Литература и журналистика

Время поставило меня на колени. Сырые от влажной земли джинсы. По щекам бьет ветер, он безжалостен, он рассыпает свой гнев на моих скулах. Болят уши. Ветер кормит их ложью, прилетевшей с южной стороны Питера. Они давятся. Рвотный рефлекс. Но они слышат. Слышат и не понимают, что слышат ложь. Глотают фальшь, сея зерно фантазии.

Как же холодно, зябко лежать на мокрых листьях. Кровь стекает по пальцам, тревожа заусенцы, согретые некогда слюной. Высыхая, кровь беспокоит сознание, заставляя его понимать, что от жидкости коже на ветру становиться еще холоднее.

Совершая визиты на другую сторону лица, слезы еще больше смачивают клен под виском. Ядовитая смесь, кровь и слезы, приклеивает меня к вечному, мудрому, совершенному. Сил нет.

Нет сил встать. Все силы отобрали уши, чтобы суметь пережевать те угощения, что принес им ветер. Моргать – усилие. Глазам тяжело совершать сразу два действия. Чавканье соседей давит, угнетает, оскорбляет. Глаза видят желание. Оскорбляет несоответствие. Уши плюются эхом, глаза наслаждаются гармонией. Нет сил перейти Рубикон. А жребий уже брошен.

Земля много плакала. Плачет до сих пор по сынам и дочерям, ушедшим в ее тело, по не свершенным открытиям, по улыбкам зеркал. Поплачем вместе. Вязь муравьиная укажет глазам путь к исполнению желания. Грохот трамвая накормит уши диетической пищей. А я пока полежу. Полежу и подожду на заусенцах корочки. А я пока полежу. И поплачу. А когда встану, время поймет, что в этот раз спор выиграл я.