Любимые стихи

[Sequrity]

Берсерк


Стою я на бранном поле
Где случалось биться и мне
Когда я работал на воле
Наяву, а не во сне.
И старуха с косою тёмною
Вновь стоит у меня за спиной,
Она вместе со тьмою бездонною
Забирает души с собой.
И настанет кровавый бой
Поле битвы манит меня
Я иду опьянённый борьбой
Никого не щадя, не любя.
И умрёт от руки моей
Тот, кто жить и любить хотел,
Никогда не вернётся к ней,
Быть мёртвым- его удел.
А когда закончится бой,
Я уйду с него вновь один,
Но за мною придёт другой-
Убивший меня господин.

[Primavera]

Н.С. Гумилёв

Нежно-небывалая отрада
Прикоснулась к моему плечу,
И теперь мне ничего не надо -
Ни тебя, ни счастья не хочу.

Лишь одно я принял бы не споря:
Тихий-тихий золотой покой
Да двенадцать тысяч футов моря
Над моей пробитой головой.

Чтобы грезить, как бы сладко нежил
Тот покой и вечный гул томил,
Если б только никогда я не жил,
Никогда не пел и не любил.

[Volkonskaya]

Дмитрий Мережковский

Усталость

Мне самого себя не жаль.
Я принимаю все дары Твои, о, Боже.
Но кажется порой, что радость и печаль,
И жизнь, и смерть - одно и то же.

Спокойно жить, спокойно умереть -
Моя последняя отрада.
Не стоит ни о чем жалеть,
И ни на что надеяться не надо.

Ни мук, ни наслаждений нет.
Обман - свобода и любовь, и жалость.
В душе - бесцельной жизни след -
Одна тяжелая усталость.

[The Warrior]

Сальвадор Эсприу (перевод А. Косс)

Конец лабиринта

Когда из-под пальцев чутких
польются хрупкие звуки
и заколышутся слабо
огни свечей в канделябрах,
уйди с праздника. Вспомни
свой путь – одинокий, тёмный.
Но смех выведет к свету:
оправданный, освобождённый,
ждёт тебя человек,
твоим молчаньем рождённый.

[Primavera]

Дельфин

Зачем к нам из таинственных глубин,
За смерть друзей не отомстя ни разу,
Спасая мальчиков в пути, приплыл дельфин,
Толкаясь в ускользающий наш разум?

Зачем, ракетой прыгая в кольцо,
Закусывая рыбкой за успехи,
Сжимая боль, как налитой свинцом,
Он сердце разрывает для потехи?

Уже давно распалась связь времен,
Живые разделились на отряды,
Родства не помним мы, и нет у нас имен,
И тайной кем-то названы преграды.

Дельфин, мой Гамлет, ты мой брат родной,
Я знаю, что мы родственные души.
Идя к тебе, я захлебнусь волной,
А ты, идя ко мне, умрешь на суше.

В.Гафт

[Volkonskaya]

Георгий Адамович

* * *

"О если где - нибудь, в струящемся эфире,
В надзвездной вышине,
В невероятной тьме, в невероятном мире,
Ты все же внемлешь мне,

То хоть бы только раз..."
Но длилось промедленье,
И, все слабей дыша,
От одиночества и от недоуменья
Здесь умерла душа.

[Primavera]

Шарль Бодлер

перевод А.Дольского

Я люблю тебя, как ночной небосвод.
Мой рассудок тебя никогда не поймет.
О, печали сосуд, о, загадка немая,
Я люблю тем сильней, что как дым ускользая.
И дразня меня странной своей немотой,
Разверзаешь ты пропасть меж небом и мной.
Я в атаку бросаюсь, я жаден и груб,
Как ватага червей на бесчувственный труп.
О, жестокая тварь! Красотою твоей
Я пленяюсь тем больше, чем ты холодней.

[Volkonskaya]

Александр Галич

Песня исхода

Галиньке и Виктору - мой прощальный подарок.

"...но Идущий за мной сильнее меня..."
(Евангелие от Матфея 3, 11)

Уезжаете?! Уезжайте -
За таможни и облака.
От прощальных рукопожатий
Похудела моя рука!

Я не плакальщик и не стража,
И в литавры не стану бить.
Уезжаете?! Воля ваша!
Значит - так посему и быть!

И плевать, что на сердце кисло,
Что прощанье, как в горле ком...
Больше нету ни сил, ни смысла
Ставить ставку на этот кон!

Разыграешься только-только,
А уже из колоды - прыг! -
Не семерка, не туз, не тройка -
Окаянная дама пик!

И от этих усатых шатий,
От анкет и ночных тревог -
Уезжаете?! Уезжайте,
Улетайте - и дай вам Бог!

Улетайте к неверной правде
От взаправдашних мерзлых зон.
Только мертвых своих оставьте,
Не тревожьте их мертвый сон:

Там - в Понарах и в Бабьем Яре,
Где поныне и следа нет -
Лишь пронзительный запах гари
Будет жить еще сотни лет!

В Казахстане и в Магадане,
Среди снега и ковыля...
Разве есть земля богоданней,
Чем безбожная эта земля?!

И под мраморным обелиском
На распутице площадей,
Где, крещеных единым списком,
Превратила их смерть в людей!

А над ними шумят березы -
У деревьев свое родство!
А над ними звенят морозы
На Крещенье и Рождество!

...Я стою на пороге года -
Ваш сородич и ваш изгой,
Ваш последний певец исхода,
Но за мною придет Другой!

На глаза нахлобучив шляпу,
Дерзкой рыбой, пробившей лед,
Он пойдет, не спеша, по трапу
В отлетающий самолет!

Я стою... Велика ли странность?!
Я привычно машу рукой.
Уезжайте! А я останусь.
Кто-то должен, презрев усталость,
Наших мертвых стеречь покой!

17 декабря 1971

[Amadei]

Марочное

у весны грипп
у весны хрип
у весны гайморит
у весны радикулит
у весны туберкулез
у весны сальмонеллез
хочется весны до слез

у весны я
у весны янь
пьяный янь
ядреный янь
всех янок веселящий янь
одним глазочком гляну7 - глянь!

у весны родинка
буренькаяродненькая
у весны сын
у весны сыр
сыр-бор у весны
сын бодр у весны
гонит шины по шоссе
пайнет шисейдо
сумасошейдо
дождь летит из-под колес
хочется весны до слез

2003/03/20

3-уголочка на память

режу лопатки в поисках крыльев:
где-то же жалили, где-то же были.
шкуру- на шубу, клыки - на подарки.
ты испугалась? не нападаю.

падаю, пулей навылет отмечена...
комья земли и помельче, помельче, ну,
сыпь, не стесняйся, я так благодарна
пуле, а то, что навылет - подавно.

легкость отныне - лишь признак прощанья.
режу лопатки...нежней...затрещали
и вырываясь из кожи, из пыли
тысячи кож, обнаружились крылья.

больно и сладко, и солоно небо,
движенье без тела размашисто ново.
я брежу тобой бездыханно и мертво.
как швейной машинки стук, звук пулемета...

девочка, нежность цветущих актиний,
ты очень любима. так не любили
даже христа...

2001/03/02

яшка казанова.

[Iris]

Вадим Егоров

Друзья уходят...

Друзья уходят как-то невзначай,
Друзья уходят в прошлое, как в замять,
И мы смеемся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам.

И мы во сне зовем их, как в бреду,
Асфальты топчем юны и упруги,
А на прощанье стискиваем руки,
И руки обещают нам: "Приду."

Они врастают-тают в синеву,
А мы во сне так верим им, так верим,
А наяву распахнутые двери,
И гарь утраты тоже наяву,
И боль утраты тоже наяву.

Но не прервать связующую нить,
Она дрожит во мне и не сдается,
Друзья уходят - что же остается?
Друзья уходят - кем их заменить?
Друзья уходят - некем заменить.

[Primavera]

Р. Киплинг
СОТЫЙ

Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет - один против всех.

Не обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.

И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без труда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше,
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.

Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встаёт за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдёт с тобой
На виселицу -- и в ад!

[Бесприданница]

Очень люблю "шестидесятников"...

Р. Рождестенский

Из поэмы "До твоего прихода"
Люб-
(Воздуха!
Воздуха!
Самую малость бы!
Самую-самую...)
лю!
(Хочешь, -
уедем куда-нибудь
заново,
замертво,
за море?..)
Люб-
(Богово - богу,
а женское - женщине
сказано,
воздано.)
лю!
(Ты покоренная.
Ты непокорная...
Воздуха!
Воздуха!)
Люб-
(Руки разбросаны.
Губы закушены.
Волосы скомканы.)
лю!
(Стены расходятся.
Звезды, качаясь,
врываются в комнаты.)
Люб-
(В загнанном мире
кто-то рождается,
что-то предвидится...)
лю!
(Где-то
законы,
запреты,
заставы,
заносы,
правительства...)
Люб-
(Врут очевидцы,
сонно глядят океаны остывшие.
лю!
(Охай, бесстрашная!
Падай, наивная!
Смейся, бесстыжая!)
Люб-
(Пусть эти сумерки
станут проклятием
или ошибкою...)
лю!
(Бейся в руках моих
каждым изгибом
и каждою жилкою!)
Люб-
(Радостно всхлипывай,
плачь и выскальзывай,
вздрагивай,
жалуйся!..)
лю!
(Хочешь - уедем?
Сегодня? --
пожалуйста.
Завтра? -
пожалуйста!)
Люб-
(Царствуй, рабыня!
Бесчинствуй, учитель!
Неистовствуй, женщина!)
лю!
(Вот и глаза твои.
Жадные,
долгие
и сумасшедшие!..)
Люб-
(Чертовы горы уставились в небо
темными бивнями.)
лю!
(Только люби меня!
Слышишь,
люби меня!
Знаешь,
люби меня!)
Люб-
(Чтоб навсегда!
Чтоб отсюда - до гибели...
Вот оно...
Вот оно...)
лю!
(Мы никогда,
никогда не расстанемся...
Воздуха...
Воздуха!..)

***
Приходит врач, на воробья похожий,
и прыгает смешно перед постелью.
И клювиком выстукивает грудь.
И маленькими крылышками машет.
- Ну, как дела? -
чирикает привычно. -
Есть жалобы?.. -
Я отвечаю:
- Есть.
Есть жалобы.
Есть очень много жалоб...
Вот, - говорю, -
не прыгал с парашютом...
Вот, -- говорю, --
на лошади не ездил...
По проволоке в цирке не ходил...

Он морщится:
- Да бросьте вы!
Не надо!
Ведь я серьезно...

- Я серьезно тоже.
Послушайте, великолепный доктор:
когда-то в Омске
у большой реки
мальчишка жил,
затравленный войною...
Он так мечтал о небе -
синем-синем!
О невозможно белом парашюте,
качающемся
в теплой тишине...
Еще мечтал он
о ночных погонях!
О странном,
древнем ощущенье скачки,
когда подпрыгивает сердце к горлу
и ноги прирастают к стременам!..
Он цирк любил.
И в нем -
не акробатов,
не клоунов,
не львов, больших и грустных,
а девочку,
шагающую мягко
по воздуху,
спрессованному в нить.
О, как он после представлений клялся:
"Я научусь!
И я пойду за нею!.."
Вы скажете:
- Но это все наивно... -
Да-да, конечно.
Это все наивно.
Мы -
взрослые -
мечтаем по-другому
и о другом...
Мечта приходит к нам
еще неосязаемой,
неясной,
невидимой,
неназванной, как правнук.
И остается в нас до исполненья.
Или до смерти.
Это все равно.
Мы без мечты немыслимы.
Бессильны.
Но если исполняется она,
за ней - как ослепление -
другая!..
Исполнилось лишь самое начало.
Любовь исполнилась
и крик ребенка.
Исполнились друзья,
дороги,
дали.
Не все дороги
и не все друзья, -
я это понимаю!..

Только где-то
живут мечты -
наивные, смешные, -
с которых мы и начали мечтать.
Они нам в спины смотрят долго-долго -
вдруг обернемся
и "спасибо!" скажем.
Рукой взмахнем:
- Счастливо!..
Оставайтесь...
Простите за измену.
Мы спешим... -
Но, может, это даже не измена?!

...А доктор
собирает чемоданчик.
Молчит и улыбается по-птичьи.
Уходит.
И уже у самой двери
он тихо говорит:
- А я мечтал...
давно когда-то...
вырастить
овчарку...
А после
подарить погранзаставе...
И не успел... -
Действительно, смешно.

А. Вознесенский

В человеческом организме
девяносто процентов воды,
как, наверное, в Паганини,
девяносто процентов любви.

Даже если - как исключение -
вас растаптывает толпа,
в человеческом
назначении -
девяносто процентов добра.

Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне,
несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя.

***
Не пишется
Я — в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки»,— друг мой дрочит.
А у меня —
ни дней, ни строчек.

Поля мои лежат в глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.

И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.

Мой друг, мой северный,
мой неподкупный друг
хорош костюм, да не по росту,
внутри все ясно и вокруг —
но не поется.

Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы —
Я деградирую.

Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается,

Чужая птица издали
простонет перелетным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.

О чем, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.

Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,

в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...

Но верю я, моя родня —
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации —
стихи напишут за меня.

Они не знают деградации.

[Anku]

Дмитрий Мережковский, "Бог"

О Боже мой, благодарю
За то, что дал моим очам
Ты видеть мир, Твой вечный храм,
И ночь, и волны, и зарю...
Пускай мученья мне грозят,-
Благодарю за этот миг,
За все, что сердцем я постиг,
О чем мне звезды говорят...
Везде я чувствую, везде,
Тебя Господь,- в ночной тиши,
И в отдаленнейшей звезде,
И в глубине моей души.
Я Бога жаждал - и не знал;
Еще не верил, но любя,
Пока рассудком отрицал,-
Я сердцем чувствовал Тебя.
И Ты открылся мне: Ты - мир.
Ты - все. Ты - небо и вода,
Ты - голос бури, Ты - эфир,
Ты - мысль поэта, Ты - звезда...
Пока живу - Тебе молюсь,
Тебя люблю, дышу Тобой,
Когда умру - с Тобой сольюсь,
Как звезды с утренней зарей.
Хочу, чтоб жизнь моя была
Тебе немолчная хвала.
Тебя за полночь и зарю,
За жизнь и смерть - благодарю!..

[Бесприданница]

Что-то Маяковского, кажется, не было... Неужели его никто не любит?..

ЛИЛИЧКА!
(Вместо письма)

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

[FreeMan777]

В один из последних дней лета
Поезд с сообщением "Аргентина-МСК"
Останавливался в нашем городе
И меня взяла тоска:
В кассе нет ни одного билета.

Я с горя стирал свои трусы в луже
Пытался душу
вылечить в анальгине
Всё старое за минуту рушил,
а поезд как всегда ушёл, город стынет.
Он скрылся в лес,
Заставил вспомнить что есть друзья,
Которым не скем выражать свой протест
Билетов нет... Уезжать нельзя...

А мои друзья только одно и могут:
Выражать протесты и всему - недовольства,
Они размеренно себе лгут,
Это их собственная выстраданная ими часть хвостовства.
Каждый скупает все злые газеты
И ест их, и ест их, и ест их, и ест,
Съедает по 100 злых газет за присест,
Но как ни странно не находит ответа,
Когда в плацкартном вагоне всем хватит мест.
Им не понять, что эта вот планета
имеет маршрут: "МСК-Аргентина"
И остановка везде, где город тюрьма,
Где чья то любовь одна
Заросла каждодневной рутиной.
И я не хочу воевать, мне очень нужно
Достать билет на тот поезд, я готов ехать стоя,
Билетов нет,
Уже ёбнутых 19 лет
Сырости, ругани, травы и отстоя!

Сегодня опять собрал чемодан и пойду
На вокзал, ловить поезд "Москва-Аргентина"
Может быть на этот раз билет продадут,
Иначе пойду спать и кому нибудь двину!
Поезд ходит раз в год, 31 августа
Локомотив и 5 вагонов стоят в нашем гетто
Они стоят одну минуту и минута эта,
Самая последняя минута лета.

Артём Суслов