Литература и журналистика

От Кости я узнала, что он познакомился с какой-то девушкой в клубе, и они сейчас встречаются. Тем лучше. Мы иногда виделись у Кости дома, но предпочитали ограничиваться приветствиями. О том, что я буду учиться вместе с Андреем, я узнала от Лены. Мы пошли с ней в кофейню, отметить мое поступление. Когда нам принесли горячий шоколад, Ленка сказала:
- Кстати, Андрей будет учиться вместе с тобой.
- Кто? – сначала не поняла я.
- Андрей. Не прикидывайся, что ты его уже помнишь.
- Нет, почему. Помню. А откуда ты знаешь?
- Он мне сам позвонил и сказал. Он тебя все еще забыть не может.
- Лен, давай не будем говорить на эту тему, - поморщилась я, потому что подобные разговоры были мне неприятны. – Он ничего не понимает. Ко мне нельзя привязаться так, как он думает. Пусть найдет себе достойную девушку, и забудет про меня.
- Катя, послушай. Почему ты от него бежишь? Андрей очень тебя любит, он носит с собой книжку, которую ты ему подарила, он…
- Он ее хотя бы открывал? – усмехнулась я.
- Не язви, пожалуйста. Андрей звонит мне через день и спрашивает про тебя. Он очень хочет тебя увидеть, но не знает, как это устроить.
- Лен, он мне чужой человек, понимаешь? Я не хочу с ним поддерживать какие-либо отношения.
На этом наш разговор закончился. Так получилось, что наше общение прекратилось на несколько месяцев. Я была занята учебой, мне порой не хватало времени спокойно почитать, сидя в любимой кофейне или просто дома на полу. Лена тоже училась, но в другом университете, играла там в театральной студии, стала активисткой, чего я от нее не ожидала. Я по-прежнему проводила время одна, и это меня нисколько не угнетало. Встретиться нас заставило одно обстоятельство.
Было воскресенье, восемь утра. У меня дома все еще спали, но я решила встать пораньше, чтобы хоть немного почитать. Я заварила себе мате, удобно устроилась, и тут раздался телефонный звонок. Наверное, кто-то ошибся номером. Надо было отключить телефон.
- Алло?
- Катя, приезжай быстрее, - прокричал кто-то в трубку.
- Кто это? – не поняла я.
- Это Лена! Приезжай!
- Что случилось? – испугалась я.
- Костя выбросился из окна.
Чашка выпала из рук, мате разлился по полу. Так странно, жидкость начала принимать какие-то формы. Кажется, вот это звездочка, а вот это…
- Катя! Ты меня слышишь?
- У меня чашка разбилась. Весь пол теперь в чае.
- Приезжай быстрее.
На анатомии нам что-то говорили про нервную систему. Иногда стресс заставляет человека активно действовать, а иногда возникает торможение. Мне нужно было быстрее одеться и вызвать такси, но я продолжала наблюдать за чайными фигурами на полу. Зашла мама.
- Ты что здесь устроила? – завелась она. – Быстро вытри.
Только сейчас я поняла, что мне нужно действовать. Не обращая на маму никакого внимания, я оделась, поставила книги на полку, вызвала такси. Когда обулась и собралась выходить, сказала:
- Я еду к Лене. Костя погиб.
И хлопнула дверью, избежав растерянного взгляда, вопросов, ложки с пустырником. У Ленки был совершенно безумный вид. В первую минуту мне показалось, что она вообще меня не узнала.
- Это я, Катя, - сказала я на всякий случай. Лена кивнула. Мы пошли в ее комнату. Ленка достала бутылку водки, налила мне стакан и протянула:
- Пей.
Я сделала так, как она просила. Мне показалось, что я пью воду.
- Дай еще.
Мы выпили две бутылки, не закусывая. Никогда в жизни я не пила так много, при этом оставаясь абсолютно трезвой.
- Он в больнице? – спросила я.
- В морге.
- Налей мне еще водки.
- У меня больше нет.
- А что есть?
- Коньяк.
- Налей мне коньяк.
Коньяк обжег горло, я закашлялась. Все, хватит пить. Надо было спросить, как это случилось, не нужно ли съездить к его маме… Но я молчала. Мне казалось, что я молчу уже целую вечность. Так не бывает. Это нереально. Здесь что-то не так. Сейчас зазвонит телефон, и Костя бодро проорет в трубку: «Хелло, Долли!». Я ненавидела его за это, но сейчас все бы отдала, чтобы услышать эту реплику.
- Давай споем, - предложила Лена. – Его любимую, помнишь?
- Помню.
«Ты не успел стать главным, кому-то очень нужным. Ну, как тебя взяла та твоя весна, где черный снег и грязь, бледное небо, да, и каждый знал, хотя никто не спас, как будто весь мир предал…».
- Я больше не могу пить, - Лена убрала коньяк. – А что Костя еще пел?
- А не спеть ли мне песню о любви, а не выдумать ли… - вспомнила я.
Так странно было петь эти песни без него. И мы теперь всегда будем петь эти песни без него. Идиотская ситуация. Где выход? Говорят, из любой ситуации есть выход. Где он? Кости больше нет. Где же тогда этот чертов выход?
Похороны я помню плохо. Как будто была не на кладбище, а вообще в каком-то другом месте. Хотелось не жить. Вырвать себя из этого времени и вернуться лет через тридцать, когда все забудется. Но приходилось жить и видеть. Ждать. Помнить. Шел дождь. Все по плану. Все в этой жизни кто-то запланировал. Только глупые люди верят в то, что они сами делают свою судьбу. Они с гордым видом говорят:
- Человек сильнее обстоятельств!
Я бы плюнула сейчас им в лицо. Если Костину смерть можно назвать этим ужасным сухим словом «обстоятельство», то я бы хотела посмотреть, как человек может быть сильнее его. Если бы вся ерунда насчет силы и величия человека была правдой, то не случилось бы то, что случилось. Если бы вся ерунда насчет силы и величия Бога была правдой, то не случилось бы то, что случилось. Кем мы управляем? Кто управляет нами? Где точка опоры? О чем теперь рассуждать, где искать правду? Остается только стоять и смотреть на странное сборище людей, которые считают себя всесильными, но теперь молятся Богу, не принимая во внимание тот факт, что и он бездействует. Да что там бездействует, он уже бессилен.
Слезы. Дождь. Ветер. Мне холодно. Но я не могу сдвинуться с места. Я знаю, что должна что-то сказать, но просто не имею права. Я потеряла родного человека. Разве можно сейчас что-то говорить? Кто-то обнял меня за плечи. Это мог быть кто угодно: мама, Лена, Инна, священник или маньяк. Мне было все равно. Только через несколько дней я вспомнила, что это был Андрей. Он увел меня с кладбища.
- Куда мы идем? – машинально спросила я.
- Увидишь, - ответил кто-то, я не узнала даже голос.
Мы пришли в какой-то двор. Ужасно холодно. И это весна?
- Смотри, вот с этого дома…
Не нужно было продолжать. Вот, значит, как оборвалась его жизнь. Ради чего?
- Он предложил одной девушке выйти за него замуж. А она отказала.
- И это все? – не поняла я. – Он решил, что это достаточно веская причина, чтобы решиться на подобный шаг?
Я ничего не понимаю. Я отказываюсь что-либо понимать, потому что это неправильно. Нельзя из-за любви бросаться с крыш.
Со дня похорон прошел месяц. Мне кажется, я стала спокойнее. Каждое утро, перед университетом, я заходила сначала в тот злополучный двор и просто смотрела наверх, до тех пор, пока не начинала кружиться голова. Потом приходил Андрей, и мы вместе шли на пары. Что между нами было, что нас связывало? Любовь? Если это можно назвать таким словом. Мне казалось, что если он оставит меня больше чем на три часа, я сойду с ума. Любовь была какая-то нездоровая. Больше похожая на платоническую. Наверное, Андрей хотел от меня чего-то большего, но я бездействовала. Мы прожили так три года. Мама каждый день спрашивала, не собираемся ли мы пожениться.
- Нет, - каждый раз отвечала я. – Этого никогда не будет.
- Но он тебе так подходит, - каждый раз говорила мама. – Такой заботливый, добрый… А ты над ним издеваешься. Вот посмотришь, скоро его уведет какая-нибудь вертихвостка, а ты останешься одна.
- Прекрати.
Его никто не мог увести. Я бы не пустила. Я бы просто не смогла жить без него. Я знала, что он рядом, и это придавало моей жизни хоть какой-то смысл. Но мама оказалась права. Однажды он сказал, что уходит.
- Катя, я люблю тебя. Но я больше так не могу. Я выдохся. Я пустой. Ты меня слышишь?
- Прекрасно слышу. Кто же тебя опустошил?
- Ты можешь говорить серьезно?
- Андрей, ты сейчас сказал, что между нами все кончено. Инициатива твоя. И ты еще выдвигаешь мне какие-то требования? Тебе не кажется, что это низко? Я только не могу понять причину. Объясни мне.
- Катя, нельзя все время отдавать, - устало сказал Андрей. – Нужно что-то получать взамен.
- Товарно-денежные отношения? – усмехнулась я.
- Можешь называть это как угодно. Я больше не могу. Я устал быть с тобой, ничего не получая взамен. Так больше жить нельзя. Мы устали друг от друга, просто ты не хочешь этого не признать.
- Я признаю любовь.
- Это разные вещи, - покачал головой Андрей. – Не знаю, как тебе объяснить… Если мы проживем вместе еще хотя бы час, мы убьем друг друга. Нам больше нечего сказать. Ты не воспринимаешь меня как человека. Тебе просто со мной удобно.
- Мне плохо без тебя, - возразила я. – Это не является для тебя причиной?
- А мне становится плохо с тобой.
Я больше ничего не могла ни сказать, ни сделать. Все слова были сказаны Андреем, добавить было нечего.
Когда погиб Костя, умерла моя первая половина. Сейчас умирала вторая. Я растворялась, улетала, растекалась во времени. Меня, как биологической единицы, больше не существовало. Какая жалость.
ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА. ИННА.
На своих первых в жизни съемках я познакомилась с будущим мужем. Он оператор. Помню, как я приехала в павильон, ноги и руки дрожали, ладони были холодными и влажными. Я выпила сто грамм водки, чтобы хоть как-то успокоиться. Мне приходится прятаться, чтобы выпить. Рома говорит, что я слишком часто прикладываюсь к бутылке. Пара бокалов вина после ужина – это что, часто? Наверное, мне нужно уехать от Ромы. Но так не хочется покидать просторную светлую трехкомнатную квартиру… Ладно, буду просто получше прятать бокал и бутылку.
Текст я выучила назубок. Иногда я просыпалась ночью, шла на кухню, наливала кофе и репетировала.
В павильоне было очень холодно. А мне предстояло сниматься в легком сарафане, тогда как все члены съемочной группе ходили в свитерах и постоянно пили горячий чай. Я не заметно выпила еще водки, на этот раз, чтобы согреться.
- Попросите у ассистентов одеяло, - заботливо предложил какой-то мужчина. – Вы дрожите.
- Спасибо, - улыбнулась я. – Мне не холодно. А вы, наверное, мой партнер?
- К сожалению, нет, - рассмеялся он. – Я оператор. Но был бы счастлив…
- Артем, мы работаем или как?
Мы начали. Первую сцену мы сняли только с десятого дубля. Я устала, замерзла и к тому же злилась на режиссера. Он постоянно указывал, что мне делать. Я и без него знала, что справляюсь отлично. Еще он выговаривал мне за то, что я часто курю. Вот уж забыла его спросить, через какой промежуток времени мне можно брать сигареты! В придачу, меня раздражал мой партнер Сережа. В курилке мне кто-то сказал, что это сын режиссера, Виталия Андреевича. Но он, то есть, сын, - полная бездарность. Я прочувствовала это на себе. Ошибался Сережа, но все шишки неизменно падали на меня. Несколько раз я хотела ответить что-нибудь резкое, но пришлось прикусить язык. Кто знает, может быть, завтра меня сюда уже не пустят.
После первого съемочного дня, который начался в девять утра и закончился в час ночи, я не чувствовала ни рук, ни ног. К тому же, у меня поднялась температура. Просто отлично. Оператор (в процессе съемок я узнала, что его зовут Олег) вызвался меня подвезти. Я ничего не имела против. Рома уехал к своему другу на День рождения, а у меня не было сил что-либо праздновать.
- Сильно устали? – поинтересовался Олег, когда я села в машину.
- Чудовищно, - кивнула я. – Можно немного тишины?
Второй день был такой же суматошный. Сергей опоздал, из-за него пришлось передвинуть все время. Когда он все-таки появился, я готова была его разорвать. Олег принес мне на площадку цветы.
- Это зачем? – не поняла я.
- А зачем мужчина дарит цветы женщине?
- Я живу вместе со своим молодым человеком, - уточнила я. – Вы не вписываетесь в мои планы.
- Не вам решать.
Я стала выпивать по триста граммов коньяка на площадке, и еще примерно столько же – дома. Рома со Дня рождения еще не вернулся. Я несильно переживала по этому поводу. Наглоталась виски и легла спать.
Ромы не было уже неделю. Сначала я пыталась дозвониться ему на мобильный, потом обзвонила все больницы и морги, а затем навестила его лучшего друга. Влад сначала отпирался, мол, я не знаю, где он. Но я оказалась сильнее.
- Помнишь Вику?
- Какую? – не поняла я.
- У Кирилла на Дне рождении была. Такая шикарная блондинка.
- Допустим.
- Вот с ней он и ушел.
- Куда?
- А откуда я знаю? – удивленно подал плечами Влад. – Я свечку не держал.
Я развернулась и хлопнула дверью. Вернулась в квартиру, собрала вещи, перебила всю посуду. Потом покопалась в сумке и нашла адрес Олега. Когда он увидел меня с вещами, непонимающе спросил:
- Инна? Что-то случилось?
- Случилось, - согласилась я. – Теперь я буду жить у тебя.
Если бы ко мне в одиннадцать вечера пришел посторонний человек и сообщил, что теперь будет жить со мной, я бы просто спустила его с лестницы. Но Олег только пожал плечами и посторонился, пропуская меня в квартиру. Жил он, конечно, не так шикарно, как Рома, но все же вполне сносно. Правда, я не заметила ни одного комнатного растения – явный признак того, что здесь не живет женщина. Ничего, со мной это квартира станет совсем другой.
Наш роман обсуждала вся съемочная группа и актеры, разумеется. Гример Вика шепотом сказала мне, что на Олега давно положила глаз Маша, девушка, играющая мою подругу. Оказывается, они знакомы уже более пяти лет.
- Она по нему сохнет, - шептала Вика, накладывая грим. – Просто на шею вешается. А нашему Олегу это совсем не нужно. Да и какому мужику понравится женщина, бегающая за ним по пятам? В общем, ваш роман стал для Машки ударом ниже пояса.
Я довольно улыбнулась. Люблю делать людям больно своими победами. Только теперь я стала аккуратнее открывать двери в гримерную, опасаясь, что завистливая Маша подвесила туда банку с краской. Еще я проверяла туфли на наличие в них битого стекла. Но, к счастью, Маша до этого не додумалась. Она просто перестала со мной разговаривать.
Мы с Олегом поженились на следующий день после окончания съемок. Свадьба была шикарная, куча гостей. Было очень весело. Даже Катя несколько минут потанцевала. Мне кажется, она немного завидовала. Все-таки, я вышла замуж в 24 года, а ей уже 31. И, насколько я знаю, кандидатов на роль мужа у нее давно нет.
Передо мной встал выбор: карьера или семья. Если я сейчас забеременею, то надолго лишусь театра и кино. Олег хотел детей. И я действительно забеременела. Но оказалась умнее: сделала аборт. Нельзя сказать, что меня терзали муки совести. А если и терзали, то я брала коньяк или виски и успокаивалась. Мы стали часто ссориться с Олегом: он говорил, что я много пью. Ничего подобного. Подумаешь, один раз проспала на съемки.
Моя карьера не складывалась. Я все чаще получала отказы.
- Ну, сделай ты что-нибудь! – тормошила я Олега. – Тебя же все режиссеры знают! Ты не можешь помочь своей жене?
- Тебя никто не приглашает, потому что ты алкоголичка. Чем тебе помочь? Записать к наркологу?
- Алкоголичка? – рассвирепела я. – Да что ты знаешь о моей жизни? Ты просто не можешь ничего сделать, рохля! Какой ты мужик тогда?
- Не нравлюсь? – тоже разозлился Олег. – Тогда ищи себе другого. Вряд ли кто-то найдется.
- Да мне стоит только свистнуть, и все мужики будут валяться у моих ног!
- Все еще живешь прошлыми победами? – усмехнулся Олег. – Ты уже не такая, какой была пять лет назад. К тебе уже давно никто не бежит.
От возмущения я просто потеряла дар речи. Да что он о себе возомнил? Если я захочу, любой мужчина станет моим.
- Нечего сказать? – продолжал веселиться Олег. – Запомни раз и навсегда: я никому не буду предлагать тебя в качестве актрисы. Пробивайся сама. Ты всегда говоришь, что безумно красивая и талантливая. Вот и действуй.
Я честно пыталась действовать. Но на всех кастингах получала отказ. Один раз я раздраженно спросила:
- Чем я вам на этот раз не понравилась?
- Девочка моя, у вас просто нет таланта, - ответил мне режиссер. – Вам надо было идти на подиум, а не в кино. А сейчас становиться моделью вам уже поздно, к сожалению.
- Мой муж – Олег Никитин, - ухватилась я за последнюю возможность. – Это имя вам о чем-нибудь говорит?
- Конечно, - кивнул режиссер. – Олег как раз и будет снимать мой фильм. А вы идите домой, рожайте детей и варите своему мужу вкусные обеды.
Я вышла на улицу и расплакалась. Как же так? У меня нет таланта? У МЕНЯ? Да много ли понимает этот старик? Надо успокоиться. Я зашла в кафе, заказала два бокала вина. Не помогло, стало еще хуже. Пришлось ехать домой, где в баре стоял мой любимый коньяк.
После этого отказа я пила две недели. Даже не представляла, что могу войти в запой. Мне ничего не хотелось, кроме коньяка. Потом он кончился, и я принялась за водку. Я не причесывалась, не принимала ванну, только пила и закусывала, кажется, маслинами, лимоном и селедкой. А еще через две недели Олег подал на развод. Я, как могла, пыталась спасти брак, но Олег был непреклонен. И так совпало, что в день, когда мы подписали последнюю бумагу, родители погибли в автокатастрофе.
ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА. КАТЯ.
Я закончила университет с красным дипломом. Не скажу, что он дался мне легко. Я проплакала не одну ночь над анатомией, но все равно добилась своей цели. Порой мне казалось, что все мои усилия напрасны, что их никто никогда не оценит. Родители по-прежнему не замечали моих успехов, для них главной оставалась Инна. Поначалу и у нее все получалось, но сестра начала спиваться. Я к тому времени стала заведующей отделением «Кардиология». Свою работу я обожаю. Коллектив у нас замечательный. Только они любят отмечать все праздники в ресторанах, и мне приходится по долгу службы идти с ними. Но я по-прежнему, как и 15 лет назад, люблю покой, одиночество и хорошие книги.
Андрей женился еще на четвертом курсе. Я плохо знаю его жену, но надеюсь, они друг другу подходят. Приглашение на свадьбу я получила, но осталась дома. Мне все еще было больно видеть его, особенно рядом с этой девушкой.
Я не вышла замуж. И кандидатов на роль мужа у меня нет. И, скорее всего, не предвидится. После Андрея я вообще никого не могла адекватно воспринимать, поэтому все романы обошли меня стороной. Но я из-за этого не страдала. В группе меня называли «ботаником» и стервой, потому что я редко давала списывать. Почти никогда. Если у кого-то дома намечалась вечеринка, меня никогда не звали. О дате моего дня рождения все узнали только на последнем курсе. Но я не чувствовала себя ущемленной. Я приходила после университета и начинала читать, а ночью готовилась к семинарам. Конечно, жизнь пошла бешеная, частенько я спала только 2-3 часа, но результат стоил того.
Я не хожу на встречи выпускников, потому что мне совсем неинтересно с этими людьми. Я знала только, что мало кто из нашей группы добились такого же успеха, как и я. Все девочки вышли замуж и погрязли в кастрюлях и детских колготках. В общем, мрак.
Однажды, в День Рождения мне позвонил Андрей.
- Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Екатерину.
- Это я, - голос Андрея я узнала сразу. – Привет, Андрей.
- Поздравляю тебя с Днем Рождения! Желаю удачи, успехов в работе, семейного благополучия.
- Это вряд ли, - улыбнулась я. – Моего мужа зовут «операционный стол».
- Нет, серьезно, ты собираешься замуж?
- Помнишь тот день, когда ты сказал, что тебе со мной плохо?
- Помню, - ответил Андрей. – К чему все эти разговоры? Это было давно, мы взрослые люди. Катя, пора бы уже забыть то, что было.
- Я бы хотела, - честно сказала я. – Я бы хотела забыть. Не забывается. Андрей, с того дня я больше не живу. Только существую. Механически. Как робот.
- Это было давно, - повторил Андрей. – Ты сама себе внушаешь эти глупости.
- Наверное. Спасибо, что позвонил.
Я положила трубку и пошла варить кофе. Недавно я приобрела замечательную кофе-машину и теперь пью по шесть-восемь чашек кофе в день. Но все равно я очень люблю ходить в кофейни, пить там горячий шоколад и читать любимые книги.
Лену я не видела давно. Мы практически прекратили общение, когда поступили в разные университеты. Иногда перезванивались: на День рождения или Новый год. Лена вышла замуж, родила дочку Катю. Назвала, кстати, в мою честь, и от меня попросила того же. Катю я видела всего пару раз.
Я по-прежнему каждое утро прихожу к ТОМУ дому. Стою и смотрю на небо. Меня знают практически все жильцы этого дома. Одна женщина даже спросила:
- Извините, конечно, за бестактность, но почему вы каждый день сюда приезжаете? У вас тут кто-то живет? Жених?
- Нет, - ответила я. – Просто здесь другое небо.
Я очень редко бывала у родителей. Мама рассказывала мне об успехах Инки, а в меня летели только упреки типа «Почему ты до сих пор не замужем» и «Когда же ты начнешь краситься». Я быстренько выпивала чашку чая, оставляла энную сумму и уезжала к себе домой. Теперь я себя корю за такое пренебрежительное отношение. Родители действительно хотели мне помочь. Да, они видели меня другой и не принимали мой образ жизни, но они искренне хотели, чтобы я была счастлива. Мама с папой погибли в страшной автокатастрофе, виной которой был пьяный водитель. Ему тоже досталось, но он, к сожалению, остался жив. Желать ему смерти неправильно, но я ничего не могу с собой поделать.
Я все чаще вспоминаю наши сухие разговоры с мамой, когда я хотела как можно быстрее уехать домой, ссоры с папой, которому не нравилось, как одеваюсь и веду себя. Мы не смогли принять друг друга. А сейчас жалеть о чем-либо уже поздно.
ЭПИЛОГ.
Дождь лил, не переставая. На улице был настоящий потоп, и идти никуда не хотелось. Катя смотрела телевизор, а Инна бесцельно слонялась по квартире, не зная, чем себя занять.
- Не мельтеши, - попросила ее Катя. – На нервы действуешь.
- Не смотри, - огрызнулась сестра.
После смерти родителей они впервые оказались вдвоем. Похороны взяла на себя Катя, потому что от Инны было мало толку: она только пила и рыдала. Кате было ничуть не легче, чем сестре, но все же она старалась держать себя в руках, поэтому все прошло нормально. И вот сейчас Катя и Инна сидели в пустой родительской квартире. Они обе были одни. Катя добилась больших успехов, а Инна не смогла ни сделать карьеру, ни построить семью. Они были совершенно разными, но пришли, в конечном счете, к одному и тому же. Сейчас они нуждались друг в друге, но ни одна из сестер не хотели этого признавать.
- Мы остались совсем одни, - вдруг сказала Инна. – Никогда бы не поверила. И что мы теперь будем делать?
- Начинать все заново.

Здорово, очень!
Рада Вашему появлению на нашем форуме!

Спасибо))). Буду стараться, у меня еще рассказы есть))