Литература и журналистика

[НатэллаСорэ]

Рене Домаль (16 марта 1908, Бульзикур, деп. Арденны—21 мая 1944, Париж) — французский поэт и прозаик.

Сын высокопоставленного правительственного чиновника, учился в престижном парижском лицее Генриха IV. Визионер и богоискатель, увлекался тибетской мистикой, учением Г.Гурджиева, переводил книги Э.Хемингуэя, Д.Т.Судзуки. Входил в близкую к сюрреализму литературную группу «Большая игра».

Внезапная и преждевременная смерть Домала от скоротечного туберкулёза 21 мая 1944 в Париже была во всей вероятности, ускорена опрометчивыми экспериментами с коктейлем наркотиков и воздействующих на психику химикалий, основной преступник среди которых, вне всякого сомнения, являющется четырёххлористым углеродом.

ПОТОМ

Я буду рожден без сердца
в той же самой вселенной,
с той же головой,
с теми же руками, -
быть может, я стану совсем иным,
но дни мои не станут легки.

Одинок и жесток,
я буду питаться ужами
и саранчой.

И ежели говорить, то на языке
саранчи и ужей - словами,
которые будут звучать и смеяться мне самому вопреки.


ОСТАНОВЛЕННОСТЬ

Над прощаньем вялое солнце плавало, как обман,
сажу мух исторгали пароходные трубы,
птицы в небе складывались, как капризные губы,
чтобы замертво пасть в океан.

Когда я под желтым небом скитался,
сухими глазами сдирая с него лоскуты,
я выворачивал карманы
в надежде отыскать товарища по несчастью.

Но не было там ничего -
лишь дорожная пыль,
лишь дороги страданий,
лишь распятые королевы.

Под моими ногами дрожали пустыни;
о, мой бог, вы украли мою вертикаль!
Руки мои безумно вращаются
в белых оводах вашего взгляда!

Я безумен, безумен, я вам говорю!
Одолела меня белизна простыней,
горькая пена на моих губах,
белый - вылечусь, глупый - очнусь.

Но кораблики прошлого отцвели
и уже не вернутся назад.
На увядших лужайках я пальцы крошу,
созывая умерших птиц.


ДРУГАЯ ОСТАВЛЕННОСТЬ

Он шел, положив на плечо мое руку,
он говорил, и мои губы двигались в такт его губам,
солнца порхали у него во рту,
ветер нас уносил.
Но как только я спросил: "Куда мы идем?" -
он тут же исчез, как призрак.
И вот я сбиваюсь с дороги, его потеряв:
вижу, как я иду,
слышу, как я говорю,
ветер треплет меня по плечу,
носом кровь идет у всех на виду.
Где его бледные губы,
где запах рук его в мокрой глине
и глаза, в которых рокочут миры?
Я разучился его видеть,
мне осталось стучаться в тупые лица,
в чужую сиреневую кожу,
в нелепые предметы -
я бездарен.


ИСПАРИНА СТРАХА

В жидких небесах
скользят корабли,
а в зеленом бархате ночи
волчьи десна кровоточат.
Слезы ткут
в прозрачных глазах
полотно, где раскрашены звезды зрачков
юной кровью открытых лиц.
Солнце кричит,
бьет крыльями лучей:
полагаете, оно зовет на помощь?
Полагаете, оно умирает?
Песок хрустит
морозным утром
под ногами невидимки:
полагаете, он пришел меня удавить?
Я лишь руками могу говорить:
птиц серо-белая стая
голос мой унесла, пролетая.
Мои розовые глаза ослепли,
мои руки качаются в овраге,
в ночи, полной влаги,
в зеленом сне.
Солнце кричит - полагаете, оно угасает?
Я слышу очищенный голос воды.
Солнце кричит - это уловка войны.
Я протягиваю руки
навстречу его сильным рукам в синей пустоте,
бесцельно струящимся за горизонт.
Его сильные руки обрушиваются на мою голову,
течет моя кровь, розовая, как мои глаза.
О волки, вы полагаете, что я мертв?
Утопите меня, волки, в черной крови!

(Перевод М. Иванова)


РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ

Эта птица навек рассталась с тобой -
она от лица твоего отделилась,
из кожи твоей родилась, но в пространстве скрылась,
крыльями бьет, как руками ребенок, поднявший вой,
перед телом родного отца, лежащего на мостовой
с проломленной головой.

Это молот бьет ледяной,
покуда крылья, сплетаясь и расплетаясь,
заполняют воздух, бьет, попасть в твое сердце пытаясь
и стараясь разбить твой затылок, который от крови ал,
и пространство вокруг застывает, и воздух живой
превращается в твердый кристалл,
и хватает лица твоего, чтоб заполнить его до краев.

Все переполнено, лоб твой тяжел, ты страшишься снов:
вот она, смерть, ее тяжесть, ее полнота.
Та черта, за которой таится проворный убийца,
покуда хлопает крыльями в небо взлетевшая птица.


ВЕЧНАЯ ТЩЕТА

То, что со мной говорит, - это птица без головы,
это птица-пламя,
три крика сквозь ураган:
крик, раздирающий небо,
крик, вздымающий море,
крик, расталкивающий другие крики,
это песнь отрезанной головы,
а мои кулаки суть камни,
которые лижет огонь.

Улыбка молнии, руки черного океана,
я ваша бессмысленная жертва,
я пряду жестокую шелковую нить,
глаз мой больше мне не подчиняется;
вот он, безумец, бегущий по берегу,
он знает, что все бессмысленно,
он кричит в грохоте грома.
Можно кричать, можно ведать, можно прорваться -
черная птица взрывается смехом,
кровь моя кипяток, все правда.


* * *

Я мертв, потому что у меня нет желания;
У меня нет желания, ибо я верю, что обладаю;
Я верю, что обладаю, ибо не пытаюсь делиться;
Пробуя делиться, убеждаешься, что ничем не располагаешь;
Понимая, что ничем не располагаешь, пробуешь отдать себя;
Пробуя отдать себя, убеждаешься, что ты сам ничто;
Понимая, что ты сам ничто, желаешь осуществиться;
Желая осуществиться, начинаешь жить


(Перевод М. Яснова)

[Оксюморон]

Напомнило Томаса Стернза Элиота.
Очень понравилось, спасибо за наводку.