, желание погрузится в безалаберный мир алкогольного безумства и легкого забытья, он так толком и не понял. Было сказано про что-то вроде «душевной трещины», которую надо срочно залить, но что бы это значило так и осталось для него риторической загадкой, которую лучше не тревожить вовсе, дабы не усугублять текущее положение ни для неё, ни для него. Ведь что толку портить такой замечательный вечер, если и так понятно, что она пришла сюда чтобы отвлечься от пронизывающих её переживаний и навязчивых идей.

В чем он был уверен, в том, что её состояние не было результатом сферы их отношений, да вероятно, вообще имело совсем другой характер происхождения. По его представлениям он не входил в сферу её «актуальных» интересов. И посему, он решил честно отработать её доверие и получить максимально возможное удовольствие от непринужденного, столь приятного, общения.

Поскольку, в его понимании ситуации, он был для неё скорее хорошим другом, которому можно лишь чуть приоткрыть свои душевные секреты, а вероятно и вообще был для неё единственным в этом роде человеком, он уже ни на что более с её стороны не надеялся. Вся предыстория их отношений не давала ему шанса на взаимность.

Хотя, по жизни, женским вниманием он обделен определенно не был, та нежность, которую он испытывал, единственно к ней в своём сердце, не давала возможности быть просто независимым наблюдателем, сложившегося годами положения, в котором он оказался. Он дорожил ею, временами он жил мыслями о ней, он боялся её потерять совсем. Его трепетное к ней чувство требовало какого-то выхода, какой-то определенности и рационального объяснения самому себе, что же в действительности происходит в его душе.

Он часто думал над тем, как можно облегчить накатывающую на него волну разрывающей сердце тоски, возникающую после каждой их встречи-расставания. Эта волна была чем-то вроде эффекта похмелья, и потому он решил, что вести "трезвый образ жизни", будет для него неплохой стратегией поведения, но как истый "алкоголик", раз за разом срывался в пучину.

Чтобы совсем не свихнуться от непонимания, почему не смотря на то, что никакой надежды на взаимность отношений нет, он с такой необъяснимой нежностью и любовью о ней вспоминает, и что именно толкает его на это, когда казалось бы, никаких предпосылок не существует, он придумал для себя очень простую и действенную формулировку.

Будучи фаталистом по мировоззрению, и сторонником теории ре-инкарнации, он не верил в случайность происходящего вокруг него, и был убежден, что в прошлом мы уже встречались с теми людьми, которые в этой жизни вызывают у нас сильные чувства. Просто мы что-то, когда-то не успели друг другу сказать. А может, не успели отдать должного внимания, не относились к людям с должной любовью и уважением. Или же сделали то, о чем сожалели, и теперь жизнь проверяет нас, а пошел ли в прок урок?

И вот в очередной раз, не понимая, как же объяснить себе, своё к ней влечение, и хоть как-то подогнать реальную картину мира под свое восприятие он наконец решил, что в прошлой жизни, она вероятно была его сестрой, которая не получила от него в своё время достаточно нежности и заботы.

Такое позиционирование себя в её жизни, его очень даже устраивало, так как по сути было довольно нейтрально-невинным, и позволяло ему ощущать по отношению к ней такую нежность и мысленно дарить ей так много любви, чем кому бы то ни было. Хотя, конечно это и нельзя было назвать любовью между мужчиной и женщиной, в общепринятой трактовке, он находил в таком положении спасительную для его сознания изюминку, которая позволяла ему быть на некотором чувственном расстоянии, в силу родственности отношений. Что в свою очередь облегчало его душевную тоску.

Верил ли он искренне в построенную им модель, он и сам сомневался, но это позволяло ему хоть как-то контролировать свои чувства и находить в себе силы более или менее натурально играть, избранную им сами же, роль. Роль брата, которому можно полностью довериться, на которого можно полностью положиться, и чувствовать себя в полной безопасности.

Вот и в этот вечер он играл свою роль, при этом впитывая каждую минуту близости к ней. Он разговаривал с ней ни о чем, брал её за руку, смотрел ей в глаза, наслаждаясь её красотой, не допуская при этом ни единого намека на то, что творится в его душе.

Был ли он хорошим актером? Кто знает? В этот вечер, впрочем, как и всегда, это было его внутренней заботой, заботой его сознания, в обязанности которого входил самоконтроль поведения. Но даже этот довольно надежный инструмент начал давать сбой.

Восхищенный и отравленный каплей алкоголя, в танце, обняв и прижавшись к её восхитительному телу, его сознание чуть не подвело, когда на «требование комплимента» он выпалил, - да я люблю тебя! Это было сказано столь неожиданно и реально, что он сам не понял, сказал он это вслух или внутренним голосом. На всякий случай, он сделал еще пару комплиментов её красоте.

Конечно, ему было забавно смотреть, как она отдается в объятия чар Бахуса, но в тайне он был благодарен богам. В тот вечер, она как никогда ранее, выглядела естественной и веселой. Так трогательно заботилась о нем, угощая из своих рук коктейлями и пирожными. Для него принимать такие знаки внимания от неё было впервой, но очень приятно.

Она манила его, она требовала его внимания. Она так же хотела, чтобы он был рядом с ней, ей хотелось чувствовать его поддержку, по крайней мере, ему так казалось. И он с благодарностью не отходил от неё ни на шаг. И очень грустил, когда она куда-то вдруг пропадала из его поля зрения.

Ему было приятно быть рядом с ней, он любовался всем её существом. Глядя на неё, он не мог отвести глаз, раз за разом, минута за минутой все глубже погружаясь в омут чувственных грёз. И это не было для него чистой страстью, это было скорее созерцание совершенства, пробуждающее в нем светлый поток чувств, не показывать и контролировать которые становилось все труднее.

С каждым её глотком алкоголя, он все сильнее ощущал окутывающую, восхитительную ауру этой женщины, и пьянел вместе с ней все больше, но не от алкоголя, а от своего простого счастья - находиться возле неё, посылать ей в своих мыслях любовь и нежность. Догадывалась ли она об этом, он не знал. Он просто наслаждался жизнью. Но при этом его сознание непрестанно напоминало, кто она для него, и каким сильным будет откат.

Он не знал, когда именно закончится этот вечер, когда именно она покинет его, и потому для него каждый миг был последним. И каждый миг он хотел наполнить как можно более искренним чувством, которое он испытывал к ней. При этом он старался сохранить её чудесный образ. Он смотрел на её кисти рук, как морщит свой очаровательный носик, когда с хитринкой улыбается, как сбросила туфельки со своих усталых прелестных ножек и задорно пританцовывает в такт громкой музыки. Такой громкой, что общаться можно было только с очень близкого расстояния, почти прикасаясь губами к её восхитительным маленьким ушкам, чем он непременно пользовался, стараясь каждый раз её легонько обнять и почувствовать тепло её тела.

Чем дольше текло время, тем дальше уносились они от реального мира, тем сильнее сжималось пространство вокруг них, становясь все более и более уютным, тем откровеннее и естественней были чувства, которые они могли показать друг другу. И вот в один миг, глядя в тысячный раз в её глаза и в тысячный раз влюбляясь, он увидел в них такую нежность, которая могла быть предназначена только для него, которая разом смела все его правила. То было беспощадное, всепоглощающее цунами, перед которым он уже не смог устоять.

В этот момент он перестал контролировать себя. Он сбросил с себя маску роли, заставил сознание молчать и открыл свое сердце. Подойдя к ней, он её обнял, страстно прижав к себе, и почувствовал вкус её трепетных губ в полном упоённостью любовью поцелуе.


Как и все предыдущие жизни, эта закончилась довольно неожиданно. В длинном списке его поступков приводящим к повторной реинкарнации был среди прочих и эпизод под номером 125, который начинался с её слов, - «Давай напьемся сегодня вместе?».


Сентябрь. 2010.

© Давид Ернаер