Литература и журналистика

[Август Кош]

Превю от автора.

Первые две части этой книги были написаны в июне 2005, но рукопись была утеряна. В ней я изложил свою гражданскую позицию, и взгляд на современный мир как он есть. С тех пор они совершенно не изменились. Напротив, я в них окончательно укрепился. В 2007 я восстановил книгу по памяти, почти без изменений. С той лишь разницей, что она стала ещё жестче и реалистичней. Потому маниловым и прочим соплежуям читать её не рекомендую, особенно на ночь. И еще, если кто подумает (прочтя книгу), что я плохо отношусь к свиньям и обезьянам, то он не прав. Обезьяны и свиньи – мои любимые животные, наравне с людьми. Больше я люблю только кошек.
Напомню также, что все сходство некоторых персонажей книги с реально существующими политиками и известными людьми случайно. А вот почти все факты, приведенные в книге, абсолютно достоверные. Так же, все исторические и этнографические моменты отображены с максимальной точностью. Включая имена и характеристики известных лиц древности, упоминаемых в третьей части книги. Могу заявить, что она написана на основе реальных событий, часть из которых ещё не произошла. Для слов, значение которых известно не всем, есть ссылки (*) с пояснениями в конце книги. В остальном, я постарался написать её легким и доступным языком, понятным любому, чей IQ* не ниже чем у Дж. Буша Джуниора, то есть почти всем.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

2010
И мне не нравилось
То, что здесь было.
И мне не нравится
То, что здесь есть.

В. Цой, рок-легенда


Глава 1. Буссенар

Люк Монро родился в Квебеке, прекрасной стране, которая называлась когда то, Новой Францией, и простиралась от океана до Великих озёр. В те времена солнце не заходило над империей короля-солнца. Весь мир говорил по-французски и подражал французской моде, а обитатели зловредного острова (некогда битые французским герцогом Вильгельмом) завистливо облизывались, наблюдая за великой страной из-за вонючего лондонского тумана. Ибо по улицам их столицы текли реки фекалий, а в Версале били освежающие фонтаны. Попытки отобрать что-либо силой, заканчивались для британского волка (львов там никогда не водилось) кровавой баней, которую устраивали ему французы при Фонтенуа* и Доминике*. Но глупые потомки Людовика XIV потеряли и Индию, и Канаду, и уважение собственного народа. И закончилось это для них 1793м годом и головой Людовика XVI в корзине для белья. Великая французская революция была кровавой, но неизбежной, и принесла миру немало пользы. Например, систему мер и весов, которой весь мир пользуется и поныне. А заодно проветрила тухлые монархические чуланы в Пруссии, Австрии, Испании. Уже не говоря о том, что подарила миру величайшего полководца в истории, по сравнению с которым Цезарь и Александр кажутся жалкими бойскаутами. Англичане до сих пор пугают Наполеоном детишек, когда те не хотят жрать овсянку.
К Люку все эти исторические события имели весьма посредственное отношение, по причине его афроканадского происхождения. Отец его, гора мускулов эбенового цвета, был охотником на медведей и прочих зверушек, кои в немалом количестве водились в Канаде 60х годов XX века. Мать Люка, квартеронку фантастической красоты, он встретил в придорожной забегаловке, где она работала официанткой. После совместно проведенной ночи – она не была особо бурной, но все остались довольны – он увез её в охотничий домик посреди диких лесов, где на сотни миль не было, ни одного человека, во всяком случае, живого. Там, зимой 1968го, и родился Люк. Кларисса обошлась без посторонней помощи – вертолет с врачом прилетел, когда Люк вовсю орал, возможно, излагая доку своё мнение о нем.
Люк рос крепким и смышленым парнем, унаследовавшим звериную силу отца и кошачью грацию матери. Из него мог получиться неплохой футболист или спринтер. С семи лет его жизнь проходила между пансионом и летними каникулами в лесу. В 13 лет он осиротел – отец не вернулся с охоты. Возможно, встретил медведя более сильного и ловкого, чем он сам. Мать вернулась к карьере официантки, а Люк стал подумывать о самостоятельной жизни. К которой он перешел в семнадцать лет, подавшись в Монреаль - зарабатывать на жизнь. Образование его оставляло желать лучшего, потому приходилось заниматься неквалифицированной работой. Портовый грузчик, подсобный рабочий на автозаводе, вышибала в сомнительном клубе, даже охранник в тюрьме. Это далеко не полный послужной список Люка за шесть лет поисков лучшей жизни. Скопив несколько тысяч местных долларов, он решил податься на запад. С комфортом доехать не получилось – дешевая шлюха в мотеле позаимствовала все его деньги. Пришлось продвигаться автостопом. Добравшись до Манитобы, Люк устроился поденщиком на первую попавшуюся ферму. Здесь он и встретил Зосю.
Вообще, в Канаде много выходцев из Малороссии, или как её ещё называют, Украины. Одни приехали в начале XX века, привлеченные дешевой плодородной землей и сходным, с их родным, климатом. Другие бежали сюда в 20е годы, спасаясь от коллективизации и прочих прелестей местной жизни. Деда Зоси занесло за океан иначе. Перед войной он был трактористом в дружном коллективном хозяйстве таких же пожирателей сала и горилки, как он сам. Малороссы, как народность, сформировались в XII-XIII веках, из той части посткиевской Руси, что не попала в вассальную зависимость от потомков Темучина*. Эта часть была завоевана католической Польшей, и поголовно обращена в рабство. Отношения между поляками и черными росами (тогда эта территория называлась Чёрная Русь, по причине черноземной почвы и неряшливости местного населения) строились по принципу «спартанцы – илоты*» или «инки – кечуа*». Одни были, заведомо, господами, другие – рабами. С покоренным населением паны особо не церемонились, пресекая любое неповиновение изощренными казнями. Особенно им полюбился древний способ, возрожденный их валашским соседом Владом Тепешем – на редкость кровожадным потомком даков*, послужившим, впоследствии, прообразом голливудского Дракулы. Способ этот заключался в том, что жертву насаживали на заостренный кол (женщину – причинным местом, мужчину – единственным подходящим отверстием) и оставляли на некоторое время. Постепенно кол пронзал всё тело и выходил через плечо, шею или грудь. По степени жестокости и мучительности, этот способ убийства сравним, разве что, с газовой камерой или электрическим стулом. Под воздействием таких воспитательных мер, выросла народность с чисто рабской психологией – неблагодарная, жестокая, всегда готовая на подлость и предательство. Что она и доказала, отблагодарив своих русских освободителей Мазепой, Петлюрой, Бандерой и прочей сволочью. Наградив, заодно, ярлыком оккупантов.
Представителем вот такого, яркого и самобытного этноса*, и был Микола Предыбайло, тракторист малоросского колхоза имени Карла Маркса. Учитывая то, что Маркс - этнический иудей, а 99% черносотенцев* были хохлами, название более чем ироничное. Сам Микола редко задумывался над тем, «кто такие Карл и Маркс». Вообще, думать не относилось к его добродетелям. В свободное от трактора время он предпочитал спариваться с местными марфутками и акулинками. Трактористом, надо признать, он был неплохим. Его даже в комсомол приняли, несмотря на махновское прошлое его родителя, благополучно сгинувшего на строительстве Днепрогэса. Сам он мечтал стать бригадиром и жениться на Алене, толстомордой девахе из того же села. Казалось, жизнь шла как по салу. Но тут вмешалась война и открыла Миколе его истинное предназначение.
Через неделю после начала войны Микола месил грязь в самой обычной пехоте, хотя срочную прослужил в танковых частях. Просто половина танкового парка была уничтожена, ленд-лиз* на Россию еще не распространялся, а винтовку сделать проще, чем танк. И тысячи артиллеристов, саперов и танкистов шли умирать «за родину и Сталина» с обычными «мосинками» в руках. В планы Миколы не входило умирать, тем более за «москалей и хачика», сгубивших его отца-подонка. Да еще в пехоте. И тут, на его счастье, полк попал в «котел», один из тех, что как грибы росли в первые дни войны. И немецкая листовка, призывавшая красноармейцев сдаваться в плен, очень кстати подвернулась. Перед тем, как выбежать с поднятыми руками на дорогу, по которой шла нацистская колонна, Микола оглушил и связал сержанта своей роты, с которым вместе «выходил из окружения». Сделал он это с целью сдать «жида» немцам, и тем завоевать их доверие. То, что сержант был грузином, его особо не волновало. Как, впрочем, не взволновало и немцев: большого носа, черных глаз, недельной щетины и, до кучи, комсомольского билета в кармане оказалось достаточно, что бы стал Гиви Микадзе мучеником холокоста. Надо ли говорить, что приговор, проходя проверку на лояльность новым хозяевам, привел в исполнение Микола Предыбайло.

Так началась его служба новому порядку. У немчуры были неглупые особи, которые понимали, что отправлять его в состав власовских или каких либо других частей, состоящих из русских коллаборационистов, не имеет смысла. Ибо предатель всегда и трус, а рабу без разницы кому служить, лишь бы спасти свою шкуру. Да у Миколы на лбу было написано: «только не в окопы». На покатом, жирном лбу плотоядного дегенерата. Зато немцы разглядели его истинный талант, талант убийцы и садиста. И нашли ему применение в лагере смерти «Тростинец», под Минском. Здесь он раскрылся во всей своей красе - убивал и калечил не только по приказу, но и по собственной инициативе. Делал это с удовольствием и изощрённостью. Разорванная промежность семилетней еврейской девочки – не самое гнусное из его художеств. Не будь он представителем расы недочеловеков (по определению самих нацистов), его бы взяли в ряды СС. Сам Микола был очень доволен своей жизнью, но всё хорошее заканчивается. Закончилось и для него, с ревом дизелей русских Т-34. От них он драпал на запад, каждый миг, ожидая смерти – кол не кол, а добрую пулю в затылок он заслужил. Хотя это слишком гуманно для такой сволочи. Так он добрался до самой Эльбы. И тут ему снова повезло. В сотне метров от разбитого «Тигра» он нашел труп канадского пехотинца – голова отсутствовала, руки судорожно сжимали пустую базуку. Она сделала своё дело, отправив танк и его экипаж на свидание с Гинденбургом, но жизнь бойцу не спасла. «Тигр» тоже успел выстрелить. Обшарив труп, Микола установил имя солдата – Ник Закаралюка, потомок тех самых малоросских переселенцев, фермер из Манитобы. Как повезло Миколе – даже имя менять не надо! Переодевшись в форму покойника, он сложил в карман два письма – одно, не отправленное Ником, и второе, из далекой Манитобы. Цепочку с жетонами выбросил – группа крови не совпадала. После чего взял базуку, подбежал к танку и несколько раз ударился об него головой. Сильно, но аккуратно, чтобы не повредить низколобый череп. И упал, обливаясь кровью.
Санитары подобрали его через пару часов. В госпитале не удивились, что раненный герой напрочь забыл английский. Многие эмигранты продолжают общаться на родном диалекте и владеют им лучше, чем языком своей новой родины. Закаралюку-Предыбайло наградили медалью и отправили домой – война уже закончилась.

Дома у Ника никого не оказалось, кроме глухого подслеповатого деда. Да и тот отправился, через месяц, в царство Аида – не без помощи Миколы, конечно. Подлог его остался нераскрытым, чему способствовали наполовину сожженная физиономия и ореол героя войны. Но Микола сохранял осторожность, без особой надобности не покидая своей отдаленной фермы. Только спустя шесть лет он рискнул и женился на толстухе Насте – из «своих». Через год родился Стасик – будущий папаша Зоси. Опять жизнь пошла как по салу. Но всё хорошее заканчивается.
МОССАД* вышел на него в 1952м, в ходе операции по поимке более крупной дичи. Но и за Предыбайло числилось несколько тысяч, прямо или косвенно, уничтоженных жизней. Для обращения к канадским властям не было времени – почуяв опасность, подонок мог податься в бега. Также, не стоило забывать, что он был уроженцем Союза, и тот тоже мог потребовать его выдачи, воспользовавшись плодами чужой работы. На проведение масштабной операции, типа выемки Эйхмана из Аргентины, не хватало ресурсов, да и не стоил он того. Потому было решено судить его заочно, а приговор привести в исполнение на месте. И вот, в один прекрасный день, не для Миколы конечно, раздался стук в дверь. На пороге стояла очаровательная брюнетка…
Настя вернулась вечером – ездила в город за покупками. Входная дверь была открыта. « - Опять надрался?» - подумала она и вошла в дом. Весь холл был залит кровью, кровавый след вел в гостиную. « - Свинью в доме резал?» - Настя вошла в гостиную и застыла с перекошенным ртом и округлившимися глазами. Освежеванным оказалось совсем другое животное.
…Похоже, девушка-агент была еще не опытной, возможно это было её первое задание, и сделать всё быстро она не сумела. Первые две пули она посылала в спину убегавшего, а затем уползавшего, Предыбайло. Тот стремился в гостиную, надеясь добраться до шкафчика со своим любимым дробовиком. Еще две прошли мимо – попали в стену и пол, оставив там дыры. И только пятый выстрел достиг цели. Пуля была разрывная, мозги и кровь забрызгали всю комнату.
Труп Миколы валялся посреди гостиной, штаны были спущены, и на левой ягодице красовалась вырезанная ножом свастика. В воздухе стоял запах пороховых газов и спекшейся крови. Повсюду валялись обломки мебели и разбросанные вещи. Двухлетний Стасик сидел в углу, на диване и игрался папиным мозжечком.
Настя недолго оставалась вдовой. Спустя полгода она вышла замуж за Кевина - бывшего моряка, не обремененного умом и деньгами, зато настоящего англосакса. В Насте его привлекла её ферма, точнее доход с неё. Желанием пахать он не горел, потому были наняты несколько работников. Сам несостоявшийся Дрейк проводил время перед TV, созерцая бейсбольные матчи и потягивая из горлышка «Джонни Уокера»*. А когда доходил до кондиции, начинал «окучивать» жену и пасынка, которого особенно «любил». И было за что – сынок пошел весь в папу, такой же ублюдок. Поначалу дело ограничивалось убитыми кошками и пургеном в выпивку отчима. После приёма такого пойла Кевин долго сидел в туалете и не утомлял Стасика демонстрацией своих шрамов и татуировок, которыми он очень гордился. А когда Стасику стукнуло 13, в лесу был найден труп Боба – его одноклассника и недруга. Боб был насмерть забит ломом, который торчал у него в заднице. Улик на Стасика не было, да и Боб успел достать всю округу. Дело замяли. Спустя два года Кевин прикорнул в поле, после бутылочки виски, и по нему прошелся комбайн, превратив морского волка в груду фарша. Излишне говорить, что комбайном управлял Стасик. В этот раз полиция списала все на несчастный случай. Еще через пять лет умерла Настя – инфаркт от ожирения. Стасик закопал мамашу на семейном кладбище и отправился свататься к Ольге, дочке владельца соседней фермы. Надо сказать, жених он был хоть куда – больше центнера мяса покрытого дюймовым слоем жира, да ещё ферма в придачу. Сделка была заключена быстро и полтора года спустя родилась Зося.
Когда Люк появился на ферме Стаса, Зосе было 15 лет. Но выглядела она на все 18. В отличие от родителей, похожих на чету бегемотов, она была стройненькая, с округлыми бёдрами, небольшими упругими грудями и миленьким личиком, на котором выделялись похотливые губки. Её соски всегда призывно торчали, просвечивая через тонкую блузку, а её заезды в соседний городок плохо заканчивались для местных парней. Вслед за ней прилетал папаша с бейсбольной битой и начинал крушить ребра и зубы незадачливых кавалеров. До лома пока дело не доходило, но и так от Зоси шарахались как от чумы. А девочке вовсю уже хотелось. Кстати, местные не могли правильно произнести её имя, и называли её Сосей. Но проверить на деле свои способности ей не представлялось возможным…пока, не появился Люк.
Рельефные мышцы обтянутые кофейного цвета кожей, белозубая улыбка, и «достоинство» подчеркнутое узкими джинсами – всё это влекло в нём Зосю, и она буквально исходила жизненными соками. Её папаша, сын фашиста и сам расист (нацистами и расистами становятся особи страдающие комплексом национальной неполноценности), нанял Люка скрепя сердце. Работы было невпроворот, и выбирать не приходилось. Место для ночлега он выделил ему в сарае, далеко от дома. Все блага цивилизации, вроде обеденного стола и душа, находились в доме, куда вход Люку был заказан. Обед ему приносила, прямо в поле, Ольга, жена Стаса. Она всячески с ним заигрывала. Но Люк воспринимал её не как женщину, а как огромную банку тушенки. Другое дело Зося – таким десертом он не прочь был разнообразить свои постные будни. Случай вскоре представился.
На речку, служившую северной границей фермы, Люк ходил мыться. Там же частенько купалась Зося, нагишом. Как то вечером время их водных процедур совпало, и желанный коитус произошел. Потом он повторялся в течении двух недель. На речке – вечером, в сарае Люка – ночью, а иногда и днем, когда папаша уезжал в город, а мамаша предавалась послеобеденной сиесте. В один из таких моментов, вернувшись из города раньше обычного, Стас их и застал.
- Мою дочь трахает негр! – ярости его не было предела. Он сбегал в дом за топором, и бросился на Люка, едва успевшего натянуть джинсы. Люка выручили природные физические данные, помноженные на охотничьи навыки, полученные от отца. Он действовал, как подобает человеку, попавшему в экстремальную ситуацию. К тому же, не по своей вине. Единственное оружие, которым он мог воспользоваться, были вилы, стоявшие у стены сарая. Он упер черенок вил в землю и выставил их в сторону нападавшего. Как рогатину против гризли. Стас со всего разбега напоролся грудью на вилы и испустил дух.
Люк быстро оделся, вытащил из кармана покойника двести долларов (тот не успел расплатиться с ним за работу), подмигнул Зосе: « - Я тебе позвоню», и свалил на стасовом грузовичке. В ближайшем городке он взял напрокат раздолбанный «Шеворле», и рванул на юг. Еще через двадцать минут он пересек границу США.
Оказавшись в штатах, Люк не имел четких планов. Но тут на глаза ему попался номер «Солджер оф Форчун», призывавший вступать в ряды американской армии. Как раз начиналась очередная буря в пустыне. Для Люка это была хорошая возможность уйти от канадской фемиды. Хотя виноватым он, по большому счету, не был. Люк нашел вербовщика, поставлявшего, за процент, пушечное мясо дяде Сэму. Подмахнул контракт и отправился под пули и бомбы, в аравийскую пустыню. Его потенциал не остался без внимания командования и вскоре он уже был бойцом элитной группы, выполнявшей скользкие поручения Белого дома. Вроде устранения какого-нибудь наркобарона, оказывавшегося президентом суверенной страны. Или подрыва нефтетанкера, идущего, почему то, не в США.
Через 11 лет после старта военной карьеры, уже в начале нового века, Люка отправили на задание в западную Африку. В группу входили: огромный швед-альбинос с квадратной челюстью - вылитый Дольф Лундгрен, девушка-снайпер – латиноамериканка по имени Мерседес, и командир – цээрушник с гнусной рожей. Целью операции был разгром лагеря местных повстанцев и изъятие у них ящика с какими то документами. После чего предстоял отход на вертолете, который должен был прилететь в точку, известную только командиру. С самого начала операции Люка не покидало дурное предчувствие. Что бы развеять его, Люк покопался в документах цээрушника. Сделать это было несложно, ибо тот спал, как убитый, после дозы снотворного, подсыпанного Люком ему во фляжку. Среди прочего он нашел секретный кодированный приказ. Шифр был несложный – Люк знал ключ, и без труда его расшифровал. Из приказа следовало, что командир должен уничтожить всех членов группы, двоих сразу после атаки лагеря, а третьего – после доставки «груза» к вертолету. Выбор персоналий оставлялся на усмотрение командира. « - Значит, ящик тяжелый, если ему понадобится грузчик. Интересно, что в нем?» - подумал Люк. Для себя он уже решил, кто будет единственным выжившим.
Операция по захвату лагеря прошла по плану: Мерси сняла часовых, «Дольф» из гранатомета перебил почти всех спящих повстанцев, а оставшихся добили Люк с командиром. Они же отправились за ящиком. Он оказался тяжелым, килограммов пятьдесят, не меньше. Они донесли его до выхода из лагеря.
- Бросай! – сказал командир. Они отпустили ящик одновременно. Командир шел сзади, и у него было преимущество – он уже выхватил пистолет. Люку же надо было развернуться и достать оружие. Выручила его великолепная реакция. Резко присев и отклонившись вправо, он развернулся и молниеносно выбросил правую руку, с неизвестно как оказавшимся в ней ножом, в сторону врага. Удар пришелся точно в горло. Захрипев, командир завалился на бок. Окровавленные джунгли приняли ещё одну жертву. Тут же, невдалеке, раздался выстрел и женский стон – это «Дольф» прикончил Мерси. Значит, на почетную роль грузчика командир выбрал его. Что неудивительно – огромный швед мог один утащить груз хоть до Сахары. Теперь он направлялся в сторону Люка. Он шел, не таясь, ожидая встретить живого цээрушника и мертвого Люка. Укрывшись за стволом дерева, Люк не спеша прицелился. Граната из подствольника разнесла «Дольфа» на куски. О чем Люк пожалел, когда обыскал командира. При нем не оказалось карты, с отметкой о месте посадки вертолета. Наверное, командир отдал её «Дольфу», что бы расположить его к себе и не наводить на мысль, что и его шлепнут. От шведа теперь остался только фарш, разбросанный по джунглям. Значит, придется выбираться самому. Но сначала надо было узнать «с чем пирог». Ящик оказался полон золотых слитков. Повстанцы позаимствовали его у местного правительства. ЦРУ пронюхало, и решило перехватить для собственных нужд. Отсюда необходимость устранения исполнителей.
Люк закопал ящик недалеко от лагеря, тщательно запомнил место и координаты, и стал выбираться из джунглей. Он ориентировался по JPS, пока не села батарея. Дальше пришлось идти наугад, с одним компасом. Через три дня он окончательно заблудился. Запасы еды и воды давно кончились, силы были на исходе, сознание покидало Люка.
И тут он встретил людей в камуфляжной форме. Но это были не янки, а бойцы французского Иностранного Легиона. Их целью был тот самый лагерь, уже разбитый группой Люка. Он им правдиво обрисовал ситуацию, умолчав только о золоте. Да оно их и не интересовало. Сюда их послали помочь местному правительству, с которым Франция сотрудничала. Выслушав Люка, командовавший легионерами капитан сделал неожиданное предложение.
- А почему бы тебе не вступить в Легион? – сказал он. – Боевой опыт у тебя богатый, французский язык ты знаешь, хотя это и не обязательно. У нас служат греки, ассирийцы, марониты*, даже восточноевропейцы. Те вообще как собаки – всё понимают, а сказать не могут. В любом случае, в штаты тебе нельзя – тебя там сразу шлепнут. А у нас ты получишь новое имя, незабываемые впечатления, и выход в отставку через пять лет. С приличным пенсионом, к тому же.
- С каким, именно? – поинтересовался Люк.
- На жизнь хватит.
- Откуда такие льготные условия?
- Граждане нашей страны не горят желанием умирать за милую Францию, - объяснил капитан. – Вот и приходится нанимать иностранцев. К тому же, ты получишь французское гражданство, и никакое ЦРУ тебя заполучить не сможет.
- Тогда по рукам! – согласился Люк.
Так Люк Монро стал Буссенаром. Новую фамилию он позаимствовал у французского писателя XIX века Луи Буссенара, создателя жанра авантюрного романа. Тот, в своё время, тоже повоевал в Африке, убивая англичан в Трансваале и Оранжевой*.
Люк ещё пять лет колесил по свету. Его тело покрылось новыми шрамами, а банковский счет приятно вырос. Выйдя в отставку, он поселился на Корсике. Денег хватило на небольшой домик, к югу от Бастии, и катер, на котором он совершал морские прогулки. Местные жители оказались не столь крикливыми и навязчивыми, как он ожидал. Он вел мирную и спокойную жизнь. Даже хобби завел – стал собирать старинные книги. “Ubi bene, ibi patria!” – мудрое латинское изречение, означающее: «где хорошо, там и отечество», как нельзя лучше подходило теперь Люку. Так прошло четыре года, пока в мае 2010 не начались неприятные вещи…

Люк каждый день ездил в город, обедать в кафе «Паннини». И сейчас он сидел здесь, в ожидании заказа размышляя над вчерашним происшествием. Когда вечером, возвращаясь с пристани, он заметил «хвост» из двух крепких ребят. Они вели его до самого дома. А там он, после короткой схватки, убил их и закопал в саду. При них оказались американские паспорта. Значит, они были из ЦРУ. Его нашли, и пора менять место дислокации.
Люк поднял глаза и обомлел. За столиком в углу сидел тип в черном, длинном – в такую жару! – плаще. Сидел и пялился, своими черными, как бездна глазами, на Люка. Он появлялся здесь уже целую неделю, и сидел в углу, сверля Люка своим страшным взглядом. Люк Буссенар не боялся никого в этой жизни, но от этого взгляда ему становилось не по себе. Увидеть этого типа сейчас он никак не ожидал, ошибочно увязав его с уже мертвыми цээрушниками. Теперь стало ясно, что к ним он отношения не имеет. Иначе, после вчерашнего происшествия, он бы здесь не появился. Тогда кто он?
Но Люка сейчас больше занимали мысли о предстоящем отъезде. Надо было собрать вещи, самые дорогие, позвонить агенту по недвижимости и дать ему указание продать дом. С этими мыслями он вернулся домой. Здесь его ждал еще один сюрприз. Пришло письмо. Хотя Люк ни с кем не переписывался. В конверте оказался лист бумаги с одной строкой: «Ваш ящик у нас», и билет на футбольный матч «Марсель» - ПСЖ.
« - ЦРУ или канадская полиция навряд ли станут загадывать такой ребус. Значит, кто-то ещё. Кто-то связанный с тем типом из кафе «Паннини». Но как они могли узнать о ящике с золотом, и тем более, забрать его?» – размышлял Люк. Никто, кроме Люка, не знал, где он спрятан. « - Придется съездить на футбол, там все и узнаю» - решил он. – «Матч состоится в воскресенье, в 20:45. Сегодня суббота. Успею».
Следующим утром, Люк взошел на борт своего катера и взял курс на Марсель.


Глава 2. Соня Иванова

Соня родилась в семье советских дипломатов. Её родители вместе учились в МГИМО. Тогда и поженились. Потом уехали работать в Африку, в советское посольство в Анголе. Там родилась Соня, в 1980м году. Мать скончалась при родах, отец один воспитывал дочку. Он оставил дипломатическую карьеру и перешел на должность в МИДе, обзаведясь кабинетом в здании на Смоленской площади. Соня получила в наследство от матери благородную красоту, от отца – несгибаемую волю, и от обоих – острый, пытливый ум. Детство у неё было безоблачным и светлым. Училась она прекрасно, особенно преуспевая в языках. И отец прочил ей, в продолжение семейных традиций, дипломатическую карьеру.
Но тут грянули перемены в стране, новая власть привела свои «кадры», и отца выкинули как ненужную мебель. Не потому, что он был бесполезным сотрудником, напротив – он стоил десятка других. Просто не в его правилах было облизывать задний фасад власти. Холуев всегда в этой стране любили, а независимых преследовали. Такого унижения он не пережил, угас в течение какого то года, от нервного истощения. Но Соня не осталась без заботы. Опеку над ней взял её дядя-кагэбэшник. В отличие от её отца, он не только удержался на плаву в мутных водах перемен, но и пошел в гору. Основал сеть мебельных магазинов, отмывавших грязные «бабки» любого происхождения. Официально, владельцем сети считался какой-то Арчил, но на деле всем заправлял Сонин дядя. Просто продолжая работать в «конторе», он не мог официально заниматься «бизнесом». Порядки у него были строгие, и когда Арчил проворовался, то оказался на дне Клязьмы, с цементным стаканом на ногах. Что в прочем, в то время было обычным делом. Времена стояли веселые, ежедневные трупы никого не удивляли. Банды отморозков держали в страхе всю страну. Люди передвигались по улицам короткими перебежками. Со всех концов развалившегося «совка» хлынула в столицу всякая паскудная мразь – на «заработки». Вчерашние люмпены стали «авторитетами» и гнули пальцы, с презрением глядя на нормальных людей. А из динамиков музыкальных ларьков, как насмешка, звучала песня «Счастливая нация», группы «Ася-Бася»*. Нищая, окровавленная, безнадежно счастливая нация.
Соню эта грязь тоже не миновала. Когда ей было 13 лет, у неё на глазах, толпа коротконогих ублюдков насмерть забила её парня, первую (платоническую, конечно) любовь. Приглянулась им его кожаная куртка. Прохожие равнодушно взирали на экзекуцию, а напротив, через дорогу, счастливые старушки растаскивали «сникерсы» из свежеограбленной палатки. Труп продавщицы, валявшийся тут же, их ничуть не смущал.
Этот случай изменил жизненные планы Сони. И дело даже не в погибшем пареньке. Какие могут быть чувства в 13 лет? «Тебя кто больше «вставляет»: “E-Type” или Коля?». Дело было в самой Соне, в её врожденном чувстве справедливости. Она не могла безучастно наблюдать за безнаказанным торжеством всякой мрази. И она решила пойти по дядиным стопам, ведущим в ГБ. Что именно оттуда направляется и управляется весь этот беспредел, она еще не знала. Просто, «комитету» надо было, как следует запугать, и без того не особо свободолюбивый народ. И делать с ним всё, что угодно.
Для начала, она записалась в секцию каратэ, которой руководил какой-то контуженый «афганец». На поверку, «афганец» оказался обыкновенным бандитом, набирающем «команду» из малолеток. Однажды, после тренировки, он попытался прижать её в углу. Это закончилось для него еще одной контузией, в область детородного органа. Мстить он не решился, зная кто её дядя. Но некоторое время ей пришлось ходить оглядываясь.
Закончив, с отличием, школу и отучившись на юрфаке, Соня поработала, некоторое время, в ментовке. Она была потрясена тем, как всё там прогнило. Один сослуживец рассказывал ей, как они громили магазины, во время путча, свалив потом всё на мародеров. Лично у неё от путча осталось только одно приятное воспоминание – радостный танковый салют по мятежному Белому дому. И сообщение по радио о том, что бунтовщики, штурмовавшие Останкино, уничтожены.
Наконец, её мечта сбылась. Не без помощи дяди, конечно, она стала рыцарем плаща и кинжала, получив должность аналитика в конторе.
Ситуация в стране к тому времени особо не изменилась. Просто внешне всё стало чуть приличней – пыль в глаза западу. Бандиты легализовались и управляли страной под контролем КГБ, периодически меняющем название, но не сущность. «Комитету» надоело постоянно фальсифицировать результаты выборов и промывать мозги вконец отупевшему населению. Он открыто отменил конституцию и объявил своего одиозного ставленника «пожизненным президентом». Наличие ещё одного, «законно избранного» пару лет назад, президента, комитетчиков не смутило. Младший «презик» (так в народе стала звучать уменьшительно-ласкательная форма слова «президент») удостоился звания «представительного президента» и получил право подписывать несущественные документы. «Пожизненный» продолжал политику угодную его хозяевам из комитета и финансистам из нефтесектора. В стране господствовала плутократия*. «Главу государства» теперь чаще называли «диктатором». Малорослый и невзрачный, он унаследовал все «лучшие» качества своих кумиров и предшественников – Гитлера, Пиночета, Павла первого, Франко и Пол Пота. Все они были злобными недомерками, уничтожившими тысячи/миллионы людей. И все они плохо кончили. Все они (за исключением, разве что, чилийца и испанца – но им, как раз, власть далась недаром) правили народами склонными к дисциплине и раболепию. Лафонтен*, Гарибальди или Че Геварра не вставали у них на пути. И власть они теряли либо под внешним нажимом, либо в результате благородного заговора, в котором участвовали те немногие, кто ещё сохранял здравомыслие.
Российский вариант на тот момент не был исключением – во многих странах под тем или иным видом к власти приходили радикальные плутократы с фашистским уклоном. «Российская империя тюрьма, но за границей та же кутерьма»*. Просто здесь всё принимало особенно неприглядный вид. Как в поговорке про неумного человека и его лоб. Так и диктатор. Классический продукт своей системы (он был выходцем из КГБ), к тому же явный германофил, он насаждал полуфашистские порядки. Доходило до того, что на день Победы по TV крутили нацистские пленки 30-40х годов. Пенсионеры, инвалиды и беспризорные дети открыто были признаны «лишними элементами». Диссидентов нещадно уничтожали. Свободная пресса давно уже была раздавлена. Людям внушали, что они – быдло и по своей вине влачат жалкое существование. А им было всё до фонаря и они не желали замечать, что творится у них под носом. Работа по найму стала аналогом рабства, а про профсоюзы никто и не слышал. Но высокие цены на нефть создавали видимость «стабильности», и никому не приходило в голову бороться за свои права - «каждой собаке палку и кость»*- или замечать чужие беды. «Бойтесь равнодушных» - сказал один умный.
Соня, работая в аналитическом отделе, всё больше убеждалась в том, что больной неизлечим. Но со временем она стала циничной и, с презрением относясь к покладистым соотечественникам, считала, что каждый народ имеет то правительство (или оно имеет его), которое заслуживает. Но мечта о справедливости не угасла совсем. Теперь воплощение зла, и не без основания, она видела в лице диктатора. Плюгавый на вид, жестокий, мстительный и хитрый выродок оказался на вершине власти. И с этим ничего нельзя было поделать. Постепенно Соней завладела мысль шлепнуть гада. За невыразительную внешность и кровожадность, она мысленно прозвала его «мышь с топором».
Хотя, по меркам примитивного обывателя, Соне было грех жаловаться на жизнь. Престижная квартира, дорогая машина, интересная работа, прерываемая иногда приятными командировками в цивилизованные страны. С не очень цивилизованными целями. С которыми она, благодаря своей внешности, ловкости и уму, справлялась виртуозно. Ибо талантливый человек талантлив во всем. Например, вывезла одного диссидента из Англии, завернутого в персидский ковер. Бедняга «застрелился» потом в тюрьме, из автомата в затылок. Один террорист, с её помощью выбросился из окна, а другой насмерть унюхался порошка, с какой-то добавкой.
Кстати, о терроризме: в эпоху начатую поджогом Рейхстага и продолженную подрывом жилых домов и тараном небоскребов, борьба с терроризмом стала великолепным соусом, под которым можно подать любую гнусность. Будь то захват целой страны, богатой нефтью, или уничтожение местного этноса.

Жара стояла страшная, как будто не конец мая, а середина июля. Соня заехала во двор своего дома на Покровском бульваре и припарковала красную «Тойоту Супра» у подъезда. Прежде чем выйти из машины, она огляделась по сторонам – профессиональная привычка, не лишняя в этом мире. Мало ли какие сюрпризы. Сюрприз был, хотя и ожидаемый – в глубине двора, под древним, полусгнившим, но всё еще цветущим дубом, на скамейке сидел тип в длинном черном плаще. Сидел и сверлил Соню взглядом непроницаемо черных глаз. Ей даже показалось, что у него нет ни белков, ни радужных оболочек – одни зрачки. Но пришла к выводу, что это чушь. Этого типа она наблюдала уже в течении недели. На одной и той же скамейке. « - Какого черта ему от меня надо?» - подумала Соня. « - Кто он – маньяк?» - в маньяков она не верила - ещё одна страшилка для обывателей, придуманная ментами для того, что бы закрывать сразу полсотни «висяков», пришив всё одному пойманному убийце. « - Из конторы?» - Соня держала свои мысли при себе и не болтала лишнего. Других вариантов не было. « - Насрать!» - раздосадованная Соня ногой захлопнула дверцу машины, и направилась к подъезду. Поднявшись на второй этаж, она вошла в свою уютную квартиру, увешанную африканскими артефактами, привезенными отцом. Навстречу выбежал огромный, черный с белым жабо, зеленоглазый кот. Он приветствовал Соню громким мяуканьем.
- Что, проголодался людоед? – сказала Соня. – Сейчас покормлю. – Тони (Соня провезла кота из Англии пять лет назад, и назвала именем тогдашнего премьера Блэра) заурчал и стал тереться о Сонину ногу. Соня прошла на кухню, наложила полную миску корма и отправилась в ванную.

Скинув одежду, она посмотрела в зеркало: благородный овал лица, большие лучистые серые глаза под высокими тонкими бровями. Точеный нос, красиво очерченные губы. Соня подняла длинную изящную руку и распустила стянутые в тугой «хвост» волосы. Роскошные каштановые локоны заструились по плечам. Две пряди упали спереди, прикрыв высокие и упругие, как у девственницы, груди. Она нетерпеливо откинула волосы назад, придирчиво оглядывая свою фигуру. Стройные длинные ноги, составляющие значительную часть её ста восьмидесяти сантиметров роста. Плоский живот с маленькой впадинкой пупка. В меру округлые бёдра, подчеркнутые тонкой талией. Тело двадцатилетней, а ведь ей уже тридцать. С такими данными она даст фору любой топ-модели! Соня встала под душ и струи чуть теплой воды потекли по её шелковистой коже, слегка тронутой золотистым загаром – она посещала солярий, считая, что её кожа слишком бела.
Обтершись огромным полотенцем, не одеваясь, она прошла на кухню. Тони укоризненно посмотрел на хозяйку и демонстративно удалился. Соня отрегулировала кондиционер – «чертова жара!» - и открыла холодильник, в поисках чего ни будь съестного. Жила она всегда одна. И хотя мужчины сходили от неё с ума, она редко кого к себе подпускала. И тем более, ни с кем вместе не жила. По её собственным словам, «не любила, когда рядом храпит что-то волосатое». А рожать детей ей и в кошмарном сне не могло привидеться. Один раз, ей не было и семнадцати, она забеременела. Но здравый смысл возобладал над инстинктом самки, и она сделала аборт. С тех пор она всегда была осторожна и подобных казусов не допускала. Готовить Соня не любила, считая это непозволительной тратой времени. Потому в холодильнике были одни полуфабрикаты. Она достала упаковку готовых - только разогреть - котлет и забросила их в микроволновку. На коробке красовалась физиономия диктатора – глубоко посаженные глаза, узкое злобное лицо. « - Мышь с топором!» - мысленно выругалась Соня и брезгливо выбросила коробку в ведро.
Раздался звонок домофона. Чертыхнувшись, Соня прошла в прихожую и сняла трубку.
- Служба доставки, - пропищал в трубку юношеский голос. Соня нажала кнопку, открывающую дверь подъезда и накинула длинный, до пят, шелковый халат. Потом прошла к сейфу, спрятанному за щитом воина Банту, открыла его и достала пистолет. Открыв дверь, она увидела щуплого парнишку с бегающими глазками.
- Вам пакет, госпожа Иванова, - промямлил он, боязливо косясь на пистолет. Соня, молча забрала посылку, расписалась на бумажке, протянутой юнцом, дала ему полтинник на «чай» и захлопнула дверь. Посыльный кубарем скатился с лестницы. « - Баба-бандос! Ну и ну! Не, лучше пойду работать в «Макдональдс».
С тарелкой дымящихся котлет и банкой ледяного «Холстена», Соня удобно устроилась в кресле и включила телевизор. Шел выпуск новостей. В дверь позвонили. Прихватив пистолет, Соня не спрашивая, отворила. На пороге стояла Лена, соседка с третьего этажа. Она держала ресторан на Тверской, под названием «Крокодил». Баба она была разбитная, с соответствующим лексиконом.
- Чё это ты с пушкой? – в руках Лена держала бутылку «Мартини» и пакет сока.
- Это зажигалка, - нагло соврала Соня, пряча пистолет в сейф. – Купила в Лондоне. - Лене, как и всем непосвященным, она представлялась стюардессой европейских авиалиний.
- Из рейса вернулась? Надо отметить! – Лена уже вовсю хозяйничала на кухне, приготовляя коктейли. – У тебя оливки есть?
- Посмотри в холодильнике, - ответила Соня, прожевывая кусочек котлеты и мельком глядя новости. На полутораметровом экране блеяло политическое «лицо»: «Мы в позапрошлом веке заплатили китайцам за аренду Порт-Артура. А так и не попользовались! Пусть теперь гонят взад! Не хотят по-хорошему, возьмем силой. Я лично готов возглавить поход на желтозадых! Мы вымоем сапоги в желтом море!». Лена принесла два бокала и расположилась во втором кресле.
- Слушай, сколько времени прошло, а эта политическая проститутка всё на плаву! - сказала она, глядя на экран.
- Такое не тонет, - ответила Соня, потягивая коктейль.
- Вот ты мне объясни, откуда такие черти берутся?
- Когда страна проигрывает войну, мировую или холодную, а в ней царят беспредел и нищета, обыватель начинает искать виновных. Пойти набить морду начальнику или соседу-бандиту он… - Соня на секунду прервалась, подыскивая ёмкое слово.
… - Бздит, - подсказала Лена.
- Точно, - согласилась Соня. – и он обрушивается на представителей других наций или рас. К тому же приятно почувствовать себя не самым убогим созданием на Земле. Мол, есть еще более низкие твари. Фашизм всегда зарождается на помойке. А такие вот козлы, - она кивнула на экран – направляют злобу в нужное им русло. Причем, те «пришельцы», которые реально мешают обывателю, в черный список не попадают. Например, хохлы – как ты их называешь. Вытесняют местных с рабочих мест и двадцать лет воруют газ. И ничего. А все потому, что они пролезли во все звенья власти. Вот этот, например. – Соня кивнула на экран. Там любителя мыть сапоги сменил некто Мулько. Он рассуждал о «переизбытке «второсортных» иностранцев в российском клубном спорте». – Если он такой патриот, почему не пересядет с «Мерса» на родную «Таврию»? Потому «яйцеголовым», набираемым, кстати, из среды дремучих маргиналов*, остаются только негры и индусы. Их убивать разрешают. – Соня знала, о чем говорит: банды «скинов» снаряжались комитетом и выполняли его инструкции.
- А почему «яйцеголовые»? – спросила Лена.
- Потому что у них вместо мозгов – яйца, - пояснила Соня.
- Смотрю, ты всё суррогатами питаешься? – сменила тему Лена.
- Я не привередлива.
- Приходи ко мне в «Крокодил», у нас прекрасная кухня.
- Мне ваш контингент не нравится. Сутенеры, бандиты, нувориши и прочая шваль.
- Я тебе устрою отдельный кабинет, там поужинаешь вдали от быдла. Вкусно и калорийно, - Соня в это время приканчивала вторую котлету. – И вообще, как ты поддерживаешь такую прекрасную форму? – завистливо глядя на Соню, сказала Лена. – Мне постоянно приходится придерживаться диеты по принципу: «Завтрак будет завтра, на обед – винегрет, ну а ужин на х…й нужен».
- Я просто очень энергичная, - ответила Соня, а насчет ресторана – ладно, как ни будь зайду.
- Давай еще по стаканчику? – предложила Лена.
- Нет, на сегодня хватит. – Соня деланно зевнула.
- Ну, тогда я пойду. Надо дворняг покормить.
- Ты что, собак завела?
- Да нет, племянники на каникулы приехали, два малолетних монстра.
Соня проводила подругу до двери. Теперь она только вспомнила про пакет, принесенный посыльным. В конверте оказался конверт с листком бумаги. Послание состояло из одной фразы – «мышь с топором», и номера телефона. Соню бросило в пот – она никогда не произносила этого вслух. Кто бы мог прислать ей это? И что ему нужно? Возможно, тип в черном как то с этим связан? Вопросов было много, а прояснить их можно было, только позвонив по номеру из конверта. Звонить с мобильного или домашнего было опасно – КГБ «слушает» всех, своих сотрудников в первую очередь. Значит…
Соня оделась и направилась к ближайшему таксофону.

Глава 3. Аи Номура

Большой четырехмоторный самолет появился над городом со стороны утреннего солнца. От него отделилась черная точка и заскользила вниз. Вскоре над ней раскрылось белое облачко парашюта. Точка приближалась к земле… Вдруг всё осветилось ослепительно белым пламенем. И город мгновенно сгорел. Лучи смертоносного света сжигали людей на ходу. Полностью. На землю падали лишь обугленные кости. Люди умирали прежде, чем понимали, что произошло. Смерть напала на них со скоростью света. Затем налетела воздушная волна. Она опрокинула горящие здания и добила уцелевших людей. Сто тысяч человек были убиты в течении одной минуты. А выжившие были поражены невидимым врагом. От радиации не было спасения ни в подвалах, ни в убежищах. Когда уцелевшие, но уже обреченные на медленную смерть, люди вышли из своих убежищ, пошел дождь. Он был черным от пепла, в который превратились город и его жители.

Так, 6 августа 1945 года, человечество перешло черту, совершив тягчайшее из своих преступлений. Янки отыгрались на мирном населении, за блестяще проведенную военную операцию в Пирл-Харборе. Это как если бы вас достал сосед, и вы пошли и разбили его машину. А он пришел к вам в дом, облил бензином ваших детей и поджег. Неадекватное возмездие. Жертвой его стали мирные жители Хиросимы.
Маленькой Иосие тогда было всего два года. Она избежала участи тысяч других жителей Хиросимы, умерших впоследствии от лучевой болезни. Помните ту девочку, которой врач посоветовал сделать тысячу журавликов-оригами? И тогда она, мол, вылечится. Она закончила тысячного* и умерла. Иосие выжила и осталась здорова. Правда, долго не могла родить ребенка. Только в 35 лет она произвела на свет Аи. Девочка росла здоровой и красивой. Но в её генах, унаследованных от матери, сидела бомба замедленного действия. Она то и рванула, когда родилась Оичи.
С отцом Оичи Аи познакомилась в зале игровых автоматов, столь популярных в Японии. Речь идет не об «одноруких бандитах», выкачивающих деньги из туповатых любителей легкой наживы, а о танцевальных ковриках и различных симуляторах, известных под названием «аркады». Аи тогда училась на биологическом факультете Токийского университета, а Койси готовился стать программистом и работать в «Сони». Полгода спустя они поженились, а еще через шесть месяцев родилась Оичи – зачата она была до свадьбы. Но радостью её рождение для них не стало – она оказалась слепой и с совершенно неразвитым мозгом. Бомба Хиросимы достала её из прошлого. Аи и Койси были в шоке. Койси начал пить и закончил жизнь в пьяной драке с отморозками из якудзы. Аи, напротив, приняла удар мужественно. Оставив дочку на попечение бабушки, она продолжила обучение. Её целью стало найти возможность изменять генокод человека, ещё на стадии эмбриона меняя его параметры. И предупреждая любые нежелательные наследственные изменения. К тридцати двум годам она уже была ученым с мировым именем. Она имела ряд наград в области микробиологии и генной инженерии. Но наиболее важные свои исследования она еще не публиковала. Причиной того была не только её гордость ученого, не позволявшая предавать гласности еще «сырые» материалы. Но и нежелание её единственного спонсора, г-на Казуёши Кимура. Кимура разбогател во времена «японского экономического чуда». Тогда американцы не жалели денег на восстановление, ими же разрушенной, японской экономики. «Не можешь победить врага – купи его». Таков один из их принципов. Г-н Кимура использовал деньги врагов с умом и стал одним из богатейших людей не только Японии, но и всего мира.
На исследования Аи он денег не жалел: её офис и лаборатория находились в «Тошо», огромном двухбашенном небоскребе, на 243 метра возвышавшимся над центром Синдзюку – сердца Токио. В распоряжении Аи Номура было не только лучшее в мире научное оборудование, но и собранные со всего света высококлассные специалисты. Результаты не заставили себя ждать. Пока другие ученые бились над расшифровкой генома человека, Аи уже с ним работала. И значительно продвинулась в этом направлении. Не за горами был тот день, когда человеку, еще до рождения, можно будет придать иммунитет от любых болезней (будь то чума или СПИД), улучшить его интеллект или физические способности. Или изменить пигментацию глаз и волос. Африканец – натуральный блондин или голубоглазый японец уже никакая не фантастика. Но это так, на десерт. Главное заключалось в том, что становилось возможным создание качественно нового человека – без болезней, с гораздо более продолжительным активным периодом жизни (благодаря несравненно более долгому функционированию стволовых клеток) и, возможно, с более высоким этическим уровнем. Становилось возможным то, о чем люди только мечтали. И временами лишь выдавали желаемое за действительное. Как те же германские нацисты, которые, с какого-то перепугу, объявили себя «высшей расой». Забыв о том, что как бы ишак себя не называл, арабским скакуном он не станет. А методика Аи могла реально улучшить породу человека.
Но, как уже говорилось, делиться знаниями Аи и г-н Кимура не спешили. Кимура опасался, что они могут попасть не в те руки. Как то он намекнул Аи о том что, возможно, он нашел людей, которые помогут ей на практике опробовать свои изыскания. И обещал вскоре её с ними познакомить. А пока, Аи Номура продолжала свои исследования, уверенно продвигаясь к цели. Единственное, что её огорчало, это то, что все её достижения не могут помочь Оичи. Но, зато, она могла быть уверена, что другого ребенка родит абсолютно здоровым, заранее изменив его ДНК.
А по ночам, иногда, ей снился четырехмоторный самолет.

Аи покинула «Тошо» в половине седьмого вечера и отправилась в «Кейо Плаза». Там находился ресторан, в котором она любила ужинать. Сегодня у неё там была назначена встреча с господином Кимура.
Аи села за столик и стала изучать меню, услужливо поданное официантом. Её взгляд привлек человек в черном костюме. Она подумала, что уже видела его в последние дни. Он сидел и, не отрываясь, смотрел на неё. Аи привыкла к взглядам мужчин, которые оценивали её стройную гибкую фигуру, блестящие черные волосы, собранные в красивую прическу, нежные розовые губы и огромные темно-карие глаза, опушенные длиннейшими ресницами. Их взгляды были полны восхищения и вожделения, но не встречали взаимности. После гибели мужа она вела почти монашеский образ жизни, отдаваясь только работе. Но взгляд незнакомца не выражал никаких плотских чувств. Он был немигающим и тяжелым, как будто сверлил мозг. У Аи даже заболела голова. Хотя, как ученый, она не могла признать, что причиной этого послужил взгляд человека в черном.
Подошел официант - принять заказ. Аи решила расспросить его о странном европейце, следящем за ней.
- Скажи, Казуи, кто этот иностранец?
- Он живет в этом отеле. Его зовут Леон Перрен, наверное, француз. Больше я о нем ничего не знаю. У меня от этого гайдзина* мороз по коже.
- Спасибо, Казуи, - поблагодарила Аи, после чего сделала заказ.
Минут через пять появился г-н Кимура. Он поприветствовал Аи и сел напротив. Он неплохо сохранился, для своих семидесяти двух лет. И все еще был полон энергии, потому перешел сразу к делу. - Настала пора встретиться с людьми, о которых я вам говорил. Завтра вам надо лететь в Женеву, под видом туристки, - сказал он.
- К чему такая секретность? – удивилась Аи.
- Для безопасности. Какие ни будь мерзавцы из Лэнгли* пойдут на всё, лишь бы завладеть вашими знаниями.
- Кто те люди, с которыми я встречусь?
- Вам лучше узнать всё на месте, они так настаивают. Единственное, что я могу сказать, они одни из немногих людей на этой планете, которым я доверился. Но на вас я не давлю. Решение принимайте сами. Ибо оно будет очень важным, мы даже не представляли себе, насколько важным, - взгляд г-на Кимура вдруг принял грустное, почти трагическое выражение. Аи никогда его таким не видела. – Вам они просили передать, что тогда, возможно, вам перестанет сниться четырехмоторный самолет. Для меня эта фраза не имеет смысла, но вам она, возможно, что-то говорит, – добавил г-н Кимура. Аи побледнела, услышав, что кто-то знает её сны, которые она ни с кем никогда не обсуждала.
- Я заинтригована, - сказала она. – Но, вижу, большего вы мне не скажете, - она знала, что г-н Кимура немногословен и тверд в своих решениях. Но не доверять ему у неё не было причин. – Я полечу в Женеву.
- Очень хорошо, - с облегчением произнес г-н Кимура. – Я уже забронировал вам номер в лучшем отеле Женевы. – У меня к вам ещё один вопрос: могут ли ваши генетические усовершенствования передаваться по наследству?
- Безусловно. Это одна из главных целей моей работы, - ответила Аи. – Краем глаза она заметила, что незнакомец в черном, тут же встал и удалился.
- Вынужден попрощаться, - г-н Кимура тоже засобирался. – Удачного вам путешествия.

На следующее утро, гигантский аэробус «Эйр Сьюс» уносил Аи к солнечным Альпам.


Глава 4. Анри Леклер

Анри Леклер, выйдя утром из дома, попал правым ботинком в собачье дерьмо. Леклер не любил собак, считая их рабскими созданиями. Ему пришло на ум высказывание Черчилля: «когда ваша собака смотрит на вас, она ждет от вас кусок мяса или пинок под ребра». Дословная цитата. Но о Черчилле Леклер вспомнил не только в связи с дерьмом. Он был профессором истории и преподавал в Сорбонне. Темой его сегодняшней лекции были события, приведшие к трагедии в июне 1940. Когда Французская армия была разбита войсками нацистов, а британцы были сброшены в Ла-Манш. Благодаря этим событиям, Черчилль стал премьером Англии, сменив облажавшегося Чемберлена.
Англичане были те еще союзнички. Мало того, что трусливо удрали с театра военных действий, так еще захватили французские корабли в Александрии и напали на французскую эскадру в Мерс-эль-Кебире. Хорошо еще, что моряками они были никудышными – большая часть французской эскадры прорвалась и ушла в Тулон. Несмотря на численное превосходство врага.
Но, как считал Леклер, французы и сами были виноваты в том, что довели дело до столь плачевного состояния. Выбирали бездарную власть – в стране Филиппа Красивого, Наполеона и Клемансо теперь у власти стояли ничтожества. Социалист Блюм отдал на растерзание фашистам законное республиканское правительство Испании, запретив (!) оказывать им военную помощь. Франко потом резал своих соотечественников как говядину, аж до восьмидесятых годов. Деладье, идя на поводу у хитрых трусов с туманного острова, «умиротворял» Германию. Как можно умиротворить бешеную собаку? Её надо усыпить. Займи французы рейнскую зону в 1936 году, «третий рейх» был бы раздавлен как таракан. И Адольф Гитлер (в девичестве – Шикльгрубер) болтался бы на виселице.
Во Франции имелись тогда и дальновидные политики, например, Барту. Он справедливо полагал, что из двух монстров лучше выбрать Сталина, заключив с ним союз против Германии. Но Барту убили, война началась с совместного нападения немцев и русских на Польшу, а Франция не рискнула выступить сразу, опасаясь оказаться в состоянии войны с Советским Союзом. Деладье, тем временем, уповал на «Линию Мажино», забыв, что в 1914 немцы напали через Бельгию.
Говорят, история не имеет сослагательного наклонения. Так говорят те, кому по фигу как её переписывать. Вдумчивые же ученые, не отрицая и не интерпретируя свершившиеся факты, способны найти разветвления в ходе истории. Ключевые моменты, которые могли закончиться с другим результатом. И тогда вся история, с данного момента, могла пойти по другому руслу. Например, успей Груши* к Ватерлоо раньше Блюхера, или не сбеги Клеопатра у Акция*, тогда… но, прежде чем делать подобные выводы, надо просчитать все объективные факты. Были ситуации с неизбежным финалом. В Цусимском бою Того был обречен на победу – его корабли были лучше и быстрей, его комендоры лучше стреляли, его снаряды взрывались*, и наконец, он был отличным боевым адмиралом, а его визави Рожественский – холуем слабоумного царя и полной бездарью. В подобных случаях, другого исхода быть не может. Есть еще и закономерные события, которые происходят несмотря ни на что. Атомная бомба, в любом случае, была бы создана, не в США, так в другой стране. Или не Рим, так другой полис* захватил бы все Средиземноморье.
Такую теорию профессор Леклер изложил в своей статье, напечатанной в одном из научных журналов, за пару месяцев до того майского дня, когда, выйдя из дома он… вспомнил про Черчилля.

Анри Леклер родился 39 лет назад, в Париже. В семье архитектора и актрисы. Он был единственным ребенком в семье, родители смогли дать ему отличное образование. Он имел талант к гуманитарным наукам и стремительно делал карьеру. В тридцать два года он получил профессорскую степень и собственную кафедру в Сорбонне. Он опубликовал ряд работ и статей, последняя из которых вызвала много шума. Кроме того, он занимал должность главного редактора в одном научном журнале.
Голубоглазый брюнет, выше шести футов роста, подтянутый, энергичный, слегка надменный, он всегда пользовался успехом у женщин. Жил он в самом центре Парижа, в квартире купленной десять лет назад, после развода с женой – яркой легкомысленной блондинкой, ведущей утреннего телешоу. Их сына, шестнадцатилетнего оболтуса, он не видел уже год, с тех пор, как перестал давать ему денег. О чем, впрочем, не жалел. С родными он тоже виделся редко. Отец его, сын парижского мясника, сам не отличался крепким здоровьем и недавно умер. Мать закончила выступать в театре и уехала в родную Бретань. Только тетка, сестра отца, изредка к нему заглядывала. Её визиты не давали Леклеру ничего, кроме утомления от длинных речей. Единственной, кто разнообразил его жизнь, была Матильда - его секретарша и любовница. Двадцатилетняя креолка с Реюньона. Ему иногда казалось, что она пахнет ванилью. Она привлекала Леклера своей молочно-шоколадной кожей, неутомимостью по ночам и неубиваемой жизнерадостностью. С ней он жил уже два года, не особо афишируя эту связь.
Резюмируя, жизнь Леклера удалась. Он имел любимую работу, молодую любовницу и средства для достойного существования. Жил в лучшем городе мира, Париж – “La Ville Lumiere” (Город Света). Но чувства счастья он не испытывал. Ему все меньше нравился мир, в глобальном смысле. Он быстро и неприятно менялся. В ведущих странах к власти приходили буши, диктаторы и прочие генетические недоразумения. Даже его свободолюбивую Родину не миновало это поветрие. А по миру бушевали бессмысленные войны. Одни люди умирали от голода, другие – от ожирения. Равнодушие и ненависть достигли предела, а про любовь к ближнему слышали лишь на проповедях, из уст таких же, озабоченных лишь собой, священнослужителей. Ситуация напоминала тридцатые годы, с Ираком вместо Испании. Как историк, Леклер видел, что человечество подошло к пропасти и готово в неё свалиться.

- На сегодня всё, изучайте историю и не ешьте ничего в «Макдональдсе»! – это была дежурная шутка Леклера, но студенты все равно улыбнулись и стали покидать аудиторию. Только теперь Леклер заметил человека в черном костюме. Тот прожигал его своим взглядом, будто собираясь высосать из него всю жизненную энергию. Леклеру стало не по себе, и он поспешил к выходу. «Что за тип? – думал он, спускаясь по лестнице. – Я его видел уже не раз, впервые – на пресс-конференции посвященной моей последней статье, той самой - о разветвлениях в ходе истории, два месяца назад. Он был единственным, кто не задавал мне вопросов. Помнится, тогда у меня разболелась голова, как и сейчас. Странное совпадение». Подходя к своему «Лексусу», он вновь наступил на собачью кучку.
- Merde*! – выругался он вслух. – Откуда оно могло здесь взяться?
- Вы как Камброн* под Ватерлоо, профессор! Это полицейская собака. Они искали бомбу – кто-то неудачно пошутил, - рядом оказалась студентка, слушательница его курса, Ирэн Дебюши.
- Полиция перекармливает своих собак, - сказал Леклер, обтирая подошву ботинка о газон. – Вас подвести? – предложил он, чтобы скрыть неловкость.
- Буду благодарна, - согласилась она. – Если вам через Ла Дефанс.
- Мне не составит труда, - заверил он её, открывая дверцу машины. Она села на переднее сиденье и Леклер направил машину к выезду на дорогу.
- Какая у вас специализация? – спросил Леклер, пытаясь вклиниться в плотное движение на улице.
- Антропология.
- Значит, измеряете черепа?
- Не только черепа, - улыбнулась Ирэн. – Хотя и это небесполезно. Иногда открываются удивительные вещи. Например, русский боксер Забалуев, по всем антропометрическим выкладкам, имеет череп шимпанзе.
- Удобно, - заметил Леклер. – Чем уже лоб, тем труднее по нему попасть. – Я об этом не думала, - Ирэн не удержалась от смеха.
- Нацисты тоже строили «черепные» теории.
- Они были параноики и невежды, все высасывали из пальца, - поспешила откреститься от таких «коллег» Ирэн.
- Согласен. Все их теории – мыльные пузыри. Например, их «арийское» происхождение. Всем известно, что арии – это северо-индийские племена второго-первого тысячелетий до новой эры. С таким же успехом они могли назвать себя халдеями или хурритами*.
- К тому же, арии сплошь брюнеты с карими или серыми глазами, - профессионально подтвердила Ирэн. Он высадил её у Арки Дефанс, а сам поехал в редакцию.

Войдя в приемную, Леклер не обнаружил своей секретарши.
- Матильда! – позвал он.
- Я здесь, милый! – отозвалась она, вылезая из-под стола. – Уронила «мышку».
- Я же тебя просил, на работе называть меня официально.
- Да, месье Леклер. Какие будут пожелания? – Матильда скорчила подобострастную гримасу, едва сдерживаясь от смеха.
- Не ерничай, - сказал Леклер, сам не сдержав улыбки. – Почта есть?
- Пара писем, полкило счетов, - начала перечислять Матильда, выкладывая бумаги на стол. – Несколько имэйлов, все от твоих студенток, - добавила она, хитро глядя на Леклера.
- Распечатай, я потом просмотрю, - сказал он, направляясь в свой кабинет.
- Да, еще одна особа приходила. Оставила визитку, сказала, что зайдет позже, - Матильда протянула визитку.
- Леклер посмотрел на карточку: на темно-синем фоне множество серебряных точек, как звезды в млечном пути, и надпись золотыми буквами – «Аманда Молле», больше ничего.
- Надеюсь, она не астролог, - сказал он.
– Ну почему? Услугами астролога сам Франсуа Миттеран пользовался, - заметила Матильда.
- Я не президент.
- А почему бы тебе им не стать?
- Может быть, позже. Кстати, почему ты всегда носишь короткую стрижку?
- Милый, тебе не нравится? Хочешь, отращу дреды, - предложила она.
- Нет, лучше так оставь, - оценил шутку Леклер. – Я буду в кабинете.

Через пару часов интерком, голосом Матильды сообщил, что пришла мадам Молле. – Проводи, сказал интеркому Леклер.
В кабинет вошла женщина. На вид, лет тридцать. Черный брючный костюм, на шее цепочка с талисманом: восьмиугольная звезда в галактической спирали. Черные волосы зачесаны назад. Взгляд ярко-зеленых глаз пристальный и цепкий. Леклеру показалось, что он уже видел подобный взгляд.

Глава 5. Аманда

- Хочу сразу заметить, что я не астролог, - сказала Аманда, без приглашения усаживаясь в кресло, по другую сторону стола. – И советую выслушать меня серьезно и внимательно.
– Чем обязан? – сухо спросил Леклер, которому начало беседы не очень понравилось. Его удивило то, что она знает про «астролога», но списал это на болтливость Матильды.
- Два месяца назад вы выдвинули одну, очень интересную теорию. В связи с ней я к вам и пришла.
- Так вы - журналист?
- Нет. С ними меня роднит только то, что всюду приходится входить без стука. – Аманда закинула ногу на ногу и достала сигарету. Закурив, она выпустила облако дыма в сторону некурящего Леклера.
- Нельзя ли перейти к делу? – его раздражал ход беседы, инициатива в которой, принадлежала не ему.
Сначала вопрос. Что вы думаете о ментальной энергии? О том, что вы люди, называете телепатией и телекинезом?
- Никогда их не видел, - ответил он, приходя к выводу, что перед ним сумасшедшая. – И вы, по вашим словам, не человек? – Он думал над тем, как бы от неё избавиться.
- Я и не ожидала, что вы мне поверите. Тогда, небольшая демонстрация! – глаза Аманды неожиданно изменились: не стало ни белков, ни радужных оболочек – одни сплошные черные полусферы. Её «взгляд» упал на стакан с водой, стоящий на столе у Леклера. Стакан разлетелся вдребезги. Вода не разлилась, а брызнула в разные стороны, окатив собеседников.
- Впечатляет, - проговорил побледневший Леклер. «Может, это трюк? – подумал он. – Но тогда, как же глаза? Такое не подстроишь.
- Тоже самое я могу сделать с вашим мозгом, только голова останется цела. Но вам от этого легче не будет. А с виду будет похоже на обильный инсульт. Так как вы мне нужны, могу продемонстрировать на ком-либо ещё. Хотите? – предложила она елейным тоном, как будто угощала его пирожным.
- Не стоит, ему вдруг захотелось закурить, впервые в жизни.
- Не надо начинать, - прочитала она его мысли. – Я знаю, что вам поможет, - она достала из бара бутылку «Бурбона», наполовину наполнила стакан, и протянула его Леклеру. – Американская гадость с французским названием, но вам очень кстати.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СМ, НИЖЕ, В ЭТОЙ ЖЕ ТЕМЕ:

[Sage]

Глубокое, очень смелое произведение. Хотя, местами, и резковатое. Я слегка шокирован. Но оно здесь не полностью. Жду продолжения...

[Volkonskaya]

..а, кстати, точно: глава 5, по всей видимости, оборвана (у нас есть ограничения по кол-ву знаков в сообщении). Поправьте, пожалуйста.

[Август Кош]

..а, кстати, точно: глава 5, по всей видимости, оборвана (у нас есть ограничения по кол-ву знаков в сообщении). Поправьте, пожалуйста.

Я бы рад - только как? Вырезать ничего нельзя (можете мне поверить). Тогда, вторую тему создавать придется. Как думаете?
P.S. нашел выход - пятая глава и примечания идут теперь отдельным постом, ниже...

[Август Кош]

ПРОДОЛЖЕНИЕ:
- Не стоит, ему вдруг захотелось закурить, впервые в жизни.
- Не надо начинать, - прочитала она его мысли. – Я знаю, что вам поможет, - она достала из бара бутылку «Бурбона», наполовину наполнила стакан, и протянула его Леклеру. – Американская гадость с французским названием, но вам очень кстати.
- Но вы пришли сюда не стаканы бить? – сделав большой глоток, поинтересовался он.
- Совершенно верно, теперь можно переходить к делу. Начну издалека. Я представляю некую высшую силу в этой вселенной. И сама являюсь её частью. Мы не имеем самоназвания. Просто мы – это Мы. А разные мыслящие виды, разбросанные по всей вселенной, знают нас под различными именами. Людям мы сейчас представляемся харонцами – по имени одного древнегреческого мужика, перевозившего жмуриков в Аид, - она блеснула знанием сленга и древнегреческой мифологии. – Для вас это очень актуально. Можно сказать, что мы боги. Во всяком случае, возможности наши очень велики. Мы ровесники этой вселенной. Мы бестелесны, одна ментальная сущность, но способны создавать мыслящую органику. Почти все виды во вселенной созданы нами или нашими созданиями.
- Но выглядите вы вполне телесно, - усомнился Леклер.
– Это тело одной певицы. Она потеряла голос и собиралась совершить суицид*. А мне оно очень пригодилось. Вернемся к нашим баранам, то есть людям. Первым, и лучшим нашим творением, стали Предтечи. Именно они потом создали большинство мыслящих видов, развивая их из неразумных животных. Три миллиона лет назад они прилетели на Землю. И создали вас. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что в процессе создания вашего вида использовались гены самих предтечей, приматов и свиней – предтечи хотели создать неприхотливый вид. Поэтому вам подходят органы этих животных. И поэтому многие религии запрещают есть свинину – это, своего рода, каннибализм. Но эксперимент не был доведен до конца. Что-то отвлекло их, и они надолго о вас забыли. Неудивительно – ведь ваша планетка находится на отшибе галактики. Потому вы остались недоделанными. Предтечи не успели понизить вашу звериную агрессивность, унаследованную вами от приматов. В галактике хватает агрессивных видов, но вы вне конкуренции. Вы с таким самозабвением пожираете друг друга, просто как…
- Пауки в банке, - решил вставить словечко Леклер.
- Точнее не скажешь, - согласилась Аманда. – Предтечи не раз просили нас о помощи. И мы отправляли к вам своих посланцев – Кришну, Будду, Христа и других. Кстати, миссию Будды выполняла я. Справилась, заметьте, неплохо. Буддисты не столь злобны. Во всяком случае, именем Будды, моим то-есть, не совершаются крестовые походы и джихад.
Итак, мы пытались довести до вас наши истины, в понятных вам формах. Но вы всё переиначивали, как вам было угодно. При этом продолжали уничтожать друг друга, под тем или иным предлогом. Особенно постарались в последнее время – холокост, Хиросима, нефтяные войны. А сейчас вы стоите на пороге новой мировой войны. Ваша жадность и жестокость не знают границ. И у нас лопнуло терпение. Вас уже не спасти. Даже предтечи, самые гуманные существа во вселенной, не стали оспаривать наше решение.
- Какое решение?
- Мы решили вас утилизировать.
- Да вы шутите!
- Нисколько. Вот тут мне и пришла идея осуществить на практике вашу теорию.
- Подождите вы с теорией, - перебил её Леклер. – Расскажите сначала об этой утилизации. Как я понял, всё человечество будет уничтожено?
- Далось вам это человечество, - с досадой отмахнулась Аманда. – Корабль уже вышел и ничего изменить нельзя. Он будет здесь к середине сентября и уничтожит всю биосферу Земли, а может и саму планету.
– А причем здесь моя теория? Как вы её полагаете осуществить?
- Следующим образом. Наша вселенная не единственная. Существует множество параллельных миров. И в каждом из них существует планета – двойник Земли. Вот в один из таких миров я и предлагаю отправиться, что бы начать все заново.
- Насколько подобная планета похожа на нашу?
- Как две капли воды. Можете мне верить, я знаю точно.
- Тогда я не вижу смысла. Там сейчас происходит то же самое, что и здесь.
- А кто сказал что «сейчас»? Мы можем попасть в любую временную точку той планеты.
- Не очень верится в темпоральные* перемещения, - усомнился Леклер.
- А они и не возможны. В буквальном смысле. Ведь это довольно абсурдно, представьте – вы попали в прошлое собственного мира, убили там своего предка, в момент, когда он ещё не успел дать потомства, тогда как вы появились на свет? Парадокс. Другое дело, перемещение в параллельный мир. Мы можем оказаться в любой эпохе планеты-двойника. И творить всё, что угодно, не боясь раздавить бабочку*.
- А технически это возможно? – Леклер стал проявлять интерес.
- Наши технологии позволяют подобное. Только это потребует колоссальной энергии. Думаю, той, что выделится при взрыве Земли, вполне хватит.
- Звучит цинично. А до нас делалось что-то подобное?
- Нет, мы будем пионерами. Но, вероятность успешного перехода велика.
- Если никто ещё не перемещался в параллельный мир, откуда вам знать, что он существует? – засомневался Леклер.
- Мы существуем во вселенной миллиарды лет. Мы просто знаем, и нам не нужны доказательства.
- Подобные знания вы хотели внушить нам под видом веры?
- Из этого ничего не вышло, таракан пока не увидит крошки – не поверит, что он на кухне. Что касается перехода, то он удастся, а дальнейшее будет зависеть от нас.
- Так в чем ваш план?
- Мы прибываем туда и изменяем ход истории. Всё как в вашей теории.
- Легко сказать. Мы что, пошлем людям очередное божество с рецептами гармоничной жизни?
- Ни в коем случае, это дохлый номер. Нужны будут радикальные меры. Мы создадим новых людей. У нас есть на примете человек, который сможет улучшить породу «хомо сапиенс». А вам останется процесс преобразования истории с выбранного момента. Советую выбрать эпоху поспокойнее – нам нужно будет время для подготовки. Лет двадцать пять. За этот период мы вырастим поколение улучшенных людей и создадим необходимую инфраструктуру. Потом вы начнете переустройство всего мира. Принципы «не убий» и «не навреди» вам мешать не будут. Цель оправдывает средства. Если она, конечно, справедливая. А она именно такова. Это я вам как бог говорю, - добавила она иронично.
- Как я понял, мы подчиним всю планету и создадим там принципиально новый социум? Но это потребует огромного времени! К тому же, нам понадобится море специалистов из самых разных областей. Например, военных - мы столкнемся с целыми армиями, пусть и примитивно вооруженными.
- Я всё просчитала, руководить экспериментом, кроме нас с вами, будут еще трое: первый – уже упомянутый мною специалист по улучшению вашего вида, второй – отличный военный, который возьмет на себя все неприятные вам заботы, и третий – он, а точнее она, будет всё контролировать изнутри. Ну, а более узких специалистов мы наберем здесь, на Земле, а на Акве (назовем её так) они передадут свои знания «улучшенным», выращенным из генного материала той планеты.
- А время? На всё уйдут сотни лет, - не унимался Леклер. Я просто не доживу.
- Доживете. Вам и троим другим руководителям эксперимента будет приживлен симбиот, который позволит прожить вам 300-400 лет.
- Как Ной? – хотел сыронизировать Леклер.
- Точно. У него был как раз такой симбиот. Он абсолютно безвреден, в десять раз замедляет старение и многократно увеличивает регенерацию тканей. Даже оторванная нога отрастет заново.
- Звучит заманчиво. Но что он попросит взамен?
- Всего лишь жить в вашей крови и забирать часть химических соединений, вырабатываемых вашим организмом. Вы станете, чуть больше есть. А теперь, мне пора, - сказала Аманда, поднимаясь. – Надо еще успеть в Москву, Женеву и Марсель. Завтра утром я позвоню, и вы скажете мне своё решение.
Аманда вышла в приемную. Матильда смотрела через интернет шоу «Мистер Олимпия». На экране натертые вазелином «бодибилдеры» демонстрировали синтетические мускулы.
- Выставка говядины? – поинтересовалась Аманда. – Лучше побрить гориллу – у нее мышцы больше. А ты знаешь, - произнесла она доверительно, склонившись к уху Матильды, - они все педики, либо «пустые». Я сама знала одного, он десять лет не мог сделать жене ребенка, пока сосед не помог.
Матильда ошалело посмотрела вслед удалявшейся Аманде, и поспешила в кабинет Леклера.
- Кто она?
- Бог, - ответил он, меланхолично вертя в руке стакан с виски.
- Какой бог? – глаза Матильды полезли из орбит.
- Будда, - отрешенно заявил Леклер.
- Милый, да ты перегрелся! – воскликнула она, пряча «Бурбон» в бар.
- Лучше бы я перегрелся, - возразил ей Леклер.

* * *

На выходе из подъезда Соня столкнулась с соседом-нуворишем*. Пару дней назад, на лестнице, он ущипнул её за задницу. За что получил разящий удар локтем в нос. Соне тогда хруст сломанных костей и хрящей показался слаще музыки. Сейчас, глядя на него, Соня не смогла сдержать смех. Выглядел он шикарно – на месте носа красовалась большущая блямба из бинтов, вокруг свинячьих глазок расплылись огромные, черные, как у енота, круги. Бритый череп и небритая морда были непривычного серого цвета.
- Привет Васёк! Отлично выглядишь, - Соня не удержалась от соблазна поиздеваться над «новорусом». Тот в ужасе от неё шарахнулся. «Когда ни будь я убью тебя, сука» - подумал он. «Надо будет его пристрелить» - решила Соня. И тут же о нем забыла. Мысли её вернулись к странному посланию и человеку, которому она шла звонить.
Телефон-автомат, расположенный на углу соседнего дома, оказался занятым. Какой то «гастарба»* выяснял, на родной «мове»*, международные отношения с какой ни-будь Жмеринкой. Переговоры не удались и он, со всей дури, обрушил трубку на рычаг, сломав её пополам. После чего удалился, бормоча под нос, что-то матерное. Соня с трудом сдержала желание догнать его и сломать ему пару позвонков поясничного отдела. До следующего таксофона пришлось пройти целый квартал. Аппарат оказался исправен. Соня набрала длиннейший номер и услышала женский голос, звучащий с романским акцентом.
- Я по поводу грызунов и холодного оружия, - изложила Соня суть дела.
- А, Сонечка. Рада вас слышать.
- Не могу сказать того же.
- Меня зовут Аманда. Встретимся через сорок минут, в ресторане вашей подруги. Я уже заказала нам отдельный кабинет. – В трубке послышались гудки. По шуму, доносившемуся из трубки, Соня поняла, что собеседница находится в каком-то аэропорту. «Интересно, как она собирается добраться до центра города за сорок минут?». Возвращаться к дому, за машиной, Соне не хотелось. Она поймала первую попавшуюся «тачку» - серую побитую «бэху»* - и назвала адрес. Плотоядный взгляд водилы скользнул по её каштановым волосам, собранным в строгий «хвост», дорогому костюму песочного цвета (юбка чуть выше колена и жакет, одетый на голое тело – компромисс между желанием выглядеть стильно и удушающей жарой), и остановился на длинных ногах, обутых в туфли на высоких каблуках.
- Так мы едем? – её взгляд был полон холодного презрения и сразу остудил водителя градусов на сорок. Он дождался, пока Соня устроится на заднем сиденье, и дал по газам.
Перед выездом на Тверскую, образовалась огромная пробка – улица была перекрыта для проезда какой то «шишки». «Возможно, сама мышь с топором, - подумала Соня. Или макроцефал*», - так она называла исполнительного «презика», за его непропорционально большую голову.
- Здесь пешком пять минут пройти! – нарушил ход её мыслей водила.
- Ты не одолжение делаешь, а деньги зарабатываешь! Так что, рули и помалкивай, - взорвалась Соня. Водила заткнулся и не открывал рта до конца поездки.

На входе в ресторан стояло два чучела – швейцар, одетый охотником-«сафари», и тушка крокодила. «Интересно, натуральная или из папье-маше?» - подумала Соня, проходя в двери , услужливо открытые швейцаром. Внутри её ждал очередной сюрприз – у двери в отдельный кабинет, загораживая проход, стоял тот самый тип в черном плаще. Стоя он выглядел еще более устрашающе – более двух метров роста, с соответствующей комплекцией и «самурайским» - без эмоций - выражением лица. Было небезопасно к нему приближаться. Но гордость взяла своё, и Соня двинулась прямо на незнакомца. К её удивлению, он не преградил дорогу, а молча, отошел в сторону. Внутри, во главе длинного стола, сидела Аманда. Стол уже был сервирован на двух человек. Второй прибор был поставлен на другом его конце.
- Не удивляйтесь тому, что я оказалась здесь раньше вас, - упредила Аманда вопрос Сони. – Просто, для меня перекрыли дорогу, и я доехала с ветерком. В этой стране, за определенную плату, можно перекрыть даже метро. И проехаться, в одиночестве, от «Сокольников» до «Кропоткинской». А что касается Леона… - это она о громиле в черном. – То, он наблюдал за вами по моей просьбе. С целью определить степень вашей готовности.
- Готовности к чему? – спросила Соня, усаживаясь напротив.
- К величайшей в истории миссии.
- Я не собираюсь выполнять никакие миссии, - Соня раздражалась всё больше. – И как вы догадались про мышь с топором?
- Леон нашел этого грызуна среди прочих ваших мыслей. Отдайте должное салату, он здесь великолепен, - предложила Аманда.
- Не хочу я никакого салата, - Соня была обескуражена, и это ей не нравилось. – Кто вы, и что вам от меня нужно?
- Скажем так, я посланница свыше, - абсолютно серьезно произнесла Аманда, и направила свой указующий перст в потолок.
- Да, а я – Жанна Д’ Арк! – не поверила Соня.
- Ну, если вас не убедило знание нами ваших сокровенных мыслей, придется привести более весомые доказательства нашей неординарности, - с этими словами, Аманда разнесла взглядом бутылку шампанского. Соню выручила быстрая реакция – она успела выставить руку, и огромный осколок, летевший ей в лицо, впился в ладонь, едва не пробив её насквозь. Из раны хлынула кровь. Аманда подошла к Соне, удалила осколок и залила рану каким-то гелем. Кровь мгновенно остановилась, а рана стала затягиваться на глазах.
- Это средство разработано специально для людей, вы такие хрупкие, - пояснила Аманда, - глаза её приобрели нормальный вид. Но Соня запомнила эти черные полусферы, которые она видела за мгновение до того. – Извините за несчастный случай, и не держите на меня зла, - продолжала Аманда, возвращаясь на свое место. – А теперь, пора перейти к делу. – И она поведала Соне то же, что и Анри Леклеру. Соня слушала, молча, иногда прерывая монолог Амнды необходимыми вопросами.
- Ну, а что вы хотите от меня? – спросила она под конец.
- Из всех известных мне представителей секретных служб, вы – единственная, кто обладает необходимым этическим уровнем и интеллектуальным потенциалом для выполнения этой миссии. Вашей задачей будет контроль системы изнутри. Людям, пусть даже и улучшенным, нельзя верить на слово. В вашем распоряжении будет около тысячи телепатов-альтерианцев. Это такая раса, поголовно наделенная этим даром. На их планетах нет ни войн, ни преступности. Ведь никому не придет в голову совершить какую ни-будь гнусность, зная, что об этом тут же станет известно. В случае с людьми телепаты будут играть роль всевидящего ока – они будут находиться во всех сферах общества и контролировать всех людей, облеченных властью, даже самой незначительной. Рядовых же граждан будет удерживать от глупостей наличие телепатов в полицейских и судебных органах. Громоздкие и неэффективные следственные и судебные процедуры станут ненужными. Достаточно будет телепату узнать мысли подозреваемых или тяжующихся*.
- Это похоже на тотальную слежку, - возразила Соня.
- Это похоже на тотальный контроль, - парировала Аманда. – Неблаговидными чаще бывают не средства, а люди их использующие. А во главе нашего общества будут стоять лучшие представители вашего вида, каких не наберется и сотни, по всей планете. Да и я буду рядом.
- А вы – гарантия справедливости? - не унималась Соня.
- Вы что, еще не поняли? Я истина в последней инстанции. Да и альтерианцы не будут служить власти, как только поймут, что она действует в ущерб обществу. Их этический уровень очень высок. Так что, параллели с вашим диктатором и его прислужниками-подонками здесь неуместны.
- А как, по вашему, я смогу контролировать этих альтерианцев, не обладая их способностями?
- Приятно иметь дело с умным человеком. Самый правильный из всех вопросов, которые вы могли сейчас задать. Отвечаю на вопрос – у вас будут способности, даже превышающие возможности альтерианцев. Я, или другой харонец, передаст вам часть своей ментальной сущности. Вы станете не только сильнейшим телепатом, но и получите огромные телекинетические способности.
- Действие которых, я недавно наблюдала? – Соня вспомнила про взорванную бутылку.
- Совершенно верно, - подтвердила Аманда.
- Это куда приятнее, чем носить в себе какого-то паразита, - Соня намекала на симбиот, о котором Аманда ей уже рассказала.
- Не паразит, а симбиот, - он будет давать вам многое, в обмен на право жить в вашей крови. Паразитами являются зародыши, которых вы вынашиваете с целью размножения. Они высасывают ваши соки, не давая взамен ничего, кроме изжоги. Вы, как образованный человек, должны видеть разницу.
- Знаю. Это я сказала из неприязни ко всему чужеродному.
- У вас нет этой неприязни, - вновь настояла на своём Аманда. – Иначе бы вас здесь не было.
- Как выглядят эти альтерианцы?
- Как мы с вами. Внешне, ничем не отличаются от людей. Но набор хромосом у них совершенно иной. Потому, спариваться с людьми они могут, но смешанного потомства не получится.
- Тогда, по мере роста населения, контролируемого нами на той планете, возникнет нехватка телепатов, для контроля над людьми, - Соня быстро вникала в суть дела. - Альтерианцы смогут воспроизводиться только за счет друг друга.
- Эта проблема решаема. К тому времени, возможно, наш гений сможет раскрыть телепатические возможности у новой породы людей, - Аманда намекала на Аи Номура и её разработки. – Ну, и возьмем с собой побольше генного материала альтерианцев.
Возникла небольшая пауза, во время которой Соня пережевывала полученную информацию, а Аманда – ягнятину под вишневым соусом.
- А что с утилизацией, о которой вы упомянули, - нарушила молчание Соня. – Все остальные люди погибнут?
- Кроме тех, которые могут понадобиться в нашей миссии. Часть из них пойдет добровольно, других придется убедить. Но все они, за небольшим исключением, всей правды знать не будут. Мы поставим их перед фактом, по прибытии на место.
- На «параллельную» Землю?
- Назовем её Аквой, ведь воды на ней больше, чем суши, - предложила Аманда. – И, кроме того, - вернулась она к теме, - предтечи выслали две тысячи кораблей для спасения лучших представителей вашего вида. Тех, чей этический уровень позволит им жить в других мирах. Каждый корабль способен унести до тысячи человек. Итого – два миллиона. Эвакуация начнется ближе к сентябрю. А до тех пор мы можем завершить свои дела на этой планете. – При этих словах Аманды, Соня вспомнила про диктатора. И решила, что напоследок обязательно шлепнет гада.
- Так вы с нами? – нарушила ход её мыслей Аманда. – Или вам нужно время на размышление? В случае отказа, вы наверняка окажетесь в списке предтеч на эвакуацию. Решать вам.
- Я с вами! – твердо заявила Соня.
- Прекрасно, - сказала Аманда. – На днях вас пошлют во Францию, искать пропавшего «коллегу». Там и встретимся.
- Пропал он не без вашего участия? – догадалась Соня.
- Конечно, - согласилась Аманда. – Но он жив. Будет желание, вы его «найдете».
- А с чего вы взяли, что пошлют именно меня?
- Небольшое внушение вашему начальству. Мы это делать умеем, - Аманда хитро улыбнулась.
* * *

Самолет заходил на посадку. Аи посмотрела в окно – белоснежные вершины Альп сверкали, подсвеченные утренним солнцем. «Интересно, - подумала Аи, взглянув на часы, - сейчас восемь часов утра по европейскому времени, а вылетела я в десять по токийскому. Да еще в полете восемь часов, включая промежуточные посадки. Значит, украла у судьбы десять часов, добавив их к своей жизни. Хотя это всего лишь иллюзия». Самолет сел. Подали трап, дверь открылась, и пассажиры потянулись к выходу. В салон ворвался свежий влажный воздух, принесенный ветром с женевского озера. В нем указывался запах цветущих деревьев. Аи пришли на ум две хайку* неизвестного автора:

А как радостно после снегов
Зрелые видеть вишни.
Если бы вечно жил человек.

Вот утренний сумрак солнце рассеет,
И я открываю окно,
Что бы впустить свежий ветер.

Из аэропорта Аи поехала в отель «Савой», где для неё был забронирован номер. Когда она брала у портье ключ, тот ей сказал:
– Мадам Номура, вам просили передать, что вас ждут в баре нашего отеля.
Аи поднялась в номер, разобрала вещи, переоделась, и тогда только, спустилась в бар. Там её ждала Аманда. На этот раз обошлось без наглядной демонстрации. Аи убедило чтение Амандой её мыслей.
- Я хочу, чтобы вам перестала сниться «Энола Гей»*, - вколотила Аманда последний гвоздь в гроб недоверия Аи. Она никогда не рассказывало об этом сне, часто её посещавшем: большой четырехмоторный самолет над сонным утренним городом. И Аманда перешла к рассказу, который до этого слышали Леклер и Соня. После чего, Аманда и Аи перешли к обсуждению той части плана, что непосредственно касалась Номуры.
- Как вы, непосредственно, представляете улучшение человеческой породы в планетарных масштабах? – спросила Аи.
- На местности это будет выглядеть так: мы будем собирать образцы генного материала человеческих особей Аквы, а вы будете их доводить до ума в лаборатории. После чего, «улучшенные» эмбрионы будут помещаться в суррогатные носители, для полного созревания.
- То есть, женщины из числа местного населения будут вынашивать модифицированные мною эмбрионы, - резюмировала Аи. – Но поставить на поток их «производство» невозможно, это ювелирная работа.
- На поток и не надо, нескольких сотен в год будет достаточно. У вас будут квалифицированные помощники. Думаю, вы справитесь. А со временем, вы обучите новых специалистов, откроете новые лаборатории, и вам останется только управление процессом. И, наконец, численность нашей «элиты», назовем их так, будет быстро расти за счет естественного воспроизводства. Мы наложим табу на их спаривание с обыкновенными особями, и выведем чистую новую породу.
Аи ничуть не смутила терминология Аманды. Как ученый-биолог, она прекрасно знала, что человек – это, всего лишь, один из видов животных. Её волновали другие вопросы.
- Как я все это успею сделать? Мне осталось активной жизни лет тридцать, потом я стану беспомощной старухой, - изложила Аи одно из своих сомнений.
- Не станете, - успокоила её Аманда и рассказала ей о симбиоте.
- Невероятно! – глаза Аи загорелись. – Я бы хотела его исследовать.
- Ученые – как дети, - улыбнулась Аманда. – Им хочется все разобрать. В своё время, у вас будет такая возможность.
- Есть еще один момент. Я не демограф и не социолог но, думаю, одной нашей элиты будет недостаточно, для создания нового социума на целой планете.
- «Элита» будет мозгом будущего общества. Её телом станут дети представителей автохтонного* населения, изъятые у родителей, и выросшие в специальных учебных заведениях. Все они будут свободны от предрассудков своих родителей, будут иметь уровень знаний, превышающий уровень среднего землянина, и смогут изъясняться на одном языке.
- Что за язык?
- Галактический эсперанто – галэс, - пояснила Аманда. – Он ёмок, лаконичен и легок в изучении. «Элита» будет еще говорить и по-французски. Красивый язык, на котором написаны величайшие произведения земной литературы. К тому же, все мы – руководители проекта – прекрасно на нем изъясняемся. Для двоих (речь об Анри и Люке) он родной, для меня языки вообще не проблема, а еще один (Соня) – полиглот со знанием двенадцати языков.
- Но я знаю только английский, и свой родной, на котором мы сейчас говорим, - заметила Аи.
- Это поправимо, вам даже не придется тратить время. У нас есть лингвоколпаки - устройства, записывающие информацию о языке прямо на кору головного мозга. Как программу на компьютер. Эти устройства мы будем использовать в нашей миссии, для быстрого обучения галэсу местного населения. Нам понадобится большое количество подсобной рабочей силы.
- С помощью этих колпаков можно «записывать» любую информацию?
- В принципе, да, - согласилась Аманда. – Но мы остановились на языке по двум причинам. Во-первых, применение колпака опасно, а повторное недопустимо – человеческий мозг может просто сгореть. А из всех знаний, необходимых – по нашему мнению - аборигенам Аквы, язык стоит на первом месте. Прдставьте, за пять минут, дикарь в бронзовой кирасе превращается в существо, прекрасно вас понимающее. Во-вторых, писать программы для других областей знания гораздо дольше, а у нас и так цейтнот.
- Все это попахивает насилием, - засомневалась Аи. – Не всякий дикарь оденет добровольно себе на голову электронную шапку. Да и доноров генного материала, а попросту – человеческих яйцеклеток и спермы – мы не по объявлению будем набирать.
- Конечно, - подтвердила Аманда. – Но, взамен они получат возможность выйти на новый уровень развития. А к принуждению человеку не привыкать – ведь не по собственной воле вы платите налоги, или идете на войну.
- Железные аргументы, - отступила Аи, приняв решение. – И с чего мы начнем?
- На днях мы встретимся, все вместе. Познакомитесь с остальными участниками проекта. Тогда же всем вам будет приживлен симбиот. А вы пока задержитесь в Женеве, познакомьтесь с достопримечательностями. Не стоит утомлять себя изнурительными перелетами. – При этих словах Аманды, Аи почувствовала, как же она устала.
- И еще одна хорошая новость, - произнесла Аманда с таким видом, будто сообщила только позитивную информацию. – Мы в силах помочь вашей дочери.
- Как?! – глаза Аи вспыхнули, она вновь почувствовала прилив энергии.
- У нас есть специалист по вашему виду, который вернет ей зрение и интеллект.
- Не знаю что сказать.
- Не стоит благодарности. Сайонара,* - произнесла Аманда, вставая из-за стола. – Мне надо еще успеть на футбол.
- ???
- Там у меня встреча с еще одним участником нашей миссии.


* * *
Люк ввел катер в гавань Марселя, заполненную сотнями судов всех типов и размеров – от океанских лайнеров и гигантских контейнеровозов до прогулочных яхт и весельных лодок. По берегу, насколько хватало взгляда, раскинулись колоритные улицы города, в которых слилось множество архитектурных стилей. А на обрывистом утесе возвышался замок Иф, в котором, когда-то, томился прототип Эдмона Дантеса. Лавируя в корабельном скоплении на пятиузловом ходу, люк подвел свой катер к причалу для частных судов. Из порта он, на такси, поехал в гостиницу на окраине города. Выбор был не случаен – там легче обнаружить слежку, и больше укромных уголков, в которых можно разобраться со слишком навязчивым преследователем.
- Оплата вперед, наличными или картой. Чеки и честное слово не принимаются, - заявил портье, он же хозяин крысиного угла, где останавливались, в основном, иммигранты из Алжира и СНГ.
- Кондиционер в номере есть? – спросил, расплачиваясь, Люк.
- Конечно, у нас ведь не Сибирь. Это там он пингвинам не нужен! – хозяин остался доволен своей шуткой и протянул Люку ключ. – Номер 25, второй этаж.
Кондиционер не работал, но времени на прокламации не было. Отдохнув пару часов, Люк вызвал такси и поехал на «Велодром»*. Всю дорогу, таксист, явно арабского происхождения, рассуждал о шансах команд.
- Наши вздуют этих пижонов. Я, вообще, не люблю парижан. Они, со своим Саркози, мутят воду во всей стране! – плавно перешел он на политику.
- В семье не без урода. Нельзя злиться на всех жителей столицы из-за него, - возразил Люк, которому Париж нравился.
- А вы не парижанин? – подозрительно посмотрел таксист.
- Нет, я корсиканец, - честно ответил Люк.
- Да? – таксист недоверчиво оглядел Люка – кофейного цвета кожа, глубокий шрам под левой скулой. Корсиканцев он представлял несколько иначе. – Болеть то, хоть, за наших будете?
- А как же! – соврал Люк. Он понятия не имел, в чьём секторе находится его место.
Сектор оказался «хозяйский». Люк огляделся по сторонам, оценивая ситуацию. Сзади бесновалась группа фанатов с разрисованными, в бело-голубые цвета, лицами и флагами. Слева стоял, ногами на сиденье, прыщавый юнец, и истошно вопил какую-то речевку. Спереди расположилось семейство – толстый месье с двумя худосочными ребятишками и тощей женой. «Он, наверное, всю еду в доме сжирает» - подумал Люк, глядя на него. Место справа пустовало. Значит, человек приславший письмо и, возможно, откопавший ящик с золотом, появится на этом месте.
Но, матч начался, а он все не появлялся. Люк устал ждать, и сосредоточился. На десятой минуте гости открыли счет. На трибунах, тут же, поднялся дикий вой. Толстяк, стоявший спереди (уже никто не сидел, и Люку тоже пришлось встать, чтобы видеть поле), выхватил у своего младшего шоколадку, которую тот никак не мог развернуть, и забросил её на поле. Шоколадка упала у гостевой скамейки запасных. Один из тренеров поднял её, развернул и демонстративно начал поедать. В этот момент, он попал в объектив телекамеры, давшей крупный план на огромном стадионном экране. Эпатажную выходку тренера парижан увидел весь стадион, и поднял еще больший вой.
Место справа, наконец-то обрело хозяина, точнее хозяйку. Ею оказалась женщина в деловом костюме, поверх которого был накинут «ОМовский»* шарф. Она тут же начала размахивать правой рукой, а левую поднесла ко рту и пронзительно свистнула.
« - Забавно почувствовать себя, на миг, зверем», раздался в мозгу у Люка её голос. – «Человек – стадное животное». Люк ясно видел, что она продолжает свистеть, и в тоже время, слышал её голос. «Что за чертовщина?», - подумал он. «Это не чертовщина, а телепатия», - услышал он её мысль.
Гости забили второй гол, и рёв на стадионе зашкалил за красную отметку. «Пойдемте из этого дурдома» - вновь «услышал» Люк её мысли. – «Расскажу вам о золоте и, заодно, поведаю кучу интересных вещей». Аманда решительно направилась на выход. Вконец обескураженный, Люк последовал за ней. Ничего другого ему не оставалось – природное любопытство взяло верх над осторожностью. К тому же он, каким-то образом, точно знал, что опасности для него нет.
Они прошли на стоянку авто. В зеленом «Форде», прислонившись к боковому стеклу, сидел человек с короткой стрижкой. Открытые глаза ничего не видели, из носа стекала струйка крови.
- Ваш «друг» из ЦРУ, - пояснила Аманда, перехватив взгляд Люка. – Пришлось о нем позаботиться. А вон тот мой, - кивнула Аманда в сторону белого «двести седьмого»*, в котором дремал тип, явно полицейской наружности. – Из Интерпола. У нас есть враги, которые «стукнули», будто я «террористка». Я его просто вырубила, на время.
- Как вы это делаете? – спросил Люк, догадываясь, что услышит в ответ.
- Силой мысли, - слегка упростила Аманда. Она подошла к голубому «Мазератти» и открыла дверь с водительской стороны, приглашая Люка сделать то же, с пассажирской. Он не заставил себя упрашивать, и удобно расположился в роскошном салоне автомобиля, оглядывая обивку из нежной кожи.
- Человеческая, - заявила Аманда. Но, встретившись с изумленным взглядом Люка, тут-же пояснила. – Шучу, конечно. Только люди на такое способны. Во время войны, в Германии, была одна тварь. Её прозвали «ведьмой Бухенвальда». Она мастерила абажуры из человеческой кожи.
- Я прекрасно знаю, на что способны люди.
- Вот поэтому, я вас и выбрала. Вы не испытываете иллюзий касательно этого вида.
- Выбрали – для чего? Я думал, речь пойдет о моем золоте.
- Ваше золото никуда не денется. Сначала, о главном, - и Аманда изложила суть дела.
- А какова моя роль? – спросил Люк, когда Аманда закончила рассказ.
- Вы будете командовать аквианской армией, которую сами и создадите. Задачи для неё сформулирует Анри Леклер. С ним вы познакомитесь чуть позже.
- Я только наемник. Здесь вам нужен, какой ни будь генерал.
- Все генералы либо старперы, либо подонки, либо то и другое вместе. А вы в самом подходящем возрасте, имеете богатый боевой опыт и, кроме того, талант военачальника.
- Никогда его в себе не замечал, - возразил Люк.
- Просто, не имели возможности его раскрыть, - убедила его Аманда.
- Но ваша миссия, как я понял, преследует высокоморальные цели. А я – убийца.
- Да вы ангел! Все убийства вы совершали по приказу, или для самозащиты. И уничтожали исключительно мерзавцев. К тому же, на вашу роль пацифист не подойдет. Там нужно будет уметь именно то, что умеете вы.
- То есть, накрошить гору трупов? – уточнил Люк.
- Не исключено. Но, только ради благой цели. Это я вам как бог говорю, - Аманда не удержалась от иронии.
- Хорошо, - немного подумав, сказал Люк. – Вы меня убедили. Да и выбор невелик. С одной стороны – вероятность разлететься на атомы. С другой – мафусаилов* век и нескучная жизнь. Но у меня есть еще пара вопросов.
- Как мы узнали о золоте, и где оно находится, - упредила его Аманда. – Узнал о нем Леон…
- Тот тип в черном, - догадался Люк.
…Он «сканировал» вас неделю. И узнал о вас всё, что нас интересовало. В том числе, координаты вашего клада. А сейчас золото находится в одном замке, в долине Луары. Там, через пару дней, соберутся все избранные мною для миссии. А мы с вами можем поехать туда, прямо сейчас.
- Так чего же мы ждем? – спросил Люк, и Аманда завела мотор



ПРИМЕЧАНИЯ

Стр. 4 Фонтенуа – место блестящей победы французских войск над англичанами и ганноверцами во время войны за испанское наследство
Доминика – остров в Вест-Индии, близ которого, французская эскадра победила английскую. Французские корабли XVII-XVIII вв. превосходили английские по скорости, мощи артиллерии и качеству постройки; англичане брали числом (им не приходилось тратиться на армию, и все средства они вкладывали во флот)
Стр. 5 Темучин – настоящее имя Чингисхана
Илоты – ахейские рабы дорийцев-спартанцев
Кечуа – народ порабощенный инками
Даки – предки валахов и румын
Этнос – народ
Черносотенцы – антиеврейские банды маргиналов, созданные по приказу Николая второго, аналог современных «бритоголовых»
Ленд-лиз – американская программа военно-экономической поддержки стран, воюющих против нацизма
Стр. 7 МОССАД – израильская спецслужба, созданная изначально, для выявления и наказания нацистских преступников
Стр. 8 «Джонни Уокер» - сорт виски
Стр. 10 Марониты – арабы-христиане
Трансвааль и Оранжевая – южноафриканские бурские республики, завоеванные Англией в ходе Англо-Бурской (алмазной) войны 1902 г
Стр. 12 Речь идет о шведской группе “Ace of Base”
Стр. 13 Плутократия – власть богатых
Лафонтен – французский генерал, командовавший войсками США во время войны за независимость, соавтор декларации независимости
«… та же кутерьма» - из рок-оперы «Юнона и Авось»
«… палку и кость» - из песни В. Цоя
Стр. 16 Маргиналы – отбросы общества
Стр. 17 Здесь я применил художественную гиперболу, на самом деле она успела сделать чуть более пятисот
Стр. 19 Гайдзин – пренебрежительное название иностранца в Японии
Лэнгли – штаб-квартира ЦРУ
Стр. 20 Груши – перед битвой при Ватерлоо, Наполеон разгромил прусскую армию Блюхера. Для преследования пруссаков император выделил треть своей армии, которую возглавил маршал Груши. Груши потерял пруссаков и, продолжая их искать, не спешил на соединение с главными силами, хотя Наполеон его ждал. Когда же он это сделал, было уже поздно – Блюхер первым успел к месту сражения и… Остальное известно. Приди Груши раньше – и весь мир сейчас говорил бы по-французски.
…у Акция – у мыса Акций (в Эгейском море) произошло сражение между флотами Антония и Октавиана. В разгар битвы, Клеопатра увела союзный Антонию египетский флот. Оставшись без поддержки, флот Антония проиграл. Мотивом к такому поступку Клеопатры, послужило некое предсказание жреца.
…его снаряды взрывались – в отличие от русских снарядов, начиненных слишком сырым пироксилином; больше половины выпущенных снарядов не взорвались
Полис – античный город-государство, основным признаком которого была «демократия» основанная на труде рабов. Свободному гражданину полиса работать считалось зазорным.
Стр.21 Merde – дерьмо (фр.)
Камброн – наполеоновский офицер старой гвардии, бросивший вышеупомянутое слово в лицо Веллингтону, в ответ на предложение сдаться. Трусливые англичане не решились атаковать окруженную старую гвардию и подло расстреляли её из пушек.
Халдеи и хурриты – древние народы ближнего востока, жившие в одну эпоху с ариями, но гораздо ближе к Европе. Подробнее: хурриты – предки современных анатолийцев, арии (арийцы) – предки современного нетамильского населения Индии, за пределы Индостана ни они, ни их потомки (за исключением цыган) никогда не расселялись
Стр. 23 Суицид – самоубийство
Стр. 24 Темпоральные перемещения – перемещения во времени
…не боясь раздавить бабочку – в рассказе Рэя Брэдбери темпоральный путешественник раздавил в прошлом бабочку. Вернувшись в своё время, он увидел, что мир полностью изменился.
Стр. 26 Нувориш – французское слово, ставшее нарицательным обозначением человека, прыгнувшего из «грязи в князи», разбогатевшего не самым законным образом; в России таких людей принято называть, почему то, «новыми русскими» - остальные что, старые?
«Гастарба» - гастарбайтер (сленг)
«мова» - малоросское наречие
«бэха» - БМВ
Макроцефал – большеголовый, головастик
Стр. 27 Тяжующиеся – участники тяжбы, судебного разбирательства
Стр. 29 Хайку – японское трехстишье
«Энола Гей» - название самолета, сбросившего бомбу
Стр. 30 Автохтонное – изначальное, коренное
Сайонара – до свидания , прощай (яп.)
Стр. 31 «Велодром» - стадион футбольного клуба «Олимпик» (Марсель)
ОМ – «Олимпик» (Марсель)
Стр. 32 «двести седьмой» - Peugeot 207
Мафусаил – библейский долгожитель

[Икнов]

О, торжество мизантропии.

Прочитал все. Понравилось очень. Тихо завидую вашему энциклопедизму.

На мой вкус лучше было бы не сразу вываливать всё досье на героев, а рассказывать о них, так сказать, в процессе. А то начало несколько нудноватым показалось.

И еще, наверное, часть гражданской позиции придется засунуть куда подальше, в таком виде не пропустят (по крайней мере у нас).

P.S. Писали долго, если не секрет?

[Август Кош]

Спасибо за объективное мнение. Насчет того, что не пропустят, согласен. Но уж очень накипело. В биографиях героев хотел показать определенные моменты в истории и действительности...

А писал её недолго - две недели. Причем две части . Вторую редактирую, время внесло свои коррективы. Она получается чуть более мизантропичной. А кто еще крикнет: "вот язвы мои"?
А если честно, я люблю своих героев.

[Август Кош]

Привел в божеский вид первую главу второй части. Предлагаю её вашему вниманию.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

АЗ ВОЗДАМ

Не ожидайте от человека более того,
на что это животное способно.

Дж. Свифт, ирландский священник,
автор «Приключений Гулливера»


И освобождены были четыре ангела,
приготовленные на час и день,
и месяц, и год, для того,
чтобы умертвить третью часть людей.

Откровение Иоанна богослова, 9.15



Глава 1. Шомон-сюр-Луар

Соня наслаждалась красотами дороги. Скоростная магистраль прорезала изумрудно-зеленый лес. Дорога была ровная, как зеркало. Свежий ветерок врывался в салон авто, и приятно холодил лицо. Она разогнала взятую напрокат «Зонду» до 150км/час и чуть не проскочила поворот на Шомн-сюр-Луар. Пришлось резко тормозить, одновременно выкручивая руль вправо. Машину занесло, она несколько раз обернулась вокруг оси и застыла поперек дороги, ведущей к замку.
- Проклятая помойка! – выругалась Соня, и стала выруливать в нужном направлении. Машина подчинилась, её движок набрал обороты и ровно загудел. Стрелка спидометра застыла на 90. Свежий ветер вновь врывался через опущенные стекла, и к Соне вернулось хорошее настроение. Она ехала к месту их общей встречи, в легендарный замок, долгое время служивший туристической Меккой Франции, а в прошлом году купленный Амандой для своих целей. Как она и обещала, Соню послали во Францию, на поиски пропавшего лионского резидента КГБ. В день прибытия, Аманда позвонила Соне и пригласила её в Шомон-сюр-Луар. Чтобы быстрее туда добраться, Соня и взяла «Зонду» - относительно новый аналог «Феррари». Дорогущий и трудный в управлении автомобиль. Когда полковник Лучин, её непосредственный начальник, увидит счет за аренду авто, его хватит инфаркт. Но Соне на это было наплевать. С паршивой овцы хоть шерсти клок. К тому же, этот клок её сейчас чуть не угробил. Соня любила быстрые автомобили и острые ощущения. Поэтому инцидент её особо не взволновал. Куда больше её мысли занимала предстоящая встреча с Амандой и тремя другими участниками миссии. Как быстро человек привыкает ко всему новому! Еще вчера её волновали совсем другие проблемы, а теперь ей предстоит вершить судьбы мира. Впрочем, не всякому это по плечу. А Соня была рождена именно для этого.
Через двадцать минут езды перед ней открылась грандиозная панорама замка Шомон-сюр-луар.

* * *

В скромном, по меркам замка, зале собрались Аманда и четверо избранных. Она представила каждого, вкратце обрисовав его роль в будущей миссии. Когда она закончила, наступила пауза, в ходе которой присутствующие изучали друг друга. От внимания Аманды не укрылись взгляды, то и дело бросаемые Анри Леклером на Соню, и оценивающий взор последней, которым она окинула всех собеседников. Аи рассеяно оглядывала других, занятая своими мыслями. Люк и вовсе ушел в себя, раздумывая, что ему делать со своим золотом. Потратить его здесь, на Земле, пока та еще не разлетелась на куски, или взять его с собой на Акву. Тишину нарушила Соня:
- Мне кажется, ты что то не договариваешь, Аманда.
- От тебя ничего не скроешь, - согласилась та. – Есть еще момент, о котором вы имеете право знать. И который повлиял на наше решение относительно этой планеты. Речь идет об водашах.
- О ком? – проснулся от своих мыслей Люк Буссенар.
- Водаши, - пояснила Аманда. – Это существа, почти такие же древние как мы, и такие же могущественные. Только они не могут создавать другие мыслящие виды. Поэтому воруют их у нас. Из-за этого у нас с ними не раз возникали войны. Они абсолютно беспринципны, лишены, каких бы то ни было, этических норм, и беспредельно жестоки.
- Это кого-то мне напоминает, заметила Соня.
- Да, они очень похожи на людей, в их сегодняшнем виде, - подтвердила Аманда. - Именно поэтому они выбрали вас, как объект очередной кражи. Плод созрел, осталось его сорвать.
- А как выглядит, на местности, сбор урожая? – Соне хотелось деталей.
- Они контролируют властные структуры почти всех крупных стран.
- Хотите сказать, они уже правят нами? – вмешался Леклер.
- Сами они находятся в тени. Им достаточно повлиять на назначение или избрание определенных лиц на определенные посты. Остальное люди делают сами.
- Как много этих водашей Земле? – продолжал расспросы Леклер.
- Меньше чем нас, харонцев. Не более полудюжины.
- И вы не можете с ними справиться? – удивился Леклер.
- У них сильный союзник – человечество. Оно предало нас, а предательства мы не прощаем, - пояснила Аманда.
- Выражаясь архаическим языком, - резюмировала Соня, - вы проигрываете войну за души людей. И потому решили их уничтожить. Не слишком эгоистично?
- Ничуть, в руках водашей ваш вид станет угрозой для всей Галактики. Это как чума или другая эпидемия, очаг которой надо локализовать.
- Я согласна с этой формулировкой, - неожиданно подала голос Аи Номура. Остальные не нашли что ей возразить.
- И что бы вас немного успокоить, напомню, что предтечи спасут два миллиона человек, наименее испорченных и представляющих какую либо ценность для миров, в которых они окажутся, - закрыла тему Аманда. – А теперь перейдем к делу. – И она пригласила всех следовать за ней к двери в дальнем конце зала.
Шаги пяти пар ног прозвенели по железным ступеням винтовой лестницы и стихли на земляном полу подземелья. Вопреки ожиданиям, там оказалось сухо, хотя и прохладно. Аманда включила фонарик и повела им по сторонам. Никаких скелетов или крыс, только белые каменные стены. Она подошла к одной из каменных плит и дотронулась до её верхнего правого угла. Огромная плита отъехала в сторону, и за ней оказались раздвижные двери, состоявшие из какого-то серого материала, похожего, сразу, на металл и камень. Под взглядом Аманды они разъехались в стороны.
- Ментальное управление, - объяснила она. За дверями оказалась маленькая комнатка, из того же серого материала. Стены её излучали рассеянный свет.
- Не думала, что во времена Филиппа Августа были подобные технологии, - пошутила Соня.
- Филипп Август здесь не причем, - сказала Аманда. – Это мы построили 25 веков назад. А замки на этом месте стали строиться гораздо позже. Это, своего рода, командный центр, хотя пользовались мы им нечасто. Например, первый раз он нам понадобился, когда мы готовили миссию Христа. – Аманда вошла в комнату, остальные последовали за ней. Двери закрылись и «комната», оказавшаяся лифтом, бесшумно заскользила вниз.
- Какая здесь глубина? – спросила Аи.
- Максимальная – 300 метров, а интересующий нас уровень находится на глубине 150метров, - пояснила Аманда.
- Почему он нас интересует? – подключился к расспросам Анри Леклер.
- Медицинский отсек, там вам предстоит слияние с симбиотом.
- Это займет много времени?
- От пяти до восьми дней.
- Немало, - заметила Соня, – меня могут хватиться.
- Не хватятся, - успокоила её Аманда, - ты выполнишь задание и вернешься через неделю с найденным резидентом. А победителей не судят.
- Он здесь, в замке? – догадалась Соня.
- Конечно, сидит в одном из склепов, в компании с костями рыцарей Людовика Святого. Отвратительный тип. Я бы его шлепнула, на твоем месте.
- Я подуваю, - ответила Соня.
- А меня ждет лаборатория, - высказала свои опасения Аи.
- Эти женщины просто невыносимы, - возмутилась Аманда. – Г-н Кимура в курсе дела, он обо всем позаботится. Еще есть, у кого какие сомнения? – обратилась она ко всем.
- У меня нет, - успокоил её Леклер. – Я взял отпуск и, вообще, не вижу смысла возвращаться к работе. У моих студентов вряд ли появится возможность применить свои знания.
- Здесь вы не правы, - возразила Аманда. – Нам понадобятся самые разные специалисты, а их подбором будете заниматься и вы. А у вас времени хватает? – обратилась она к Люку.
- Могу поделиться, - успокоил её Буссенар. Его происходящее уже захватило.
Лифт, тем временем, прибыл. Двери распахнулись, и они, пройдя по длинному коридору, оказались в большом круглом зале с куполообразным потолком. В центре зала стоял пульт управления, от которого тянулись тонкие провода к четырем ложам, похожим на больничные койки. Каждое из них, было прикрыто герметичным прозрачным кубом. И имело устройства типа капельниц. В зал, с другого входа вошла невысокая китаянка, облаченная в специальный костюм, наподобие тех, что используют в бактериологических лабораториях.
- Это Лея Сунь, - представила её Аманда. – Она станет вашим ангелом-хранителем на ближайшие дни.
- Будет приживлять нам инопланетных тварей? – съязвила Соня.
- Это не тварь, а одноклеточный организм, - терпеливо объяснила Лея. – Прошу вас пройти в свои боксы и избавиться от одежды.
- Добро пожаловать в ваш лабиринт, мышки, - не удержалась от очередной колкости Соня. Она недолюбливала медиков, причиной чего была российская система здравоохранения. – В какую клетку нырять?
- На боксах есть ваши имена, - Лея указала на светящиеся надписи, прямо на стенках прозрачных кубов.
Место Сони оказалось прямо напротив пульта. Слева от него располагался бокс Люка, справа – Леклера, позади – Аи. Соня подошла к своему кубу и приложила руку к прозрачной стенке. Поверхность слегка вибрировала. Считав её ДНК, куб раскрылся – в нем не было никаких дверей, просто на месте её прикосновения образовалось овальное отверстие и стало расти, пока не достигло размеров, позволивших войти внутрь. После чего, отверстие затянулось. Изнутри куб оказался разделен на три части. В первой находился контейнер для одежды и ширма, которой Соня не воспользовалась. Чем привлекла страстный взгляд Леклера, тут же забывшего, зачем он сюда пришел. Пока Аманда не послала ему мысленный упрек: «Не будьте животным, профессор!» Во второй части находился дезинфицирующий душ, пройдя через который, Соня оказалась в третьей части куба и легла на ложе. Леклер, Люк и Аи проделали тот же путь, каждый в своем боксе. После чего пришел черед Леи, перейти к своей работе. Она решила начать с Сони. Войдя во второй отсек её бокса, она продезинфицировала свой костюм и прошла в третий отсек. Там она подошла к капельнице, подсоединила гибкую прозрачную трубку к емкости с зеленой жидкостью, насадила на другой конец трубки иглу и вонзила её в вену на правой руке Соне. Жидкость, медленно, мельчайшими каплями, устремилась в Сонино тело.
- Это и есть тот самый симбиот? – спросила Соня.
- Да и, поверьте мне, он вам очень пригодится, - Лея подсоединила трубку ко второй емкости, с питательным раствором, и воткнула другую иглу в левую руку Сони.
- А наркоз? – потребовала Соня. – Без сна я неделю здесь не просижу!
- Я сама наркоз, - успокоила её Лея, и приблизила своё лицо к лицу Сони. Глаза её превратились в черные полусферы – ни зрачков, ни белков, ни радужной оболочки. Перед глазами Сони все всё поплыло, веки стали тяжелыми и опустились, и она провалилась в царство Морфея. Лея взяла металлический полу-обруч, провода от которого шли к пульту, и водрузила его на голову Сони. Теперь она будет знать всё, что происходит в мозгу спящей, даже будет видеть её сны. Закончив с Соней, Лея проделала те же манипуляции с тремя другими пациентами. После чего, заняв место за пультом, стала просматривать, на дисплеях, показания метаболизма каждого спящего. К ней подошла Аманда.
- Как они?
- Прекрасно, - ответила Лея.
- А Буссенар? Выдержит старый воин?
- Ему всего 42 года! – возмутилась Лея. – Для мужских особей это период расцвета! К тому же, у него прекрасное здоровье.
- Ну, тогда я спокойна.

Прошло пять дней. Аманда и Лея стояли перед пультом и смотрели на дисплеи, на которых отражались сны героев. Леклеру снилась Соня, стоящая посреди какого-то древнего зала с колоннами. Обнаженная, с золотой диадемой на голове и, почему-то, с пистолетом в руке.
- Похоже, профессор на неё запал, - высказала мнение Лея. – Боюсь, его чувства останутся безответными.
- Ты не знаешь людей так, как я, - возразила Аманда, и перевела взгляд на дисплей Сони.
Хотя, подтверждения своих слов на нем не заметила. Десятилетняя Соня стояла с отцом на арочном мосту через Яузу. В том месте, где она впадает в Москву-реку, у Котельнической набережной. Справа, на другом берегу Москвы-реки, дымили трубы ТЭЦ. А слева возвышалась сталинская высотка с кинотеатром «Иллюзион» на первом этаже. Соня и отец кормили уток, плавающих в незамерзшей реке. Большие крошки сдобной булки падали вниз, смешиваясь с хлопьями декабрьского снега. Утки хватали крошки прямо на лету, заедая снежинками.
- По-моему, слишком сентиментально, - заметила Лея.
- Даже такие воспоминания придадут ей злости в нужный момент, - вновь настояла на своем Аманда, и перевела взгляд на другие мониторы. Люк во сне воевал с полчищами горилл, у которых были свиные рыла. У него уже кончились патроны, и он орудовал винтовкой, как дубиной. Но гориллы продолжали наседать. Особенно настырной была одна, самая крупная. У неё из груди торчали вилы, а в руке она держала топор.
Сон Аи был чист и спокоен.
- Не пора ли их будить? – спросила Аманда.
- Не всех. Люку и Аи я имплантировала костный мозг альтерианцев, как ты и хотела. Теперь у них будут телепатические способности. Они смогут проникать в чужие мысли и блокировать доступ к своим.
- Операция не была слишком болезненной? А то мы их не предупредили.
- Всего лишь укол в позвоночник, это как пункцию взять. Но, теперь им придется полежать еще пару дней. А двух других можно поднимать. Кстати, какие у тебя планы на их счет?
- Мы с тобой передадим им часть своей сущности.
- Не опасно передавать им такую силу?
- Я в них полностью уверена. Иначе им не справиться. Выводи их из сна, - и она направилась к выходу из зала.

[Август Кош]

Аманда поднялась наверх и вышла на лужайку перед замком. Закурив сигарету, стала прогуливаться вдоль берега пруда, под ивами, растущими прямо у воды. Её внимание привлек какой то предмет на поверхности воды. Она подошла поближе, чтобы разглядеть.
- Что за дерьмо? – не удержавшись, выругалась Аманда. Предмет оказался трупиком младенца. – Откуда он здесь взялся?
- Степан! – позвала она садовника, хромого деда семидесяти лет. Потомка белоэмигрантов. – Откуда это здесь?
- Не знаю, мадам Молле! Какой ужас, - произнес он старческим дребезжащим голосом, глядя на трупик. Аманда просканировала его мысли, и убедилась, что он говорит правду.
- Возьми и… похорони его. Хотя, вряд ли ему это поможет, – сказала она и, раздосадованная, направилась к замку. Очевидно, выходка с трупиком была делом водашей, помешанных на символизме. Двуглавые птицы-мутанты, черная свастика и прочая дребедень придумана была не без их участия.
«Надо быть готовыми ко всему, водаши знают, где мы», – подумала Аманда.

[Meliorator]

Могуче. Правда, я это уже на "Избе" прочел.