Литература и журналистика

«Они»
"То, что у вас не обнаружили манию преследования, ещё не значит, что ОНИ ЗА ВАМИ НЕ СЛЕДЯТ"

Тук, тук, тук.
Кто-то стучится в дверь. Настойчиво так, не жалея рук. Это Они, точно Они. Что, сволочи, не позвонить? Ха-ха-ха. Они любят звонить, я знаю это. Поэтому и отключила звонок. Пускай теперь названивают к другим, не ко мне.
Я перевернулась на бок, накинула на голову подушку. Она приглушала назойливый стук, делая его почти неслышным. Так намного лучше. Надо потерпеть. Они уйдут. По крайней мере, раньше всегда уходили, значит, уйдут и теперь. Главное – ждать и ни в коем случае не открывать им дверь. Откроешь – конец.
Тук, тук, тук.
Уходите же. Сколько можно? Я не пущу вас. Захотелось крикнуть, чтобы Они проваливали. Нельзя. Надо молчать. У нас в квартире тихо. Миша спит, не выдаст. Стук его не разбудит. Я дала ему таблетку. Он теперь будет в гостях у Морфея до самого вечера.
Наверное, нельзя кормить снотворным маленьких детей? Но выбора не было. Они приходили утром, Миша плакал. Они слышали. Я, конечно, не открыла Им дверь. Ни за что, лучше умереть. Они ушли, но обещали вернуться. Прямо банда Карлсонов, живущих на крыше. Ха-ха-ха. А я подготовилась. Теперь у нас дома тихо, как в могиле. Миша спит, все шумящие приборы выключены. Телевизор, холодильник, стиральная машина, плита, – всё это вытащено из розетки. Нас нет дома. Проваливайте.
Тук, тук, тук.
Ну что же они не уходят? За что мне всё это? В чём я провинилась? Чем мы с сыном отличаемся от других, чем? Мне надоело жить в страхе, я так больше не могу! Не могу! Не могу! Проваливайте, суки. Катитесь обратно в свои адские закоулки. Оставьте меня в покое.
Я устала. Боже, как же я устала. Первый раз одна из этих тварей попалась мне на глаза полгода назад в магазине. Оно следило за мной, совершенно не таясь. Последующие шесть месяцев, вплоть до сегодняшнего дня, тянулись бесконечно долго. Дни, недели, месяцы, прожитые в страхе, в тени отбрасываемой десятками наблюдателей. Внешне, они неотличимы от людей, но только внешне и только для других. Не для меня. Я вижу Их истинную сущность. Это твари. Чудовища. Откуда Они взялись, я не знаю. Но точно знаю, им нужна я и… и… мой сын. Они хотят забрать нас. Не позволю!
Тук-тук-тук.
Все эти полгода Они окружали меня. Наблюдали за мной. Стягивали своё кольцо. Их становилось всё больше. Они подменяли друзей, коллег на работе. Я в вакууме. Работу пришлось бросить, общение с друзьями прекратить. Неделю назад ушел Сергей. Он сказал, что больше не может терпеть мои заскоки, что мне нужно лечиться, что нет никаких «они», что никто за мной не следит и никому я не нужна. Бред. Я верю своим глазам. Я вижу Их так же хорошо, как свой отражение по утрам в зеркале, когда чищу зубы. Он просто не может видеть Их суть, как, впрочем, и большинство людей. Так что теперь мы с Мишей одни против этих тварей.
Тук-тук-тук.
Уйдите, прошу вас. Оставьте меня в покое. Хватит стучать. Я всё равно не открою. Вы же знаете.
А если это не Они? Может, Серёжа вернулся. Может, он тоже Их увидел? В это сложно поверить. Но всё же. Вдруг? Мне надо подойти к двери, посмотреть в глазок, узнать, кто там стоит на лестничной площадке. Я сделаю это тихонько. Никто ничего не услышит. Да, я сделаю это. Если там будет Серёжа, просто замечательно. Мне не перенести абсолютное одиночество.
- Не торопись, красавица. Вдруг Они его тоже заменили? – голос мудрого советчика, по тембру очень напоминающий папин, прозвучал в моей голове.
Голос всегда был со мной, с самого детства. Только до Их появления он редко меня навещал, а теперь частенько даёт советы. Нужные советы, без которых я бы давно попала в Их лапы. Я не сумасшедшая, я понимаю, этот голос всего лишь продукт моего сознания, а не трансляция извне или божественное откровение. Но видимо голос продукт части сознания имеющей связь с каким-нибудь всеобще космическим человеческим разумом. Или чем-то в этом роде. Иначе объяснить знания, которыми он обладает просто невозможно.
- Я увижу, он это или не он, даже через глазок. Если Сергея заменили, я, конечно же, не буду открывать ему дверь. Я же не дура. Ха-ха-ха.
- Ты у нас сегодня сама остроумность. Тебе никогда не приходило в голову, что Им не обязательно заменять людей? Может быть, Они могут заставить работать на себя обычного человека? Пообещать ему денег, к примеру, или ещё чего?
- О, боже, Они способны и на это? – мурашки пробежали по телу. Я никогда не думала о таком. Что же получается, от них совсем не скрыться? Боже, боже, боже…
- Вполне возможно, - несмотря на вероятностный ответ, интонации голоса в голове не скрывали его уверенности в своём предположении.
- Я всё равно подойду и посмотрю. Мне это нужно.
- Как хочешь, я всего лишь голос, продукт твоего сознания. Ничего, кроме советов, мне тебе дать не под силу. Но подумай, разве ни я тебе объяснил кто они? Разве не я открыл твои зашоренные глаза? Так что слушай меня. Достань из шкафа одеяло, накройся им. Положи на голову ещё одну подушку и жди. Они уйдут.
- Нет. Мне нужно посмотреть кто там. Я сделаю это тихо, они не узнают, что я стою под дверью.
Тук-тук-тук.
Голос замолчал. Я почувствовала одиночество в своей голове. Он ушел. Это, наверное, даже хорошо. Сейчас не время спорить самой с собой.
Я встала с дивана. Направилась в прихожую, стараясь идти бесшумно. В квартире царил полумрак, не смотря на то, что было примерно два часа дня. Правильно. Я заклеила все окна газетами и плотно прикрыла их занавесками. Убила сразу двух зайцев. Они не любят темноты и Им теперь не увидеть происходящие в моей квартире через окна. Ха-ха-ха, накуся выкуси.
Вот и прихожая. Я, затаив дыхание, подошла к двери, посмотрела в глазок. На лестничной площадке было несколько человек в форме. Полиция. Среди них был и Сергей. Его лицо, искаженное линзами глазка, казалось осунувшимся и несчастным. Бедненький. Зачем он притащил полицию? Может, думает, они помогут бороться с Ними.
Я потянулась к замку. Надо впустить мужа. На лестнице Их нет. Хотя, может, и не стоит этого делать. Если я не впущу обычных людей, Они могут подумать, что меня и в правду нет дома. Решат, что я уехала. На какое-то время оставят в покое мой дом.
Как же быть? Впускать или не впускать?
Обдумывая свои дальнейшие действия, я продолжала смотреть в глазок. Пять человек. Четыре полицейских и муж. А пятеро ли их? За спинами людей, стоящих перед дверью, я заметила шестого. Он тоже был в форме. Но…. Это был не человек. Тварь. Одно из Них!
Тук-тук-тук.
Я отскочила от двери, плотно зажав рот ладонями. Из горла рвался крик. Пытаясь его сдержать, я сильно прикусила нижнюю губу. Почувствовала металлический привкус крови во рту. Больно. Из глаз покатились слёзы. Ничего, терпимо. Главное крик удалось сдержать. Они не знают, что я здесь. Всё обойдётся.
«Алина, открой» - голос Сергея донёсся из-за двери. Неужели он с Ними заодно? Они купили его? Запугали? Может, он просто не знает, с кем пришёл к ней? Столько вопросов и ни одного ответа. Что же делать, что же делать? Точно, меня же здесь нет, и Миши здесь нет. Здесь вообще никого нет. Буду тихо сидеть, дожидаться их ухода.
«Алина Валерьевна. Откройте по-хорошему. Мы знаем, что вы дома. Не откроете через пять минут, будем ломать дверь» - ещё один голос из-за двери. Он, наверное, принадлежал одному из полицейских, а может быть и твари.
Всё, моя песенка спета, Они знают, что я здесь. Но как Они могли догадаться? Окна занавешены, всё электрическое выключено. Как? Стойте-ка, после утреннего визита мне звонил Сергей, спрашивал, как дела. Интересовался, перестали ли меня тревожить «непонятные чудовища» в человечьих шкурах. Я ему честно рассказала всю правду, что последние несколько дней Они совсем обнаглели, что я сижу дома, и боюсь выйти из квартиры даже на лестницу, что пришлось заклеить окна газетами. Он спросил, я ответила. А ещё я попросила его купить и принести еды. Запасенный провиант, за неделю, почти иссяк…. Сергей, обозвав меня больной психичкой, бросил трубку.
Получается, муж знал о том, что я дома и никуда не уехала. Значит, именно он сдал меня Им? В это не хочется верить. Но больше некому. Сволочь. Голос в моей голове был прав, Они могут использовать обычных людей. Сука, сифилитик уродливый, как он мог так поступить с нами? Ладно, меня сдать Им, но сына-то своего как он мог? Суууууккааааа. Я же его люблю. Поправка, любила. Убью этого гондона, если получится.
Тук-тук-тук.
Удары по двери отзывались дикой болью в голове. На секунду мне показалось, что мои глаза сейчас выскочат из орбит и весело укатятся куда-нибудь. Ноги подогнулись. Я плюхнулась на пол, больно ударившись задом об паркет.
Что же делать, что же делать? Я совсем одна. Даже голос в моей голове молчит. Боже, спаси меня, спаси. Я вскинула руки вверх, упёрлась взглядом в потолок. Если в мире есть место для таких тварей как Они, то должен быть и ты. Бог молчит, ему нет до меня никакого дела. Что же, не очень-то я и рассчитывала.
За дверью стало шумно, стоявшие там люди (и нелюди) закопошились. До меня доносились обрывки фраз. Там что-то горячо обсуждалось.
«Убирайтесь! Никого не пущу! Это мой дом!» - крикнула я. Смысла таиться, больше нет, они знают, что я здесь. Боже…. Конец?
«Я же предупреждал, с ней бессмысленно разговаривать» - донеслось до меня из-за двери, говорившим был Сергей.
Тук-тук-тук.
Нетушки, так просто не дамся. Я встала с пола. Ноги немного тряслись, а зад болел. Пройдёт. В голове ярко вспыхнула мысль: спастись не получится. Я видела одного из них за дверью. Но вполне возможно, Их там больше. Умру героем? Прирежу пару гадов и муженька заодно. Ха-ха-ха отличная идея. Будут знать, каково охотиться за мной, каково предавать меня.
Слегка покачиваясь, я направилась на кухню. Там должен был быть подходящий «тесачок». Такой большой чёрный, с длинным и широким лезвием, разделочный нож. Сергей сам его покупал. Забавно.
- Стой, дура,- о, голос в моей голове снова заговорил.
- Я думала, ты обиделся,- как же хорошо чувствовать себя неодинокой. Голос вернулся. Теперь всё будет хорошо. Он подскажет.
- Не мели чуши, - голос был определённо раздражён. – Ты прекрасно понимаешь, я – не что иное, как часть тебя. Я не могу тебя оставить.
- Спасибо тебе, я-то думала, что я осталась совсем одна….
- О боже…. Видимо, я твоя самая здравая часть. Ты одна. Я это ты. Поняла?
- Да, но….
- Всё, закрыли тему. Скажи лучше, что ты сейчас делаешь?
- ….
Во время «внутречерепного» общения совсем отключилась от реальности. Я уже была на кухне. На полу, у моих ног, валялся выпотрошенный ящик из тумбочки. Его содержимое, ложки, вилки и прочие столовые мелочи, расположились рядышком с ним. На столешнице «обезъященной» тумбочки, прямо напротив меня, лежал нож. Именно тот, которым я планировала воспользоваться, с чёрной ручкой и длинным лезвием.
Получается, я пришла сюда и нашла сей чудный нож на автомате? Совершенно не помню, как и что я тут делала. «Хи-хи-хи» - не смогла сдержаться, тихонько рассмеялась в кулак. Похоже, надо бы уже начинать бояться саму себя…
- Не отвлекайся, - кажется, я совсем вывела из равновесия другую часть своего сознания, голос звучал не просто раздражённо, он был зол, - отвечай на вопрос.
Вопрос, вопрос, какой же был вопрос? Мои руки между делом взяли нож и положили его в правый карман халата. Молодцы ручки. Хорошее место для хранения. Ни Они, ни Сергей, увидев меня, не догадаются, что у меня есть такая красивая и опасная штука. То-то удивятся.
Ладно, не надо отвлекаться, надо вспомнить какой был вопрос…. Ага, точно:
- Ты хочешь знать, что я сейчас делаю? Пожалуйста. Я готовлю Им, а заодно и своему муженьку, тепленький приём.
- Дура что ли?
Голос злился всё сильней и сильней. Мне стало страшно. Вдруг он уйдёт? Голос, конечно, уверял меня в невозможности такого, но всё же. Нельзя злить его. Надо быть аккуратной, надо быть деликатной.
- Я сбита с толку, объясни, подскажи….
- За дверью полицейские. Понимаешь полицейские! У полицейских есть оружие! Из оружия по людям стреляют! Ты со своим сюрпризом не сможешь подобраться к твари. Сама же знаешь, Они осторожные. Тварь найдёт способ нейтрализовать тебя. Да и ножик твой, едва ли причинит ей вред….
- Я погибну, пытаясь добраться до твари, - правая рука сжала рукоятку ножа в кармане халата. Умереть, убивая, прекрасно.
- Дура, сегодня никто не заберёт твою жизнь, она нужна Им. Тебя просто повяжут. А потом ты станешь Их добычей. Тебе этого хочется?
- Нет, нет! - из моих глаз покатились слёзы. Я вдруг поняла, насколько идея последнего противостояния Алины Валерьевны Им глупа. Голос прав.
- К тому же, ты забыла кое о чём, вернее кое о ком.
- Не понимаю.
- О твоём, о нашем, сыне. Что будет с ним?
- Я не знаю….
Мишенька, прости мамку, совсем ты у меня из головы вылетел. Тебе нельзя попадать в Их руки. Я Их основная цель, но и тебе Они будут рады.
- Слушай меня внимательно, - голос больше не злился. Голос был доволен, он снова учит, а я внимаю учению. – Миша не должен достаться Им живым. Это хуже смерти, понимаешь?
К чему ведёт голос? Неужели…. Неужели мне придётся убить Мишу?
- Я, я, не понимаю.
- Всё ты прекрасно понимаешь. Вы не должны попасть к Ним живыми. Ни ты, ни Миша.
- Но, как мне это сделать?
- Ты большая девочка, разберешься. Но, помни, надо торопиться. Скоро Они будут здесь.
Боже, убить собственного сына. Я не могу, я не должна. Должна. Голос сказал надо. Ты же не можешь спорить с ним? Или можешь? Нет, не могу я спорить с голосом. Он не может ошибаться. Он рассказал мне про Них. Если бы не он, я бы давно была в Их лапах.
Я убью. Я должна. Смерть избавит нас от Них. Должна, должна, должна, должна…. Ноги понесли меня к сыну.
В детской царил полумрак. Здесь почему-то было темнее, чем в других комнатах квартиры. К примеру, темнее, чем в спальне, где всего одно окно, тут же их два. Отчего так? Может, мне просто кажется, что здесь темнее? ....
Не надо отвлекаться на мелочи и ненужные размышления. Тик-так, тик-так. Время уходит. Мы не должны достаться им живыми. Убью Мишу, этим самым ножом, лежащим в кармане халата. Ножом, которым мне хотелось поквитаться с Ними и Сергеем. А потом умерщвлю себя, наверное, им же. Но сначала позабочусь о сыне. Проведу холодной сталью по его маленькой шее. Вжик и всё. Он даже боли не почувствует. Таблетка сильная, так и умрёт во сне.
Я подошла к кроватке сына. Миша спал, засунув часть своего левого кулачка себе в рот. Моя грудь отяжелела, тело покрыл холодный пот. Я не могу. Он прекрасен, от кончиков пальцев ног, до макушки. Его безмятежное, ангельское личико, маленького человечка, не прожившего и года…. Не могу.
- Ты должна!
Это безумие. Не буду говорить с голосом, не буду трогать сына. Нет никаких Они, я просто сумасшедшая дурра.
- Ты должна!
Никому я ничего не должна. Я просто безумна, безумна, как старая церковная шлюха, как белый Майкл Джексон, как, как, как….. Без разницы. Сейчас присяду в уголочке. Подожду полицию. Меня заберут. Может быть, вылечат, а может, и нет. Не имеет значения. Главное с Мишей всё будет в порядке.
- Ты должна! Они хуже смерти!
Не время для самообмана. Прочь неверия. Это всё Их происки. Они есть. Я много раз видела Их, везде, повсюду. В мире, настолько кишащем Ими, лучше и не жить. Я должна, должна, должна, ДОЛЖНА!!!!
Миша спал, а холодное лезвие лежало на его горле. Осталось только немного надавить и провести. Всего ничего. Я, крепко зажмурив глаза, отвернулась от спящего сына. Приказала рукам исполнить родительский долг.
На одно мгновение мне показалось, сейчас всё получится. Руки сделают задуманное. Лезвие ножа расcечёт плоть, выпустит кровь, заберёт жизнь. Но нет, я не могу!
- Ты должна!
Прекрасно понимаю, что должна. Но не могу! Он мой сын, я не могу взять его жизнь, я не вынесу крови.
- Ты не любишь сына!
Не правда. Я люблю его больше всего на свете!
- Тогда сделай это! Времени почти не осталось!
Надо успокоиться. Взять себя в руки. Я не буду убивать сына. Нет. Просто положу на него, что- нибудь сверху. Тогда он станет невидим для Них. Как насчёт подушки, лежащей на кресле? Действительно, почему нет, отличная идея.
Нож кладём обратно в карман, он пока не нужен, делаем два шага назад. Мы у кресла, пам-парам-пам-пам. Берём подушку. Возвращаемся к кроватке. Спи Мишенька, спи. Мама тебе не сделает ничего плохого. Всего лишь положит эту красивую подушечку на твоё ангельское личико и, слегка надавив, пару минуток постоит рядышком.
Я стояла над кроваткой, сильно давя на края подушки, минут пять. За это время Миша не шелохнулся. У него не было никаких конвульсий, просто в какой-то момент его маленькая грудь опала и больше не поднималась. Всё кончено. Он умер, забрав с собой часть меня. Он не достанется Им.
Теперь мой черёд ….
- Что здесь происходит? – вопрос заданный незнакомым голосом прозвучал из-за моей спины.
Я, выхватывая из кармана нож, резко обернулась. Боже, решая свои маленькие этические проблемы, совсем забыла о проблемах побольше. В дверном проёме стояло двое. Мой муж и одно из Них. Наверное, именно та тварь, которую я ранее видела на лестнице.
Они пришли. Развязка близится.
Интересно, как Им удалось так тихо сломать дверь? Я же совсем ничего не слышала. Хотя, вспоминая историю с кухней, случившуюся совсем недавно, каких-то десять-пятнадцать минут назад, не удивлюсь, если «бесшумный взлом» – результат игры моего сознания. А, может быть, Они просто влезли в мою голову, заставили не слышать. Хотели подобраться незамеченными, Они могут принять мои поздравления, это Им удалось.
Тем временем тварь, не нравится Им темнота, прав был голос, искала выключатель на стене. Нашла, щёлкнула. Ничего не произошло. Выкуси сука, лампочки я ещё вчера из всех светильников вывернула.
Оно раздосадовано хмыкнуло и, отстранив рукой Сергея, тем самым буквально вытолкнув того в коридор, со словами: «Алина Валерьевна, отойдите от ребёнка», двинулась на меня.
Я посмотрела на приближающуюся медленными шагами тварь, та сильно смахивала на человека. Две руки, две ноги, туловище. Только вот на шее крепился здоровый, желеобразный, истекающий мутновато-жёлтой слизью, шлепок, овально бугристой формы. Усеянный бесчисленным множеством маленьких красных глаз бусинок, уставившихся на меня с хорошо читаемым выражением ненависти и вожделения. А в самом центре этого бугристого шлепка торчал недлинный, семи - восьми сантиметровый, непрестанно двигающийся хоботок.
Мерзость. Хорошо, что сына больше нет.
«Вам не получить моего Мишеньку, твари гондонистые, и меня вам не видать» - крикнула я приближающемуся существу, таким весёлым, глумливым голоском. А чего не поглумиться, у меня всё схвачено. Я в плюсе Они в минусе.
Тварь, что-то прочитав в моих глазах, проговорила: «Алина Валерьевна, не делайте глупостей!»
Какие глупости? Что вы. Я улыбнулась своему врагу и занесла нож. Оно, догадавшись о моих намерениях, молнией бросилось ко мне. Поздно. Кусок стали в мох руках стал необычайно быстрым. Я погрузила лезвие в свою плоть. Низ живота сковала боль. В мозгу взорвалась ослепительная белая вспышка. Руки, на мгновение, отпустили ручку ножа. Нееееет! Надо закончить начатое. Я вновь схватилось за нож. Потянула тесак вверх. Ещё одна вспышка боли. Ошарашенное сознание попыталось скрыться в милосердном беспамятстве. Не позволю. Нельзя. Надо закончить. Дёрнула нож. Лезвие упёрлось, во что-то твёрдое. Глаза не видели ничего кроме красного тумана. Но мне и не надо видеть. Я чувствую, как кровь струится по моим ногам, как вываливающиеся из живота внутренности первый раз за всю историю своего существования говорят привет-привет внешнему миру. Я справилась.
Оно настигло меня. Ха-ха-ха. Слишком поздно. Меня уже нет…

В квартире было светло. Горело всё, что могло гореть. Вывернутые накануне лампочки заняли свои прежние места. Участковый, подставив лицо лучам жёлтого электрического света, довольно жмурился. Так намного лучше. Свет скрашивает даже самые кошмарные дни.
Мимо сновали люди: криминалисты, врачи, полицейские. Он встал с занимаемого им стула и, подхватив папку для документов, направился к выходу из квартиры. Здесь делать больше нечего. Все нужные специалисты прибыли. Обычному участковому самое время удалиться и заняться отчётом.
Уже на лестничной площадке лицо участкового слегка поплыло. Сквозь знакомые очень многим людям этого района черты лица стало проступать что-то другое. Нечеловеческое. Участковый отвесил себе пощечину. Слабую, едва заметную. «Расслабился приятель. Непростительно» - подумал он, оглядев, на всякий случай, лестничную площадку. Она была пустой. Никто не мог видеть его оплошности. Хорошо.
Напивая себе под нос мотивчик “We are the Champions” он стал спускаться, переступая сразу через две ступеньки.
Дерьмовый год, Они уже потеряли больше половины объектов, теперь ещё и этого мальчика нет. Жаль, он был очень ценен.