Литература и журналистика

[Nancy_Queen]

«Если можешь, беги, рассекая круги,
Только чувствуй себя обреченной…»
Гр. «Пикник»
Дождь лил, не переставая. На улице был настоящий потоп, и идти никуда не хотелось. Катя смотрела телевизор, а Инна бесцельно слонялась по квартире, не зная, чем себя занять.
- Не мельтеши, - попросила ее Катя. – На нервы действуешь.
- Не смотри, - огрызнулась сестра.
Они друг друга недолюбливали. Катя была старше Инны на семь лет, и эта разница была весьма ощутимой. К тому же, с появлением сестры Катя стала чувствовать себя никому не нужной, все внимание родителей было отдано этому бесполезному кричащему существу. Да и вообще, у Кати с Инной связаны далеко не радостные воспоминания.
Когда Инне было четыре, она полюбила рисовать. По всей квартире были развешаны ее каракули: родители умилялись, сестра исходила злобой. Однажды Инна уронила стакан, где споласкивала кисточки, на Катину новую футболку. Та пришла в ярость. Футболке не было еще и недели, к тому же, Катя слишком хорошо помнила, каких усилий стоило ей заполучить эту вещь. Увидев испорченную футболку и довольную Инну, Катя схватила сестру и сильно отшлепала. За это она две недели была лишена телевизора, компьютера и книжек. Но сестре она все-таки отмстила. Накануне перед новогодним утренником мама вытащила новое Иннино платье, чтобы погладить, и ахнула. Невероятно красивое розовое платье было безжалостно изрезано. Катя все отрицала: я этого не делала, и точка. Но в глубине души она чувствовала удовлетворение, глядя, как плачет над этим платьем маленькая сестра.
Катя и Инна были совершенно разные. Повзрослев, Инна часто приглашала к себе друзей, что жутко раздражало нелюдимую Катю. Если на улице было тепло, то она брала книжку и уходила куда-нибудь в парк. А зимой Катя запиралась в другой комнате, надевала наушники, чтобы не слышать друзей сестры.
- Повеселись с нами, - не раз предлагала Инна. – Чего ты сидишь одна? Там мальчик есть, Антон, такой классный. Хочешь, познакомлю?
- Оставь меня в покое, - отвечала Катя. – Мне не нравятся твои друзья. Да и ты тоже.
- Синий чулок!
Катя предпочитала не реагировать на выпады сестры. Инна всегда ябедничала родителям, а те неизменно вставали на ее сторону. Катя предпочитала как можно меньше контактировать с сестрой. Она категорически отказалась забирать ее из детского сада, а когда они начали сталкиваться в школе, то Катя просто проходила мимо. Никто не мог узнать в них сестер: так они были непохожи. Инна росла красавицей, а Катя ничем не выделялась из толпы, к тому же, она всегда находилась в тени.
После окончания школы Катя поступила в медицинский университет, а Инна через 7 лет – в театральное училище. И опять не отличница Катя, а раздолбайка Инна стала гордостью семьи. Известие о том, что старшая дочь окончила школу с золотой медалью, а университет с красным дипломом, родители приняли весьма равнодушно. Но когда Инну пригласили сняться в малюсеньком эпизоде, они устроили праздничный ужин.
Сестры друг с другом не общались до того дождливого дня, который перевернул их жизнь с ног на голову.
ДЕТСТВО. КАТЯ
Терпеть не могу этот детский садик. Там заставляют есть ужасную манную кашу и гороховое пюре, а еще водить хороводы и петь песенки вместе со всеми. Меня обзывают «страшилой» и «ведьмой». Некоторым девчонкам я так сильно врезала, что приходили разбираться их мамочки и папочки. Меня, конечно, отругали и наказали, но я знала, что была права. После того случая со мной никто не играл, кроме Сашки. Он был смешной: рыжий, в веснушках, какой-то неуклюжий. Нас сначала дразнили женихом и невестой, но потом прекратили. Мы весь день гонялись друг за другом с автоматами, играли в машинки и в «терминатора». Помню, когда мама пришла меня забирать, воспитательница шепнула ей:
- Вы приглядите за своей дочкой, с ней что-то не так. Все девочки в «дочки-матери» играют, а она с автоматами носится.
- С моим ребенком все нормально, - отрезала мама, взяла меня за руку, повела меня в магазин и купила пирожное «Наполеон» и «картошка» - мои любимые. Я съела их на улице, не дойдя до дома, давясь от счастья. А мама гладила меня по голове и говорила:
- Ешь, Катюша, ешь. Ты у меня самая лучшая, а воспитательница твоя – дура. Завтра же пойду к заведующей, пусть эту нахалку уволят.
Вообще, если не считать детского сада, мое детство было прекрасным. На все лето меня отправляли на дачу, где можно было объедаться ягодами и кататься на велосипеде. С соседскими детьми я не играла: они мучили кошек и дразнили собак. А еще, воровали на пустых соседских участках яблоки и сливы.
Они как-то попытались отнять у меня велосипед, потому что я не дала покататься. Но я так дала сдачи, что они убежали и больше ко мне не подходили. Я не была жадиной, и мне не было жалко велосипеда, просто я знала, что если сейчас я его отдам, то больше уже никогда не увижу.
А какие моя бабушка пекла пироги! Тесто было сладким, мягким, а начинка даже вытекала из пирога – так ее было много. Я могла весь пирог съесть в одиночку, а потом мучиться с больным животом, но какая это была ерунда!
Еще к нам на дачу забредал огромный черный кот. Я давала ему сосиску или кусок колбасы, а он потом забирался ко мне на колени и довольно мурлыкал.
На выпускном в детском садике мне не дали роль, и поэтому я осталась дома. Больше я ни разу в жизни не зашла в этот садик и не видела никого из ребят. Во дворе я ни с кем не подружилась. Почему-то со мной не хотели играть, да я и сама не особо стремилась с ними подружиться. Поэтому все дворовые радости обошли меня стороной. Но я, честно говоря, от этого не страдала.
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. КАТЯ.
Очень хорошо помню свой первый День Знаний. Меня нарядили в белую блузочку, черную юбку, белые колготки, лаковые туфельки, да еще и бант привязали. В руки сунули огромный букет, который бабушка привезла с дачи.
Не успела я встать рядом с учительницей, как ко мне подлетела девочка с двумя огромными бантами и спросила:
- Тебя как зовут?
- Катя. А тебя?
- Лена. Давай дружить?
Только дети могут задавать подобные вопросы. В четырнадцать лет вы уже не будете такими открытыми и непосредственными.
- Давай, - кивнула я.
В классе мы сели за одну парту. Забегая вперед, скажу, что так мы просидели до последнего звонка в одиннадцатом классе.
Вообще, в школе мне было непривычно все. Открывая тяжелую входную дверь, я чувствовала себя необыкновенно взрослой, наравне со старшеклассниками, которые смотрели на нас с некоторым презрением.
Первые три года пролетели незаметно. Омрачало все появление Инны. Я невзлюбила ее сразу, как только увидела. Кричащее сморщенное, малюсенькое существо положили на мою(!) кровать и стали им умиляться. А Инка кричала все сильнее. Наконец, я не выдержала:
- А можно ее заткнуть? – робко поинтересовалась я.
- Она же маленькая! – возмутился папа. – Как ты можешь такое говорить! Иди, лучше в магазин сбегай, мама устала.
- А я сегодня пятерку по чтению получила.
- Катя, Инна сейчас важнее, чем твое чтение. Ты слышала, что я тебе сказал насчет магазина?
Я убежала, глотая слезы. В тот день все как будто забыли про меня. Инка орала на всю квартиру, а мама над ней сюсюкала, улыбалась ей, что-то пела, а я чувствовала себя брошенной. Я уходила и приходила домой, а там все разговоры крутились вокруг этой малявки: Инночка плачет, Инночка хочет кушать, Инночка улыбается… Когда я включила телевизор, мама влетела в комнату, отняла пульт, ударила по рукам и зло прошипела:
- Инна спит, ты что, не понимаешь?
- Она всегда спит, - огрызнулась я.
После этого я на две недели была лишена прогулок.
Кода Инка была совсем маленькой, за ней присматривала мама. А потом, спустя полгода, мне вменили в обязанность укачивать ее перед сном. Инна орала так противно, что мои нервы просто не выдерживали, и я пару раз стукнула ее. Это возымело эффект.
Я часто приходила в школу невыспавшейся, у меня болела голова, я часто плакала. К тому же, я стала хуже учиться, потому что не успевала делать уроки. Но в конце концов, я нашла выход: после школы шла к Лене, там делала домашние задания и только потом шла домой. Родителям даже не пришло в голову поинтересоваться, почему семилетняя дочь приходит со школы в пять часов вечера.
Еще помню один обидный случай, связанный с Инной. 6 марта Инке должен был исполниться год, а 10 марта мне – 8 лет. Но родители решили, что Инночкин День рождения главнее, поэтому праздновали мы 6 марта. Мне, конечно, тоже подарили подарок, но небольшая мягкая игрушка не шла ни в какое сравнение с шикарной куклой, которую подарили Инне. Она была примерно одного роста с моей сестрой, пухлая, с нарисованным румянцем, широко распахнутые голубые глаза обрамляли густые черные ресницы, а блестящим платиновым локонам позавидовали бы все блондинки Голливуда.
Я съела кусок торта, ушла в свою комнату и заплакала. Мне было очень обидно, что я стала никому не нужна, и все теперь любят эту противную Инну. Вошел папа. Увидев, что я плачу, он присел на корточки и тихо сказал:
- Катенька, не плачь. Инна еще маленькая, когда ты была в таком возрасте, вокруг тебя тоже все бегали.
- Правда? – всхлипнула я.
- Конечно, - улыбнулся папа.
- Андрей, сейчас Инночка будет читать стихи, - заглянула в комнату мама. – Пойдем скорее.
Папа тут же вышел за ней. Я заплакала еще сильнее. Мама даже не спросила, из-за чего я плачу и почему сижу на полу. Всем было на меня наплевать.

В пятом классе к нам пришел новенький мальчик, Костя. Лены в тот день не было, поэтому его посадили со мной.
- Говорят, ты отличница, - сказал Костя, раскладывая тетради.
- Кто говорит?
- Вон та девочка в зеленом свитере. Маша, кажется.
Я машинально повернула голову. Мы с Машей терпеть друг друга не могли, поэтому я могла себе представить, в каком свете она выставила меня перед этим мальчиком.
- Ну, отличница, - буркнула я. – Но списывать не даю. Я вредная.
- А мне и не надо, - улыбнулся Костя.
Мы стали дружить втроем: я, Лена и Костя. Однажды я пригласила их в гости, а Инна немного приболела. Мама позвала меня на кухню и устроила мне там «разбор полетов».
- Ты что себе позволяешь? – почти кричала она. – В доме маленький ребенок, Инночка болеет, у нее болит голова, а ты водишь непонятно кого! А вдруг они еще чем-нибудь ее заразят!
- Но ведь вчера приходили твои подружки, - разозлилась я. – А от них побольше заразы будет.
- Пошла вон отсюда! И чтобы я твоих друзей больше не видела!
Я в слезах выбежала из кухни. В коридоре стояли Лена с Костей и надевали куртки.
- Ребят, простите, я не знала, что так выйдет…
- Да ладно забей, - отмахнулся Костя. – У каждого свои тараканы. Приходите завтра ко мне.
ДЕТСТВО. ИННА.
Меня выбрали на роль лисички. Скоро Новый год, и мы с группой готовим представление для родителей. В прошлом году мы только смотрели, как другие ребятки танцевали и рассказывали стишки, а в этом и сами будем выступать.
Мне дали большой лист со стишками: надо все это выучить. Я тренируюсь: каждый день рассказываю маме и папе. А вот Катя меня не слушает, всегда уходит. Мы с ней живем в одной комнате, но она практически никогда со мной не играет, даже если я прошу. Она все время читает, а меня как будто не замечает. А книжки у нее неинтересные, я смотрела. Там ни одной картинки, а много-много букв. Мне с Катей скучно, она редко бывает веселая.
Помню, она один раз не пошла в школу, а я – в садик, и мы остались вдвоем. За весь день она мне ни слова не сказала, только кушать позвала. И музыку все время какую-то страшную слушала, я просила выключить, а она на меня даже не посмотрела.
Мама купила мне на Новый год красивые туфельки, я была лучше всех на утреннике. Слова я выучила, но все равно немножко волновалась. А потом я еще с мальчиком Димой танцевала, и нам все хлопали.
Я видела Дед Мороза со Снегурочкой два раза: в садике и дома. В садике они водили с нами хоровод вокруг елочки, а потом подарили конфетки. А дома я сначала стишок рассказывала, а потом песенку пела: «Маленькой елочке холодно зимой…». И мне Дед Мороз подарил очень большого мягкого кролика, а Снегурочка – сундучок с конфетами в виде замка. Я побежала показать подарки Кате.
- Катя, Катя, смотри, это мне Дед Мороз подарил! А это – Снегурочка! Будешь конфетку? Тут много!
- Нет, спасибо, - Катя даже не повернулась.
- А почему к тебе Дед Мороз не пришел?
- Потому что я уже большая. Кстати, Дед Мороз – это дядя Женя, а Снегурочка – тетя Галя. Помнишь, они приходили к нам в гости?
- Неправда! – топнула я ногой.
- Правда, - дразнила меня Катя. – Деда Мороза на самом деле нет. И верят в него только маленькие и глупые дети, такие, как ты. А взрослые на самом деле все давным-давно знают. Поняла?
Катя показала мне я зык и засмеялась. Я заплакала и побежала к родителям.
- Они ненастоящие! – плакала я. – Это тетя Галя и дядя Женя! А Дед Мороза и Снегурочки на самом деле нет – это все взрослые знают! Мне Катя сказала!
Папа ушел в комнату, а мама начала меня утешать. А потом Дед Мороз сказал:
- Инночка, смотри, что у меня еще есть!
И достал из мешка красивую куклу. Слезы сразу высохли, я схватила игрушку и прижала к себе. Значит, он все-таки настоящий! А Катя – дура!
У нас в группе есть мальчик Сережа. Он меня любит. Сережа каждый день приносит мне конфетки, а его мама называет меня «лапонька». Но я Сережу не люблю, я люблю Мишу. Он тоже приносит мне конфеты, но за ним приходит папа и никак меня не называет.
Однажды я у Миши поинтересовалась:
- А почему за тобой мама не приходит?
- У меня нет мамы, - ответил Миша.
- Как – нет? – удивилась я. – Мама у всех есть.
- А у меня нет.
- Тогда как ты появился, если у тебя нет мамы?
- Отстань! – почему-то разозлился Миша. – Была мама. А сейчас нет ее, уехала.
Мне вдруг стало жалко Мишу. Жить без мамы – это так тоскливо… И после этого я стала любить его еще больше.
А к Мише все время лезла Оля-курносая. Ну, я и решила подговорить девочек, чтобы они с ней не дружили. После полдника я позвала их всех в уголок, где стоял диванчик, и начала говорить шепотом:
- А знаете, что Оля-курносая сказала? Что у вас прически некрасивые и платья дурацкие!
- Так и сказала? – не поверила Олина подружка Кристина.
- Да, - кивнула я. – А про тебя она вообще сказала, что ты скучная.
В общем, мы Ольке-курносой объявили бойкот. Она подходила ко всем, но с ней никто не разговаривал. А мы с Мишкой теперь стали часто вдвоем играть. А когда мы пошли гулять, он завел меня за веранду и поцеловал в щеку. Все, он Ольку-курносую не любит!
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. КАТЯ.
- Ты знаешь, что у Кости послезавтра День рождения? – проорала мне в трубку Лена.
- Как послезавтра? – ахнула я. – Так скоро? А что мы дарить-то будем?
-Да, милая моя ты совсем чокнулась со своей скрипкой…
Чтобы не было непоняток, я сейчас объясню. В середине пятого класса нас повели на концерт в филармонию, и там одна девушка играла на скрипке. Я просто влюбилась в этот инструмент. Придя домой, я сразу же заявила родителям:
- Я хочу играть на скрипке!
- На чем? – мама посмотрела на меня, как на душевнобольную.
- На скрипке, - повторила я. – Это очень красиво.
- Ну, учись, - пожала плечами мама. – Завтра сходим в музыкальную школу.
Это был редкий случай, когда родители шли мне навстречу.
Если честно, то после первых двух месяцев занятий мне захотелось все это бросить. Во-первых, вместо красивой игры моя скрипка издавала отвратительные звукию К тому же, у меня очень сильно уставали руки. Да и на уроках не всегда было все гладко.
- Катя, здесь надо ре! – в который раз объясняла мне моя учительница Елена Анатольевна. – А ты берешь до.
Приходя домой, я плакала, говорила, что брошу эту скрипку. Но проходило два-три часа, и я начинала мужественно бороться с этим инструментом. И борьба продолжается уже три года.
Мне часто мешала Инка. Я не могла играть при посторонних, поэтому просила ее выйти из комнаты, пока я занимаюсь. Но Инка только удобнее устраивалась на диване, и сдвинуть ее было нереально.
Но вернемся к Костиному Дню рождения. Полчаса мы с Леной обсуждали по телефону, что же можно ему купить, а потом решили отправиться по магазинам. Инка увязалась за нами. Я долго не хотела ее брать, дело дошло до скандала.
- Мам, ну что я с ней буду делать?!
- Она хочет с вами погулять, - ответила мама. – Тебе сложно взять с собой сестренку?
- Но мы будем долго ходить! – сопротивлялась я. – Она ныть начнет, что устала. А мне ее на руки брать, что ли?
- Я не стану ныть, - пробормотала Инка. – Мама, почему Катя не хочет брать меня с собой?
- Да возьмет она тебя, - успокоила мама Инну. – Все, Катя, Инночка одевается. Вот деньги, если Инночка устанет, зайдите с ней в кафе. Ей же интересно будет с вами погулять.
- Ей семь лет!
- И что? – пожала плечами мама.
- А мне – четырнадцать!
Раздался звонок в дверь – пришла Лена. Мама увела Инку одеваться, а я пошла открывать.
- Представляешь, с нами эта мелкая пойдет, - пробурчала я.
- Иннуля? – радостно воскликнула Лена. – Здорово, я этого ребенка просто обожаю!
Я промолчала. Интересно, как бы Лена относилась к Инке, если бы ее заставляли сидеть с этой малявкой дома, развлекать ее, ходить с ней гулять…Не думаю, что после этого Лена продолжала бы восторгаться моей сестрой.
Когда мы вышли на улицу, Инка демонстративно взяла Лену за руку и отвернулась. Я только усмехнулась. Если она думает, что таким образом заставит меня чувствовать себя виноватой, то глубоко ошибается. Как я и думала, не прошло и двух часов, как Инка начала канючить:
- Я устала! Пойдем домой!
- Инна, прекрати, тебе не три года, - ответила я. – Выберем подарок и пойдем.
- Мы уже долго ходим, - не успокаивалась она.
- А тебя никто за руку не тащил, - огрызнулась я. – Ты хотела с нами идти? Вот и иди молча.
Мы выбрали подарок и теперь направились за открыткой. Инка вела себя просто отвратительно. Сначала она ныла, что ей жарко, и она хочет пить. Когда мы купили ей сок, Инка начала говорить, что хочет в туалет. Я слегка прикрикнула на нее, и она громко разрыдалась, всхлипывая, что хочет к маме.
- Инна, прекрати сейчас же, - я пыталась как-то ее успокоить. – Ты уже взрослая, а ведешь себя ужасно.
Она не успокаивалась. В результате, мы быстро купили открытку, и я буквально волокла Инку за руку домой.
- Мама, я с ней больше никогда не пойду! – раздраженно сказала я, когда мы вернулись.
- Мамочка, она на меня кричала! – заплакала Инна. – Я просила ее купить булочку, а она меня стукнула!
Я просто потеряла дар речи.
- Что ты несешь? – опомнившись, прошипела я. – Какую булочку? Ты хотела сок, мы тебе его купили! Не придумывай того, чего не было!
- Инночка не будет придумывать, - ответила мама. – Значит, ты кричала на нее и даже ударила.
- Да я не…
- Я не хочу тебя слушать, - перебила меня мама. – Ни на какой День рождения ты не идешь, поняла?
- Но как же, мы ведь все купили, - растерянно пробормотала я.
- Подарит Лена.
Я всей душой ненавидела Инку. А она, довольно улыбнувшись, показала мне язык и убежала в комнату. Ну ничего, маленькая врушка, я с тобой еще расквитаюсь.
На следующий день я дождалась, пока мама с Инкой уйдут гулять, вышла за ними, но пошла в другом направлении.
Когда я жила летом у бабушки, научилась ловить ящериц. Сегодня я решил именно этим заняться. Инка до ужаса боится ящериц.
Итак, я выследила довольно крупную ящерицу у кустов, тихонько к ней приблизилась и схватила. Положила на камень, достала принесенный из дома перочинный ножик и быстрым движением отрезала лапки и голову. Положила все это в пакетик и направилась обратно. Расчлененную бедняжку-яшерицу я кинула на Инкину кровать и снова ушла на улицу.
Жестоко? Не думаю. Инка с ранних лет привыкла, что ей все прощается. Пусть теперь узнает, что ложь безнаказанной не остается.
Когда я вернулась, по всей квартире раздавался дикий рев. Я прикинулась непонимающей и поинтересовалась:
- Чего опять орем?
- Зачем ты это сделала? – накинулась на меня мама.
- Что – это?
- Подбросила бедному ребенку мертвую ящерицу!
-О чем ты? – продолжала я гнуть свое.
- Я знаю, это ты сделала! Сейчас ты у меня получишь!
Мама уже замахнулась, но я перехватила ее руку и, глядя ей прямо в глаза, спокойно сказала:
- Ты больше никогда в жизни меня не ударишь.
ДЕТСТВО. ИННА.
Я люблю ходить с мамой по магазинам. Она всегда покупает мне что-нибудь вкусненькое, даже если мы идем только за одеждой. А еще, мне нравится смотреть, как другие девочки (постарше, такие, как Катя) меряют красивые кофточки и юбочки. И мама говорит, что когда я вырасту, тоже буду носить такую одежду.
А вот Катя одевается как-то странно. Она всегда ходит в джинсах. А ведь она девочка, значит, должна любить наряжаться. Я вот, например, очень люблю.
Когда Кати не было, я полазила в ее шкафе. Нашла там такую странную кофточку: вроде свитер, но сверху футболка. Я раньше таких не видела. Нет, Катины вещи мне не нравятся, они для мальчиков подходят. И зачем она такое покупает?
Я знаю, что она ходит по магазинам не с мамой, а с Леной. Мама бы ни за что не купила такие мальчишеские вещи.
Еще я знаю, что Катя не красится. Мама как-то подарила ей большой чемоданчик, где много теней, помады и других замечательных штучек, а она его даже не открыла. Странная такая, ведь все девочки красятся!
Мама любит меня больше, чем Катю. Мамочка всегда верит мне, и Катька из-за этого злится. Один раз даже положила мне на кровать мертвую ящерку. А ее ручки и ножки – отдельно. Я сначала испугалась и заплакала. А потом мне стало ящерку жалко-жалко. Зачем Катя ее убила? Может, у ящерки были дети, как же они теперь без мамы?
Катя очень злая. Но она почему-то только меня не любит. Лене, например, она улыбается и смеется, когда с ней разговаривает, а на меня кричит. Мама Катю ругает, а она все равно кричит.
У нас в группе есть девочка Вика, за ней приходит старшая сестра. Она с Викой ласково разговаривает, всегда ей что-нибудь вкусненькое покупает. А Катя совсем не такая.
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. ИННА.
Мама привела меня в ту же школу, где учится Катя. Но она со мной даже не здоровалась и никогда не забирала меня домой. Правда, тогда она была уже взрослая - в восьмом классе.
Мне понравилось в школе. У меня сразу же появилось много подружек, а один мальчик влюбился в меня в первый же день. Мы с ним домой вместе ходили. Сейчас вспоминаю: так смешно было.
Катя школу уже закончила, причем, с золотой медалью. Да это и неудивительно: вместо того чтобы гулять, она целыми днями читала. А сейчас она на врача учится в университете, а я – в девятом классе.
Через две недели в школе должен состояться новогодний бал. И еще там будет конкурс «Мисс Снегурочка». От каждого класса должна участвовать одна девочка. Выбирали между мной и Аленой Родионовой. Я была уверена, что выберут меня, и никакого другого варианта быть не должно.
- Инна, а как ты считаешь, кто должен представлять наш класс? – спросила вдруг Наталья Григорьевна.
- Я, конечно, - не задумываясь, ответила я. – Если это будет Алена, мы точно проиграем.
- Не слишком ли ты много на себя берешь? – процедила сквозь зубы Родионова.
- Я оцениваю объективно, - улыбнулась я.
Алена обожает конфликты и всегда хватается за слова, чтобы развязать скандал. Но улыбка ее обезоруживает: тут она уже ничего не сможет ни сказать, ни сделать.
В общем, выбрали меня. Что и требовалось доказать. Наш класс разделен на две группы: мои друзья и Аленины. Третьего не дано. Но моя половина, безусловно, больше. Родионова это знает и злится. А я всегда улыбаюсь при встрече. Очень умный ход.
Специально для этого конкурса мы с девчонками придумали танец. Ну, не совсем придумали. Мы ходим в танцевальную студию и решили позаимствовать наш лучший номер. Репетировали, естественно, у меня дома. Я люблю все репетиции проводить у себя. Мне нравится, когда дома играет любимая музыка и много друзей. И чтобы не было Кати. Она портит настроение одним своим видом. Ей, наоборот, нужна тишина и покой. И обязательно одиночество. Поэтому, когда ко мне приходят друзья, она либо вообще уходит, либо запирается в другой комнате и читает книгу или слушает плеер. Я несколько раз открывала ее книжки – скука смертная. А музыка – это вообще отдельная тема… Бьющая по мозгам, без какого-либо ритма, даже слов толком не разобрать. Я знаю, что и Лене с Костей – единственным Катиным друзьям – такая музыка тоже нравится, но они, по-крайней мере, не такие буки, как моя сестра. Я уже забыла, как Катя улыбается.
- Не хочешь посмотреть наш новый танец? – спросила я Катю, когда мы уже все отрепетировали. Сестра отложила книгу и удивленно посмотрела на меня.
- Что?
- Танец наш не хочешь посмотреть? – терпеливо повторила я.
- Нет, спасибо.
Я развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Я, конечно, все понимаю, но почему она так плохо ко мне относится? Я ничего плохого ей не сделала! Ну да, несколько раз соврала в детстве, сваливая вину на Катю, но и она не ангел! Конечно, плакать я не собиралась, но все равно было очень обидно. У нас и не такая уж большая разница в возрасте, а я ощущаю себя так, будто мне пять лет, а ей – сорок. Она действительно моя сестра?
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. КАТЯ.
- У меня родители на выходные уезжают, - радостно сообщил Костя в школе.
- Я рада, - улыбнулась я. – Мои бы куда-нибудь делись. И Инку с собой взяли. Лет на десять.
- Какая ты недоброжелательная, - усмехнулся Костя. – Приходите с Ленкой часикам к девяти. Будет куча народа.
- Я, пожалуй, останусь, дома, - поморщилась я. – Ты же знаешь, я не люблю шумные компании.
- Кать, ты обязательно должна пойти. Там будет один мой друг, вы…
- Это что, сводничество?
- Боже, как с тобой трудно! – закатил глаза Костя. – Нет, дорогая моя, это не сводничество. Просто знакомство. Люди знакомятся иногда, знаешь об этом?
- Не ерничай, пожалуйста. К девяти?
Родители отпустили меня без разговоров. Все-таки, уже одиннадцатый класс. Да я думаю, они особо за меня не волновались. Все их мысли были заняты только Инкой. Честно говоря, мне совсем не хотелось никуда идти. Но Лена тоже начала уговаривать. Мол, познакомишься с новыми людьми, развеешься. Развеюсь я с книгой… Но пришлось уступить, раз даже Лена просила.
Костя не обманул, народу было действительно много. К тому времени, как я пришла, квартира была уже вся прокурена. Я не сразу смогла отыскать Костю, потому что дверь открыла Лена, она пришла раньше.
- Слушай, может, мне уйти по-быстрому, пока никто не видит, - прошептала я ей на ухо.
- С ума сошла? – возмутилась подруга. – Тебя с таким парнем хотят познакомить, а ты уходить собралась. Нет уж, сейчас только самое начало.
В Костиной квартире три комнаты и библиотека. Когда-то это была обыкновенная кладовка с лыжами, санками и солеными огурцами, но Костя сам все переделал. Теперь в это маленькой семиметровой комнатушке стоял книжный шкаф, столик и два мягких кресла. Я закурила, взяла с полки какую-то книжку и уселась в кресле. Просидела я так довольно долго и надумала уже уходить, как ко мне кто-то постучался. Надо же, вежливые…
- Заходите, - ответила я.
- Ты Катя? – с порога спросил меня какой-то парень, которого я раньше не видела у Кости.
- Да.
- Значит, это тебя все ищут.
- В смысле? – не поняла я.
- Костя хотел познакомить меня с тобой, а ты куда-то пропала. Сначала все подумали, что ты ушла, но куртка твоя висит. Мы тебя поискали, а потом я сам додумался сюда зайти.
- Догадливый какой, - улыбнулась я и взяла новую сигарету.
- Я Андрей, - представился он.
- А я, как ты уже понял, Катя.
- Я понял.
Мы немного посидели молча, а потом я снова принялась за чтение.
- А почему ты здесь? – спросил, наконец, Андрей.
- Мне здесь спокойнее. Ты можешь идти, если хочешь.
- Не хочу. Знаешь, мне Костя столько о тебе говорил…
- Представляю, что он наговорил. Не хочу тебя обижать, но я не горю желанием с тобой общаться, ты уж извини.
- Но ты меня даже не знаешь.
- Андрей, я нелюдимый человек. Мне комфортней в одиночестве, понимаешь? У меня друзей-то мало, а про любовь я вообще молчу. Не надо мне этого.
- Но как ты можешь об этом рассуждать, если не знаешь, что это такое?
Я молчала. Да, действительно, я не знала, что это такое. Но и не стремилась узнать. Мне не хотелось тратить время на кого-то еще, кроме себя самой. Мне гораздо лучше в одиночестве. За семнадцать лет я к нему привыкла. Это было моим нормальным состоянием. А вот родители считали как раз наоборот. Мама всеми силами старалась выпихнуть меня из дома. Она состояла в родительском комитете, поэтому первой узнавала про все школьные мероприятия и записывала меня во все сценарии. Я участвовать, конечно, отказывалась, из-за чего дома разгорался скандал. Мама называла меня «синим чулком» и всегда ставила в пример Инку.
- Посмотри, твоей сестре только девять, а ее уже знает директор и все учителя. А знаешь, почему? Инночка активная, во всех постановках она – главная. А ты чего?
Я ничего. Конечно, я всегда была для родителей пустым местом. Нет, вру, не всегда. Только после рождения Инки. На подобные выпады я старалась не отвечать. Но всегда чувствовала, что меня в этом доме не любят. Я была там лишней. И поэтому родители всеми силами старались выпихнуть меня из дома. Никогда я не слышала похвалы в свой адрес. Я уверенно шла на золотую медаль, а мама говорила:
- Лучше бы на дискотеку пошла, чем с книжками чахнуть.
За семнадцать лет я ни разу не была в клубе. Не хотела. Не было желания. Я не смогла себя сломать. И где-то глубоко горжусь этим. К слову, Ленка никогда не пыталась меня переделать. Да, она несколько раз звала меня с собой, но я отказывалась. И больше она не настаивала. Я слушала ее истории, радовалась за нее, утешала, когда она ссорилась со своими парнями, но никогда не хотела оказаться на ее месте. Мне хватало ее переживаний. А потом, когда она уходила, я варила кофе и брала книгу. И все. Говорят, для каждого счастье разное. Одиночество – мое счастье. И я не люблю, когда мне мешают им наслаждаться. Когда лезут с нотациями и упреками, когда учат жить. Я отвечаю на все это резко, поэтому некоторые считают меня злюкой. Пусть считают. Главное, что я знаю, что это не так, а до остальных мне нет дела.
- Я не хочу этого знать, - ответила я Андрею. – Я пришла только чтобы не обижать друга, вот и все. Скоро уйду.
- Костя расстроится.
- Он поймет. Мы с ним дружим уйму лет, и он прекрасно меня знает.
- Ты не права. Неужели ты думаешь, что можно всю жизнь провести в одиночестве?
- Это не твое дело.
Воцарилась тишина. Сейчас я, наверное, зря это сказала, но вернуть ничего нельзя. Хотя, кто он такой, чтобы говорить, права я или нет?
Андрей ушел. Я снова закурила. Я обидела его незаслуженно. По-хорошему, надо бы извиниться, но… Я поставила книжку на место, тихо пробралась в коридор, оделась и вышла на улицу.
К ночи заметно похолодало. Часы показывали половину третьего. Несмотря на практически полную темноту, мне не было страшно. Говорят, что страх – это слабость. И то, чего ты боишься, обязательно с тобой случится. Я не боялась быть ограбленной или изнасилованной. Я просто шла вперед по улице, плохо представляя, где нахожусь, и вдыхала прохладный ночной воздух. Неожиданно меня кто-то окликнул. Я обернулась, но никого не увидела, зато услышала быстро приближающиеся шаги. Кто бы это мог быть в половине третьего ночи?
- Тебе не страшно гулять одной в такое время? – это был Андрей. Черт.
- Нет. Я привыкла гулять одна. И в такое время.
- Но я все-таки таки провожу.
- В таком случае тебе придется гулять до девяти утра. В это время я должна вернуться домой.
- Отлично.
Если честно, я думала, что он откажется. Но нет. Стойкий оловянный солдатик. Мы шли молча довольно долго. Потом я решила спросить:
- А ты знаешь, где мы сейчас?
- Нет, а ты?
- И я не знаю, - улыбнулась я. Было темно, он не мог заметить.
Мы разговаривали о какой-то ерунде. Не о книгах или фильмах, а просто ни о чем. Так мы прошли около четырнадцати километров за три часа. Начинало светать, на востоке появилась бледно-розовая полоска, возвещавшая, что наступил новый день. Вслед за полоской появился маленький светло-желтый кусочек, который становился все больше и больше. Рассвет.
- Красиво, - сказал Андрей.
- Да.
- Нам осталось около четырех часов. Совсем немного.
- Да, - второй раз улыбнулась я. – Раз уж мы здесь оказались, можем зайти в круглосуточную кофейню. Любишь кофе?
- Люблю. Пойдем.
В кофейне, как я и ожидала, было пусто. Девушка, сидевшая за стойкой, удивленно посмотрела на нас, но к столику подошла, записала заказ. Вскоре воздух пропитался запахом свежего кофе. Бензин, краска, мел, кофе – мои любимые запахи. Мама пришла в ужас, когда узнала, что я люблю запах бензина.
- Вечно у тебя все, не как у всех, - рассердилась она.
Ну да. Кто еще, кроме меня любит подобные запахи?
- Ты часто тут бываешь? – отхлебывая кофе, поинтересовался Андрей.
- Частенько. Это единственное место, где не играет музыка, и можно спокойно читать. На прошлой неделе я поставила своеобразный рекорд. Просидела вон за тем столиком пять часов. Зачиталась, представляешь? И выпила около шести чашек кофе. Потратила все свои запасы, практически разорилась.
- Ты ходишь сюда одна?
- Я везде хожу одна, - уточнила я. – По-моему, эту тему мы уже обсуждали.
- Но я не могу понять, неужели тебе не бывает скучно? Не с кем поговорить, обсудить ту же книжку… Так ведь можно и деградировать.
- «Одиночество – это еще не самое скверное. Самое скверное – сидеть сложа руки».
- Кто это сказал?
- Голсуорси. Андрей, я саморазвиваюсь, понимаешь? Мне не нужно общество для развития кругозора или повышения интеллекта. Все, что мне нужно, я могу найти в библиотеке.
- Ты – самая странная девушка, которую я когда-либо встречал.
Мы выпили еще по чашке кофе, и я пошла домой. Андрей снова вызвался меня проводить, но я отказалась. Я и так провела с ним много времени. Устала от него.
Дома, естественно, все спали. Я открыла в своей комнате окно: люблю, чтобы было прохладно. Слава Богу, Инка живет сейчас в зале, и я могу делать в своей комнате все, что захочу. Помню, у нас даже битва была за эту комнату. Сначала мама решила переселить в зал меня. Я, наоборот, не хотела. Инка тоже решила бороться за мою комнату. Но я выдвинула решающий аргумент:
- У меня экзамены скоро, мне готовиться нужно. А в зале все смотрят телевизор, и так далее. Нет условий.
- Ладно,- кивнула мама. – Готовься, а Инночка будет жить в самой большой комнате.
В общем, даже проиграв, Инка осталась в выигрыше. Из-за нее у нас дома всегда полно народа. Приходят какие-то дети, шумят, придумывают какие-то сценки… Ужас. Я в таком случае запираюсь в комнате и надеваю наушники. Или вообще ухожу на улицу. А мама очень рада.
- Инночка у нас такая общительная, - радостно сообщает она всем, кто приходит к нам в гости. – У нас каждый день так весело! Дети приходят, танцы репетируют, сценки…
- У Кати, наверное, тоже друзей много? – поинтересовался как-то папин друг.
- У Кати? – поморщилась мама. – Нет, у нее поменьше.
В семь утра мне захотелось спать. Я легла, но долго не могла уснуть, все время почему-то думала об Андрее. К чему бы это?
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. ИННА.
Я немного волновалась перед конкурсом, что странно. Я прекрасно знала, что выгляжу превосходно, не зря же три с половиной часа просидела в салоне. Даже не три, больше! Укладка, макияж, а еще и маникюр надо было сделать! Аня, моя подружка, решила, что я немного чокнулась:
- Ин, ты же не на «Мисс Вселенная» собираешься! Зачем тратить столько сил и времени?
- Анька, я должна быть лучше всех, понимаешь? Чтобы Аленка меня увидела и сгорела от зависти!
- Далась тебе эта Алена, - пробурчала Аня. – Она не стоит таких усилий.
- Ну, там еще Миша будет, - улыбнулась я.
- Тогда все ясно.
Миша старше нас на два года, он в одиннадцатом. По нему сохнут все девчонки, но встречать он предложил мне. Что неудивительно. Здесь я снова обошла Алена, но не это главное. Мы как-то остались с Аней после уроков. Сидим на диванчиках в холле, болтаем, слушаем плеер. Рядом с нами уселись два парня. Один из них уже давно нравился Аньке. Но мы сидим, на них стараемся не смотреть.
- Девчонки, у вас нет зажигалки?
- Нет, - ответила я. – Мы ведем здоровый образ жизни.
- И мы, - рассмеялся один из них. – Я Миша, а это Леша.
В принципе, они могли и не называть имен, мы их и так знали. Но, как милые скромные девушки, виду не подали.
- Я Инна.
- Я Аня, - каким-то сдавленным голосом ответила Анька. Я недоуменно покосилась на нее. Чего это она, засмущалась, что ли? Анька не из стеснительных, а тут присмирела… Неужели из-за Леши? Главное, чтобы он этого не заметил.
Мы немного поговорили о всякой ерунде, потом парни предложили нам прогуляться. Анька молчала, как партизан, пришлось мне спасать ситуацию:
- Мы сегодня не можем, - прощебетала я. – Скоро концерт, нам надо репетировать. Может, на выходных?
- Как скажете, - кивнул Миша. – Давайте телефонами обменяемся.
Когда мы вышли из школы, я сразу же накинулась на подругу:
- Ань, ну ты чего все время молчала? Онемела, что ли?
- Инка, я не знаю, что на меня нашло, - неожиданно разревелась она. – Мне Леша давно нравился, ты же знаешь. А тут он сам начал разговаривать, я растерялась совсем…
Я не знала, что сказать. Анька считалась самой общительной и раскованной девчонкой в нашем классе. Ну, после меня, конечно. Она была неизменным участником всех школьных мероприятий и такое понятие как стеснительность, ей, по-моему, не могло даже прийти в голову. Аня очень легко сходится с людьми. Особенно, если хочет что-то от них получить.
В общем, на выходных мы вчетвером пошли в кафе. На этот раз Аня была поразговорчивей, такой, какой я привыкла ее видеть. Мы посидели около часа, а потом Миша предложил:
- Ин, пойдем, прогуляемся?
Я многозначительно покосилась на Аню, улыбнулась и согласилась.
- А я давно хотел с тобой познакомиться, - сказал Миша, когда мы вышли из кафе. – Еще год назад.
- А что мешало? То, что я в восьмом классе тогда была?
- Не столько это, сколько… - он задумался. – Ты всегда такая далекая была, как будто не отсюда. И держалась, как королева.
- Только не говори, что тебе стало страшно, - ответила я. – За тобой вся школа бегает, если ты до сих пор этого не заметил.
- Давно заметил, - усмехнулся Миша. – А ты не бегала. Этим и зацепила.
И не только тебя, дорогой Миша. За мной давно установилась репутация далекой и неприступной красавицы, а про манеру держаться, словно королева, говорили все кому не лень. Никто меня этому специально не учил, пришло как-то само по себе. Даже Анька всегда удивлялась моему поведению. Я никогда ни на кого не повышала голос, не выходила из себя, даже матом очень редко ругалась, что в наше время считают странностью. Правда, некоторые утверждали, что у меня камень вместо сердца. Ничего подобного.
После того разговора я сразу поняла, что Миша – мой. Причем, настолько, насколько я этого захочу. А насчет Ани с Лешей… Не сложилось у них ничего. Леша потом мне признался, что я ему нравлюсь больше, чем Анька, и обманывать он никого не хочет. Признаюсь, мне эти слова были очень приятны, несмотря на то, что несколько дней назад я утешала Аню, когда Леша сказал ей те же слова. Но тщеславие перевесило сочувствие.
За Мишу пыталась бороться и Алена. Но у нее ничего не вышло. Ей даже не помог откровенный разговор, о котором Миша мне потом рассказал.
- Представляешь, она мне позвонила и сказала, что жить без меня не может, ну и прочую чушь.
- А ты что? – поинтересовалась я, заранее зная ответ.
- А я сказал, что мне кроме тебя никто не нужен!
Все хорошо, прекрасная маркиза. Все хорошо, все хорошо. Если бы только не одно но…
Конкурс «Мисс Снегурочка» выиграла, конечно же, я. Мне подарили торт, но смысл даже не в этом. Теперь я смогла всем доказать, что я лучшая. А особенно, Алене. Она готова была меня убить, когда я прошла мимо нее. Мне нравится вызвать в людях восхищение и зависть. А кому не нравится?
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. КАТЯ
Костя и Лена устроили мне «разбор полетов». Почему я так рано ушла? И куда? И почему никого не предупредила? Накричавшись, они попросили чаю и подробного отчета о моей прогулке с Андреем.
- Да ничего особенного, - буркнула я. – Побродили, посидели в кофейне…
Но врала не столько им, сколько самой себе. Я могла сколько угодно утверждать, что ничего особенного не случилось, но это было совсем не так. Еще никто не говорил мне, что я самая странная девушка. Никто не вызывался провожать меня в половине третьего ночи. И никто не поддерживал со мной разговор с таким интересом. Ну, кроме Ленки и Кости, конечно, но они друзья. А могла ли я так же спокойно утверждать, что и Андрей стал моим другом? Нет.
Костя ушел, а Лена попросила еще чаю, поудобнее устроилась на диване и сказала:
- Ты влюбилась.
Нет, она не спрашивала. Утверждала.
- Нет, - так же спокойно ответила я. – С чего ты взяла?
- Ладно тебе. Уж передо мной можешь комедию не разыгрывать. Ты думаешь, я глупая совсем? Ты, между прочим, Андрею очень понравилась.
-О чем ты говоришь? – усмехнулась я. – Я не могла ему понравиться. Я мрачная, неинтересная и злая. Что ему со мной делать? А проводил он меня просто из вежливости.
Ленка захрустела печеньем. Запила мате, посмотрела в окно, убрала мои книги со стола на полку. Минуты три смотрела на меня и только потом произнесла:
- Ты сама веришь в то, что ты говоришь?
Ответить «нет» означало бы соврать. Самый легкий путь. Самый унизительный. Лена все равно поймет, что я вру. Она не будет приставать с дальнейшими расспросами, просто кивнет и уйдет. Но мы обе будем знать, что ответ другой. Мы и так это знаем. Просто Лена ведет свою игру. Хочет доказать мне, что все мои принципы рассыпались, как старый засохший кленовый лист, который я вчера вытащила из энциклопедии. Но мне не нужны никакие доказательства и кленовые листья. Я ничего не поменяю в своей жизни.
- Ладно, - кивнула Лена. – Спасибо, у тебя самый вкусный мате, который я когда-либо пила.
- Заходи завтра, - облегченно вздохнула я. Лена, несомненно, это заметила. Мне все равно.
Мате горчил, я положила слишком много заварки. Что Ленка нашла в нем вкусного? Я через силу глотала горький напиток, словно хотела себя за что-то наказать. Кленовый лист… Я сейчас ощущала себя именно таким высохшим и рассыпающимся листом. Что нового подарил мне вчерашний день? Осознание того, что была неправа с самого начала? Что все мои представления о мире неправильны? А чьи тогда правильные?
- Катя, тебя к телефону, - некстати влезла Инка.
- Спасибо, - пробормотала я и взяла трубку. Инка посмотрела на меня в крайнем изумлении. Еще бы, я ведь никогда не благодарила ее. Теперь она решит, что я чокнулась. Может, и будет права.
- Алло?
- Катя? Привет.
- Привет, Андрей, - тихо, как-то отрешенно и даже чуточку равнодушно ответила я. Думала, что он не поймет. Или хотя бы сделает вид, что не понял. Но он выбрал третий вариант.
- Я не вовремя?
- Нет, все нормально.
- Не хочешь еще раз сходить в ту кофейню?
С точки зрения психологии вопрос задан совсем неверно. Он начинается с частицы не, а это подсознательно настраивает человека на отрицательный ответ. Но я ответила положительно:
- Хочу.
- В три?
- В три. До встречи.
Разве так девушки соглашаются посидеть с молодыми людьми в кофейне? Нет, конечно. Они должны захихикать, опустить глаза, сказать, что никак не ожидали такого предложения. А еще, девушка должна быть неприступной, поэтому на первый раз надо было отказать… Но у меня всегда все не так, как написано в книгах. Ну и пусть. Не впервой.
Также следовало до мелочей продумать наряд, прическу и… как же это называется… Вспомнила, макияж! Но мне думать, в принципе, не над чем. Я надела свои самые обыкновенные джинсы, по той простой причине, что каких-то необыкновенных у меня не было. В общем, особо не наряжалась и не делала три часа прическу с макияжем.
Я даже пришла ровно в три. Нарушила все законы свиданий. Ну и пусть. Не подчиняюсь я законам, делайте со мной что хотите. Но Андрей уже был там. Увидев меня, он улыбнулся:
- Я так и знал, что ты придешь ровно в три.
- Почему?
- Ты не такая, как все.
Мне не хотелось развивать эту тему. Я заказала горячий шоколад. Нужно было о чем-то разговаривать, пока его готовили.
- Ты давно знаешь Костю?
Да, браво, Катя, пять баллов! Можно было еще про погоду спросить. Ну почему сейчас нет Институтов благородных девиц, где можно было научиться поддержать любой разговор? Из-за этого я вынуждена сидеть и чего-то ждать. Чего? Не знаю. Наверное, горячего шоколада. Логично.
- Около трех лет, - ответил Андрей.
И все. Снова молчание. Я разозлилась. В конце концов, кто кого приглашал? Официантка принесла мою чашку. Наконец-то, теперь можно будет хоть чем-то заняться.
Зазвонил мой телефон. И вот тут началось представление. Я повернулась, чтобы снять со спинки стула свой рюкзак, но сделала это слишком быстро. Задела рукой злополучный горячий шоколад, чашка опрокинулась, и обжигающий напиток вылился мне на джинсы. В общем, тушите свет.
- Надо джинсы снять, - вскочил Андрей. – Ты же обожглась.
Я потянулась к замку, но Андрей перехватил мою руку:
- Кать, ну не здесь же.
Точно, не здесь. Я отказалась от предложения Андрея мне помочь, кое-как отмыла джинсы в туалете, но смотрелись они на мне, мягко сказать, не очень хорошо. Да и мне было не совсем комфортно, все-таки они были мокрые.
- Все, хватит на сегодня кофе, - улыбаясь, сказал Андрей. – Поехали кататься.
- На чем? На метро? Извини, я поеду домой.
- У меня машина.
С его лица не сходила улыбка. Да, я, наверное, смотрелась очень комично, особенно когда собралась раздеваться посреди зала. Но я ничего смешного в этой ситуации не находила, к тому же на улице мне стало холодно из-за влажных джинсов.
- Отвези меня домой, - попросила я. – У меня нет настроения, извини.
Мы ехали молча. Я его обидела. Ну и что. Он знал, с кем имеет дело. Когда я вышла из машины, Андрей подошел ко мне и поцеловал. Потом быстро сел обратно и уехал, а я осталась стоять на дороге с самым глупым выражением лица.
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. ИННА.
Сегодня 14 февраля, день всех влюбленных. Миша пригласил меня в кафе, добавив при этом, что готовит какой-то сюрприз. Я купила ему большую открытку и заказала кружку с нашей лучшей фотографией. Когда она была готова, я показала ее Кате.
- Правда, здорово?
- Что – здорово?
- Кружка.
- Да, красиво.
Катя даже не посмотрела на кружку. Она, как всегда, читала. Ей уже 22 года, но я ни разу не замечала, чтобы за ней заезжал какой-нибудь парень, или хотя бы звонил. Бедняжка, со своими книгами она останется старой девой на всю оставшуюся жизнь. Но в этот день я решила серьезно с ней поговорить:
- Кать, а за тобой что, никто не ухаживал до сих пор?
Сестра молча посмотрела на меня. Потом, наконец, спросила:
- А тебе зачем?
- Интересно, - пожала плечами я. – Ты вроде уже взрослая, в этом возрасте люди семью заводят, а у тебя и романов-то не было…
- Инка, оставь меня в покое, - зло ответила Катя. – Ты мешаешь мне своими глупыми расспросами.
- Почему мешаю? – тоже разозлилась я. – Я за тебя волнуюсь! Сидишь дома целыми днями за книжками, а жизнь-то проходит, Катя!
- Оставь меня в покое, - повторила она. – Со своей жизнью я как-нибудь сама разберусь.
- Ну и пожалуйста! – выкрикнула я. – Ей помочь хотят, а она еще и выпендривается!
Вот черт, испортила все настроение, в такой день! Скоро должен заехать Миша, а у меня даже руки немного трясутся: так я разозлилась! Ну и ладно, если этой клуше нравится сидеть одной, пусть сидит дальше, ни слова ей больше не скажу. Надо идти, привести себя в порядок.
В кафе я решила надеть свою новую коричневую юбочку, выше колена. Мне фигура позволяет. И бежевую кофточку с довольно глубоким декольте. Мне ее подарила мама. Точнее, она сначала купила ее Кате, но та к ней даже не прикоснулась. Катя, как и десять лет назад, носит исключительно джинсы, свитера, футболки и рубашки. И не красится. Вообще. Я сначала думала, она просто дома без косметики ходит, а потом оказалось, что у нее и туши-то нет. Не сказать, что моя сестра страшненькая, но… Но с макияжем и в нормальной одежде ей было бы намного лучше. Мы с мамой тщетно стареемся внушить Катьке, что девушка должна быть женственной, а не быть похожей на пацана. Как об стенку горох, честное слово!
И вот, я при полном параде. Осталось выбрать обувь. Можно надеть черные сапожки без каблука, тогда будет удобнее. А можно – коричневые, на десятисантиметровой шпильке. В них нельзя пройти более двухсот метров, но выгляжу я в них потрясающе! Выбирала я довольно долго. В конце концов, остановилась на коричневых. У Миши есть машина, так что много ходить не придется!
Он просто остолбенел, когда меня увидел. Я легонько стукнула его ладонью по плечу:
- Привет!
- Привет, - растерянно пробормотал он. – А чего это… Ты это… Инка, ну ты даешь… Такая прям…
- Спасибо, - усмехнулась я. – Буду считать это комплиментом. Подарки сейчас дарить будем?
- Нет, давай лучше в ресторане.
- Где?!
- В ресторане. Я столик там уже заказал. Садись, поехали.
Наш столик был в самом углу. Он располагался так, что мы могли видеть весь зал, но сами оставались незаметными. Молодец Миша, все детали учел!
- Солнышко, я поздравляю тебя с Днем влюбленных, - начал Мишка, когда мы сделали заказ. – Надеюсь, он у нас не последний. Вот мой подарок.
Я просто ахнула. Я знала, что Мишкины родители – довольно обеспеченные люди, но чтобы дать сыну денег на такое… В красной бархатной коробочке всеми цветами радуги переливалось бриллиантовое кольцо.
- Это бриллиант, - пояснил Миша, думая, что в украшениях я ничего не понимаю. Еще как понимаю! Точно такое же кольцо я видела, когда мы с Анькой бродили по торговому центру. Накупив вещей, мы устали и решили зайти в ювелирный отдел. Я увидела это произведение искусства и просто влюбилась в него! А теперь оно лежит передо мной. Оно мое! Но теперь мой подарок казался ничтожным по сравнению с Мишиным.
- Спасибо, - я поцеловала его. – У меня для тебя тоже кое-что есть. Не золотые запонки, конечно, зато от всего сердца.
Мише мой подарок понравился. В общем, вечер прошел чудесно. Мы выпили шампанского, потанцевали. Между прочим, мы были самой красивой парой в этом заведении. Остальные девушки алчно посматривали то на Мишку, то на блестевшее на моем пальце кольцо. Я была почти счастлива…
В школе я произвела фурор. Все мои знакомые девчонки сбежались смотреть на кольцо, даже некоторые учителя просили показать.
- Ты правда думаешь, что это бриллиант? – стараясь казаться равнодушной, спросила Алена.
- Я в этом уверена, - улыбнулась я. – А тебе обидно, что он достался не тебе, не правда ли?
Аленка смерила меня презрительным взглядом и отвернулась. Конечно, она завидовала. Еще никому в нашем классе не дарили таких красивых подарков. А почему? Потому что я лучшая, вот и все. Кстати, Аня тоже праздновала день Святого Валентина, с Лешей. Но она получила от него лишь коробку конфет в виде сердца. Это, конечно, мило, но по сравнению с Мишиным подарком… Но я решила оставить свои комментарии при себе, дабы не расстраивать подругу. Она же не виновата, что я оказалась лучше.
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. КАТЯ.
Ленка с Костей в один голос твердили мне, что я и Андрей просто созданы друг для друга. В конце концов, я устала от их щебета и попросила оставить меня одну.
Все, что они говорили, казалось мне полным бредом. Равно как и то, что со мной происходило. Что он нашел во мне?
Надвигался день Святого Валентина. Я еще ни разу в жизни его не праздновала, но Андрей настоял на том, чтобы провести этот день вместе. Наверное, нужно было что-то подарить? Но что? Открытку? На каждой из них было признание в любви, а это последнее, что мне требовалось. Отчаявшись, я бродила по магазинам около трех часов. В конце концов, плюнула на все и купила сборник рассказов Борхеса. Пусть понимает, как хочет.
Андрей пригласил меня в кафе, но я ответила, что хочу прогуляться.
- Не заходишь в кофейни после того инцидента? – рассмеялся он.
- Нет. Просто, на улице солнце, и я хочу немного прогуляться. Если ты против…
- Да нет, не против, - быстро перебил меня Андрей. – Боюсь, только… Ладно, не важно.
Андрей принес мне огромный букет красных роз. Я просто остолбенела. Еще никто не дарил мне цветы, да еще в таком количестве! Наверное, книгу нужно оставить себе…
- Нравится?
- Еще бы, - кивнула я. – А это тебе, держи.
- Я так и думал, - улыбнулся он. – За несколько дней я уже успел тебя изучить.
- Рано делать выводы, - резко ответила я. – Я сама себя плохо знаю, а уж ты – тем более.
Мы медленно побрели по улице. Светило солнце, но, к счастью, мороза не наблюдалось. Градусов пять, не более. Обожаю гулять в такую погоду, только одна. С плеером. Но приходилось что-то говорить, потому что Андрей нарушил молчание первым:
- А почему ты не купила мне открытку?
- Зачем?
- Ну, обычно девушки дарят открытки на 14 февраля, - немного растерялся Андрей.
- Послушай, - остановилась я. – Все это, конечно, хорошо: цветы, прогулки. Но я не могу дать тебе то, чего ты от меня ждешь. Если ты думаешь, что сегодняшний день станет началом наших… наших…, - я запнулась, – наших отношений, то ты ошибаешься. Мне по-прежнему комфортно одной, и ты это прекрасно понимаешь.
- Нет. Ты просто боишься.
- Чего?
- Не знаю. Меня. Вот этих цветов боишься. Не можешь признаться самой себе, что любовь существует.
- Я с этим не спорю, - кивнула я. – Может, и существует. Но не у меня, не в моем мире, понимаешь?
- А если я скажу, что люблю тебя?
- Андрей, - я начинала терять терпение. – Ты можешь говорить все, что угодно. Во-первых, я тебе не верю. А во-вторых, я не хочу ничего менять в своей жизни. Даже ради этих слов.
Я сильно его задела. Может быть, он действительно говорил правду. Но я хотела все оставить так, как было. Я не хочу никаких перемен. По-крайней мере, не сейчас. Что еще я могла ему сказать?
- Я не единственная, - сказала я. – Вокруг тебя десяток девушек, которым ты нужен, стоит только приглядеться. Просто, я не из их числа, вот и все.
- Когда-нибудь ты захочешь вернуть этот день и ответить по-другому.
Он ушел. А я стояла и смотрела на цветы. Что с ними теперь делать? Если нести домой, начнется форменный допрос: чьи, от кого, откуда, зачем… Выкинуть – жалко. Я пошла к Лене, оставлю цветы ей.
- Ого! – опешила она, когда увидела меня с букетом. – Это от кого? Уж не от Андрея ли?
- От него, - кивнула я. – Но принесла я их тебе.
- Заходи.
Сначала Лена заварила чай, поставила цветы в вазу и только потом начала расспрашивать:
- Что случилось?
Я рассказала ей все, как было, даже дословно воспроизвела наш разговор.
- Ты считаешь свой поступок правильным?
- Да. Он хочет от меня невозможного. Хочет, чтобы я кардинально поменяла свою жизнь, изменила привычки, сама изменилась. Все, что сейчас со мной происходит, мне не нужно. Я живу не для этого. Мне не нужны эти цветы, мне… Мне никто не нужен, кроме себя самой.
- Эгоизм, - ответила Лена.
- Может быть. А кто сказал, что это плохо? Или, может быть, неправильно? Ты живешь так, как считаешь нужным? Почему я не могу делать то же самое?
- Человек не должен жить только для себя.
- А человек вообще никому ничего не должен, - отрезала я. – Каждый сам устанавливает себе границы. Каждый сам строит себе клетку. В конце концов, его право решать, с кем он будет жить в этой клетке.
-Человек – существо социальное. Хочешь сказать, что ты особенная?
- Возможно. Лен, нет двух одинаковых людей, это же прописные истины. В этом особенность каждого из нас. Ты счастлива среди людей, я – в одиночестве. И ты не можешь меня в этом упрекнуть, потому что каждый имеет право…
- На что? Право на что? Погрязнуть в этом одиночестве, пытаясь что-то кому-то доказать? – разозлилась Лена.
- Нет. Каждый имеет право на себя самого. Вы отнимаете у меня это право. Все время говорите, что я делаю что-то не так, как надо. А откуда ты знаешь, что такое хорошо и что такое плохо? Ты решила это для себя. А у меня другие принципы, потому что у меня другая жизнь. Позвольте мне ею распоряжаться.
- У тебя никто ничего не отнимает. Мы хотим тебе помочь.
- Не нужно, - твердо ответила я. – Если мне когда-нибудь понадобится помощь, я попрошу. А сейчас мне нужно только одно: оставьте меня в покое. Я хочу жить, не испытывая чувства вины за каждое свое слово или за каждый шаг.
Я вышла на лестничную площадку.
- Андрей действительно любит тебя, - сказала мне вслед Лена. – Когда ты это поймешь, будет уже поздно.
Я ничего не ответила, спустилась по лестнице. Я не врала, говорила правду, но на душе было гадко. Что ж, за право быть честной тоже приходится платить.
ТЕАТРАЛЬНОЕ УЧИЛИЩЕ. ИННА.
День вступительных экзаменов стал для меня самым страшным днем. Я жутко волновалась. Желание стать актрисой родилось у меня еще в седьмом классе, когда мы ставили новогоднюю сценку. После этого я записалась в театральную студию, и скоро стала там фавориткой. Поэтому, когда я училась в одиннадцатом классе, папа сказал мне:
- Инночка, я вижу, что тебя привлекают творческие профессии. Уже решила, куда будешь поступать?
- Я хочу в театральное!
- На актерский факультет, естественно, - задумчиво проговорил папа. – Ладненько… Есть у меня один знакомый в приемной комиссии, я с ним поговорю.
Вообще, у папы были знакомые практически во всех приемных комиссиях. Так что, если бы я собралась поступать в МГУ, или МГИМО, или академию им. Плеханова, поступила бы без проблем. Связей у него не было разве что в медицинском университете, куда, кстати, поступила Катя. Сдала все экзамены на пятерки, поступила на бюджетное отделение. Сама, без какой-либо протекции! Да, чудеса все же бывают…
Половина девушек, пришедших на экзамен, были в короткой юбке и с внушительным декольте. Я же была одета куда более скромно: черные брючки, бежевая кофточка. Даже почти не накрашена. И хотя, я была уверена в своей победе, руки все равно немного дрожали.
- Вы тоже боитесь?
Я повернулась и увидела очень симпатичного брюнета. Он держал в руках две бутылочки с соком. Одну он протянул мне:
- Держите, это вам.
- Спасибо, - улыбнулась я и сунула в карман левую руку, где на безымянном пальце красовалось Мишино кольцо.
- Меня зовут Дима. А вас?
- Инна. И можно на «ты».
За несколько минут я узнала, что Дима – сын продюсера, который и посоветовал ему идти в театральное. Он уже играл в ТЮЗе, закончил музыкальную школу по классу гитары, сейчас у него своя группа.
- А почему ты не пошел в Гнесинку, например? – поинтересовалась я. – Тебе музыка, наверное, ближе?
- Как тебе сказать… Не знаю. Проснулся однажды и решил: все, поступаю сюда. Вот и пришел.
- Понятно, - улыбнулась я.
- Роднина Инна есть? – выкрикнул голос из аудитории. Внутри меня все оборвалось. Надо идти. Господи, зачем я вообще согласилась поступать в это чертово училище…
Зашла в аудиторию. Так, что я сначала читаю? Басню, потом отрывок из «Войны и мира»… Странно, но страх пропал сразу же, как только я начала читать. Вернулась артистичность, задор, смелость. Я была неотразима. Когда я выходила из аудитории, твердо знала, что поступила.
До объявления результатов оставалось около трех часов, поэтому мы с Димой решили прогуляться. Руку из кармана я все-таки вытащила, и он сразу же заметил кольцо.
- Папа подарил?
- Что? – сначала не поняла я. – Да, папа. На шестнадцатилетие.
- Понятно. Красивое кольцо…
Я видела, что он ни капельки мне не поверил, но объяснять ничего не стала. Тем более что это кольцо давно перестало для меня что-либо значить. Мы расстались с Мишей на следующий день после моего выпускного. Он объяснил это тем, что родители нашли для него богатую невесту, и он просто подчиняется воле матери. Я только усмехнулась. Миша – не из тех, кто по первому зову выполняет желания родителей. Кстати, видела я эту невесту. Страшнее только Сара Джессика Паркер. Или Джулия Робертс, когда улыбается во все 32 зуба. Просто, как сказал когда-то мой одноклассник, любовь – это разновидность бизнеса. Ее можно купить, продать и выгодно обменять. Миша – наглядный пример.
Я видела, что понравилась Диме с первого взгляда. Конечно, мое женское тщеславие ликовало, но мне стало скучно. Я предпочла бы, чтобы Дима вообще не обращал на меня внимания, и мне пришлось бы добиваться его расположения. У такой победы другой вкус. Но я и не спешила обрывать наше общение. Милый красивый парень, может, у нас что-нибудь получится?
Дима звонил мне практически каждый день, что начало меня раздражать. Даже Катя начала подшучивать:
- Отведи ему определенные часы. Он даже мне успел надоесть!
В училище мы оказались в одной группе. Очень жаль, потому что я приглядела для себя другого молодого человека. Самого симпатичного в нашей группе. Ну, после Димы, разумеется. Вообще, учеба в театральном лично для меня сводилась к шумным вечеринкам у одногруппников. Мы создали свой маленький театр, и ставили по одной пьесе в неделю. Результат репетиций показывали у кого-нибудь дома, причем, после нескольких рюмок водки. Для храбрости, как говорится.
В группе я была одной из лучших актрис и самой красивой девушкой. На 14 февраля меня просто заваливали открытками, конфетами и шоколадками. Дима не отходил на меня ни на шаг. В конце концов, мне это надоело.
- Дим, тебе не кажется, что наши отношения пора прекратить?
- Нет, - ответил он. – А ты что, так думаешь?
- Я так хочу. Мне с тобой больше неинтересно, понимаешь?
Наш разговор затянулся часа на полтора. Дима перешел на крик. Вообще, за это время я узнала о себе много нового. Например, как он говорил, я «самовлюбленная дура, с которой не о чем поговорить, черствая эгоистка»… Ну и далее все в таком духе. Я терпела. Но когда он назвал меня проституткой, не сдержалась и залепила пощечину. На том и расстались.
Первое время было трудновато, все-таки мы находились друг у друга на виду. Мы даже не здоровались. Но месяца через три все стало приходить в норму. Он начал встречаться с другой девушкой, я тоже не была одна. Мы стали улыбаться при встрече, изредка разговаривали. Не знаю, как его, а меня такие отношения полностью устраивали.
Первый год в училище пролетел незаметно. Мне даже не хотелось уходить на каникулы. Кстати, о каникулах. Небольшая предыстория, для начала. С нами в группе учился Рома. Он начал за мной ухаживать еще в тот период, когда я встречалась с Димой. Но нормальный роман у нас закрутился, когда я ушла от Димки. Рома писал мне невероятно красивые письма. Он посвящал мне стихи, песни. Рома каждый день дарил мне цветы, и я была уверена, что все девушки просто умирали от зависти. Как-то в середине июня мы встретились с Ромой в кафе, и он предложил мне съездить куда-нибудь вместе, отдохнуть. Я сначала немного растерялась:
- Ром, я не знаю… Так неожиданно… А куда ты хочешь?
- В Египет. Я там был уже, мне очень понравилось. Хочу, чтобы и ты увидела всю эту красоту. Поедешь?
- Я не могу тебе вот так сразу сказать… Позвони мне вечером, хорошо?
Вот так, все правильно. Естественно, я согласилась, но не стоило говорить ему об этом сейчас. Иначе потеряется интерес игры. А он должен быть всегда. Представляю, какое лицо будет у всех моих одногруппниц, когда я приду в училище с шикарным загаром.
2 июля мы улетели. Когда мы вышли из самолета, у меня немного закружилась голова. На улице было под сорок. Даже выше. Как объяснил Рома, это вполне обычная для этой страны температура, даже немного пониженная. Почему-то испортилось настроение.
Но когда мы пришли на пляж, от разочарования не осталось и следа. Я еще ни разу в жизни не видела такой красоты. Море (как я потом узнала, это было красное) было похоже на гигантский аквариум: видно всех рыбок. Некоторое неудобство было в том, что нужно было надевать специальные резиновые тапочки, потому что в море полно морских ежей. Они, конечно, красивые, но иголки у них внушительные. И еще, Рома сказал, что после пяти вечера в море лучше не заходить.
- Почему? – не поняла я. – Оно так сильно нагревается?
- Не в этом дело. Подплывают скаты и ядовитые рыбы.
Меня передернуло.
Большое впечатление произвел еще и наш подъем на гору Моисея. Во-первых, туда нужно было идти ночью. Около семи километров. Но было красиво: все люди идут с фонариками, а на небе горят звезды… На этой горе мы встречали рассвет. Очень красиво, просто незабываемо. Но мне хотелось на пляж.
С моря мы уходили только после пяти. А так, с самого утра мы купались и валялись на шезлонгах. Загорела я, конечно, шикарно. Никогда такой «шоколадкой» не была. Точно, в сентябре все умрут от зависти!
УНИВЕРСИТЕТ. КАТЯ.
Сумасшедшее лето. Так много я не учила никогда в жизни. Но поступила туда, куда всегда хотела – в медицинский. Школу я закончила с золотой медалью, одна в нашем классе. И в университет ухитрилась поступить на бюджетное отделение. Но по этому поводу дома не было никакого торжества. Я пришла домой и сказала:
- Мама, мне дали золотую медаль.
- Ага.
Потом, через две недели, я точно так же пришла домой и сказала:
- Мам, я поступила в университет.
- Ага.
Больше никакой реакции не последовало. Нет, я не ждала семейного похода в ресторан или чего-нибудь еще в этом духе, но все-таки мне было обидно. Хоть бы тортик купили, что ли… Кстати, когда семь лет назад Инка с папиной помощью поступила в театральное училище, мама обзвонила всех родственников, сообщая им эту радостную весть. О папиной протекции она умолчала, равно как и о том, что у Инки в аттестате были сплошные тройки. А у меня – золотая медаль и бюджетное отделение. Но наши родственники в Сибири об этом не знают.
Вместе со мной в медицинский поступил Андрей. Нет, мы не договаривались. Мы вообще не общались после того разговора 14 февраля. От Кости я узнала, что он познакомился с какой-то девушкой в клубе, и они сейчас в

[Sveta_M]

А дальше?