Люди зацените и скажите стоит ли это писать дальше? Т.к. это планируется вырастить до романа, хочу узнать читаетса ли?
Заранее благодарен за критику.
Глава 1. Я, Злость.
Я умер и жду оваций, ненавистный мир.
Я умер, и ты слишком рано себя простил.
Не знаю, что принесло меня сюда. Словно слова иностранной песни, языка которой и смысла ты не знаешь, но завораживает, залезает глубоко внутрь чувство, чувство непонятной и отвратительной эйфории…
Из одной двери мозга в другую выходит эта волшебная музыка, которую я не слышу и не знаю.
Я посмотрел на него. Он возник из темноты. Внезапно, как рождение и смерть зарницы на ночном небе. Пол скрипел под его ногами, часы на стене отсчитывали его шаги. Он обернулся ко мне, и я снова не смог разглядеть его глаза, они утопали в темноте более черной, чем той из которой он пришел, глаза скрывались в живых, рваных линиях, возникающих из-под невидимых, быстрых движе-ний тонкого, стального пера… я невольно отвел взгляд в сторону.
Он взял со стола ножницы и попытался ими подцепить черноту возле своего лица. Я подошел к окну и закрыл глаза. Он застыл, вслушиваясь в музыку, которую я не слышал. Как я попал сюда? Помню, как начинался день, вспомню начало этой истории… я вышел из дома и медленно брел вместе с ленивым дождем, скрываясь под большим одеялом мрачного неба. Свинцовый дым изред-ка пропускал лучи света, я помню, как пытался заставить себя не смотреть наверх, но это было выше моих сил, которых не хватило бы даже поднять зонт и расправить его над головой. Меня ничто не заботило кроме неба, и я продолжал падать, погружаясь в глубины утреннего моря. Потом я бежал вперед, на пути возник дом, и небо скрылось за луной и звездами, спряталось за рассветом, зарываясь под гнилые листья.
Я узнал дом. Поднялся по старым каменным ступеням, снял свои перчатки, они упали на холодный камень, я уронил зонт, он утонул в траве, она выросла сразу после того как первые осколки ручки зонта коснулись граней крыльца.
Отталкивая дубовую, тяжелую дверь я почувствовал чье-то незримое присутствие, смешанное с за-стоявшимся воздухом, вскоре я встречусь с ним в гостиной. Раздражение пробежало дрожью по спи-не, своим хвостом коснулось моей шеи и спряталось где-то глубоко в руках…
- Тебе знаком этот дом? – он усмехнулся, заглянув чернотой мне в глаза.- Этот дом был свидетелем многих поворотов человеческих судеб, он знает многих кто вошел сюда, помнит и тебя, Андрей, но вспомнил ли ты его?
- Андрей?..
- Теперь тебя зовут так, после смерти ты получил имя своего убийцы. Кстати, я принес тебе подарок.
Посмотри, около стола лежит большая сумка. Видишь? Подойди смелее, загляни в нее. Угадай, кто в ней?
Я медленно открывал сумку, тишина не мешала мне, только слышно было, как он улыбался, как молния тихо трещала, увеличивая разрез и показывая дно пустой сумки.
- Здесь ничего нет, – сказал я, отбрасывая от себя сумку. У меня по лицу, внутри, под кожей, словно сотни иголок начали беспорядочное движение, и это продолжалось сотую долю секунды. Незнакомое мне раньше чувство… он усмехнулся и, рассеявшись пеплом, внезапно появился рядом, ударил ме-ня по лицу ножницами. Падая на пол, я увидел как он, развалившись в зачехленном, кресле, заку-ривал сигарету.
- Да, в ней никого нет, но это временное явление. Но кого ты надеялся увидеть в ней? Того кто впус-тил в твое тело восемь горячих, свинцовых пуль?.. Или персону из далекого детства, престарелую учительницу физики с перерезанным горлом? – он громко засмеялся, щель на лице показала его зу-бы, похожие на клыки.
Я дотронулся до своей щеки, кончиками пальцев почувствовал разорванную плоть, как обычно ни-какой крови, и нет подобия боли…
- Ты запомнил тот день, Андрей?
Рана затягивалась, вызывая легкий зуд, кожа немного онемела, и меня снова начинал мучить один вопрос…
- Ты помнишь, из-за чего это все произошло?
Почему я не могу больше чувствовать боль? И при этом я не утратил других ощущений, мое тело продолжает различать холод и тепло, встречать ветер, прикасаться к чему-либо и чувствовать это. Все как при жизни, но без боли… я не знаю, может так и должно быть? Есть люди, которые с рожде-ния не знают что такое боль, могут ли они…
- Ты не забыл о том, что ты собирался сделать в тот день?
Проклятье! Он никак не может успокоиться, наверное, считает, что кроме жизни я потерял еще и память, признаться, он мне надоел. Мерзкий тип.
- Друг мой, благодаря мерзкому типу ты еще способен передвигать ноги, не заметил, что в нашем мире не принято подавать признаки жизни после смерти? Или способность жить с мертвым сердцем передалась тебе по наследству? – он снова засмеялся, черные линии на его лице беспорядочно задви-гались. Мерзкий тип. Мерзкое зрелище.
- Расскажи мне что знаешь, а знаешь ты больше моего, скажи, как я стал таким, кто ты и что тебе нужно? – сказал я и посмотрел туда, где у него должны были быть глаза.
- Тише Андрей, ты завалил меня вопросами и хочешь, чтобы я тебе ответил? Так неинтересно, от-вет убивает вопрос, я тебе все скажу, но в свое время, – Он щелкнул ножницами – перед тем как я ударил тебя, что ты почувствовал? Твое тело знало, что ему будет причинен вред, оно хотело тебя предупредить, и ты должен научиться быстро анализировать все сигналы, поступающие в твой мозг, чтобы ты успел отреагировать на внешние источники опасности, регенерация твоего тела за-нимает время, и если постараться, то тебя все таки можно убить, и ты уже будешь абсолютно мерт-вым.
- Кто ты?
- Я тот, кто нужен тебе. Мое имя Злость, – Он подошел к двери и открыл ее. Свежий воздух ворвался в мою кровь, солнечный свет на мгновенье ослепил. Я стоял на пороге, держась за дверную ручку, мерзкий тип с идиотским именем исчез. Знаю, мне еще предстоит не раз его увидеть. Проходили ча-сы, день клонился к закату солнца, я следил за ветром. Ветер дарил жизнь мусору, разорванным ку-сочкам старых, выцветших афиш, разбросанным по дорогам, приводя их в бессмысленное движе-ние. Ветер пробежал рядом, коснулся моего лица, растрепал волосы, и полетел дальше по пустын-ной улице, задевая своими одеждами частицы пыли, задевая листья деревьев, уродливо чернеющих на фоне покрасневшего солнца. Дневное светило снова пряталось от людей за горизонт. Я закрыл за собой дверь и спустился вниз по ступеням. Молчаливая дорога звала меня, я отправился в путь, пы-таясь догнать взглядом закат. Улицы рождали новые, злые миры, они вырастали передо мной, по-являясь из бездны городских катакомб. Чужие миры, чужие законы для тех, кто не существует для нас. Меня неохотно встречают заброшенные, старые дома с пустыми глазницами, осколки стекла вместо зрачков. Краска, покрытая трещинами, слезает со стен этих домов. Сожженные. Разбитые. Гнилые машины, ржавые скелеты в могилах под открытым небом. Машины, словно мертвые звери, прижались брюхом к земле, готовые к последнему прыжку. Переулки выползают из своих нор, испытывая голод.
Забытый, запущенный сквер жил своей жизнью, он зарос сорняками, травой и кустами, чернеющая пасть сквера рождала тени, они манили к себе, они пугали.
Дорога вела меня к наступающей ночи. Улицы начинали оживать, из домов выходили люди. Как я сказал? Люди? Мне стало смешно. Эти места населяли бродяги, пьяницы, воры, проститутки, убий-цы. Отбросы общества. Подобие людей. Животные. Они смотрели на меня с удивлением, жадностью, ненавистью, безразличием. В их глазах отражалась грязь человечества. Хотя… эту грязь можно увидеть в глазах любого человека… на небе просыпались звезды, на земле просыпался огонь, бродяги разводили костры, воздух наполнялся вонью от горящего мусора, бумаги, пластмассы. Отовсюду доносились крики, дикий смех, ругань… от стены полуразрушенного дома отделилась тень, я увидел приближающийся ко мне темный силуэт. Какой-то субъект, прихрамывая, преградил мне путь. Я внимательно оглядел его. На небритом лице наглое выражение, злые глаза. Старая, вя-заная шапка. Рваный свитер, запыленные джинсы, когда-то белые кроссовки.
- Эй, ты чего тут ошиваешься приятель, ты бедняжка, наверное, потерялся? – сказал он, выдыхая вместе со словами мне в лицо запах перегара. – Ты, наверное, сигаретами богат? Эй, приятель? А то курить очень хочется, у меня последняя утром закончилась, и не одна сволочь сигареткой не уго-стила.
- У меня нет сигарет, – ответил я и вспомнил, что давно уже не курил, последний раз я отравлял свой организм никотином еще при моей жизни… давно не вдыхал сигаретного дыма.
- Ну, приятель, - протянул бродяга. – Может, ты скажешь, что у тебя и мелочи нет для хорошего че-ловека?
- И денег у меня нет, отойди, ты отнимаешь мое время.
Бродяга зло посмотрел на меня. Я снова ощутил это чувство похожее на то что я испытал сегодня в доме, перед тем как Злость угостил меня ножницами… на этот раз иглы роились в моем сердце. Бродяга сильно ударил меня в грудь. Я почувствовал в моем сердце холод. В моем сердце сидел нож. А этот разбойник ждал, когда я упаду, чтобы обчистить мои карманы. Еще один добрый человек, который попытался меня убить. За спиной бродяги стоял Злость, он скривил рот в улыбке.
Фрагмент 1. Я взялся за нож и вынул его из своего сердца. Схватил бродягу за горло. Я вонзал в него нож, терзал сталью плоть… вскоре он перестал кричать, но я продолжал резать его тело.
Под ногами шевелился оторванный лист из телефонной книги.
Тихонова Ирина Владимировна. Адрес и телефон, в этом месте бумага испачкана кровью.
Тихонова Марина. Имя, отчество, адрес – спрятались под каплями крови. 24-298-1676.
Тихеев Вячеслав Федорович. Ул. Магистральная, д.73… испачкано кровью.
Фрагмент 2. Я вынимал нож из своего сердца. Бродяга с растерянным видом наблюдал за мной. Злость схватил бродягу за плечо, он вскрикнул и попытался вырваться. Тяжелый нож. Я давно не курил.
Под ногами валялся оторванный лист из телефонной книги, он еще не успел испачкаться. Бродяга истошно кричал. Ночь сгущалась над нами, свет от костров прикасался к нам осторожно, с любо-пытством заглядывая нам в лица. Злость отпустил тело бродяги, уронив его безжизненным куском плоти, ударив сплетенными нитями мертвой боли о землю. Из кармана бродяги вывалилась пачка сигарет. Я поднял ее, открыл и вытащил сигарету. Нужен огонь. Давно не курил.
Фрагмент 3. Огонь пытался выйти из закопченной бочки, от его усилий в воздух поднимался горя-щий пепел. Около костра сидели люди, они испуганно смотрели на меня. Закуривая сигарету, я за-метил, что мои руки испачканы кровью. Я не могу понять, кто же из нас двоих убил этого мерзавца.
- Мы убили его вместе, - прошептал Злость, он стоял на коленях перед женщиной, сидящей на зем-ле,– мы убили его вместе… ты же давно этого хотела?
- Нет…- тихо, еле слышно ответила она.
- Мы убили его вместе! Слышишь? Ты могла позвать его дружков на помощь! Могла добежать до них, они где-то рядом, ты могла попросить меня не убивать его. И не говори мне, что ты испугалась. Только ты могла ему помочь! Не они, не эти овцы, забившиеся в страхе и своем безразличии ко все-му, - Злость указал на сидящих людей рядом, - Только ты.
- Нет! Это не так, нет! – женщина закрыла лицо руками, в ее словах проявился запах слез.
- Я не обвиняю тебя. Ты поступила правильно, наблюдая за его смертью молча. Ты много лет жела-ла это увидеть, ты вознаграждена за годы боли и унижений. Мы убили его вместе.
Я докурил сигарету. На моих руках кровь подсохла и стала липкой, я окунул руки в огонь, тепло, запах паленой кожи и мяса. Достаточно. От чужой крови не осталось и следа. Дорога вновь позвала меня за собой. Я продолжил свой путь по мертвым улицам, мои руки уже почти восстановились. Ночную тишину порвал крик. Ожоги исчезли, нарастали последние слои кожи. За моей спиной по-слышались шаги. Злость.
- Согласен с тобой Андрей, здесь отвратительное место, грязно, запахи всякие… и эти улицы, они своими действиями принуждают к насилию. А я не люблю причинять боль людям. И как только они могут так жить?
- В отличие от меня они живут, - я посмотрел на ночное небо, на россыпь звезд. Черная бездна, в ко-торую падают наши взгляды, и летят бесконечно долго, ударяясь о мерцающие камни, так и не дос-тигая дна.
Я всегда любил падать в небо. Я вспоминаю…
Я вспоминаю тот далекий день, я вспоминаю ее. Мы развлекались в парке аттракционов, катались на колесе обозрения, и оно сломалось в тот момент когда мы были на самом верху. В соседних ка-бинках поселилась паника, и только мы были спокойны. Небосвод, безмолвный наблюдатель. Я и она, мы вдвоем. Я тихо сказал ей несколько слов.
- Что ты любишь делать? – в ее вопросе проскользнула улыбка.
- Падать в небо. А что смешного?
- Нет, ничего, а почему ты решил, что я смеюсь?
- Я почувствовал.
- Я не смеялась, честно, просто… ты такой… оригинальный. Все время меня удивляешь.
- Понятно, ты хочешь сказать я чудак.
- Нет, что ты сразу так… все воспринимаешь? Я и сама люблю фантазировать…
- Это не просто фантазия. Я все время чувствую что наверху, над моей головой огромный, бесконеч-ный океан. Стоит только на мгновенье забыть что ты… и можно…
- Упасть в этот океан, и пропасть в нем навсегда…
- Тонуть бесконечно долго…
- Наблюдая за рождением…
- И смертью миллионов звезд… - я посмотрел на нее. Все исчезло для меня. Остались только ее чер-ные локоны. Ее лицо. Линии тонких бровей, линии губ… мы встретились взглядом. Ее зеленые гла-за завораживали, поглощали мою волю, я был готов отдать ей все: свою жизнь, свои силы, свое те-ло, все, что есть у меня, отдать все, чего у меня нет, забрав это у всего мира. Я осторожно прикоснул-ся к ее лицу. Мне показалось, что мое дыхание прекратило свое существование, а сердце останови-лось навсегда. Мы слились в долгом поцелуе. Я всегда любил ее.
