Литература и журналистика

Глава 14

Утром в главном Храме поднялся переполох — перестала светиться одна из шести звёзд на золотом обруче, венчающем голову большой статуи Нарфея. Они всегда горели ровным мерцающим светом, и через каждый час одна из них вспыхивала ярким огоньком, который отражался на гранях священного шара в руках бога.
Сабур помнил то время, когда на границе стояли высокие столбы с кристаллами и звёзды зажигались одна за другой, пробегая по обручу блестящей змейкой. После Великой бури остались лишь шесть стражей. Им не страшны ураганы и смерчи, потому что они надёжно спрятаны в своих тайных часовнях. Так же как и раньше они посылали сигналы в храм, каждый в своё время, но связи между собой у них уже не было.

Когда погасла звезда на обруче, Сабур почти физически ощутил то возмущение, которое шло с границы. Он поднялся под купол в часовню и стал глядеть в волшебное зеркало. Сабур увидел скалистую гряду на границе песков. Там метались испуганные люди, под ногами которых тряслась и дыбилась земля. Именно в этом месте находился алтарь одного из стражей.
Архиепископ приказал святым отцам узнать, что произошло в часовне стража на границе. Хотя сам уже понял, что кто-то вынул из рук статуэтки священный шар и тем самым нарушил баланс природных сил, который тот поддерживал и охранял.

Святым отцам и некоторым жрецам не нужно было ходить по тоннелям. Обладая способностью левитации, они могли летать в них с большой скоростью. Вернувшийся к обеду посланник, сообщил о том, что кто-то проник в часовню и похитил стража. Вор сумел не прикоснуться к алтарю, иначе он остался бы там навсегда.
Сабур пришёл в ярость. Вор осквернил священное место, украл стража и вынул шар из его рук, и при этом он знал, как опасно приближаться к алтарю. Неужели это был кто-то из его народа? В это трудно было поверить. Но кто бы это, ни был, он должен быть наказан, и Сабур поднял вихри и смерчи, направляя их в сторону границы.

Когда закончилась буря, он снова заглянул в зеркало, и убедился, что от присутствия людей не осталось и следа. Теперь он будет посылать туда ураган всякий раз, как только заметит там людей. И так будет продолжаться до тех пор, пока страж и шар не вернутся на своё место.

Архиепископ не боялся потерять эти реликвии. Жрецы найдут их под землёй или под водой на любой глубине. А сломать, расколоть или распилить ни то и ни другое было просто невозможно. Священные шары, стражей, кристаллы, волшебное зеркало и многое другое создал когда-то сам Нарфей. И не было на этой планете силы, которая могла бы эти вещи разрушить или причинить им вред. Они исчезнут лишь тогда, когда Дагона нырнёт в "чёрную дыру".
Обладая способностями, о которых не подозревали даже святые отцы, Сабур мог легко отыскать пропавшие реликвии в тот же день. Но его сознание жило уже другими категориями и не опускалось до мирской суеты. Проникнув в прошлое и будущее, он осознал смысл бытия. И теперь его душа стремилась к другим вершинам, туда, где он был ещё только учеником, познающим первые законы Вселенной. А здесь, на Дагоне, пусть всем занимаются святые и жрецы. Им тоже нужно тренировать и оттачивать свои способности. Он вмешается лишь в том случае, когда увидит что жрецам не под силу решить эту задачу.
Сабур спустился к ожидавшим его святым и объявил им свою волю. Они должны сами решить, кого из жрецов послать на поиски стража.

Глава 15

Гутарлау — местечко с этим названием совсем ещё недавно было небольшим рыбацким посёлком, который с незапамятных времён расположился на берегу озера Панка. Далёкий уголок глухой провинции жил своей тихой и размеренной жизнью до тех пор, пока один из заправил туристического бизнеса не решил построить здесь санаторий. Благодаря рекламе, утверждавшей, что вода, воздух и пляжи озера Панка могут оживить даже мёртвого, сюда устремилась многочисленная толпа горожан, желающих поправить своё здоровье.
Здесь действительно было всё, о чём только может мечтать усталый житель большого каменного муравейника. Покой и тишина, чистый воздух, лечебная вода, лес, горы, прекрасная рыбалка и длинные чистые пляжи, на которых с утра до вечера поджаривают свои тела отдыхающие.
Озеро было не просто большим — оно было огромным. Стоявшим на берегу, оно казалось морем, особенно когда было неспокойно. Временами на нём начинался настоящий шторм и люди прятались в уютные и тёплые дома, наблюдая оттуда за разбушевавшейся стихией.
С приходом туристов и курортников посёлок ожил и преобразился. Здесь стали строить новые дороги, магазины, кинотеатры, рестораны и всё то, без чего не может жить городской человек, избалованный цивилизацией. Поток приезжавших сюда на отдых людей не ослабевал круглый год. На зимний период здесь открывались прекрасные горнолыжные трассы, так что курортная лихорадка в Гутарлау почти не прекращалась.
Зато посёлок потерял самое ценное из того, что имел — покой, тишину и девственную природу, именно то, за чем, собственно говоря, и ехали сюда люди. Конечно, после суеты больших и шумных городов Гутарлау всё равно казался райским уголком. Но для жителей посёлка появление огромной толпы отдыхающих, было, подобно набегу саранчи. И рыбалка стала уже не та, и в лесу почти не осталось охотничьих угодий. Птица, зверь и рыба постепенно уходили из этих мест. И бывшим охотникам и рыбакам приходилось приобретать те профессии, которые им предлагала новая жизнь.
"Хорошо, что строительство пошло в другую сторону,- подумал Герон, проезжая по новым улицам посёлка.- Отец не любит суеты. Он всегда жил отшельником. Для него охота и рыбалка — это образ жизни, а не развлечение ".

Но вот посёлок остался позади, и журналист вырулил на дорогу, ведущую к отцовскому дому. Всё сразу стало на свои места. Здесь ему был знаком каждый пригорок, каждое дерево. Отсюда он мог идти до самого крыльца с закрытыми глазами. Герон снова почувствовал себя мальчишкой, возвращающимся из школы туда, где было так уютно, спокойно и привычно.
Подъезжая к дому, он увидел, что участок вокруг дома огорожен живой изгородью.
"Наверное, туристы и здесь бывают. Иначе от кого ему ещё отгораживаться?"
Берег озера, поросший редким лесом и кустарником, изогнулся в этом месте петлёй, образовав очень живописный залив. Благодаря деревьям и большим валунам, торчавшим из воды перед горловиной залива, ни ветер, ни большие волны во время шторма не могли нарушить его покой и тишину. Диким уткам, прилетавшим сюда каждый год, тоже нравился этот уголок. Но Герон не помнил, ни одного случая, чтобы отец стрелял здесь из ружья. Охотники из посёлка знали это и никогда не нарушали установленное правило. Им и без того хватало угодий. Звери и птицы жили в этом месте как в заповеднике и совсем не боялись людей.
Дом стоял на пригорке недалеко от воды, в окружении больших деревьев. Отец постоянно очищал этот участок леса, не давая ему зарастать мелким кустарником и высокой травой. Здесь не было поваленных деревьев, пней и коряг. Даже ночью можно было ходить по лесу, не боясь обо что-нибудь споткнуться. Это место и раньше было похоже на парк, а теперь благодаря плотной и зелёной стене живой изгороди сходство ещё более усилилось.

Въезжая в открытые ворота, Герон увидел в оконном проёме отца и помахал ему рукой. Тот поднял в ответ руку и тотчас исчез в глубине дома.
Закрыв за собой створки ворот, журналист подъехал к крыльцу, на котором уже стоял его отец.
— Ну, вот и я,- сказал Герон, выбираясь из машины.- Ты больше никого не ждёшь? А то может я, напрасно закрыл ворота?
— Нет, кроме тебя я никого сегодня не приглашал. А ворота я сейчас пойду закрою на замок.
— Раньше у нас не было ни замков, ни заборов. Что случилось? Толпа выздоравливающих бегемотов стала топтать нашу лужайку?
— Вот именно! Мало того, они начали жечь костры и мусорить. Пришлось принимать меры. За те три года, что тебя не было, здесь многое изменилось. Ты, наверное, заметил это, когда проезжал посёлок.
— Да, он практически неузнаваем. Но неужели вот это небольшое препятствие,- Герон кивнул головой в сторону полоски кустарника,- способно остановить любопытных туристов?
— Это "небольшое препятствие",- хитро улыбаясь, ответил отец,- способно остановить даже толпу любопытных носорогов. Мой тебе совет — не подходи к изгороди ближе, чем на метр.
Герон скорчил глупую и недоумённую мину.
— Там что, подведён электрический ток?
— Нет, ну что ты. Хотя трудно сказать, что хуже — взяться за оголённые провода или уколоться колючкой этого растения. В народе этот кустарник называют чесоточник, и его шипы содержат вещество, вызывающее приступ чесотки. Яд совершенно безвреден для организма, но пятнадцать минут кошмара обеспечит каждому, кто наткнётся на иголки такого растения. Обычно достаточно одного "сеанса", чтобы человек стал обходить кусты чесоточника за километр.
— Как же ты его выращивал и подстригал?
— Пришлось подобрать одежду, которую трудно проколоть даже шилом.
— Значит всё же можно пробраться сквозь изгородь?
— Конечно. Но никто из отдыхающих почему-то не ходит по лесу в костюме пожарника.
— На тебя в полицию случайно не жаловались?
— Жаловались. И совсем не случайно! Но я заранее всех предупредил. В лесу и на изгороди закрепил таблички и указатели. Поставил в известность руководство санатория и полицию. А на своей земле я имею право выращивать всё что захочу.
— Да, видно они тебя достали!
— Я совсем не против, когда люди гуляют по лесу. Но это же — варвары. Они всё ломают, жгут и оставляют после себя кучи мусора. Слова на них не действуют. Пришлось перейти к телесным наказаниям.
— И каков результат?
— Оказалось, что чесотка убедительнее всяких слов. Им даже строительство пришлось направить в другую сторону. А ведь первое время строители приходили ко мне с предложениями купить дом и участок. Предлагали большие деньги.
— Ты у них наверно как кость в горле?
— Как колючка в заднице.
Посмеявшись, они стали переносить вещи Герона.
— Поставь машину в гараж,- сказал отец, когда они занесли все вещи,- а я пойду закрою ворота, и мы поужинаем. Да, и захвати оттуда дров для камина.
Герон набрал охапку сухих поленьев и вошёл в дом.

Он не был здесь с того времени, как поступил на работу в "Ежедневные новости". Но в доме ничего не изменилось. Отец никогда не переставлял мебель и редко покупал новые вещи. Он жил в своём, особенном мире и настолько привыкал к окружавшим его предметам, что они становились частичкой его самого. И никто на свете не смог бы заставить его расстаться с ними. Герон даже не знал, сколько лет той или иной вещи в доме. Он помнил только то, что они были здесь всегда. И, трогая их сейчас руками, журналист понял, что они давно стали для него родными. Он с ними родился и вырос, совершенно их не замечая, и лишь после долгой разлуки осознал, как они для него дороги.
Весь первый этаж состоял из одной большой комнаты. Это была и кухня, и столовая, и гостиная. Небольшое пространство, обозначенное коротким простенком, создававшим лишь видимость отдельного помещения, служило для приготовления пищи. У противоположной от входа стены стоял камин и два мягких кресла. Центр комнаты занимал массивный овальный стол со стульями. Слева от входа начиналась лестница, ведущая на второй этаж. Там находились две спальные комнаты. Под лестницей стояли два книжных шкафа и большие напольные часы. Голова оленя с ветвистыми рогами, перекрещенные ружья с кинжалом и три картины в резных рамах завершали нехитрый интерьер этого жилища.

Пока Герон разжигал камин, отец стал накрывать на стол. Из открытых кастрюль и сковородок потянулся аппетитный запах приготовленной пищи.
— Чувствую, что ужин у нас сегодня будет царский,- вдыхая дразнящий аромат, сказал Герон.
— Должна же закуска соответствовать тем медалям и звёздочкам, которые нарисованы на этой бутылке,- ответил отец, разглядывая привезённый сыном коньяк.

За столом они говорили о местных новостях. О тех изменениях, что произошли за это время, об их общих знакомых, о работе Герона и его жизни в городе. Отец пока не спрашивал о посылке, и Герон решил не торопиться с этим разговором. А когда они, прихватив с собой коньяк, сели у камина и журналист уже собрался спросить об этом отца, тот вдруг настороженно повернул голову к открытому окну, явно к чему-то прислушиваясь.
— Что там такое?- спросил Герон, глядя на отца.
— Птицы,- ответил тот.- И они говорят, что в лесу кто-то ходит. Пойдём на второй этаж. Там у меня наблюдательный пункт.
Они поднялись в спальную комнату отца.

Из неё выходило два окна. Одно на озеро, другое на лес и дорогу в посёлок. У этого окна стояла тренога с укреплённым на ней большим биноклем. Отец покрутил по сторонам биноклем и, отойдя от него, жестом пригласил Герона поглядеть в лес.
Прильнув к окулярам, тот увидел странную фигуру. Она удалялась от них, корчась и извиваясь всем телом, на ходу расчёсывая руки, шею и туловище. Телосложение мужчины показалось журналисту знакомым, и он наблюдал за пришельцем, пытаясь понять, кто этот человек. Наконец, мужчина повернул голову в сторону их дома. Это был полицейский агент, следивший за Героном в столице.
Герон выпрямился.
"Ах, Борк. Ну и лиса!"- думал он, глядя на удаляющийся силуэт, который на ходу исполнял танец живота.
— Этот человек тебе знаком,- понял отец.
— Я не знаю, как его зовут, но я знаю кто он. И ещё я знаю, кто его сюда послал.
— Это связано с твоей посылкой,- отец не спрашивал, хотя фраза вполне могла прозвучать как вопрос.
Герон кивнул головой. Он всё ещё глядел в окно и жалел, что расслабился в дороге, поверив Борку.
— Я думаю, тебе пришло время обо всём мне рассказать.
— Да, конечно. Собственно за этим я к тебе и приехал.
— И правильно сделал. Пойдём греться у камина.
Они спустились вниз и заняли свои места у огня.
— Нас никто не может подслушать?- спросил Герон, наливая коньяк в рюмки.
Отец снова повернулся к раскрытому окну и замер, вслушиваясь в лесные звуки.
— Нет. Твоему знакомому сейчас совсем не до этого. Он уже далеко отсюда.

Герон стал рассказывать о своих приключениях. О карнавале, о землетрясении, о пожаре, о статуэтке и рубине. Умолчал он лишь о своём двойнике, в существование которого и сам ещё не совсем верил.
Отец слушал его, глядя на языки пламени в камине, изредка бросая на сына короткие взгляды. Герон, рассказывая эту историю, тоже смотрел на огонь. И, вспоминая эпизод за эпизодом, он поймал себя на том, что снова некоторые моменты видит словно бы стороны. Глазами своего двойника.
Он замолчал. Его осенила вдруг внезапная догадка. Журналист понял, что ему в это время нужно вспоминать звуки, запахи и все свои ощущения, чтобы двойник вышел из тени!

— Отец,- Герон, наконец, решился задать волнующий его вопрос.- Тебе не кажется что сын у тебя не совсем нормальный?
— Не волнуйся,- усмехнулся тот.- С головой у тебя всё в порядке. Главное не то, какой ты есть на самом деле. Главное, чтобы люди окружающие тебя не заметили, что ты от них сильно отличаешься. В мире всё условно и относительно. Нужно всего лишь играть по правилам того общества, в котором живёшь. Иначе, будешь выглядеть белой вороной, и тебя объявят вне закона. На костре сжигали не только сумасшедших, но и тех, кого не смогли или не захотели понять. Чтобы быть незаметным в толпе, нужно слиться с ней воедино и не выделяться на общем фоне. Или быть над толпой, вне её досягаемости.
— Детектив меня в чём-то подозревает, только я пока не пойму в чём.
— Единственное, за что тебя могут арестовать — это за то, что ты взял камни из машины. Не оставил ли ты там какие-нибудь улики?
— Я старался этого не делать. Хотя меня ведь никто не учил конспирации, и быть хорошим шпионом.
— Человека можно научить колоть правильно дрова, и то не всегда. А быть хорошим шпионом научить невозможно — им надо просто родиться. Если тебя до сих пор не арестовали, то это означает, что они или не знают о том, что камни взял ты, или у них недостаточно улик против тебя. Есть и ещё вариант. Сыщик знает или подозревает, что камни взял ты, но не знает, где они сейчас находятся. И он следит за тобой, чтобы с твоей помощью их найти.
— Чёрт! Выходит, что я сам сюда их и привёл! Шпион из меня весьма паршивый!
— Не беспокойся. Здесь они ничего не найдут. А спросят тебя о посылке, говори, что выслал мне коньяк и блёсны. Ты не заметил, когда за тобой снова начали следить?
— Сегодня утром в городе и когда я выехал на автостраду "хвоста" точно не было. А после этого, честно говоря, я и не наблюдал.
— Ну, ничего. Зато теперь мы знаем, что они здесь. А лес — не город. Спрятаться в нём невозможно. Здесь они у нас как на ладони. А теперь объясни мне, зачем ты взял драгоценности из машины?
— Я и сам не знаю! Но действовал я тогда не как вор, а скорее как сыщик. Рубин для меня был вещественным доказательством того, что произошло на карнавале. И, как оказалось, я не ошибся. Рубин и статуэтка в квартире сами соединились в одно целое. Мне кажется, они принадлежат тому человеку в капюшоне. А если это так, то Корвелл по отношению к нему тоже вор. А как назвать вора, который украл у вора?
— Вор в квадрате,- засмеялся отец.- Ну, хорошо, а зачем ты взял бриллиант?
— Вот здесь я действительно промахнулся. Он помог понять, как расплавилось колье, и мне, конечно, нужно было оставить его в машине. Но в том состоянии я был просто неспособен что-то анализировать.
— Ладно, дело сделано. А прошлое нужно вспоминать лишь для того, чтобы думать о будущем. Что ты теперь намерен делать?
— Я думаю, что мне нужно вернуть вещи их настоящему хозяину. Но кто он такой и как его найти, я пока не знаю. Если это человек в капюшоне, то он может выследить меня быстрее, чем Борк. Ведь он невидимка и умеет притягивать камень на расстоянии. И я не знаю, на что он ещё способен и стоит ли мне его опасаться.
— Невидимка он, как ты убедился, для всех кроме тебя. А притянуть камень, который уже находится в руках у бога, я думаю, и ему не под силу.
— Почему ты решил, что это божество?- Герон пристально посмотрел на отца.
Тот подбросил в камин несколько поленьев, налил в рюмку коньяк и снова сел на своё место.
— Посмотри внимательно на огонь,- сказал отец после того, как сделал небольшой глоток из рюмки.
Герон перевёл взгляд на камин.

Языки пламени вырывались из-под новых поленьев, разрастаясь всё с большей силой. Вскоре они стали напоминать ореол из крыльев. Вспыхнувший в центре огонь, внезапно принял форму сидящего человека с сияющим шаром в руках. Это длилось всего несколько мгновений.
— Что это значит?- Герон смотрел на отца широко раскрытыми глазами.
— Это значит, что тебе предстоит ещё многое узнать,- медленно и тихо произнёс отец.- Но не пытайся понять всё сразу. На это нужно время. Вот, пожалуй и всё, что я могу тебе сказать!
Журналист сидел в кресле совершенно сбитый с толку. Он понял, что отец знает многое из того, что Герон пока не в состоянии воспринять. А тон, которым отец произнёс эти слова, давал ясно понять, что сыну придется самому во всём разбираться. Отец лишь будет рядом и поможет в трудную минуту.

— А где сейчас статуэтка?- после долгой паузы спросил Герон.
— Её здесь нет. Она в надёжном месте. Я думаю, что нам нужно пойти завтра на рыбалку и позволить твоим "друзьям" погостить у нас в доме. Среди твоих вещей нет ничего, что могло бы их заинтересовать?
— Нет, все вещи новые. От старой одежды я избавился ещё в городе.
— Тогда давай пожелаем друг другу спокойной ночи. Утро вечера мудренее,- отец встал с кресла.- Я принесу тебе в спальню мазь. Перед сном смажешь ею руки и голову. Она поможет восполнить твои потери.
Уже поднимаясь по лестнице, Герон обернулся к отцу, закрывавшему окно.
— Скажи, отец. А наш учитель всё ещё живёт в посёлке?
— Его похоронили в прошлом году, осенью.
— Он чем-то болел?
— У него остановилось сердце. Он умер в свой день рождения.
— Какое это было число?- с замиранием спросил Герон.
— Двадцать пятое октября,- отец уже закрывал входную дверь.
Журналист стал медленно подниматься по лестнице.
"Это был не сон! Это был не сон!"- стучало у него в голове.
"Но почему отец никогда мне об этом не говорил?.. Да потому, что даже сейчас он не говорит всего, что знает! Я должен понять всё сам. Другого пути у меня нет".
В спальне он натёр мазью больные руки и свою свежую лысину. У мази был тонкий и приятный запах. Герон даже не спросил отца, из чего она приготовлена. Аромат дурманил и расслаблял. Журналист закрыл глаза и стал вспоминать свой кошмарный сон.

Начал он с того места, когда вошёл в лес.
Через некоторое время стали проявляться все запахи и звуки окружавшие его.
Вот вспорхнул кулик, но Герон уже наблюдал не только за ним, но и за собой, глядя на всё происходящее откуда-то сбоку. Вот мальчишка бросился за птицей через зелёную лужайку и провалился в трясину. Его маленькое тело испуганно и судорожно барахталось в жиже, погружаясь в неё всё больше и больше.
Время остановилось в тот миг, когда на поверхности болота осталось только лицо, и из открытого рта вырвался этот леденящий кровь вопль. Лицо застыло искажённой маской в окружении болотной жижи. На одной ноте остановился звук. Вся природа вокруг словно окаменела, превратившись в картину, написанную рукой талантливого художника.

Герон не знал, сколько длилась эта пауза. Он чувствовал, что всё происходящее не имеет никакого отношения ко времени. Это мог быть час или два, а могло быть всего лишь одним коротким мгновением.
Над головой утопающего вдруг появилось светлое пульсирующее облако. Меняя свою форму и переливаясь, оно спускалось к лицу и, подойдя вплотную, стало вливаться в него через открытый рот. Герон почти физически ощутил, как это облако включило в нём какой-то механизм, бездействующий до этого времени. Он почувствовал, как напряглись его мозг и тело. С лица медленно сползла маска ужаса.

Вскоре трясина стала раздвигаться в стороны, пока не образовалась воронка, в центре которой висело в воздухе тело мальчишки. Бессознательное тело начало приподниматься и двигаться в сторону берега.
Приняв горизонтальное положение, оно мягко и плавно опустилось на твёрдую землю.
Рот всё ещё был полуоткрыт, и из него стало выходить светлое облако, которое, задержавшись на некоторое время, растворилось в воздухе.
Мокрое и неподвижное тело Герона лежало на холодной земле до тех пор, пока не прибежал его отец. Сняв с себя куртку, он завернул в неё сына и понёс домой.

Глава 16

Гордон вёл машину на предельной скорости. Управление предупредило дорожную службу и сыщикам дали зелёный свет на всём протяжении трассы. Заметив автомобиль с зажжёнными фарами и проблесковым маяком, все попутные и встречные машины сбавляли скорость и прижимались к обочине.

— Лари, позвони в службу. Узнай, на каком сейчас участке наш журналист.
Мужчина, сидевший на переднем сидении, снял трубку телефона с панели автомобиля. Набрав номер, он задал этот вопрос дежурному.
— Парень уже недалеко,- сказал Лари, получив нужную информацию от дежурного и положив трубку телефона на место.- Скоро подъедет к птичьему переходу.
— Что за птичий переход?
— Там озёра, а между ними птицы натоптали себе дорожку и ходят к соседям в гости. Вот в этом месте и поставили светофор, чтобы не давить глупых пернатых.
— А ты откуда это знаешь?
— Я здесь вырос. А в Брандоре живёт мой старший брат. У него большая ферма. Он разводит овец.
— А почему ты не остался на ферме?
— Потому, что не баран,- нараспев произнёс голос с заднего сидения.
— Фидли, ещё одно такое замечание, и я тебе все рога пообломаю!- Лари искоса посмотрел на молодого парня, лежавшего на заднем сидении.
— Ну вот. Я его, можно сказать, похвалил. А он почему-то решил обидеться. Гордон, тебе не кажется, что у нашего Лари комплекс? Ему всё время мерещится, что его кто-то хочет обидеть!
Лари замахнулся левой рукой и попытался ткнуть Фидли кулаком в живот. Но тот был готов к такому повороту событий и успел отскочить в дальний угол машины. Вместо живота насмешника кулак Лари вмялся в заднее сидение автомобиля.
— Сидите спокойно,- прикрикнул на них Гордон.- У нас бешеная скорость, а вы как дети потасовку устроили. Вам что, жить надоело?
Лари показал кулак улыбающемуся Фидли. В ответ тот скорчил обезьянью рожу и затряс головой.

— Вчера этот журналист сильно петлял по городу. Мне кажется, он заметил, что мы его ведём,- Гордон потянулся за сигаретой.
— Угу,- кивнул головой Фидли,- потому и прыгнул в колодец.
— Честно говоря, я до сих пор не пойму, как ему это удалось сделать,- прикуривая, сказал Гордон.- Я в это время глядел на него достаточно пристально. Он исчез в тот момент, когда раздался взрыв.
— А может, он знал, когда произойдёт взрыв,- Лари поглядел на Гордона,- и заранее к этому приготовился?
— Конечно, Лари,- убеждённо воскликнул Фидли.- Он подложил под цистерну радиоуправляемую бомбу и пошёл поболтать с пожарником!
Лари хмуро скосил глаза на заднее сидение.
— За каким хреном Борку сдался этот журналист?- неизвестно кому задал вопрос Лари.- Он что, кого-то убил или ограбил?
— Лари, это — шпион. Сто процентов,- ответил ему Фидли.- Ты заметил, как он вчера менял грим?
— Да,- усмехнулся Гордон,- вид у него после пожара был экзотический. Но Борку он для чего-то нужен. Нам приказано следить за ним и днём и ночью. Так что приготовьтесь — придется работать и по ночам.
— А в канализацию он больше прыгать не будет?- спросил Фидли у Гордона, как будто тот знал всё наперёд.- Я туда за ним не полезу. У меня аллергия на такой запах.
— У тебя аллергия на всё, кроме баб и выпивки,- сказал Лари.
Фидли ответил ему широкой улыбкой.
— Чёрт его знает, куда он полезет,- Гордон стряхнул пепел в чуть приоткрытое окно.- Он вертлявый, как угорь. За ним очень трудно следить. Вчера мы прокололись, оставив без внимания его машину.
— Но мы искали его труп,- напомнил Фидли.
— Да. А этот "труп" уехал на своей машине в неизвестном направлении,- подвёл итог Лари.
— Нам нужно менять тактику,- сказал Гордон.- Сельская местность и столичный город — две разные вещи. Я взял рации и нам нужно разделиться. Будем наблюдать за ним с разных сторон. Фидли, как только мы его догоним, ты пересядешь на попутку. Лари, свяжись со службой. Пусть притормозят грузовик, который идёт в Гутарлау.
— И не забудь их предупредить, чтобы машина была повышенной комфортности,- Фидли опять улёгся на заднем сидении.
— Специально для тебя они подберут грузовик с дерьмом,- набирая номер телефона, пообещал ему Лари.

Гордон усмехнулся. Он давно знал этих парней. Они всегда были вместе и, вероятно потому, что прекрасно дополняли друг друга. Лари — рослый, крепкий и немного флегматичный. Типичный сельский парень из провинциальной глубинки. Фидли — худой и щуплый, но очень подвижный и пронырливый. Он уступал Лари в силе, зато был ловок и увёртлив. И, как многие столичные жители, говорлив и ехиден.

— Лари, ты был когда-нибудь в Гутарлау?- спросил Гордон, когда тот положил телефонную трубку.
— Да, пару раз ездил туда с братом на рыбалку. Но это было до того, как там устроили курорт.
— И что оно из себя представляет?
— Не знаю как сейчас, а раньше это был небольшой рыбацкий посёлок. Маленькая церковь, два или три магазинчика, школа и бар. Тихое и спокойное место. Но рыбалка и охота там просто исключительная.
— И ты, конечно, поймал там во-от такую рыбину!- развёл руками Фидли.
Лари тяжело вздохнул, и устало покачал головой.
— Не забывайте,- Гордон затушил сигарету,- что журналист родился и вырос в Гутарлау. Он прекрасно знает эту местность. И, кроме того, у него там много друзей и знакомых. А следить за ним надо осторожно, чтобы не спугнуть. Хорошо, что сейчас на Панка много курортников — будем маскироваться под отдыхающих.
— В такой одежде?- Фидли принял вертикальное положение.- Гордон, ты не мог сказать об этом раньше?
— Одежду, и всё что нам необходимо, купим на месте. Борк не дал мне ни одной минуты на сборы.
Впереди на обочине показались патрульная машина с включёнными огнями и большой рефрижератор.
— Фидли, ну вот как ты и просил,- Гордон выключил скорость и начал притормаживать.- Холодильник в такую жару — вещь просто незаменимая.
Лари довольно захохотал.
— Эх, Лари. Ты снова перестарался,- Фидли пристегнул к поясу рацию.- Ну, куда мне одному столько? Пойдём со мной. Я буду наблюдать из кабины, а ты из кузова.
— Выходи, турист,- Лари обернулся к приятелю, который уже открывал дверь машины.- Шагай веселей, а то замёрзнешь!

Прошло совсем немного времени и сыщики уже спускались в долину с птичьим переходом. Светофор моргнул красным глазом и переключился на зелёный свет. Машины, стоявшие у перехода, начали медленно набирать скорость.
— Лари, возьми-ка бинокль. Посмотри, где там наш объект.
Тот принялся разглядывать идущие впереди машины.
— Вот он,- сказал, наконец, Лари.- И мне кажется, что он собирается остановиться.
— Вот чёрт. Слишком близко подъехали — придется его обойти. Скажи Фидли, чтобы он притормозил рефрижератор на пригорке.
Они проехали мимо стоявшей на обочине машины Герона.

— Вот отсюда мы его и будем разглядывать,- Гордон свернул на просёлочную дорогу, идущую вдоль берега озера.
— Чем занят наш шпион?- спросил он у Лари, который всё это время не прекращал наблюдать за журналистом.
— Парень, кажется, хочет искупаться,- ответил тот.- Он разделся и собирается нырнуть в озеро.
— Дай-ка посмотрю,- Гордон взял бинокль.- Да он уже выскочил из воды. Слушай, а что это за мужик в шляпе и с палкой стоит рядом с его машиной?
Лари снова посмотрел в бинокль.
— Откуда он взялся? Там никого не было! Журналист был один, когда раздевался и шёл к воде.
— А когда мы его объезжали? В машине кто-нибудь сидел?
— Да нет же! Если только этот мужик нее в багажнике ехал. А кроме газетчика у перехода никто больше и не останавливался.
— Что же он, из-под земли, что ли вырос?
— Может это рыбак? Лежал на берегу в траве. Поэтому мы его и не видели.
— Возможно,- Гордон опять взял в руки бинокль.- Он что-то налил журналисту, а тот весь скорчился, как будто замёрз.
— Там же холодные ключи,- захохотал Лари.- В этом месте купаются только "моржи".
— Такая холодная вода?
— Холоднее, чем в проруби. Этот рыбак, наверное, из Брандоры. Подошёл посмотреть, как будет купаться "морж".
— Ну-ка посмотри. Может, ты знаешь этого рыбака?
Лари долго вглядывался в фигуру незнакомца.
— Далековато,- сказал он, наконец,- но мне кажется, что я его вижу, впервые. Хотя, я ведь не могу знать всех жителей Брандоры.
— Да, конечно. Что они там делают?
— Журналист фотографирует рыбака на фоне озера.
— Вот это уже лучше. Борк найдёт способ забрать у парня плёнку. И тогда мы узнаем кто этот рыбак. Смотри внимательнее. Как бы журналист ему что-нибудь не передал.
— Нет, он уже садится в машину.
Гордон взял рацию.
— Фидли, поезжай за нашим приятелем. Только не обгоняй его.

Гордон уже разворачивал машину, когда Герон проехал мимо них по автостраде.
— Слушай, Гордон. Давай подъедем к этому рыбаку. Может, я и впрямь его знаю?- предложил Лари.
— Ладно. Сейчас пропустим Фидли и подъедем.
Пропустив рефрижератор, они повернули к птичьему переходу.
Остановив машину у места купания Герона, они подошли к берегу озера.
— Что за хрен? Где рыбак-то?- Гордон недоумённо крутил головой по сторонам.
— Ты иди по правому берегу, я по левому,- махнул он рукой Лари.
Они разделились и пошли искать незнакомца в шляпе. Через десять минут сыщики встретились у машины.
— Ни рыбака, ни удочек, ни лодки. Вообще никого и ничего!- сказал Лари, удивлённо разводя руками.
— И машин-то ведь не было,- сказал Гордон.- Он не мог никуда уехать. Кроме нас, журналиста и рефрижератора никто ещё не проезжал!
Он бросился к рации.
— Фидли, вы пассажира у перехода не брали?
— Нет, мы никого не брали. У нас спецзадание — мы пассажиров не берём.
— А когда вы проезжали светофор, то на обочине кто-нибудь стоял?
— Да нет же. Никого там не было. Кого вы потеряли?
— Ладно, потом объясню,- Гордон положил рацию на место и посмотрел на Лари. - Он мог сесть только в машину журналиста.
— Гордон, ну я же не слепой! Я хорошо видел, как рыбак стоял на берегу, когда журналист уже ехал по дороге!
Гордон снова схватил рацию.
— Фидли, ты хорошо его видишь?
— Он у меня как на ладони. А что?
— У него в машине кто-нибудь сидит?
— Нет, он один. Если только кто-то не залёг на заднее сидение, как это иногда делаю я. Эй, ребята. Наш журналист решил снова остановиться!
— Не обгоняйте его, Фидли. Он должен постоянно быть в поле твоего зрения. Сообщай мне о каждом его движении,- Гордон повернулся к Лари.
— Бери в багажнике плед и ложись на пол. Нам нужно подъехать к журналисту очень близко.
Гордон достал парик и накладные усы. Вскоре он превратился в пожилого мужчину с седыми усами.

Развернув машину, сыщики помчались вслед за Героном. Обойдя рефрижератор, Гордон сбавил скорость и подъехал почти вплотную к стоявшему на обочине автомобилю журналиста. Тот неподвижно сидел, сложив голову и руки на руль и кроме него в салоне машины никого не было.

Лари, во время разговора Гордона с Героном, затаился под пледом. То ли плед был пыльный, то ли Лари уже где-то успел простудиться, но ему страшно захотелось чихнуть. Он зажал пальцами нос и задержал дыхание. Но желание чихнуть от этого меньше не стало.
"Гордон меня убьёт. Если я сейчас чихну — мне конец!"- с ужасом думал сыщик, из глаз которого уже катились слёзы.
Наконец, машина тронулась. Лари корчился и терпел ещё, сколько мог. И, в конце концов, не выдержав этой пытки, оглушительно чихнул.

— Чёрт, Лари! Ты другое время для этого не мог выбрать?- Гордон опасливо посмотрел в зеркало заднего вида на машину журналиста. Но она была уже далеко.
Лари ничего не ответил. Он никогда ещё не получал такого удовольствия от чихания. К тому же, в носу у него всё ещё свербело.
— Вылезай из укрытия — опасность миновала,- Гордон посмотрел в зеркало на заднее сидение и, увидев лицо встающего с пола Лари, дико захохотал.
Багрово-красная физиономия Лари, мокрая от слёз, с приоткрытыми веками и закатившимися глазами, выражала состояние абсолютного дебилизма. Лари набрал в лёгкие воздуха и чихнул ещё раз.
— Я думал, что вот-вот сдохну,- сказал он, вытирая лицо носовым платком.- И надо же было этому случиться именно в такой момент!
— Ты чуть было не провалил всю операцию,- смеясь, сказал Гордон.
— Я ведь не специально, Гордон. Если бы ты только знал, какая это пытка! Как ты думаешь, он меня не услышал?
— Даже если и услышал, то это вполне мог сделать и я. Главное то, что журналист в машине был один! Понимаешь?
— Бред какой-то! Куда же делся рыбак?
— Исчез, провалился, растворился, утопился! Я не знаю, куда он ещё мог деться. Но нас с тобой обвели вокруг пальца, как маленьких детей! Вот что теперь говорить Борку? Рассказать всё как есть — подумает, что мы с тобой или перепились, или травкой обкурились. Чуешь, чем это пахнет?
Лари молчал.
Гордон свернул на просёлочную дорогу и остановился в зарослях кустарника, сквозь который им было видно автостраду.
— Фидли. Что делает наш репортёр?- нажав кнопку на рации, спросил Гордон.
— Завёл мотор. Сейчас, наверное, поедет дальше.
— Держись пока за ним. Если нужно будет, то мы тебя подменим.
Гордон выключил рацию и стал снимать грим.
— Ну что, Лари,- посмотрел он на своего помощника.- Что нам делать с этим рыбаком?
— Слушай, Гордон,- наконец, ответил Лари.- А зачем рассказывать об этом рыбаке Борку? Они с журналистом просто разговаривали. Ничего друг другу не передавали.
— Да? А если к Борку попадёт эта плёнка? Он ведь сразу спросит нас, чья это рожа на фотографии! Что тогда ему скажем?
— Ну и расскажем всё, как было. Только вот о том, что рыбак вдруг куда-то исчез, мне кажется, говорить не стоит. Нам не то, что Борк — Фидли и тот не поверит! Кстати, ему тоже говорить об этом не надо. Слишком уж он болтливый.
— Да, язык у него, конечно, без костей! Давай-ка забудем, что мы искали этого рыбака. Где он был — там и остался. А мы с тобой поехали за журналистом.

Некоторое время они сидели молча. Гордон курил, а Лари взял бинокль и стал наблюдать за дорогой.
"С этим журналистом постоянные заморочки,- думал Гордон.- То он исчез на пожаре, то сейчас этот рыбак куда-то пропал. А что будет на озере — одному богу известно".

— Вот он,- Лари протянул Гордону бинокль.- Не похоже, чтобы он куда-то торопился.
"Да, так едут люди, которые хотят осмотреться и полюбоваться окрестностями. Но он смотрит прямо перед собой и не крутит головой по сторонам,- Гордон внимательно вглядывался в бинокль.- А может, его кто-то должен догнать. И у них перед Брандорой назначена встреча?"

— Гордон,- послышался из рации голос Фидли.- Он, что там, уснул, что ли? Мы везём скоропортящиеся продукты и давно уже выбились из графика. Свен волнуется, что ему нагорит за это дело.
— Не переживай, Свен,- обратился Гордон к водителю рефрижератора.- Ты выполняешь ответственное поручение Полицейского Управления. И не несёшь никакой ответственности за последствия. Мы оформим тебе все необходимые оправдательные документы.
Гордон отключил рацию и посмотрел на Лари.
— Позвони в Брандору. Пусть служба подберёт нам другой грузовик, который не очень торопиться в Гутарлау,- он отдал бинокль Лари и завёл двигатель.- И посмотри по карте, сколько ещё километров до города.
— Я тебе и без карты это скажу,- Лари положил бинокль в футляр и снял трубку телефона.- До центра города ровно пятнадцать километров.
Гордон вывел машину из укрытия и, не спеша, поехал вслед за Героном и рефрижератором.
— Может журналист пообедать остановиться в городе?- мечтательно произнёс Лари.
— А ты о ком беспокоишься? О нём или о себе?- улыбнулся Гордон.
— Он меня и вчера без обеда оставил! Я весь день пирожки на ходу жевал.
— Работа такая,- изменив голос, с хрипотой произнёс Гордон, и оба сыщика засмеялись.
— Гордон, он опять тормозит!- завизжала рация голосом Фидли.
— Тьфу. Да чтобы он сдох!- Гордон взял рацию.- Фидли, мы за ним последим, а вы езжайте в Брандору. Там тебе подобрали другую машину. Напиши Свену сопроводительную записку и пусть служба поставит на неё свою печать. Дождись нас на выезде из города и поедешь первым.
Лари опять взялся за бинокль.
— Вижу журналиста,- вскоре воскликнул он.- Машину останавливать он не стал и снова набирает скорость. Может, он нас уже вычислил?
— Чёрт его знает,- Гордон прибавил скорость.- Он вчера по городу петлял как заяц, и сегодня ведёт себя, как ненормальный.

Пообедали полицейские агенты в том же ресторане, что и Герон, заняв столик в противоположном углу. Гордон незаметно, но очень внимательно наблюдал за объектом, пытаясь понять, заметил журналист за собой слежку или нет. Но тот вёл себя совершенно непринуждённо и естественно. И, в конце концов, старший сыщик успокоился.

Остаток пути до Гутарлау они проехали без приключений, и Фидли снова пересел в машину Гордона.
— Ну, так кого вы потеряли на озере?- удобнее устраиваясь на заднем сидении, спросил Фидли.
— Никого мы там не теряли,- лениво и равнодушно ответил Гордон, доставая сигарету.- Журналист на берегу разговаривал с каким-то рыбаком, и мы подумали, что рыболов попросил вас или репортёра довезти его до города.
— И что, журналист его тоже не брал?
— Нет, не брал. Наверное, этот рыбак залёг где-нибудь в траве рядом со своими удочками.

Вслушиваясь в этот разговор Лари крутил головой по сторонам, делая вид, что разглядывает магазины и рестораны, мимо которых они проезжали.
— Ну, что Лари. Узнаёшь знакомые места?- спросил Гордон, желая быстрее сменить тему разговора.
— Какой там узнаёшь! У меня такое впечатление, что я здесь никогда и не был!
— Верно. Так оно и было. Ты в тот день так надрался, что уже не отличал озера Панка от лужи рядом со своим домом,- объяснил ему Фидли.
— Гордон, посади его опять в какой-нибудь грузовик,- устало попросил Лари.
Они уже проехали посёлок и следовали за Героном по лесной дороге.
— С грузовиком пока подождём. А вот на дерево тебе Фидли, кажется, придётся карабкаться.
— Зачем это ещё?- нахмурив брови, спросил Фидли.
— Затем, что ты у нас самый ловкий и самый лёгкий. Видишь, куда нас завёл журналист? Не иначе, как дом его отца стоит в лесу. Поэтому, возьмёшь бинокль, рацию и будешь искать себе хороший наблюдательный пункт. А мы с Лари попробуем подобраться к дому поближе.

Гордон выехал на пригорок и остановился. Отсюда хорошо было видно залив и дом, стоявший среди больших деревьев.
— Классное место,- цокнул языком Фидли.- Гордон, может, попросимся к старику на постой? Заодно и за сыном приглядим.
— Забудь об этом,- усмехнулся Гордон.- Борк уже навёл о нём справки в местном отделении и сказал мне, что старик живёт отшельником и никого к себе не пускает.
— Как? Живёт совсем один? А чем же он занимается?
— Пугает заблудившихся туристов,- улыбнулся Гордон.
Фидли и Лари удивлённо и вопросительно посмотрели на своего командира.
— Эта земля уже давно принадлежит ему. Он объявил её заповедником и не пускает сюда никого из отдыхающих. Этот старик — крепкий орешек. Из-за него даже строительство курортной зоны пришлось направить в другую сторону. Борк предупредил, что с ним надо быть очень осторожным — он может выкинуть любой фортель.
— Ого,- Фидли покачал головой.- А когда я залезу на дерево, этот божий одуванчик из ружья в меня стрелять не будет? Очень бы не хотелось получить в задницу заряд крупной соли.
— Старик никогда не нарушает закон, поэтому с ним и не могут справиться. Так что можешь сидеть на дереве спокойно.
— А если он меня сослепу перепутает с каким-нибудь зверем?
— Фидли,- повернулся к нему Лари.- На медведя ты не похож, а обезьяны в этих местах не водятся.
— Ты бы лучше о себе подумал! Что касается меня, то я буду сидеть в нейтральной зоне. А вот тебе придётся нарушить границу частной собственности. Там тебя не то, что солью — крупной дробью могут нашпиговать. И всё будет по закону. Ордера на обыск у нас ведь нет.
— Да,- кивнул головой Гордон.- Ордер на обыск мы получим лишь в том случае, если найдём там вещи, которые ищет Борк. А пока мы действительно вне закона и старик имеет полное право в нас стрелять. Поэтому, при первой же опасности бегите прочь от дома со всех ног.
— А собака в доме есть?- спросил Лари.
— Нет. В прошлом году отец журналиста похоронил старого пса, а нового ещё не заводил.
— А что о нём ещё рассказали Борку?- поинтересовался Фидли.
— То, что он хороший охотник и прекрасный следопыт. Так что, постарайтесь не оставлять после себя никаких следов.
— М-да,- протянул Фидли.- Если сынок нам уже второй день голову морочит, то папаша, мне кажется, будет покруче его.
Они замолчали, глядя на дом, в который им предстояло пробраться.

Заметив что-то, Лари взял в руки бинокль.
— Что там случилось?- спросил Фидли.
— Старик закрывает ворота. А в доме, похоже, разжигают камин.
— О-о, праздничный ужин,- мечтательно произнёс Фидли.- И по рюмочке за встречу, за здоровье, за присутствующих дам...
— Каких дам?- Гордон покосился на Фидли.- Старик давно вдовец, а сын пока ещё холостяк.
— Ну и что? Я тоже холостяк. Но одно другому не мешает.
— Вот и будешь сегодня по-холостяцки дерево обнимать,- улыбнулся Гордон.
— Ты будешь обнимать дерево, а старик тебя из ружья трахнет,- захохотал Лари.
— Что-то ты стал очень разговорчивый?- подозрительно посмотрел на него Фидли.- Посмотрим ещё, из чего старик трахнет тебя.
— Ну, ладно,- закончив смеяться, сказал Гордон,- уже темнеет. Сейчас спрячем машину и подойдём ближе к дому. Лари, возьми микрофон. Поставишь его на окно и сразу назад. Я зайду с другой стороны и дам тебе знать, если что-то замечу. А ты не забудь взять верёвку,- повернулся он к Фидли,- а то свалишься с дерева и сломаешь себе шею. И следи внимательно за домом. Вдруг старик начнёт стрелять из окна.
Гордон развернул машину и, съехав с дороги, спрятал её в густом ельнике. Захватив все, что им было нужно, они направились в сторону дома.

В лесу быстро темнело. Лари остановился недалеко от изгороди, прислонился к дереву и стал ждать сигнала. Из его правого уха торчала капсула наушника соединённая с рацией, а в кармане брюк лежал микрофон с присоской. Благодаря высокой чувствительности, он улавливал звуки по вибрации оконного стекла.
— Я готов,- услышал он голос Фидли.
— Понял,- ответил Лари, и стал ждать сигнал от Гордона.
— Лари, можно начинать. Всё спокойно,- подал голос Гордон.
— Я пошёл,- ответил тот и направился к изгороди.

Высота живой изгороди была не больше полутора метров, и Лари хорошо видел все, что происходит на участке перед домом. Он выбрал место в изгороди, которое показалось ему менее заросшим, и, не отрывая своего взгляда от дома, начал пробираться сквозь кустарник. Десятки шипов впились в его тело. Но он, стиснув зубы, продолжал раздвигать сцепившиеся между собой ветки.
Внезапно по его телу прошла волна дрожи, от которой на лбу выступил пот. И в следующую секунду возник страшный зуд. Он шёл от конечностей и быстро распространялся по всему телу. Сыщика охватило безумное желание чесаться. Он пулей выскочил из кустов и стал корчиться и извиваться, расчёсывая себе всё тело.
— У-у,- тоскливо и жалобно завыл Лари. Он уже ничего не соображал и кроме желания чесаться, ему хотелось только одного — поскорее уйти от этого места.
— Сволочь, сволочь, сволочь,- бормотал сыщик единственное слово, не зная даже сам, к кому оно обращено. То ли к кустарнику, то ли к тому человеку, который соорудил из него изгородь.

Первое время Фидли внимательно следил за домом, глядя на него через окуляры полевого бинокля. Он сидел на ветвях старого дуба, обвязавшись для страховки верёвкой, и держал в левой руке рацию, готовый в любую секунду предупредить Лари. В окне дома Фидли хорошо видел двоих мужчин, которые пересаживались из-за стола к камину. Убедившись, что опасности нет, он перевёл взгляд на Лари и недоумённо застыл. Не понимая, что происходит, он вглядывался в телодвижения своего товарища.
Вскоре Фидли понял, что у несчастного Лари сильный приступ чесотки. А, увидев выражение его лица, Фидли задохнулся от припадка безумного хохота. Он судорожно вцепился в большую ветку, боясь сорваться с дерева. И если бы не страховочная верёвка, то так бы, наверное, и случилось.
Понимая, что ему нельзя шуметь, Фидли хохотал молча. Он трясся как в лихорадке и бился головой о ветку, за которую держался. Вскоре он пересилил себя и прекратил смеяться. Но, взглянув на танцующую походку Лари и его искажённое гримасой лицо, Фидли снова забился в припадке. Масла в огонь подлил Гордон, который в это время находился за домом и не видел, что происходило с Лари.
— Фидли, ну как там? Всё в порядке?- прозвучало в правом ухе у Фидли.
Тот, словно отвечая Гордону, согласно закивал головой. Он не мог выдавить из себя ни одного слова и уже начал подвывать, так же как и Лари.
— Фидли, почему ты молчишь?- встревожено звучал голос Гордона.
Фидли нажал кнопку рации, но смог выдохнуть только слабое "ы-ы".
— Лари, что случилось?
Но Лари давно уже вырвал из уха капсулу, расчёсывая себе голову, и не мог слышать этого вопроса. Бедняга ничего не слышал и почти ничего не видел. Ноги сами несли его прочь от этого жуткого кустарника. А тело натыкалось на встречные деревья.
У Фидли от смеха свело мышцы живота, и он совершенно обессилил. И всё же он сумел включить рацию и прошептать:
— Гордон... Отбой... К машине.
Посидев ещё несколько минут на ветвях, Фидли начал осторожно спускаться вниз, стараясь не вспоминать ни походку Лари, ни выражение его лица.

Гордон выбежал на дорогу и увидел едва заметный в темноте удаляющийся силуэт Лари. Он бросился вслед за ним. Но, не добежав до Лари нескольких метров, остановился. Необычные телодвижения, сопровождаемые стоном и рычанием, насторожили Гордона.
— Лари, остановись! Ты слышишь меня? Лари!
С таким же успехом старший сыщик мог бы разговаривать и с деревом.
Не зная, как ему дальше быть, Гордон медленно пошёл вслед за Лари.
За его спиной раздался хруст сухой ветки — из темноты леса вынырнул запыхавшийся Фидли.
— Гордон, у него сильная чесотка,- делая после каждого слова передышку, сказал Фидли.
— Какая чесотка? Отчего она у него?
— Живая изгородь. Я читал о таком кустарнике. Так и называется — чесоточник. Лари получил приличную дозу этой отравы.
— Чёрт! Что же теперь делать?
— Надо тащить его к озеру. Солёная вода поможет нейтрализовать яд.
— А ты раньше не мог сказать нам об этой гадости?
— Я же говорю тебе, что я только читал о нём, а вижу это растение впервые.
Гордон и Фидли подхватили извивающееся тело Лари под руки и потащили к воде.
Добравшись до озера, они вытащили из карманов его одежды документы и толкнули беднягу в воду.
— Надо его подстраховать, а то ещё захлебнётся ненароком,- торопливо снимая с себя одежду, сказал Фидли.
Оказавшись в воде, Лари сразу почувствовал облегчение и стал погружаться в неё с головой. Рядом с ним плескался Фидли, сочетая полезное с приятным.
— Сволочь,- к Лари вернулась способность говорить и соображать.- Я убью этого садовода!
Фидли захохотал, но, увидев бешеное лицо повернувшегося к нему товарища, поспешно отплыл в сторону.
Гордон присел на камень и закурил.
— Один — ноль,- сказал он, выпустив изо рта облако дыма. Но, вспомнив случай на пожаре, добавил.- Хотя нет, два — ноль. У них сильная команда, ребята, и мы можем вылететь из этого турнира.
— Гордон, мне что-то совсем расхотелось лезть в это осиное гнездо,- натягивая на себя брюки, сказал Фидли.- И Лари, мне кажется, думает точно так же.

Лари молчал. Он разделся прямо в воде и выкинул мокрую и изодранную одежду на берег. Всё его тело было в красных полосах и пятнах. Кое-где кожа была расцарапана до крови.
— И что ты предлагаешь?- Гордон посмотрел на Фидли,- Отказаться? Это означает уйти в отставку без выходного пособия и пенсии. Или у тебя на примете есть работа лучше?
Полицейское Управление не только хорошо оплачивало эту работу, но и предоставляло своим служащим большие социальные льготы. Это была одна из самых престижных профессий в обществе.
— М-да. Любишь кататься — люби и саночки возить,- задумчиво произнёс Фидли и, посмотрев на расцарапанное тело Лари, добавил.- Только вот саночки-то слишком тяжеловаты — не надорваться бы.
— Ну, как, оклемался?- спросил Гордон, выходящего на берег, Лари.
Тот в ответ только устало махнул рукой и повалился на траву.
—Вот что, Фидли,- повернулся к нему Гордон.- Шагай на передовую. А мы сейчас поедем искать Лари одежду. И будь осторожен. Не дай бог у старика бессонница, и он выйдет на тебя поохотиться. Не забывай — у него большой опыт в этом деле. Сообщай мне обо всём, что увидишь и услышишь. Подменю тебя, когда приеду. Пойдём Лари.
Лари с трудом поднялся на ноги и побрёл вслед за Гордоном к машине.

Глава 17

В тени старого, развесистого вяза, на деревянной строганной скамье сидел Адам. Его левая нога, закованная в броню гипса, была выставлена вперёд, словно он хотел кому- то подставить подножку. Рядом с ним лежали деревянные костыли, без которых он пока ещё не мог обходиться.
Археолог неподвижно смотрел в одну точку. Со стороны можно было подумать, что он наблюдает за каким-то зверьком или насекомым, ползущим в траве, и боится спугнуть его неосторожным и резким движением. Но, посмотрев в его остекленевшие глаза, можно было сразу понять, что в этот момент они ничего не замечают вокруг себя. Адам смотрел на траву, но видел перед собой совершенно иную картину. Комната с купольным потолком, каменный алтарь, фигурка бога, протянувшая к нему пустые руки, и всё это на фоне лиц людей погибших в катастрофе.

Это видение преследовало археолога постоянно, днём и ночью. Оно лишило его сна и покоя, и он был не в силах заставить себя думать о чём-то другом. Пронзительный и суровый взгляд бога ясно говорил о том, что Адам совершил преступление и теперь несёт за это наказание, от которого невозможно спрятаться и укрыться. Угрюмый и молчаливый археолог стал похож на высохшую мумию. Родные со страхом и состраданием смотрели на него, не зная, чем ему можно помочь. Он ни с кем не разговаривал. На вопросы, если и отвечал, то лишь движением руки или головы. Пищу принимал плохо, словно по инерции, и всё время о чём-то думал.

Адам давно уже понял, что совершил большую ошибку, сняв фигурку бога с алтаря и вырвав из его рук драгоценный камень. Лучше бы он оставил всё как есть и довольствовался тем, что видел и знал, где находится тайная комната. Пусть это и был бы его самый надёжный тайник. Теперь же, благодаря своему невежеству и страсти коллекционера, он разрушил и потерял то, чего добивался и нашёл с таким трудом. Его ошибка была в том, что он отнёсся к своей находке как к обычной вещи, неодушевлённому предмету, и вторгся в мир ему совсем неведомый. Адам стал виновником землетрясения и гибели людей, а сам не погиб лишь потому, что должен нести наказание за это преступление. Сейчас бы археолог отдал всё на свете, чтобы исправить свою ошибку. Но как это сделать, если всё утеряно и он не может передвигаться без помощи костылей? Если бы он смог найти статуэтку и камень, то с огромной радостью вернул бы их на прежнее место.

Археолога недавно выписали из больницы и, по рекомендации врачей, родственники привезли его сюда — в санаторий на берегу озера Панка, в надежде, что лечебная вода и чистый воздух помогут поправить его здоровье. Адама всю жизнь знали как энергичного и деятельного человека, который ни минуты не мог сидеть без дела. Всегда бодрый, подтянутый и общительный, он заражал своей энергией окружавших его людей. Сейчас же, глядя на него, родные и друзья не могли поверить, что перед ними тот самый Адам. Этот человек изменился и внешне и внутренне, отказавшись от общения с кем бы то ни было. Если он не лежал на кровати с закрытыми глазами, то уходил в дальний угол парка и сидел там, в одиночестве на скамье под большим вязом.

Видение, неизменно стоявшее перед глазами, совсем измучило Адама. Оно преследовало его днём и ночью, и он не знал, как ему от этого избавиться. Не помогали никакие, даже самые сильнодействующие лекарства. Археолог стал бояться, что сойдёт с ума и его увезут в Шестое Управление. Вчера он попросил жену съездить домой и привезти медную книгу из его коллекции. Ему пришлось рассказать ей, где находится тайник, но у него не было другого выхода. Он надеялся на то, что может быть старинная книга даст ему какой-нибудь совет — ведь она написана этим богом. И больной ухватился за эту мысль, как утопающий за соломинку. Археолог понимал, что Бернар вряд ли поверил в ту басню, которую Адам сочинил для него в больнице. И опасаясь, что за ним ведётся наблюдение, дал жене подробные инструкции, как незаметно доставить в санаторий опасную книгу.

Адам просидел на скамейке до самого ужина, пока за ним не прислали медсестру сообщить, что ему пора идти на ужин.
"Надо подчиняться распорядку санатория,- подумал он,- а то на меня и так уже все смотрят, как на ненормального".
Он встал и, опираясь на костыли, медленно направился к зданию главного корпуса. И хоть ему было совсем не до еды, он всё же заставил себя проглотить котлету и выпить стакан сока. После ужина археолог лёг на кровать в своей комнате и закрыл глаза. На него в упор смотрел сердитый бог. Под его пронзительным взглядом Адам чувствовал себя как кролик перед удавом. Вся его душа корчилась и извивалась, а он смотрел на бога не в силах оторвать взгляд.

Адам открыл глаза, когда услышал скрип двери. В комнату осторожно вошла его жена. Она присела на краешек кровати и положила ему руку на грудь. Он вопросительно и настороженно посмотрел ей в глаза. Увидев, как она кивнула головой, супруг с облегчением накрыл её руку своими иссохшими ладонями.
До темноты оставалось ещё достаточно времени, поэтому Адам попросил жену взять инвалидную коляску, и они отправились на побережье. Там, вдоль длинного пляжа, выгнувшись дугой, пролегла ровная и широкая пешеходная дорожка. В это время она была совершенно безлюдна, и здесь Адам мог не бояться, что его книгу кто-нибудь увидит. Он сел в коляску и, раскрыв книгу, начал искать молитву о раскаянии в воровстве. Жена стала медленно толкать перед собой коляску, внимательно глядя по сторонам. Она была готова в любой момент подать ему сигнал об опасности.

Со стороны озера дул лёгкий ветерок. Он нёс с собой мягкую прохладу и запах воды. Иризо уже клонилось к закату, освещая лишь верхушки деревьев и горы. Над озером иногда слышался крик чаек.

Адам листал медные страницы, пока не нашёл нужную молитву. Лицо бога неотступно стояло у него перед глазами. Оно проступало на каждой странице и археолог начал читать молитву, глядя богу прямо в глаза. Он действительно во всём давно и искренне раскаялся, поэтому в его голосе и душе не было и тени фальши. Читая слова молитвы, Адам мысленно говорил богу, что он совершил это преступление не по злому умыслу, а только из-за своего незнания и невежества. К концу молитвы лицо бога стало менять своё выражение. Он смотрел теперь на Адама задумчиво и немного устало. Так смотрит на провинившегося ребёнка старый и умудрённый опытом человек. Закончив читать молитву, Адам положил руки на книгу, словно давая клятву, и закрыл глаза.
Вдруг он увидел как в протянутых руках бога, вспыхнув ярким светом, появился его шар. Видение стало бледнеть и вскоре исчезло. Адам неподвижно сидел в коляске, всё ещё не веря в то, что кошмар закончился. Наконец, он обернулся и посмотрел на жену. Впервые после катастрофы его глаза светились радостью, а на губах была улыбка. Увидев своего прежнего Адама, женщина тихо заплакала.

С этого дня здоровье археолога стало резко улучшаться. У него появился аппетит. Он подолгу со всеми разговаривал, шутил и смеялся. Адам чувствовал себя так, будто родился заново. Он опять радовался жизни и окружающей его природе, но на закате дня обязательно уединялся и читал медную книгу. Археолог выучил наизусть не только спасшую его рассудок молитву. Адам дал себе клятву запомнить всю книгу и с присущей ему настойчивостью и упорством добивался поставленной цели. Он чувствовал, как с каждым днём меняется его сознание и мировоззрение. Многие вещи и понятия приобрели для него совершенно иной смысл.
Внешне оставаясь прежним Адамом, он медленно превращался в другого человека. С горечью и сожалением археолог вспоминал свою прежнюю страсть. Много лет он потратил на поиски уникальных вещей, чтобы потом снова спрятать их от всего мира. И ради этого ему приходилось лгать, изворачиваться, прятаться и всех подозревать! Но так жили все в этом обществе, и если бы не Нарфей и медная книга, то Адам никогда бы не понял, что в мире существуют другие ценности и понятия, которые очищают душу человека и поднимают его сознание на другой уровень. С этого дня археолог решил, что посвятит весь остаток своей жизни на то, чтобы отыскать и вернуть людям забытого бога.

Конечно, Адам понимал, что это путь бунтарства, и что если он будет кричать об этом на каждом углу, то не доживёт и до следующего дня. Но жить прежней жизнью он уже не мог. Каждый раз, повторяя про себя заповеди и молитвы Нарфея, археолог всё больше понимал и убеждался в том, что люди выбрали для себя неверный путь и миром правит обман, страх и невежество. Все законы и правила, по которым живёт это общество, служат для подавления и контроля, вместо того, чтобы дать человеку возможность обрести истинную свободу.

Адаму очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим открытием. И самым близким для него человеком была его жена Зара. Они теперь каждый вечер гуляли вместе по пустынному пляжу, разговаривая обо всём на свете. В один из таких вечеров Адам и начал разговор на эту тему.
— Скажи Зара. Ты действительно веришь в бога Армона и во всё то, что говорит наша церковь?
Супруга пристально посмотрела на мужа. Вопрос был явно провокационный, но он доказывал и то, что степень доверия Адама к жене очень велика. Если бы её муж задал этот вопрос другому человеку, то нет никакой гарантии, что тот не побежал бы в церковь с доносом на Адама.
— Ты хочешь сказать, что ты в чём-то сомневаешься?
— Зара. Я, конечно, ценю твоё умение уходить от ответа. Мы все в нашей жизни преуспели в этом искусстве. Но я никогда бы не стал говорить на эту тему с человеком, которому не доверяю целиком и полностью. Я просто хочу разобраться в том, что вижу собственными глазами. Думаю, именно для этого бог наделил нас способностью мыслить. Но если ты мне не доверяешь, то нам лучше не говорить о боге. Это слишком опасная тема.
— Адам я не знаю, что ощущает человек, который ни во что и ни в кого не верит. В бога я верю лишь постольку, поскольку в него верят все, и другой веры я не знаю. А в тебя я верю потому, что мы прожили вместе больше тридцати лет, и у меня нет никаких оснований тебе не доверять. Можешь говорить всё, что думаешь. Я только боюсь, чтобы ты не начал рассуждать на эту тему с кем-то другим.
— Ну что ты. Я же не враг сам себе и прекрасно понимаю, где и в какое время мы живём. Но если мы не можем говорить свободно, о чём думаем, значит, мы живём хуже, чем в тюрьме?
— Не мы с тобой придумали правила этой игры. И я не знаю такого места, где жили бы по другим правилам.
— Такое место, Зара, было когда-то на Дагоне. Наша церковь утверждает, что бог Армон был и остаётся единственным богом. И о существовании других народов никто из нас тоже не слышал. Но они были. И другие народы, и другие божества. Я в этом уже убедился и у меня достаточно доказательств того, что наша церковь лжёт!
Зара стала испуганно оглядываться по сторонам.
— Адам, я тебя умоляю, не говори так громко!
Некоторое время они, молча, шли по дорожке, выложенной из искусственного камня. Первой заговорила Зара.
— Скажи, зачем тебе всё это надо? Неужели ты не можешь жить так, как живут все остальные?
— Это — не жизнь. Это — её подобие, суррогат. Такая жизнь недостойна человека, если он хочет считать себя таковым. Жить, постоянно озираясь и знать, что тебя обманывают, обманывают во всём. Разве это нормально? Разве это можно назвать жизнью? Обманутым быть легко, когда не знаешь, что тебя обманули! Представь себе, что на Дагоне когда-то жили люди, которые не обманывали, не воровали и ни на кого не нападали. Вот такие у них были правила!
— Это ты узнал из медной книги?
— Да. Я давно уже её нашёл, но прочитать полностью смог только сейчас. Мало того. Я нашёл статую бога Нарфея. Того самого бога, которого почитал этот народ. Но по своему невежеству я натворил кучу бед, из-за которых погибли люди. Да я и сам сошёл бы с ума, если бы не эта медная книга.
— И что ты теперь намерен делать?
— Во-первых, я должен исправить свою ошибку и вернуть фигурку бога на прежнее место. Во-вторых, я хочу знать всё об этом народе.
— Это очень опасно, Адам. Если об этом узнает церковь — она не станет с тобой церемониться.
— Да, я знаю. Поэтому и хочу тебя предупредить, что за мной давно наблюдают люди Корвелла. И если им станет известно о медной книге или о статуэтке, то на мне можно будет ставить крест. Будь осторожна Зара — моя жизнь и в твоих руках тоже.
Уже почти стемнело, когда они повернули на дорожку, ведущую в санаторий.


Медную книгу Адам выучил наизусть, и Зара увезла её обратно в тайник. Всё так же вечерами они гуляли по пустынному пляжу, и археолог рассказывал жене то, что узнал из этой книги. Он заметил, что с каждым разом Зара всё внимательнее вслушивается в его слова. И вскоре понял, что у него теперь есть единомышленник и он уже не одинок в своей вере. Осознание этого воодушевляло археолога и окрыляло его.

Однажды после обеда, когда Зара ушла в городок за покупками, а он вышёл прогуляться в тенистую аллею, Адама догнал молодой мужчина. Одет он был, как и почти все курортники — панама, лёгкая футболка, шорты и спортивные тапочки.
— Простите, вы — Адам Форст?- обратился к нему незнакомец.
— Да,- археолог посмотрел на мужчину,- вы не ошиблись.
Он никогда прежде не видел этого человека среди отдыхающих.
"Вероятно, он недавно приехал",- подумал Адам.
— Позвольте представиться. Корвен Борк,- мужчина показал Адаму полицейское удостоверение.
— И что же вас ко мне привело?- спросил археолог, скользнув взглядом по пластиковой карточке.
— Наверное, правильным будет сказать, что я пришёл к вам от имени Бернара Корвелла, поскольку действую в его интересах.
Адам, молча, и вопросительно смотрел на детектива.
— Вы, конечно, помните тот рубин, что нашли в лабиринте?
Адам всё ещё молчал, явно ожидая дальнейшего разъяснения.
"Не очень-то разговорчивый этот археолог",- подумал Борк.
— Так вот. Корвелл нашёл его, но камень вновь исчез, причём при загадочных обстоятельствах.
— Мне об этом Бернар ничего не говорил,- наконец, ответил Адам.
— Возможно, он просто не успел это сделать.
— И теперь он нанял вас, чтобы отыскать рубин вновь?
— Совершенно верно.
— При каких же обстоятельствах камень исчез на этот раз?
— Увы! В интересах следствия... дальше по протоколу.
— Боюсь, что я ничем вам не смогу помочь. Всё что я знал, я рассказал Бернару и добавить к этому мне нечего.
— Просто мне хотелось бы услышать это от вас. Корвелл мог что-то забыть или не так понять.

Они сели на ближайшую скамейку, и Адам пересказал Борку ту историю, которую придумал для Бернара.
— А вы уверены, что вас никто не видел, когда вы нашли рубин?
— Абсолютно! Кроме меня в эту часть лабиринта никто не заходил. Если не считать того, чьи кости остались лежать на земле.
— А на выходе из лабиринта вы тоже были один?
— Во всяком случае, я никого не видел. А после того, как выбежал оттуда, я уже и не смог ничего увидеть.
— Да, конечно,- Борк понимающе кивнул головой.- Огромное вам спасибо за ваш рассказ. И у меня к вам большая просьба — дайте мне знать, если вам станет что-то известно об этом рубине.
— Хорошо. Только если его не может найти Корвелл и полицейское управление, то мне и подавно этого не сделать.
— В жизни всякое бывает,- вставая со скамьи, сказал Борк.- До свидания. Желаю вам скорейшего выздоровления!
— Спасибо. А я желаю вам удачи в ваших поисках. Всего хорошего!
Адам смотрел вслед удаляющемуся детективу. Здесь было, о чем задуматься!

"Зачем нужно было сыщику ехать такую даль, если всё, что я рассказал, он уже узнал от Бернара? Может он не доверяет Корвеллу? Или хотел проверить мой рассказ? Вдруг я что-нибудь перепутаю или придумаю что-то новое! Хотя, в этой басне не так уж и много подробностей, чтобы можно было что-то перепутать. Говорит, что камень исчез при загадочных обстоятельствах. Что бы это могло означать? Надо позвонить Бернару. Может он что-нибудь прояснит?"
Археолог поднялся со скамьи и направился к зданию санатория. Там находились телефоны для отдыхающих. Дойдя до главной аллеи, он увидел жену. Она шла к нему от центральных ворот с большим пакетом, из которого торчали продукты.
— Зара, ты опять накупила всякой всячины. Неужели тебе не нравится, как здесь кормят?
— Я всегда была сладкоежкой. К тому же есть однообразную пищу — выше моих сил. Здесь редко подают фрукты, не говоря уже о конфетах и шоколаде. А ещё я купила кофе, печенье и сыр, без которого ты жить не можешь!
— Сдаюсь! Я был неправ! Без этих продуктов я действительно могу умереть,- засмеялся Адам.- Зара, а ты не встретила случайно у входа мужчину лет тридцати в бежевой футболке и шортах? У него в руке была кожаная папка.
— Да, я его видела. Он направлялся к машине, стоявшей у входа. Это что, твой знакомый?
— Кажется, теперь уже да. Это — сыщик, Зара. Его прислал Корвелл. Запомни его лицо хорошо — он для нас очень опасен. А в машине ещё кто-нибудь находился?
— За рулём сидел мужчина. Я увидела только его затылок с короткой стрижкой. Кстати, это было не такси. В марках машин я не разбираюсь, но это могу сказать тебе определённо. Номер не запоминала, так как у меня нет такой привычки. Но если это нужно, то с сегодняшнего дня буду делать и это.
— Тебя нужно отправить на курсы разведчиков, ты — прирождённый шпион!
— Шпионка,- поправила его Зара.- И это благодаря тому, что у меня такой непоседливый муж.
— Я хочу позвонить Корвеллу. Не приготовишь ли ты к моему приходу чашечку кофе?
— Тогда поторопись, если не хочешь пить его холодным.

Желающих разговаривать по телефону, в это время дня всегда было мало, и Адам быстро дозвонился до Корвелла.
— Алло, Адам. Как твои дела?- услышал он голос Бернара.
— Пока ещё хромаю. Но в основном я уже почти здоров. Ко мне только что приходил человек из полицейского управления. Он интересовался рубином и сказал, что действует в твоих интересах.
— Если его фамилия Борк, то это верно.
— Да, его зовут Корвен Борк. Но он мне сообщил, что камень пропал во второй раз.
— И это верно. Просто всё произошло слишком быстро. Я уже собирался позвонить тебе о находке, как рубин снова исчез.
— А как это произошло?
— Извини Адам. Я дал слово детективу не распространяться на этот счёт. Он говорит, что это может помешать следствию.
— Да, конечно. Я рассказал всё, что знал. Хотя, честно говоря, не понимаю, зачем ему нужна эта история, когда рубин пропал совершенно в другом месте?
— Не знаю, Адам. У сыщиков свои методы. Меня тоже не всегда посвящают в детали следствия.
— Ну, ладно. Остаётся надежда на то, что и в этот раз рубин не исчезнет бесследно.
— Для этого он слишком заметен. Приезжай ко мне, когда будешь здоров. Мы собираемся организовать ещё одну экспедицию в Пески.
— Когда это произойдёт?
— Я не хочу начинать без тебя. Думаю, у тебя есть полное право возглавить и эту экспедицию.
— Спасибо, Бернар. Я обязательно к тебе приеду. До встречи!
— До встречи, Адам!
Археолог положил трубку.

"Новая экспедиция. Если в тот же район, то это связано с рубином. Кстати, у меня появится шанс найти статуэтку, если она всё ещё там. А вдруг это всё ложь, и Бернар с Борком затеяли какую-то игру? Интересно, какую роль они отвели мне?"
Адам взял костыль и медленно пошёл по аллее.

"У меня слишком мало информации, чтобы делать какие-либо определённые выводы! Ну, хорошо, начнём всё сначала. Пристальное внимание ко мне в больнице говорит о том, что Бернар знал о рубине и камень был уже у него. Если история с очередной пропажей — ложь, значит, Бернар заподозрил, что камень является лишь частью моей находки. И теперь он хочет узнать, что я ещё нашёл в лабиринте. Может быть, для этого он и хочет организовать вторую экспедицию? Чтобы я сам нашёл для него статуэтку. Ловко. В таком случае посмотрим, кто кого перехитрит!"
Адам усмехнулся. Если он найдёт статуэтку, то никто не сможет помешать ему, поставить её на алтарь. Но камень, как вернуть камень?
"Теперь допустим, что рубин действительно исчез во второй раз. В таком случае, сообщая мне об этом, Бернар хочет, чтобы я тоже принял участие в поиске. А вдруг мне повезёт? Вот тут-то меня и возьмут тёпленьким люди Борка! Да, как ни крути, а я у Бернара с Борком в роли живца".
Археолог остановился и вздохнул полной грудью, ощутив при этом едва уловимый терпкий запах.
"Ах, чёрт, кофе стынет!"- вспомнил он и поспешил к Заре.

Глава 18

Герон открыл глаза. За окном уже брезжил рассвет. Скоро поток яркого света хлынет в комнату, высветив на стене переплёт оконной рамы. В лесу был слышен щебет птиц и барабанная дробь дятла. Свежий и чуть влажный воздух проникал сквозь приоткрытое окно. Герон глубоко вздохнул, с наслаждением впитывая в себя запахи озера и леса, знакомые ему с детства. Он чувствовал себя превосходно и был полон энергии и бодрости. Живительный воздух этого места и стены родного дома восстановили его истраченные силы. Герон посмотрел на будильник. С того момента, как он лёг в кровать, прошло шесть часов.

"Я спал и видел всё это во сне. Впрочем, какая разница, сон это был или явь? Главное — я теперь знаю, что произошло на болоте. Но что это за облако, которое меня спасло? Я наблюдал всё происходящее со стороны, то есть глазами двойника. В этой ситуации он тоже был бессилен изменить ход событий. И лишь когда облако вошло в меня, я почувствовал в себе силы и способность спастись".

Он закрыл глаза и опять попытался вспомнить этот момент. Перед ним медленно, как на фотобумаге, проявлялась картина происходящего. Герон пристально всматривался в это облако. Оно переливалось, меняя форму, и в нём мелькали какие-то едва уловимые образы. Но главное, у журналиста появилось ощущение, что это странное облако ему не чужое. В нём было что-то родное и очень близкое.

Герон вновь открыл глаза. Оказалось, что смотреть глазами двойника нелегко и требует большой затраты энергии. Он почувствовал усталость и в нём сразу проснулся волчий аппетит.
"Так вот почему вчера после купания я так сильно проголодался! Двойник истратил весь запас моих сил! Интересно, вот я всё время пытаюсь смотреть его глазами, вспоминая своё прошлое в критические моменты. А смогу ли я сделать это сейчас, в настоящее время и в спокойной обстановке?"
Он снова напрягся, стараясь переключиться на своего воображаемого двойника, но никак не мог увидеть себя со стороны. Перед его глазами была всё также картина на стене, чуть приоткрытое окно, стол с лампой под абажуром и платяной шкаф в углу.
И вдруг он заметил подлетавшую к нему муху. Нет, она не летела — она ползла по воздуху. Скорость её была не больше, чем у гусеницы, ползущей по ветке куста. Герон медленно протянул руку и спокойно взял её двумя пальцами. Муха даже не пыталась уклониться от его руки. Она словно её не замечала. Рассмотрев насекомое вблизи, журналист разжал пальцы, и муха поползла от него вверх и в сторону, явно пытаясь убежать. Он подтолкнул её тыльной стороной ладони и почувствовал, как сквозь пальцы почти со свистом проходит воздух. А муха от такой "помощи" закувыркалась и, оглушённая, стала медленно падать вниз.

Герон расслабился, и сразу на него навалилась усталость и изнеможение. Он чувствовал себя так, будто всю ночь таскал на себе мешки с песком. Каждая клетка его организма кричала — "дайте отдых, дайте пищу". Герон с трудом поднялся с кровати и как был, в одних трусах, поплёлся на кухню. В таком состоянии его мозг уже не мог ни о чём думать, кроме как о еде, потому что подобного голода и усталости он никогда ещё не испытывал. На кухне журналист стал хватать и заталкивать в рот все, что попадало ему на глаза. В этот момент Герон не замечал ничего вокруг себя, даже отца, который стоял за его спиной и тихо смеялся.
— Гера, остановись,- наконец, сказал отец. - Кушать тоже надо уметь. При таком аппетите нельзя есть тяжёлую пищу — она слишком медленно усваивается. На плите стоит куриный бульон. Я думаю, что сейчас тебе нужно именно это.
Он подошёл к плите и налил из кастрюли бульон в литровую кружку.
— Вот, выпей,- отец протянул ему большую кружку,- и сходи на поляну. Поброди босиком по росе.
Герон, почти не отрываясь от кружки, выпил весь бульон. И хотя чувство голода ещё не прошло, он заставил себя выйти из дома. Мелкие камушки и сухие ветки щекотали и покалывали подошвы его ног. За время проживания в городе они отвыкли от такого массажа, а ведь в детстве он носил обувь только тогда, когда ходил в школу. Но вскоре журналист уже не ощущал этого. Его организм быстро вспомнил детские привычки, и он лёгким шагом направился к лесной поляне, которая находилась неподалёку от дома.

Отец ухаживал за этой поляной так, как иной садовник не ухаживает за клумбой с редкими цветами. Она была похожа на зелёный и цветущий ковёр, и в этот утренний час вся блестела от росы. Сделав по ней несколько шагов, Герон почувствовал, как из ног уходит усталость. Немного помедлив, он лёг в траву на спину. Холодная и обжигающая волна прошла по всему телу. У него перехватило дыхание, и он быстро перевернулся на живот, получив при этом ещё большую встряску. Герон катался по поляне, как бревно, до тех пор, пока тело не перестало ощущать холода росы. Лишь после этого он поднялся и направился к берегу залива. Силы быстро возвращались к нему. Он всё ещё хотел что-нибудь сесть, но чувство сумасшедшего голода уже прошло. Кожа как губка впитывала в себя росу, после которой остался запах травы и цветов.
"Вместе с росой через поры кожи в организм попадают сок травы и пыльца цветов,- догадался Герон.- Вот почему отец послал меня на поляну. Он определённо знает, что со мной происходит и наблюдает за этим процессом".

Он подошёл к воде, потрогал её ногой и сразу засмеялся:
"Быстро у меня выработался рефлекс после вчерашней купели!"
Вода, нагретая вчерашним жарким днём, сегодня утром была похожа на парное молоко. Чистая и прозрачная, она просматривалась на много метров вперёд. Журналист медленно зашёл в воду по пояс, оттолкнулся и нырнул.

Герон всегда плавал с открытыми глазами. В детстве ему нравилось нырять на глубину и, уцепившись за какой-нибудь камень наблюдать, как любопытные рыбы подплывают к тому месту, где он нырнул. Он сидел там столько, сколько мог выдержать, не замечая, что с каждым разом увеличивается время, проведённое под водой.
Однажды, купаясь с ребятами у рыбацкого причала, Герон принял участие в соревновании на то, кто дольше всех просидит под водой. Свои силы пробовали все, даже взрослые мужчины, но победителем стал он. Герон так долго сидел на дне, что за ним стали нырять и вытаскивать его из воды, испугавшись, что ныряльщик утонул. После этого случая завистники прозвали его "лягушонком". И хоть он и не очень обиделся, но больше, ни с кем в этом не соревновался.
А вообще-то Герон часто побеждал в различных состязаниях. Он быстрее всех бегал, выше и дальше всех прыгал. Видимо, ежедневные десятикилометровые прогулки в школу и обратно, хорошо натренировали его тело. Не сказать, что он был очень сильный. В классе и среди его друзей были ребята и посильнее, но то, что он был всех выносливее — это точно.

Герон вынырнул на поверхность воды и лёг на спину. Он медленно шевелил руками и ногами, сохраняя тело на плаву. Вода в озере была солёная и благодаря её плотности, лежать на ней было легко и приятно. Восстановив дыхание, журналист стал думать о том, что произошло в его комнате.
"Что же случилось? У меня ускорилась реакция или замедлилось время? А может это одно и то же? Жаль, что я не посмотрел на часы! А впрочем, если муха еле ползла по воздуху, то и секундная стрелка тоже должна замедлить свой ход. Выходит, всё же изменилось время! А если его можно замедлить, то можно и остановить, и повернуть вспять! Больше похоже на бред сумасшедшего. Случись это с кем-то другим — я бы точно крутил пальцем у виска. Кстати, на болоте время тоже остановилось. Значит, я получил двухстороннее воспаление лёгких не потому, что моё тело долго находилось в холодной болотной жиже, а потому, что я долго лежал мокрый на земле".
Герон перевернулся на живот и поплыл к берегу.

Выйдя из воды, он, как и в детстве, снял с себя мокрые трусы и выжал их, совершенно забыв о том, что поблизости могут находиться люди.
"Отдыхающие, в такую рань должны ещё спать,- подумал журналист, надевая трусы,- а вот мой "хвост" точно где-то здесь притаился".
Он мелкой трусцой побежал к дому. Оттуда уже шёл дразнящий запах разогретой пищи.

— Если у меня постоянно будет такой аппетит,- Герон пытался говорить, хотя его рот был полон еды,- то я за два дня уничтожу весь твой годовой запас.
— Ничего,- смеясь, ответил отец.- Сейчас мы возьмём лодку, удочки и пополним наши закрома.
— А что говорят птицы? Далеко от нас вчерашний гость?
— Гости,- поправил его отец.- Один сидит в лесу на дереве. Другой делает вид, что рыбачит у берега. А третий уехал в посёлок на машине.
— Когда ты успел это всё узнать?
— Гера, если ты всю жизнь живёшь в лесу, то знаешь его как собственную квартиру. Надеюсь, ты заметил бы троих незнакомцев в своей городской квартире?
— Да уж, конечно. Там и спрятаться-то негде.
— Точно так же и в лесу.
— И давно они здесь?
— С рассвета. Кстати, если хочешь, то можешь оставить гостям немного еды.
— Перебьются,- ответил Герон, запихивая в рот очередной кусок.- Они, в отличие от нас, на государственном довольствии. Я бы лучше подсыпал в еду слабительного, чтобы они не только чесались, но и поносили.
— Мысль, конечно, неплохая,- захохотал отец.- Жаль только, что нельзя этого сделать — они сразу догадаются, что мы их обнаружили и были готовы к обыску в доме. Этим мы навлечём на тебя ещё большее подозрение.
— Отец, они ведь не только обыщут дом, но и постараются установить здесь всякую подслушивающую и подглядывающую аппаратуру.
— Скорее всего, так оно и будет,- задумчиво ответил тот.- Вот что. Давай сделаем так. Мы с тобой уедем на остров с ночёвкой и позволим им обыскать дом, но так, чтобы они здесь наследили, и их легко можно было бы найти. А когда вернёмся, то я вызову полицию и предъявлю все улики и приметы "грабителей". Полиция их, конечно, "не найдёт", но зато во второй раз к нам уже никто не полезет.
— Да,- вздохнул Герон, покачав головой.- У тебя и так полно было хлопот с туристами, а тут ещё и я добавил.
— Жизнь — это движение. Поэтому, чем больше хлопот, тем больше жизни.
— А как ты заставишь их наследить здесь? Они же — профессионалы.
— У нас в посёлке живёт профессионал, которому они и в подмётки не годятся. Помнишь "дядюшку Примуса"?

"Дядюшкой Примусом" звали местного мастера Дадона Праймоса. Он ремонтировал буквально всё. От дырявых кастрюль до сложнейшей электроники. Кроме того, это был гениальный изобретатель и конструктор. Его дом и мастерская были полны всяких удивительных механизмов, которые вытворяли порою черт, знает что. Он автоматизировал все домашние процессы. И даже в местный бар ездил на своём любимом кресле. Когда Праймос сделал это впервые, то вся ребятня бежала за ним, хохоча и улюлюкая. Дадону это надоело, и он нажал на кресле какую-то кнопку. Кресло с шумом выпустило вонючее облако, которое накрыло всю бегущую ораву. Вонь была просто невыносимая. От неё слезились глаза, и выворачивало желудок наизнанку. Этот урок навсегда отбил у мальчишек охоту преследовать Дадона, когда он направлялся в бар или возвращался обратно.

— Конечно, помню,- засмеялся Герон.- Разве его можно забыть?
— Так вот. Когда началась эта заваруха со строительством, и ко мне полезли непрошеные гости, то я пошёл именно к Дадону. Теперь наш дом — неприступная крепость.
— Он что, и сюда поставил "вонючку"?
— И это тоже имеется. Раньше в посёлке не воровали — он был слишком мал для этого. Теперь у Праймоса работы больше, чем достаточно. Чужие люди принесли с собой все "прелести" цивилизации. Кроме системы защиты, Дадон установил в нашем доме и систему слежения, до которой ещё не додумались профессионалы из полицейского управления.
— Ну, что касается оригинальности, то "Примуса" действительно трудно переплюнуть. Мне теперь даже жалко этих ребят. Они просто не знают, в чей дом хотят забраться. Может их вообще сюда не пускать?
— Не забывай, что это не частная компания, а Полицейское Управление. Если не дать им сейчас обыскать дом, то потом они это сделают на законном основании, обвинив нас в каком-нибудь преступлении против государства. Я думаю, что такой вариант будет для нас гораздо хуже.
Герон кивнул головой в знак согласия.
"Отец очень осторожен, и это притом, что он всю свою жизнь прожил в лесу. А может быть именно поэтому?"
— Давай собираться в дорогу,- отец встал из-за стола.- Готовь лодку и снасти, а я соберу всё остальное и приготовлю дом.

Спустя полчаса они уже сидели в лодке, и Герон выгребал на вёслах через узкую горловину залива. Невдалеке "рыбачил" "хвост" делая вид, что не обращает на них никакого внимания. Посмотрев на сыщика, Герон улыбнулся.
"Он ещё не знает, что его ждёт. Если за дело взялся "Примус", то этому парню трудно позавидовать".

— Суши вёсла,- сказал отец, когда они отошли от берега метров на тридцать.
Герон снял вёсла и положил их на дно лодки. Как только он перебрался на нос, отец завёл лодочный мотор. Двигатель взревел и вытолкнул лопастями мощную струю воды. Лодка, подняв нос и присев на корму, понеслась вперёд.
Направив лодку вдоль побережья, и они минут пятнадцать шли этим курсом. Затем отец сбросил обороты двигателя и достал бинокль. Убедившись, что за ними никто не следит, он развернул лодку по направлению к острову. Герон взял у него бинокль и время от времени поглядывал в сторону дома, ожидая преследования. Но озеро было совершенно пустынно, если не считать катера спасателей, который курсировал у побережья.

Добравшись до острова, они повернули вдоль его скалистого берега. И как только закончились скалы, отец направил лодку в залив, похожий на тот, у которого стоял их дом, только меньшего размера.
В глубине залива, где кустарник завис над водой, были устроены мостки. Лодка мягко ткнулась носом в песчаный берег рядом с ними. Закрепив нос и корму, отец с сыном стали переносить на берег вещи. Место для палатки было уже готово. Из земли торчали крепко вбитые колышки, а в нескольких метрах от них устроено кострище, окружённое крупными камнями.
— И часто ты здесь ночуешь?- спросил Герон.
— Нет. Только тогда, когда нужно сделать большой запас рыбы.
— Ты никогда не делал больших запасов. Свежая рыба всегда вкуснее лежалой.
— Я ловлю её не для себя, а продаю в санаторий и рестораны.
— Да ты с ними не только воюешь, но и торгуешь.
— Гера, я же тебе сказал, что я не против, чтобы люди отдыхали на природе. Я только хочу, чтобы они при этом не губили её.
— А другие рыбаки? Они тоже здесь рыбачат?
— Нас здесь не так уж и много. К тому же, мы давно договорились, где и кому рыбачить и охотиться.
— А приезжие вам не мешают?
— Отдыхающие ловят рыбу только ради спортивного интереса. Они если и поймают её, то не знают, что с ней делать дальше. А приезжим браконьерам здесь нет места. Никто не позволит разбойничать на своём участке. Не справится сам — позовёт соседей.
— Отец, а тебе хватает тех денег, что ты выручаешь от этой торговли?
Когда Герон начал работать в газете и стал получать вполне приличные деньги, он несколько раз предлагал отцу свою финансовую помощь. Но тот всегда решительно отказывался.
— Ты опять об этом? Я вполне могу прокормить себя, тебя и ещё несколько человек. Если только у них не будет такого аппетита, как у тебя сегодня утром,- улыбнулся отец.
— Мне кажется, что мой аппетит и в обед будет не хуже,- Герон погладил свой живот в районе желудка.
— Тогда давай поставим палатку, и иди собирать хворост для костра. А рыбу мы здесь быстро поймаем.

Рыбалка действительно была отменная. Герон забыл обо всём на свете, когда начал таскать из воды крупную и сильную рыбу, которая сгибала удилище в дугу, пытаясь сорваться с крючка.
— Ну, довольно,- сказал отец, посмотрев на улов.- Этого вполне достаточно, чтобы утолить даже твой аппетит.

Часть пойманной рыбы пошла на уху. Ещё несколько больших рыбин они начинили специями, закатали в глиняные лепёшки и засыпали горячими углями. Оставшуюся рыбу приготовили, чтобы потом подкоптить в дыму костра. После обеда Герон почувствовал, как его неудержимо клонит в сон. Он расстелил на траве одеяло и едва только накрыл лицо панамой, как тут же уснул.

Журналист проснулся оттого, что кто-то щекотал ему живот. Панама давно съехала набок и, открыв глаза, он увидел перед собой треугольную голову змеи. Из её пасти высовывался и снова исчезал тонкий раздвоенный язык. Это была одна из самых опасных змей в этой местности. От её укуса человек умирал в течение нескольких минут.
Герон стал переключать своё сознание. Теперь он уже знал, как это делать. Змея видимо почувствовала, как напряглось его тело, и бросилась вперёд. Журналист увидел, как её раскрытая пасть с выставленными кривыми зубами приближается к его лицу. Но и его рука уже неслась наперерез змее. Он успел схватить её за голову, когда она была всего лишь в нескольких сантиметрах от его лица.
Герон вскочил на ноги с вытянутой вперёд рукой, в которой медленно извивалась змея. От испуга он так сильно сдавил её пальцами, что сразу же задушил, и вскоре её тело верёвкой повисло у него в руке. Журналист знал, что у этой змеи, пожалуй, самая быстрая реакция из всех существ на планете. Ей не хватило сотой, а может и тысячной доли секунды, чтобы его укусить. Всё тело Герона моментально покрылось потом, который буквально брызнул изо всех пор и струйками начал стекать вниз. Он всё ещё стоял со змеёй в руке, когда из кустарника вышел отец.
Движения отца были заторможены и напоминали замедленную съёмку. Герон закрыл глаза и расслабился. Нахлынувшая усталость многопудовой тяжестью стала давить его к земле, и он в изнеможении опустился на одеяло. Через секунду отец уже тряс его за плечо.
— Она тебя не укусила?
Герон открыл глаза и отрицательно покачал головой. Затем он посмотрел на свою руку и разжал пальцы. Тело змеи мягко упало в траву. Отец бросился к своей сумке, достал бутылку с какой-то жидкостью и, плеснув из неё в кружку, поднёс к губам сына.
— Пей,- резко и властно сказал он.
Герон выпил всё из кружки и повалился на одеяло.

Когда он снова открыл глаза, был уже вечер. Отец сидел у костра и задумчиво смотрел на огонь, иногда поправляя концом палки горящие сучья. Герону, лежащему на земле, видны были лишь языки пламени, танцующие над каменным кольцом. И на фоне тёмного неба отец был похож на колдуна, который варит в каменном котле горящее зелье. Герон, прикрытый ещё одним одеялом, не ощущал вечерней прохлады. Тело его было ватным и безжизненным. Голова налилась свинцом и гудела как колокол. Во рту чувствовался привкус тошноты. Отец повернул к нему голову.
— Проснулся? Как себя чувствуешь?
— Паршиво, как никогда. На меня попал её яд?
— Нет, ты просто поднял груз, который тебе ещё не под силу.
Отец опять налил что-то в кружку и молча, подал её Герону. С трудом поднявшись на локте, тот выпил вязкую и горьковатую на вкус жидкость.
— Что это такое?- спросил он, отдавая, пустую кружку.
— Это поможет тебе на время прийти в себя.
Действительно, прошло несколько минут и в голове у Герона перестало гудеть, а к телу вернулась способность двигаться. Он откинул одеяло и сел, стараясь не делать резких движений. Сам себе он казался сосудом из тонкого стекла, который от неосторожного обращения легко мог расколоться.
— Пойдём,- вставая, сказал отец.- У нас не так уж и много времени.

Герон взял палку, которую ему подал отец и, опираясь на нее, пошёл вслед за ним по направлению к скалам.
Вскоре они подошли к огромному валуну, лежащему у основания скалы. К большому удивлению сына, отец легко отодвинул этот валун в сторону, открыв проход в пещеру. Когда они вошли внутрь, отец зажёг фонарь и стал светить Герону под ноги, чтобы тот не запнулся о какой-нибудь камень. Сделав плавный зигзаг, проход резко расширился, образовав небольшое помещение, в центре которого на плоском камне стояла статуэтка бога. Отец погасил фонарь, и каменную нишу заполнила темнота. Несколько трещин в скале пропускали вечерний свет, но его было недостаточно, чтобы осветить всё пространство. Несмотря на это темнота стала быстро отступать. К тому же в руках бога начал светиться его шар, словно приветствуя пришедших.
Отец слегка подтолкнул Герона, как бы давая ему сигнал к действию. Затем подошёл к камню и сел, скрестив ноги, на землю перед богом, оставив место для сына. Тот последовал его примеру, чувствуя, что говорить в такой ситуации совершенно недопустимо.
Несколько минут они неподвижно сидели на полу перед богом. После этой паузы отец осторожно и медленно обхватил ладонями основание статуэтки. Шар в руках бога вспыхнул сильнее и заискрился. Но через минуту пришел в прежнее состояние. Медленно отняв руки от статуэтки и немного подождав, отец коснулся кончиками пальцев колена Герона. Тот понял, что пришла его очередь, и протянул руки к богу.
Едва его ладони коснулись фигурки, как шар вспыхнул ярким светом, разгораясь всё сильнее и сильнее. Герон почувствовал, как по его телу побежали тёплые волны, снимая с него тяжесть усталости. А в голове у него появился странный шум, похожий на шелест листвы. Шар всё увеличивал своё свечение, и вскоре оно превратилось в сияющее облако, которое целиком поглотило Герона. Глаза его сами собой закрылись. Ему показалось, что он потерял свой вес и парит в воздухе, словно лёгкая пушинка.

Когда он очнулся, отца рядом уже не было. Герон даже не заметил, когда тот ушёл. Шар светился, как и прежде ровным мягким светом, иногда вспыхивая искрами на гранях. Герон осторожно отнял свои руки от статуэтки. Шар при этом мигнул слабой вспышкой. От прежней тяжести и усталости не осталось и следа. Журналист был бодр, свеж и полон энергии. У него появилось ощущение силы, о которой раньше он и не подозревал.
Герон поднялся на ноги и, посмотрев ещё немного на бога, повернулся и пошёл к выходу из пещеры. Там его ждал отец.
Странно, но сыну совсем не хотелось задавать отцу вопросы. Тот или своим видом или каким-то другим образом давал понять, что разговаривать ни о чём не нужно. Отец закрыл вход в пещеру, и они отправились в свой лагерь. Над горизонтом появилась светлая полоска.
"Скоро начнёт светать,- подумал Герон.- Значит, я пробыл в пещере несколько часов".

Глава 19

Прошло уже три часа с тех пор, как Фидли забрался на ветви старого дуба и продолжил наблюдение за домом Мелвина. Ночью он сменил на этом дереве Лари, которому тоже удалось поспать не больше трёх часов. А сейчас Лари должен был выйти на озеро на резиновой лодке, чтобы оттуда наблюдать за домом. Гордон контролировал дорогу и только что приехал из городка, где договаривался со службой береговой охраны насчёт спасательного катера. Он им будет просто необходим, если Мелвины выйдут на рыбалку. Задача Гордона — следить за ними на озере. А Лари и Фидли в это время должны будут обыскать дом рыбака.

"А если они никуда не пойдут?- подумал Фидли.- Сколько же мне ещё торчать на этом проклятом дереве?"
Мышцы его давно затекли и одеревенели. Через каждые пятнадцать-двадцать минут он вставал на толстую ветку и делал приседания, держась за страховочную верёвку. При этом сыщик был похож на возбуждённого гиббона, который увидел в ветвях соседнего дерева самку.
"Какое же это оказывается счастье — просто ходить ногами по земле"- с тоской думал Фидли, растирая одной рукой ноющую задницу.
Он взял бинокль, заметив, что в доме началось какое-то движение. Понаблюдав несколько минут, Фидли включил рацию.
— Гордон, Лари. Они проснулись. Кажется, начинают готовить себе завтрак.
— Понял,- ответил Гордон.- Продолжай наблюдение. Лари, ты на месте?
— Да. Уже забросил удочку,- отозвался тот.
Фидли повернул свой бинокль в сторону озера. Недалеко от горловины залива, на надувной лодке устроился Лари. Он был одет в брезентовый плащ с поднятым капюшоном. Фидли знал, почему Лари накинул на голову капюшон — всё его лицо было оклеено полосками пластыря. Самое смешное было то, что пластырь оказался разноцветным, и теперь лицо Лари напоминало уродливую маску.
Когда ночью Фидли пришёл к дубу сменить Лари и увидел, как с дерева спускается какой-то дикарь с воинственной раскраской на лице, то его снова начал душить смех. Но, зная, как крепко тому досталось, и, не желая обидеть своего друга, Фидли сумел сдержаться и с невозмутимым видом принял дежурство.

Он тихонько засмеялся, вспоминая физиономию Лари, и продолжил наблюдение за домом. В этот момент на крыльце появился Герон.
"Сейчас пойдёт купаться",- увидев журналиста в одних трусах, подумал Фидли.
Но к его удивлению Герон направился на лесную поляну и стал там кататься по траве.
— Гордон. Наш газетчик после канализации и проруби совсем рехнулся,- сказал Фидли, включив рацию.- Он катается по траве, как бревно.
— Зачем?- удивился Гордон.
— Наверное, к дождю,- помолчав, ответил Фидли.
— Это что, старинная народная примета?
— Другого объяснения я не нахожу,- пожал плечами Фидли.
— Это — то же самое, что и прорубь,- подал голос Лари.- Бодрит и моментально снимает сон.
— Что же ты раньше молчал?- сказал Фидли.- Мне давно уже пора взбодриться.
— Вот когда они уйдут из дома, тогда и взбодришься,- сказал Гордон.- Что там ещё видно?
— Старик готовит завтрак. А его сын уже нырнул в воду,- Фидли переводил взгляд то на дом, то на озеро.

Прошло несколько минут.
— Ребята. Он что, утонул?- тревожно произнёс Фидли.
— Что случилось?- спросил Гордон.
— Журналист до сих пор не вынырнул на поверхность,- сказал Фидли.- Может у него на дне лежит акваланг?
— А когда бы он успел его туда положить?- спросил Гордон.- Вот если только его отец об этом позаботился.
— Он вынырнул,- сказал Фидли,- и без акваланга.
— А может, он через трубку дышал?- предположил Лари.
— Не было у него в руках ни трубки, ни шланга,- ответил Фидли,- и сейчас нет.
— Ну, начинаются заморочки,- угрюмо проворчал Лари.
— Сколько он просидел под водой?- спросил Гордон.
— Я не засекал время,- ответил Фидли,- но мне кажется, что он побил все мировые рекорды.
"Уж не прятал ли он на дне то, что мы ищем?- подумал Гордон.- Надо вызвать водолазов и проверить заводь".
— Фидли. Запомни то место, где вынырнул журналист,- сказал он.
— Почти на самой середине,- ответил Фидли.- А сейчас он уже плывёт к берегу.

Прошло ещё полчаса и Герон начал носить в лодку вещи и снасти. Фидли снова включил рацию.
— Гордон. Журналист собирается на рыбалку и мне кажется, что он погрузил в лодку палатку. Значит, он собирается рыбачить, как минимум, целый день, а то и дольше.
— А где его отец?- спросил Гордон.
— Он еще не выходил из дома. А если он останется здесь, что тогда?
— Тогда его вызовут в полицейское отделение,- ответил Гордон,- и продержат там столько, сколько нам нужно.
— Понятно,- сказал Фидли.
Для него это означало, что он скоро сможет спуститься на землю и, даст бог, ему больше не придётся карабкаться на этот дуб. Во всяком случае, он на это очень надеялся. Увидев, что старший Мелвин вышел из дома, и закрывает входную дверь, Фидли схватил рацию.
— Гордон, они уходят оба.
— Хорошо. Я сейчас сажусь на катер и буду следить за ними на озере. А вы с Лари, как только они отойдут достаточно далеко, отправляйтесь в дом.

Фидли дождался того момента, когда Герон оттолкнул лодку от берега и, освободившись от страховочной верёвки, стал осторожно спускаться вниз. Едва он ступил на землю, как ноги его подкосились и, потеряв равновесие, сыщик упал в траву. Он лежал на земле и наслаждался состоянием полной расслабленности и покоя.
— Фидли,- загудел в его правом ухе голос Лари.- Они уже далеко. Ты идёшь?
— Иду,- Фидли с трудом сел на землю.
Смотав веревку, он положил её вместе с биноклем в холщёвую сумку. Кряхтя, поднялся на ноги и, закинув на плечо ремень сумки, пошёл к берегу, где его ждал Лари.

— Что, никак не мог покинуть это уютное гнёздышко?- улыбаясь, спросил его Лари, когда тот, ковыляя, подошёл к воде.
Взглянув на лицо своего напарника, Фидли с хохотом снова повалился на землю. Лари недоумённо смотрел на своего хохочущего друга.
— Не улыбайся больше никому, Лари,- сказал ему сквозь хохот Фидли.- С твоей боевой раскраской это скорее похоже на звериный оскал. Ты сейчас любого можешь сделать заикой.
Лари перегнулся через борт лодки, пытаясь разглядеть в воде своё отражение. Из воды, покачиваясь и кивая, на него смотрела страшная, разноцветная маска. Он потрогал своё лицо и, убедившись, что это всё же его отражение, со стоном выпрямился.
— Проклятый старик,- сказал он, всё ещё ощупывая лицо.- Как же он меня изуродовал.
— Наверное, он решил, что раз ты встал на тропу войны, то и выглядеть должен подобающе,- смеясь, сказал Фидли.
— Садись в лодку, обезьяна бесхвостая,- протягивая ему весло, сказал Лари.- Нам нужно ещё весь дом осмотреть.
Фидли забрался в лодку и оттолкнулся веслом от берега. Пока Лари лавировал между камнями в горловине залива, Фидли вызвал по рации Гордона.
— Как там наши рыбаки, Гордон? Не собираются ли они возвращаться?
— Нет. Они идут на предельной скорости вдоль берега. Можете спокойно начинать осмотр дома.
Фидли выключил рацию и положил к себе на колени дорожную сумку. Покопавшись в ней, он вынул оттуда объёмистый футляр, обтянутый чёрной кожей. Это была радость и гордость Фидли — уникальный набор отмычек из очень редкого сплава, который практически невозможно было сломать. Фидли сам готовил для него чертежи и по заказу Полицейского Управления этот набор в единственном экземпляре изготовил секретный оружейный завод.

Именно благодаря страсти Фидли открывать всевозможные замки он и попал на работу в Управление. Его взяли с поличным три года назад, когда он пытался обчистить сейф в одном из богатых домов. Хозяин этого особняка был просто помешан на драгоценностях и приобрёл для своей коллекции сейф, который, по убеждению фирмы-изготовителя, невозможно было взломать. И всё же Фидли выпотрошил этот сундук, и притом, за очень короткое время. Если бы не досадная случайность, то этих двух сумок набитых драгоценностями ему хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
На допросах Фидли наотрез отказался объяснить, каким образом ему удалось вскрыть этот сейф. Он не причинил хитроумному механизму никаких повреждений. А, уходя, не забыл запереть дверь сейфа, изменив при этом его секретный код. Теперь уже ни хозяин, ни сам изготовитель не могли открыть дверь сейфа. На это Фидли и рассчитывал. Прошло бы немало времени, прежде чем сейф открыли бы вновь, и только после этого хозяин узнал бы, что он ограблен.

Но не судьба. И вот Фидли за решеткой и ему светит десять лет каторжных работ на урановых рудниках. Он, конечно, понимал, что этот приговор означает для него только смерть. Даже если ему очень повезёт, то он вернётся оттуда больным и дряхлым стариком. И Фидли решил играть ва-банк. Он бросил вызов полиции, заявив о том, что для него не существует закрытых дверей и секретных замков. И что он всё равно сбежит, как бы его не охраняли.
Начальник Управления, услышав об этом, предложил Фидли, шутки ради и в целях эксперимента, открыть двери главного хранилища Казначейства. Чуть больше часа понадобилось Фидли, чтобы обойти все ловушки и отпереть все замки хранилища. Этот эксперимент решил его дальнейшую судьбу. Теперь он служит в Управлении и открывает чужие двери, не опасаясь, что его за это посадят за решетку.

— Прибыли,- сказал Лари, когда нос лодки зашуршал по береговой гальке.- Выгружайся.
Фидли выскочил из лодки и, подтянув её дальше на берег, закрепил швартовый конец за каменный столб, торчавший в трёх метрах от воды. Этот столб очень заинтересовал агента. Он обошёл его вокруг, а затем, упёршись ногами в землю, попробовал его раскачать. Каменный палец даже не шевельнулся. Это означало, что он был врыт в песок не менее чем на две трети своей величины.
— Решил пободаться со столбом?- посмотрел на него Лари.- Ты я вижу, совсем одичал сидя на дереве.
— Иди лучше сюда и помоги мне его толкнуть,- Фидли даже не обратил внимания на насмешку Лари,- а потом я тебе всё объясню.
Они упёрлись вдвоём в столб и попробовали его расшатать, но и это не дало никаких результатов.

—Ну, и что теперь,- спросил Лари, глядя на своего друга.
— Ты только подумай, Лари. Если мы с тобой вдвоём не смогли даже пошевелить этот камень, значит, он врыт в землю, как минимум на три-четыре метра. Судя по ландшафту это не природное явление, а результат человеческого труда. Представь себе, сколько потребовалось усилий, чтобы вкопать этот столб. Кстати, заметь, что камень природный, а не искусственный.
— Да каких усилий?- махнул рукой Лари. — Старик пригнал буровую машину, подъёмный кран и за полчаса столб установили.
— Техника здесь появилась пару лет назад, не больше. Ты сам об этом говорил. А камень стоит давно, и уже весь оброс мхом. Выкопать такую глубокую яму у самой кромки берега просто невозможно — она сразу начнёт заполняться водой. И даже если бы здесь работала буровая установка, то стенки ямы сразу же начали бы размываться и осыпаться. Нет, Лари, этот столб установили каким-то другим способом.
— Да какая тебе разница?- недоумённо посмотрел на него Лари.
— А разница в том, что непонятное и необъяснимое всегда пугает и настораживает.
— Ты стал пуглив и осторожен, как горная коза,- усмехнулся Лари.
— Зато ты в последнее время прёшь напролом, как носорог. А потом по три часа чешешься.
От напоминания о кустарнике Лари нахмурился и замахнулся на Фидли кулаком. При этом на его лице появилось комично-свирепое выражение. Фидли, начавший уже понемногу привыкать к новому облику своего друга, увидев эту гримасу, не выдержал и захохотал, даже не пытаясь отреагировать на угрозу.
Лари подождал, пока закончит смеяться его напарник.
— Если бы ты попал в такую передрягу, то я не стал бы над тобой смеяться,- укорил он Фидли.
— Не обижайся, Лари,- вздохнув, ответил тот.- Ты же знаешь, я не со зла.
— Ладно,- устало махнул рукой Лари.- Пойдём в дом.

Подойдя к входной двери, Фидли посмотрел на замок и криво усмехнулся. Он достал из футляра одну из отмычек и через три секунды со словами "добро пожаловать", распахнул дверь настежь. Неожиданно сверху и с боков дверного проёма в сыщиков ударили с шипением и свистом струи вонючего газа. Взломщиков согнуло в три погибели, и они повалились с крыльца как перезрелые орехи. Они задыхались, и их тошнило. Из глаз и из носа ручьём хлынула жидкость. А желудок казалось, подступил к самому горлу, пытаясь поскорее освободиться от своего содержимого.
Для Лари это было уже второе отравление за прошедшие сутки и у него, похоже, начал вырабатываться рефлекс. Он замычал как бык и бросился в сторону озера. Шатаясь и чуть не падая, он стремился к воде, срывая на ходу с себя всю одежду, которая насквозь пропиталась вонючим газом. Вскоре вслед за ним последовал и Фидли.
Минут пятнадцать они барахтались в воде, полоща солёной водой рот, нос и глаза. Наконец, оба выбрались на берег и обессиленные упали на траву. Агенты лежали в полном молчании, которое время от времени нарушалось рвотными спазмами.
Первым заговорил Лари.
— Живой?- спросил он, повернув голову в сторону Фидли.
— Пока ещё не знаю,- ответил тот и, помолчав, добавил.- Хорошее нача...
Договорить он не успел. Его снова скрутило и, перевернувшись на бок, он задёргался в рвотном приступе. От этих звуков и содроганий Лари сразу замутило. Он отвернулся в противоположную сторону и тоже дёрнулся пару раз, пытаясь очистить давно опустевший желудок. Полоски пластыря на его лице намокли и частично отклеились. И теперь болтались при каждом движении его головы.
Фидли всё ещё содрогаясь и не в силах встать на ноги, приподнялся на четвереньки и пополз к воде. Ему казалось, что этот кошмар никогда не кончиться. Глаза и нос "медвежатника" распухли и покраснели. Добравшись до воды, он уронил в неё голову и стал пускать пузыри. Солёная вода и на этот раз помогла ослабить действие яда. Приступ тошноты стал понемногу отступать.
— Лари, этот старик нас убьёт,- выползая из воды, сказал Фидли.- Как ты думаешь, что он нам ещё приготовил? Может быть, в доме стоят капканы?
— Не знаю,- Лари со стоном и кряхтением сел на траву.- Но у нас нет выбора. Нам придётся идти в этот дом.
Отказаться от выполнения задания, он не мог ни при каких обстоятельствах. Лари был пока единственным работником в семье. Жена нянчила двух маленьких близнецов. Дом с участком, машина, мебель — всё было взято в кредит по льготам Управления. В случае отказа от работы он лишался всего, что имел сейчас, и что может получить в будущем.
— Впредь нам надо быть осторожнее. Дом небольшой. Старик с сыном ушли, по-видимому, надолго,- он повернулся к Фидли.- Давай, не будем торопиться.
— Давай,- вздохнул Фидли.- Только дело тут не в спешке. У старика нетрадиционные методы защиты. Не знаешь, что и откуда тебе прилетит в следующее мгновение.
— Верно,- согласился Лари.- Поэтому нам нужно контролировать каждый свой шаг. Пойдём Фидли.
Они встали и вновь направились к дому. Подхватив с земли свою рубашку, Лари тотчас откинул её в сторону. Она вся пропиталась вонючей отравой и смердела даже на расстоянии.
— Будем работать в пляжной форме,- усмехнулся Фидли.- А эти тряпки нужно потом сжечь.
Но рация агентам была просто необходима. Лари задержал дыхание и быстро отцепил её от брючного ремня. И только отойдя на несколько метров, он решился сделать вдох. Увы, чехол рации тоже впитал в себя этот запах и Лари снова начало тошнить. Пришлось отбросить и чехол.
Вскоре они снова стояли перед раскрытой настежь дверью.
— Добро пожаловать,- уже без энтузиазма повторил Фидли свою недавнюю фразу и добавил,- в кошмар.
Лари взял палку, стоявшую у крыльца, и стал, словно слепой стучать ею по полу, по дверным косякам и просто размахивать в воздухе, пытаясь обнаружить датчики движения. Затем, сыщики осторожно и по одному вошли в помещение. Остановившись на коврике перед дверью, они стали внимательно разглядывать каждый квадратный метр этой большой комнаты. Внешне всё выглядело вполне спокойно и не предвещало ничего страшного.
— Иди вслед за мной, пока не обойдём всю комнату,- сказал Лари, постучав и помахав перед собой палкой.- Если со мной что-нибудь случиться, ты, хотя бы сможешь мне помочь,- добавил он, немного погодя.
Они стали медленно продвигаться по комнате. Обойдя всё помещение и убедившись, что им ничего не угрожает, друзья расслабились.
— Фу,- вздохнул с облегчением Фидли, снимая с себя напряжение.- Сейчас пару минут отдохнём, а потом начнём искать тайник.
И он с размаху плюхнулся в кресло, стоявшее возле камина. В ту же секунду Лари оглушил истошный вопль его напарника. Тело Фидли, изогнувшись дугой вперёд, пулей вылетело из кресла. Не переставая орать, он обхватил свои ягодицы руками и запрыгал по комнате как взбесившийся кенгуру.
— Фидли, что с тобой?- закричал Лари, и принялся ловить своего друга.
Не так-то просто это оказалось сделать. Фидли и без того был ловким и быстрым парнем, а сейчас он вообще летал как ракета.
Наконец, Лари удалось ухватить его за руку. Хотя Фидли при этом не переставал подпрыгивать и вырываться.
— Да постой ты,- заорал на него Лари - Дай посмотреть, что у тебя там такое.
Фидли остановился, но продолжал подвывать и дрожать всем телом. Оттянув руку Фидли от задницы, Лари увидел на ней кровь. Быстро и решительно он сорвал с Фидли трусы. На обеих ягодицах под размазанными пятнами крови были видны татуировки тёмно-синего цвета. Красивым, каллиграфическим подчерком с завитушками на каждой ягодице было написано "я вор".
— Что там, Лари?- дрожащим голосом спросил Фидли.
— Тебе поставили клеймо,- угрюмо сказал тот.
— Какое клеймо?
— Скоро сам увидишь. Подожди, я принесу тебе мокрое полотенце.
Он побежал на кухню и обильно смочил полотенце холодной водой из водопроводного крана.
— Приложи к заднице. Будет немного легче,- Лари подал своему другу мокрое полотенце.
Тот взял полотенце и прижал его руками к ягодицам. Но через две секунды, отбросив полотенце в сторону, он снова заорал и запрыгал. Недоумевая, Лари смотрел то на Фидли, то на полотенце. Внезапно догадавшись, он бросился к крану с водой. Понюхав и попробовав воду, Лари понял, что это насыщенный раствор соли.
— Вот сволочь,- закричал Лари, и в сердцах ударил кулаком по крану.
С потолка на него хлынул поток солёного раствора. Все его царапины и болячки обожгло будто огнём. Как ошпаренный он выскочил из кухни и заорал дуэтом с Фидли. Совершенно неожиданно Фидли вспомнил, как недавно Герон катался по росе. Он схватил Лари за руку и потащил его из дома. Прибежав на поляну, сыщики тоже стали кататься по траве. Ещё не успевшая высохнуть роса, быстро промыла все их раны.
Понемногу успокоившись, они затихли лёжа на траве.
Молчание прервал Фидли.
— Лари,- его голос был мрачным и тоскливым.- Если этот старик не убьёт нас сразу, то мы скоро сойдём с ума.
Лари сел на траву и обхватил голову руками.
— Давай хотя бы сделаем вид, что мы тут что-нибудь искали,- наконец, произнёс он.
— Хорошо,- вздохнул Фидли и стал подниматься на ноги.- Но только помни, что каждая лишняя минута, проведённая в этом доме, может оказаться для нас последней.

Агенты подходили к дому, как к бочке с порохом, на которую какой-то идиот поставил зажженную свечу. Войдя в дом, Фидли первым делом подошёл к зеркалу. Повернувшись к нему спиной и приспустив трусы, он заглянул в него через плечо.
— Вот гад,- с ненавистью произнёс он.- Мне же теперь ни на пляже, ни в бассейне показываться нельзя. Сразу будут звать полицию.
Лари тоже взглянул в зеркало на своё отражение.
— А мне вообще нельзя на людях показываться. Во всяком случае, пока. А ты не расстраивайся. Говорят, что сейчас уже делают операции по удалению татуировок.
— Делают,- мрачно кивнул Фидли.- Отрежут ползадницы и пришьют кусок свиной кожи. Вот и вся операция.
Лари вздохнул и отвернулся от зеркала. Он взял свою палку, лежавшую на полу, и подошёл к креслу, в которое недавно уселся Фидли. Одним концом палки он надавил на сидение и из-под материала показались полые иглы, на остриях которых блестели капельки туши. Лари покачал головой и продолжил осмотр этой странной мебели.
Фидли подходил к каждой вещи как к ядовитой змее. Все его мышцы были напряжены до предела, и он готов был в любое мгновение отскочить в сторону.

В комнате было не так уж и много предметов, но прошло не меньше часа, прежде чем на первом этаже остался непроверенным только один книжный шкаф.
Сыщики встали от него по обе стороны, и Лари палкой открыл одну дверцу шкафа. Немного подождав, он проделал ту же операцию и со второй дверцей. Пока ничего не происходило. Помахав палкой и постучав ею по полу, шкафу и полкам с книгами, Лари стал приближаться к книжным полкам.
В тот момент, когда он сделал последний шаг, из полки, которая находилась на уровне его головы, вылетел деревянный чурбан, замаскированный под корешки книг.
Удар был точным и молниеносным. Он пришёлся Лари прямо в лоб. Его голова дёрнулась, как у тряпичной куклы, и он стал ничком падать на спину. Фидли бросился к другу, боясь, что тот удариться затылком о пол. Но удержать Лари от падения ему было не под силу — тот был почти в два раза тяжелее Фидли. Зато ему удалось смягчить удар, и они оба упали на пол.
Это был чистый нокаут.
Неожиданно проснулась рация, лежавшая на столе. Гордон вызывал Лари. Фидли стал выползать из-под обмякшего тела напарника.
— Лари, почему ты молчишь? Лари,- надрывался голос Гордона.
— Лари не может тебе ответить,- Фидли, наконец, взял рацию в руки.
— Почему? Что случилось?
— Его отправил в нокаут книжный шкаф.
— Что ты мелешь, Фидли? Какой нокаут? Какой шкаф?
— Я говорю то, что вижу. Из книжного шкафа вылетела чурка, размером с двухпудовую гирю, замаскированная под корешки книг. И двинула Лари прямо в лоб. Сейчас он лежит без сознания. Боюсь, как бы он не получил сотрясение мозга.
— Господи, что у вас там твориться?
— У нас твориться кошмар,- тихим и отсутствующим голосом сказал Фидли.- Мы не успели осмотреть и полдома, а уже отравлены, исколоты и избиты. В доме полно хитроумных ловушек.
— Рассказывай всё по порядку,- приказал Гордон.
— Сначала нас отравили вонючим газом, и мы облевали почти всю территорию этого райского уголка, включая и залив. Затем, мне поставили на заднице клеймо, сделав моментальную татуировку сразу на обеих ягодицах. После этого нам приложили соляные примочки, чтобы мы острее чувствовали свои раны и царапины. И вот теперь книжный шкаф отправил Лари в нокаут.
Рация молчала. Видимо, Гордон переваривал всё услышанное.
— В доме что-нибудь нашли?- наконец, спросил старший агент.
— Ничего, кроме побоев. Остался ещё второй этаж. Если мы, конечно, сможем туда попасть. А где этот гад, который нас изуродовал?
— Рыбачит на острове. Они поставили палатку и, возможно, останутся здесь ночевать. Всё это время я наблюдал за ними. Но пока не похоже, чтобы кто-то из них собирался что-то прятать. Продолжайте осмотр дома. Может, всё же вам и повезёт.
— Нам уже повезло,- загробным голосом ответил Фидли.
— Скоро я пересяду на яхту,- сказал Гордон, пропустив реплику Фидли,- а к вам катер доставит аквалангистов. Осмотрите дно залива.
— Хорошо. Если мы доживём до этого момента. Лари, вроде бы, начал приходить в себя.
— Пусть свяжется со мной, когда будет в состоянии говорить.
Рация замолчала. Фидли посмотрел на своего напарника. Тот со стоном переворачивался со спины на бок. На его лбу красовалась огромная синяя шишка.
"Он похож на умирающего носорога",- без тени насмешки подумал Фидли.
Наклонившись над Лари, он помог ему сесть на пол.
— Как твоя голова?- спросил Фидли.- Мозги на бок не съехали?
— Гудит, как колокол,- ответил тот, обхватив голову руками.
— Подожди. Я принесу тебе лёд из холодильника.
Лари испугано замотал руками.
— Не бойся,- понял Фидли его жест.- Я проверю, чтобы это не оказалось какой-нибудь гадостью.

Фидли видел лёд, когда осматривал холодильник.
Достав из камеры пластмассовую ячейку со льдом и убедившись, что это действительно лёд, он принёс её Лари. Тот недоверчиво взял один кубик. Понюхал его, лизнул и только после этого приложил к больному месту.
— Да,- вздохнул Фидли,- запугали нас с тобой крепко. Мы скоро собственной тени бояться начнём.
Лари молчал. Он взял ещё один кубик льда и стал натирать ими виски и лоб.
— Я только что говорил с Гордоном. Он просил тебя связаться с ним, когда сможешь разговаривать.
— Сейчас не могу. Потом,- замотал головой Лари.
— Скоро он направит сюда аквалангистов,- сказал Фидли.- А нам к этому времени нужно осмотреть второй этаж.
Лари никак не отреагировал на это сообщение. Он взял уже следующую пару кубиков и продолжал растирать ими свою огромную шишку.
— Ну, что молчишь, рогоносец?- попытался расшевелить его Фидли.
Но и это не помогло. Лари закрыл глаза, и казалось, отключился от всего мира. Он монотонно растирал льдом свой лоб, и талая вода стекала по его лицу, образовав на полу маленькую лужицу.

Фидли взял палку и начал толкать ею книги на полках. Оказалось, что в центральной части каждой полки находится замаскированная чурка.
"Даже если я сяду на пол, то тоже получу по лбу,- догадался Фидли.- Может, как раз здесь и находится тайник? Но как к нему подступиться?"
Осмотрев внимательно дверцы шкафа, он обнаружил на каждой из них вертикальный ряд отверстий.
"Это — датчики роста. Будь Лари хоть карликом, удар всё равно пришёлся бы точно в лоб".
Фидли интересовал уже не тайник, а устройство этого механического боксёра. Он попробовал перекрыть несколько датчиков на одной дверце, но книжный "кулак" стоял на месте. Приглядевшись к полкам, Фидли заметил ещё несколько датчиков, которые находились под каждой чуркой.
"Три луча пересекаются в одной точке. Когда в ней находится объект, то механизм должен сработать",- размышлял Фидли.
Дотянувшись одной рукой до книжной полки, он снял с неё одну из книг и поместил в точку пересечения лучей. "Боксёр" не шевелился. Тогда Фидли выдвинул правую ногу и стал нажимать на площадку перед шкафом. Через пару секунд на том уровне, где находилась книга, выдвинулся "кулак" и легонько толкнув её, встал на место. Фидли сразу всё понял.
"Сила удара зависит от веса и роста подошедшего. Если бы у шкафа стоял ребёнок, то механизм вообще бы не сработал. Но Лари трудно назвать ребёнком, поэтому он и получил по высшей категории".
Фидли удивлённо покачал головой.
"Кто бы мог подумать, что в доме этого рыбака установлены такие сложные и хитрые механизмы? Старик с нами просто играет. Если бы он захотел, то мы не смогли бы даже войти сюда. Искать в его доме тайник — занятие совершенно бессмысленное. Мы никогда и ничего здесь не найдём",- понял Фидли.
Он посмотрел на своего напарника, сидящего на полу всё в той же позе.
"Поднимусь на второй этаж. Загляну в комнаты. И прочь из этого дома!"- решил Фидли.

Действуя палкой как миноискателем, он начал своё восхождение на второй этаж. Прежде чем подняться на следующую ступень, ему приходилось осматривать на ней каждый квадратный сантиметр. Давить и стучать по ней палкой и каждую секунду с ужасом ожидать, что какой-нибудь механизм выкинет его отсюда, как паршивого кота.
Альпинист, поднимающийся по отвесной скале, не испытывает того напряжения, которое пришлось выдержать Фидли. Добравшись до площадки второго этажа, он измученный и обессиленный, упал на пол.
— Фидли, ты где?- послышался голос Лари.
— Я на втором этаже,- ответил Фидли и, ухватившись за перила, поднялся на ноги.- Свяжись с Гордоном и скажи ему, что мы скоро закончим осмотр.
— А что с книжным шкафом?- спросил Лари.
— С ним всё в порядке, в отличие от тебя. Я его осмотрел. Не пытайся к нему больше приближаться. Ты для него слишком хорошая "груша".
Фидли поднял палку и стал осматривать дверь в комнату Герона. Убедившись, что она не заперта, он резко её распахнул и отскочил в сторону. Подождав несколько секунд, он начал медленно приближаться к дверному проёму, не забывая при этом стучать и размахивать палкой.
Фидли уже собирался сделать первый шаг, чтобы войти в комнату. Он стоял на пороге, наклонившись вперёд, настороженно рассматривая помещение. Именно в этот момент дверь за ним со свистом захлопнулось. Удар пришёлся как раз по больной заднице. Фидли со страшным криком пролетел по воздуху пару метров и приземлился на середине комнаты. Лари, услышав этот крик, бросился на второй этаж.
— Что с тобой?- распахнув дверь и увидев своего напарника на полу, спросил Лари.
— Держи дверь,- закричал Фидли, но было уже поздно.
Лари успел сделать только пол-оборота, когда массивная дверь шибанула его по плечу и тоже свалила с ног.
— Всё,- заорал Фидли, стуча кулаками по полу,- я больше не могу. Пусть меня лучше расстреляют.
Лари молчал. Он лежал на спине и стеклянными глазами смотрел в потолок.
— Потерпи, Фидли,- дождавшись пока успокоится его друг, сказал Лари.- Осталось совсем немного. Мы должны с тобой всё это выдержать. У нас нет другого выхода.

— Я уверен, что старик с нами просто забавляется,- сказал Фидли, после долгого молчания.- Судя по этим ловушкам, он может расправиться с нами в любой момент. Я нашёл много датчиков в доме, но большая часть из них не действует.
— Тогда почему же он этого не делает?
— Наверное, потому, что мы ищем не в том месте. Если бы в доме было что прятать, то он бы задействовал всю систему охраны.
— Слушай, Фидли,- приподнялся на локте Лари.- А зачем в доме простого рыбака установлена такая сложная система охраны?
— Помнишь, Гордон рассказывал, как старик бодается с дельцами туристического бизнеса? Там ведь такие акулы, что любого порвут на части. А вот этот рыбак им не по зубам. И мы для него словно малые дети. Отшлёпает по заднице и отпустит на все четыре стороны.
— Да, похоже, что ты прав,- задумчиво сказал Лари.- Но нам нужно отчитаться перед начальством и мы не можем просто так уйти отсюда.
— Устанавливай микрофоны и телекамеру,- сказал, поднимаясь Фидли,- а я пойду, осмотрю гараж. И будем считать, что на этом наша миссия закончена.
Лари понял, что его друг принял твёрдое решение.
— Хорошо,- ответил он.- Только свяжись с Гордоном, когда закончишь с гаражом.

Гараж находился в небольшой и лёгкой пристройке, стоявшей с левой стороны дома. В нём, кроме двух машин, поленницы дров для камина и электрического двустворчатого ящика с рубильником, ничего не было.
Осмотрев машины и поленницу, Фидли подошёл к металлическому ящику, на котором было нарисована молния и череп с перекрещенными костями. Ящик был довольно объёмистый и высотой почти в два метра. Фидли оглядел его со всех сторон и хотел уже взяться за одну из ручек, чтобы открыть створку и заглянуть внутрь.
— Назад,- закричал ящик.- Опасно для жизни!
И между его ручками с треском пролетели длинные голубые искры.
Фидли отскочил так, как будто его и в самом деле ударило электрическим током.
— Да пропади оно всё пропадом,- придя в себя, закричал он, глядя на ящик.
— Вот и хорошо,- тихим и спокойным голосом произнёс электрический шкаф.- Так будет лучше для всех.
Фидли истерично захохотал и, шатаясь от смеха и перенапряжения, вышел из гаража. Лари уже стоял на крыльце и смотрел на подходящего к нему Фидли.

— Ну что там ещё?- спросил он, когда Фидли перестал смеяться.
— Говорящий электрический ящик,- усмехнулся тот.- Мы с ним славно побеседовали.
Лари внимательно посмотрел на своего напарника. Заметив это, Фидли опять захохотал.
— Ты решил, что я уже умом тронулся? Если хочешь с ним поговорить, то дверь в гараж не заперта. Только не вздумай браться за его ручки. Он, похоже, парень очень серьёзный.
Фидли был рад, что наконец-то всё закончилось и можно просто лечь на берегу и отдохнуть.
— Пойду к озеру. Поболтаю с Гордоном,- он взял из рук Лари рацию и пошёл по дорожке к воде.

Лари так и не понял, шутка это была или Фидли говорил серьёзно. Поэтому, немного постояв, он всё же решил сходить в гараж. Ему, конечно, было невдомёк, что ящик был оборудован множеством датчиков, которые определяли не только вес и рост того, кто стоял перед ним, но даже запах, по которому можно было узнать мужчина это или женщина. Поэтому устройство включило другую программу для разговора.
— Ну, а тебе что надо?- спросил ящик, когда Лари остановился прямо перед ним.- Тебя что, никогда током не било?
Между ручками опять затрещали голубые искры. Лари отступил на один шаг.
— Неплохо,- согласился ящик.- Я вижу, что ты парень понятливый.
Такое чудо Лари видел впервые. Он, молча, стоял перед ящиком, вытаращив на него глаза.
— Слушай. Может, ты вообще отсюда уйдёшь, а?- брезгливо спросил ящик.- От тебя так дурно пахнет.
Лари послушно стал пятиться к выходу.
— Я знаю отличное средство, которое уничтожает этот запах,- вслед ему прокричал ящик.- Обратись в торговый дом "Праймос и К", и ты избавишься от этого запаха за две минуты. Просто позвони по телефону...
Лари уже вышел из гаража и закрыл за собой дверь.
— Сумасшедший дом,- пробормотал он.- Вот и попробуй теперь кому-нибудь расскажи, как ты разговаривал с электрическим шкафом.
Он стал спускаться по дорожке, ведущей к озеру.

На берегу лежал Фидли, подставив под жаркие иризовые лучи спину и свой больной зад. Метрах в пятнадцати от него стоял пластиковый мешок, в который он сложил всю вонючую одежду.
— Ну, что тебе сказал наш электрический друг?- спросил он Лари, когда тот лёг рядом с ним.
— Он мне объяснил, как избавиться от этой вони,- заложив руки за голову и закрыв глаза, сказал Лари.
— Ба, да вы даже подружились,- удивился Фидли.
— Он был разговорчив, а я не назойлив.
— И что же он тебе посоветовал?
— Обратиться в торговый дом "Праймос и К". У них есть какое-то средство от этого запаха.
— А может они сами этот запах и изобрели?
— Не исключено.
— А все остальные примочки? Тоже их рук дело?
— Откуда мне знать, Фидли? Да и какая разница? В суд ведь на них не подашь. По закону, нас самих нужно за решетку сажать.
— За решетку нужно сажать Борка. Это он послал нас на верную погибель.
— Ему пока ещё неизвестно, что здесь сумасшедший дом. Он и теперь-то не во всём нам поверит. Ну, как ему сказать, что ты беседовал с электрическим ящиком? Да и "боксёрский" шкаф, тоже история очень сомнительная.
— Вот пусть он сам сюда заявиться и на себе всё это испытает,- усмехнулся Фидли.- Я бы после этого был просто счастлив.

Сыщики замолчали. После перенесённого кошмара им обоим не верилось, что они только вчера приехали в Гутарлау. Время растянулось, словно эластичная резина, вместив в эти сутки слишком много переживаний. Лари скучал по своей жене и двум маленьким сынишкам, которых не видел уже целую вечность. Фидли вспоминал подружку, с которой на днях договаривался пойти на вечеринку.
Боже, как давно это было. Перегруженная психика жила другими временными категориями. Два часа, проведённые в доме рыбака, заслонили собою полжизни каждого из них. Уставшие и избитые тела ныли и стонали. Обоим не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать. Согретые яркими лучами Иризо, они стали засыпать.

Их разбудил шум спасательного катера. Судно подошло к горловине залива и с него спускались в воду аквалангисты. Лари сел на песок и посмотрел в сторону катера.
— Фидли, я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня в таком состоянии.
На него действительно было страшно взглянуть. Весь исцарапанный, с огромной синей шишкой на лбу, с покрасневшими белками глаз, он мог испугать кого угодно.
— Ну, иди в дом, отдохни,- пошутил Фидли.
— В кресле, что ли посидеть?- спросил Лари, и оба захохотали.
— Полежи на лесной полянке,- подсказал Фидли.- Там тебя никто не увидит.
— Вот это мысль хорошая,- согласился Лари.
Он взял свою рацию и отправился на поляну. А Фидли поднялся на ноги и стал поджидать аквалангистов.

Их было трое. Они вынырнули из воды метрах в восьми от берега.
— Что будем искать?- сдвинув маску на лоб, спросил один из них.
— Если бы это кто знал,- вздохнул Фидли. Но, заметив недоумённый взгляд аквалангиста, добавил.- Всё, что покажется вам подозрительным. Может, где-то сдвинут камень, а под ним лежит какая-нибудь вещь. А может просто что-то лежит на дне. Короче, все, что выглядит неестественно, и что могли трогать или прятать сегодня утром. Предположительно, это должно быть где-то в середине залива.
Выслушав объяснение, аквалангисты переглянулись и, надев маски, нырнули на дно.
"Искупаться бы сейчас,- подумал Фидли.- Но задница и так горит огнём, а одну соляную примочку я уже получил. Правда, в озере концентрация соли намного меньше, чем в доме. Но жечь, наверное, всё равно будет".

Тело Фидли уже пересохло. Оно требовало влаги или хотя бы понижения температуры. И тогда он предпринял своеобразный манёвр. Агент лёг на живот и пополз к воде. Он заполз в озеро ровно настолько, чтобы не замочить свою пятую точку. Окунув в воду торс, Фидли с блаженством почувствовал, как она понижает температуру его тела. Но когда он стал отжиматься на руках, чтобы вынырнуть на поверхность, его неожиданно потащило на глубину.
Фидли вонзил в песок пальцы ног, словно якоря и отчаянно заработал руками, отталкиваясь от дна. Раненые мышцы ягодиц резко напряглись, и боль с новой силой полоснула по телу. Сыщик взвыл, пуская пузыри и пытаясь вытолкать себя на берег.
Прошло несколько секунд, и он выиграл борьбу со стихией. Но этого времени было достаточно, чтобы агент израсходовал весь остаток своих сил. Фидли упал и замер, касаясь лицом воды и вонзив руки и ноги в песок. Он был похож на убитого беглеца, которого пуля настигла у самой кромки спасительной воды. Силы возвращались очень медленно.

"Пока не поем и не высплюсь — никаких экспериментов",- решил он.
Мысль о еде напомнила ему, что желудок его давно уже пустой, и не просто пустой, а выпотрошенный. Он не успел переварить ничего, из того, что Фидли съел утром.
"Скорее бы всё это кончилось,- с тоской подумал сыщик,- и можно было бы убраться с этого проклятого места".
Внезапно из глубины озера вынырнули аквалангисты. Фидли заставил себя приподняться на четвереньки.
— Мы осмотрели всё дно,- сообщил один водолаз, подплывая к Фидли.- На середине залива нашли большой камень, который действительно кто-то недавно трогал. Но, ни под ним, ни рядом с ним мы ничего не нашли. Кроме камня мы не обнаружили ничего подозрительного.
— Ну, тогда ребята, отбой,- вставая на ноги, сказал Фидли.
Аквалангисты развернулись и поплыли к катеру, а Фидли взял в руки рацию.
— Гордон. Водолазы осмотрели всё дно, но ничего не нашли. Говорят, что на середине кто-то трогал большой камень. Не знаю, как они это определили, но думаю что им, как специалистам, можно верить.
— Хорошо. Возвращайтесь к машине. Я пока буду следить за рыбаками. Когда отдохнёте, то берите лодку и загребайте ко мне. А машину отгоните в полицейский участок.
"Отогнать машину в участок,- скривился Фидли.- Легко сказать. Но как это сделать? Я сидеть не могу. А Лари вообще от людей прячется, как какое-нибудь лесное чудовище".
Но он не стал ничего говорить Гордону, решив, что сначала надо поесть и отдохнуть. А потом они с Лари что-нибудь придумают.

На дорожке показался Лари. Он слышал весь разговор, и поэтому сразу продолжил обсуждение этой темы.
— И кто же из нас поведёт машину?- спросил он, подходя к Фидли.
— Лари, ради бога, давай не будем торопить события,- застонал тот.- Уйдём поскорее от этого дома, поедим, выспимся. Может к тому времени наши рыбаки надумают вернуться. Тогда вопрос о машине отпадёт сам собой. Ты согласен?
— Согласен,- кивнул головой Лари,- голова у тебя, я вижу, работает всё так же хорошо.
— У меня не работает задница,- усмехнулся Фидли,- а у тебя голова не работает потому, что по ней двинули бревном.
Лари осторожно потрогал свой красно-синий рог, который опух и оттого стал ещё больше.
— Наверное, надо сходить в дом и проверить, не оставили мы случайно каких-нибудь следов,- сказал он, всё еще трогая свою шишку.
— Какие следы, Лари?- Фидли скривился, как от зубной боли.- Тебе видно этим бревном совсем мозги отшибло. Ты же сам убедился, что у старика просто изощрённая система охраны. Неужели ты думаешь, что тот специалист, который её смонтировал, не поставил в укромных местах пару скрытых камер? Я в этом уверен на все сто процентов.
— Тогда может быть, нам нужно найти эти камеры и плёнку?
— Да я пытался это делать,- чуть не завыл Фидли.- Но камеры нам не найти. Это совершенно иной уровень секретности. Как минимум на порядок выше нашего. А записывающее устройство может находиться где угодно. В том же шкафу или в электрическом ящике. Ты к ним пойдёшь?
Лари отшатнулся и отрицательно замотал головой.
— И я тоже не имею ни малейшего желания к ним подходить,- развёл руками Фидли.
— Зачем тогда мы ставили свои камеры и микрофоны?- недоумевал Лари.
— Затем, что этого хочет Гордон, а главное Борк. Им сейчас не объяснишь, что твориться в этом доме. Они нас просто не поймут.
— А что же будет дальше?- тупо спросил Лари.
— А дальше будет то,- устало ответил Фидли,- что когда старик вернётся, он вызовет полицию и покажет им эту плёнку. И тогда Управлению придётся спрятать нас куда-нибудь подальше, пока не замнут всю эту историю. Так что готовься к отпуску.
Для Лари такие выводы были полной неожиданностью. Но он знал, что Фидли очень редко ошибается.
— А нас не уволят?- испуганно спросил он.
— За что, Лари? Мы с тобой честно и добросовестно выполнили свой служебный долг. За наши героические усилия нас нужно награждать орденами и медалями. Ну откуда нам с тобой знать, что в доме простого рыбака установлена такая сложная, просто уникальная аппаратура? Мы с тобой здесь ничего не нашли, поэтому ничего и не знаем. Запомни это, Лари.
— А Гордону тоже ничего не будем объяснять?
— Вот когда он сам залезет в этот дом, тогда может быть что-то и поймёт. Ещё неизвестно, кто и за кем следит на рыбалке. И вообще, Лари. Никогда и никому не рассказывай то, что тебе показалось. Говори только о том, что знаешь наверняка и только то, что можешь объяснить. Всё. Пойдём в лодку. Я устал. Я хочу есть. Я хочу спать.

Они погрузили в лодку мешок с одеждой и отвязали швартовый конец от каменного столба. Лари уже сидел в лодке на вёслах, в то время как Фидли всё ещё не решался в неё забраться.
— Садись в лодку. Пора отчаливать,- нетерпеливо сказал Лари.
— Ты, видать, забыл, что именно сидеть-то я и не могу?
— Тогда вставай на четвереньки и обопрись на нос лодки. Я буду изображать охотника, а ты мою верную собаку.
— Нет, Лари. Лучше ты будешь санитаром, выносящим с поля боя раненого героя,- ответил ему Фидли, забираясь в лодку.- Это будет больше соответствовать истине.
— Может, ты надеешься на то, что тебя наградят за эту операцию?
— Во всяком случае, от ордена я отказываться не буду,- стоя на коленях, ответил Фидли,- лишь бы мне его вручали не посмертно.
— На сегодня твой бой окончен,- сильно и резко загребая веслами, сказал Лари. И посмотрев на обращённый к нему зад Фидли, добавил.- Боец невидимого фронта.
— Да, вот такие мы и есть — простые и скромные герои наших будней,- торжественно и с пафосом заметил Фидли.

Он стоял на коленях и, положив руки и голову на борт лодки, действительно напоминал охотничью собаку, готовую вот-вот прыгнуть за борт. Лари ничего ему не ответил. Он тоже устал и в голове его, к тому же, не прекращался шум от удара боксёрской колотушкой. Лавируя между камнями, он с нетерпением ждал того момента, когда можно будет просто лечь и забыться. Перенесённое напряжение было слишком велико. Непрерывное ожидание опасности в течение двух с лишним часов, измотало всю его нервную систему. Даже сейчас, когда они уже удалялись от опасного места, ему казалось, что из-за камня вот-вот вылетит какое-нибудь бревно, и если не убьёт их сразу, то уж покалечит-то обязательно. А ведь если верить Фидли, то эти ловушки всего лишь малая часть из того, что мог устроить им старик. Но больше всего Лари беспокоила мысль о том, как эта история отразиться на его будущем.
— Фидли,- окликнул он напарника, когда вывел лодку из каменного прохода.- А тебе не кажется, что для нас всё это может плохо кончиться?
— Каким это образом?- ответил тот, глядя на сверкающие блики водной ряби.
— Не забывай, что сын у этого рыбака — журналист. Когда у него на руках будет плёнка с записью, то ему не составит никакого труда описать этот случай в своей газете и приложить к статье наши физиономии. Если такое случится, то я сомневаюсь, что это благоприятно отразится на нашей карьере.
Фидли приподнял голову и задумался. Будь у него хвост, то он сейчас вытянулся бы в струну, и сходство с охотничьей собакой было бы стопроцентным.

— Я думаю, что этого не произойдёт,- наконец, ответил он.
— Почему ты так решил?- спросил Лари.
— Полицейское Управление не может признаться в том, что само нарушило закон и послало своих агентов на обыск, не имея на это никакого права. Если общественность узнает, что мы сотрудники Управления, то рыбак может подать на полицию в суд. Такой грандиозный скандал Управлению совсем не нужен. Наш журналист под колпаком у Борка. Ни статья, ни фотографии никогда не будут опубликованы.
— Ну, хорошо. Я согласен,- сказал Лари.- Но начальство может обвинить нас в непрофессионализме и некомпетентности. И на этом основании уволить с работы.
— Лари, для того чтобы доказать нашу некомпетентность, им придётся послать в этот дом другую группу. Надеюсь, ты догадываешься, что с ними произойдёт то же самое, что и с нами? Если не хуже. Я приложил все усилия, чтобы обнаружить хоть одну камеру или микрофон. И всё-таки они в доме есть. Я в этом больше чем уверен. И не пытайся придумывать свою вину. Если кто-то скажет, что мог бы сделать всё лучше нас, то пусть сначала докажет это на деле. Кстати, в следующий раз, я думаю, старик уже не будет таким мягкосердечным. Не дай бог, кому-нибудь разозлить его всерьез. И для нас самый лучший выход из этого положения — уйти в долгосрочный отпуск. В чём нам и должно помочь наше родное Управление.
Такие выводы немного успокоили Лари, и остаток пути до машины сыщики преодолели, не проронив ни одного слова.
В термосах ещё осталась горячая пища, которую Гордон привёз утром из ресторана. После того, как они поели, агенты разложили сидения, поставили машину на сигнализацию и уже через несколько минут оба спали крепким сном.

Лари приснился кошмарный сон. Он шёл босиком по берегу озера на закате дня. С левой стороны от него шумела набегающая на берег волна. А с правой, у самой воды, стояли огромные валуны. И вот когда он поравнялся с одним из этих камней, тот вдруг начал на него падать. Неизвестно почему, но Лари не стал отпрыгивать от него в сторону. Он упёрся в камень руками и головой, стараясь задержать его падение. Лари с большим трудом удавалось это делать, но обломок скалы давил всё сильнее и сильнее. Напряжение нарастало, и Лари уже боялся, что ему не хватит сил отскочить от этого валуна и тот раздавит его сейчас, как комара. Голова гудела и просто раскалывалась от такого давления, когда он услышал голос Гордона.
— Лари, ответь мне.
Лари почувствовал, что если он сейчас крикнет Гордону, то сразу будет задавлен этой скалой. Он сжал зубы и ещё сильнее упёрся головой в камень.
— Лари, почему ты молчишь? Ответь мне,- настойчиво требовал голос Гордона.
— Я здесь,- закричал Лари, и многотонная глыба повалила его на песок.
Лари в ужасе проснулся. Он лежал на разложенном сидении, упираясь больным лбом в ручку задней двери.
Рядом лежал Фидли, и его шумное сопение напоминало звук набегающей волны из кошмара. Голова, руки и ноги заклеймённого агента всё время дёргались, наверное, потому, что ему тоже снился какой-то кошмар.

— Лари, Фидли! Почему вы молчите?- почти в истерике кричал Гордон.
— Слушаю,- включив рацию, сказал Лари.
— Куда вы все пропали?
— Мы легли немного отдохнуть,- Лари посмотрел на часы.
Оказалось, что агенты "отдыхали" уже третий час.
— Хватит спать. Берите лодку и ко мне. У меня уже глаза слезятся от этого телескопа. Машина пусть стоит на месте. Только закройте её и поставьте на сигнализацию. Наши рыбаки застряли здесь надолго.
— Всё понял,- сказал Лари и выключил рацию.
Он посмотрел на Фидли.
"Надо спасать его от кошмара",- подумал Лари и начал трясти своего друга за плечо.

Глава 20

Языки пламени слабо лизали догорающие головёшки. Из раскалённых углей то и дело вырывались маленькие голубые сполохи, танцуя и качаясь от каждого дуновения ветерка. С востока наступал рассвет, всё дальше отодвигая темноту короткой летней ночи.
Герон сидел у костра, накинув на плечи тёплый плед, и смотрел на тающие в утреннем небе звёзды. Ему совсем не хотелось спать. События прошедших дней перевернули и изменили привычные понятия, и сейчас он пытался разобраться во всём происходящем.
Вчера утром он научился замедлять ход времени, а уже после обеда новое умение спасло ему жизнь. Правда, при этом, как сказал отец, он "поднял слишком большой груз". Но ведь прыжок на пожаре тоже, наверное, требовал большой затраты энергии. Однако в канализации журналист не чувствовал себя таким разбитым и раздавленным, как вчера. Мало того, у него ещё появилась способность видеть в темноте.

Герон закрыл глаза ладонями и напрягся, вглядываясь в наступившую темноту. Очень быстро мрак растаял, и он снова увидел костёр, озеро, деревья и утреннее небо. Не поворачивая головы, журналист скосил глаза вбок и с удивлением увидел палатку, которая находилась за его спиной. Он стал вращать глазами во все стороны, пока не убедился, что имеет возможность видеть всё окружающее его пространство.
"Вот это фокус,- подумал Герон.- Вслепую-то я вижу лучше прежнего!"
Он осторожно отнял руки от лица, открыл глаза и тихо засмеялся, довольный своим новым открытием. Сейчас Герон был похож на маленького ребёнка, которому мать дала в руки новую погремушку. Изучать и открывать самого себя, было безумно интересно.
"Так, а что я ещё умею делать?- подумал он и вспомнил, как отец отодвинул в сторону огромный валун, который был выше его почти в два раза.
"Может и мне попробовать его сдвинуть?"
Желание испытать себя было велико. Но, немного подумав, он решил не рисковать.
"Вдруг я опять надорвусь как вчера? Начинать надо с малого. Я муху-то толкнул, и то обессилил, а тут такая глыба! Нет, рановато. Но почему я на пожаре не ослаб?"
Герон подкинул в костёр сухие и толстые сучья. Они вспыхнули и затрещали, разбрасывая мелкие искры.
"Постой, постой... А не потому ли, что муху и змею ловил я сам, а вот в колодец прыгал мой двойник? В таком случае он знает, как правильно расходовать эту энергию. Или умеет быстро её восполнять. Это похоже на аккумулятор в автомобиле. С его помощью можно сдвинуть с места машину, но далеко на нём одном не уедешь. А вот если им запустить двигатель, то можно ездить сколько угодно, только топливо подливай. Что же это за двигатель, и как его запустить?"
Он взял палку и стал поправлять горящие сучья. Костёр ответил на это новым треском и снопом искр, взлетевших вверх.
"А может всё же спросить у отца?.. Ну вот, ещё даже и не пытался ничего узнать, а уже хочешь помощи просить. Тебе сказали "всё должен понять сам" - вот и ломай голову".

Яркий луч восходящего Иризо неожиданно ослепил журналиста, заставив его зажмуриться и наклонить голову. На сетчатке глаз остался сияющий отпечаток раскалённой звезды. Но вскоре сквозь закрытые веки стало проступать изображение окружавших Герона предметов. Не открывая глаз, он посмотрел на Иризо. Оказалось, что вторым зрением он может свободно смотреть на его ослепительный диск, вокруг которого был виден огромный ореол пульсирующего света.
"Он точно такой же, как и шар в руках у этого бога,- с удивлением отметил Герон.- Значит, ночью меня лечило маленькое Иризо. Это его энергия восстановила мои силы".

Сияющий шар медленно поднимался вверх, быстро согревая журналиста своим теплом. Сбросив с себя плед и рубашку, Герон подставил оголённый торс под его живительные лучи. Он вытянул вперёд руки, словно собрался поймать этот пылающий мяч. И сразу увидел, как боковые лучи стали концентрироваться в один мощный пучок света, направленный в его потянутые руки.
Становилось всё жарче и жарче.

— Гера,- услышал он за своей спиной голос отца.- Я надеюсь, ты не хочешь сгореть заживо?
Герон, опустив руки и голову, медленно открыл глаза. Кожа на груди и руках покраснела и опухла.
— Эх, какой же ты нетерпеливый,- вздохнув, сказал отец.- Ложись на спину. Нужно срочно смазать кожу, а то скоро будешь похож на ходячий волдырь.
— Но ты ведь не хочешь мне ничего объяснять,- сказал Герон, ложась на плед.
Отец достал мазь, которой Герон недавно лечил свою голову и руки. Присев на корточки рядом с сыном, он стал осторожно смазывать покрасневшую кожу.

— Вот представь себе,- немного помолчав, сказал отец,- что ты дал в руки пятилетнему ребёнку заряженный пистолет, объяснив, что нужно сделать, чтобы тот выстрелил. Как ты думаешь, что из этого получится?
Герон молчал.
— Если я тебе всё расскажу, то ты можешь натворить таких бед, от которых и я не смогу тебя спасти.
Отец достал из палатки тонкое покрывало.
— Лежи и не шевелись,- сказал он, накрывая Герона.- Через час посмотрим, насколько сильно ты себя поджарил.
— А змея не приползёт?- с тревогой спросил Герон.
— Не приползёт. Я об этом позабочусь.
— Раньше мне казалось, что на острове нет змей.
— Так оно и было. Но курорт прогнал многих зверей с привычных мест. Вот они и ищут себе новые жилища. Всё, шашлык, отдыхай,- засмеялся отец и накрыл Герона с головой.

"Неужели я мог сам себя сжечь?- думал Герон, лёжа под одеялом.- Конечно, было жарко, но боли я не чувствовал. Да, действительно, надо быть осторожнее и не кидаться в омут с головой",- вспомнил он слова Сезара.
Запах мази, так же как и в прошлый раз, расслаблял и клонил в сон. Приятная слабость окутала всё тело журналиста, и он уснул под крики чаек, кружившихся над водой.

Прошло несколько часов и от ночной прохлады не осталось и следа. Воздух стал горячим и влажным. А по водной глади озера заскользили белые треугольники парусов.
Журналист проснулся оттого, что какая-то букашка пыталась забраться в его ушную раковину. А поскольку насекомое никак не хотело покидать своего места, то Герону пришлось сесть и похлопать себя по уху.

День был в самом разгаре. От костра осталась лишь небольшая кучка золы и несколько обуглившихся головёшек. Герон посмотрел на свои руки и грудь. Кожа хоть и была красной, но сохранила свою мягкость и эластичность. Он поднялся на ноги и огляделся по сторонам, пытаясь отыскать отца. Но того нигде не было.
"Наверное, пошёл за сухим хворостом",- подумал Герон и направился к двум удочкам, которые нависли над водой закреплённые рогатками.
Рядом с ними в воде плавал садок с пойманной рыбой. Десяток крупных рыбин время от времени метался внутри садка, пытаясь вырваться из своей тюрьмы.
"Ну вот,- вздохнул Герон.- Я проспал самый клёв. А сейчас вся крупная рыба ушла на глубину".
Он вспомнил, как в детстве нырял на дно залива и наблюдал за рыбой. И сейчас ему вновь захотелось сделать то же самое. Он быстро скинул брюки и, разбежавшись по мостику, нырнул в теплую и солёную воду. На дне Герон стал выбирать себе место для наблюдательного пункта и, доплыв до скалы, обнаружил вдруг вход в пещеру. Отверстие было вполне достаточным, для того чтобы туда мог заплыть взрослый человек. Воздух в лёгких уже заканчивался, и Герон вынырнул на поверхность.
"Что же там внутри?- думал он, вдыхая полной грудью свежий воздух.- А вдруг там живёт какая-нибудь зверюга?"
Но, перебрав в памяти всех известных ему обитателей озера, он не нашёл никого, кто бы мог выбрать себе такое жилище.
"Может, всё же заглянуть туда?.. Но там ведь темно. Ах да, всё время забываю, что мне это теперь не помеха".
Герон набрал в лёгкие воздух и снова нырнул. Приблизившись к пещере, он закрыл глаза и через две-три секунды мрак отступил. Узкий проход шёл вглубь скалы, постепенно расширяясь, и в самом его конце вода была намного светлее.
″Там воздух″,- догадался журналист и стал осторожно продвигаться по тоннелю, готовый в любую секунду повернуть назад.

Доплыв до светлой воды, он открыл глаза. Картинка сразу поменялась. Вода стала тёмной, а пятно над головой ещё светлее. Подняв голову над поверхностью воды, Герон увидел, что попал в грот, пространство которого прорезали яркие лучи полуденного Иризо. Проникая сквозь щели в скале, они отражались на сотнях перламутровых ракушек, заполнивших всю площадь грота. Журналист вышел из воды, стараясь не порезать ноги об их острые края.
"Да это же жемчужницы,- понял он, взяв одну из них в руки.- Как они сюда попали?"
Он огляделся по сторонам. Раковин было так много, что часть из них уже не вмещалась на берегу и осыпалась под воду.
— Ну, а где жемчуг?- гулко прозвучал его голос, уходя в вершину грота.
Герон присел на корточки и начал разгребать в стороны пустые створки раковин.
— Ого, есть одна!.. А вот ещё, и ещё.
На его левой ладони лежало три больших матовых шарика.
— Боже мой! Если порыться на этом кладбище, то можно собрать целое состояние.
Неожиданно сверху на ладонь с жемчугом упал птичий помёт, отчего Герон чуть было не выронил своё сокровище.
— Это — не кладбище,- сказал он, поспешно окунув руки в воду.- Это — просто общественный туалет.

Луч света, почти отвесно падавший на воду перед ним, высвечивал на пологом дне мёртвые ракушки и мелкие камни. Один из них привлёк внимание Герона. Протянув руку, журналист достал со дна плоский и овальный камень похожий на крупный медальон. Ярко-зелёного цвета, почти прозрачный, он был очень красив в лучах дневного света. Но не это удивило Герона. На одной стороне камня рука неизвестного мастера вырезала изображение странного существа, похожего на крупную ящерицу. Оно стояло почти вертикально на массивных задних лапах, упираясь в землю толстым хвостом. Две пары передних конечностей меньшие по размеру были согнуты в локтях. И в одной из них ящерица держала то ли копьё, то ли острогу.
"Эге,- подумал Герон, разглядывая странную находку.- Да я, похоже, не первый, кто нашёл эту сокровищницу. Но жемчуг-то здесь всё равно есть".
Зажав в руках свои находки, журналист поплыл обратно.

"А ведь хотел понаблюдать за рыбками,- выплывая из пещеры, подумал он.- Но меня всё время тянет куда-то в другую сторону".
На берегу стоял отец и смотрел на подплывающего Герона.
— Ты решил установить рекорд по нырянию?- спросил он.
— Хотел рыб посмотреть,- выходя из воды, ответил Герон,- а нашёл вот это.
Он разжал левую ладонь и показал отцу жемчуг.
— Ого, какие крупные жемчужины. И долго ты их искал?
— Не больше пяти минут. В скале есть подводная пещера и грот весь усыпанный створками ракушек. Вот там я их и нашёл.
— Что-то в последнее время тебе везёт на драгоценности,- засмеялся отец.
— Это ещё не всё,- Герон разжал правую ладонь.- Вот это тоже лежало там. Но только уже под водой.
Отец взял в руки зелёный камень.
— Тебе надо было не в журналисты идти, а в кладоискатели,- он с интересом разглядывал странную находку.- Вот видишь дырочку на ребре? Кто-то, когда-то носил это на шее. И зверушка очень интересная. В лапах-то у неё острога, если только это лапы, а не руки.
— Если нижние конечности — ноги, то, конечно, верхние — руки,- засмеялся Герон.- Скорее всего, это — фантазия художника, метаморфоза.
— В старых сказках упоминается похожее существо,- возвращая ему камень, сказал отец.
— Ты знаешь старые сказки?- удивился Герон.
— История передаётся не только в рукописях, но и устно. Правда, при этом она сильно искажается.
— И кто же тебе рассказывал такие сказки?- улыбнувшись, спросил Герон.
— Придёт время, и я познакомлю тебя с этим сказочником,- усмехнулся отец.- А пока давай-ка позавтракаем, да и пообедаем заодно.
Герон сразу вспомнил, что он почти сутки ничего не ел. От одного только упоминания о пище у него свело спазмой желудок, и во рту обильно выделилась слюна. Подхватив лежащие на берегу брюки, он положил в их карман жемчуг с камнем и поспешил к костру. Оттуда шёл изумительный запах жареной рыбы.

— Так вкусно не готовят ни в одном ресторане столицы,- обгладывая очередной рыбий скелет, сказал Герон.
— Если тебя не покормить ещё пару дней,- засмеялся отец,- то даже чёрствая корка хлеба покажется тебе праздничным тортом.
— Не нужен мне праздничный торт. Дайте мне большой кусок мяса,- Герон подцепил со сковородки следующую порцию.
Висевший над горящими углями медный чайник, выпустил из носика сильную струю пара, и зазвенел крышкой, как колокольчиком.
— Вот и кипяток готов,- отец поднялся с плоского камня, на котором сидел.- Сейчас заварим крепкий и душистый чай.
Он подошёл к костру, голой рукой снял с крючка чайник и поставил его на землю.
— Отец, ты руку не обжёг?- тревожно спросил его Герон.
Несколько секунд отец задумчиво смотрел на сына, а затем вдруг засунул правую руку в самую середину костра и вытащил оттуда полную горсть пылающих углей. Подержав их на ладони, он не спеша, высыпал угли обратно в костёр и, отряхнув руку от золы, показал её Герону. На ладони не осталось даже красноты.

Герон остолбенел. Глаза его от удивления расширились, а нижняя челюсть поползла вниз. Он даже не обратил внимания на то, что из его рук выскользнул и упал в траву большой кусок жареной рыбы.
— Если не будешь торопиться, как сегодня утром,- отец снял с чайника крышку и высыпал в кипяток какую-то травяную смесь из бумажного пакета,- то скоро, и ты сможешь так сделать.
Герон, наконец, вышел из состояния окаменелости. Он судорожно проглотил пищу, которая была у него до сих пор во рту, и стал переводить взгляд то на отца, то на костёр, не зная, что сказать в этот момент. Произошедшее было настолько фантастично и неестественно, что мозг отказывался верить глазам, судорожно пытаясь найти для него более или менее логичное объяснение.

— Гера, это — не фокус и не обман зрения,- словно отвечая на мысли своего сына, сказал отец.- Это — реальность и ты скоро в этом убедишься. Человек способен и не на такое. Бог наградил его организмом, у которого почти нет предела. Нужно только уметь им правильно пользоваться.
— Какой бог?
— А вот это — вопрос очень сложный,- вздохнул отец.- И я, пожалуй, пока не буду тебе на него отвечать.
— Молод ещё,- закончил его мысль Герон.
— Я бы сказал, что ты ещё даже не родился,- засмеялся отец.- Но в этом нет ничего странного. Преимущественное большинство людей доживают до глубокой старости и умирают, не сделав ни одной попытки, для того, чтобы понять себя и окружающий их мир.
— Так может быть, нужно им всё это объяснить?
— Как ты расскажешь об этом человеку, если у него закрыты глаза, уши, а главное, душа. Распахни свою душу — и тебе откроется путь к познанию. Ты сейчас похож на слепого котенка, который ползает кругами и тычется во все углы.
— А если я ползу не в ту сторону?
— Куда бы ты ни полз, главное, чтобы у тебя открылись глаза. И тогда ты увидишь мир, который даст ответы на все твои вопросы. Я вижу, что для тебя уже забрезжил свет в конце длинного тоннеля,- отец взял в руки горячую кружку с чаем и, улыбнувшись, добавил.- И как сказал один сумасшедший: "правильным путём идёте, товарищ".

Некоторое время они сидели и, молча, пили горячий чай с приятным запахом каких-то душистых трав. Напиток бодрил и в то же время успокаивал, как бы настраивая Герона на размышление.
Вспоминая прошедшие дни, журналист понял, что жизнь его стала меняться с того момента, когда он нашёл в Песках статуэтку. И ритм этих событий ускорялся с каждым новым днём. Уже не проходило и нескольких часов, как он делал для себя какое-то новое открытие. Но смысл и суть происходящего пока ещё были ему непонятны.

— Отец, я могу ещё раз сходить в пещеру?- наконец, спросил Герон.
— Конечно, в любое время.
— А камень? Смогу я его отодвинуть?
— Вот это и будет твоим испытанием. Сумеешь его сдвинуть с места — войдёшь в пещеру. А не сумеешь — значит ещё не готов. Помни только, что физическая сила ничтожно мала по сравнению с тем, чем владеет человек.
"Вот он — "двигатель",- внезапно понял Герон.- Надо шевелить мозгами, а не мышцами!"
— Пойду, проверю сети,- допивая свой чай, сказал отец.- Сегодня ближе к вечеру отвезём улов в санаторий. Да и домой пора уже заглянуть. Вымой посуду и подбрось в костёр немного дров.
Он встал и направился к лодке.

Герон сидел у тлеющих углей и, зажав между ладонями горячую кружку, медленно пил ароматный напиток.
"Значит, все эти годы я ничего не знал ни о себе, ни о своём отце. Похоже, что я вообще ничего не знаю. Что я, кто я, откуда и зачем. Пока я это не пойму, я действительно буду бродить в потёмках".
Количество белых парусов на озере заметно убавилось.
"На курорте тоже время обеда",- подумал Герон, вставая с камня.

Он сделал всё, как и велел ему отец. Затем надел рубашку, брюки и пошёл к пещере.
Подойдя к огромному камню, журналист положил на него руки, даже не пытаясь напрягать мышцы. Было совершенно очевидно, что одной только физической силы явно недостаточно, чтобы сдвинуть его с места. Герон закрыл глаза и когда вновь увидел камень, то мысленно напрягся. Он представил себе, что это не многотонный обломок скалы, а всего лишь невесомая ширма, прикрывающая вход в пещеру. И совсем не удивился, когда под лёгким нажатием рук эта "ширма" отодвинулась в сторону.
Он расслабился и открыл глаза. Не было никакой усталости, и пот не струился по его лицу. Единственно только что голову сдавило так, как будто бы мозг резко расширился и пытается вырваться из черепной коробки. Поморщившись и подождав пока пройдёт неприятное ощущение, Герон вошёл в пещеру.
Здесь было намного светлее, чем ночью. Журналисту даже не пришлось напрягать зрение, чтобы дойти до фигурки бога. Она всё так же стояла на плоском камне и слабо мерцала красным шариком рубина.
Герон сел напротив бога и, немного подождав, прижал свои ладони к основанию статуэтки. Шар вспыхнул и заискрился. Но сразу вернулся в прежнее состояние.
"У тебя всё в порядке,- словно говорил он.- И нет никаких причин для волнения".
Но Герон не отнимал своих рук от фигурки. Глядя в лицо бога, он мысленно задавал ему вопрос: "Кто я такой?"

Ничего не происходило. Лицо бога было спокойно и бесстрастно. Он смотрел на Герона, как будто не слыша или не понимая его. И тогда журналист закрыл глаза, внутренне сжался в комок и мысленно почти закричал, глядя богу в глаза: "Кто я такой?"

Ему вдруг показалось, что глаза бога ожили и расширились. Совершенно неожиданно руки Герона сами оторвались от основания фигурки и прижались к светящемуся шару, вокруг которого росло и ширилось разноцветное облако. Захватив целиком журналиста, оно стало переливаться и раскручиваться. Перед глазами Герона стали возникать картины из его жизни, и они шли в обратном порядке.
Вот он совсем ещё маленький и мимо промелькнули молодые лица его отца и матери. А это уже они в детстве и лица их родителей. Скорость просмотра всё увеличивалась, и сознание Герона выхватывало из этого калейдоскопа уже только некоторые моменты.
Внезапно он увидел монастырь, стоявший среди пустыни, и снова череда лиц пронеслась перед его глазами. Облако замедлило своё вращение, показав картину страшного урагана, войска, стоявшие у границы, безумную толпу, уничтожавшую дома и церкви. И, наконец, оно остановилось изображением монастырской жизни.
В одном из монахов, работавших на винограднике, Герон с удивлением узнал самого себя. Раздался колокольный звон и все монахи поспешили на полуденную молитву, унося в монастырь собранный урожай. В большом молитвенном зале стояла статуя бога, которого монахи называли Нарфей. Герон слышал и осознавал, что монахи говорят на незнакомом ему языке, но это не мешало ему понимать, о чём они говорили. Он читал их мысли, а для мысли не существует понятия национальности. Облако снова начало вращаться, но уже в обратную сторону. И опять Герон наблюдал историю своего происхождения. Остановившись в настоящем времени, облако сжалось и исчезло, а руки журналиста бессильно упали ему на колени.

"Нарфей. Мои предки были монахами и говорили на другом языке. Потом была какая-то страшная катастрофа. А на границе стояли войска Армона. Монастырь почему-то оказался в пустыне. Хотя сейчас в Красных Песках ничего нет. Там сфотографировали каждый квадратный километр".
И тут вдруг он вспомнил человека в капюшоне. Теперь он знал, что это был монах, и не просто монах, а один из избранных. Об этом говорил золотой обруч на его голове.
"Я же тоже фотографировал этого монаха, но на плёнке-то его не было. Может быть и с монастырём такая же история?"
Герон уже не удивлялся ни одной своей даже самой фантастической и бредовой мысли. Он понял, что в этом мире нет ничего невозможного. Полетели к чёрту все догмы и аксиомы. Смешными и глупыми стали казаться люди, утверждающие что "этого не может быть, потому что этого не может быть никогда". Какой бред! Слепые котята, возомнившие себя "царями природы", живущие в фальшивом, иллюзорном мире полном условностей и обмана.
Журналист устало поднялся, чувствуя себя постаревшим на несколько десятилетий и, медленно направился к выходу. Поставив камень на место, он снова испытал неприятное ощущение.
"Наверное, для того монахи и надевают на голову обруч, чтобы череп не лопнул,- усмехнулся он про себя.- Того и гляди, мозги из ушей полезут".

Отец уже вернулся к палатке и сейчас неторопливо собирал и упаковывал вещи.
— Ну, как улов?- спросил его Герон.
— Я лишнего не беру. Ровно столько, сколько нужно и не более.
— И как часто ты возишь им рыбу?
— Два раза в неделю. Исключая, конечно, дни нереста.
— И они не просят больше?
— А большего я им и не даю. Им дай волю — они уничтожат всё вокруг. Короче, кушать — можно, а вот жрать — нельзя.
— Не особо ты их балуешь,- засмеялся Герон.
— Они приезжают сюда не набрать вес, а наоборот — сбросить лишний. Так что, это им на пользу. Хотя, честно говоря, среди них я видел только одного человека, который отказывался от еды.
— Он что, слишком толстый?
— Тощий, как щепка. Вот для него я бы привёз пару лишних рыбёшек. Но он то, как раз этого и не хочет.
— А кто он такой?
— Кажется, какой-то археолог.
Герон насторожился, сразу вспомнив землетрясение.
— Он здесь отдыхает?
— Нет, он выздоравливает. У него левые рука и нога в гипсе.
"Скорее всего, что он оттуда",- подумал Герон.
— Залей угли и давай носить вещи в лодку,- сказал отец, скатывая палатку в тугой рулон.- Через полчаса мы должны быть у причала.

Герон уже сидел в лодке, когда отец оглядел ещё раз их становище и убедился, что они ничего не забыли.
— Ты даже не спросишь меня, был ли я в пещере и поставил ли на место камень,- Герон внимательно посмотрел на отца.
— Если ты не смог сдвинуть камень, то и беспокоиться не о чем. А если всё же открыл пещеру, то поставить камень на место — для тебя уже не проблема.
Он оттолкнулся веслом от мостика и завёл мотор.
"Нет, что-то тут не так. Я же вижу. Он просто уверен, что пещера закрыта. Отец не ушёл бы отсюда, оставив открытым вход. Ведь там находится его бог... Кстати, теперь и мой бог тоже".

Лодка неслась вперёд, подпрыгивая на мелкой волне и оставляя за собой белый, пенистый след. Герон сидел на носу и смотрел на удаляющийся остров.
"Прошёл только один день. А сколько всего случилось",- подумал он и вспомнил о своей находке.
Журналист достал из кармана брюк зелёный камень и начал внимательно рассматривать вырезанное на нём изображение.
Форма головы лишь отдалённо напоминало ящерицу, потому что на самой макушке торчали маленькие рога с утолщением на конце, и хорошо был виден рисунок ушных раковин. Зато всё тело, от носа до кончика хвоста было покрыто мелкой чешуёй. Только посередине туловища виднелась какая-то гладкая полоска, похожая на пояс. Имея такие разные конечности, это существо могло ходить только вертикально или передвигаться прыжками, балансируя мощным и длинным хвостом. Из полуоткрытой пасти блестели острые и крупные зубы. Оскал это или улыбка — разобрать было невозможно. Обратная сторона камня была совершенно гладкой, но не плоская, а немного выпуклая. И, благодаря прозрачности материала, на ней проступало изображение этого зверя.
Герон поднял руку с камнем, направляя его на яркий свет Иризо, и ахнул. Изображение стало объёмным. Казалось, что в руке у него зелёное яйцо, внутри которого находится это странное существо. Поворачивая "яйцо" под разными углами, он увидел, что на животе у "ящерицы" действительно пояс с пряжкой. И было совершенно очевидно, что это существо радуется. Так же, как радуется рыболов или охотник, поймавший крупную добычу.

Отец изредка посматривал на Герона. Но лицо рыбака не выражало никаких эмоций, кроме спокойствия и уверенности.
Разговаривать под рёв мотора было невозможно, и Герон решил рассказать отцу о своём открытии дома. Он положил камень в карман и повернулся в сторону большой земли. Там уже была видна полоса пляжа и причал, на котором стоял ожидавший их пикап.

Пришвартовавшись к причалу, отец откинул брезент, закрывавший центральную часть лодки. Под ним трепыхались блестящие и крупные рыбы. Почти все одинакового размера. Ожидавший лодку водитель пикапа, уже выставил на причал пустые пластмассовые ящики. Это говорило о его стопроцентной уверенности в том, что без рыбы он отсюда не уедет.
— Привет,- махнул им рукой водитель.
— Привет, Хедли,- отец тоже поднял руку в ответ.
— Здравствуйте,- кивнул головой Герон.
— У тебя напарник или пассажир?- спросил Хедли, бросив взгляд в сторону Герона.
— Это — мой сын. Так что скорее напарник, чем пассажир.
— Вот и правильно. Отцу надо помогать,- Хедли протянул в лодку два пустых ящика.
Отец и сын быстро наполнили их свежей рыбой, и выставили на причал.
— Ни один рыбак не привозит мне такую рыбу,- Хедли снова подал им два пустых ящика.- Как тебе это удаётся?
— Зато они привозят другую рыбу,- засмеялся отец.- Ну, представь себе, как бы это было скучно, если бы все тебе везли одинаковую рыбу.
Вскоре они наполнили все пустые ящики.
— Как всегда — ровно восемь,- Хедли закрыл задний борт, вытер тряпкой руки и достал деньги.- Чем ты там их меришь?
— Ящиками,- опять засмеялся отец, забирая деньги.- До встречи.
— Удачи вам,- помахал рукой Хедли, садясь за руль пикапа.
Рыбак запустил мотор и развернул нос лодки в сторону дома.

Глава 21

— Адам! Когда ты научишься вешать свои вещи в шкаф?- Зара сняла со спинки стула его пляжную пижаму.
— Наверное, никогда,- он повернул голову в её сторону.- Ужасно, да?
— Это — просто катастрофа,- уверенно сказала жена и, надев пижаму на плечики, повесила её на место.
— Тогда относись к этому, как к стихийному бедствию.

Археолог недавно пришёл с прогулки и перед тем как принять душ, по привычке бросил свою пижаму на спинку стула. А, выйдя из ванной комнаты, одел уже другое бельё, забыв о пижаме.
"Действительно, почему я всё время об этом забываю? И ведь не из-за того, что мне лень это делать. Может, я слишком рассеян? Это нехорошо. Надо за собой следить. Скоро уже я поеду к Бернару, а там мне нельзя быть таким невнимательным. Я должен научиться контролировать каждый свой шаг".
С Адама на днях сняли гипс, и он мог теперь купаться и загорать. Но ходил по-прежнему с тростью и, кажется, сильно уже к ней привык.

— Пока ты гулял, тебе звонил какой-то твой знакомый,- Зара поправила вещи и закрыла шкаф.
— И как он обозвался?
— Зацман. Альверт Зацман. Я правильно его обозвала?
— Верно, есть такой. И что же он хотел?
— Не знаю. Но со мной он совсем не хотел поговорить.
— Грубиян и невежда! Разве можно отказать в общении такой женщине?
— А откуда ему знать какая я?- Зара кокетливо скосила на мужа глаза.
— Настоящий мужчина чувствует такую женщину за тысячу километров,- почти сурово ответил Адам.
— Значит, перевелись эти мужчины — на пляже кругом одни женщины.
— Это потому, что они чувствуют присутствие настоящего мужчины,- Адам весь надулся и попытался придать своему лицу мужественное выражение. Но не выдержал и захохотал над собственной шуткой.
— Едва успел снять гипс, а уже туда же,- покачала головой Зара.
— Кобель,- согласился Адам. — Ну, хоть что-нибудь этот Зацман тебе поведал?
— Да. Номер своего телефона.
— Ну, это я и так помню. А он не сказал, в какое время ему можно звонить?
— Нет, об этом он скромно умолчал.
— Этому скромняге палец в рот не клади,- усмехнулся Адам,- по локоть откусит.
— Зачем же в таком случае он тебе нужен?
— Это не он мне, а я ему зачем-то нужен.
— А чем он занимается?
— У-у. Это — тёмная личность. По нему давно тюрьма плачет. Только вот дальше этого дело почему-то не идёт.
— Господи, зачем тебе такие знакомые? За тобой и так уже полиция наблюдает.
— Полиция наблюдает за многими. В том числе и за моими, как ты выразилась, знакомыми,- глядя задумчиво в окно и постукивая пальцами по подоконнику, ответил Адам.

Последнюю фразу он произнёс скорее для себя, чем для жены.
"Кажется, открылся сезон "рыбной ловли". И сейчас я должен "клюнуть". Всё сходится — я выздоравливаю и скоро поеду в новую экспедицию. А, имея в кармане камень, буду искать статуэтку с удвоенной энергией. Неужели Бернар решил рискнуть рубином, чтобы заполучить всё целиком?.. Он, конечно, даже не подозревает, что я собираюсь сделать. А после того, как я отнесу Нарфея на алтарь, мне останется только всё отрицать. Не было у меня ни рубина, ни статуэтки. И никто не сможет доказать, что это было иначе. Цена Зацману, как свидетелю — медный грош".

— Ты что, не слышишь меня?- Зара потрясла его за плечо.
— Извини. Я задумался,- повернулся Адам к жене.
— Я спрашиваю, ты пойдёшь звонить или ляжешь отдыхать?
— Не стану я пока торопиться со звонком. Поговорю вечером.
— Тогда выпей лекарство и ложись. Тебе нельзя быть долго на ногах.
— Если нельзя, но очень хочется — то можно. Но мне не хочется — значит нельзя.
— Быстро ты сам себя уговорил,- выходя из комнаты, сказала Зара.
— Да, я такой,- нараспев произнёс Адам, подходя к столу, на котором лежали приготовленные лекарства.

Проглотив всё, что требовалось, он сделал несколько глотков кипячёной воды из стакана и лёг на кровать. Ему хотелось приготовиться к предстоящему разговору. Просчитать возможные варианты и выработать план действий.
"Альверт не назначил время звонка. Не означает ли это, что он ждёт мой звонок каждую минуту? Небольшой штрих, но говорит о многом. Он, конечно, не будет сразу предлагать мне рубин. Скорее всего, он попытается заманить меня к себе какой-нибудь древней безделушкой".

Альверт Зацман владел маленьким антикварным магазинчиком, который служил лишь ширмой для его основного занятия. Теневой стороной его бизнеса была торговля крадеными и особо ценными вещами. Нельзя сказать, что Адам знал это наверняка. Но за те несколько лет, что они были знакомы, ему не раз приходилось в этом убеждаться.
"Надо потянуть время и посмотреть на его реакцию. В конце концов, у меня уважительная причина — ещё не закончился курс моего лечения. Если всё это — игра Бернара и Борка, то рубин от меня никуда не уйдёт... А вдруг это не игра и рубин действительно пропал во второй раз, а сейчас оказался у Зацмана?.. Нет, я никогда не покупал у него драгоценности. Он знает, что меня интересуют лишь предметы древности. А рубин без статуэтки — просто драгоценный камень. В этом случае он стал бы предлагать рубин кому-нибудь другому. Тому, кто коллекционирует драгоценности. Конечно, всё дело случая, но вероятность совпадения слишком мала. Если я протяну время, а Зацман всё же предложит мне рубин — значит это ловушка... А если он не станет мне его предлагать? Почему я решил, что рубин находится у него…? Нет, Альверт разыскал меня даже на курорте. Он всегда был терпелив и осторожен, а сейчас явно суетится. Это оттого, что его кто-то подталкивает... Ну, хорошо. Посмотрим, что он мне скажет вечером".

Адам закрыл глаза и стал мысленно читать одну из молитв Медной книги. Эта молитва помогала ему отключаться от внешнего мира в любых условиях. Она действовала лучше всякого снотворного, и археолог забыл уже, что такое бессонница. Через несколько минут тело его обмякло, голова склонилась набок, а дыхание стало ровным и глубоким.
Дверь тихонько приоткрылась и в комнату заглянула Зара. Убедившись в том, что муж заснул, она осторожно закрыла дверь. Зара не знала, что в этот момент Адама не разбудил бы даже пушечный выстрел.

На счастье археолога перевод Медной книги на другой язык сильно ослаблял действие молитвы. К тому же, читалась она мысленно, что больше было похоже на размышление о ней. Если бы Адам знал в совершенстве язык Нарфея и смог правильно и вслух произнести эти слова, то он впал бы в летаргический сон, длительность которого определялась несколькими фразами из текста молитвы. Незнание чужого языка спасло археолога от многих бед, поскольку по сути своей это была книга заклинаний, пользоваться которыми могли лишь избранные. В умелых руках заклинание Нарфея было грозным оружием и надёжной защитой. А непосвящённому или дилетанту оно могло принести непоправимый вред и даже смерть при чтении уже первых страниц текста.

При переводе книги на свой язык, Адаму удалось прочувствовать и понять суть и смысл этих заклинаний, что создавало лишь общий и весьма слабый фон, который сам по себе никак и ни на что не смог бы повлиять, если бы не безграничная вера Адама. Она усиливала и концентрировала этот фон, наполняя его силой и способностью хоть частично, но всё-таки влиять на окружающий мир.
Вера, надежда и любовь — три линии, три грани одной пирамиды, которые способны поднять человека на её вершину. Обретя новую веру и отдавшись ей полностью и без остатка, Адам вылечил душу. А та, в свою очередь, лечила тело, наполняя его здоровьем и энергией. Сон при помощи такого заклинания превращался в лечебный сеанс гипноза, во время которого в организме Адама происходил процесс регенерации. Вера очистила душу, а душа очищала тело, возвращая ему молодость и силу.

Очнувшись ото сна и приоткрыв глаза, Адам несколько минут лежал не шевелясь. Он вспоминал и пытался понять смысл тех видений, которые ему сейчас приснились. Картинок было много. Все они были разрозненные, и казалось совершенно не связанные между собой. Но одна из них особенно отчетливо врезалась в его память.
Это было какое-то людное место, очень шумное и суетливое. Что-то вроде базара. Люди со странными лицами, в удивительных и пёстрых нарядах ходили между рядами торговцев, которые, громко зазывая покупателей, предлагали им свои товары. Поразительным было и то, что многие из них разговаривали на разных языках. Но это обстоятельство никому не мешало общаться и договариваться при покупке какой-нибудь вещи. Кроме того, люди отличались не только одеждой и телосложением, но и цветом кожи. Что уж совсем было невероятно. Вся эта разноцветная и многоголосая толпа бурлила и кипела как котёл с компотом. Белые, чёрные, красные, жёлтые лица мелькали в толпе, сменяя друг друга, исчезая и появляясь вновь.

Два краснокожих гиганта, одетые в длинные куртки из оленьих шкур, отороченных бахромой, двигались вдоль торгового ряда, с интересом разглядывая разложенные товары. Они остановились напротив маленького жёлтого человека в расшитом бисером длиннополом халате. На прилавке этого торговца лежали кольца, браслеты, серьги, шкатулки, вырезанные из камня, дерева и кости фигурки и ещё много разных предметов совершенно непонятных и неизвестных Адаму.
Один из великанов взял в руки шкатулку, украшенную перламутром и полудрагоценными камнями. Торговец, молча, наблюдал, как покупатель разглядывает его товар. Покрутив в руках вещицу, краснокожий великан с пренебрежением поставил её на место. Купец хитро улыбнулся и, открыв шкатулку, предложил покупателям положить что-нибудь внутрь. Те переглянулись и один из них, чуть помедлив, достал из-за пояса медную монету и положил её на дно шкатулки. Торговец закрыл крышку, развернул шкатулку на сто восемьдесят градусов и вновь её открыл — она была пуста.
На лицах краснокожих покупателей появилось выражение крайнего удивления, которое сразу же стало меняться на подозрительность и негодование. Они решили, что их хотят обмануть. Рука одного из них уже потянулась к ножнам длинного кинжала, висевшего у него на поясе. Жёлтый торговец заулыбался ещё шире. Он закрыл крышку шкатулки, повернул её в другую сторону и снова открыл — на дне лежали две медных монеты.
Покупатели опять вытаращили глаза. Они глядели то на шкатулку, то на торговца, то друг на друга, не понимая, как такое могло получиться. Купец взял одну из монет и подал её тому покупателю, которому она принадлежала. Великан покрутил монету, внимательно рассматривая её со всех сторон и убедившись, что она настоящая, засунул её к себе за пояс. Вторую монету торговец ловко подкинул вверх и она, описав в воздухе короткую дугу, исчезла в широком рукаве его халата.
Краснокожие друзья стояли в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу и недоверчиво поглядывая на шкатулку. Всё так же улыбаясь, купец жестом предложил им попробовать ещё раз. Наконец, второй из приятелей достал две монеты и положил их в шкатулку. Но при этом он решил сам её покрутить. К его удивлению, как бы он её не поворачивал, шкатулка всё равно оставалась пустой. Гиганты снова нахмурились, весьма недружелюбно глядя на купца. Но тот совершенно спокойно и с лукавой улыбкой повернул и открыл шкатулку — в ней лежало четыре монеты. Позвенев монетами на ладони, желтолицый торговец предложил покупателю самому выбрать из них свои. Изумлённый великан долго их разглядывал, пока не убедился, что все они настоящие. Он взял себе две монеты, а остальные отдал купцу.
После этого начался торг.
Адам не знал того языка, на котором они разговаривали, но по мимике и жестам было понятно, что цена самой шкатулки невелика — пять серебряных монет. А вот цена её секрета была намного выше — пятьсот золотых монет. Вероятно, у краснокожих людей не было столько золота. А может быть, они просто боялись, что их хотят обмануть. Как бы то ни было, но один из них заплатил купцу пять серебряных и забрал шкатулку.

"Какой странный сон,- подумал Адам.- Никогда раньше мне ничего подобного не снилось. Говорят, что цветные сны к выздоровлению. Что само по себе уже неплохо. Но какие люди, какие одежды! Неужели всё это — игра воображения? И вообще, что такое сон? Фантазия или реальность? Когда я во сне вижу себя — это реальность. А когда вижу вещи и людей, которых никогда в жизни не встречал, это что?.. Да. Мы совсем не знаем самих себя. Третью часть всей своей жизни человек проводит во сне и не имеет ни малейшего представления, что с ним происходит в это время. Принято считать, что во сне мы отдыхаем. Но сердце работает постоянно. И лёгкие, и печень, и почки, и весь пищеварительный тракт. Мышцы, и те не все во сне отдыхают, особенно когда человек всю ночь ворочается. Так зачем человеку нужен сон? Может мозг нуждается в отдыхе? Но как тогда мы видим сны? Или отдыхает только та часть мозга, которая днём трудилась, а ночью начинает работать другая, отдохнувшая днём? Но человек сны видит. Пусть не глазами, но видит. А это значит, что та часть головного мозга, которая принимает зрительные сигналы, работает и днём и ночью".
Адам сел на кровать и потёр ладонями лицо.
"Ну, куда тебя понесло! Это — не твоя область знаний. Ты здесь — совершеннейший профан. Для тебя рассуждать об этом — всё равно, что гадать на ромашке".

Он нащупал ногами мягкие тапочки, стоявшие у кровати, встал и пошёл в ванную комнату. Почистив зубы и умывшись, археолог, стоя перед зеркалом и вытирая лицо полотенцем, поймал себя на том, что он опять вспоминает свой сон. Ведь он столько лет собирал старинные вещи, а тут один короткий сон показал ему такое количество этих предметов, что они не вместились бы ни в одну коллекцию мира. Нет, он не собирался продолжать свою страсть и с большим удовольствием отдал бы сейчас всю свою коллекцию в любой из музеев. Но это было невозможно. Церковь никогда не допустит, чтобы простой народ увидел эти предметы. Да и Адаму после этого прямая дорога в тюрьму. Но интерес к истории человечества у него не пропал. В глубине души археолог надеялся, что если не он, так его потомки смогут показать людям его коллекцию.

"Что же хочет предложить мне Зацман? Он ведь прекрасно знает мои требования. Для того чтобы меня разыскивать, ему нужно иметь очень ценный предмет. К тому же, это — первый случай, когда он сам ищет встречи со мной. Рубин, если он у Алверта есть, надо предлагать мне как бы невзначай. И так, чтобы камень не смог заслонить собою ценность другой вещи.… Да что я гадаю? Сейчас выпью стакан кефира и пойду ему звонить".
Археолог повесил полотенце на крючок, причесался и почти не хромая пошёл на кухню.

Адам и Зара жили в маленьком и уютном домике на территории санатория. Таких домиков здесь было несколько десятков. И хоть они и стояли недалеко друг от друга, кусты и деревья, что их разделяли, создавали видимость уюта и уединения. Здесь всегда было тихо и спокойно. И не только потому, что жили в них в основном выздоравливающие. Порядки и законы санатория запрещали шуметь на его территории. Любителям повеселиться в шумной компании хватало других мест на побережье озера. Питаться здесь можно было как у себя, так и в ресторане санатория. Нужно было только заранее предупреждать поваров о своём приходе. В санатории во всём существовала система выбора, кроме обязательного лечения, если, конечно, оно было предписано врачами. Поэтому люди здесь чувствовали себя свободно и легко, почти как дома. Соседи знакомились и сближались также легко и быстро, как пассажиры в поезде дальнего следствия. И часто ходили в гости поболтать, поделиться новостями и поиграть в шахматы и нарды.

Окно кухни выходило на аллею и, взглянув в него, Адам увидел Зару и новую соседку, которая поселилась справа от них. Они стояли на дорожке и о чём-то разговаривали, жестикулируя руками.
"Уже познакомились,- усмехнулся Адам,- и сегодня, конечно, будет званый ужин".
Он наполнил стакан кефиром, положил в него две чайные ложки сахара, и тщательно размешав, с удовольствием выпил.
Зара, закончив разговор с соседкой, уже входила на кухню.
— Ты проснулся?- спросила она, увидев Адама.
— Если этот кефир — не сон, тогда я проснулся.
— Во сне можно не только кефир увидеть.
— Да уж, что верно — то верно. Скажи, а как ты думаешь, что такое сон?
— Сон — это сон. И больше я тебе ничего сказать не могу, потому что не знаю.
— И ты никогда об этом не думала?
— Какой смысл думать о том, чего ты всё равно не знаешь?
— Но если об этом даже не думать, то уж точно никогда не узнаешь.
— Тебе что-то приснилось?
— Да, и очень даже интересное сновидение.
— И теперь ты гадаешь, чтобы оно могло означать,- уверенно кивнув головой, сказала Зара.
— Вот теперь я вижу, что ты всё же думала на эту тему,- засмеялся Адам.
— Думать-то, может и каждый думает. Только ни один ещё толком не объяснил, что он при этом надумал. Что же тебе приснилось?
— Странные люди с разными цветами кожи. Они были одеты в удивительную и незнакомую одежду и говорили на разных языках.
— Боже мой. Какая у тебя буйная фантазия!
— Ты считаешь, что это фантазия?
— Если раньше ты этих людей никогда не встречал, то это означает, что ты их придумал.
— Да. Логика, конечно, железная,- Адам допил остаток кефира и цокнул языком.- Ты знаешь Зара, мне кажется, что самое большое заблуждение человека состоит в том, что он всегда придумывает неоспоримые истины, которые спустя столетия рушатся как карточный домик.
— Так давай проживём с тобой ещё несколько сот лет. Может тогда и узнаем, что такое сон,- улыбнулась Зара.
— Конечно. Это же так просто. Проще чем сходить к соседям в гости.
— Кстати, о соседях. Нас пригласили на ужин.
— Я уже догадался об этом, когда смотрел на вас из окна. А что тебе ещё рассказала наша новая соседка?
— Она приехала сюда с мужем. Он — пожарник и на пожаре получил сильные ожоги. А ещё она рассказала, что в той больнице, где лежал её муж, лечилась Фриза Корвелл. И тоже в ожоговом отделении.
— Да что ты говоришь? А что же с ней случилось?
— Этого никто не знает. И в газетах об этом ничего не писали. В больнице ходили всякие слухи. Но, ты ведь знаешь, что люди часто выдумывают то, чего никогда и не было.
— А всё же, о чём там говорили?
— Говорили о том, что на неё было совершено покушение. Что у неё обожжена вся грудь и шея. И что сделал это какой-то маньяк, когда она сидела в машине.
— Да как он мог это сделать, когда Фриза без охраны и шагу ступить не может?
— Я же тебе говорю. Это только слухи,- повторила Зара.- Никто официально о случившемся не объявлял. Все словно воды в рот набрали.
"И Бернар тоже об этом даже не заикнулся,- подумал Адам.- Правда, мы и говорили-то всего несколько минут".
— Странная история,- почесал подбородок Адам.- А как её здоровье?
— Ожог не смертельный. Но теперь вся её грудь — сплошной шрам.
— Жалко Фризу. Девушка-то она хорошая, весёлая.
Адам познакомился с Фризой, когда приезжал несколько раз в гости к Бернару. Жизнерадостная и бойкая девушка очень понравилась тогда археологу.
— Я думаю, что ей теперь не до веселья,- вздохнула Зара.- Придётся, наверное, делать ей пластическую операцию.
— С деньгами её папаши можно поменять не только кожу. Плохо то, что из-за этого она может обозлиться на весь белый свет.
— Что ты сейчас собираешься делать?- посмотрела на него Зара.
— Поскольку вечер у нас с тобой занят, то пойду, позвоню Зацману. А ты, наверное, хочешь приготовить на ужин какое-нибудь кулинарное чудо?
— Да. Я хочу испечь торт.
— Прекрасно. Приду и помогу тебе его дегустировать.
— Дегустировать будешь вечером, вместе со всеми. А когда вернёшься от своего Зацмана, то будешь взбивать для торта крем.
— Эксплуататорша,- Адам направился к двери.- Пользуешься тем, что я больной и слабый человек.
— А кто говорил два часа назад о том, что он единственный настоящий мужчина на пляже?
Адам только захохотал в ответ и вышел из домика.
Скорее по привычке, чем по необходимости, он взял трость, стоявшую у двери и, не спеша, направился к главному зданию санатория.
"Неужели Зацман работает на Управление? Впрочем, даже если это и так, то у меня нет пока причин для беспокойства. Те безделушки, что я у него покупал, не представляют никакой ценности ни для государства, ни для церкви. А то, что эти вещи могли быть крадеными, то это головная боль скорее Зацмана, чем моя. Но мне теперь всё равно нужно быть предельно осторожным. Бернар и Борк следят сейчас за каждым моим шагом".

Опираясь на трость, Адам поднялся по мраморным ступеням центрального входа главного корпуса. Стеклянные автоматические двери бесшумно раздвинулись, пропуская его в просторное фойе. Весь первый этаж этого здания занимали административные и сервисные службы. Почта, телеграф и переговорный пункт разместились в отдельном помещении слева от входа. Войдя в одну из свободных кабин междугородней связи, Адам вставил свою кредитную карту в прорезь телефонного аппарата. Через две секунды на дисплее появилось надпись, предлагающая набрать номер абонента. Адам снял трубку телефона и набрал нужную комбинацию цифр.
— Алло,- услышал он голос Зацмана.
— Здравствуй, Альверт. Это — Адам Форст. Мне сказали, что ты хотел со мной поговорить.
— Здравствуй, Адам. Рад слышать твой голос. Действительно, я тебя искал. Ты так далеко спрятался, что я тебя еле нашёл.
— Кто же тебе в этом помог?
— Если бы не твой сын, то мне и в голову бы не пришло искать тебя на Панка. Ты решил немного отдохнуть?
— Этот отпуск не был запланирован. Обстоятельства вынудили. Но теперь я об этом не жалею. Всё, что ни делается — всё к лучшему.
— Ну и прекрасно. Когда ты собираешься вернуться в столицу?
— Ты знаешь, я бы туда совсем не возвращался. Я уже думаю о том, что, не купить ли мне здесь какой-нибудь домишко и переехать сюда навсегда.
— Адам, я тебя не узнаю. Это с твоей-то непоседливостью? Каждый день сидеть у воды и наблюдать одну и ту же картину? Ты меня удивляешь.
— Ну, что касается озера, то оно и есть само непостоянство. А кроме этого есть ещё лес и горы. И всё то, чего в столице никогда не было и не будет.
— Понятно. Возвращение блудного сына на лоно природы. Я надеюсь, что это произойдёт не сразу, и ты всё же приедешь ко мне в гости? У меня есть для тебя неплохой подарок.
— Хорошее предложение — съездить в гости за подарком,- усмехнулся Адам.
— Конечно, это лучше, чем ехать в гости с подарком,- засмеялся Зацман.- Тем более что мой подарок тебе должен очень понравиться.
— И что же это за подарок?
— Адам, я вижу, что ты на природе очень расслабился. Это не телефонный разговор. Мне бы очень не хотелось прерывать твой отпуск, но обстоятельства вынуждают поторопиться. Я не могу долго держать у себя эту вещь. И в то же время не хочу, чтобы она попала в другие руки.
— Дело в том Альверт, что я здесь не просто отдыхаю. Я выздоравливаю, и мой курс лечения ещё не окончен.
— Что такое? Ты заболел?
— Я надеюсь, ты слышал о землетрясении в Песках?
— Так это твоя экспедиция была там?
— Верно. Мне выпало счастье остаться в живых, хотя меня довольно сильно при этом помяло.
— Вот в чём дело. Конечно, это всё меняет. Здоровье — прежде всего. И когда же закончится курс твоего лечения?
— Через неделю. Если только врачи не продлят этот срок.
— Хорошо, Адам. В знак нашей старой дружбы, и учитывая твои обстоятельства, я постараюсь придержать эту вещь. Единственно о чём я хочу тебя попросить — позвони мне заранее, когда ты сможешь ко мне приехать.
— Альверт, а ты уверен, что мне эта вещь необходима? Может не стоит ради меня так напрягаться?
— Мы с тобой знакомы не первый год. И я прекрасно знаю, что тебя может заинтересовать, а что нет. Уверяю, ты не сможешь отказаться от этой вещи.
— Хорошо. Надеюсь, что скоро я смогу тебе позвонить.
— Вот и прекрасно. Выздоравливай и приезжай. Я тебя жду.
— До встречи, Альверт.
Адам положил трубку на место. Дождавшись сообщения на дисплее о том, какая сумма снята с его кредитки, он вынул её из прорези и положил в карман.

"Если Зацман — подсадная утка, то делает он это вполне профессионально. Сыну он, конечно, звонил. Не говорить же ему о том, что он узнал мой адрес у Борка. Надо спросить у Зары, упоминали моё имя в связи с землетрясением или нет. Хотя это тоже ни о чём ещё не говорит. Альверт мог узнать о катастрофе из телевизионных новостей, а там сообщают про всё очень коротко. Он не стал объяснять, что хочет мне предложить. Или вещь действительно очень ценная и к тому же краденая, или он просто хочет разжечь моё любопытство и выманить меня в столицу. Борк, конечно же, узнал у врачей, когда кончается курс моего лечения. И если Зацман — человек Борка, то, позвонив мне сейчас, они хотят посмотреть на мою реакцию. Начну я торопиться в столицу — значит, надеюсь отыскать рубин. А это означает, что вместе с ним я нашёл в Песках что-то ещё... Ну, хорошо, сделаем паузу".

Он вышел из здания и остановился на верхней ступени мраморной лестницы. Отсюда хорошо был виден пляж с ровными рядами лежаков, на которых весь день валялись курортники. На мелководье, у самой кромки воды, плескались малыши. Их радостный визг слышен был даже здесь, у здания санатория. Метрах в пятидесяти от берега, покачиваясь на мелкой волне, кружились пары на водных велосипедах.
"А почему бы и мне не принять солёную ванну?- подумал Адам.- Это и приятно и полезно".
Археолог решительным шагом направился на пляж.

Отыскав свободный лежак, он положил на него свою пижаму и трость, снял тапочки и вошёл в тёплую воду. Мелкие камушки ракушечника, которым был отсыпана береговая полоса, приятно щекотали и массировали подошвы ног. Зайдя в воду по пояс и постояв немного на камнях, Адам оттолкнулся и нырнул. На глубине, у самого дна, вода была прохладнее, но тело быстро привыкало к этой температуре.
Адам плыл, почти касаясь дна. Он разглядывал камни, водоросли и мелких крабов, которые убегали от него с удивительной быстротой. Почувствовав, что кислород заканчивается, археолог вынырнул на поверхность и лёг на спину. Небольшая волна, дошедшая от прогулочного катера, приятно раскачала его. Жаркие, но уже не обжигающие лучи Иризо, согревали лицо и грудь. Нырнув ещё несколько раз, Адам оделся и пошёл к Заре.

— Что-то долго ты разговаривал со своим приятелем,- она посмотрела на вошедшего Адама, и, заметив его мокрые волосы, воскликнула.- Да ты никак купаться ходил!
— Да, нырнул пару раз,- расчёсывая мокрые волосы, ответил Адам.
— Он, значит, гуляет, купается, а я должна одна на всех торт готовить?
— Во-первых, это — твоя инициатива. А во-вторых, я уже пришёл и готов тебе помочь. Хотя почему обязательно нужно делать торт? Давай отнесём им пару бутербродов.
— И сами их съедим. Так что ли? Ты хочешь, чтобы над нами хохотал весь курорт?
— Смех, Зара, — лучшее лекарство для всех людей.
— Только не для тех, над кем смеются.
— Хорошо. Не будем нарушать традиции. Отнесём им торт и хорошего вина.
— Тогда садись и взбивай крем до тех пор, пока не растворится сахар,- она поставила перед ним миску с кремом.
— Зара. После землетрясения моё имя упоминали в газетах?- спросил Адам, энергично взбивая крем.
— Насколько мне известно, только в "Ежедневных новостях",- она поставила противень с тестом в жарочный шкаф.- Это что-нибудь значит?
— Это означает то, что наш друг Зацман не читает эту газету. Что весьма сомнительно. "Ежедневные новости" — самая популярная газета в столице,- Адам прекратил взбивать крем и задумчиво посмотрел в окно.
— А с какой целью он тебя разыскивал?
— Зацман приглашает меня к себе на деловую встречу.
— Ты же говорил, что это тёмная личность. Может тебе отказаться от его предложения?
— Я ничем не рискую. И в каком-то смысле даже выигрываю от такого предложения. Владеет ситуацией тот, кто владеет всей информацией. А вот играть вслепую очень сложно и опасно.
— Не пора ли тебе прекратить эти опасные игры?
— Вот когда исправлю свою ошибку, тогда и успокоюсь.

Зара вздохнула и стала готовить второй корж. Ей хорошо было известно упрямство мужа. Уговаривать его отказаться от какого-либо решения — занятие совершенно бессмысленное.
Адам тоже замолчал. Он энергично и монотонно взбивал крем, но глядел поверх миски и думал о чём-то другом.
"Наверное, вспоминает медную книгу",- подумала Зара, заметив отсутствующий взгляд мужа.
И она не ошиблась.
У Адама вошло уже в привычку мысленно читать молитвы из медной книги. Назначение и смысл многих молитв ему были непонятны. И повторяя про себя эти тексты, он пытался разгадать их суть и дать им хоть какое-то определение. Некоторым из них он уже дал своё название. Это были молитвы о раскаянии, об успокоении, о распознании лжи, о сомнениях, об укреплении силы воли и духа.

— Хватит Адам,- он почувствовал на своём плече руку Зары.- Я думаю, что крем давно уже готов. Лучше сходи и купи какого-нибудь вина для вечера. И переоденься, пожалуйста. А то ты, наверное, уже отвык от нормальной одежды.
— Это верно. Пора мне привыкать к другой одежде. Хотя по мне, так нет на свете лучше и удобнее одежды, чем эта пижама. Может, кроме вина, купить что-нибудь ещё?- он поднялся и поставил миску с кремом на стол.
— Всё остальное у нас есть. Вот если только немного свежей рыбы.
— Хорошо. Сейчас пойдём и что-нибудь поймаем.
Он переоделся, взял трость и отправился в городок, где магазины и рестораны работали, чуть ли не круглые сутки.

Не успел археолог выйти из центральных ворот санатория, как навстречу ему попался пикап Хедли. Адам приветливо махнул ему рукой, ожидая, что тот проедет мимо. Но Хедли остановился и вышел из машины.
— Здравствуйте майстер Форст.
— Привет Хедли. Как твои дела?
— У меня всё прекрасно. А как ваше здоровье?
— Тоже грех жаловаться.
— Вы сегодня в другой одежде. Неужели уже уезжаете?
— Нет. Просто мне нужно сходить в магазин и купить кое-какие продукты.
— У меня для вас имеется подарок,- Хедли достал из кузова пластиковый пакет.- Вот это просил передать вам рыбак, у которого я покупаю рыбу.
— Ого,- заглянув в пакет, удивился Адам.- Выдающийся экземпляр! Но я ведь совсем не знаю этого рыбака. Как хоть его зовут?
— Зато он знает вас,- улыбнулся Хедли.- А зовут его Илмар Мелвин. Он местный житель и, по-моему, лучший рыбак во всей округе.
— Чем же мне его отблагодарить?
— Только не предлагайте ему деньги. Это — подарок.
— Да, понимаю. А где он живёт?
— Его дом в нескольких километрах от городка,- и Хедли махнул рукой, указывая направление.- Если идти по берегу, то мимо не пройдёте.
— У рыбака большая семья?
— Нет, он вдовец и живёт совершенно один. Но сейчас у него гостит сын. Приехал из столицы повидать отца.
— Вот теперь я знаю, что ему подарить. Попрошу жену испечь им торт. Он будет такой же большой, как эта рыба.
— Я тоже думаю, что это будет правильно,- засмеялся Хедли, садясь в машину.
— Спасибо тебе, Хедли,- помахал ему рукой Адам.
— Ну, что вы. Не стоит,- уже на ходу ответил водитель пикапа.
Адаму пришлось срочно возвращаться к Заре.

— Представляешь, не успел я выйти из санатория, как тут же поймал вот такую рыбину,- Адам протянул Заре пакет.
— Где ты её взял?- заглядывая в пакет, спросила жена.
— Мне её подарил рыбак, которого я совсем не знаю, но который почему-то знает меня.
— Да тебя уже весь курорт знает.
— Зара. Завтра нам нужно будет испечь ещё один торт. Мы теперь просто обязаны его отблагодарить.
— Ты хоть узнал, где он живёт?
— Да. И завтра мы идём к нему в гости. Или давай пригласим его к нам.
— Нужно сначала предупредить его об этом.
— Он — местный житель, и я сейчас узнаю в городке, есть ли у него телефон.
— Тогда покупай вино и на завтра. Но долго в городе не задерживайся. Торт почти готов. И с нашей стороны будет неприлично заставлять соседей нас ждать.
— Не волнуйся. Я скоро вернусь,- подхватив трость, ответил Адам.

В Гутарлау в это время дня было весело и шумно. Большинство туристов покинуло пляж, и теперь они прогуливались по городку.
Небольшая центральная площадь и примыкающие к ней улочки превратились в импровизированный базар. Здесь можно было купить овощи и фрукты, домашнее вино и свежую рыбу, различные безделушки и сувениры. На одной стороне площади приезжие художники устроили выставку-продажу своих картин. Некоторые из них за небольшую плату и в течение нескольких минут рисовали карандашные портреты всех желающих. Духовой оркестр из пяти музыкантов играл весёлые мелодии, выставив перед собой раскрытый футляр виолончели, в который прохожие кидали мелкие монеты.
Неподалёку от них, на складном стуле сидел худощавый, пожилой мужчина с чёрными и кудрявыми волосами, одетый в яркую и пёструю одежду. На его левом плече переминался с ноги на ногу и кивал головой большой и красивый попугай. Мужчина предлагал всем желающим заглянуть в будущее. Попугай по его знаку вытаскивал из картонной коробки карточки-предсказания. А если долго никто не подходил, то птица начинала хриплым голосом кричать: "Узнай судьбу". На проходящих мимо людей этот номер действовал безотказно, и в шляпе предсказателя было полно монет.
Через каждые пятнадцать-двадцать метров продавали мороженое и напитки. В центре площади стояли круглые, пластиковые столы маленького ресторана под открытым небом. В нём можно было заказать горячие блюда, которые готовили здесь же, в больших жаровнях с раскалёнными углями. Над площадью стоял запах дыма и специй, который будил в прохожих аппетит. Тихий рыбацкий посёлок превратился в шумную и весёлую ярмарку.

Над дверями старого двухэтажного дома археолог увидел вывеску бара, под которой висела большая деревянная рыба.
"В старом баре должны знать этого рыбака",- подумал Адам и стал пробираться через толпу к его дверям.
В этом заведении тоже было полно народа, и все столики и высокие сидения у стойки были заняты. Археолог подошёл к бармену, молодому парню лет двадцати, который взбалтывал шейкером компоненты для коктейля.
— Хотите что-нибудь выпить?- спросил его бармен.
— Нет. Я хотел бы поговорить с хозяином этого бара,- ответил Адам.
"Парень ещё молодой,- подумал он,- и может и не знать рыбака".
— Витта,- окликнул бармен проходившую мимо официантку.- Позови, пожалуйста, майстера Роско.
— Зачем?- кокетливо спросила Витта. Видимо ей нравился молодой и красивый бармен.
— С ним хочет поговорить один из посетителей.
— Хорошо, я попробую,- ответила она и, виляя бедрами, скрылась в подсобном помещении.
"Как хорошо быть молодым,- думал Адам, с улыбкой наблюдая эту сцену.- Плохо то, что в этом возрасте люди очень наивны и глупы. Хотя, может быть благодаря именно этому они и счастливы".

Из подсобного помещения вышел пожилой мужчина таких размеров, что казалось его тело, заполнило всё свободное пространство в тесном баре.
— Кто хотел меня видеть?- спросил он у бармена.
Тот кивнул головой в сторону археолога.
— Добрый день,- сказал Адам, обращаясь к Роско.- Вы хозяин этого бара?
— Да,- ответил Роско, взглянув на Адама из-под мохнатых бровей.
— И как давно вы его содержите?
— С тех пор, как похоронил отца, который получил бар в наследство от моего деда.
— Тогда вы, конечно же, хорошо знаете всех местных жителей.
— Как свои пять пальцев,- усмехнулся Роско и показал Адаму ладонь с пальцами, похожими на сардельки.
— Я ищу одного рыбака. Его зовут Илмар Мелвин. Вы знаете такого?
— Как же мне его не знать? Мы знакомы с ним с самых пелёнок.
Весьма внушительные габариты Роско и слово "пелёнки" так не соответствовали друг другу, что Адам невольно улыбнулся.
— Мне объяснили, где он живёт. Но я бы не хотел прийти к нему неожиданно,- сказал он.- Вы можете назвать мне номер его телефона? Если, конечно, он есть у рыбака.
— Телефон у него есть и номер тоже,- улыбнулся Роско.- И вы правильно сделаете, если позвоните Мелвину заранее. Во-первых, его может не оказаться дома. А во-вторых, он не часто принимает у себя гостей.
— Ещё мне сказали, что к нему приехал сын.
— Герон?- удивился Роско.- Он приехал домой? Вот этого я не знал. И давно он здесь?
— А вот этого не знаю я,- улыбнулся Адам. — А Илмар часто посещает ваше заведение?
— Нет. Большим любителем выпивки его не назовёшь.
— Но всё же. Может, вы мне подскажете, какое он предпочитает вино. Неудобно, знаете ли, идти в гости с пустыми руками.
— Вот что знаю — то знаю. Вкус у него неплохой. Когда он к нам заходит, то всегда заказывает одно и то же — коньяк и, кстати, очень редкой марки. Но я всегда держу для него в запасе несколько бутылок.
— Тогда продайте мне, пожалуйста, пару бутылок.
— Да вы хотите неплохо с ним гульнуть,- улыбнулся Роско.
— Нет. Просто одну из них я хочу попробовать сегодня вечером.
— Хорошо. Сейчас я принесу вам коньяк и номер его телефона.
Роско скрылся в подсобке и вскоре появился снова, держа в руках коньяк и листок бумаги.
— Будете у него в гостях — передайте от меня привет,- поставив бутылки на стойку бара, сказал Роско.- А вот это номер его телефона.
— Непременно передам,- Адам положил листок в карман.
Он заплатил за коньяк, поблагодарил Роско за помощь и вышел на улицу.

У дверей бара археолог увидел странную картину. На тротуаре, огороженное красной лентой, стояло кожаное кресло, вокруг которого собралась толпа зевак. Удивительным было то, что кресло разговаривало человеческим голосом.
— Не подходи!- сказало кресло, когда один из мальчишек приблизился к красной ленте.
Но паренёк был очень настырный и всё-таки задел ленточку ограждения.
— Сейчас закричу,- угрожающе произнесло кресло.
Мальчишка не унимался и протянул руку, желая дотронуться до мягкой и высокой спинки.
— Убери руки!- завизжало кресло истошным голосом.
Парнишка, испугавшись, отдёрнул руку. Но от ленты не отошёл.
— Полиция!- крикнуло кресло и издало слабый звук приближающейся полицейской сирены. При этом лампочки, вмонтированные в спинку и подлокотники, замигали красным и жёлтым цветом.
Мальчишка отступил на один шаг от ленты.
— Вот так-то будет лучше,- проворчало кресло и потушило свои огни.
Толпа хохотала при каждом слове говорящего кресла. И парень, воодушевлённый такой поддержкой, вновь шагнул к ленте.
— Послушай,- устало произнесло кресло.- Ты хочешь, чтобы я облил тебя несмывающейся краской? Или может мне опрыскать тебя средством от насекомых?
После этих слов новый взрыв хохота потряс толпу. Любопытный народ, заинтересованный смехом начал подтягиваться к этому месту. Задние ряды давили на людей, стоявших перед креслом, и кольцо вокруг него стало угрожающе сжиматься.
— Ну, всё,- решительно крикнуло кресло.- Это — предел. Заметьте, я очень долго вас уговаривал и предупреждал.
Слушатели были в восторге. И совершенно напрасно, потому что в следующее мгновение раздался резкий хлопок, и вокруг кресла образовалось облако вонючего газа. Толпа резко отшатнулась. Вонь хорька или скунса в сравнении с этим запахом была просто нежным ароматом. У людей, стоявших в первом ряду, из глаз брызнули слезы, и перехватило дыхание. В считанные секунды вокруг кресла образовалось кольцо свободного пространства. А оно, выдержав небольшую паузу, закричало вдруг голосом уличного торговца:
— Покупайте "Прайдон" — самое лучшее средство для борьбы со всеми видами насекомых и грызунов. В случае необходимости его можно использовать даже для защиты от грабителей. По вопросам закупок обращайтесь в торговый дом "Праймос и К". Желающие испробовать действие препарата, могут подойти поближе. В рамках рекламной акции апробирование проводится совершенно бесплатно. Покупайте "Прайдон" и он избавит вас от многих проблем.

Адам хохотал от души, наблюдая "рекламную акцию". Но когда запах "Прайдона" дошёл и до него, то археолог поспешил уйти подальше от этого места. Такого омерзительного запаха он в своей жизни ещё не встречал. Маленький спектакль так развеселил Адама, что по дороге к санаторию он несколько раз принимался хохотать, вспоминая эту сцену. Прохожие с удивлением оглядывались на высокого пожилого мужчину с тростью, который так заразительно смеялся неизвестно над чем.

— Зара. Я купил коньяк и узнал номер телефона нашего рыбака. Кроме того, мне выпало счастье присутствовать на рекламной акции средства "Прайдон".
И он рассказал жене о том, что произошло у бара.
— Боже мой,- Зара понюхала рубашку Адама и зажала нос пальцами.- Снимай немедленно всю одежду и ступай в душ. Не хватало еще, чтобы соседи подумали, что у меня такой вонючий муж. Только что приходила Фелиция и сказала, что они с мужем уже нас ждут. Так что поторопись.
— Значит, её зовут Фелиция? А как зовут её мужа?
— Когда придёшь к ним, тогда и познакомишься.
— Наверное, его зовут Феликс.
Зара удивлённо посмотрела на мужа. Но потом прищурилась и спросила:
— У кого ты успел узнать?
— Зара. Честное слово,- захохотал Адам.- Я назвал это имя наобум. А выходит, что угадал, да?
— Иди в душ, гадалка вонючая. Меня скоро стошнит от твоего запаха.

Адам принял душ, переоделся и брызнул на себя одеколоном. Ему тоже казалось, что "Прайдон" въелся в кожу и никак не хочет выветриваться. На всякий случай он попросил жену обнюхать его ещё раз.
— Тебя совсем нельзя одного отпускать в город,- обнюхав мужа, сказала Зара.- Явного запаха нет, но всё равно ты пахнешь как-то не так.
— Будем надеяться, что у соседей не такой острый нюх, как у тебя. Мне кажется, что этот запах въелся не в кожу, а в мозги. А оттуда он не скоро выветрится.
Они взяли торт, коньяк и направились к соседям.
Фелиция и Феликс вышли к ним навстречу, едва они повернули на дорожку, ведущую к соседнему дому. После процедуры приветствий и знакомства все вошли в дом, где уже был накрыт праздничный стол.

Курортные домики были построены по одному типовому проекту. Поэтому Адаму показалось, что он и не выходил из своего жилища. Такое обстоятельство сразу снимало чувство неловкости и неуверенности, которое появляется при посещении чужого дома или квартиры. Только личные вещи соседей говорили о том, что в этом доме живут другие люди.
Фелиция и Феликс были удивительно похожи. Примерно одного роста и комплекции, оба шатены и даже ожоги на лице Феликса не могли скрыть сходства их лиц. Они только вчера приехали в Гутарлау и Зара с Адамом на правах старожилов стали рассказывать им о здешних порядках и достопримечательностях.
Время, подогретое коньяком, за разговорами летело незаметно. Уже начало темнеть, когда Адам и Феликс вышли покурить на крыльцо. Разговор зашёл о пожаре в тех. центре "Шарлей". Феликс рассказал Адаму, как ему удалось спастись, закатившись под пожарную машину.
— А журналист тоже под машину закатился?- спросил Адам.
— Нет. Он прыгнул в канализационный колодец.
Адаму это показалось странным.
— Он прыгнул сам, а тебя ударной волной закинуло под машину?- недоверчиво спросил Адам.
— Честно говоря, я и сам не пойму, как так получилось,- задумчиво сказал Феликс. Он сделал глубокую затяжку, выдохнул дым и продолжил:
— Всё произошло мгновенно. И я до сих пор удивляюсь, как это журналисту удалось успеть прыгнуть в колодец.
— А где находился колодец?- поинтересовался Адам.
— В двух шагах от журналиста.
— А пожарная машина?
— Метрах в четырёх от меня.
— То есть вы падали в разные стороны?!
— Да, получается так,- помолчав, ответил Феликс.
— Нарисуй на песке схему. Место взрыва, машину, колодец и вас с журналистом,- решительно сказал археолог.
Феликс взял прутик и начертил всё, что просил Адам.
— Вот это — бокс, в котором взорвалась ёмкость с топливом,- пожарник ткнул концом прута в нарисованный квадрат.- А здесь стояла машина. Это — колодец. А это — мы с журналистом. Я стою слева, он справа.
Археолог недоумённо уставился на чертёж.
— Феликс,- Адам взял из его рук прут.- Если бы тебя отбросило ударной волной, то ты пролетел бы мимо машины.
Он нарисовал направление взрыва. Феликс широко раскрытыми глазами глядел на чертёж.
— А вместо этого тебя швырнуло в противоположную сторону от колодца, в который прыгнул журналист,- Адам провёл ещё одну черту на песке.- Ты понимаешь, что это означает?
Феликс молчал. Он глядел на схему так, словно это не он только что нарисовал её на песке.
— Если ты не ошибся и начертил всё правильно,- Адам раскурил, потухшую было сигарету,- то толчок на тебя пришёлся именно со стороны журналиста. И этому есть только одно объяснение. Он оттолкнулся от тебя, чтобы прыгнуть в колодец. И этим спас жизнь и тебе и себе. Но для такого манёвра нужно обладать молниеносной реакцией. Здесь счёт идёт на доли секунды.
Это объяснение потрясло Феликса. Но оно было очевидным, поскольку схема была проста, как известная комбинация из трёх пальцев. Пожарник присел на корточки перед чертежом и обхватил голову руками. Ошибки быть не могло и всё произошло именно так.
— Толчок был очень сильный,- наконец, пришёл в себя Феликс.- Меня швырнуло под машину, словно мешок с костями. А после этого я почувствовал, как мне обожгло лицо и руки.
— А ты помнишь, как звали того журналиста?
— Да, помню.- Феликс выпрямился во весь рост и посмотрел на Адама.- Кстати, вечером того же дня он приехал ко мне в больницу. Его зовут Герон Мелвин.
— Мелвин? А из какой газеты?
— Кажется, "Ежедневные новости".
"Уж не сын ли это рыбака Илмара?- подумал Адам.- А может просто однофамилец?"
— А когда журналист приехал к тебе в больницу, то он не объяснял, как всё это произошло?- Адам затушил окурок в пепельнице.
— Он всё время шутил и смеялся. Всё выглядело так, как будто нам обоим крупно повезло,- задумчиво ответил Феликс.
— Да. Странная история. А он тоже пострадал?
— Ему опалило волосы на голове. А руки он обжёг о пожарный рукав, по которому скользил вниз. И ещё он хромал. Видимо, ударился при падении... Но почему он не стал говорить о том, что это он спас меня?
— Я думаю, что здесь есть два варианта,- помолчав, ответил Адам.- Или он очень скромный человек. Или просто не хотел никому объяснять, как это ему удалось сделать. Впрочем, нет. Есть ещё один вариант. Он и сам не знает, что сделал. Некоторые люди в момент смертельной опасности способны на чудеса ловкости и скорости. И делают они это совершенно бессознательно.
— Я обязательно его найду,- решительно сказал Феликс.- Как бы он это ни сделал. Я обязан ему своей жизнью.

На крыльцо вышли Зара и Фелиция.
— Адам уже поздно. Нам пора идти домой,- сказала Зара.
— Ой, ну куда вам торопиться?- всплеснула руками Фелиция.- Ваш дом в двух шагах от нас.
— Нет, нет. Зара права,- подтвердил Адам.- Мы никуда не уезжаем, а вы только что приехали. У нас впереди ещё много времени для общения. Я бы лучше посоветовал вам прогуляться по вечернему пляжу, или заглянуть в городок. Там народ развлекается до поздней ночи.
— Так может быть, и вы с нами пойдёте?- предложил Феликс.
— С удовольствием бы, но я и так сегодня слишком сильно нагрузил свою ногу,- Адам потёр своё левое бедро,- Зара, а ты не хочешь побродить по вечернему городу
— Нет,- Зара взяла под руку Адама.- Я для этого слишком устала. Как-нибудь в другой раз.
Они попрощались с соседями и направились к своему домику.

Едва Адам вошёл в комнату, как сразу же снял трубку с телефонного аппарата. В санаторные домики была проведена линия местной телефонной станции. Оплата за телефон входила в стоимость проживания в санатории. Но звонить можно было только в пределах Гутарлау.
— Алло,- услышал Адам голос в трубке, после того как набрал номер Илмара.
— Здравствуйте,- сказал Адам,- мне нужен майстер Мелвин. Я не ошибся номером?
— Нет, вы не ошиблись. Но какой Мелвин вам нужен, старший или младший?
— Я ищу Илмара Мелвина.
— В таком случае вы с ним уже разговариваете,- усмехнулся Илмар.
— Меня зовут Адам Форст. Я — тот археолог, которому вы сегодня подарили огромную рыбину. Мы с женой сердечно вас благодарим за подарок. Мне он вдвойне приятен, поскольку мы с вами совсем не знакомы.
— Местные жители привыкли знать всё и обо всех. Вы так долго отказывались от пищи, что мне захотелось непременно вас чем-нибудь угостить.
— Майстер Мелвин. У меня огромное желание познакомиться с вами поближе. Моя жена испечёт завтра большой торт. А я уже припас для встречи бутылочку виндорского коньяка. Как вы на это смотрите?
— Коньяк вам, конечно же, посоветовал Роско,- засмеялся Илмар.
— Верно. Именно у него я взял номер вашего телефона и этот коньяк. И теперь очень надеюсь на то, что вы не откажетесь от предложения прийти к нам в гости.
— Спасибо, майстер Форст. Но у меня к вам другое предложение. Дело в том, что я не люблю появляться на территории курортной зоны. И поэтому предлагаю познакомиться в пределах моих владений.
— Я согласен, майстер Мелвин. Честно говоря, я уже узнал, где находится ваш дом, и в каком направлении нам нужно будет двигаться.
— Вам не нужно никуда двигаться. Эта дорога будет слишком утомительна для вашей больной ноги. Мой сын приедет за вами в любое время. Если вы не возражаете, то Герон приедет к вам, ну скажем, часов в шесть вечера. Вас это устроит?
— Прекрасно. Буду с нетерпением ждать нашей встречи.
— Спокойной ночи, майстер Форст. И передайте, пожалуйста, привет вашей супруге.
— Спасибо, уже передаю. Спокойной ночи.
Адам положил трубку телефона.
— Зара, тебе привет от Илмара,- обернулся он к жене.
— Этот рыбак знает и меня?- удивилась Зара.
— Мне кажется, что он знает всех,- задумчиво ответил Адам и вышел на крыльцо выкурить перед сном последнюю сигарету.
"Его сына зовут Герон Мелвин. Это именно тот журналист, который спас Феликса. Надо будет завтра узнать, не он ли писал статью о землетрясении в Песках".

Адам посмотрел на вечернее небо.
Миллионы звёзд крошечными и неподвижными светлячками усеяли весь небосвод. Словно кто-то сверху накрыл Дагону покрывалом из тёмно-синего бархата, расшитого блестящим бисером. И только кометы, изредка пролетающие по нему, говорили о том, что и там всё находится в вечном движении.

Глава 22

Журналист сделал несколько энергичных гребков и нос лодки, скрипя о песок и мелкую гальку, уткнулся в берег. Уложив вдоль бортов вёсла, Герон выпрыгнул из лодки и подтащил её насколько смог дальше на берег.
— Ты разгружайся, но в дом пока не заходи,- Илмар тоже выбрался из лодки и направился к дому.- Я позову тебя, когда это можно будет сделать.
— Хорошо, отец,- ответил ему Герон, закрепляя на каменном столбе якорную цепь.

Ещё не ступив на берег, Илмар отметил недавнее присутствие здесь незваных гостей. И сейчас, поднимаясь по дорожке к дому, он находил всё новые следы их пребывания.
Задержавшись перед крыльцом, рыбак усмехнулся, огляделся по сторонам и пошёл дальше. Войдя в гараж, он остановился перед электрическим шкафом. На металлических дверцах вспыхнули и замигали разноцветные лампочки.
— Привет,- произнёс шкаф голосом Примуса.
— Привет, Дадон,- ответил Илмар.- Как наши дела?
— Да пропади оно всё пропадом,- заорал шкаф, теперь уже голосом Фидли.
— Понятно,- захохотал рыбак.- Давай посмотрим, как всё это было.
Он распахнул дверцы и нажал несколько кнопок. На приборной панели снова заморгали лампочки и индикаторы.
— Требуется очистка помещения,- произнёс голос Дадона.- После разблокировки и перенастройки я подам звуковой сигнал. Тогда и войдёшь в дом.
— Ясно,- ответил Илмар и закрыл дверцы шкафа.

Герон выгрузил из лодки и сложил на берегу все вещи. Он снимал лодочный мотор, когда к нему вернулся отец.
— Сейчас отнесём палатку и мотор в гараж, а потом и в дом можно будет зайти,- Илмар подхватил с земли палатку и рюкзак.
— Гости были?- спросил его Герон.
— Были. Вчера утром. Неужели ты не чувствуешь запаха?- удивился отец.
— "Вонючка Примуса",- принюхавшись, сказал Герон.- Как же долго она не выветривается.
В этот момент у крыльца раздалось какое-то шипение.
— Что это?- удивлённо спросил Герон.
— Нейтрализатор этой самой "вонючки",- улыбнулся Илмар.- Без него сейчас трудно находиться в доме.
— Ты на них, наверное, целую бочку вылил,- морщась, сказал Герон.
— Бочку не бочку, а доза вполне внушительная для двух взрослых мужчин.
— Их было двое? А третий куда делся?
— Он всё время следил за нами на рыбалке. А после обеда и эти двое к нему присоединились.
— Откуда ты всё знаешь?- удивился Герон.
— От верблюда,- усмехнулся отец.- Бери мотор, и пойдём в гараж.
Они проходили мимо крыльца, когда над входной дверью прозвенел школьный звонок и незнакомый голос произнёс: - "Добро пожаловать".
Это был голос Фидли.
— Вот и прекрасно,- сказал Илмар и обернулся к Герону.- Тебе знаком этот голос?
Тот отрицательно покачал головой.
— Ничего. Скоро мы узнаем, кому он принадлежит,- ухмыльнулся Илмар.

Оставив в гараже мотор и палатку, они вернулись на берег за остальными вещами.
— А откуда за нами наблюдал третий сыщик?- спросил Герон.
— Сначала он был на спасательном катере, а затем пересел на яхту.
— Почему ты мне об этом не сказал?
— Не хотелось портить тебе рыбалку. Ну, какой бы это был отдых, если бы ты знал, что за тобой наблюдают?
— А вход в пещеру? Вдруг они его увидели?- испугался Герон.
— Со своей точки они могли видеть только нашу палатку и костёр.
— А то, как ты брал горящие угли? Или как я поймал рукой змею? Они ведь могли и это увидеть?
— Могли,- спокойно ответил отец.- Но кто поверит человеку, который видел, как голой рукой берут горящие угли? Если он не идиот, то никому и никогда об этом не расскажет.
— А вдруг он всё же идиот?- усмехнулся Герон.
— Тогда ему прямая дорога в Шестое Управление,- ответил Илмар, уже входя в дом.
— Ничего не трогай и садись в кресло,- сказал отец, остановившись на середине комнаты.- Сейчас посмотрим видеозапись и вызовем полицию.
"Видеозапись? В доме установлены скрытые камеры,- понял Герон.- Да, неплохо Примус здесь поработал".

Как только отец с сыном уселись в кресла, над каминной полкой часть стены стала разворачиваться вокруг своей оси. На обратной стороне тайника был укреплён монитор. Когда он остановился, на нём сразу появилось изображение. Герон увидел, как двое мужчин, привязав резиновую лодку к столбу, стали подниматься по дорожке, ведущей к дому.

Такого кино журналист ещё никогда не видел. Он хохотал до слёз, до исступления и отцу пришлось не раз ставить запись на паузу, потому что сын был просто не в состоянии продолжать просмотр. Лишь когда Герон увидел, как Фидли вылетел из его кресла с окровавленным задом, то боязливо стал ощупывать сидение под собой.
— Не волнуйся,- улыбнулся Илмар.- Охрана уже снята.
— А вдруг Примус перепутал какой-нибудь проводок?- недоверчиво проворчал Герон, все ещё нажимая на кресло.
— Плохо ты всё-таки знаешь Дадона,- вздохнул отец.- Он никогда и ничего не путает.
И всё же после просмотра этой сцены, Герон стал чувствовать себя в кресле, мягко говоря, неловко. Но следующий эпизод сразу заставил журналиста забыть об острых иглах, и он снова хохотал над полицейской трагикомедией.

Прекрасный стереозвук и акустика, говорили о том, что в доме установлено много микрофонов с автоматической регуляцией уровня записи. Стоны и вздохи Лари были также хорошо слышны, как и вопли Фидли. Камеры тоже были снабжены датчиками слежения. Если объекты расходились в разные стороны, то запись их велась отдельно, но при просмотре все записи сводились в единую по хронометражу картину.
Герона трудно было назвать специалистом в этой области, но даже ему стало понятно, насколько сложна и уникальна система охраны и слежения, установленная Дадоном Праймосом.

— Отец, только не говори мне, что Примус смонтировал всю эту систему в знак вашей старой дружбы,- закончив просмотр записи, сказал Герон.- Подобная аппаратура стоит кучу денег. Дадон бы разорился, если бы стал делать всем своим друзьям такие подарки.
— Сегодня на рыбалке ты за пятнадцать минут достал со дна озера целое состояние,- улыбнулся Илмар.- Почему ты думаешь, что я не могу сделать то же самое?
— Понятно,- вздохнул Герон.- Мой отец — подпольный миллионер. И скрывает своё состояние, потому что не хочет платить налоги государству.
Илмар всё ещё улыбаясь, смотрел на сына.
— Отец, поверь мне. Первая мысль, которая придёт в голову инспектора полиции после просмотра записи, будет касаться именно финансового вопроса.
— Мы с Дадоном заключили контракт, по которому я обязуюсь снабжать его морепродуктами и лесными растениями неограниченный срок,- ответил Илмар.
— Контракт, конечно, фиктивный,- усмехнулся Герон.- И дураку понятно, что Дадону за всю свою жизнь не съесть столько рыбы, сколько стоит его аппаратура.
— Недоказуемо,- развёл руками Илмар.- А контракт составлен по всей форме закона и имеет юридическую силу. Цена договорная и касается только меня и Дадона. Кстати, ты не учёл лекарственные растения. А за многие из них люди платят большие деньги.
— Зачем они Примусу? Неужели он занимается ещё и изготовлением лекарственных препаратов?
— Именно так. В последнее время у него появилось и такое хобби. И я не удивлюсь, если Дадон вдруг изобретёт эликсир вечной молодости.
— Я тоже, пожалуй, не удивлюсь,- кивнул головой Герон.- Ну, так что, будем звонить в полицию?
— Да. А пока они к нам едут, сделаем копию этой записи.
Илмар подошёл к монитору и нажал кнопку на его панели.
— Да, кстати. Эти люди следили за тобой в городе?- обернувшись, спросил Илмар.
— Они самые. Был и третий. Жаль, что он не попал в кадр.
— Я думаю, что у него ещё будет такая возможность,- одними глазами улыбнулся Илмар.- А этих ребят ты, наверное, больше не увидишь.
— Да, засветились они крепко. А может показать их лица широкой общественности? Материал для скандала просто изумительный.
— Не стоит этого делать. К тому же полиция никогда не допустит такого скандала. Для Управления будет удобнее и проще тихо убрать нас с дороги, чем довести дело до суда,- и, заметив озабоченное выражение на лице у сына, рыбак добавил:- Во всяком случае, они так думают.

Илмар подошёл к телефону и, сняв трубку, набрал номер полицейского участка.
— Алло, полиция. Это говорит Илмар Мелвин. Вчера в моё отсутствие мой дом пытались ограбить. Я хочу сделать заявление.
Голос в трубке задал какой-то вопрос.
— Нет. Мы с сыном только что вернулись с рыбалки... У меня улик более чем достаточно... Когда вы приедете, то я покажу вам видеозапись вчерашнего ограбления.
Илмар положил трубку на место.
— Через пятнадцать минут они будут здесь. Пойду, открою ворота. Посиди пока на месте и ничего не трогай.
— А твоё кресло тоже с секретом?- крикнул Герон вдогонку отцу, который уже выходил из дома.
— Конечно,- засмеялся отец.- Да успокойся ты. Ничего с тобой не случится.
— Успокойся,- опять проворчал Герон.- Я теперь никогда уже не смогу спокойно сидеть в этом кресле.
И всё же усталость быстро одолела его недоверчивость. Журналист, пригревшись в мягком и уютном кресле, начал понемногу дремать.

Герона разбудил топот ног и голоса на крыльце.
Дверь распахнулась, и в дом вошли двое полицейских — инспектор и сопровождавший его капрал. Следом за ними, закрывая за собой дверь, вошёл и рыбак. Полицейские поздоровались с Героном, а затем офицер обратился к Илмару:
— У вас в доме что-нибудь пропало, майстер Мелвин?
— Я ещё не осматривал дом. По закону, до вашего прихода, я не имею права этого делать.
Инспектор удовлетворённо кивнул головой, подтверждая правильность принятого решения.
— Тогда давайте вместе и осмотрим дом,- предложил он всем.
— Раз того требует инструкция, то не будем её нарушать,- согласился с ним рыбак.- Хотя, для поимки взломщиков вполне достаточно вот этой записи.
Он подал инспектору видеокассету.
— Хочу вас сразу предупредить,- сказал Илмар,- что я передаю вам копию. Оригинал останется у меня.
— Зачем вам нужен оригинал?- спросил инспектор, забирая кассету.
— Я коллекционирую эти вторжения,- усмехнулся рыбак,- для истории.
— Кто устанавливал систему наблюдения?- опять задал вопрос офицер.
— Дадон Праймос. Как впрочем, и многим жителям нашего посёлка,- ответил Илмар.
Инспектор снова понимающе кивнул. Ему почти каждый день приходилось сталкиваться с ловушками Примуса, в которые попадали грабители. Курортная зона притягивала не только отдыхающих, но и множество воров и мошенников. Дадон Праймос очень эффективно помогал полиции их вылавливать.

На осмотр дома ушло не более пятнадцати минут. Затем рыбак написал заявление о попытке ограбления, составив его в двух экземплярах. Инспектор, капрал и Герон поставили свои подписи на обоих листах, а Илмар, пометив один лист, как "копия", оставил его у себя.
"Он, наверное, выучил уже все законы и инструкции, которые необходимо знать в таких случаях",- подумал журналист, глядя на то, как его отец уверенно ведёт себя с полицейскими.
— Когда преступники будут пойманы, то мы сообщим вам об этом,- сказал инспектор, после того, как все формальности были закончены.
— Я провожу вас,- кивнул головой Илмар, указывая полицейским рукой на дверь.
Они попрощались с Героном, и вышли из дома.
"Когда преступники будут пойманы,- чуть было не засмеялся Герон.- Да никогда они не будут пойманы".

Он уже проголодался и решил приготовить что-нибудь на ужин.
Включив на кухне плиту, Герон поймал себя на мысли о том, что после просмотра видеозаписи боится притрагиваться ко всем вещам. Прежде чем налить в чайник воду, он открыл кран и попробовал её на вкус. Вода была пресная, без всякого привкуса соли. Посмотрев на потолок, откуда на агента хлынул поток солёного раствора, журналист не заметил ничего подозрительного.
"Умеет Примус прятать свои ловушки,- с восхищением подумал Герон.- Сегодня вся полиция будет хохотать над этой комедией".
Он положил на кухонный стол свежую рыбу, достал из холодильника и шкафов нужные продукты и начал готовить ужин.

Ещё в детстве отец научил его, как нужно готовить именно эту рыбу.
Взрослые пузачи вырастали до внушительных размеров. Они были похожи на толстый обрубок бревна с массивной, тупой головой и мощными плавниками. Сейчас перед Героном лежал экземпляр длиною почти в метр. Одной такой рыбиной можно было накормить сразу несколько человек. Но если приготовить её особенным способом, то с ней вполне могут управиться и двое. Правда, при этом существует опасность умереть от обжорства.
Журналист выпотрошил пузача и разрезал его поперёк на большие куски. Каждый кусок готовился отдельно. Нужно было его посолить, поперчить и, сделав несколько глубоких надрезов, вставить в них дольки чеснока. Брызнуть несколько капель лимонного сока и слегка припорошить сушёной смесью душистых трав. После этого кусок нужно завернуть в два слоя плотной, вощёной бумаги и поместить в специальную кастрюлю, где рыба должна париться ровно тридцать минут. Приготовленный таким способом пузач был невероятно вкусен. Мясо рыбы буквально таяло во рту, и человек просто не замечал того, сколько он уже съел. Новичков приходилось останавливать почти насильно, иначе они теряли чувство всякой меры. Сытость приходила чуть позже. И только тогда человек начинал понимать, что ему, в самом деле, лучше было бы, не есть тот последний кусок.
У Герона были задатки настоящего кулинара. Он любил экспериментировать и иногда соединял, казалось бы, несовместимые продукты, получая в результате изумительные блюда. Ему нравился процесс приготовления пищи, но только в том случае, когда он готовил еду для себя. Представив себе однажды, как он стал бы работать поваром и каждый день готовить для кого-то пищу, то Герон сразу почувствовал отвращение к этому занятию.

В кастрюле закипела вода и журналист, вставив в неё решетку, уложил обёрнутые бумагой куски рыбы так, чтобы между ними мог свободно проходить пар. Посмотрев на часы, он приступил к приготовлению соуса и салата.

Илмар, проводив полицию, уже вернулся и разжигал камин.
Увидев, что сын занимается ужином, рыбак не стал заходить на кухню. Мешать и советовать человеку, когда он занимается творчеством — бессмысленно и даже вредно. А Илмар считал, что приготовление пищи — настоящее искусство. Придумать и приготовить прекрасное блюдо — это всё равно, что сочинить прекрасную песню.
Пока разгорались щепки и мелкие поленья, рыбак снял камеру и микрофоны, установленные сыщиками.
"Отдам Дадону,- подумал он.- Может быть, они ему пригодятся".
Илмар вернулся к камину и подложил в разгоравшийся огонь поленья покрупнее.
— Отец,- окликнул его из кухни Герон.- А чем мы будем запивать пузача?
— Недавно я узнал один старинный рецепт и приготовил настойку из плодов чёрного лесного ореха и листьев плетистой вианы,- ответил ему Илмар.- Я думаю, что такую настойку ты ещё не пробовал. Она называется блекка.
— Какое странное название,- усмехнулся Герон.- И вызывает вполне определённые ассоциации.
— Такая ассоциация может возникнуть от любого напитка, если его выпить без меры,- хмыкнул Илмар.
— И какова же отличительная особенность этой блекки?
— После определённой дозы, разговаривать хочется просто неудержимо.
– Ты хочешь, чтобы я выболтал тебе все мои секреты,- засмеялся Герон.
— Неужели ты не всё мне рассказал?- удивился Илмар.
— Нет. Я рассказал тебе всё,- подумав, ответил Герон.- А вот у тебя есть много секретов, которые ты от меня скрываешь.
— Ох, какой же ты настырный и нетерпеливый,- вздохнул отец.
— Но один из них я, кажется, уже разгадал,- словно не заметив его слова, продолжил Герон.
— И что же это за секрет?- обернулся к нему Илмар.
— Однажды в детстве, я утонул на болоте. Я потом решил, что это был сон. Кошмарный сон. И только сейчас узнал, что я действительно там был. Но ты никогда мне об этом не говорил.

Наступило молчание. В тишине было хорошо слышно, как начинают трещать поленья в камине, да ещё на кухне со слабым свистом из-под крышки кастрюли вырывается пар.

— Гера, я не мог тебе этого сказать,- произнес, наконец, Илмар.- Ты был слишком мал и мог ошибочно поверить в свою исключительность. Это очень опасно, и, кстати, в любом возрасте. А ещё ты мог рассказать об этом своим друзьям. И самое безобидное, что могло бы произойти, это то, что тебя назвали бы фантазёром и врунишкой. Но могло случиться и так, что тебя бы повезли к психиатру, проходить психологические тесты. Оттуда ты бы уже не вернулся.
— А может, я ничего и никому бы не рассказал,- упорствовал Герон.- Если бы ты объяснил мне, что этого делать нельзя.
— Не все взрослые люди способны годами хранить тайну. А для детской психики такое испытание просто губительно. Неизвестно в каком направлении стал бы развиваться твой характер.
— Значит, принятое решение было единственно верным?- помолчав, спросил Герон.
— В этих условиях, да,- подтвердил Илмар.
— А что же это за облако, которое меня спасло?- не понятно у кого спросил Герон, глядя мимо отца.
— Ну вот, опять ты бежишь впереди паровоза,- засмеялся отец.- У тебя сейчас рыба перепреет.
Герон быстро взглянул на часы и бросился снимать кастрюлю с плиты. Закончив выкладывать рыбу на большое блюдо, журналист опять повернулся к отцу.
— Я всё равно всё узнаю,- крикнул он.
— А я в этом и не сомневаюсь,- улыбнулся Илмар.
Рыбак повесил каминные щипцы на крюк и вышел из дома.

В гараже у Илмара был устроен погреб для хранения овощей, фруктов, варенья и солений. Кроме того, в нём стояли бутыли с вином, лекарственными настойками, и соками из различных ягод.
Погреб состоял из нескольких помещений, в которых поддерживалась нужная температура и влажность. В одной из таких комнат находились лесные травы и коренья. Они висели на деревянных шестах, связанные в пучки. Каждый раз, спускаясь в погреб, Илмар первым делом заходил в эту комнату. Здесь стоял терпкий запах разнотравья, которым рыбак дышал секунд пятнадцать-двадцать. И только после такой ингаляции, он шёл за тем продуктом, который ему был нужен.
Сыщики никогда бы не смогли обнаружить этот погреб. Он охранялся во много раз серьёзнее, чем сам дом.
После установки охранной системы, Герон ещё ни разу не спускался в погреб. Да он бы и не смог этого сделать. Для того чтобы попасть сюда, нужно было обладать голосом, запахом и отпечатками рук Илмара, и, кроме того, знать пароль.
Илмар неспроста принял такие меры предосторожности. В тайном погребе хранились травы, коренья, настойки и мази, которые ни в коем случае не должны были попасть в руки дилетанта. Многие из них были страшнее самого сильного яда, но в определённых дозах действовали как лекарство.

Подышав запахом трав, Илмар взял нужную бутыль и вернулся в дом.
Герон уже накрывал на стол. В камине весело трещали поленья, а воздух был пропитан запахами специй, острого соуса и только что приготовленной рыбы.
— Вот и блекка,- Илмар поставил на стол пузатую, глиняную бутыль.- Это именно то, что и нужно для пузана.

Настойка действительно была выше всяких похвал — крепкая и в то же время мягкая, с терпким букетом запахов и ароматов. На вкус можно было отличить сразу несколько ингредиентов, но они совершенно не мешали друг другу, а наоборот, скорее дополняли, отчего каждый из них приобретал неожиданный и новый оттенок.
Герон сначала только пригубил из бокала и, вдохнув в себя пары настойки, удивлённо покачал головой.
— Какое чудо,- восхищённо произнёс он.- Где ты достал такой рецепт?
— Это — секрет,- засмеялся отец.
— Опять секрет,- ухмыльнулся Герон.- Тогда давай выпьем за то, чтобы я разгадал все твои секреты.
— Я согласен,- ответил Илмар.- И выпью за это с большим удовольствием.

После блекки, рыба приобрела просто божественный вкус. Герон испытывал полное блаженство.
— Отец, я ведь теперь не смогу есть пузача без блекки,- сказал он, наполняя бокалы.
— Это означает, что наши запасы нужно увеличить,- ответил Илмар.- Вот завтра мы с тобой этим и займёмся.
— Пойдём в лес?
— Да. Орех созрел, листья вианы в полном соку,- Илмар поднял наполненный бокал,- самое время для сбора.
— За будущий урожай,- поддержал его Герон.
Он медленно, смакуя и растягивая удовольствие, выпил блекку и вновь накинулся на рыбу. Гора рыбных пакетов быстро уменьшалась.

— Стоп,- Илмар остановил руку сына, потянувшуюся за очередным куском.- Гера, ты ведь не в первый раз ешь эту рыбу.
Герон посмотрел на большое блюдо с рыбой так, словно только что заметил, что на нём осталась всего лишь пара пакетов. Затем он потрогал свой живот.
— Но с такой настойкой впервые,- сказал Герон.- А вообще-то ты прав. Кажется, я уже переусердствовал. Давай ещё раз наполним бокалы и сядем греться у камина.

Журналист устроился удобнее в кресле, совсем забыв, что внизу находятся острые иглы. Он протянул к огню ноги и посмотрел на пламя сквозь бокал с настойкой. Тёмно-красная, почти чёрная жидкость едва пропускала свет костра.
— Если я привезу бутылочку блекки в редакцию, то это будет просто сенсация,- но, внезапно нахмурившись, Герон посмотрел на отца.- Слушай, да они ведь завалят тебя письмами, телеграммами и звонками.
— А ты направь их к Роско,- усмехнулся Илмар.
— В бар?
— Ну, конечно. Я однажды дал ему пару бутылок на пробу. На основе этой настойки он составил какой-то коктейль и теперь хочет сделать его своим фирменным знаком. Роско давно мечтает получить рецепт блекки.
— Ему ты тоже этот секрет не откроешь?
— Ему — тем более. Роско — торговец. В погоне за прибылью он порой не знает меры. Он ведь наймёт армию сборщиков и направит их в лес. А чёрный орешник — растение нежное, и не любит, когда с ним обращаются грубо. Поэтому и ты никому не рассказывай, из чего сделана блекка.
"Он говорит об орешнике, как о человеке,- подумал Герон.- Для него, наверное, весь лес — одно живое существо. Возможно, так оно и есть".
— Да, конечно,- он кивнул головой отцу.- Курорт и так уже сильно потеснил здешнюю природу. За эти годы здесь многое изменилось.

За разговором они не заметили, как наступил вечер, и за окном совсем стемнело.
— Тебе не кажется, что мы с тобой заболтались?- посмотрев на часы, спросил Илмар.
— Да, эта настойка действительно развязывает язык,- подтвердил Герон.- Буду пить её только с врагами, чтобы узнать их коварные планы.
— У друзей бывают не менее коварные замыслы. Так что пей её со всеми,- сказал Илмар и, улыбнувшись, добавил.- Только смотри сам не проболтайся.
В этот момент зазвонил телефон.
Илмар снял трубку. Из ответов отца, Герон понял, что звонит тот археолог, которому передали пузача. Когда Илмар произнёс фамилию "Форст", журналист сразу насторожился.
"Форст, Форст,- вспоминал он знакомую ему фамилию.- Ну, конечно, это начальник той экспедиции в Песках. Я упоминал его имя в своей статье".
Пообещав Адаму, что завтра вечером Герон за ним заедет, и, попрощавшись, Илмар положил трубку.
— Это был Адам Форст,- сказал он.
— Я вспомнил его. Он был начальником экспедиции в Песках. Я писал статью о землетрясении и упоминал его имя. Правда, мы с ним не встречались. Его вывезли первым же вертолётом. А в больницу к нему меня не пустили,- объяснил Герон.
— Археолог приглашал меня в гости,- Илмар пошевелил кочергой затухающие уголья в камине,- но я предложил ему встретиться и познакомиться у нас в доме.
— Мне показалось, что ты не очень-то любишь курортников,- попробовал съехидничать Герон.
— Курортники тоже разные люди. А с хорошим человеком грех не познакомиться.
— А откуда ты знаешь, что он хороший?- сощурился Герон.
— Я этого не знаю, но чувствую,- вполне серьёзно ответил Илмар, и, заметив недоумение на лице у Герона, добавил.- К тому же он был у Роско и выпросил для меня бутылочку виндорского коньяка. А его супруга завтра испечёт нам торт. Разве я мог после этого отказать ему?
— Так бы сразу и сказал,- Герон поднялся из кресла,- что тебя соблазнили коньяком и тортом.
Они засмеялись.
— Давай вымоем посуду и всё уберём. Завтра после обеда мы должны уже вернуться домой. Поэтому, нам нужно лечь пораньше,- Илмар стал уносить со стола оставшиеся продукты.

Закончив все дела, они поднялись на второй этаж.
— Спокойной ночи, Гера,- сказал Илмар, открывая дверь своей спальной комнаты.
— Спокойной ночи,- ответил ему Герон, внимательно осматривая свою дверь.
Он опять вспомнил видеозапись и теперь хотел понять, каким образом эта дверь так ловко отфутболила сыщиков.
"Дверь, как дверь,- пожал плечами журналист,- ничего особенного. Ну и хитёр же этот Примус".
И всё же он постарался поскорее пересечь опасную границу порога.
"Кто его знает. Заклинит какой-нибудь контакт в этой мышеловке, и получишь синяк во всю заднюю сторону тела".
Герон разделся и лёг в кровать.
Он собирался уже заснуть, когда вспомнил о своей находке. Ещё сидя в лодке, журналист задумал провести небольшой эксперимент. И вот чуть не забыл об этом.
Поднявшись с кровати и, засунув руку в карман брюк, он достал оттуда зелёный камень с ящерицей. Герон пододвинул подушку к изголовью и устроился таким образом, чтобы можно было расслабиться и в то же время смотреть на зелёный камень. Затем журналист закрыл глаза, стараясь переключиться на второе зрение. Когда изображение прояснилось, он сосредоточил всё своё внимание на камне. Тот снова стал похож на яйцо и, кроме того, начал светиться изнутри мягким, зелёным светом.

Чем дольше Герон смотрел на это яйцо, тем сильнее становился свет, излучаемый камнем. Казалось, что ящерица, находившаяся внутри яйца, загипнотизировала журналиста, и он уже не мог оторвать от неё свой взгляд.
Когда зелёный свет увеличился настолько, что захватил всего Герона, поверхность яйца стала переливаться дымчатыми узорами. Журналисту вдруг показалось, что он стал кружиться вместе с ящерицей и уноситься куда-то вдаль, потеряв ощущение пространства и времени.

Глава 23

Гутарла Панка (видение Герона)

На берегу озера Панка, прислонившись спиной к большому валуну, у самой кромки воды сидел Шарлог. Подперев двумя нижними руками подбородок и обхватив двумя верхними затылок, он уже полчаса глядел на воду. Шарлог думал.
— И зачем это я Ландре всю хараламу заболдал? Не надо мне было вчера столько блекки фрать. Теперь меня вся гутарла будет балдасить.
Он посмотрел в сторону гутарлы. Оттуда к нему колобал Финдор.
"Сейчас он тоже начнёт балдасить",- с горечью подумал Шарлог.
Но Финдор остановился почти в сорока колобах от него и закричал:
— Шарлог, ну что ты там баклашишь? Колобай в гутарлу. Ландра давно тебя горлает!
Шарлогу стало совсем тоскливо. Он хорошо знал, как несладко приходилось тем, кто попадал Ландре на балдун. К тому же колобать к ней нужно через всю гутарлу. При мысли об этом его хопер начал нервно стучать по песку, выбивая в нём небольшой желобок.

Вчера в гутарле был большой топотальник. Столы просто ломились от блекки и бутовки. Все украсили свои хоперы цветными лентами, а на торчушки повесили колокольчики. Шарлог и Ландра на топотальнике сидели рядом и она, будто специально, подливала в его чекашку блекку. Вот тогда он и заболдал ей всю хараламу. Гутарла топотала и балдонила до поздней ночи. А утром, пролупасившись и вспомнив об этой хараламе, он поколобал к озеру. И вот теперь его горлает Ландра! Надо что-то баклашить. Оттого что он здесь сидит, ничего не изменится. Шарлог встал и с тяжёлым сердцем поколобал к Ландре.

Первым, кого в гутарле встретил Шарлог, оказался Элвус — лучший бандур во всей округе. Он стоял на шагуне и духарил свой тампур.
— Хучь, Шарлог!- помахал хопером Элвус.
— Хучь!- напряжённо ответил Шарлог, приподняв кончик хопера и ожидая, что Элвус сейчас начнёт его балдасить. Но тот, не обращая внимания на Шарлога, продолжал духарить тампур.
После вчерашнего топотальника в гутарле не все ещё пролупасились. Но те, кто попался Шарлогу навстречу, совсем не собирались его балдасить. В полном недоумении он стал подниматься на шагун Ландры.
— Шарлог, ну где ты колобаешь? Садись лоптать. Твоя бутовка скоро совсем остынет. А хочешь, я тебе блекки налью? У меня немного осталось после вчерашнего.

Это было уже совсем что-то невероятное. Ландра ещё никогда не предлагала ему блекку в будние дни. Он осторожно сел за стол, ожидая нового сюрприза. Но Ландра, как, ни в чём не бывало, хлопотала над теплушкой. Шарлог выфрал блекку и, молча, принялся за бутовку. Тепло от блекки расходилось по всему телу, доставая до самого кончика хопера.

"А может, она забыла?- со слабой надеждой подумал он, глядя как Ландра шаркует теплушку.- Или я вчера не всё ей заболдал?"
Закончив шарковать, Ландра вытерла руки о затирку и тоже села за стол.
— Шарлог. Заболдай мне ещё раз твою хараламу.
От неожиданности он чуть было не поперхнулся, и с трудом проглотив застрявшую в горле бутовку, осторожно спросил:
— А ты не будешь меня балдасить?
— Ну, какой ты всё же глупый! Если бы я хотела, то сделала бы это ещё вчера. А сегодня тебя бы тебя вся гутарла балдасила!
"Это верно,- подумал он.- А если Ландра всё помнит, то оттого что я заболдаю ещё раз, ничего не измениться".
— Хорошо, Ландра. Если ты так хочешь, то я, конечно, заболдаю. Только плесни в чекашку немного блекки, а то что-то балдун пересох.
Ландра достала пузырник и наполнила две чекашки блекки. Одну поставила перед Шарлогом, другую взяла себе. Подперев голову нижними руками, она верхними взяла чекашку и приготовилась ушанить.

Это случилось несколько кругов назад. Шарлог решил встать пораньше и покрюкачить на Панка. Но ночью так приятно лупасить. И если бы Ландра случайно не задела его своим хопером, то он пролупасил бы всю крюкачку.
Соскочив с отдушки и увидев, что уже светает, Шарлог схватил моталку и поколобал на Панка.
У дощатого причала, с которого с утра до вечера прыгали в воду местные спиногрызы, покачивался на воде его катран. Шарлог воткнул загрёбы в гнёзда, отвязал катран и оттолкнулся от причала. Усевшись удобнее, он опустил в воду хопер, чтобы во время движения управлять им как рулём, взялся за загребы и направил катран к острову.

Панка — очень большое озеро. Когда стоишь на берегу, то видишь только верхушки тех деревьев, которые растут на скалистом острове. В плохую погоду здесь никто не рисковал крюкачить. У берега спиногрызы ловили мелкую вихляйку, но настоящая крюкачка была у острова.
Шарлог знал одно место, где водились очень крупные пузачи, но никому о нём не рассказывал. Когда он приносил в гутарлу связку таких пузачей, вслед ему цокали языками и качали торчушками. А Ландра от удовольствия постукивала хопером о пол.

Это был небольшой и уютный залив. С одной стороны его ограждали отвесные скалы. А другая сторона его берега поросла густым кустарником и деревьями, нависшими над водой.
Выбрав место там, где скалы постепенно переходили в кустарник, Шарлог закинул моталку. Затем достал маленький пузырник блекки, который специально приберёг для крюкачки. Сделав один глоток, он стал внимательно наблюдать за тем, как покачивается на поверхности воды его плавучка.

На моталку крюкачили не все. Некоторые крюкачи просто прыгали в воду и поджидали добычу, протыкая её зазуброй. Но этот способ был не безопасен. В озере водились довольно крупные хищники, для которых крюкач был очень лёгкой добычей.
Нет, Шарлог не был труслив, просто на крюкачке он любил расслабиться. Глядя, как покачивается на мелкой волне плавучка, он мог о чём-нибудь думать, или вспоминать, вдыхая при этом влажный воздух, наполненный запахом цветущего кустарника. Ну и конечно, не забывая при этом про маленький глоток блекки.

К тому времени, когда Светило встало прямо над головой Шарлога, у него была уже довольно приличная связка пузачей, и он стал подумывать о том, что пора возвращаться в гутарлу. Да и пузырник уже почти опустел. Шарлог решил поймать ещё одного пузача и отправиться домой, с удовольствием думая о том, как пойдёт с этой связкой через всю гутарлу к Ландре.
Раскрутив моталку, он собрался закинуть заглотку на середину залива. Но в этот раз она не полетела в цель. Вместо этого заглотка со свистом вонзилась ему в хопер.
От неожиданности и боли потеряв равновесие, Шарлог навзничь плюхнулся в воду и стал барахтаться в воде, пытаясь вытащить заглотку из хопера. Но, почувствовав, что всё больше запутывается в крепкой и тонкой нити, он замер и начал медленно опускаться на дно, надеясь там освободиться от заглотки.

Ландра, до сих пор сидевшая спокойно, вдруг заелозила хопером по полу и её глаза превратились в две узенькие щёлки. Как же ей хотелось сейчас его побалдасить! Шарлог, заметив неладное, сразу замолчал, подозрительно и выжидающе глядя на Ландру.
Она с трудом поборола в себе это желание и чтобы отвлечь рассказчика и снять напряжение, взяла пузырник и плеснула в его чекашку немного блекки.
— Ну, что ты остановился, Шарлог? Продолжай. Я ушаню,- она уже совершенно спокойно смотрела ему в глаза.
Он выпил блекку, кашлянул в верхний кулак и после небольшой паузы продолжил свою хараламу.

Опустившись на дно, Шарлог стал вытаскивать заглотку из хопера. Сделать это было совсем не просто — она вонзилась в него до упора.
Наконец, выдрав её из хопера вместе с куском кожи, крюкач начал распутывать тонкую нить. Если бы он занимался этим наверху, то, непременно бы вспотел, но здесь, на дне, этого, конечно, заметно не было.
Распутав нить и накручивая её на моталку, Шарлог увидел большого ластуна, который неторопливо проплывал мимо, видимо не заметив неподвижно лежащего крюкача. Ластун был очень большой. Шарлогу ещё никогда такие не встречались. Но самое удивительное было то, что в зубах ластун держал ракушницу.

— А разве ластуны едят ракушниц?- спросила Ландра.
— Никогда об этом не слышал. Я потому и поплыл за ним, чтобы узнать, что он с ней будет делать! Мы доплыли до скалы, и тут ластун очень быстро нырнул в пещеру. Я сначала подумал, что он заметил, как я за ним слежу. Но тут я увидел восьмилапого и изо всех сил поплыл к катрану.
— Да, восьмилапый очень опасен,- вздохнула Ландра.- Говорят, что он нападает даже на катраны. А он не погнался за тобой?
— Не знаю. Я запрыгнул в катран и загребал оттуда сколько смог.
— А вход в пещеру большой? В неё можно заплыть?
— Да. Если бы не восьмилапый, то я бы обязательно в неё заглянул.
— Интересно, а в ракушнице, которую нёс ластун, было зерно?
"Так вот в чём кусака порылась!- догадался Шарлог. — Ландра хочет достать оттуда зёрна. Если, конечно, они там есть. Но ведь не первую же ракушницу нёс туда ластун"
Зёрна ракушниц очень ценились на побережье Панка. Ошейник, на котором висело пять или шесть зёрен, считался самым красивым и дорогим украшением. Найти такое зерно — большая удача. Не многие на Панка могли этим похвастать!
"А если там есть зёрна и их удастся оттуда достать? Тогда у Ландры будет ошейник, которого нет на всём побережье. Вот поэтому она никому ничего не заболдала!"
— Ландра, а тебя не пугает восьмилапый? Ведь если он меня залоптает, то у тебя не будет ни зёрен, ни Шарлога.
— Шарлог, я тебя никогда не отпущу туда одного. Мы поколобаем в этот залив вместе. Вдвоём мы справимся с восьмилапым. Я кое-что придумала и надеюсь, что это нам поможет.

Восьмилапый на Панка считался самым опасным и коварным хищником. Маскируясь на дне и прибрежных скалах, он всегда нападал внезапно, выбрасывая в жертву сильную струю яда, который действовал почти мгновенно. Всё живое, что попадало под эту струю, тотчас замирало и парализованное медленно опускалось на дно. Самое отвратительное было то, что яд действовал только на мышечную ткань. Поэтому, когда восьмилапый лоптал свою жертву, та находилась в твёрдой памяти и здравом рассудке. Пока с помощью одной лапы он расправлялся с одной добычей, семь других лап душили все, что могли нашарить вокруг, так как действие яда было недолгим.

— Ну и что же ты придумала?- спросил Шарлог, наливая уже сам себе блекку из пузырника.
— Во-первых, мы возьмём острые секачи. Это на тот случай, если восьмилапый нападёт на катран. Во-вторых, мы намажемся жиром для того, чтобы яд не так быстро на нас действовал. А в-третьих, надо взять с собой побольше блекки. Оно немного ослабляет действие яда. Ещё нам нужны будут острые и крепкие зазубры и длинная верёвка. Если придётся драться с восьмилапым на дне.
— Неплохо,- немного подумав, согласился Шарлог.
Хотя конечно, больше всего ему понравился тот пункт, в котором говорилось о блекке.
— А ещё бы лучше было, если бы восьмилапый оказался больным и старым, или хотя бы сытым и ленивым. Но это от нас уже не зависит,- добавил он.

Остаток дня ушёл на подготовку и сборы.
Шарлог заточил зазубры и секачи. Не забыл он и о крепкой верёвке. Ландра готовила мазь и укладывала в заплечник пузырники с блеккой.

На отдушку они улеглись, когда Светило ещё не закатилось за горизонт. И, хотя им обоим не хотелось лупасить, они заставили себя закрыть глаза и отдохнуть перед предстоящей схваткой.

На рассвете, захватив всё своё снаряжение, они поколобали к катрану. На берегу густо смазали себя мазью, глотнули из пузырника, и, оттолкнув катран от причала, отправились к заводи. Пока Шарлог загребал, Ландра сидела с секачами в руках, готовая в любую секунду отразить нападение восьмилапого.

В заводи они остановились недалеко от пещеры. Шарлогу нужно было отдохнуть после загребы. И пока Ландра дежурила, он ещё раз смазал себя мазью и выпил блекки. Они подождали, пока Светило не поднялось достаточно высоко, для того чтобы осветить всё дно заводи. Вот тогда Шарлог и решил пойти на разведку.

Он обвязался верёвкой и взял две зазубры. Затем опустил голову в воду и стал смотреть, нет ли поблизости восьмилапого. Убедившись, что вокруг катрана никого нет, Шарлог осторожно перевалился за борт и начал медленно опускаться на дно.
Ландра стояла на катране и держала в руках верёвку. Она потихоньку спускала её вниз, готовая в любой момент по знаку Шарлога тащить его на поверхность. Он в это время медленно полз по дну в сторону пещеры, стараясь не делать резких движений.
Шарлог внимательно рассматривал всё вокруг и держал наготове острую зазубру. Он знал, что восьмилапого можно убить, только попав в его большой и единственный глаз, пробив через него мозг хищника. Других способов не было, потому что остальные части его тела на боль не реагировали.

Шарлог добрался уже до входа в пещеру, когда ему показалось, что большой камень слева колыхнулся. Замахнувшись зазуброй, он увидел, как в камне открылся огромный глаз. Шарлог резко и сильно метнул в него зазубру. И в тот же мгновение в грудь ему ударила сильная струя яда. Он быстро дёрнул два раза верёвку и оттолкнулся от дна. Ему удалось проплыть всего несколько метров, когда в теле начались судороги. Яд хоть и медленно, но всё же начал на него действовать. Теперь он уже ничем не мог помочь Ландре.

Как только верёвка дёрнулась, Ландра начала быстро вытаскивать её из воды. Но тянуть становилось всё тяжелее и тяжелее. Она поняла, что Шарлог отравлен.
Когда Ландра подняла его на поверхность и затащила в катран, Шарлог был похож на труп. Только глаза его грустно смотрели на Ландру.
И тут вдруг она заревела. Ей стало очень страшно. Страшно смотреть на безжизненное тело Шарлога. Страшно от мысли, что сейчас наверх поднимется восьмилапый, и тогда ей уже никто и ничем не поможет.
Она бросилась к заплечнику, достала большой пузырник блекки и стала обливать ею Шарлога, растирая и массируя свободными руками всё его тело. При этом она не переставала реветь и оглядываться по сторонам, ожидая восьмилапого.
Шарлог, глядя на Ландру, всё время пытался пошевелиться. Но тело ему не подчинялось. Шарлог боялся, что он не убил восьмилапого и тот раненый, сейчас поднимется наверх.
Наконец, он почувствовал, как по телу побежали судороги, и тут же, будто тысячи заглоток вонзились в него. Действие яда стало ослабевать.

Он приподнял голову и протянул руку к заплечнику. Ландра увидев это, заревела ещё сильнее — теперь уже от радости. Быстро достав новый пузырник, она стала заливать блекку в Шарлога. Тот пил большими глотками, чувствуя, как к нему возвращается тепло и способность двигаться. С трудом, но ему всё-таки удалось приподняться и сесть.
Оглядевшись вокруг, он спросил:
— Ты не видела восьмилапого?
— Нет. А ты его не убил?
— Не знаю. Всё произошло просто мгновенно.
— Шарлог, давай вернёмся в гутарлу!
Он посмотрел на Ландру. Она, всё ещё всхлипывая, вытирала слёзы.
"Ещё никому не удавалось убить такого огромного восьмилапого. Если я вернусь с ним в гутарлу, то на следующем топотальнике лучший бандур в округе будет балдонить в мою честь. А рядом со мной будет сидеть Ландра и на ней самый красивый и дорогой ошейник всего побережья Панка"- подумал Шарлог.
— Нет, Ландра. Если мы сейчас вернёмся в гутарлу, то я себе этого никогда в жизни не прощу!- и он стал решительно обвязываться верёвкой.
Ландра снова заревела. Он обнял её и погладил ей торчушки.
— Не бойся. Всё будет хорошо. Держи верёвку.

Опустившись на дно, Шарлог высматривал восьмилапого, держа наготове своё оружие. У входа в пещеру лежала бесформенная куча, из которой торчала зазубра. Это был восьмилапый. Шарлог попал ему точно в глаз, и это спасло жизнь ему и Ландре. Он обвязал лапы хищника верёвкой и поплыл к катрану.
Вдвоём с Ландрой они с трудом вытащили тело хищника наверх и закрепили его на катране. Ландра с ужасом смотрела на чудовище, всё ещё не веря, что оно мертво.
Шарлог немного отдохнул и проглотил очередную порцию блекки. Она, кстати, почти не действовала на него. Видимо мешал яд, который ещё остался в его теле.

Пришло время прыгнуть в воду в третий раз.
Вероятность встретить ещё одного такого хищника была очень мала. Восьмилапые ревниво охраняли свою территорию, изгоняя всех конкурентов. И всё же Шарлог опять привязал к себе верёвку и взял зазубру. Ландра, спуская верёвку в очередной раз, устроилась на дальнем конце катрана, подальше от восьмилапого. Она всё ещё боялась, что тот оживёт, и поэтому положила рядом с собой два секача.
Шарлог доплыл до пещеры и стал медленно двигаться по проходу, в конце которого виднелось светлое пятно. Добравшись до него, он поднялся на поверхность. Это был большой грот. Лучи света проникавшие сквозь трещины в скалах, отражались на пустых панцирях ракушниц. Ими было усеяно всё пространство не занятое водой. Шарлог освободился от верёвки, которая стесняла его движения, и стал разгребать это кладбище, выискивая зёрна.

Ландра сидела на катране и держала верёвку в руках, иногда поглядывая на восьмилапого. Она была готова в любую секунду или начать подъём Шарлога, или отразить нападение хищника. Заметив, что верёвка давно не двигается, она решила немного её подтянуть. Но та поднималась очень легко и не натягивалась. Ландра, с всё возрастающей тревогой, стала вытаскивать верёвку наверх. И когда в её руках оказался пустой конец, Ландру охватил ужас.
Она схватила зазубру и уже собралась прыгнуть в воду, когда на поверхность вынырнул Шарлог. Сразу обессилевшая, Ландра медленно опустилась на дно катрана.

Шарлог перевалился через борт и молча, поставил перед ней панцирь ракушницы.
Он снял с него верхнюю часть. Нижняя часть была полна крупных, матовых зёрен.
Некоторое время Ландра зачарованно смотрела на зёрна. Потом бросилась к Шарлогу и, обняв его всеми руками, с дрожью в голосе сказала:
— Я больше никогда не буду тебя балдасить! НИ-КОГ-ДА!!!
Шарлог смотрел ей прямо в глаза и улыбался. Это был самый счастливый день в его жизни!

Глава 24

В голове ещё продолжали вращаться разноцветные круги, а Герон уже начал ощущать тяжесть своего тела.
Журналист проснулся и лежал на кровати в той же позе, что и вчера вечером, когда взял в руки зелёный камень. Но Герон не стал бы утверждать, что видел сон, потому что никогда прежде он не испытывал ничего подобного.
Герон не просто всё это видел. Он там был, и нисколько в этом не сомневался. Журналист видел всё, что происходило вокруг, слышал все звуки, вдыхал запахи и ощущал прохладу влажного утреннего ветерка и тепло ярких лучей Иризо. Единственное, чего он не видел, так это своего тела.
Наблюдая со стороны за этой маленькой историей, он всё время находился рядом с Шарлогом. А в некоторые моменты, даже смотрел на окружающий мир его глазами. Ему были понятны все слова, чувства и мысли этого странного существа.

"Что это было? Фантазия, вымысел или реальность? А может, я вчера выпил много блекки?- усмехнулся Герон.- Шарлог тоже очень любил блекку. А эта подводная пещера и грот. Они же на самом деле существуют. Так может, зелёный камень принадлежал Шарлогу? Но я не видел у него этого камня. Наверное, он потом ещё не раз приходил в грот. Может быть, тогда он и потерял его в пещере"?
Герон посмотрел на зелёный камень, который всё ещё продолжал держать в руках и поднёс свою находку ближе к глазам, с интересом разглядывая удивительное и загадочное создание, изображённое на его поверхности.

Сам не зная почему, но журналист был уверен, что это не Шарлог и не Финдор, не Элвус и тем более не Ландра. И никто из тех, кого Шарлог встретил в гутарле, тоже не были на него похожи. В его облике виделось что-то особенное, то, чего не было у других. Царская, величественная осанка и улыбка, полная чувства собственного достоинства, говорили о том, что это существо привыкло повелевать и властвовать.
"Интересно, кто бы это мог быть?- подумал Герон.- И как эта вещь оказалась в пещере? И вообще, что это такое? Амулет, талисман или просто украшение? Судя по отверстию, его носили на шее, но я не видел, чтобы в гутарле кто-то носил нечто подобное".

Вспоминая гутарлу и общий ландшафт того места, где она находилась, Герон отметил, что это именно та местность, где сейчас находится курортный городок, а до недавнего времени рыбацкий посёлок. Вот только горы тогда были гораздо выше.
"Если всё, что я увидел этой ночью, действительно когда-то было, то с того времени прошло никак не меньше нескольких сотен тысяч лет, а может и больше. А озеро с тех пор совсем не изменилось. Даже глубина залива осталась примерно такой же. Впрочем, нет. Вход в подводную пещеру тогда был гораздо выше, а сейчас он у самого дна. Да, многое изменилось за это время. Куда-то исчезли ящеры, а ведь они жили по всему побережью Панка. Нет больше в озере восьмилапого. Правда, нынешние осьминоги очень похожи на него, но всё же это не он. Зато пузачи остались такими же, как и были".

Потянувшись всем телом, Герон резко приподнялся и сел на кровать. Ночное видение было настолько фантастично и в то же время реально, что он даже и не знал, как к этому относиться. Единственным вещественным доказательством был зелёный камень с ящером, застывшим в неподвижной позе.

Герон встал и подошёл к письменному столу, за которым когда-то писал школьные задания. В нижнем ящике стола хранились все его бывшие "сокровища". Перочинный нож, у которого было множество всяких приспособлений. Увеличительное стекло для выжигания рисунков и узоров на деревяшках. Магнит в форме широкого кольца. Медный кругляк, похожий на большую монету. С его помощью Герон иногда обыгрывал своих друзей, когда они играли в "черту". И ещё много разных безделушек, которые мальчишки любят тащить в дом.
Журналист уже собрался было положить туда и зелёный камень, но вдруг среди общего хлама увидел стеклянный шарик на серебряной цепочке. Его он однажды выменял на рапана у городского мальчишки, приехавшего к Примусу погостить на лето. Журналист улыбнулся, вспомнив, как они тогда торговались.

В тот день Герон нырнул на большую глубину и достал оттуда очень крупную раковину. В посёлке жили несколько человек, которые занимались промыслом ракушек, раковин и красивых камней. Они возили свой товар в город и продавали его на рынке для аквариумов. Поэтому, на мелководье трудно было найти крупную и красивую раковину. А на глубину никто попасть не мог — тогда в посёлке ни у кого ещё не было акваланга. Был единственный способ достать до дна в глубоком месте — нырнуть в воду с большим камнем. Но, во-первых, не каждый мог выдержать такой резкий перепад давления. А во-вторых, продержаться под водой дольше, чем Герон, в посёлке никто не мог.
Когда он достал со дна этого рапана, то все от зависти чуть не позеленели. За такую раковину можно было выручить хорошие деньги. Но Герон сказал, что не собирается её продавать. Он решил оставить её себе, чтобы слушать, как в ней шумит море.
Городской мальчишка недоверчиво посмотрел на Герона.
— Как это? Откуда там шум моря?- спросил он.
Местные ребята засмеялись и стали наперебой объяснять ему, что если эту раковину приложить к уху, то услышишь, как шумит море.
— Можешь сам в этом убедиться,- Герон подал мальчишке рапана.
Приезжий мальчик приложил к уху раковину и глаза его от удивления и восторга расширились.
— Вот это да,- с восхищением произнёс он, прикладывая рапана то к одному уху, то к другому.
— Послушай,- сказал он, отдавая раковину Герону.- Ты не хочешь её продавать. Но может быть, ты согласишься на обмен?
Обмен — это нечто уже более ценное, чем банальная продажа. Это знает каждый уважающий себя мальчишка. Можно отказаться от продажи, но отказаться от обмена, или хотя бы от торговли в обмен, не в силах никто.
— А что ты можешь предложить в обмен?- сразу спросил Герон.
— Пойдём ко мне домой,- ответил тот.- Я тебе что-то покажу.
Ватага ребят, до сих пор с интересом слушавшая их разговор, сразу поскучнела. Попасть в дом Примуса было невозможно. А приезжий мальчик приходился Дадону племянником и только он мог привести кого-нибудь в этот дом. Если, конечно, ему это разрешат.
Зависти мальчишек не было предела. Мало того, что Герон достал со дна такого большого рапана, так его ещё и в дом Примуса приглашают. А в этом доме, и это знали все, было так много интересных и просто невероятных вещей, что побывать в нём мечтал каждый мальчишка в Гутарлау. Герон сразу согласился и они, подхватив свои штаны и рубашки, побежали в посёлок.

На общем фоне строений, дом Дадона отличался тем, что территория его была огорожена высоким вечнозелёным кустарником, невероятно плотным и колючим. Поселковая ребятня давно уже оставила все надежды пробраться сквозь него в сад Примуса. А там росли такие сладкие яблоки и душистые груши, какими не мог похвастать ни один садовод на всём побережье.
Да и не только мальчишкам была закрыта дорога в этот сад. Даже птицы и те не могли клюнуть вишню или черешню в период их созревания. Едва какая-нибудь из них садилась на ветку, чтобы полакомиться спелыми плодами, как сразу раздавался крик опасности, и воровка в страхе улетала из сада. А ещё говорили, что в нём есть автоматический полив и какая-то машина, которая сама подстригала траву и собирала упавшие плоды.

Герон и Римас (так звали городского мальчика) остановились перед воротами дома Примуса — сооружением тоже оригинальным и удивительным. Снаружи всё выглядело, как кладка из дикого камня, увитая кустарником и виноградом. Не было ни дверей, ни ручек, ни шарниров. Ничто не говорило о том, что это и есть вход на территорию дома. Просто каменная кладка в центре зелёной стены кустарника. И только мощёный заезд, упиравшийся в неё, наводил на мысль о том, что именно за ней и должно быть продолжение дороги.
— Дядюшка Дадон,- крикнул Римас, глядя на каменную стенку.
— Римас, ты уже погулял,- спросил его женский голос,- или просто забыл что-то взять с собой?
Это был голос Сцилии Праймос — жены Дадона и тётки Римаса.
— Нет, тётя Сцилия. Я хотел спросить, можно ли мне пригласить в гости Герона?
— Герона Мелвина?- спросила Сцилия.
Римас вопросительно посмотрел на Герона. Тот утвердительно кивнул головой.
— Да, тётушка,- ответил Римас.
— Дядя Дадон сейчас очень занят. Поэтому, если вы будете вести себя тихо и не станете его беспокоить, то можешь провести своего гостя к себе в комнату.
— Мы не будем шуметь, тётя Сцилия,- пообещал Римас.
Каменная кладка совершенно бесшумно стала раздвигаться в стороны, открывая проход на территорию усадьбы. Герон не впервые наблюдал, как открываются и закрываются эти ворота. Мальчишки иногда приходили сюда всей компанией, посмотреть, как Дадон выезжает на своём кресле, направляясь в бар, чтобы поиграть в покер и пропустить пару кружек пива.
Когда Римас и Герон пересекли линию ворот, стена из камня стала плавно закрываться за ними.
Какие только небылицы не рассказывали о доме Дадона. Но верить всему, что о нём болтали мальчишки, у Герона тоже не было оснований. Фантазёров среди его друзей вполне хватало. Он впервые пришёл сюда и поэтому разглядывал всё с особым интересом.

Мальчики остановились на коврике перед входной дверью, и Герон почувствовал, как под его ногами что-то зашуршало. Он посмотрел вниз и увидел, как щетина на коврике движется, вычищая подошвы его сандалий. Когда шуршание прекратилось, дверь отодвинулась в сторону, пропуская их в помещение.
В доме стояла приятная прохлада, несмотря на то, что на улице было почти тридцать градусов жары. Римас уверенно пересёк комнату и открыл дверь, за которой находилось очень маленькое помещение, площадью чуть больше одного квадратного метра.
Герон удивлённо остановился перед входом в эту комнату. В неё могли войти два, ну максимум три человека и она больше напоминала клетку или пустой ящик.
"Неужели это лифт,- подумал Герон.- Зачем он Примусу в двухэтажном доме?"
Римас уже вошёл внутрь и, увидев, как в нерешительности остановился Герон, нетерпеливо подтащил его к себе за рукав рубашки и закрыл дверь.
— Это — лифт,- сказал он.- Ко мне в комнату можно попасть только через него.
На стене Герон увидел вертикальную панель с кнопками. Причём три верхние из них были зелёного цвета, а две нижние — жёлтого. Ему никогда ещё не приходилось пользоваться лифтом, и он знал об этом устройстве лишь благодаря телевизору.
— Римас, а почему пять кнопок?- спросил он.
— Две жёлтые — это мастерские дяди Дадона. А зелёные — это два этажа и мансарда, где я и живу,- ответил Римас, нажимая на верхнюю кнопку.
Пол под ногами Герона дрогнул, и он почувствовал, как его стало поднимать вверх.
— Здорово,- восхищённо произнёс он, когда лифт остановился и Римас распахнул дверь, за которой находилось уже другое помещение.
Светлая и просторная мансарда с купольным потолком очень понравилась Герону. И главным образом тем, что в ней было много окон, которые выходили на все четыре стороны дома. Отсюда был виден весь посёлок, а также горы и озеро.
— А ночью не слишком светло?- спросил он, зная, как ярко светят по ночам Близнецы.
Римас подошёл к своей кровати и покрутил у изголовья какую-то ручку. В комнате стало совсем темно.
— Ух, ты,- воскликнул Герон и посмотрел через окно на Иризо, которое превратилось в ярко-красный диск, похожий на золотую монету.
— А как это, получается?- спросил он Римаса, кивнув головой на окно.
— Не знаю,- пожал тот плечами, переключая освещение.- Я спрашивал у дяди Дадона, но понял только то, что это какое-то особенное стекло.
— Здорово,- опять сказал Герон, покрутив головой по сторонам.- А почему здесь не жарко?
— Сейчас работают кондиционеры. Они поддерживают определённую температуру и влажность воздуха во всём доме. У нас в городской квартире тоже есть такой прибор. А ты никогда не был в городе?
— Я был один раз в Брандоре, но это очень маленький город. А столицу я видел только по телевизору.
Римас открыл прикроватную тумбочку и достал из неё стеклянный шарик на серебряной цепочке.
— Посмотри,- он показал Герону шарик.- Вот это я хочу предложить в обмен на твою раковину.
Герон положил рапана на тумбочку и взял в руки шарик. Размером тот был чуть больше голубиного яйца, с множеством граней и светло-зеленоватым оттенком.
— И что же в нём особенного?- спросил он, разглядывая шарик.
— Во-первых, он ночью светится,- Римас опять повернул ручку регулятора, и комнату заполнила темнота.
Шарик на ладони у Герона стал похож на большого светлячка, излучавшего слабый нежно-зелёный свет.
— А, во-вторых,- Римас взял шарик с ладони Герона,- из него можно сделать вот что.
Он достал из тумбочки фонарик и бумажную воронку. Римас снял шарик с цепочки и бросил его в воронку, а затем вставил туда же фонарик и включил его. Из узкого отверстия воронки вырвался пучок света, который отразился на стене тысячами разноцветных искр. При малейшем движении воронки, цветные искры прыгали и переливались. Это было похоже на фейерверк, который показывали по телевизору в дни больших праздников.
— Ну, как? Ты согласен на обмен?- и Римас поднял вверх свою правую ладонь.
— Согласен,- ответил Герон и ударил своей ладонью о ладонь Римаса.
Торг состоялся, и обе стороны были вполне довольны этим обменом. Герон повесил цепочку с шариком себе на шею, а Римас ещё раз послушал шум моря в раковине и положил её в тумбочку. Это был единственный случай, когда Герон побывал в доме у Дадона. Римас вскоре уехал и больше в Гутарлау не приезжал.

"Интересно, сохранил ли Римас моего рапана?"- думал журналист, держа на ладони шарик с массивной серебряной цепочкой.
Внезапно ему в голову пришла мысль заменить шарик своей новой находкой. Он отстегнул цепочку и стал проталкивать её в отверстие зелёного камня. Замок с трудом, но всё же прошёл сквозь него. Герон надел цепочку на шею и закрепил застёжку.
Он никогда не носил каких-либо украшений. И всегда считал, что браслеты, перстни, кулоны и даже просто цепочки — это предметы женского туалета. Но талисманы и амулеты не входили в категорию украшений. Многие его друзья в детстве носили амулеты от сглаза, порчи, злых духов и прочих несчастий. Они свято верили в то, что эти предметы действительно их охраняют. Герон не был суеверен. Наверное, потому, что никто в детстве ему этого не внушал. Отец всегда говорил ему, что всё зависит от самого человека, от его веры и убеждённости. А талисманы и амулеты лишь помогают укрепить эту веру.
"Может это и есть амулет,- подумал Герон,- но отчего?"
Зелёный камень удобно лёг на грудь и журналист вдруг понял, что совсем не хочет его снимать. Ему даже показалось, что удары его сердца слабым эхом отдаются в камне. Словно от его пульса существо, находившееся в камне, проснулось и ожило после долгих лет спячки.
"Ладно, поношу, пока не надоест",- решил Герон и стал одеваться.

Когда он вышел из своей комнаты, отец уже сидел за столом и пил горячий чай.
— Доброе утро,- сказал Герон, спускаясь по лестнице.
— Доброе, доброе,- кивнул ему в ответ отец.- Как спалось?
— Какой я видел сон,- восхищённо сказал Герон.- Кстати, блекка в нём тоже присутствовала.
— Если ты теперь видишь её даже во сне, то значит, она тебе действительно очень понравилась.
— А если верить моему сну, то блекка нравилась не только мне,- сказал Герон, заваривая себе чай.
— И кто же он был, этот любитель блекки?- спросил Илмар.
— Его звали Шарлог. Он жил в нашей гутарле и страшно не любил, когда его балдасили.
— Что, что,- захохотал отец,- балдасили?
— Ну да. То есть смеялись, надсмехались, иронизировали. Что-то в этом роде.
— Похоже, что ты вчера не только с рыбой переусердствовал,- продолжал смеяться Илмар.
— Ну вот. Теперь и ты меня начинаешь балдасить,- сказал Герон, разворачивая пакет с холодной рыбой,- и совершенно напрасно. Потому что блекка, как мне кажется, здесь не причём. Я тебе сказал, что видел сон. Но это не совсем так. Впечатления были настолько отчётливы, что это вполне можно назвать реальностью.
— Ты в первый раз видишь такой сон?- Илмар уже серьёзно и внимательно смотрел на Герона.
— Если не считать тот детский кошмар, который, как оказалось, был наяву, то впервые.
— Так кто же он, этот Шарлог?
— На месте нашего посёлка когда-то стояла гутарла — поселение говорящих ящеров. Шарлог — один из них. Заядлый рыбак и большой поклонник блекки.
Герон рассказал отцу всё, что увидел этой ночью. Илмар слушал его, не перебивая и не задавая вопросов.
— Интересная история,- сказал он, когда Герон закончил,- и очень похожа на старую сказку.
— Да, кстати. Ты обещал познакомить меня со своим сказочником,- напомнил ему Герон.
— Познакомлю,- кивнул головой Илмар.- Нам пора отправляться в лес. Переоденься и поменяй свои тапочки на сапоги или хотя бы на ботинки.

В гараже, там, где хранилось охотничье и рыбацкое снаряжение, у Илмара висела одежда на все случаи жизни. Герон без труда подобрал себе обувь и одежду, поскольку по росту и комплекции не сильно отличался от отца. Особое внимание он уделил обуви, потому что это, пожалуй, самая главная деталь экипировки для похода в лес. Обувь должна быть лёгкой, прочной и удобной, не слишком свободной, чтобы не натереть мозолей и уж никак не меньшего размера. Иначе во время ходьбы ступни опухнут, и прогулка в лес превратится в инквизиторскую пытку.
Журналист выбрал себе прочные ботинки с высокими голенищами и толстой ребристой подошвой. Не слишком их туго зашнуровав, он несколько раз подпрыгнул и присел, проверяя удобство и лёгкость обуви. Оставшись довольным своим выбором, Герон густо смазал ботинки кремом для того, чтобы они не разбухли от утренней росы, затем, прихватив пару рюкзаков, вышел из гаража.
Его отец стоял на крыльце и закрывал дверь на замок.
— Дом опять поставишь на охрану?- спросил Герон, подходя к нему.
— Обязательно. И на этот раз я никого сюда пускать не собираюсь. Иди, открывай ворота. Я тебя догоню.

Спустя пять минут они уже углублялись в лес, взяв направление на возвышающиеся вдали горы. Герон неплохо знал этот участок леса и вскоре понял, что отец ведёт его прямо на болото.

В народе эти места прозвали Гнилыми Топями. Никто из местных жителей не мог похвастать тем, что когда-то пересёк или хотя бы обошёл вокруг это болото. Оно занимало довольно обширную территорию и заканчивалось только у подножия Скалистых гор. О Гнилых Топях люди рассказывали много сказок, легенд и страшных историй. Герон лишь однажды подходил очень близко к болоту. В тот злосчастный день. И сейчас он шёл вслед за отцом с чувством всё возрастающей тревоги.

Наконец, они подошли вплотную к трясине, и Герон сразу узнал то место, где он когда-то тонул. Воспоминания с новой силой нахлынули на него. Внутри что-то сжалось и похолодело. В ушах вновь прозвучал его отчаянный, предсмертный крик. По телу поползли противные, липкие мурашки и Герон невольно попятился назад.

Илмар в это время не смотрел на сына. Он остановился у самого края трясины и указал на середину болота.
— Самый лучший орешник растёт там. Если мы пойдём в обход, то не успеем вернуться и к ночи. Поэтому нам нужно идти прямой дорогой.
С этими словами он и шагнул в трясину.
В первую секунду Герон остолбенел. А в следующее мгновение уже готов был броситься на помощь отцу. Его тело дёрнулось по направлению к болоту, но сразу резко остановилось, словно наткнулось на невидимую стену.
Он не верил своим глазам. Отец шёл по трясине, как по твёрдой земле, оставляя за собой лишь небольшие следы, которые сразу затягивались зелёной ряской. Походка его при этом изменилась. Движения ног стали плавными, а шаги удлинились, будто часть расстояния он летел по воздуху.
Илмар остановился примерно в десяти метрах от края болота и повернулся к Герону.
— Вчера ты смог отодвинуть камень перед пещерой. Это — то же самое, что и ходить по болоту.

Герон стоял и с ужасом смотрел на трясину. Страх, крепкой и липкой паутиной, сковал его волю.
"Я должен это сделать. В конце концов, если у меня ничего не получится, то отец не даст мне утонуть"
Эта мысль немного его ободрила. Он закрыл глаза и внутренне весь напрягся. Герон представил себе, что весит не больше, чем тот кулик, который бежит по болоту. Нет, он даже легче его, потому что может, не проваливаясь стоять на поверхности трясины.
Когда появилось второе зрение, журналист почувствовал, как он теряет свой вес. Подошвы его ног уже не давили с такой силой на землю. Герон словно повис в воздухе, ощущая во всём теле необычайную лёгкость. Не глядя на трясину, он сделал первый шаг по направлению к отцу. Мышцы ног, привыкшие к большой нагрузке, с силой оттолкнули его от берега. И он за один шаг пролетел почти половину расстояния до отца.
— Не так быстро,- сказал Илмар.- Для того чтобы ходить по болоту, не нужно прилагать слишком много усилий.
Рыбак развернулся и, не оглядываясь, пошёл вперёд.

Первые минуты внимание журналиста было сосредоточено на том, как он идёт по трясине. Герон изо всех сил пытался замедлить скорость своего передвижения, и всё равно едва не наступал отцу на пятки.
В конце концов, он приспособился и смог думать о чём-то другом.
Журналист понял вдруг, что потерял не только свой вес. Он потерял страх перед болотом, который все эти годы жил в нём и давил на его сознание.
"Отец знал об этом,- догадался Герон.- Потому он и привёл меня именно к этому месту. И теперь я уже никогда не смогу утонуть в болоте".
Необычайная радость и воодушевление охватили Герона. Словно крылья выросли у него за спиной. От избытка чувств он сделал слишком резкое движение и, подлетев над болотом, чуть было не приземлился к отцу на голову.
— Гера, ты ведёшь себя как молодой телёнок, которого ранней весной выпустили на волю из зимнего закутка. Если ты хочешь попрыгать, то постарайся при этом, хотя бы на меня не наступать,- проворчал Илмар.
Герон сделал шаг в сторону и пошёл параллельным курсом.

Над болотом стояла плотная и влажная пелена испарений. Чёрные и полусгнившие деревья, торчавшие из топи, были похожи на лапы страшных чудовищ с длинными и кривыми когтями. Из глубины трясины на поверхность то и дело вырывались большие и маленькие пузыри газа. Отчего казалось, что она кипит, как огромный котёл с колдовским варевом.
Скорость передвижения по болоту была намного больше, чем по твёрдой почве. Поэтому не прошло и часа, как Герон увидел, что впереди показались зелёные кроны деревьев.

— Это уже другой берег?- спросил он у отца.
— Нет, остров. Большой остров в самом центре Гнилых Топей.
— А орешник здесь есть?
— И орешник, причём самый лучший, и плетистая виана, и кое-что ещё.
"Кое-что ещё,- подумал Герон.- Опять какой-нибудь сюрприз".
Но спрашивать ничего не стал. Он уже начал привыкать к тому, что у отца на всё определён свой срок и раньше времени он всё равно ничего объяснять не будет.
"Да, действительно,- подумал Герон.- Если бы три дня назад отец хотя бы попытался рассказать мне на что я способен, то я принял бы его за умалишённого".

— А теперь возвращайся на твёрдую почву,- сказал Илмар, когда они вышли на берег.
— Разве по ней нельзя ходить так же, как и по болоту?- спросил Герон.
— Можно. Но мышцы при такой ходьбе сразу слабеют. А их нужно постоянно тренировать. Да и твой мозг пока ещё не готов к таким перегрузкам.
Герон понял это сразу, как только расслабился. Голову сдавило словно клещами. Уши заложило, а глаза казалось вот-вот выйдут из своих орбит.
— Пожуй вот это,- отец протянул ему засушенный корешок какого-то растения,- скорее пройдёт.
Положив корешок в рот, Герон стал его разжёвывать, держась обеими руками за голову. Через пару минут боль уменьшилась, и он вздохнул с облегчением.
— И так будет всегда?- спросил он отца.
— Чем больше будешь тренироваться, тем меньше будешь испытывать боль,- ответил Илмар.- Но самое главное при этом — не перенапрягаться. Позавчера тебе повезло, что с нами был Нарфей. В следующий раз ты можешь оказаться слишком далеко от него.
У Герона болела не только голова. Мышцы ног, неожиданно получившие прежнюю нагрузку, сразу заныли и застонали, словно жалуясь на большой вес тела. Несколько десятков метров журналисту пришлось идти, с трудом переставляя ноги, ставшие такими ватными и непослушными. Но боль и усталость постепенно исчезали, и спустя пятнадцать минут он уже бодро шагал вслед за отцом.

Вскоре они вышли на просторную поляну, в центре которой возвышался большой купол из листьев.
— Что это?- удивлённо спросил Герон.
Никогда прежде он не встречал такого растения. Журналист даже не мог определить, дерево это или кустарник. Плотная стена листвы заслонила собой всё, что скрывалось внутри. Купол возвышался над землёй более чем на десять метров и был похож на огромный зелёный мяч, наполовину вошедший в почву.
— Это — дом того сказочника, с которым я обещал тебя познакомить,- ответил Илмар.
Рыбак подошёл вплотную к куполу и раздвинул руками листву, освобождая узкий проход внутрь. Герон с интересом и любопытством последовал за ним.

Внутри стояла прохлада и сумрак. В центре внутреннего пространства находился ствол с грубой и корявой корой. Толщина его была явно больше, чем высота, а длинные и гибкие ветви росли только из верхней его части. Свисая во все стороны, они и образовали этот купол. Приглядевшись к стволу, Герон заметил большое дупло, похожее на вход в пещеру. Именно к нему и направлялся Илмар.
Они вошли в дупло, почти не сгибаясь, и стали продвигаться вперёд по проходу, идущему немного вбок и вверх. Когда проход закончился, они оказались в довольно просторном помещении.
Не будь у Герона внутреннего зрения, то без фонаря он не смог бы здесь ничего разглядеть. Дневной свет совсем не попадал сюда, но воздух был свеж и чист, и даже наполнен ароматом какого-то вещества или растения. Мягкая прохлада не содержала в себе той влаги и испарений, которыми был наполнен район Гнилых Топей.
"Впечатление такое, что здесь установлен кондиционер",- подумал Герон.
"Ты почти угадал",- произнёс незнакомый голос, прозвучавший у него прямо в голове.
Именно в голове. Журналист был уверен на все сто процентов, что уши его не слышали ни единого звука.
Герон стал оглядываться по сторонам. Но помещение было совершенно пустое, если не считать нечто, похожее на огромный орех, лежавший у противоположной от входа стены. Высота этого ореха доходила Герону почти до груди. На его шершавой, тёмно-коричневого цвета поверхности были видны замысловатые зигзаги и завитушки.
— Ты что-нибудь слышал?- Герон вопросительно посмотрел на отца.
Илмар загадочно улыбнулся.
— Если ты услышал чей-то голос, то он может принадлежать, лишь тому, с кем ты хотел познакомиться.
— Но где он?- Герон снова оглянулся по сторонам.
— Да вот же он,- Илмар показал рукой на орех.
Герон был совершенно сбит с толку. Он внимательно смотрел на орех, не зная, что и думать при этом.
″Я хочу с тобой поговорить″,- снова прозвучал загадочный голос.
— Мне сказали, что хотят со мной поговорить,- удивился Герон.
— Тогда не стану вам мешать,- Илмар повернулся к выходу.- Я буду неподалёку. Ты без труда сможешь меня найти.

Когда отец ушёл, Герон сделал два шага по направлению к ореху.
— Кто ты?- спросил он, глядя на узорчатую поверхность скорлупы, чувствуя себя при этом полным идиотом.
"Тебе не обязательно произносить свои мысли вслух,- усмехнулся голос.- Достаточно лишь подумать о них. Впрочем, если ты не можешь без этого обойтись, то я не буду настаивать. Хотя эти колебания воздуха мне не совсем приятны. Выражаясь вашим языком, они режут мой слух. Вопрос, который ты мне задал, не совсем конкретен. Если тебя интересует моя принадлежность к какой-нибудь форме жизни, то могу сообщить тебе, что я — форгот. Хотя думаю, что это тебе ни о чём не говорит. Ну, а если ты хочешь знать, чем я занимаюсь, то меня можно назвать сборщиком информации. Выражаясь, опять же, современным языком, я — историк. Могу так же предположить, что, задавая свой вопрос, ты хотел узнать, как меня зовут. Если это так, то в переводе на ваш язык моё имя произносится как Занбар".

Слушая этот странный монолог, журналисту пришло в голову, что Занбар намеренно отвечает ему так долго. Чтобы у гостя было время освоиться в новой обстановке и привыкнуть к необычному виду собеседника.
″Верно,- подтвердил Занбар.- Именно эту цель я и преследовал″.
"Ты читаешь все мои мысли?"- подумал Герон.
″Я читаю твои мысли лишь потому, что ты не умеешь их скрывать от меня. Разве ты можешь не услышать того человека, который стоит рядом с тобой и кричит во всё горло?"
"Могу. Если заткну свои уши пальцами"- усмехнулся Герон.
″И я могу так сделать. Но тогда я не услышу, ни одного твоего вопроса″.

Может по интонации голоса, а может ещё по какой-то причине, но Герон отчётливо ощутил, что Занбар улыбается.
"Бог мой,- подумал Герон.- Значит мысленно можно передавать не только слова, но даже и выражение лица".
″Это — не выражение лица,- возразил форгот,- это — чувство. А чувства передаются порою лучше, чем слова. Лицо, в твоём понимании, у меня отсутствует, так же как руки и ноги″.
"Значит, ты не можешь двигаться?"
″Я не могу двигаться?"- захохотал Занбар.
Его рассмешила та жалобная нотка, которая прозвучала в вопросе Герона.
″Во-первых, я могу двигаться физически″,- закончив смеяться, сказал форгот.
Огромный орех неожиданно легко подскочил вверх и, попрыгав на одном месте, проскакал по всему помещению.
″Во-вторых,- продолжил он, вернувшись на прежнее место,- я могу двигаться мысленно. Оставляя своё тело в этом укромном месте, я могу перемещаться не только по всей Дагоне, но и по всей Вселенной″.

Герон сразу вспомнил свой сегодняшний сон.
″Да, правильно,- подтвердил Занбар.- Я вижу, что тебе тоже однажды удалось такое сделать. Впрочем, этим ты обязан священному камню Яфру, который носишь на своей груди″.
"Яфру? Кто это?"- удивился Герон.
″Божество, заключённое в этом камне. А существа, у которых ты побывал, называли себя яфридами″.
"Может, ты знаешь, как этот камень попал в подводную пещеру?"- спросил журналист.
″Я знаю всё, что случилось на Дагоне с того момента, как я здесь обосновался. Знать всё — это моя работа, мой долг и моя священная обязанность. Но я не стану рассказывать тебе, каким образом священный камень Яфру оказался в подводной пещере. Это слишком длинная история, а ты узнал лишь её начало. Если ты обязательно хочешь её знать, то можешь попросить помощи у самого Яфру. Теперь ты знаешь, как это делается".
"А то, что я ношу его камень. Не является ли мой поступок каким-то преступлением или оскорблением этого божества?"
″Ну что ты. Если бы Яфру не захотел, то ты никогда не смог бы носить его на своей груди″.
"А для чего ты собираешь информацию о Дагоне?"- спросил Герон.
″Я обмениваюсь ею со своими собратьями, живущими на других планетах″.
"На других планетах? Там тоже есть жизнь?"
Занбар снова захохотал.

″Гера, ты не обижайся,- закончив смеяться, сказал он совсем по-отечески,- но ты ещё совсем маленький и глупый мальчик. Окружающий тебя мир настолько велик, что ты никогда не сможешь даже представить себе этого. Во Вселенной существуют миллионы планет, на которых есть разумная форма жизни″.
"Ты только мысленно можешь попасть на эти планеты?"
″Если брать в целом,- задумчиво сказал Занбар,- то имеется множество способов перемещения во Вселенной. Но не все существа имеют возможность ими воспользоваться. Что касается человека, то у него есть всего три варианта.

Первый — это астральный способ перемещения. Ты оставляешь своё тело дома, а твоё сознание или душа, называй это как хочешь, переноситься на другую планету. Такой способ самый быстрый и наименее опасный, к тому же он позволяет перемещаться во времени. Хотя вероятность исчезновения всё же остаётся. Кстати, на некоторых планетах живут существа, которые специализируются на вылавливании астральных душ из космоса.
Второй способ называют материально-энергетическим. Каждая планета обладает своим энергетическим полем. Эти поля пронизывают всю Вселенную. Сила каждого поля зависит от количества пси-энергии, излучаемого планетой. В тот период, когда поля двух космических тел пересекаются, можно моментально перенестись на другую планету, сохраняя при этом своё физическое тело. Перемещение, таким образом, происходит только в пространстве, а не во времени. И способ этот очень опасен. Оказавшись на другой планете, можно погибнуть в течение первых же секунд пребывания на ней. Дело в том, что условия жизни на планетах порою резко отличаются друг от друга. Хотя во Вселенной есть много планет совпадающих по всем параметрам. А для того, чтобы попасть именно на ту планету, на какую ты хочешь, иногда приходится очень долго ждать момента пересечения энергетических полей. К тому же нужно обладать умением находить эту точку пересечения.
И, наконец, третий способ — чисто физический. То есть, перемещение с помощью механизмов. Звездолётов, космических челноков, межгалактических лайнеров и прочих приспособлений. Самый медленный и самый безопасный путь. Но у него очень маленький радиус действия. На некоторые планеты человек может попасть только в один конец. На обратный путь просто не хватит его жизни″.

Форгот замолчал. В голове у Герона была настоящая каша. Поток совершенно фантастической информации перепутал и перемешал все его мысли.
— Ладно, не ломай себе голову,- попытался успокоить его Занбар.- Ты пока можешь воспользоваться лишь первым способом. И только в пределах своей планеты.
"А перемещение во времени материального тела? Это возможно"?- задал Герон свой мысленный вопрос.
″Ты должен понять самое главное — во Вселенной нет ничего невозможного. Это всё, что я хочу сказать тебе на прощание. Тебе нужно успокоиться и привести в порядок свои мозги. Я надеюсь, что мы беседовали не в последний раз. Желаю удачи″.
"Желаю удачи",- машинально повторил журналист и направился к выходу.

Когда он раздвинул руками зелёную ширму листвы, то в лицо ему ударил яркий свет утреннего Иризо. После прохлады купола, прогретый воздух, наполненный болотными испарениями, был влажен и удушлив.
Герон сделал несколько десятков шагов и присел на траву, прислонившись к стволу молодого деревца. Ему действительно нужно было успокоиться и обдумать всё сказанное Занбаром. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки и, чувствуя удушье, распахнул шире воротник, обнажив при этом камень Яфру.

Журналист сидел неподвижно, вспоминая свой разговор с форготом, когда вдруг обратил внимание на то, что Иризо греет его лицо и руки, но обнажённая грудь остаётся прохладной, словно на неё не попадают лучи раскалённой звезды. Взглянув на камень, он заметил, что тот стал очень ярким, и вокруг него образовалось небольшое сияние. Герон закрыл глаза и начал глядеть перед собой внутренним зрением.
К его большому удивлению он увидел, как Яфру притягивает к себе и поглощает весь свет, который находился в непосредственной близости от него. Тогда Герон протянул руки к Иризо и мысленно попытался поймать, как можно больше, его ярких лучей. Мощный поток концентрированной энергии ударил в камень Яфру. Журналист почувствовал, как камень вздрогнул и стал жадно впитывать в себя эту энергию.
Зелёное сияние вокруг Яфру ширилось и разрасталось. Не прошло и двух минут, а Герон уже сидел в центре зелёного светящегося шара. Он совсем не ощущал тепла, потому, что Яфру поглощал весь направленный на него свет.

Внезапно Герон почувствовал, что с ним происходит что-то непонятное. В его организме стало что-то изменяться. Всё это время глядевший на Иризо, он перевёл взгляд на свои руки и остолбенел. Ногти на пальцах вытянулись и превратились в длинные и острые когти. А кожа на руках покрылась мелкой и блестящей чешуёй. Журналист в ужасе уронил руки и весь затаился, стараясь понять, что с ним происходит. Зелёное сияние стало сразу уменьшаться, словно надувной шар, из которого выпустили воздух. Вместе с ним стали изменяться и руки Герона, принимая свой прежний вид.

"Ещё немного, и я превратился бы в древнего ящера",- с содроганием подумал он.
"В яфрида,- поправил его внутренний голос.- Неужели это для тебя так страшно?"
"Это голос Яфру,- понял Герон.- Говорящий орех, говорящий камень, и каждый может запросто забраться в мою голову",- неожиданно разозлился журналист.
″Не расстраивайся,- примирительно сказал Яфру.- Ты вернул меня к жизни, и я помогу тебе защититься от вторжения в твоё сознание″.
"Зачем ты хотел превратить меня в яфрида?"- спросил его Герон.
″У тебя очень уязвимое и слабое тело. Я даже не думал, что так сильно тебя этим напугаю″,- удивился Яфру.
"А что бы я делал потом? Скрывался от людей по лесам и болотам?"- укоризненно спросил его Герон.
″Да, ты, наверное, прав,- помолчав, ответил Яфру.- Но в тот момент, когда я восстанавливал свою силу, я об этом, честно говоря, не задумывался. Да это и не страшно. Ведь стоило бы тебе только захотеть, и я превратил бы тебя в кого угодно″.
"Спасибо за предложение,- усмехнулся журналист.- Но я пока хочу побыть человеком. Как-нибудь в следующий раз".
″Как хочешь,- ответил Яфру.- Я не собираюсь тебя уговаривать″.
"Ты полностью восстановил свою силу?"- спросил его Герон.
″Нет, я только вернулся к жизни. Слишком долгое время мне пришлось пробыть под водой. Каждый день свет Иризо попадал на меня лишь на несколько секунд. У меня хватало сил только на то, чтобы не быть засыпанным ракушками. Если ты поможешь вернуть мне мою былую силу, то я стану твоим надёжным союзником, хоть ты и не принадлежишь к моему народу. К тому же на Дагоне давно уже не осталось ни одного яфрида″.
"Хорошо. Я помогу тебе,- согласился Герон.- Но чуть позже и при условии, что ты не будешь в это время превращать меня в яфрида".
″Я не буду этого делать,- пообещал Яфру.- Во всяком случае, без твоего на то согласия″.
"Мне нужно идти к отцу,- подумал Герон.- Поговорим в следующий раз".
″Ты можешь разговаривать со мной в любое время. Ведь я теперь всегда с тобой. Но прежде чем идти к отцу, прикрой меня своей рубашкой, чтобы он не увидел, как я изменился″.

Журналист посмотрел на свою грудь. Вместо камня он увидел изумрудное пятно размером с чайное блюдце. Яфру сидел на своём толстом хвосте, сложив на груди две пары рук. Острога, которую он раньше держал в руке, теперь лежала у него на коленях. А на шее ящера висел зелёный камень на серебряной цепочке. Герон потрогал свою шею. Цепочки на ней не было.
"Ты теперь всегда будешь такой?"- спросил он Яфру, представив себе, как удивятся все знакомые, увидев на его груди это пятно.
″Я могу стать почти невидимым″,- ответил Яфру, уловив озабоченность Герона.

Пятно исчезло, но на коже всё равно остался контур ящера, похожий на слабую татуировку.
″Когда силы вернуться ко мне, то я смогу всегда быть таким. Ну, а пока позволь мне насладиться дневным светом,- пятно снова появилось на груди у Герона.- Если бы ты только знал, сколько тысячелетий я мечтал об этом".
"Пусть будет так,- вздохнул Герон, застёгивая верхние пуговицы рубашки, неплотная ткань которой, немного пропускала сквозь себя яркий свет Иризо.
Журналист поднялся на ноги и, ещё раз окинув взглядом купол из листьев, направился вглубь острова.

Нельзя сказать, что Герон ни о чём не думал, разыскивая в лесу отца. Но мысли его стали приобретать несколько иную форму. Они словно ушли внутрь его сознания, и он стал ощущать разницу между мыслью явной и тайной. Последние полчаса он только и делал, что мысленно разговаривал то с Занбаром, то с Яфру, не произнося при этом ни одного слова вслух. Журналист стал чувствовать величину громкости своей мысли.

"Яфру, ты слышал, о чём я сейчас думал?"- спросил он, желая проверить себя.
″Я не слышал твоего крика,- ответил тот,- но я слышал твой голос. Впрочем, кроме меня и Занбара, его не услышал бы никто. Я тебя слышу так хорошо потому, что фактически нахожусь в тебе. А что касается Занбара, то для него не только на Дагоне, но и во всей Вселенной вряд ли найдётся существо, способное скрыть свои мысли″.
"Выходит, не так уж и трудно научиться скрывать нужные мысли",- подумал Герон.
″Ты очень способный ученик. Но это благодаря тому, что принадлежишь к роду Нарфея. А он, как-никак, бог мысли и сознания″.
"А то, что человек из рода Нарфея носит на своей груди бога Яфру? Нет ли в этом какого-нибудь противоречия или оскорбления?"- спросил Герон.
″Нарфей и Яфру никогда не враждовали между собой. Яфриды всегда были охотниками и рыбаками и не были захватчиками, так же как и народ Нарфея. К тому же, его религия не запрещала уважать других богов. Ты носишь меня всего лишь на теле, а в голове у тебя царит Нарфей. Я для тебя скорее союзник, чем господин″.

Журналист вышел на прогалину, за которой начинались заросли чёрного орешника. Тонкие и длинные стволы росли пучком из одного корня и склонялись в разные стороны под тяжестью спелых плодов. Орехи были крупные, почти в полтора раза крупнее тех, которые Герон собирал когда-то с друзьями в своём лесу. Он присел на корточки, пытаясь отыскать среди кустарника отца.

Илмар стоял метрах в пятидесяти и завязывал рюкзак, доверху наполненный орехами.
— И что же тебе поведал наш сказочник?- спросил он подошедшего Герона.
— Ты считаешь, что он рассказывает только сказки?
— Нет, я так не считаю,- ответил Илмар,- но абсолютной правдой могу назвать лишь то, что видел собственными глазами.
— Хотел бы я увидеть то, о чем рассказывал Занбар,- мечтательно произнёс Герон.
— Мне он ещё не называл своего имени,- удивился Илмар.- Быстро вы с ним познакомились.
— Познакомился один я, а он и без того знал моё имя. Может, это ты ему рассказывал обо мне?
— Нет. О тебе мы с ним не разговаривали. И вообще, когда я к нему приходил, то говорил только он, никогда не отвечая на мои вопросы.
— Странно,- пожал плечами Герон.- Я задавал ему много вопросов, и он на все мне ответил.
″В этом нет ничего странного,- услышал Герон голос Яфру.- Занбар увидел на твоей груди священный камень, потому и отвечал тебе. Если бы Илмар пришёл к нему с фигуркой Нарфея, то случилось бы, то же самое. Форготы обязаны разговаривать с богами. И должны отвечать на вопросы простых существ в их присутствии".

— Мне показалось, что с тобой кто-то разговаривает,- насторожился Илмар, вопросительно глядя на Герона.
″Твой отец неплохо слышит чужие мысли,- удивился Яфру.- Но я думал очень тихо и он вряд ли что понял″.
Герон захохотал.
"Отец, ты тоже умеешь читать чужие мысли, как и Занбар?"- громко подумал он, глядя на Илмара.
— Я вижу, что ты у него даром время не терял,- покачал головой Илмар.- Ты очень быстро развиваешься. Мне, конечно, приятны твои успехи, но они же меня и настораживают. Не слишком ли сильно ты напрягаешься?
— Мои успехи — это не совсем моя заслуга,- ответил Герон.
″Обо мне пока ничего не рассказывай,- шепнул ему Яфру.- Я ещё недостаточно хорошо понял, каких взглядов придерживается твой отец″.
— Во всяком случае,- продолжал Герон,- мне кажется, что я наоборот слишком мало напрягаюсь.
— И всё же я думаю, что тебе нужно ещё раз побывать у Нарфея,- сказал Илмар, внимательно глядя на Герона.- Только он может определить в каком состоянии твой мозг.
— Хорошо, отец,- согласился Герон.- Завтра утром я буду у Нарфея.
Он почувствовал, как при этих словах на его груди шевельнулся Яфру.

Герон изо всех сил старался ни о чём не думать, но где-то в глубине его сознания всё же сидел червячок любопытства и сомнения. Почему Яфру так отреагировал на эти слова?
— Ты собирай орехи,- сказал Илмар, доставая холщёвую сумку,- а я пойду, нарву листьев. Их требуется гораздо меньше.
Герон снял с себя рюкзак, повесил на шею сумку с длинными ручками и стал быстро собирать большие и созревшие орехи.

″Ты так громко и выразительно молчишь,- проворчал Яфру,- что я не могу не догадаться, какие мысли ты хочешь от меня скрыть″.
"Я тренируюсь защищать своё сознание от чужого вторжения",- ответил ему Герон.
″Неплохо,- согласился Яфру.- Только не забывай, что в это время ты должен сохранять и внешнее спокойствие. А ты нервничаешь. Значит, что-то скрываешь".
″И что же я пытаюсь от тебя скрыть?"- спросил журналист, намеренно сосредотачивая всё своё внимание на сборе орехов, чтобы нечаянно не выдать свою глубинную мысль.
″Ты собираешься, завтра идти к Нарфею,- вздохнул Яфру.- Я не мог равнодушно отнестись к такому решению. Ты это почувствовал и хотел спросить меня, чем вызвана моя озабоченность″.
"Да, ты угадал,- расслабился Герон.- Но ведь я уже спрашивал тебя, правильно ли я делаю, что ношу на груди другого бога″.
″В отношении себя ты можешь не беспокоиться,- немного грустно сказал Яфру.- Тебе Нарфей не причинит никакого вреда. А вот со мной дела обстоят несколько иначе. Мы с Нарфеем никогда не были врагами, но и друзьями мы тоже не были. О чём я уже давно сожалею. Мой народ жил обособленной жизнью, и я даже не пытался найти общий язык с другими существами на этой планете. Ведь яфриды так сильно отличаются от людей. И мне казалось, что между нами никогда не будет взаимопонимания. Яфридам пришлось сражаться, когда на наши земли пришли завоеватели. Мы были смелыми и сильными воинами и, неизвестно, чем бы закончилась наша борьба, если бы я по роковой случайности не оказался заточён в подводной пещере. Мой народ погиб. Нарфей, возможно, даже и не заметил этого. У него, я думаю, и других забот хватало. Но я до сих пор не знаю, как он ко мне относится. По большому счёту, все боги на Дагоне были соперниками. Каждый из них старался, чтобы в этой борьбе выжил и процветал именно его народ. Если я Нарфею не по душе, то он может изгнать меня из твоего тела, как злого духа. И я не знаю, сколько времени мне придётся кружиться по Вселенной, прежде чем я найду себе пристанище. К тому же я сейчас очень слаб и могу не выдержать всех тягот космического бродяжничества. Теперь, я думаю, ты понимаешь, чем я так озабочен?"

Зелёный бог печально замолчал. И Герон вдруг почувствовал, как обидно этому созданию, только сегодня получившему долгожданную свободу и жизнь, вновь оказаться в изгнании и одиночестве, да ещё слабым и немощным.
" Яфру, я помогу тебе стать сильным,- помолчав, подумал журналист.- И если Нарфей будет против нашей дружбы, то я хочу, чтобы у тебя был шанс выжить во Вселенной".
″Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, Герон,- ответил Яфру.- Чем бы ни окончилась наша встреча с Нарфеем. И я всегда останусь у тебя в долгу за то, что ты вернул меня к жизни″.
Герон продолжал собирать орехи и старался не думать о том, что будет завтра. Яфру тоже замолчал. Он словно нырнул на большую глубину и затаился там, готовясь встретиться с Нарфеем.

Крупные и спелые плоды горстями сыпались в сумку, висевшую на шее у Герона. Он так увлёкся этим занятием, что даже не заметил, как наполнился его рюкзак. Затягивая на его горловине петлю, Герон только сейчас обратил внимание на то, какой большой и толстый стал этот мешок. Плотные и маслянистые ядра чёрного ореха были довольно увесисты, и теперь журналист с сомнением думал о том, как он понесёт свой рюкзак домой. Герон взялся за лямки, намереваясь проверить вес рюкзака, и неожиданно легко приподнял его над землёй. Вес этого мешка явно не соответствовал его объёму. Перехватив рюкзак в левую руку, Герон правой рукой поднял рюкзак отца и понял, что может без особого труда унести все орехи домой. Совершенно сбитый с толку, он поставил оба мешка на землю.
″Нарфей, конечно, великий бог,- послышался голос Яфру.- С его помощью ты мог бы приподнять этот груз, даже не прикасаясь к нему. Но и я тоже кое на что способен. Недаром ярфиды были самыми сильными, ловкими и выносливыми воинами. Их глаза были зорче, чем у орла. А что касается слуха и обоняния, то на Дагоне не было равного им существа. Ты не хочешь быть внешне похожим на ярфида, и я это вполне понимаю. Но я надеюсь, что ты не откажешься принять от меня в дар некоторые их внутренние качества?"
" Для меня это очень неожиданный подарок,- немного растерянно, ответил Герон.- Яфру, ты, наверное, любишь делать сюрпризы?"
″Обожаю″,- восторженно произнёс Яфру.
"С тобой не соскучишься",- засмеялся Герон.
″Для меня теперь скука — самое страшное состояние. Ты даже не представляешь себе, как я скучал эти тысячелетия″.
"Мне действительно тяжело это представить,- усмехнулся Герон.- Я ведь никогда столько лет не проживу".
″Со мной ты проживёшь намного больше, чем обычный человек″.
"А с Нарфеем?"- с улыбкой спросил Герон.
″С Нарфеем можно стать почти бессмертным,- вздохнул Яфру.- Но не думай, что достичь этого можно легко и непринуждённо. Только на одни тренировки своего мозга и сознания тебе потребуется не одна тысяча лет. А, кроме того, нужно обладать огромной силой воли, безграничной верой и бесконечным терпением. Чтобы дойти до этой цели, ты должен положить на её алтарь всё своё существование″.
"Ты сказал "почти бессмертным",- немного помолчав, подумал Герон.- Как это понимать?"
″А понимать надо так, что в этом мире всё относительно. Продолжительность твоей жизни по отношению к насекомому, которое живёт всего лишь несколько часов — это и есть почти бессмертие″.
"Значит, у богов тоже есть свой предел",- подумал Герон.
″Здесь тоже не всё так просто, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что простые существа любят всё конкретизировать. Для них белое — это белое, а чёрное — это чёрное. Во Вселенной же, ещё раз повторяю, всё относительно. Белое может быть чёрным, добро оказаться злом, а слово "нет" означать "да". В принципе боги — это те же существа, что и остальные, только с огромным циклом развития и с неизмеримо большими возможностями и способностями. Если ты, как человек, можешь достичь относительного бессмертия, то и боги способны сделать то же самое по отношению к себе″.
"Означает ли это, что человек может стать равным богу, а затем и превзойти его?"
″Теоретически такая возможность существует. Но практически вероятность этого равна нулю. Для того чтобы стать богом, ты должен перестать быть человеком. Это условие применимо и к богам″.

Герон почувствовал, как от этого разговора у него начала кружиться голова.
″Это оттого, что твоё сознание теряет точку опоры,- объяснил ему Яфру.- Я понимаю, что тебе нелегко отказаться от привычных понятий. Но, не сделав этого, ты никогда не поднимешься в своём развитии″.
Журналист устало растёр лицо ладонями. Лавина событий и информации, которая обрушилась на него в последнее время, казалось, увеличивалась с каждым днём. Его мозг работал с постоянной и всё возрастающей нагрузкой, поэтому ему приходилось подключать к работе всё новые и новые скрытые резервы. По этой же причине мозг всё чаще требовал для себя отдыха и покоя, словно жалуясь и вспоминая, как ему было хорошо и спокойно всего лишь неделю назад.
Герон поймал себя на мысли, что он думает о своём мозге, как о совершенно отдельном от него существе, которое нужно заставлять работать для его же блага.
″Правильно,- подтвердил Яфру.- Так к нему и надо относиться. Движение — это жизнь и развитие. А застой и покой — это деградация и смерть″.

Неожиданно журналист услышал, как где-то хрустнула сухая ветка. Он пригнулся к земле и посмотрел в ту сторону, откуда послышался этот звук. Между деревьями и кустарником Герон разглядел приближающуюся фигуру отца. Но расстояние до него было не меньше двухсот метров. Заметив, что ветер дует в его сторону, Герон вдохнул носом воздух и отчётливо почувствовал запах крема, которым отец натёр свои сапоги.

"Это тоже твой подарок?"- спросил он Яфру.
″Тебе он нравится?"- ответил зелёный бог вопросом на вопрос.
"Впечатляет,- согласился Герон.- С таким зрением, слухом и обонянием, мне действительно нужно быть охотником. Впрочем,- добавил он,- журналист — это тот же охотник, только за информацией″.
″Для профессии журналиста важнее была бы интуиция,- сказал Яфру.- Но этим чувством распоряжается Нарфей″.
"Послушай, Яфру,- Герон недоумённо почесал свой, уже обросший ёжиком волос, затылок.- Ты столько лет пролежал под водой. Откуда ты знаешь, что собой представляет эта профессия"?
″Все эти годы я был лишён общения и действия,- ответил Яфру.- Но информацию можно получать, даже не покидая стен своей тюрьмы. Сегодня ночью ты тоже оставался в своей комнате, а увидел и узнал очень многое. Но, давай помолчим. Твой отец уже близко. Я ещё не знаю, на каком расстоянии он может услышать наши мысли″.

Илмар подошёл к Герону, держа в правой руке сумку, наполненную листьями и молодыми побегами плетистой вианы.
— Ну вот,- сказал он, поставив сумку рядом со своим рюкзаком,- основными ингредиентами мы с тобой запаслись.
— Для блекки нужно что-то ещё?- спросил его Герон.
— Да. Но уже не в таком количестве. Всё остальное хранится у меня в погребе. Пойдём домой, или ты устал и хочешь отдохнуть?
— Я уже отдохнул,- ответил Герон.- А вот ты за всё это время ни разу даже не присел.
— Привычка,- пожал плечами Илмар и взялся за лямки рюкзака.
Герон тоже стал закидывать свой рюкзак себе на спину, стараясь даже мысленно не показать вида, что эта ноша потеряла для него прежний вес.
— Тебе не тяжело?- Илмар внимательно посмотрел на сына.
— Нет. Всё в порядке,- ответил Герон, застёгивая пряжку поперечного ремня.- А для тебя это не слишком большой вес?
— Когда ты устанешь,- улыбнулся отец,- то можешь сесть ко мне на шею вместе со своим рюкзаком.
Они засмеялись и тронулись в обратный путь.

Герон пошёл впереди и Иризо светило ему прямо в лицо. Он сдвинул поперечный ремень рюкзака на живот и расстегнул ворот рубашки, оголив свою грудь. Яфру зашевелился у него на груди и замер, явно довольный тем, что неожиданно получил такой прилив света и энергии.
"Сюрприз",- очень тихо подумал журналист и почувствовал, как Яфру от восторга застучал своим хопером.

Глава 25

Экран монитора запестрел чёрно-белыми полосками, а в динамиках послышалось шипение — видеозапись закончилась.
Борк нажал кнопку остановки и оглядел присутствующих. Для маленького кабинета начальника местного отделения полиции Унро Вирта, такое количество собравшихся здесь людей — событие из ряда вон выходящее. А, учитывая то, что часы, висевшие на стене, показывали четыре часа утра, и четверо из пяти находившихся в комнате людей являлись сотрудниками столичного управления, то эту ситуацию иначе, как выдающейся, назвать было трудно. Борк, Гордон, Лари, Фидли и Унро уже второй раз просматривали злосчастную кассету, которая, и это чувствовалось даже сейчас, должна произвести в Главном Управлении эффект разорвавшейся бомбы.

Вчера вечером, когда Борку сообщили о существовании этой записи, он немедленно выехал в Гутарлау. И вот теперь детектив сидит в маленькой и душной комнате и отказывается верить своим глазам. Двоих его лучших агентов, сотрудников Управления, которых нельзя было назвать новичками и дилетантами, обвели вокруг пальца, отшлёпали, как сопливых мальчишек и зафиксировали всё это на плёнку. Именно последний пункт и был особенно неприятен для Борка. Он прекрасно понимал, что произойдёт в том случае, если запись будет обнародована. На его карьере можно будет поставить большой и жирный крест. Не поздоровится и начальнику Управления, не говоря уже о том, как сильно пошатнётся авторитет и престиж полиции.

Борк остановил свой взгляд на Лари и Фидли.
— Неужели его видеокамеры и микрофоны нельзя было обнаружить?- недоверчиво и зло спросил он обоих.
— Если бы было возможно,- ответил Фидли,- то мы обязательно бы это сделали.
Он, в отличие от всех остальных, стоял у окна, а не сидел на стуле.
— Это действительно так,- неожиданно поддержал его Унро.- Нам почти каждый день приходится сталкиваться с ловушками и охранными системами Дадона Праймоса. Их невозможно найти и распознать.
— Кто такой, этот Праймос?- повернулся Борк к Унро.
— Местный житель. Конструктор и изобретатель. Его услугами в последнее время пользуются многие жители Гутарлау.
— У него есть лицензия на установку таких охранных систем?- снова спросил Борк.
— Да. В этом отношении нет никаких нарушений закона. Должен вам сказать, что жители Гутарлау никогда не нарушают закон. Если бы не приезжие грабители, то полиции здесь и делать то было бы нечего.
Борк нахмурился, уловив в этой фразе намёк на него самого и его агентов.
— Дадон Праймос очень эффективно помогает полиции вылавливать воров,- словно не замечая реакцию Борка, продолжал Унро.- Санатории, пансионаты, крупные магазины и казино — все являются его клиентами.
— Дом простого рыбака — это не казино,- резко сказал Борк.- Зачем в нём устанавливать охранную систему?
— Для некоторых богатых и влиятельных людей, Илмар Мелвин — не простой рыбак,- усмехнулся Унро.- Это тот человек, который не позволил им начать строительство курортной зоны там, где они этого хотели. И я думаю, что такая мера осторожности с его стороны совершенно оправдана.
— Сколько может стоить такая охранная система?- Борк посмотрел на Фидли.
— Я не могу её оценить даже приблизительно,- ответил тот.- На сегодняшний день ей нет аналога. Степень её сложности на порядок выше существующих систем. Это как минимум. Соответственно и цена должна быть такой же.
— Он очень богат, этот Мелвин?- спросил Борк у Вирта.
— В карман я к нему не заглядывал,- пожал тот плечами,- а внешне рыбак ничем не выделяется среди остальных жителей. Кстати, что касается оплаты за услуги Дадона, то здесь есть небольшой нюанс. Дело в том, что друзья Праймоса не всегда расплачиваются с ним деньгами. Я уже видел несколько контрактов на установку подобного оборудования. В некоторых из них в счёт оплаты включены различные услуги, которые должны оказать ему соседи.
Вирт произносил слова негромко, спокойно и очень уверенно. Он невозмутимо смотрел в глаза Борку, и тот чувствовал, что местные жители куда больше по душе начальнику полиции, чем сотрудники столичного управления.
— Интересные у вас тут отношения,- сказал детектив, глядя на Вирта.- Похоже, что ваш Праймос попросту альтруист.
— Городок наш очень мал,- ответил Унро, будто специально подчёркивая свою принадлежность к жителям Гутарлау,- и большинство населения давно приходятся родственниками друг другу. Поэтому, в таких отношениях нет ничего удивительного.

Борк уже отметил, что начальник полиции не интересуется, по какой причине столичные агенты следят за Героном и его отцом. Это говорило о том, что Вирт не хочет ни в коей мере быть причастным к этому делу. Помогая Гордону, он выполнял свой служебный долг, но не более того.
″Конечно же, он уже вчера подал рапорт своему начальству о незаконных действиях сотрудников из столицы,- подумал Борк.- Скоро всё это станет известно в Управлении. Нужно срочно брать инициативу в свои руки″.
— Я должен забрать эту видеозапись с собой,- сказал он, мрачно глядя на Вирта.
— Это — вещественное доказательство,- спокойно ответил тот.- И оно фигурирует в уголовном деле, которое было начато вчера по заявлению Илмара Мелвина. Я не могу отдать вам плёнку без письменного распоряжения моего непосредственного начальства.
— Оно будет у вас, но позже,- резко сказал Борк.- А мне эта запись нужна сейчас. Я не требую от вас оригинала. Сделайте мне с него копию.
— Это и есть копия,- Вирт был невозмутим, как мраморная статуя,- а оригинал остался у рыбака.
″Вот дьявол,- мысленно выругался детектив.- Этого мне ещё хватало. Теперь нужно следить за тем, чтобы журналист не передал плёнку на телевидение″.
— Что же вы раньше-то об этом не сказали?- возмутился Борк.
— Когда разговор зашёл, тогда и сказал. А раньше меня об этом никто из вас не спрашивал,- отрезал Вирт.- Если вас интересуют ещё какие-то детали, то можете ознакомиться с протоколом осмотра дома рыбака.
Он протянул Борку тонкую папку с несколькими листами исписанной бумаги.
— Здесь всё, что мне известно по этому делу,- холодно сказал Вирт, подчёркивая словом ″дело″, что считает действия агентов Борка преступными.
Детектив, молча и внимательно, прочитал заявление Мелвина и протокол осмотра.
— Достаточно ли будет вам устного распоряжения начальника Управления, для того, чтобы сделать копию с этой видеозаписи?- угрюмо спросил Борк, отдавая папку с документами Вирту.
— Письменного распоряжения моего руководства мне вполне будет вполне достаточно,- упрямо повторил Унро.- Я и без того нарушаю закон, не арестовывая ваших сотрудников.
Он выразительно скосил глаза в сторону Лари и Фидли.
Борк посмотрел на часы. Они показывали пять часов утра. Звонить в такое время начальнику Управления было бы большой ошибкой.
— Хорошо,- сказал он, вставая со стула.- Сегодня такое распоряжение будет лежать у вас на столе.
Детектив взял со стола свою кожаную папку и жестом указал агентам на дверь. Уже выходя из кабинета, он остановился и обернулся к начальнику отделения.
— Хочу вас предупредить,- угрожающе произнёс он.- За утечку информации по настоящему "делу",- Борк тоже сделал ударение на этом слове,- вы будете нести персональную ответственность.

На улице сыщики сели в машину Гордона.
″Когда же он уйдёт отсюда?"- с тоской думал Фидли, глядя на затылок Борка и морщась от боли.
Ему пришлось вместе с Лари сесть на заднее сидение автомобиля, вместо того, чтобы лежать на нём одному, как он и делал это до сих пор. Но детектив, словно специально не торопился выходить из машины. Он, не спеша, достал сигарету, закурил и стал задумчиво смотреть на пустынную улицу.
— Сейчас самое главное — это не допустить того, чтобы плёнка попала на телевидение,- наконец, произнёс Борк.- Если такое произойдёт, то нам всем крышка. Моя задача — изъять копию записи из полицейского участка и закрыть уголовное дело. А ваша задача — проследить за журналистом и его отцом, чтобы они не передали кому-нибудь оригинал, или не отослали бы его почтой в столицу.
Он затушил окурок в пепельнице и посмотрел на Гордона.
— Дай мне одну рацию. Будете сообщать мне всё, что увидите и услышите.
Гордон достал запасную рацию и передал её Борку.
— Поезжайте к дому Мелвина и следите за ними обоими,- сказал Борк, открывая дверь машины.- И не попадайтесь им на глаза. Они теперь знают вас в лицо.
Фидли, увидев, что детектив уходит, начал энергично и нетерпеливо выталкивать Лари из машины.

— Ну и каша заварилась,- сказал Гордон, когда они отъехали от полицейского участка.- Чует моё сердце, что скоро быть нам в кабинете самого высокого начальства.
Лари и Фидли не стали поддерживать разговор. Лари молчал потому, что уже боялся сказать что-либо лишнее и тем самым навредить себе в будущем. А Фидли молчал потому, что единственным его желанием было не прикасаться своею пятой точкой к какому-либо предмету.
″Через пару часов,- думал он, лёжа на заднем сидении,- Борк будет звонить начальнику Управления. Узнав все подробности, тот должен отдать приказ о выводе нашей группы из операции. Местную полицию привлекать нельзя — рыбак их всех знает в лицо. Чтобы заменить нас другими людьми, потребуется ещё три или четыре часа. Это при условии, что будет задействован вертолёт. Значит, как минимум до полудня нам придётся следить за журналистом и его отцом″.
Фидли тяжело вздохнул и попытался устроиться удобнее на кожаном сидении.
″Господи,- взмолился он, приняв наиболее подходящую для его больного места позу,- сделай так, чтобы за это время рыбак не устроил нам какую-нибудь новую пакость″.

Гордон поставил машину в их прежнее укрытие, заглушил двигатель и повернулся к агентам.
— Следить за домом будем с трёх сторон. Лари со стороны озера, а мы с тобой,- кивнул он Фидли,- со стороны леса.
— На дерево я больше не полезу,- замотал головой Фидли.- Мне всё равно на ветку сесть нельзя.
— Я буду контролировать дорогу, и наблюдать за фасадом дома,- ответил ему Гордон.- А ты проследи, чтобы никто из них не ушёл в лес с противоположной стороны. Вчера рыбаку звонил один из отдыхающих. Они договорились о встрече в доме Мелвина сегодня после шести часов вечера.
″Надеюсь, что к этому времени нас здесь уже не будет",- подумал Фидли.
— Гордон. Ты меня слышишь?- прозвучал из рации голос Борка.
— Да, слышу,- ответил тот.
— Вы уже на месте?
— Через десять минут возьмём дом под наблюдение,- посмотрев на часы, ответил Гордон.
— Журналист привёз с собой какой-то суперсовременный фотоаппарат. Смотрите, не попадитесь в его объектив. Не дай вам бог засветиться ещё раз,- интонация голоса Борка не предвещала ничего хорошего.- Этот агрегат способен за сто шагов запечатлеть сетчатку глаза у мухи. И независимо от того, днём это будет сделано или ночью. Будьте предельно осторожны.
— Я всё понял,- ответил Гордон Борку и положил рацию на место.
— Придётся работать в масках,- немного помолчав, объявил он всем,- и маскироваться ветками.
— А мне чем маскироваться? Водорослями?- спросил Лари.- И на кого я буду похож в маске и с удочкой в руках?
— На отдыхающего бандита,- усмехнулся Фидли,- который на рыбалке успокаивает нервы, готовясь к очередному ограблению.
— Тебе достаточно закрыться капюшоном и стараться не поворачиваться лицом к дому,- сказал Гордон.- Твоя задача — не упустить журналиста, если он вдруг снова захочет искупаться.
— Может в воду-то он не полезет с фотоаппаратом?- с надеждой в голосе спросил Лари.
— Да кто его знает,- устало сказал Гордон,- на что они ещё способны, эти Мелвины?

Сейчас, произнося эти слова, Гордон вспоминал то, что он вчера увидел на рыбалке. Старший агент только что сменил Фидли и сидел за мощным телескопом, наблюдая, как рыбаки обедают, сидя у костра. Когда он увидел, как Илмар голой рукой достал из костра полную пригоршню пылающих углей, то попросту остолбенел. Гордон сидел в полной прострации и глядел на раскалённые угли в руке рыбака. Зрелище было совершенно неестественно и фантастично. Гордон почувствовал, как в его висках застучали гулкие удары пульса. А Илмар, как ни в чём не бывало, высыпал угли обратно в костёр и отряхнул руку, показывая её сыну. Гордону тоже было видно, что на ладони рыбака не осталось никаких следов. Посмотрев на журналиста, он понял, что тот удивлён и ошарашен не меньше его самого. Именно это и убедило Гордона в том, что всё происходящее было вполне реально и не являлось миражом или галлюцинацией, хоть и не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла.
Исчезновение Герона на пожаре. Ничем не объяснимая пропажа незнакомца у птичьего перехода. Дом Мелвина с хитроумными ловушками. Слишком долгое нахождение журналиста под водой. Голая ладонь рыбака с пылающими углями. Всё это пугало Гордона своей сверхъестественностью. Он никак не мог объяснить эти факты, а главное, ему нельзя было никому об этом рассказывать. Борк немедленно пошлёт его на психиатрическое обследование, расскажи Гордон ему и половину увиденного.
Да вот взять хотя бы тот случай со змеёй в первый день рыбалки. Гордон прекрасно видел, как на грудь журналиста заползла змея и приготовилась к атаке. Но в следующее мгновение Герон уже стоял на ногах и держал в правой руке извивающуюся змею. Мало того, в эту же секунду рядом с Героном внезапно и ниоткуда появился вдруг его отец. За этот отрезок времени Гордон не успел даже глазом моргнуть.
Старший агент весь напрягся, вглядываясь в окуляры телескопа, и от этого напряжения у него заслезились глаза. Гордону пришлось прервать наблюдение. Он вытер глаза носовым платком и, восстановив зрение, снова прильнул к окулярам.
Журналист уже лежал на одеяле. А его отец наливал в кружку какой-то напиток. Гордон прекрасно понимал, что никто и никогда не поверит ему, вздумай он рассказать кому-нибудь об этом, потому что и сам уже начал сомневаться в том, что увидел. В конце концов, Гордон решил, что он просто переутомился, слишком долго наблюдая за рыбаками. Но когда на следующий день Илмар достал из костра горящие угли, то Гордону стало по-настоящему страшно. Мрачный призрак Шестого Управления замаячил перед его глазами.

″Лучший выход из создавшегося положения — как можно скорее выбыть из игры,- думал Гордон, сидя в машине.- Это просто замечательно, что Лари и Фидли так засветились. Борку придётся заменить нас другой группой. Только бы в оставшееся время не произошло ничего сверхъестественного″.

Он вздохнул и посмотрел на Лари и Фидли.
— Ну, что? Пойдём по местам?- глядя на свою изувеченную ″армию″, спросил он.
В ответ ни один из них не проронил ни слова. Агенты устало и нехотя вышли из машины. Лари достал из багажника надувную лодку, удочку, и плащ с капюшоном. Взвалив лодку на плечо, он побрёл в сторону озера. Гордон закрыл машину и вскоре они с Фидли заняли свои позиции в лесу, невдалеке от дома Мелвина.

Ровно в семь часов утра Борк набрал номер телефона начальника Управления.
— На связи ноль пятый,- сказал он, когда услышал хрипловатый и раздражённый голос Рибарди Кампфа
— В чём дело, ноль пятый? Что за срочность?
Интонация голоса главного полицейского не предвещала ничего хорошего. Было ясно, что этот человек не привык к телефонным звонкам в столь ранний час.
— Дело приняло совершенно неожиданный оборот,- сказал Борк,- и требует вашего незамедлительного вмешательства. При обыске дома рыбака Мелвина, наши агенты были засняты на видеоплёнку. Рыбак подал заявление по факту взлома и попытки ограбления. Он передал инспектору копию видеозаписи. А вот оригинал он оставил у себя.
— Каким образом рыбаку удалось зафиксировать обыск на плёнку?
— В его доме установлена очень сложная система охраны и наблюдения. Даже Фидли не смог найти скрытые камеры и микрофоны.
— Не смог или не захотел?- подозрительно спросил Кампф.
— Я думаю, что всё же не смог. Он утверждает, что уровень секретности этой системы намного превышает наш. Впрочем, это не трудно проверить. В Гутарлау установкой таких систем занимается некий Дадон Праймос.
— Хорошо, мы проверим этого Праймоса. Забери видеозапись из участка. Я распоряжусь, чтобы дело закрыли.
— Начальник местного отделения Унро Вирт требует письменного распоряжения своего непосредственного руководства на изъятие этой записи. Он приобщил её к делу, как вещественное доказательство.
— Я разберусь с этим,- отрубил Кампф.- Ты обязан проследить за оригиналом и, по возможности, изъять и его. Снимай с задания всю группу. Сегодня они и эта запись должны быть у меня в кабинете.
— Но мне нужно продолжать наблюдение за журналистом.
— Ты уверен, что он замешан в деле Корвелла?- спросил Кампф после небольшой паузы.
— Да, я в этом уверен, хотя у меня и нет прямых доказательств.
— Хорошо. В течение двух часов к тебе вылетит новая группа. Я пошлю вертолёт. Обратным рейсом отсылай своих людей и видеозапись.
В телефонной трубке раздался щелчок и длинный гудок возвестил о том, что разговор с начальником полиции окончен.
″Славный будет сегодня денёк у сотрудников Управления,- подумал детектив.- Кажется, я с самого утра настроил нашего старика на ″лирический лад″.

Он сейчас сидел в комнате дежурного по полицейскому отделению, откуда и воспользовался оперативной связью с Управлением. Молодой капрал, которого он выставил за дверь на время своего разговора, стоял за прозрачной пластиковой перегородкой и ждал, когда Борк закончит говорить.
— Заходи,- детектив постучал по перегородке и махнул капралу рукой.
Тот поспешно вошёл в комнату и занял своё место за пультом. Это сооружение очень заинтересовало Борка. На панели и столешнице пульта находилось множество лампочек, клавиш, переключателей и регуляторов.
— Какой сложный у тебя агрегат,- сказал Борк капралу, глядя на пульт.
— Он обеспечивает связь со всеми охранными системами в нашем городе,- с гордостью ответил ему дежурный.
— А кто вам установил эту аппаратуру?- прищурился детектив, уже догадавшись, каким будет ответ.
— Примус…, кхм,- капрал смущенно кашлянул в кулак,- то есть, Праймос. Дадон Праймос.
Борк понимающе кивнул головой.
— А дом рыбака Мелвина тоже подключён к пульту?- как можно равнодушнее спросил он.
Капрал нажал несколько кнопок и на мониторе появился список зарегистрированных подключений.
— Нет,- сказал дежурный, пробежав глазами весь список.- У нас с ним только телефонная связь. К нам не каждый подключается. Это, как-никак, лишние расходы. Но все магазины, рестораны, казино и другие заведения давно это сделали.
— И как часто у вас случаются ограбления?
— Всё зависит от сезона и от наплыва отдыхающих,- объяснил дежурный.- Но у нас в Гутарлау нет, ни одного нераскрытого ограбления,- чуть хвастливо добавил он.
— И в этом огромная заслуга ″Примуса″,- усмехнулся Борк.- Я не ошибся? Кажется, так ты его назвал?
— Да, это верно,- улыбнулся капрал.- А ″Примусом″ его прозвали ещё в те времена, когда он чинил кастрюли и сковородки в рыбацком посёлке.
— А в каком доме живёт этот ваш ″Примус″?- спросил детектив.
Дежурный полицейский, не заглядывая в адресную книгу, назвал адрес Дадона.
— Только не удивляйтесь, когда подойдёте к его дому,- ухмыльнулся он и, заметив недоумённый взгляд Борка, добавил.- У него необычные ворота. На первый взгляд их вообще нет. Когда дорожка упрётся в стену, то просто назовите своё имя.
— Вот как? Интересно,- произнёс Борк.- А что там ещё необычного?
— Не знаю,- пожал плечами капрал.- Я в его доме никогда не был. Но говорят, что в нём полно всяких чудес.
Детектив уже решил не терять времени даром и навестить Дадона Праймоса.
— Здесь есть место, где может приземлиться вертолёт?- спросил он дежурного.
— В пятнадцати километрах от Гутарлау находится небольшой частный аэродром. Там принимают лёгкие самолёты и вертолёты. В следующем году его собираются расширять, и тогда у нас будет свой рейсовый самолёт.
— Пойду, прогуляюсь,- сказал Борк, вставая со стула.- Когда кончается твоё дежурство?
— В восемь часов,- ответил капрал и посмотрел на часы.
— Надеюсь, что в оставшееся время у тебя не будет серьёзных происшествий,- Борк уже выходил из комнаты.
— Я тоже на это надеюсь,- кивнул головой дежурный и закрыл за ним дверь.

Улица всё ещё была пустынна. Городок жил по курортному расписанию. Шумные вечерние гуляния компенсировались долгой утренней тишиной. Путь от полицейского участка до самого отдалённого дома в Гутарлау не занял бы и двадцати минут неторопливой ходьбы, и поэтому Борк решил идти к Праймосу пешком. Форма рации на брючном ремне детектива имитировала обычный карманный радиоприёмник. Он перевёл её на бесшумный режим и вставил в ухо капсулу миниатюрного наушника. Со стороны всё выглядело так, как будто бы он слушал музыку или последние новости.

Вскоре Борк уже подходил к каменной стене, на которой был закреплён номер дома Дадона Праймоса. Внимательно осмотрев это препятствие, детектив не нашёл в нём даже намёка на дверь.
— Здравствуйте,- сказал Борк, глядя прямо перед собой.- В доме кто-нибудь есть?
— Доброе утро,- ответил ему мужской голос.- Вы кого-то ищите?
— Я хотел бы поговорить с майстером Праймосом,- сказал Борк.- Я — сотрудник полицейского управления.
— Покажите, пожалуйста, ваше удостоверение,- попросил его голос.
Борк с удивлением отметил, что не может определить, откуда слышится этот звук. Он достал из кармана пластиковый прямоугольник и показал его стене.
— Проходите,- услышал детектив, и каменная кладка стала раздвигаться в стороны.
″Интересное начало″,- подумал он и шагнул вперёд.
Навстречу ему уже шёл коренастый мужчина с копной седых волос.
— Майстер Праймос?- спросил его Борк.
— Да, это я. Проходите, пожалуйста,- Дадон указал на летнюю беседку, увитую виноградом.
Они зашли внутрь. В центре беседки стоял круглый столик на резных ножках, а рядом с ним были расставлены лёгкие плетёные кресла.
— Присаживайтесь,- предложил Дадон гостю.
Детектив положил свою папку на столик и сел в одно из кресел. Он уже раскрыл рот, чтобы произнести первую фразу, но Дадон неожиданно опередил его.
— Майстер Борк. Я думаю, что вам, как сотруднику полицейского управления, хорошо известно, что запись нашей беседы на диктофон без моего на то согласия, незаконна,- Дадон выразительно посмотрел на кожаную папку сыщика.
Борк так и застыл с полуоткрытым ртом и удивлённым взглядом.
— В этой ситуации дальнейшее продолжение нашей беседы,- добавил Дадон,- возможно только в присутствии моего адвоката. Вы желаете, чтобы я его вызвал?
Детектив медленно поднялся с кресла. Такое с ним случилось впервые. Его поймали за руку, словно первоклассника.
— Как вы это определили?- с плохо скрываемой досадой спросил он Праймоса.
Но тот и не собирался ему отвечать. Он спокойно смотрел в глаза Борку, явно ожидая ответ на свой вопрос.
— А если я выключу диктофон?- спросил Борк, взяв в руки свою папку.
— Тогда у вас ещё останется приёмо-передающее устройство, то есть рация, которую вы замаскировали под радиоприёмник,- ответил Дадон.
Это был полный разгром, неожиданный и обескураживающий. Рацию Борк выключить не мог. Ситуация была слишком накалена. В любую секунду могли возникнуть осложнения с журналистом.
— Хорошо, майстер Праймос,- помолчав, сказал детектив.- Давайте перенесём нашу беседу на более поздний срок.
— С удовольствием,- ответил ему Праймос и показал гостю рукой на выход.

Борк шёл по дорожке к открывающимся воротам, и внутри у него всё кипело.
″Вот дьявол,- с ненавистью думал он о Дадоне.- Мало того, что благодаря этому изобретателю засветились мои агенты, так он ещё и меня за дверь выставил, и, причём с треском″.
На душе было паршиво, как никогда, а неприятности, похоже, только начинались.

— Я вижу журналиста,- раздался в ухе у Борка тихий голос Гордона.
Старший агент обращался ко всем сразу, предупреждая свою группу и в то же время, информируя детектива.
— Он вышел из дома и направился в гараж,- продолжал Гордон.
″Может быть, Герон решил поехать в город и отправить кассету почтой?"- подумал Борк.
Детектив ускорил шаг, желая быстрее дойти до своей машины.

Спустя десять минут Гордон снова вышел в эфир.
— Рыбак закрывает входную дверь,- сообщил он.
— А где Герон?- спросил его Борк.- Он не собирается выезжать на машине?
— Нет,- ответил Гордон.- Журналист только что вышел из гаража. В руках у него два пустых рюкзака, и одет он по-походному.
— Неужели опять на рыбалку?- послышался голос Фидли.
— Они не взяли с собой удочки,- сказал Гордон.
″В Гутарлау Мелвины поехали бы на машине,- подумал детектив.- Если не на рыбалку и не в город, то остаётся только лес″.
— Они вышли за ворота и направились вглубь леса,- Гордон уже почти шептал.- Лари бросай лодку и беги к нам. Пойдём цепью, чтобы не потерять их из вида.
— Журналист взял с собой фотоаппарат?- спросил Борк.
— Нет,- ответил Гордон.- Во всяком случае, я его не вижу. Если только Герон не положил его в рюкзак.
— А когда он выходил из дома, то в руках что-нибудь держал?- снова спросил Борк.
— И он, и его отец, они оба вышли из дома с пустыми руками,- ответил Гордон.
″Кассету можно спрятать под курткой,- размышлял детектив,- не говоря уже о рубине. Фотокамеру Герон, по-видимому, оставил дома. Но куда пропала статуэтка? При обыске дома её не обнаружили. Неужели она в тайнике, который так и не нашли? Но зачем?"

Борк уже узнал, когда и из какого почтового отделения Герон отправил посылку отцу. На корешке квитанции стоял штамп ″осторожно — стекло″ и, судя по весу, это вполне могла быть статуэтка. Непонятно было только, с какой целью её сейчас спрятали.
— Фидли, ты их видишь?- послышался голос Гордона.
— Да,- ответил тот.
— А ты, Лари?
— Я тоже их вижу,- ответил второй агент.
— Так и пойдём,- приказал Гордон.- Старайтесь не наступать на сухие ветки и активируйте маяки.
Все рации были снабжены радиомаяками, а на маленьком дисплее красной точкой отображалось местонахождение соседних раций. Работая рацией как пеленгатором, можно было определить направление и расстояние до ближайших маяков.
″Жаль будет снимать их с задания,- подумал Борк.- Ещё неизвестно, кого мне пришлют взамен этой группы, а битый агент, всё же, стоит двух небитых. Но им сегодня предстоит объясняться в кабинете у Кампфа″.
Детектив посмотрел на часы. Скоро из столицы вылетит вертолёт. К моменту его посадки, группа Гордона должна быть на аэродроме вместе с видеозаписью.
″Если они слишком далеко уйдут в лес, то придётся задержать вертолёт,- решил Борк.- Герона и его отца нельзя оставлять без внимания ни на одну минуту. Они вполне могут выйти к Гутарлау, сделав большой крюк по лесу″.

Детектив сел в машину и откинул назад спинку сидения. За кассетой идти было ещё рано, и он решил немного отдохнуть. Бессонная ночь давила на него своей тяжестью, заставляя веки закрываться помимо его воли. Он включил будильник с вибросигналом на наручных часах, установив его на получасовой интервал. Проверив, надёжно ли закреплена капсула-наушник в ушной раковине, сыщик сразу же уснул чутким сном.

Гордон шёл в середине цепи, стараясь не подходить слишком близко к Илмару и Герону. А они продвигались вперёд, не останавливаясь и не оглядываясь, что позволяло старшему агенту надеяться на то, что Мелвины не замечали своих преследователей. Лари и Фидли держались от него на расстоянии около сотни метров. Гордон изредка видел их мелькающие между деревьями фигуры.

″Интересно, как далеко они нас заведут?- думал он, осторожно выглядывая из-за ствола большого дерева.- А может, они просто водят нас за нос? Зачем им нужны рюкзаки? Они не ищут ни грибы, ни ягоду. К орешнику никто из них даже и не подошёл. Ружья у них нет, а это означает, что и охотиться они тоже не собираются″.
Гордон посмотрел на компас. Вся группа углублялась в лес, постепенно отдаляясь и от Гутарлау и от дома рыбака.
″Может быть, у рыбака здесь есть избушка с лесными припасами? И они просто хотят забрать их домой?"

Не успел он так подумать, как Илмар и Герон остановились. Прильнув к окулярам бинокля, Гордон стал всматриваться вперёд. Он увидел, что отец и сын стоят на краю большого болота, из которого торчат покосившиеся стволы и ветки мёртвых деревьев.
Рыбак указал рукой на болото и шагнул в трясину. Гордон замер и весь напрягся, глядя, как Илмар идёт по болоту, почти не касаясь его поверхности.

Но вот отец остановился и повернулся к сыну. Герон всё ещё стоял на берегу. Спустя минуту и он сделал первый шаг в трясину, но пролетел при этом по воздуху несколько метров.
Гордон, затаив дыхание, смотрел, как две фигуры удаляются вглубь болота, делая очень длинные и плавные шаги.
″Ну вот, приплыли″,- подумал старший агент, и почувствовал, что от напряжения весь вспотел.
Гордон опасливо оглянулся по сторонам.
″Только бы Лари и Фидли не стали разговаривать по рации″,- взмолился он, пытаясь разглядеть их между деревьями.

Но рация молчала, и вскоре Гордон увидел приближающихся к нему агентов. Он указал им на рацию и прижал палец к губам, приказывая молчать. Они согласно закивали головами.
Прошло несколько минут, и вся группа стояла на краю болота. Гордон посмотрел в бинокль. Но, ни Илмара, ни Герона разглядеть уже было невозможно. Над болотом стояла густая пелена испарений. Лари нашёл длинный шест и попытался прощупать то место, куда шагнули отец с сыном.
— Ты видел, КАК они шли?- с досадой спросил его Фидли.
Лари угрюмо посмотрел на своего друга и швырнул шест в болото.
Старший агент сел на корягу и обхватил свою голову руками.
Несколько минут прошли в напряжённом молчании.

Первым заговорил Фидли.
— Гордон. Лучше признаться в том, что мы их упустили, чем объяснять психиатру, как могли два мужика запросто прогуливаться по трясине. Они ведь даже не шли, а словно плыли по воздуху.
Гордон молчал. Он лихорадочно думал, как выйти из создавшегося положения с минимальными потерями. Ситуация осложнялась тем, что теперь не только он один стал свидетелем необычайных способностей рыбака и его сына. И как бы хорошо он не относился к своим напарникам, старший агент понимал, что вероятность попасть в поле зрения Шестого Управления возросла многократно.
— Что ещё необычного вы заметили в их поведении?- спросил он, посмотрев на Лари и Фидли.
— Мы много чего заметили,- ответил ему Фидли,- но никто из нас не собирается говорить об этом вслух.
Гордон понял, что его друзья находятся точно в таком же положении, что и он сам. И они тоже не горят желанием попасть в кабинет психиатра.
— Этот старик — настоящий дьявол,- вполне серьёзно сказал Лари.- Он намеренно создал такую ситуацию.
Гордон и Фидли удивлённо и выжидающе уставились на Лари.
— Я думаю, он знал, что мы идём за ними,- пояснил тот свою мысль.
— Почему ты так решил?- спросил его Гордон.
— Мы не хрустели ветками и не разговаривали,- вздохнул Лари,- но птицы, которые кричали у нас над головами, всему лесу рассказали о нашем присутствии. Старик прожил в лесу всю свою жизнь и не может не понимать их крика.
— И он специально показал нам, что они умеют ходить по трясине. Прекрасно понимая, что мы не сможем никому об этом рассказать, и, вынуждая нас поскорее оставить в покое его самого и его сына,- закончил эту мысль Гордон.
— Да,- подтвердил Лари.
— А что нам теперь говорить Борку?- развёл руки в стороны старший агент.
— Значит так,- решительно сказал Фидли.- Мы следили за ними до тех пор, пока они не спустились вот в этот овражек.
Он указал на небольшой овраг метрах в тридцати от края болота.
— Мы остановились и стали ждать, когда рыбак и его сын выйдут оттуда. Не дождавшись, мы подошли к оврагу и обнаружили, что в нём никого нет,- закончил свою легенду Фидли.
— Куда же они делись?- спросил его Гордон.
— Они могли уползти из оврага в любую сторону и спрятаться в каком-нибудь тайнике,- предположил Фидли.
— Надо пойти в овраг и побольше там натоптать,- подхватил эту мысль Лари,- как будто бы мы искали то место, где они могли спрятаться.
— Правильно,- согласился с ним Фидли.- И следы их ног на берегу тоже надо затоптать.
Приняв такое решение, они стали ходить по краю болота, намеренно наступая на следы Илмара и Герона. Затем вся группа отправилась в овраг, имитируя поиски несуществующего тайника. В течение пятнадцати минут агенты старательно мяли траву и ломали кустарник, вырывая некоторые кусты с корнем.

— Фу,- вздохнул Фидли, с удовольствием оглядев измятый овраг.- Вот теперь можно и Борка вызывать.
Гордон сел на большую корягу и растёр ладонью свой лоб, настраиваясь на разговор с детективом.
— Постойте,- вдруг закричал Лари.- У Борка могут возникнуть подозрения относительно правдивости нашей басни.
— Мы слишком долго молчали,- сказал он, отвечая на вопросительные взгляды Гордона и Фидли,- и вдруг сразу объявляем Борку, что мы их потеряли. Это не вполне естественно выглядит. Надо разыграть спектакль по рации, и обязательно с участием Борка. Вот тогда он уже точно нам поверит.
Фидли удивлённо покачал головой.
— Знаешь Лари, я думаю, что удар бревном по голове пошёл тебе только на пользу. Он враз и навсегда поставил мозги на место,- и, повернувшись к Гордону, Фидли добавил.- Я полностью с ним согласен.
— Да, мысль верная,- подтвердил старший агент.- Хорошо, что она вовремя пришла в твою голову, Лари.
Лари довольно и немного смущённо заулыбался.
— Нам нужно занять свои позиции,- сказал Фидли, посмотрев на свой пеленгатор.- Нельзя, чтобы наши рации находились близко друг от друга. Сейчас, правда, Борк нас не видит, но он может в любую минуту появиться в зоне действия пеленгатора.

Они разбрелись по лесу и Гордон начал этот спектакль.
— Фидли, ты их видишь?
— Нет,- ответил тот.
— А ты, Лари?- снова спросил Гордон.
— Я тоже их не вижу,- произнёс Лари.
— Долго они будут там сидеть?- выдержав паузу, проворчал Фидли.
— А черт их знает,- зло сказал Гордон.
— Почему ты думаешь, что они там сидят?- спросил Лари.
— Потому, что я не вижу даже их голов,- объяснил Фидли.
— Гордон. Что у вас там случилось?- заговорила рация голосом Борка.
″Так. Начинается″,- с воодушевлением подумал Фидли.
— Мелвины спустились в овраг и не выходят оттуда уже минут двадцать,- ответил детективу Гордон.
— Может быть, у них там тайник?- оживился Борк.
— Вполне возможно, но как это узнать?- произнёс Гордон, сидя на траве и прислонившись к стволу большого дерева.- К ним же не подойдёшь и не спросишь об этом.
— А подползти к ним нельзя?- спросил Борк.
— Старик опытный следопыт и охотник. Ты сам об этом предупреждал. Будешь ползти, хрустнешь веткой и вся операция насмарку. Стоит ли рисковать?
— Ну, хорошо. Подождите ещё немного,- приказал детектив.- Но когда они выйдут оттуда, то обыщите весь овраг.
— Да, конечно,- ответил Гордон и полез в карман за сигаретой.

Прошло ещё пять минут, и на связь вышел Фидли.
— Гордон. Может мне на дерево залезть?- спросил он.
— Только чтобы тихо,- предупредил его Гордон.- Не дай бог, спугнёшь их. А ты, Лари, попробуй обойти овраг с левого фланга. И не вставай во весь рост. Я постараюсь подползти ближе к ним.
Рация молчала несколько минут, после чего Фидли объявил всем, что в овраге никого нет.
— Как это нет?- взволнованно прошептал Гордон
— Во всяком случае, я никого не вижу,- сказал Фидли.
— Гордон, надо идти туда,- приказал Борк.- Иди один и подползай осторожно.
Ещё несколько минут ушло на то, чтобы Гордон ″дополз″ до оврага.
— Здесь никого нет,- удивлённо и растеряно произнёс он.
В воздухе повисло напряжённое молчание.

— Обыщите весь овраг,- наконец, закричал детектив.- Вероятно у них там тайник.
″Скоро и у него начнётся истерика″,- злорадно улыбаясь, подумал Фидли.
Вся группа снова собралась в одном месте. Гордон и Лари сели на корягу, а Фидли присел на корточки рядом с ними.
— Ну что там?- нетерпеливо спросил Борк.
— Ищем,- лаконично ответил Гордон.
— А не открыть ли нам свой театр?- хитро улыбаясь, спросил своих друзей Фидли.- Мне кажется, что мы очень даже неплохо разыграли весь спектакль. И заметьте, без единой репетиции. Весь текст от начала и до конца — чистый экспромт.
— Ещё не до конца,- Гордон приложил палец к губам, после чего добавил.- Не выходи из образа.
Фидли захохотал, да так заразительно, что Гордон и Лари тоже не смогли удержаться от смеха.
— Гордон. Вы что-нибудь нашли?- снова оживилась рация.
Старший агент тяжело вздохнул, сделал усталое лицо и нажал кнопку рации.
— Мы перерыли здесь всё. Осмотрели каждый квадратный метр, но ничего не обнаружили.
Он выдержал небольшую паузу и продолжил:
— Я думаю, что нас просто обвели вокруг пальца. Пока мы ждали, когда рыбак с сыном выйдут из оврага, они воспользовались этим и уползли в сторону.
— Тогда там должен остаться след на траве,- закричал Борк.
— Лари и Фидли сейчас тем и заняты, что ищут этот след,- объяснил ему Гордон.
Фидли включил свою рацию.
— Я нашёл след,- крикнул он.- Они проползли за стволом упавшего дерева. А когда начался кустарник, то встали на ноги.
Фидли замолчал, но рацию выключать не стал. Он подошёл к кустарнику и начал продираться сквозь него туда и обратно, имитируя поиски следов.
— А, чёрт,- вдруг воскликнул Фидли, прикрыв ладонью левый глаз.
— Что там, Фидли?- быстро спросил Борк.
— Веткой чуть было глаз не выколол,- ответил тот.
И это была чистая правда, единственная за последние полчаса.
Гордон и Лари чуть было не прыснули от смеха, но сумели сдержаться и лишь только лица у обоих надулись и покраснели.

— Всё,- сказал Фидли.- Дальше следы теряются. Здесь много поваленных деревьев. Наверное, они шли по их стволам.
— Ищите,- зло выкрикнул Борк.- Должны же они где-нибудь остановиться.
— Конечно, мы будем их искать,- попытался успокоить Борка Гордон.
Он посмотрел на дисплей пеленгатора, но красной точки, обозначающей рацию детектива, на нём не было.
″Впрочем, он мог и не активировать свой радиомаяк″,- подумал Гордон.
— Какой радиус действия этого пеленгатора?- спросил он у Фидли.
— Два километра,- ответил тот и, внимательно посмотрев на Гордона, добавил, словно отвечая на его мысли.- Борк не покинет пределы Гутарлау до тех пор, пока не заберёт кассету с видеозаписью.
— А если он уже забрал её?- прищурился старший агент.
— Тогда действительно, нужно двигаться,- вздохнул Фидли.
— А вдруг журналист и его отец снова здесь появятся?- спросил своих друзей Лари.
— Если они выйдут оттуда,- Гордон указал рукой на болото,- то лучше бы нам этого вовсе не видеть. Пошли.
Он встал и медленно побрёл вдоль берега болота. Лари и Фидли переглянулись, нехотя поднялись со своих мест и последовали за ним.

В это время Борк шёл по маленькому и узкому коридору полицейского отделения. По его расчётам Кампф уже должен был отдать необходимые распоряжения для изъятия злополучной плёнки. Детектив без стука открыл дверь кабинета Унро Вирта. Тот сидел за столом и что-то писал.
— Вы получили распоряжение от вашего начальства?- спросил его Борк.
— Да,- ответил Вирт.- Только что прислали по телеграфу. Распишитесь в получении и можете забирать эту видеозапись.
Он положил перед Борком лист бумаги с текстом, а сам подошёл к сейфу и достал из него плёнку. Детектив прочитал текст, расписался и, положив кассету в папку, посмотрел на Вирта.
— Сюда скоро прилетит ещё одна группа. И они тоже будут следить за Героном и Илмаром.
— Они в чём-то обвиняются?- спросил его Унро.
— Они подозреваются. Речь об обвинении пока не идёт,- ответил Борк.
— Я надеюсь, что новая группа не будет пытаться, проникнут в дом Мелвина?
— Возможно, нам придётся сделать это на законных основаниях.
— Этот вариант устроил бы всех,- согласился Вирт.
— Кто ещё, кроме вас, просматривал эту запись?
— Инспектор и его помощник. Те, что выезжали по вызову Мелвина.
— Мне нужны твёрдые гарантии, что эта информация не выйдет за пределы вашего участка,- сказал Борк.
— Меня об этом уже предупредили,- ответил начальник отделения.- А что касается инспектора и капрала, то они достаточно разумные люди, и тоже понимают насколько это серьёзно.
Борк утвердительно кивнул головой и повернулся к выходу.
— Да, кстати,- он остановился у самой двери.- Вы не получали распоряжений насчёт Дадона Праймоса?
— Мне приказано собрать на него подробное досье,- сказал Вирт, угрюмо глядя на Борка.
Детектив выдержал небольшую, но достаточно выразительную паузу и вышел из кабинета.

В машине у Борка лежала топографическая карта Гутарлау и его окрестностей. Он разложил её на коленях, достал авторучку и поставил на карте жирную точку. Именно в этом месте рыбак и его сын ушли от наблюдения.
— Гордон,- детектив нажал на рации кнопку.
— Слушаю,- Ответил тот.
— Как идут поиски?
— Пока безрезультатно. Идём вдоль берега болота. Никаких следов.
— Вот что,- Борк посмотрел на часы.- Возвращайтесь к дому рыбака. Пока там никого нет, установите на окно микрофон. Скоро уже прилетит вертолёт. Всё понятно?
— Да,- мрачно ответил Гордон.

Вчера вечером агент Корвелла сообщил детективу о том, что Форст звонил в дом рыбака Мелвина, и сегодня вечером археолог собирается приехать к рыбаку в гости. Это известие очень удивило и заинтересовало Борка.
″Может быть, Герон и Адам всё же знают друг друга?- думал сыщик, медленно сворачивая топографическую карту.- А вдруг они сообщники? Ведь они оба пытались завладеть рубином″.
Он отложил в сторону карту и, взяв в руки телефон, начал набирать номер агента Корвелла.
— У вас есть запись разговора Форста с Мелвином?- дозвонившись до него, спросил Борк.
— Конечно,- ответил тот.- Вы хотите его прослушать?
— Да,- сказал детектив.- А куда ещё звонил Форст?
— Вначале ему позвонил из столицы некий Альверт Зацман. Затем был ответный звонок Форста Зацману.
— Этот разговор тоже записан?
— Мы фиксируем все его звонки, как входящие, так и исходящие.
— Я скоро буду у вас,- сказал сыщик и отключил телефон.
До прилёта новой группы оставалось чуть более часа. Борк надеялся, что за это время он успеет прослушать все записанные разговоры Форста, а Гордон сумеет установить на окно микрофон.

Услышав приказ детектива, Фидли со злостью пнул обломок сухой ветки. Как же он ненавидел в этот момент Борка! Всем было понятно, что к дому должен подойти кто-то один из них, а остальные будут обеспечивать прикрытие со стороны леса и дороги. Но кто пойдёт к дому? Это должен решить Гордон. Он был старшим группы, а Лари и Фидли обязаны подчиняться его приказам.
″Остался один час. Всего лишь один час. Что же сделать, чтобы не идти к этому проклятому дому?"- лихорадочно думал Фидли.
— Я установлю микрофон,- неожиданно для всех сказал Гордон.- А вы меня прикроете.
Лари и Фидли посмотрели на него так, как будто впервые увидели этого человека.
— Гордон, ты же видел, что с нами случилось, когда мы подошли к этому дому,- удивился Фидли.- К нему нельзя приближаться меньше, чем на два метра.
— А я и не собираюсь этого делать,- улыбнулся старший агент.- К тому же вам с Лари и без того крепко досталось. Мы не имеем права отказаться от выполнения приказа. Тем более что сегодня нам предстоит оправдываться перед высоким начальством. А мне в голову пришла, кажется, удачная мысль.
— Что ты придумал?- спросил его Лари.
—Я возьму длинный прут, расщеплю его на конце и вставлю туда микрофон. Одна капля клея на микрофон и после этого его можно прижать к стеклу, не подходя к дому ближе, чем на три метра. Главное, чтобы рука не дрогнула, когда я буду держать прут. Клей должен схватиться в течение нескольких секунд, а затем можно будет оттуда убегать.
— Гордон, ты — гений,- восхищённо воскликнул Фидли.- Именно так и нужно сделать.
— Лари. Ты где оставил лодку?- спросил Гордон.
— Лодку мне пришлось бросить на берегу,- ответил тот.- Если её не украли, то она должна быть там.
— Пойдёмте быстрее. У нас мало времени. Будем надеяться, что раньше, чем через полчаса Мелвины в доме не появятся,- Гордон решительно и быстро зашагал вперёд.

Всё произошло так, как и предполагал Гордон. Операция по установке микрофона не заняла больше пятнадцати минут.
— Прекрасно,- сказал Борк, когда узнал о выполнении этого задания.- Подъезжайте к полицейскому участку. Машину оставите здесь, а я довезу вас до аэродрома.
Вся группа была просто счастлива. Они ехали по дороге в Гутарлау, радуясь и смеясь от возбуждения.

"Скоро я буду дома,- думал Фидли,- в своём родном городе, живой и почти невредимый. Пусть даже и с клеймом на заднице. Ничего, я что-нибудь придумаю. Например, нанесу сверху ещё одну татуировку″.
Его совершенно не пугала встреча с высоким начальством. Однажды он уже выиграл пари у начальника Управления и надеялся, что и в будущем удача тоже его не оставит.
— А как же всё-таки они могли идти по болоту?- спросил вдруг Лари.
В воздухе повисло напряжённое молчание.
— Лари,- глубоко вздохнул Фидли.- Если ты сейчас же этого не забудешь, то я буду вынужден двинуть тебя ещё раз бревном по голове.
— Вот что, мужики,- медленно и с расстановкой произнёс Гордон.- Каждый из нас должен понять, что если он когда-нибудь и кому-нибудь расскажет о том, что здесь увидел, то его сразу переведут из одного Управления в другое, на полный и пожизненный пансион.

Агенты подъехали к полицейскому участку, пересели в машину Борка и вскоре уже были на аэродроме. Вертолёт только что приземлился, и из него выпрыгнули трое молодых парней.
″Господи,- покачал головой Фидли.- Ну и вляпались же вы ребятки″.

Глава 26

— Гера, возьми чуть левее.
— Неужели я сбился с курса?- удивился Герон.
— Нет. С курса ты не сбился. Но нам нужно подойти к дому с другой стороны,- ответил Илмар.
— Зачем?
— Затем, что в этом месте нас может ожидать засада.
События сегодняшнего утра настолько отвлекли внимание Герона, что он совсем забыл о сыщиках.
"Мне нельзя быть таким рассеянным. Я должен помнить о них каждую секунду",- подумал журналист.
"Тебе необходимо научиться делить своё сознание",- подсказал ему Яфру.
— Отец, если здесь нас ожидает засада, то значит, они видели, как мы вошли в болото?
— Конечно, видели, и притом все сразу,- довольным голосом ответил Илмар.
— Ты знал, что сыщики идут за нами, и намеренно позволил им всё увидеть?- удивился Герон.
— Да, я сделал это умышленно.
— С какой целью?
— Я хочу, чтобы эти люди задумались и поняли, как не прост тот мир, который их окружает.
"Мне определённо нравится твой отец,- опять шепнул Яфру.- И будь я на его месте, то поступил бы точно так же".
— А ты уверен в том, что агенты никому об этом не расскажут?- спросил Герон отца.
— Я думаю, что они достаточно разумные люди,- ответил Илмар.- Мне будет даже жалко, если на их место придут другие.
— Сыщики сильно засветились,- сказал Герон.- Полиция в таких случаях старается глубже спрятать все концы в воду. Но почему тогда сейчас ты решил идти другим путём, если так уверен, что наши наблюдатели будут молчать?
— У них было достаточно времени для того, чтобы приготовиться к нашему возвращению. Агенты могли принести сюда видеокамеру,- объяснил Илмар.
— Но она могла быть у них и утром,- возразил Герон.
— Утром на болоте стоял густой туман. Это, во-первых. А во-вторых, не надо забывать о факторе внезапности. Когда сыщики пришли в себя, то мы уже скрылись в тумане.
"Твой отец был бы прекрасным полководцем, если бы жил в те времена, когда на Дагоне все воевали",- услышал Герон шёпот Яфру.
"Да,- согласился с ним журналист,- чего не скажешь обо мне".
"Люди, как впрочем, и все существа, не могут и не должны быть одинаковы. Но зато у каждого есть своя отличительная черта, свой конёк. Когда ты поймёшь, в чём состоит твоя особенность, то твоё существование наполнится для тебя совершенно иным смыслом. Но понять себя совсем не просто. Это гораздо сложнее, чем понять другого человека",- нравоучительно заметил Яфру.

Отец и сын быстро шли по болоту, стараясь обходить торчавшие из трясины коряги и полусгнившие стволы деревьев. Иризо поднималось всё выше и выше. Туман давно испарился, а на горизонте показались зелёные кроны высоких деревьев.
"Это Занбар научил тебя прятать свои мысли?"- раздался в голове Герона голос отца.
"И Занбар тоже,- усмехнулся Герон.- Раньше ты, наверное, читал мои мысли, как раскрытую книгу".
"Нет. Я делал это только в случае крайней необходимости. Дело в том, что биополе человека очень чувствительно, и частые вторжения не могут не отразиться на его состоянии. Твои мысли — это часть твоей энергии. Забирая их у тебя, я лишаю тебя твоих сил".
"А когда два человека беседуют мысленно,- спросил Герон,- то, что происходит в этом случае?"
"Они попросту обмениваются энергией. И чем больше энергетический потенциал твоего собеседника, тем больше ты получаешь от него энергии",- объяснил ему Илмар.
"А если кто-нибудь заберёт таким способом у меня всю энергию?"
"Тогда ты умрёшь".
"Ты имеешь в виду моё физическое тело?"- попытался уточнить Герон.
"Ты умрёшь во всех отношениях. Если твоя энергия полностью будет поглощена другим существом, то она растворится в нём, усиливая его. А твоё физическое тело умрёт потому, что оно не может существовать без биополя. Энергия никуда не исчезает и не появляется из пустоты. Она всего лишь переходит из одного состояния в другое".
"А как велико биополе у человека?"- задал новый вопрос Герон.
"Это зависит от его энергетического потенциала. Есть люди с минимальным биополем. Его хватает лишь на то, чтобы поддерживать жизнедеятельность физического тела. А есть люди с огромным биополем. Великие ораторы заставляли многотысячные толпы людей слушать себя не только потому, что так красиво говорили. Происходило это главным образом оттого, что они накрывали всех своим огромным биополем".
"Твой папаша неплохо подкован,- удивился Яфру.- Даже для человека из рода Нарфея".
— Гера. Кто там тебе всё время что-то бубнит?- спросил Илмар.
Герон захохотал и едва не сбился с ритма своего шага.
"А вот это уже мой секрет,- подумал он, закончив смеяться.- Попробуй его разгадать".
— Неужели ты так сдружился с Занбаром, что он до сих пор с тобой разговаривает?
— Ты думаешь, что Занбар может читать и передавать мысли на таком расстоянии?- вопросом на вопрос ответил Герон.
— Мне кажется, что может,- сказал Илмар.
"Может, может",- подтвердил Яфру.
Теперь его шёпот был еле слышен. Он возникал в голове Герона, словно дуновение лёгкого ветерка.
"Конечно, я это могу",- раздался вдруг громкий голос Занбара.
— Вот тебе и подтверждение,- сказал Илмар.
"Занбар. Кто это с Героном всё время шепчется?"
Мысль Илмара прозвучала так громко, что была похожа почти на крик.
"Это нечестно",- запротестовал Герон.
Но Занбар молчал и журналист сразу всё понял.
"Отец. Можешь не утруждать себя. Занбар не будет отвечать на твои вопросы",- с лёгким оттенком ехидства подумал Герон.
— Почему,- удивлённо спросил Илмар.
— А вот это — мой второй секрет,- довольно засмеялся Герон.
— Скоро у тебя секретов будет больше, чем у меня,- проворчал Илмар.
Но за этим ворчанием чувствовалась нотка удовлетворения и гордости.
"Он растёт не по дням, а по часам",- радостно подумал Илмар, спрятав эти мысли глубоко в своём сознании.

Полоска твёрдой земли быстро приближалась. Герон застегнул пуговицы рубашки и стал настраиваться на то, что сейчас он снова испытает боль в голове и мышцах.
Голову действительно сдавило, но боль уже не была такой пронзительной и острой. А вот мышцы тела, к большому удивлению Герона, казалось совсем не почувствовали никакой разницы.
"Без Яфру здесь не обошлось",- подумал Герон и словно в подтверждение ощутил на своей груди лёгкое шевеление.
— Держи,- Илмар достал из кармана и подал сыну засушённый корешок.
— Может быть, попробуем обойтись без него?- спросил тот, морщась от боли.
— Нет,- ответил Илмар.- К чему тебе этот глупый риск?
— Многие врачи утверждают, что все лекарства одно лечат, а другое калечат,- сказал Герон, но корешок, всё же, взял.
— Приготовление снадобий и лекарств — великое искусство. Но самый лучший фармацевт в мире — сама природа. Её лекарства не имеют никаких побочных эффектов, кроме как положительных,- успокоил его Илмар, но сразу добавил.- При условии, что пациент не превысит дозу.
— Значит, палка-то всё же о двух концах,- разжёвывая корешок, сказал Герон.
— Как всегда и во всём,- подтвердил Илмар.
Почувствовав облегчение, Герон вздохнул полной грудью и посмотрел на отца.
— Пойдём дальше?- спросил он, взявшись за лямки рюкзака.
— Пошли,- согласился Илмар.

Когда впереди, сквозь частокол деревьев, Герон увидел крышу и стены родного дома, он внезапно ощутил присутствие незнакомого запаха. Глубоко втянув в себя носом воздух, он понял, что это смесь бензиновой гари, мужского одеколона и пота, с едва уловимым оттенком спиртного.
"Жаль, что раньше у меня не было такого обоняния",- с сожалением подумал он.
Научившись регулировать громкость своей мысли и определив диапазон чувствительности отца, Герон теперь не боялся того, что Илмар услышит его. Намного труднее было спрятаться от Яфру. Тот сразу же откликнулся на мысль журналиста.
"Теперь тебе нужно научиться распознавать и запоминать запахи,- сказал бог яфридов,- потому что все окружающие тебя предметы имеют свой индивидуальный запах. И это ещё не всё. По запаху можно определить болезнь и душевное состояние любого существа. Страх, радость, ненависть, любовь — всё источает свой аромат. Исключением не являются даже рождение и смерть".
"А мысли имеют свой запах"?- спросил его Герон.
"Вопрос достойный потомка Нарфея,- усмехнулся Яфру.- Действительно, мысль тоже имеет свой запах. Но не многие существа во Вселенной способны его уловить. Это — фигура высшего пилотажа. На Дагоне такая способность доступна только мне, Нарфею и Занбару".
"Так вот как ты угадал мои мысли на острове",- улыбнулся журналист.
"Справедливости ради должен сказать, что ты тогда прятал свои мысли не очень умело",- уклончиво ответил Яфру.
"Ну, конечно,- пожал плечами Герон.- Я ведь не могу за пять минут всему научиться".
"Вот для чего и нужны постоянные тренировки. А я помогу тебе овладеть таким искусством".
"Мне показалось, что ты уже помогаешь",- улыбнулся Герон,- и очень даже интенсивно".
"Это только начало,- довольно засмеялся Яфру,- но результаты твой отец уже заметил. Потому он и обеспокоен твоим состоянием".
"Так. И что у нас, получается?- задумался Герон.- Что ты сам создал ситуацию, благодаря которой тебе и придётся встретиться с Нарфеем?"
"Браво,- Яфру несколько раз хлопнул в ладоши.- Ты попал в самую десятку. Да, это действительно так. Наша встреча с Нарфеем — неизбежность. Уклоняться и прятаться от этого — глупо и бессмысленно. Но ЖИВЫЕ боги давно покинули планету Дагона. На ней нет бога Нарфея, но он существует в своих статуях. Бога Яфру тоже нет на этой планете, но он существует в своём камне.
"Постой, постой,- взмолился Герон.- У меня опять кружится голова".
Он остановился и прижал ладони к глазам.
— Тебе плохо?- испугался Илмар
— Нет. Всё в порядке,- успокоил его Герон.- Просто я немного устал.
Илмар подозрительно смотрел на сына.
— Тебе нужно срочно идти к Нарфею,- убеждённо сказал он.
— Отец, завтра утром я буду у Нарфея,- твёрдым голосом ответил Герон.- А сегодня я должен ехать в Гутарлау.
— Я и сам могу туда поехать,- настаивал Илмар.
— Отец, я прекрасно себя чувствую,- с расстановкой произнёс Герон.- Поверь мне, нет никаких причин для беспокойства.
— Какой же ты упрямый!- воскликнул Илмар и пошёл дальше.
— Яблоко от груши недалеко падает,- пожал плечами Герон.
Илмар в ответ только хмыкнул и покачал головой.
"Кажется, я немного увлёкся,- сказал Яфру.- Эту ситуацию я поясню тебе позже".
"Да,- согласился с ним Герон.- Так будет лучше".

Запах, привлёкший внимание Герона, всё усиливался, и вскоре уже можно было приблизительно определить, в каком направлении нужно искать источник. Журналист внимательно посмотрел в ту сторону и заметил, как среди стеблей высокой травы блеснули белки глаз, затаившегося человека. Расстояние до сыщика было не меньше пятидесяти метров.
"Интересно, кто из них так пахнет? Лари, Фидли или Гордон?.. Скоро я это выясню",- усмехнулся Герон и поспешил вслед за отцом, который уже открывал ворота.
Мелвины прошли сразу в гараж и сняли с себя рюкзаки. Пока сын переодевался, отец колдовал над электрическим щитом.
— Неужели у нас опять были гости?- спросил Герон, снимая с себя брюки.
— В дом никто заходить не пытался,- ответил Илмар, глядя на панель с индикаторами.- Но внешний контур сигнализации всё-таки отреагировал на чьё-то приближение.
— А в каком случае срабатывает сигнализация?
— Сирена включается при приближении в полтора метра, а газ, когда расстояние сокращается до одного метра. В случае если человек подходит к дому ближе чем на четыре метра, то система готовится к запуску. Именно такая ситуация сейчас и зафиксирована,- задумчиво сказал Илмар.
— Значит, кто-то подошёл к дому ближе, чем на четыре метра, посмотрел и ушёл обратно? А какой в этом смысл?- спросил Герон.
Илмар промолчал.
— А на птиц, или скажем на зайцев, эта система реагирует?- снова спросил Герон.
— Если эта птица — страус, а заяц не меньше, чем кенгуру,- усмехнулся Илмар.
— Точно,- подхватил эту мысль Герон.- Это было кенгуру. Оно перепрыгнуло через живую изгородь и проскакало вокруг нашего дома.
— Ну и фантазёр же ты, - улыбнулся Илмар.
Он нажал на панели несколько кнопок и закрыл дверцы шкафа.
— Пойдём готовить обед, кенгуру.
— Иду,- ответил Герон.- Вот только тапочки обую.

Когда он вышел из гаража, то увидел, что отец не стал заходить в дом, а медленно идёт по дорожке к заливу. Герон последовал за ним.
— Кенгуру-то наш в ботинках был,- сказал Илмар, указывая на след, оставленный мужской туфлёй на береговой полосе.- И он не скакал через изгородь, а приплыл сюда на резиновой лодке.
Герон осмотрел берег в районе каменного пальца и увидел едва заметный полукруг из песка и мелкой гальки.
— Микрофон,- сказал он и посмотрел на отца.- А возможно и микрокамера.
Илмар прищурился и кивнул головой в знак согласия.
"Знаешь что, Гера,- отец неожиданно перешёл на мысленный разговор.- Кажется, у меня появилась неплохая идея. Мы с тобой теперь можем разговаривать и без слов. И кстати, тебе такая форма общения пойдет, только, на пользу. А вслух мы должны произносить лишь то, что нам выгодно в той или иной ситуации. Таким образом, у нас появляется возможность дезинформировать сыщиков и пустить их по ложному следу".
"А если они установили и микрокамеру?"- подумал Герон.
"Тоже хорошо. В этом случае тебе придётся ежесекундно контролировать все свои действия. Отличная тренировка".
"Прекрасный ход,- неожиданно поддержал эту мысль Яфру.- Страсть как люблю розыгрыши и интриги".
"Вы с моим отцом, как я погляжу, два сапога — пара",- ответил ему журналист.
"Я уже почти люблю его",- признался Яфру.
Герон засмеялся.
"Хорошо, отец. Давай будем дурачить сыщиков",- подумал он, глядя Илмару в глаза.

Они вернулись к дому, и рыбак стал открывать ключом входную дверь.
Герон стоял у крыльца и оглядывался по сторонам, ожидая, когда можно будет войти в дом. Его взгляд остановился на примятой траве у края дорожки напротив окна. Он подошёл к этому месту, присел на корточки и принюхался. Аромат травы перемешался с запахом кожаной обуви, пота и обувного крема.
"Здесь был не тот человек, который сейчас лежит в кустах",- понял журналист и постарался запомнить новый запах.
Он выпрямился и посмотрел на окно.
"Расстояние около трёх метров. Достаточно для того, чтобы сигнализация отреагировала на присутствие. А где же микрофон?"
"Гера, ну что ты там торчишь?- раздался в его голове голос отца.- Сыщики сейчас поймут, что ты догадался, где установлен микрофон".
" Ты его уже обнаружил?"- спросил Герон.
"В верхнем левом углу оконного стекла",- ответил Илмар.
Журналист скосил глаза на то место и, увидев на стекле маленькую бесцветную горошину, развернулся к озеру и лениво потянулся.

Лёгкий порыв ветра, налетевший со стороны залива, неожиданно обрушил на него множество ароматов и звуков. Герон замер и слегка прикрыл глаза, вслушиваясь и принюхиваясь к окружающей его природе. Он с изумлением осознал, что попал в совершенно другой мир, который раньше ему был недоступен. Это был мир запахов и звуков. Запахи больше не сливались в один неопределённый аромат. Они существовали почти независимо друг от друга, и к тому же одни были сильнее, а другие слабее. Солёный запах озера и запах прошлогодней краски на оконной раме, запах древесной смолы и аромат лесных цветов и растений. Всё это многообразие вдруг нахлынуло на журналиста, стоило ему лишь заострить на нём своё внимание. Каждый камень, каждая травинка, любой предмет, находившийся поблизости, источал свой особенный и неповторимый аромат. Мир звуков был не менее разнообразен. Герон слышал шелест листьев на верхушках деревьях и шуршание воды о береговую гальку и песок. До его ушей отчётливо доносился скрип деревянных половиц в доме и хруст сухих веточек в лесу под чьими-то ногами.

Он вздрогнул и сосредоточил всё своё внимание на этом звуке. Кто-то приближался к дому, делая короткие и торопливые перебежки. Герон повернулся в сторону леса и стал принюхиваться и вглядываться в частокол деревьев.
— Арбин, не шевелись,- донёсся до Герона приглушённый шёпот того человека, который лежал в кустах.- Он смотрит прямо на тебя.
Герон внимательно осматривал стволы больших деревьев в этом направлении. Наконец он заметил, как из-за большого дуба показался и тут же исчез козырёк от кепи.
— Барди, что он делает?- Герон еле разобрал слова, которые произнёс человек, стоявший за дубом.
— Просто смотрит в твою сторону,- ответил шёпот из кустов.
"Они шепчутся по рации,- догадался журналист.- Но это уже другие люди".
Он принюхался, пытаясь уловить запах человека за деревом. Но ветерок, дувший со стороны озера, не позволил ему этого сделать.
— Гера, ты куда пропал?- послышался из дома голос Илмара.
— Я иду,- ответил Герон и неторопливо повернулся к крыльцу.
Он уже собрался рассказать отцу о том, что за домом теперь следят новые агенты, но Яфру остановил его.
"Не спеши сообщать отцу эту новость",- предупредил он Герона.
"Почему?"- удивился тот.
"Ты ведь об этом узнал только благодаря своим новым способностям. Твой отец — человек довольно проницательный. И он прекрасно знает, что такие способности не присущи потомкам Нарфея. Мне бы хотелось сначала встретиться с Нарфеем, а уж потом, если всё будет хорошо, то я с удовольствием познакомлюсь и с твоим отцом".
"А как ты догадался, что я собираюсь это сделать?"- спросил его Герон.
"Я и не думал гадать. Ты сам мне всё сказал".
"Я тебе сказал?!"- от удивления журналист даже остановился.
"Ну, конечно же,- хохотнул Яфру, очень довольный произведённым эффектом.- Все твои мысли формируются в подсознании, а их скорость у тебя пока невелика. Когда твоя мысль приняла свою окончательную форму, то я уже знал, что ты собираешься сделать".
"Значит, ты раньше меня знаешь, о чём я подумаю и что захочу сделать,- ахнул Герон.- Я правильно тебя понял?"
"Правильно,- подтвердил Яфру.- Но при условии, что ты не прячешь от меня свои мысли".
"Прятать мысли, особенно от тебя, очень нелегко",- вздохнул Герон.
"А тебе никто и не обещает лёгких побед,- с иронией напомнил ему Яфру.- Ты вот лучше бы спросил своего отца, сколько времени и сил он потратил на то, чтобы научиться читать чужие и прятать свои мысли".
"А ты сейчас можешь узнать, о чём думает мой отец?"
"Как только он понял, что с тобой кто-то разговаривает, то сразу же закрыл своё биополе надёжным щитом".
"И даже ты уже ничего не можешь сделать?"
"Гера, не забывай, что я — бог. Я могу это сделать. Но тогда мне придётся причинить боль твоему отцу. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я тебе это продемонстрировал?"
"Конечно, нет!- воскликнул Герон.- Я ведь только спросил".

— Чем ты там занят?- снова послышался из дома голос Илмара.- У меня создаётся впечатление, что ты совсем не хочешь есть.
— Я просто умираю от голода,- ответил ему Герон,- поэтому так медленно и иду.
"Даже и не пытайся меня одурачить,- усмехнулся Илмар.- Скажи лучше честно, что ты заболтался со своим другом, или с подружкой. Уж и не знаю, кто это на самом деле. Может, ты познакомишь меня со своим собеседником?"
"Обязательно познакомлю,- Герон уже вошёл в дом и увидел отца, который хлопотал у плиты,- но только чуть-чуть позже".
"Ну, позже, так позже",- согласился Илмар.
— Помоги-ка мне приготовить обед,- сказал он уже вслух.- Что ты хотел бы съесть?
— Всё,- решительно сказал Герон и стал закатывать рукава рубашки.

Вдвоём они быстро справились с этой задачей. Поджаренный на сливочном масле картофель, яичница с беконом, тёртый копчёный сыр с майонезом и чесноком, салат из свежих овощей, соус и кувшин красного виноградного вина вскоре уже стояли на столе. В довершение ко всему Илмар поставил на центр стола большую вазу, наполненную горьким шоколадом и очищенными орехами.
— На десерт?- спросил Герон, указывая глазами на вазу.
— Всё, что мы с тобой приготовили на кухне — это пища для тела. А то, что лежит в вазе — пища, в большей степени, для мозга,- сказал Илмар.
"Тебе это сейчас просто необходимо,- добавил он уже мысленно.- Ты сегодня достаточно сильно нагрузил свои мозговые извилины".
Положив в рот первый кусок шоколада, Герон сразу почувствовал, что этот продукт ему действительно срочно нужен. Мозг требовал свою пищу в первую очередь, и поэтому Герону пришлось начинать обед с шоколада и орехов, а заканчивать его жареным картофелем и яичницей.

— Кажется, я объелся,- сказал он, поставив на стол пустой бокал и откинувшись на спинку стула.
— Чтобы впредь не испытывать такого чувства,- Илмар налил в свой бокал вино из кувшина,- старайся ещё до еды накормить свой мозг. Тогда он уже не будет требовать слишком много пищи для желудка.
Рыбак посмотрел на часы.
— У нас ещё есть немного свободного времени. Ступай, отдохни, а потом поедешь за Адамом и его супругой. Заодно и в магазин заскочишь, купишь кое-каких продуктов. А я сейчас займусь орехами.
— Давай я помогу тебе разобраться с ними,- Герон начал убирать со стола посуду.- Как-никак всё же два полных рюкзака.
— Нет. Я сделаю это сам,- Илмар допил вино из бокала и тоже встал из-за стола.
— Охраняешь секрет приготовления блекки?- усмехнулся Герон.
— Не волнуйся,- ответил Илмар,- от тебя мой рецепт никуда не денется. А вот работник-то из тебя сейчас неважный — еле ноги переставляешь.
Герон действительно двигался с трудом. Тяжесть в желудке, в мышцах и голове, давила на него всё сильнее и настойчивей, требуя отдыха и покоя.
— Тогда разбуди меня, если я усну,- попросил он отца.
— Ты пойдёшь к себе в комнату?- спросил Илмар.
— Нет,- немного подумав, ответил Герон.- Хочу побыть на природе.
— Хорошо,- кивнул головой отец.
"А сыщиков ты берёшь с собой?"- спросил он уже мысленно.
"Пожалуй, я от них спрячусь,- улыбнулся Герон.- Пусть немного побегают".

Скалистый берег начинался метров в двухстах от залива. Там у Герона было своё укромное место. На вершине каменной гряды между двумя скалами находилась ровная площадка, поросшая мягкой травой. В детстве Герон иногда забирался сюда, чтобы посмотреть сверху на озеро, лес и посёлок. Попасть в это место можно было как со стороны озера, так и со стороны леса. Лесная дорога была короче и безопаснее, но Герон чаще выбирал водный путь, хотя для этого приходилось метров пятнадцать карабкаться по почти отвесной скале. И лишь в те дни, когда на озере бушевал шторм, он приходил сюда через лес.
В такую погоду он лежал на самом краю своего убежища и наблюдал, как большие волны с шумом разбиваются о скалы, ощущая своим телом эти удары. Чайки и бакланы, спасаясь от шторма, тоже прятались на уютной площадке и садились совсем близко от Герона. Было очень интересно наблюдать, как они толкали друг друга, пытаясь занять лучшие и удобные места. Если Герон долго лежал без движения, то эта крикливая и наглая толпа начинала подбираться к нему всё ближе и ближе. Но стоило ему сделать резкое движение, как птицы тотчас с шумом отлетали на безопасное расстояние. После чего они снова начинали рассаживаться и толкаться, не переставая кричать и хлопать крыльями.

Герон давно уже не поднимался на эту площадку, и сейчас он решил отдохнуть именно там. Он поднялся к себе в комнату, снял с себя одежду, а из дорожной сумки достал трусы для купания. Переодевшись, он подошёл к зеркалу. Изумрудное пятно на его груди стало ещё ярче и казалось, что оно начинает приобретать объём. Зелёный бог сидел всё в той же позе, положив на колени свою острогу.
"Яфру,- позвал его Герон.- Тебе нужно спрятаться. Вокруг слишком много любопытных глаз".
Пятно сразу же исчезло, оставив после себя почти незаметный контур ящера. Герон спустился вниз, вышел из дома и направился по дорожке к озеру. "Рыбака" поблизости не было.
"У этих парней, наверное, другая тактика",- подумал он, заходя в воду.
"Отец",- громко произнёс про себя Герон.
"Что ты хочешь мне сказать?"- послышался голос Илмара.
Журналист отметил, что звук, возникший у него в голове, стал тише и отдалённей.
"Я сейчас нырну и исчезну,- предупредил отца Герон.- Если ты хочешь, то можешь посмотреть на реакцию зрителей".
"А что,- хмыкнул Илмар,- интересно будет взглянуть. Я сейчас поднимусь к своему перископу".
Герон сделал глубокий вдох и нырнул в воду.

Он рассчитывал доплыть под водой до большого камня в горловине залива и, отдышавшись за ним, снова нырнуть и продолжить движение вдоль берега насколько хватит воздуха в лёгких. Но когда журналист добрался до этого камня, то, к его большому удивлению, он совсем не почувствовал необходимости подниматься на поверхность. Герон уцепился за каменный выступ на дне и решил подождать, когда закончится в лёгких воздух. Прошло ещё две минуты, и он начал догадываться, в чём тут дело.
"Яфру. Это твоя работа?"- спросил он.
"Яфриды были амфибиями,- хохотнул Яфру.- Дышать под водой — это одна из способностей, которыми они обладали".
"Но для этого ведь нужны жабры",- удивился Герон.
"Они у тебя есть",- просто ответил Яфру.
"Как это?"- ещё больше удивился журналист, и начал ощупывать свою шею.
И действительно, за ушными раковинами он нащупал небольшие прорези.
"Что ты делаешь?- возмутился Герон.- Ведь ты же обещал не превращать меня в другое существо".
Он уже со страхом осматривал свои руки, ноги и туловище, боясь обнаружить ещё какие-нибудь изменения в строении тела.
"Яфру никогда не обманывает и всегда держит своё слово,- обиженно произнёс зелёный бог.- Эти жабры исчезнут у тебя сразу же, как только ты поднимешься на поверхность, и появятся вновь лишь под водой. Я хотел сделать тебе подарок, а ты усомнился в моей честности",- закончил он, явно оскорблённый.
"Не обижайся,- примирительно сказал Герон.- Я же не знал, что дело обстоит именно так. Твой подарок — просто чудо, слов нет. Но я совсем не был готов его принять. Такая неожиданность не то, что удивляет — она шокирует".
"На то он и сюрприз",- засмеялся Яфру.
"И много у тебя в запасе таких сюрпризов?"- спросил Герон.
"Пусть это будет моим секретом. Вы же с отцом любите секреты. Не правда ли?"
"Что верно, то верно",- ответил журналист и поплыл вдоль берега.

Он вынырнул прямо перед скалой, на которую ему предстояло забраться. Герон знал на ней каждый выступ, каждую трещину и ложбинку. Немало сил и времени он потратил, будучи ещё мальчишкой, когда пытался найти самый удобный и лёгкий путь наверх.
"Гера",- неожиданно позвал его Илмар.
"Да, я слушаю",- отозвался Герон, стараясь думать как можно громче.
"Сыщики забегали, словно полевые мыши. Но это уже другие люди. Три молодых парня в маскировочной одежде. Они, наверное, сейчас думают, что же им делать дальше. То ли вызывать спасателей, то ли сообщать мне, что ты утонул".
"Ничего, пусть побегают,- ответил Герон.- Это полезно для их здоровья".
Он ухватился за выступ и начал карабкаться вверх.

Герон не был здесь уже несколько лет и заметил, что время оставило свой след на этой скале. Кое-где камень выкрошился, кое-где покрылся мхом и мелкими растениями. Прежде чем ухватится или встать на какой-нибудь камень или выступ, журналисту приходилось проверять его на прочность и очищать это место ото мха, мелких камушков и птичьего помёта. Фактически, Герон заново прокладывал путь наверх.
Но вот, наконец, он перекатился через край площадки и оказался в небольшой ложбине, которая была покрыта травой и чахлым кустарником. Герон встал на ноги и огляделся. С этой точки обзора открывалась необычайно красивая панорама. Слева до самого горизонта простиралась водная гладь озера Панка. На её тёмно-синей, искристой поверхности сейчас было много яхт и парусников. Справа, на фоне высоких гор, раскинулся зелёный ковёр леса. Курортный городок, протянувшийся узкой и длинной полосой по побережью, расположился на границе двух стихий и пестрел разноцветными крышами домов. В безоблачном небе летали дельтапланы и лёгкие прогулочные самолёты, позволявшие каждому желающему осмотреть курортное место с высоты птичьего полёта.

Налюбовавшись прекрасным пейзажем, Герон лёг в мягкую траву на спину и закрыл глаза.
"Ну что, Яфру,- подумал он.- Начнём восстанавливать твою силу?"
"Я готов",- радостно ответил тот.

Иризо стояло почти в зените. Журналист закрыл глаза, и когда увидел красно-оранжевый и пульсирующий шар звезды, то вытянул руки и стал мысленно притягивать его к себе. Мощный и концентрированный поток энергии устремился на его грудь. Яфру торопливо и жадно впитывал в себя энергию Иризо. Сейчас он был похож на истощённого путника, нашедшего в палящей пустыне оазис с прохладной ключевой водой. Пятно на груди Герона вспыхнуло изумрудным светом, образовав сияние, которое росло и ширилось. Мощность поступавшей энергии увеличивалась с каждой секундой. Журналист внезапно почувствовал, что он начинает терять свой вес.
Когда изумрудное сияние охватило его целиком, то тело Герона оторвалось от земли и зависло в воздухе над каменной площадкой. Теперь оно находилось в центре ярко-зелёного шара, внутри которого переливались дымчатые разводы и узоры, напоминавшие какие-то образы и видения. Они находились в постоянном движении, изменяясь и переплетаясь, образуя тем самым новые причудливые картины. Неожиданно на Герона нахлынули усталость и лёгкое головокружение, а вслед за этим пропало ощущение своего тела, времени и пространства.

Когда журналист открыл глаза, то увидел, что Иризо прошло уже три четверти своего дневного пути. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны, и его окружал незнакомый запах. Герон сел и огляделся. В ложбине исчезла вся зелёная трава и кустарник. Нет, растительность осталась на месте, но только она вся высохла и приобрела серо-коричневый цвет. Он дотронулся до травы, и та рассыпалась в пыль от прикосновения его руки. Герон осмотрел и потрогал своё тело. Кожа немного покраснела, как от загара, но на ощупь была мягкой и эластичной. Зелёное пятно исчезло, оставив после себя почти невидимый силуэт ящера. Бог яфридов выглядел, как и прежде, но что-то в нём всё-таки изменилось. Герон пригляделся внимательнее и обнаружил, что вместо одного камня на шее у Яфру висело целое ожерелье из таких камней.

"Яфру,- позвал его журналист.- Как ты себя чувствуешь?"
"Превосходно. Просто замечательно",- с блаженством ответил тот.
"А почему здесь вся трава погибла?"- спросил Герон.
"В таком сильном энергетическом поле не может существовать ни один живой организм".
"А как же я?"- удивился журналист.
"Тебя я прятал в себе,- улыбнулся Яфру.- Мы с тобой временно как бы местами поменялись".
"У тебя появилось новое ожерелье",- разглядывая его, заметил Герон.
"Я собрал на Дагоне все свои камни,- довольным голосом произнёс Яфру.- Соединил все части в одно целое и теперь,- добавил он, смеясь,- я неуязвим, как бог".
"И тебя уже не пугает встреча с Нарфеем"?
"Я и раньше этого не боялся. Просто теперь я знаю, что уже не пропаду во Вселенной. А что касается Нарфея, то он всё равно может изгнать меня с этой планеты. Он победил в трудной и честной борьбе и Дагона принадлежит ему на все оставшиеся времена".
"А как же Армон?"- растерянно спросил журналист.
"Армона изгнали за некорректное поведение. Он применил недозволенный приём, благодаря которому на Дагоне могли исчезнуть все живые существа".
"Значит, в церквях молятся несуществующему богу?"- ахнул Герон.
"Да, это так. Но в этом нет ничего ужасного. Человечество развивается, выполняя своё предназначение по отношению к Высшему Разуму. А кому оно при этом молится — нет никакой разницы. Придёт время, и люди узнают всю правду о себе и своих богах. Нарфею это хорошо известно. Для него главным является то, что человек развивается в нужном и правильном направлении. Цивилизация на Дагоне находится на уровне развития грудного младенца, которому безразлично кто перед ним стоит — царь или пастух, а лучшим предметом на свете для него является яркая и звонкая погремушка".
Яфру замолчал. Молчал и Герон, пытаясь осмыслить новую информацию.
"Голова не кружится?"- спросил его бог яфридов.
"Нет,- вздохнул Герон.- Кажется, я начинаю привыкать к состоянию постоянного шока".
"Это уже прогресс",- засмеялся Яфру.
"Гера, ты не уснул?"- прозвучал голос Илмара.
"Нет, я не сплю,- ответил Герон.- А что, уже пора ехать?"
"Пройдёт ещё минут сорок, и можно будет отправляться,- сказал Илмар.- Только что звонил Адам и интересовался, не изменились ли наши планы".
"А торт уже готов?"- усмехнулся Герон.
"Что, сладкого захотелось?- поддел его Илмар.- Нужно было брать с собой шоколад".
"Чем заняты наши соглядатаи?"- вдруг вспомнил о сыщиках журналист.
"О, здесь разыгрался настоящий спектакль",- ответил Илмар.
"Очень интересно,- оживился Герон.- Расскажи-ка поподробнее".
"Сначала в лесу забегали сыщики. Затем мне позвонили из полиции и сообщили, что люди видели, как ты нырнул в воду и пропал. Я пытался успокоить дежурного, объяснив ему, что ты чувствуешь себя в воде не хуже рыбы и можешь довольно долго плыть под водой. Но тот ответил, что он просто обязан отреагировать на сигнал, и посылает к нам спасателей. Вскоре подошёл катер с аквалангистами. А за это время полицейский задал мне кучу вопросов, пытаясь выяснить, в каком направлении ты мог бы скрыться. Короче, ты разворошил весь улей, и тебе придётся давать объяснения в полицейском участке. Только не говори, что ты был на скалах. Там замечено какое-то необычное явление и сейчас у этого места собралось много любопытных".
Герон осторожно подполз к обрыву, выглянул из-за камня и ахнул. На воде покачивались десятки яхт, среди которых находился и катер спасателей.
"Гера, ты меня слышишь?"- спросил Илмар, не дождавшись ответа.
"Да, отец,- поспешил сказать Герон.- Я всё понял и скоро буду дома".
Он развернулся и быстро пополз в ту сторону, которая была обращена к лесу.

Перевалившись через край площадки, Герон едва успел спрятаться за большой камень, вовремя заметив двоих мужчин в маскировочной одежде. Они карабкались по склону, одолев уже половину расстояния до верха скалы. Внезапно слух журналиста уловил звук приближающегося вертолёта, который был ещё далеко, но двигался явно в эту сторону.
"Обложили, как медведя в берлоге,- подумал Герон.- Яфру, а что привлекло такое внимание к скалам?"
"Люди увидели, как я набирал силу",- ответил тот.
"Ах, вот в чём дело,- ехидно подумал Герон.- Значит, ты устроил здесь грандиозное шоу, а скрываться и убегать приходится мне?"
"Ну, ты тоже хорош,- проворчал Яфру.- Зачем ты так встревожил полицейских?"
"И как же нам теперь быть?"- спросил его Герон.
"Я бы мог превратить тебя в любое существо,- предложил зелёный бог.- Отсюда можно улететь, уползти, ускакать, не привлекая особого внимания, но ты ведь не любишь этого делать".
"Нет,- решительно сказал Герон.- Давай оставим эти эксперименты на будущее. Я кое-что придумал".

В скалах между камнями было устроено много всяких нор, и сейчас одна из них находилась неподалёку от журналиста. Это была самая большая нора из всех, которые он здесь знал. Однажды он, взяв с собой фонарь, решил её исследовать. Но когда в глубине норы фонарь высветил чьи-то глаза, то Герон поспешил уйти из опасного места. Он хорошо знал, с какой яростью самки любого животного защищают своё потомство.
"Только бы здесь никого не было",- думал он, вползая в узкий проход.

Герон остановился в самом начале, чтобы принюхаться и прислушаться. В тесной пещерке было очень тихо, и запах в ней стоял совсем нежилой. Журналист переключился на внутреннее зрение и увидел, что нора уходит вниз под углом почти в сорок градусов. Ширина прохода не позволяла ему развернуться, и ползти можно было только вперёд.
"А вдруг я не смогу отсюда выбраться?"- засомневался Герон.
"Давай я превращу тебя в змею,- нетерпеливо сказал Яфру.- И ты сможешь заползти в любую щель".
"Нет. Вот когда я застряну и не смогу выбраться сам, тогда и превращай меня в кого угодно".
"Правильно сказал твой отец,- насупился Яфру.- Ты упрямый, как осёл".
"Он не говорил, что я осёл",- возмутился Герон.
"Но вполне мог бы это сказать",- съязвил бог яфридов.

Герон полз по проходу, переругиваясь с Яфру и обдирая себе плечи, грудь и колени об острые камушки и выступы.
"Эти камни больно давят на меня",- тоном капризного ребёнка захныкал Яфру.
"Так вот почему ты хочешь превратить меня в змею,- догадался Герон.- Но ничего, потерпишь. В конце концов, всю эту кашу мы заварили ради тебя".
Герон скорее почувствовал, чем услышал, как недовольно засопел зелёный бог.

Проход уходил всё дальше в глубину скалы и вскоре расширился настолько, что можно было уже развернуться. Видимо, именно это место и служило логовом какому-то зверю. Везде валялись клочки старой шерсти и остатки костей. Герон остановился в раздумье. Ему нужно было торопиться домой, но наверху находились сыщики, и он не знал, сколько времени они там намерены оставаться. Отец, конечно, может и сам поехать в Гутарлау, но в таком случае Герону придётся объяснять причину своего отсутствия. А он дал слово Яфру не рассказывать о нём отцу до встречи с Нарфеем.

Журналист замер, напрягая свой слух и обоняние. Внезапно он уловил запах солёной воды, который поднимался из глубины прохода, уходившего дальше вниз. Герон снова пополз вперёд, чувствуя, как с каждым метром усиливается запах озера. В конце проход ещё больше расширился, образовав нишу, наполовину заполненную водой. Журналист соскользнул в воду и теперь уже поплыл, пытаясь найти выход из скалы.

Вскоре он действительно его обнаружил, но отверстие было очень маленьким и Герону пришлось разгребать песок и камни, освобождая и расширяя проход. Наконец, журналисту удалось протиснуть в образовавшуюся брешь голову и грудь. Посмотрев наверх, он увидел днище спасательного катера.
"Надеюсь, что в этом месте водолазы не будут искать моё тело",- думал Герон, выползая из подводной норы.

Он старался плыть между водорослями, почти прижимаясь ко дну, чтобы хоть как-то замаскироваться.
Прошло ещё десять минут, и Герон вынырнул из воды уже в своём заливе всего в нескольких метрах от берега. Он немного полежал на поверхности озера, словно стараясь отдышаться, и только после этого вышел из воды.

— Гера, где ты был?!- громко воскликнул Илмар, едва Герон переступил порог дома.
— Я купался,- ответил Герон, стараясь не рассмеяться и придать голосу нужную интонацию.
— Спасатели и полиция сбились с ног, разыскивая тебя,- с укоризной сообщил ему отец, хотя в глазах его при этом блестел лукавый огонёк.
— Полиция? Искала меня? Зачем?- "удивлению" Герона не было предела.
— Они решили, что ты утонул. Кто-то позвонил в полицию и сообщил им, что ты нырнул в заливе и больше тебя не видели.
— Это, наверное, оттого, что я вынырнул в другом месте,- с издёвкой сказал Герон.
— Где же ты вынырнул?- спросил Илмар.
— За камнями. Отдышался и снова нырнул,- и словно вспоминая свою прогулку, Герон добавил.- А когда я в следующий раз поднялся на поверхность, то между мною и берегом проходила какая-то яхта.
"А была ли там яхта?"- мысленно спросил его Илмар.
"Не знаю,- ответил Герон.- Пусть это они вспоминают. Яхты проходят мимо нашего залива каждые пять минут".
— И ты столько времени болтался в воде?- уже вслух спросил Илмар.
— Ну, зачем же?- удивился Герон.- Я был на острове.
— Я обещал инспектору, что ты позвонишь и объяснишь ему всё, как только появишься,- вздохнув, сказал Илмар.
— Да ради бога,- ответил Герон.- Вот только я не пойму, кому это взбрело в голову так заботиться обо мне.

Герон подошёл к телефону и, набрав номер полиции, несколько минут беседовал с инспектором.
— Странно,- сказал он, положив трубку телефона на место.- Но инспектор почему-то не захотел сообщить мне имя моего доброжелателя.
— Жаль,- кивнул головой Илмар.- А то мы пригласили бы его на чашку чая.
Они смотрели друг на друга и почти смеялись.
"Отец,- спохватился вдруг Герон.- А микрокамеру они нам не подсунули?"
Илмар отрицательно покачал головой.
"Но сыщики могли установить камеру в лесу,- не унимался Герон.- Сейчас очень мощная видеотехника".
"Наши занавески,- Илмар указал глазами на окно,- сильно искажают изображение".
"Неужели и они от Дадона?"
"Верно,- улыбнулся Илмар.- Фирма "Праймос и К".
"Ты принял предосторожности на все случаи жизни",- подумал Герон, глядя на отца.
"Не на все,- ответил тот,- а только на те, которые смог предугадать".
— Есть хочешь?- уже вслух спросил Илмар.
— Скоро у нас званый ужин,- чуть помедлив, ответил Герон.- Поэтому я не буду портить себе аппетит и ограничусь чашкой кофе и шоколадом.
— Мудрое решение,- согласился с ним Илмар.- И посему, я готов составить тебе компанию.

Когда часы пробили половину шестого, Герон выехал в Гутарлау. В городке он купил продукты, которые заказал ему отец, добавив к общему списку кое-что и от себя. А без пяти минут шесть, журналист вошёл в центральные ворота санатория, припарковав свою машину на общей стоянке. Герон без труда нашёл домик Адама и Зары. Он поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
— Войдите,- ответил ему мужской голос.
Герон распахнул дверь и, войдя в дом, увидел высокого и худощавого мужчину, который шёл ему навстречу, протянув свою ладонь для рукопожатия.
— Здравствуйте,- опередил Герона Адам.- Вы — Герон Мелвин.
— А вы — Адам Форст,- улыбнулся журналист, пожимая руку Адама.- Здравствуйте.
— Рад, очень рад с вами познакомиться,- сказал археолог.

В этот момент открылась дверь в соседнюю комнату.
— Позвольте представить вас моей жене,- сказал Адам и повернулся к открывшейся двери.- Зара, это — Герон, сын Мелвина.
— Очень приятно,- улыбнулась Зара и подала Герону свою руку.- Надеюсь, вы быстро обнаружили наше жилище? Они все такие одинаковые.
— Мне помогло то, что я знал номер вашего дома,- ответил журналист, глядя в добрые и проницательные глаза хозяйки.- Но даже если бы я его и не знал, то такое обстоятельство не повлияло бы на моё намерение похитить вас из этого заведения.
— Похищайте,- согласилась Зара.- Но будьте готовы к тому, что за вами погонится полиция.
Герону показалось, что в этом шуточном ответе он уловил лёгкую тень напряжённости. Словно Зара его о чём-то предупреждала.
"А не появился ли у меня комплекс преследования?- подумал журналист.- Полиция уже несколько дней наблюдает за мной".

Полчаса назад, когда он отъехал от своего дома не больше, чем на километр, Герон увидел стоявшую на берегу озера машину с открытым верхом. Просёлочная дорога проходила здесь недалеко от воды, и чуткий слух журналиста без труда уловил слова, которые произнёс мужчина, сидевший в этой машине.
— Он только что проехал. Беру его на себя.
В продуктовом магазине Герон разглядел своего преследователя и даже обнюхал его. Запах был новый, совершенно незнакомый для журналиста.
"Значит, это — третий,- подумал он.- Отец тоже троих видел, но не исключено, что группу всё-таки увеличили".

— Заметьте, я собираюсь похитить вас с вашего же согласия,- ответил Герон Заре.- Поэтому приготовьтесь стать моими сообщниками.
— Вот так и возникают преступные группировки,- развёл руками археолог.- Сейчас мы возьмём своё секретное оружие и поедем знакомиться с четвёртым участником нашего заговора.

Пока Адам доставал из холодильника торт и коньяк, Герон с интересом принюхивался к окружавшим его запахам. Словно маленький ребёнок, который жадно вслушивается и заучивает неизвестные для него слова, журналист впитывал и запоминал новые запахи. И очень радовался, когда ему удавалось обнаружить знакомый аромат.

"Вонючка Примуса,- удивился он, почувствовав слабый запах газа.- Откуда она здесь взялась?"
— Скажите, Герон,- повернулась к нему Зара.- А как к вам обращается отец?
"Упрямый осёл",- буркнул Яфру.
— Гера,- ответил журналист Заре.
— Позвольте и мы будем вас так называть,- попросила его Зара.
— С радостью,- ответил он.
"Если ты ещё будешь обзываться,- подумал Герон, обращаясь к Яфру,- то я сегодня же снова полезу в ту нору".
Яфру в ответ лишь недовольно фыркнул.

Когда Адам и Зара готовы были уходить, Герон подхватил большую коробку с тортом. Но, заметив, что археолог берёт с собою трость, журналист протянул руку и к тому пакету, который держал Адам.
— Позвольте, я понесу и это,- предложил Герон.
— Нет, нет,- улыбнулся Адам, угадав, в чём тут дело.- Трость я беру уже по привычке. Я заметил, что благодаря этому предмету у меня пропало ощущение торопливости во время ходьбы.
— Хорошо бы тебе освоить ещё и чётки,- вздохнула его супруга.- Может быть, тогда бы ты стал философом и перестал ездить в свои бесконечные экспедиции.
— Возможно, когда-нибудь я так и сделаю,- ответил археолог и добавил.- Когда стану мудрее.

Герон не стал развивать эту тему, решив поговорить об экспедиции Адама позже и в более спокойной обстановке. Он перевёл разговор на погоду, курорт и местную природу, совсем забыв о том, что в его доме установлен микрофон, и другого такого случая может и не быть. Некоторое время темой их разговора стало необычное атмосферное явление, которое всего два часа назад наблюдали все обитатели побережья.

Сыщик благополучно довёл их до своей контрольной точки. Но от внимания журналиста не ускользнул тот факт, что в машине этого агента находился ещё один человек.
"Неужели их четверо?"- думал он, глядя в зеркало заднего вида.
Машина преследователей держалась на довольно большом расстоянии, и Герон не смог разглядеть лицо мужчины, сидевшего рядом с агентом. Но что-то говорило ему о том, что этого человека он уже знает.
"Ну, ничего,- сказал он сам себе.- Скоро я узнаю не только лицо, но и запах нового агента".
"Ты собираешься перенюхать их всех?"- съязвил Яфру.
"Эта задача мне не по плечу?"- спросил его Герон.
"Ты даже не представляешь себе, как их много. Кроме полиции существуют ещё и службы безопасности, входящие в состав всех государственных структур. Самые мощные из них принадлежат церкви и Шестому Управлению. Кроме того, не надо забывать о тех, кто добровольно с ними сотрудничает. С большой долей уверенности могу тебе сообщить, что почти треть взрослого населения планеты занимается тем, что подслушивает, подглядывает и доносит".
"Какой кошмар",- ужаснулся журналист.
"Ну почему же кошмар?- не согласился с ним Яфру.- Такое обстоятельство заставляет всех быть бдительными, не расслабляться и постоянно напрягать свои мозговые извилины. Кошмар — это когда общество находится в состоянии полного покоя. Такой путь ведёт к расслаблению, апатии и деградации. Посмотри на окружающую тебя природу. Каждое живое существо бежит и прячется от своего хищника, и в то же время пытается сожрать кого-то другого, более слабого и незащищённого. Вот это и есть — единственно правильный и верный путь развития".

— Какая прелесть,- воскликнула Зара, когда машина Герона въехала на территорию усадьбы.- Просто райский уголок.
— Да,- согласился с ней Адам.- Изумительное место.
На крыльце дома, встречая гостей, стоял Илмар.
Герон остановил машину и удивлённо уставился на отца. Рыбак был одет в новый, модный и очень красивый костюм, белоснежную рубашку и начищенные до блеска туфли. Никогда ещё Герон не видел отца в такой одежде.
"Ну что ты сидишь, как истукан?- мысленно встряхнул его Илмар.- Помоги гостям выйти из машины".
Герон встрепенулся и тут же выскочил из машины.

Несколько минут гости стояли возле дома, приветствуя и знакомясь с хозяином.
— Майстер Мелвин, у вас восхитительная усадьба,- сказала Зара, оглядываясь вокруг.
— Я рад, что вам здесь понравилось,- ответил ей Илмар и повернулся к сыну.- Гера, поставь машину в гараж, а я покажу гостям наши владения.
И он повёл Адама и Зару вниз по дорожке к заливу.

Герон принёс в дом пакеты с продуктами и увидел праздничный стол. Илмар приготовил его меньше, чем за час.
Красивая и очень богатая скатерть с золотой бахромой и кистями, высокие и причудливые канделябры с разноцветными свечами, посуда, бокалы и столовые приборы, которые Герон никогда не видел у отца. Стол был царский. А ароматы, исходившие от него, дурманили и возбуждали аппетит. Так пахли приправы к тому блюду, что находилось в центре стола. Журналист осторожно приподнял продолговатую фарфоровую крышку и увидел под ней пропаренного пузана.

"Когда он успел всё это приготовить?"- удивился Герон.
"Твой отец умеет распоряжаться своим временем",- назидательно произнёс Яфру.
"В отличие от меня. Да?"- спросил его Герон.
"Неужели ты уже научился читать чужие мысли?- воскликнул бог яфридов.- Как же я этого не заметил?"
"Я просто попытался угадать и продолжить твою мысль. А читать их я пока не умею. Может быть, ты просветишь меня и объяснишь, как всё происходит?"
"Я уже говорил тебе, что мысль — это энергия",- произнёс бог яфридов таким тоном, что Герон сразу вспомнил своего школьного учителя.
"Не отвлекайся,- одёрнул его Яфру.- Так вот, когда кто-то хочет передать мысль, то он направляет пучок своей энергии в биополе нужного ему существа. Заметь, что я намеренно произнёс это слово, чтобы ты понял, что мысли можно передавать любому существу, имеющему биополе. От мощности и концентрированности энергетического луча зависит то расстояние, на которое ты можешь передать свою мысль. Чтобы передать мысль сразу нескольким существам, тебе необходимо рассеять этот луч, охватив им нужные тебе поля. Но при этом теряется мощность и уменьшается расстояние. Это то, что касается передачи мысли.
Чтобы принять чужую мысль, тебе не требуется прилагать какие-либо усилия и тратить свою энергию. Наоборот, при этом ты получаешь чужую энергию. Но заметь, что она не всегда может быть полезна для тебя. И, наконец, то, что касается захвата, то есть чтения чужой мысли. Для этого нужно войти в биополе другого существа и насильно, я подчёркиваю это, насильно захватить часть его энергии. Это всегда болезненный и полный риска процесс для обеих сторон. Тот, у которого отбирают его энергию, слабеет и опустошается. А тому, кто пытается захватить чужую мысль, приходится тратить на это много своих сил, рискуя взамен получить губительную для него энергию".
"Разве энергия мысли неоднородна?"- спросил его Герон.
"Конечно, нет. Разве ты не заметил, что бывают мысли полезные, а бывают и очень вредные?"- усмехнулся Яфру.
"Да, пожалуй, это так,- согласился с ним журналист.- Но ты объяснил мне только общий принцип процесса. А как насчёт самого механизма действия?"
"Гера, ты пока не можешь пользоваться этим механизмом. Тебе доступны только приём и передача, и лишь тем существам, которые хотят с тобой общаться. Твой энергетический потенциал ещё слишком мал".
"Но я ведь научился скрывать свои мысли",- запротестовал Герон.
"Должен тебя огорчить,- вздохнул бог яфридов.- Скрывая свои мысли, ты пользуешься моим щитом. Я нахожусь в тебе, но твоё биополе находится внутри моего, поскольку оно гораздо меньшего размера".
"Получается, что сам по себе я ещё ничего не представляю. Полный ноль",- разочарованно подумал журналист.
"Ну, не вешай носа,- воскликнул Яфру.- Не забывай, что ты из рода Нарфея и твои предки были монахами и жрецами. Ты упрям и любопытен, и у тебя всё получится. Нужно только по-настоящему захотеть".
"Яфру, что-то ты мне не договариваешь,- подозрительно подумал Герон.- Сначала ты удивляешься, решив, что я прочитал твою мысль, а затем вдруг объясняешь мне, что я этого вовсе и не могу сделать. Как это понимать?"
"Читать чужие мысли — великое искусство. И в нём, как и в любом другом умении, полно всяких нюансов, которые и определяют конечный результат".
Яфру на одну секунду задержал свою речь, словно выбирая, что можно сказать, а о чём лучше промолчать.
"Не буду забегать вперёд,- продолжил он,- и скажу тебе только одно. У людей из рода Нарфея, кроме всего прочего, существует ещё и скрытый потенциал. И величину его никто не может определить. Только сам Нарфей и его святые отцы способны это сделать. Могу ещё добавить, что благодаря этому потенциалу воровать чужие мысли можно совершенно незаметно и без всякого риска навредить себе. Нарфей — бог мысли и этот потенциал — главное его оружие".

Герон услышал голоса, приближавшиеся со стороны озера. Он быстро поставил торт и коньяк на стол и поспешил загнать машину в гараж.

— Боже мой,- всплеснула руками Зара, увидев накрытый стол.- Илмар, да вы живёте, как король.
— Должен вам признаться, что я ввёл вас в заблуждение,- улыбнулся рыбак.- В повседневной жизни я никогда не пользуюсь этими предметами и ношу совсем другую одежду.
— Это абсолютно ничего не меняет,- возразил Адам.- В повседневной жизни мы все выглядим иначе. Главное то, что вы имеете такую возможность, и поэтому можно сказать, что вы действительно живёте, как король.

После того, как все выпили за знакомство по рюмке виндорского коньяка, Адам и Зара, попробовав пропаренного пузана, недоумённо и грустно переглянулись.
— Илмар, мне стало жалко ту рыбу, которую вы нам подарили,- сказала Зара и, повернувшись к мужу, добавила.- Как же бездарно мы её загубили.
Адам беспомощно развёл руками.
— Я расскажу вам, как нужно правильно её готовить,- сказал Илмар.- Это совсем несложно.
— Несложно рассказать или несложно приготовить?- попытался уточнить археолог.
Все засмеялись.
— Я имел в виду и то и другое,- пояснил Илмар.

Зара настояла на том, чтобы Илмар немедленно открыл ей секрет рецепта. И в то время, когда рыбак объяснял ей весь процесс приготовления пузана, Герон вдруг заметил, как внимательно Адам рассматривает столовые приборы. Журналист тоже поглядел на свою вилку, которую держал в руке. Её форма действительно была несколько необычна, как впрочем, и у ножа и у ложки для соуса. Герон никогда и нигде не встречал столовые приборы, подобные этим. Если бы он умел читать чужие мысли, то удивился бы ещё больше, потому что Адам сейчас был просто потрясён.

Археолог сумел разглядеть клеймо на приборах. Точно такое же клеймо было вырезано на костяной линейке из медной книги.
Адама мучило любопытство, и он боролся с огромным желанием спросить у рыбака, откуда у него появились такие столовые приборы. Но, немного подумав, археолог всё-таки решил промолчать.
"Если Илмар знает историю этих вещей,- размышлял он,- то он никогда и никому не скажет правду. А если не знает, то тогда и спрашивать его бессмысленно".

Илмар во всех подробностях объяснял Заре рецепт приготовления пузана, как бы невзначай бросая короткие и быстрые взгляды на археолога.
"Гера, не упускай такой момент. Смотри во все глаза,- неожиданно шепнул восхищённый Яфру.- Ювелирная работа".
"Ты о чём?"- не понял его Герон.
"Эх",- горестно вздохнул тот, и журналисту показалось, что бог яфридов с сожалением махнул своей правой верхней рукой.
Герон понял, что в этот момент происходит что-то очень интересное, и стал внимательно вглядываться в лица присутствующих. Так и не определив в чём же тут дело, он решил подключить своё обоняние. Журналист сосредоточился и стал поочерёдно вдыхать запахи всех сидящих за столом.

Запах Зары подсказал ему о том, что она сейчас спокойна, расслаблена и очень внимательна. Оттенок запаха Адама приобрёл налёт озабоченности и настороженности. А вот с отцом творилось что-то непонятное. Его запах словно бы раздвоился. Два букета существовали как одно целое, и в то же время у каждого из них был свой особенный аромат. Герон так и не смог определить, какое же состояние они выражают. Он понял только то, что его отец производит сейчас какие-то совершенно фантастические манипуляции.
"Неплохо, для первого раза",- одобрительно шепнул Яфру, подтвердив тем самым, что Герон на правильном пути.

— И вот что ещё,- произнёс Илмар, заканчивая свой рассказ.- Если у вас после ужина осталась эта рыба, то не стоит разогревать её на завтрак. Холодный пузан намного вкуснее.
— Илмар, у вас талант прирождённого повара,- сказал Адам, очнувшись от своих раздумий.- Вам нужно открыть в Гутарлау ресторан. Я уверен, что у вас в запасе имеется ещё не один такой восхитительный рецепт.
— Ресторан — место шумное и суетливое,- ответил рыбак,- а я люблю покой и тишину. Да и торговать я не умею, поэтому разорюсь, не успев начать дело. Герон у нас тоже неплохо готовит, однако он выбрал для себя профессию журналиста.
— А в каком издательстве вы работаете?- спросила Зара, посмотрев на Герона.
— В "Ежедневных новостях",- ответил тот.
— Это не вы писали статью о землетрясении в Красных Песках?- поинтересовался Адам.
— Да, это был я. Сразу после катастрофы я приезжал в ту больницу, в которой вы лежали, но меня к вам не пустили.
— Значит, вы знаете, что в Песках была моя экспедиция,- понял археолог.
— Ну, конечно. Я запомнил ваше имя.
— И вы были на месте раскопок,- скорее подтвердил, чем спросил Адам.
— Я был единственным из журналистов, которому удалось туда попасть,- сказал Герон.- После землетрясения началась страшная буря, едва не заставшая нас врасплох. Если бы рядом не было лабиринта, то мы все погибли бы там.

Археолога так и подмывало спросить у Герона, не находил ли кто-нибудь на месте раскопок статуэтку, изображающую сидящего человека в ореоле крыльев. Но внезапно он почувствовал, как кто-то помимо его воли настойчиво запрещает ему это делать.
"Нарфей",- ахнул про себя Адам.
Если бы Герон не знал, что их разговор прослушивают сыщики, то обязательно начал бы расспрашивать археолога о находках той экспедиции. Но, понимая, что такой разговор может принять нежелательный оборот, он решил сменить тему.

— Отец, на столе закончился коньяк,- воскликнул Герон, приподняв опустевшую бутылку.- Не пора ли нам попробовать твою фирменную настойку?
— Действительно, пора,- сказал Илмар, вытирая салфеткой губы.- Я сейчас принесу блекку, а ты Гера, разожги камин.

Блекка тоже ужасно понравилась гостям.
— Только не спрашивайте у отца секрет её приготовления,- опередил их Герон.- Этот рецепт он скрывает даже от меня.
— Его вполне можно понять,- сказал Адам, смакуя настойку.- Виндорский коньяк тоже производит всего лишь одна семья на Дагоне. Тем он и знаменит.
Когда на стол поставили торт, то тут уже Герону и Илмару пришлось восхищаться лакомством. Зара радостно и смущённо улыбаясь, отшучивалась от их комплиментов. Коньяк и блекка сильно подействовали на неё и она, воодушевлённая похвалой, стала с увлечением рассказывать Илмару все тонкости приготовления этого торта.

Археолог совсем не слушал их беседу. Загадка клейма на столовых приборах и, как ему казалось, запрет Нарфея на расспросы о статуэтке, сильно его взволновали. Он начал мысленно читать молитву об укреплении веры и выборе правильного пути. Герон в это время подошёл к камину, чтобы подложить и поправить в нём горящие поленья.
"Гера, ну напрягись же,- почти застонал Яфру.- Такое не часто увидишь!"

Журналист закрыл глаза и снова сосредоточился. Внутреннее зрение показало ему удивительную картину. Мысленная молитва Адама создала в этом пространстве фон, который высветил все биополя в комнате. Герон, конечно, этого не знал. Он видел только свечение, окружавшее каждого из сидевших за столом людей. У Зары и Адама оно было небольшое и слабое, а вот свечение Илмара было ярким и удивительно большим. И ещё Герон заметил движение этого света. Оно шло по направлению от Адама к Илмару. Журналист решил взглянуть на себя со стороны так, как он это делал на болоте, и сразу замер от изумления. Он был окружён ослепительным сиянием, за которым едва угадывался контур его тела. Но в полуметре от Герона сияние резко обрывалось, продолжаясь дальше лишь слабым свечением.

"От этого заклинания невозможно укрыться,- недовольно проворчал Яфру.- Хорошо ещё, что он читает его так неумело".
"Какое заклинание? Кто его читает?"- спросил, ничего не понимающий Герон.
Яфру не отвечал.
"Ну, что ты молчишь?- возмутился Герон.- Сказал "а", так говори и "б".
"Может я, конечно, делаю ошибку,- вздохнул Яфру,- но раз уж проговорился, то деваться некуда. Адам мысленно читает заклинание Нарфея, а твой отец читает мысли археолога и одновременно разговаривает с его супругой. Если бы он сейчас обратил внимание и на тебя, то увидел бы и моё биополе, как бы я не старался спрятаться. Адам читает заклинание неумело, да и к тому же на другом языке. Только это обстоятельство позволяет мне хоть как-то маскироваться".
"Адам знает заклинание Нарфея?- удивился Герон,- Он тоже из нашего рода?"
"В том то весь и фокус, что нет,- загадочно произнёс бог яфридов.- Более того, это заклинание известно лишь избранным жрецам Нарфея. Но, ни один из них не стал бы ТАК его читать".
"Откуда же тогда оно известно Адаму?"- поинтересовался журналист.
"Вот иди и спроси об этом его самого,- рассердился Яфру.- Я и так сказал тебе много лишнего".
— Адам, а помнишь какой торт, мы испекли на Новый год?- обратилась Зара к мужу.
— Да,- спохватился Адам, когда понял, что обращаются именно к нему.- Это был шедевр кондитерского искусства.

Герон увидел, как сразу исчезло свечение вокруг присутствующих.
"Фу,- облегчённо вздохнул Яфру.- Наконец-то он перестал об этом думать. Можно немного и расслабиться".
"А что бы произошло в том случае, если бы заклинание прочитал настоящий жрец Нарфея?"- задумчиво спросил его Герон.
"Тогда всем сразу бы стало ясно, кто есть кто,- ответил тот.- Даже я не смог бы скрыть свою сущность и намерения. Применив это заклинание, опытный жрец может узнать о тебе то, о чём ты и сам не догадываешься".
"Уж, не для того ли Адам читал такое заклинание, чтобы узнать, можно нам доверять или нет?"- подумал журналист.
Вопрос он задал скорее самому себе, но Яфру решил всё-таки откликнуться на него.
"Адам читал не само заклинание, а всего лишь его перевод на другой язык. Но перевод достаточно точный, передающий саму суть заклинания. Оттого мы и наблюдаем такой эффект. Но я бы сказал, что Адам действовал скорее интуитивно, чем осознанно".
Герон ещё раз поправил поленья в камине и вернулся к столу.

За окном уже смеркалось и Зара, заметив это, встревожено сказала Адаму:
— Нам пора возвращаться домой. Скоро совсем стемнеет.
— Не беспокойтесь,- обратился к ней Герон.- Я вас отвезу.
— Нет, нет,- решительно воспротивился археолог.- Вам не стоит садиться за руль. Коньяк и настойка вашего отца — смесь довольно сильная. Я это чувствую по себе. Мы сейчас вызовем такси, а вам нужно оставаться дома.
— Я думаю, что Адам прав,- поддержал его Илмар.- Гера, вызови такси, а мы тем временем погуляем на природе. Вы не против моего предложения?- он посмотрел на Зару.
— С большим удовольствием,- воскликнула она.- Мне так нравится ваша усадьба.
Герон вызвал такси и пошёл вслед за гостями, которые неторопливо спускались по дорожке к озеру.

Вечер был чудесный, тихий и тёплый. На безоблачном небе уже появились Ночные Близнецы и окрасили своим бледно-матовым светом деревья, траву и поверхность озера.
Илмар и Зара ушли вперёд, а Адам немного отстал от них, дожидаясь Герона.
— Гера, а вы помните того пожарника, которого спасли в момент взрыва в "Шарлее?"
Вопрос был настолько неожиданным, что застал журналиста врасплох.
Но ему вполне хватило секундной задержки, чтобы сориентироваться в этой ситуации.
— Я спас? Пожарника?- он остановился и изумлённо посмотрел на Адама.- Вы меня с кем-то путаете.
— Нет,- улыбнулся археолог.- Я вас ни с кем не путаю. Мы с Феликсом обсуждали этот случай и пришли к выводу, что дело было именно так.
— Феликс,- задумчиво произнёс Герон, словно вспоминая знакомое имя.- Тот пожарник, который стоял рядом со мной у взорвавшегося бокса?
— Совершенно верно,- подтвердил Адам.- Он сейчас находится здесь, в санатории и со вчерашнего дня он и его жена — наши соседи.

Археолог рассказал Герону о своём разговоре с Феликсом и объяснил, почему они пришли к такому выводу.
— А может быть, не я спас Феликса, а он меня?- предположил Герон, глядя Адаму прямо в глаза.
Такой вариант Адам явно не рассматривал.
— То есть вы не знаете, как всё это произошло?- растерянно спросил он.
— Понятия не имею,- пожал плечами Герон.- Я пришёл в себя, когда уже падал в колодец.
— Загадочная история,- помолчав, сказал археолог.- Феликс помнит только толчок, от которого он закатился под машину.
— Меня тоже что-то отшвырнуло,- подтвердил Герон,- но почему-то в противоположную сторону.
— Но Феликс теперь уверен, что это именно вы его спасли. Он, полон решимости вас разыскать.
— Я завтра же его навещу,- улыбнулся Герон.- И может быть, нам вместе удастся вспомнить какие-нибудь новые детали этого происшествия.

Они вышли к берегу озера, где стояли и тихо разговаривали Илмар и Зара.
Вечерний сумрак и тусклый свет Близнецов наложили на окружающую природу налёт загадочности и таинственности.
— Адам, как же здесь красиво!- воскликнула Зара, взяв под руку подошедшего к ней мужа.- Ну, зачем мы с тобой живём в этом душном и шумном городе?
— Я тоже уже привык к здешним местам,- ответил Адам,- и всё больше склоняюсь к мысли, что нам нужно доживать наши дни именно здесь. Илмар, как вы смотрите на то, что мы поселимся где-нибудь неподалёку от вас?
— Я буду только рад таким соседям,- улыбнулся рыбак.
У ворот послышался гудок автомобиля.
— Это такси,- сказал Адам.- Зара, нам пора идти.
— Мы вас проводим,- предложил ему Илмар и все направились к воротам.

Простившись с гостями, Герон и Илмар вернулись в дом. Герон начал убирать со стола посуду, но отец остановил его.
— Не надо, Гера. Я всё сделаю сам. Тебе нужно ложиться спать. Ты же хотел завтра утром пойти на рыбалку.
Герон осторожно поставил на стол большое блюдо, которое держал в руках.
"Отец, я раньше не видел у нас в доме этой посуды и столовых приборов. Откуда они у тебя?"- задал он мысленный вопрос Илмару.
"Это — наша семейная реликвия. Она досталась мне и твоей матери по наследству от наших предков".
"Адам очень пристально разглядывал столовые приборы",- Герон внимательно посмотрел на отца.
"Вполне естественная реакция для специалиста по древним вещам",- ответил ему Илмар.
"Почему же он тогда промолчал и не стал ни о чём тебя расспрашивать?"
"А вот это говорит о том, что Адам сначала думает, а уж потом задаёт вопросы",- улыбнулся Илмар.
— Спокойной ночи,- пожелал отцу Герон, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
— Спокойной ночи,- ответил тот.- Тебя разбудить, или ты проснёшься сам?
— Я проснусь сам. Утреннее Иризо и птицы — лучше всякого будильника.

В спальной комнате Герон разделся и лёг в кровать. Яфру молчал, да и Герону не хотелось о чём-либо его спрашивать. Сопоставляя факты последних событий, он понял, что сегодняшний визит археолога вовсе не был случайностью.
"Отец специально устроил эту встречу. Столовые приборы и посуду он тоже достал умышленно. Адам располагает информацией, которая очень важна для отца,- думал, уже засыпая, Герон.- И, по-моему, сегодня отец эту информацию всё же получил".
Прошло несколько минут, и его тело расслабилось, а дыхание стало медленным и глубоким. Татуировка на груди стала набирать цвет и оживать. Вскоре от ярко-зелёного пятна отделилось небольшое облачко и, повисев немного в воздухе, выскользнуло из спальни сквозь приоткрытое окно — Яфру вышел на ночную прогулку.


Утреннее пение птиц разбудило журналиста ещё раньше, чем свет Иризо. Он ещё не научился полностью контролировать свой слух, и звуки ворвались в его голову неожиданно громко. Герон встал с кровати, умылся, оделся и спустился на кухню. Илмар, вероятно, ещё спал.
Стараясь не шуметь, Герон, приготовил себе кофе и достал из холодильника кусок вчерашнего торта, не забыв поставить на стол и шоколад с орехами. После завтрака он пошёл в гараж, где взял рюкзак, пару удочек и вёсла, которыми решил заменить лодочный мотор, желая проверить выносливость своих мышц.

Как только лодка проскользнула между камнями в горловине залива, журналист налёг на вёсла. Лодка стала быстро набирать скорость, и за её кормой сразу образовался пенный след.
"Да тише ты, чёрт!- воскликнул Яфру.- Ты что, хочешь сломать вёсла? Они же не рассчитаны на такую нагрузку. Или ты хочешь кого-нибудь удивить своей скоростью?"
Герон резко сбавил темп.
"Я опять забыл о сыщиках",- недовольный собою, подумал он.
"Пора бы уже и привыкнуть к этому,- назидательно сказал Яфру.- Непохоже, что полиция собирается в ближайшее время оставить тебя в покое. А удивить ты их, по-моему, уже успел".
Журналист оглянулся по сторонам. Примерно в миле от него дрейфовал катер спасателей.
"Остаётся только надеяться на то, что они не запечатлели этот рывок на плёнку",- вздохнул он.

Герон работал вёслами, почти не напрягаясь, и всё равно лодка шла довольно быстро.
"Яфру, а черти действительно существуют?"- спросил он, вспомнив, как только что ругнулся бог яфридов.
"И черти тоже,- проворчал тот.- Занбар тебе уже говорил, что в этом мире возможно всё".
Чувствовалось, что он не расположен к разговору. Герон понял это. Лодка всё больше приближалась к острову, на котором их ожидала встреча с Нарфеем.

В заливе журналист причалил лодку к мостику, закрепил на нём якорную цепь и достал удочки. Он закинул крючки в воду, но без наживки. Затем поворошил палкой золу в кострище и пошёл в заросли кустарника, якобы за сухим хворостом для костра.

Герон подошёл к пещере с боковой стороны, огляделся и, не заметив ничего подозрительного, решительно отодвинул большой камень, открывая потайной вход. Не успел он сделать и трех шагов по проходу, как камень за его спиной с шумом встал на своё место. Ноги журналиста оторвались от земли, и его стало быстро всасывать внутрь пещеры. Ослепительно яркий свет и упругая волна горячего воздуха — это было последнее из того, что Герон почувствовал перед тем, как потерять сознание.

Глава 27

Цитадель Шестого Управления расположилась за чертой города на вершине одного из холмов. Она была выстроена в форме правильного шестиугольника, на углах которого возвышались островерхие башни. На закате дня, когда красные лучи заходящего Иризо отражались в разноцветных окнах комплекса, смотрящим на него издалека людям он казался огромной короной, усыпанной множеством драгоценных камней. Центральную часть внутренней площади занимало высотное здание, каскадами этажей, уходящее ввысь, заканчиваясь на самом верху позолоченным шпилем.
История возникновения этой постройки началась в те далёкие года, когда "Борцы за чистоту разума" взяли власть в свои руки. Первое время после эпидемии сумасшедших и просто подозрительных людей убивали без суда и следствия. Но потом правительство и церковь решили построить для таких людей тюремный комплекс. Боясь повторения массового безумства, глава церкви настоял на том, что нужно изучить и понять природу этого заболевания, чтобы найти от него лекарство. В руки Его Святейшества попали архивные записи опытов, которые проводил император Гаймор. И тогда он понял, что вирус бешенства открыл именно "Лекарь". В старинных документах ничего не говорилось о том, каким способом заражали людей. В них были только описания симптомов и развития болезни. Поэтому и решено было построить тюрьму-лабораторию, в которой вот уже многие столетия безуспешно пытались найти вирус бешенства и противоядие от него.

Место для постройки было выбрано не случайно. Именно на этом холме стояла когда-то часовня бога Армона. В тот час, когда безумная толпа бросилась разрушать часовню, с неба в вершину холма врезался большой раскалённый шар, который взорвавшись, уничтожил и часовню, и сумасшедших.
Строительство комплекса не прекращалось и в настоящее время. Наряду с реставрацией старых частей постройки, здесь постоянно проводили реконструкцию и модернизацию, применяя новейшие технологии и оборудование.
Со временем Шестое Управление превратилось из тюрьмы-лаборатории в научно-исследовательский центр. Но оно по-прежнему оставалось тюрьмой и последней обителью для людей с психическими отклонениями. Здесь их не пытались лечить. Скорее наоборот, создавали все условия для развития болезни, чтобы иметь возможность наблюдать и проводить исследования.
Главную задачу — найти вирус бешенства и лекарство против него, церковь ещё не отменила, хотя за прошедшие столетия не было выявлено ни одного больного с симптомами, которые были описаны в архивной рукописи. Но методы исследования существенно изменились. Если раньше все больные использовались в качестве подопытных кроликов, то сейчас многие из них занимались поиском вируса самостоятельно. Образовалась "теневая лаборатория", в которой были созданы все условия для научной работы. И любой желающий из числа больных мог принять участие в поисках таинственного вируса.
Новую идею воплотил в жизнь магистр Корнелиус — правая рука Его Святейшества Волтара Третьего, возглавлявший Шестое Управление на протяжении уже почти тридцати лет. Он сумел убедить главу церкви в необходимости создания такой лаборатории. Его доводы были очень просты: если нормальному человеку не удалось проникнуть в тайну вируса, то может быть бред и буйная фантазия сумасшедшего сумеют найти решение этой задачи.

Конечно, за теневой лабораторией и всеми её сотрудниками велось пристальное наблюдение. К каждому из них были приставлены наблюдатели, которые следили за своим подопечным день и ночь. Ни один шаг, ни одно слово теневых лаборантов не оставалось без внимания и контроля со стороны сотрудников цитадели. Замкнутая часть территории, на которой находилась "сумасшедшая" лаборатория, было нашпиговано телекамерами и микрофонами, поэтому все "научные работники" могли свободно по ней перемещаться. Кроме жилых помещений и собственно лаборатории, были устроены комнаты для отдыха и развлечений, зал совещаний, кафетерий-столовая, а наверху, на крыше здания, открытая оранжерея с парковыми скамейками. Всё это создавало хоть какую-то видимость свободы и нормальной человеческой жизни. И вскоре статус "лаборанта" стал престижным среди пациентов Шестого Управления.

"Научным работникам" теневой лаборатории, казалось бы, некуда было торопиться, но они работали прямо-таки на износ. То ли потому, что боялись потерять хорошее место, то ли оттого, что все они были сумасшедшими. Бесконечные опыты, дискуссии, совещания, споры до хрипоты, а порой и до драки, которую сразу пресекала охрана. И снова опыты, заседания, доклады и диспуты. Нормальному человеку выдержать такую психологическую нагрузку и такой ритм жизни было просто не под силу. Несколько наблюдателей, следивших за каким-нибудь "лаборантом", к концу дня валились с ног от усталости. И это несмотря на то, что сотрудники несли вахту поочерёдно. Все теории и предположения, даже самые бредовые, фиксировались группой контроля для последующего разбора и анализа. Документация накапливалась с катастрофической быстротой. И Корнелиус уже думал о том, что надо бы создать группу обработки данных из числа особо одарённых пациентов.

Кроме магистра, нескольких верховных сановников церкви и десятка ответственных работников управления, никто в мире не знал, что в столичном тюремном комплексе собрано большое количество гениальных людей. Художников, писателей, поэтов, музыкантов и изобретателей. Среди пациентов были люди с феноменальной памятью и способностью оперировать в уме многозначными числами. Пророки, ясновидцы, предсказатели. Кого только не было в этом огромном сумасшедшем доме.
Невменяемых, буйных и особо опасных пациентов содержали отдельно. Именно они и были подопытными кроликами для исследователей. Остальные узники имели возможность общаться и заниматься творчеством до тех пор, пока прогрессирующая болезнь не заставляла переводить их в буйное отделение. Церковь эксплуатировала сумасшедших, забирая и присваивая плоды чужого труда. Никому из живущих на Дагоне людей и в голову не приходило, что многие шедевры, открытия и изобретения родились именно здесь — в таинственной и мрачной цитадели Шестого Управления.

Личные покои Корнелиуса находились на верхнем этаже высотного здания. Выше апартаментов магистра был только позолоченный шпиль. Из окон этого этажа можно было увидеть весь шестигранник комплекса и даже территорию далеко за его пределами. Внизу, в долине, город уже зажигал свои огни, а здесь, на высоте птичьего полёта, Корнелиус наблюдал, как огромный красный диск Иризо скрывается за горизонтом.
Сегодня произошло чрезвычайное происшествие — исчез один из пациентов. Необъяснимым образом пропал талантливый художник, который написал картину, изображавшую сидящего в ореоле крыльев человека с сияющим шаром в руках. Магистр знал, что так выглядит бог Нарфей. Но этого не знал художник. Во всяком случае, когда его спросили, кто изображён на холсте, он в ответ лишь пожал плечами.
Художник исчез после обеда. Прямо на глазах у охранника, наблюдавшего за ним через телекамеру, установленную в палате. Охранник рассказывал, что больной расстелил на кровати одеяло, спустив один край до самого пола, и залез под кровать, отгородившись этой ширмой. Наблюдатель, не отрывая глаз от монитора, попросил медсестру проверить, что делает под кроватью больной. Подошедшая медсестра откинула одеяло. Под кроватью никого уже не оказалось.

Подобное происшествие не было первым. Магистр знал ещё несколько случаев, когда пропадали пациенты. Никого из них так и не нашли. Они растворились бесследно и поиски их не дали никаких результатов.
Сразу после исчезновения художника, магистр решил навестить прорицательницу. Её комната находилась на том же этаже, что и комната пропавшего художника. Корнелиус иногда пользовался её услугами и в большинстве случаев слова пророчицы сбывались.
— Ты можешь мне сказать, куда исчез художник?- спросил магистр.
Женщина закрыла глаза и несколько минут сидела, неподвижно сцепив пальцы рук.
— Он ушёл в свою страну,- наконец, ответила она, открыв глаза.
— Какую страну?- удивился Корнелиус.- Где она находится?
— Этого никто не знает. И мне не дано узнать.
— Кто живёт в этой стране?
— Там живёт его народ,- прорицательница поднялась со стула и подошла к окну, повернувшись к Корнелиусу спиной.
Магистр понял, что большего ему не узнать и, молча, удалился.

Проходя по коридору, он заглянул в комнату-камеру, в которой жил художник. На столе лежала тонкая стопка карандашных рисунков и набросков — всё, что осталось после исчезновения узника. Магистр стал медленно перебирать листы, стараясь найти подтверждение той внезапной догадке, что возникла у него после разговора с провидицей.
Он не знал другой страны, кроме страны бога Нарфея, но и той не существовало уже много столетий. Однако каким тогда образом художник написал самого Нарфея? Ведь изображение этого бога можно было увидеть лишь в церковном хранилище, куда доступ имели только избранные. Сходство тюремной картины и того изображения, что лежало в хранилище, было просто поразительным.
Один из рисунков привлёк внимание Корнелиуса. На бумаге была нарисована вооруженная конница. Сидящие на конях люди в доспехах, напряжённо всматривались вдаль, вероятно ожидая приближения противника. Магистр поднёс рисунок ближе к глазам, стараясь разглядеть лица всадников, и с удивлением обнаружил, что в центре группы сидит на коне Его святейшество. А по правую руку от главы церкви изображён он сам, только моложе. Забрав рисунок, Корнелиус удалился к себе в кабинет.

Тайну страны Нарфея знали всего несколько человек, включая и самого магистра. Обслуживающий персонал хранилища набирали из числа глухонемых от рождения людей, которые никогда не покидали его стен. Были приняты все меры, чтобы исключить утечку информации из тайного архива.
Изучая старинные рукописи, Корнелиус обнаружил договор о мирной торговле заключённый Гаймором Первым. Документ был датирован тем же годом, что и описание опытов над заключёнными. Сопоставляя документы, магистр понял, что зараза бешенства пришла отсюда в страну Нарфея, а не наоборот. Но он не стал обсуждать эту тему с Его Святейшеством, не подозревая о том, что тому уже давно известна тайна Гаймора. Но каким образом "Лекарь" получил страшный вирус, а Корнелиус теперь уже не сомневался, что это был именно он, до сих пор оставалось загадкой. Магистр перевернул всё хранилище в поисках личных вещей последнего императора, но не нашёл ничего, что могло бы пролить свет на возникновение этого вируса.

Загадочное исчезновение художника и не менее загадочные слова прорицательницы, заставили задуматься магистра. Если всё это не бред, то страна Нарфея существует и поныне. А единственным белым пятном на планете остаётся пустыня Красных Песков, где когда-то и жил исчезнувший народ. Но пустыня была совершенно безжизненна. Это подтверждали фотоснимки, сделанные с самолёта. Хотя с другой стороны, ещё ни одному человеку не удалось пересечь территорию Песков.
"Если один человек сумел исчезнуть, бесследно раствориться в воздухе, то может так умеет делать и весь его народ?"- думал магистр, глядя, как быстро скрывается Иризо за линией горизонта.
"Допустим, что этот народ существует,- продолжал размышлять Корнелиус.- Тогда каких же он достиг высот в своём развитии? Если уже в те времена мог, шутя управлять природой?"
Постоянное общение с сумасшедшими не прошло даром для магистра, как, впрочем, и для всех сотрудников Управления. Он не раз убеждался, что многие бредовые идеи через некоторое время находили своё воплощение в реальной жизни. Они были настолько гениальны, что просто опережали своё время, и современникам не дано было их понять. Именно поэтому Корнелиус и старался создать здесь все условия для творческих людей, которых было много среди его пациентов.

На рабочем столе магистра лежало досье пропавшего художника. Но в нём не было ничего необычного. Родился и вырос в небольшом провинциальном городке. Окончил начальную школу и поступил в школу изобразительных искусств. Откуда на него и пришёл донос, в котором сообщалось, что молодой человек ругает и высмеивает церковь, правительство, и не верит в бога Армона. Обычный путь бунтаря и инакомыслящего, искателя правды и справедливости.
Закон и церковь не допускали критики в свой адрес и требовали от общества беспрекословного подчинения. Всех несогласных и сомневающихся ждала в лучшем случае отдельная и пожизненная комната в цитадели Шестого Управления. Многие из них через несколько лет действительно сходили с ума и заканчивали свою жизнь в буйном отделении.

"Да, но если художник принадлежит к народу Нарфея, то и родители его, и все предки тоже выходцы из этого народа".
Эта простая мысль прозвучала в голове магистра ударом колокола. Он нажал кнопку звонка на столе. Не прошло и нескольких секунд, как дверь кабинета открыл его помощник и личный секретарь Ровенто. Не дойдя трёх шагов до стола, за которым сидел магистр, он остановился и принял вопросительную и внимательную позу.
— В этом досье очень мало сказано о родителях художника,- Корнелиус закрыл папку и бросил её на угол стола, давая понять, что он ознакомился с документами, и они ему больше не потребуются.
— Распорядись, чтобы служба безопасности собрала всю информацию не только о его родителях, но и обо всех его предках и родственниках,- магистр поднял вверх указательный палец правой руки, словно бы заостряя на этом моменте особое внимание.- Чем глубже удастся копнуть — тем лучше.
Ровенто подошёл к столу и забрал досье художника.
— И ещё. Мне нужны результаты последнего медицинского обследования. Особенно те, которые касаются состава его крови.
— Я должен принести их немедленно?- поинтересовался секретарь.
— Нет. Пока ещё время терпит. Я ознакомлюсь с документами завтра.
— Это всё?- помолчав пару секунд, спросил Ровенто.
— Да. Ступай,- Корнелиус поднялся из-за стола и опять подошёл к окну.
Секретарь бесшумно закрыл за собой дверь.
"Он ушёл в свою страну. Там живёт его народ″,- магистр снова вспомнил слова пророчицы.

Эти фразы звучали, как бред сумасшедшего, поскольку на Дагоне уже много лет не существовало ни другой страны, ни другого народа. Люди не знали иного языка и письменности, религии и законов. Для них не существовало территориальных границ и понятия национальности. На цвет кожи влиял только климат, в котором жил тот или иной человек. Но и эта грань постепенно стиралась, так как люди уходили из холодных районов и переселялись в тёплые субтропики.
"Может быть, говоря слово "страна" она подразумевала не территорию, а какое-нибудь тайное общество?- размышлял Корнелиус.
Он знал, что прорицатели любят выражаться иносказательно, вкладывая в некоторые слова и выражения совершенно иной смысл. Магистр понимал, что, заглядывая в прошлое или будущее, они не читают там раскрытую книгу, а видят картины и образы, расплывчатые и изменчивые, порою непонятные им самим.
Все люди видят по ночам сны, но никто не собирается сажать их за это в сумасшедший дом. Хотя это и есть те самые видения, которые рождаются в голове прорицателя и ясновидящего. Просто дело в том, что обыкновенный человек не может собрать мелькающие образы в одно целое. Он не умеет пользоваться такой способностью. Его мысль плывёт во сне по течению времени, не делая никаких усилий, чтобы понять и осознать происходящее вокруг. От умения складывать разрозненную мозаику в единую картину и зависит точность прогноза прорицателя.

"Ну, хорошо. Пусть даже этот народ существует. Стоит ли нам его бояться? Ведь зараза бешенства пришла не от него. Она родилась здесь, в подземных казематах "Лекаря". Ещё в древние века народ Нарфея мог легко завоевать всю Дагону. Но он никогда не вёл захватнических войн. Это было запрещено их религией. А церковь Армона не допустит существование ещё одного бога, тем более, если это будет Нарфей. Признание невиновности Нарфея означает обман со стороны церкви Армона на протяжении многих столетий. Вера в нашу церковь и религию пошатнётся и на Дагоне наступит анархия и хаос. Этого ни в коем случае нельзя допустить!"
Корнелиус вернулся к столу и взял в руки карандашный рисунок.

Разглядывая доспехи всадников, конскую сбрую и знамёна, магистр отметил, что в изображении не было ни одной неточности. Все детали, даже самые мелкие и незначительные, соответствовали тому времени и эпохе.
Благодаря частому посещению хранилища, Корнелиус хорошо изучил историю древних веков. И в картинах современных художников, которые пробовали изображать сцены жизни из далёкого прошлого, всегда находил много несуществующих или искажённых деталей. Их картины были скорее фантазией на тему древности. А вот этот рисунок был больше похож на фотографию. Художник словно с натуры рисовал конницу.
"Только хранилище может дать полное представление о том, какими были эти вещи в то время. Откуда художнику знать такие подробности?"- магистр отложил рисунок в сторону и забарабанил пальцами по столу.
"Может он не только художник, но и провидец? Исключая хранилище, это единственный способ заглянуть в прошлое".

На башнях периметра ударили в колокола, передавая звук, как эстафетную палочку. Пришло время вечерней молитвы.
Магистр замер, вслушиваясь в чистый и мелодичный перезвон колоколов. Затем стукнул легонько костяшками пальцев по столешнице и отправился во внутреннюю церковь.