Литература и журналистика

Ночь придавила пространство какой-то необъяснимой, гнетущей тяжестью. Тоской и тревогой. Острым одиночеством, ощущением замкнутого круга, по которому носится сумасшедшее время. Время поглощало собой пространство, растворяло его в себе, изменяло до неузнаваемости...
Так моя кисть, перемешивая палитру стандартного набора красок, ищет новый цвет, до неузнаваемости меняющий всю цветовую гамму, существующую в этом мире. Зачем мне земные цвета, если я хочу написать ее метапортрет ? Это сверх земного восприятия, это нечто всеобъемлющее, и в то же время до боли родное... Это нечто сильнее меня, ибо я не могу понять собственного замысла...
Она сидит в проема окна небольшого загородного домика... Античный профиль, отстраненный взгляд... Бездонные глаза, обращенные как бы в себя, в мир фантазий и грез. Только совершенные линии тела указывают на земную природу богини... Палитра искриться, нервные движение кисти словно пульсирующим огнем наносят на холст ее облик... Ее? Или ее души? Можно передать красками эту гамму чувств? Нежный цветок, выросший без лучей света, морская пена, не видевшая безбрежности океана, упавшая звезда, навсегда лишенная неба... Проклятый ангел. Проклятый мертвенно-стерильной белизной человеческой лжи, двуличности и злобы. Изгнанная из рая первозданная чистота, плюнувшая в лицо лицемерной морали святош... Непокаявшаяся, не смирившаяся, хрупкая, но не беззащитная. Живая и бесплотная. Сильная и хрупкая. Сотканная из крайностей, не терпящая компромиссов...
Кисть жжет пальцы, словно раскаленный уголь, линии ложатся хаотично, отворяя все новые и новые грани... Мимолетная обида... Невысказанная боль.... Сожаление о прошлом... Раскаяние... Жалость... Любовь...
Кисть танцует свой сумасшедший танец, играет странную пьесу , написанную по нотам моего сердца, взрывает аккорды красок, разрывает нежную ткань палитры, мешая все в единую неудержимую бурю неизвестного доныне цвета...
Пространство ночи раскрывается звездным сиянием... Сиянием ее глаз... Дыхание сбивается от бешеного темпа кисти... Еще один штрих... Еще...
Она по прежнему сидит в проеме окна... Ее глаза... Они обращены... Они... Они просто пусты... Она не видит окружающего мира, не видит больше и мира своих грез... Их больше нет...
Ее душа, словно легкая ночная птица притаилась в безумной композиции на холсте... Пульсирующие звуки красок раздвинули горизонт, разноголосьем затопили тишину ночи, победили неумолимость уходящего времени...
Она смотрела на меня пустыми, выпитыми до дна неистовством картины глазами ...
Судорога свела мои пальцы, кисть с хрустом переломилась пополам...
В следующий момент я снял со стены ружье и выстрелил в мольберт...