Литература и журналистика

"Вся власть на­ро­ду."

Власть, по оп­ре­де­ле­нию, кон­цен­тра­ция кон­тро­ля в ру­ках не­мно­гих над мно­ги­ми. Все не мо­гут иметь власть. Ес­ли все име­ют власть, то­гда ее не име­ет ни­кто.
"Вся власть при­над­ле­жит на­ро­ду." - ло­зунг, а ло­зун­ги фор­му­ли­ру­ют­ся так, что­бы ни у ко­го не бы­ло воз­ра­же­ний. Воз­ра­же­ний не воз­ни­ка­ет по той про­стой при­чи­не, что ло­зун­ги не име­ют ни­ка­ко­го кон­крет­но­го со­дер­жа­ния. Лозунги существуют для масс, а управ­ляю­щая эли­та ви­де­ла и ви­дит на­род так, как это бы­ло во все вре­ме­на, на­чи­ная с Ари­сто­те­ля, ко­то­рый го­во­рил, - "Мас­сы лю­дей - ра­бы по сво­ей при­ро­де, и, ко­гда их ос­во­бо­ж­да­ют, то ока­зы­ва­ет­ся, что они ли­ше­ны ин­тел­лек­ту­аль­ных и мо­раль­ных сти­му­лов, не­об­хо­ди­мых для при­ня­тия от­вет­ст­вен­но­сти за свои по­ступ­ки."
Аме­ри­кан­ский жур­на­лист-по­ли­то­лог начала 20-го ве­ка Уол­тер Липп­ман, повторяя Аристотеля, в сво­ей ос­нов­ной ра­бо­те, при­знан­ной вер­ши­ной аме­ри­кан­ской по­ли­ти­че­ской мыс­ли, го­во­рил, - "Ши­ро­кие мас­сы не в со­стоя­нии ни по­нять об­ще­ст­вен­ные про­бле­мы, ни ре­шать стоя­щие пе­ред об­ще­ст­вом за­да­чи. Про­бле­мы об­ще­ст­ва мо­гут по­ня­ты и ре­ше­ны толь­ко ее эли­той."
Гит­лер в "Main Kampf", другими словами говорил тоже, что и Липпман - мас­сы не об­ла­да­ют спо­соб­но­стью ви­деть мир во всей его слож­но­сти и не ин­те­ре­су­ют­ся ни­чем, что не вхо­дит в круг их по­все­днев­ных ин­те­ре­сов. По­ве­де­ние масс оп­ре­де­ля­ет­ся не зна­ни­ем и не ра­зу­мом, а чув­ст­ва­ми и бес­соз­на­тель­ны­ми по­ры­ва­ми.
Ев­ге­ний За­мя­тин в ро­ма­не "Мы", сфор­му­ли­ро­вал ту же идею вла­сти в тер­ми­нах боль­ше­виз­ма, - "Ес­ли они (мас­сы) не пой­мут, что мы не­сем им ма­те­ма­ти­че­ски без­оши­боч­ное сча­стье, наш долг за­ста­вить их быть сча­ст­ли­вы­ми".
Об­ще­ст­во во все вре­ме­на стоя­ло пе­ред ди­лем­мой сво­бо­ды и эф­фек­тив­но­го управ­ле­ния мас­са­ми. Власть на­ро­да все­гда пре­вра­ща­лось во власть сти­хии плеб­са - в анар­хию, в ко­то­рой по­гиб Древ­ний Рим, и за­хлеб­ну­лась в кро­ви Фран­цуз­ская Ре­во­лю­ция.
По­ря­док для об­ще­ст­ва не­об­хо­дим, без не­го отношения между людьми и социальными классами превращаются в хаос столкновения многих сил. Ав­то­ри­тар­ные и то­та­ли­тар­ные ре­жи­мы создавали порядок силой. Не в состоянии решить экономические проблемы, в ус­ло­ви­ях ши­ро­ко рас­про­стра­нен­ной ни­ще­ты, они просто ли­шали сво­их гра­ж­дан прав на сво­бод­ное во­ле­изъ­яв­ле­ние.
Де­мо­кра­тия, в от­ли­чии от ав­то­ри­тар­ных и то­та­ли­тар­ных ре­жи­мов, ис­поль­зу­ет сис­те­му об­ще­ст­вен­но­го до­го­во­ра, при ко­то­ром ка­ж­дый, за свои эко­­­­н­­о­­­ми­чес­кие ин­те­ре­сы, го­тов по­жерт­во­вать ча­стью сво­их сво­бод как ин­ди­ви­да и гра­ж­да­ни­на и доб­ро­воль­но пе­ре­дать власть в ру­ки "из­бран­ных".
Де­­­­­­м­­о­­­­к­­р­а­­­т­иче­ские об­ще­ст­ва поя­ви­лись в 19-ом веке, веке развития капиталистической системы, когда демократия стала не­об­хо­ди­мостью, без нее нельзя было реа­ли­зовать эко­но­ми­че­ские за­дачи, они мог­ли быть вы­пол­не­ны лишь в ус­ло­ви­ях сво­бод­но­го ин­ди­ви­ду­аль­но­го пред­при­ни­ма­тель­ст­ва, т.е. сво­бо­ды эко­но­ми­ки, тре­бую­щей при­зна­ния ин­ди­ви­ду­аль­ных прав гра­ж­дан.
В ры­ноч­ной эко­но­ми­ке все долж­но по­ку­пать­ся и про­да­вать­ся, в том чис­ле и са­ма де­мо­кра­тия, по­это­му кан­ди­дат во власть вы­став­ля­ет­ся на аук­ци­он и по­ку­па­те­лем ста­но­вит­ся тот, кто боль­ше даст. На вы­бо­рах из­би­ра­тель “по­ку­па­ет” под­хо­дя­ще­го кан­ди­да­та, в надежде на то что "избранный" выполнит свои предвыборные обещания. Но в практике политической жизни предвыборные обещания никогда не выполняются, так как реальным покупателем являются не массы избирателей, дающие кан­ди­да­там средства на про­ве­де­ние из­би­ра­тель­ной кам­па­нии, а те силы которым принадлежит экономика страны. На по­ли­ти­че­ском аук­цио­не не массы из­би­ра­телей по­ку­па­ют кан­ди­да­та, кандидата покупают те, кто дает наиболее высокую ставку. Ес­те­ст­вен­но, что кан­ди­дат, по­лу­чив власть из рук экономической элиты, сле­ду­ет во­ле тех, кто его ку­пил. Это и есть ис­тин­ная де­мо­кра­тия сво­бод­но­го рын­ка.
Для того что­бы ме­ха­низ­мы во­пло­ще­ния ре­ше­ний при­ня­тых по­ли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской но­менк­ла­ту­рой бы­ли эф­фек­тив­ны ил­лю­зия уча­стия масс в спек­так­ле де­мо­кра­ти­че­ских вы­бо­ров должна быть дос­та­точ­но убе­ди­тель­ной. По­сле вы­бо­ров из­би­ра­те­ли мо­гут лишь на­блю­дать за тем что про­ис­хо­дит, из­ме­нить они уже ни­че­го не мо­гут.
Наглядный пример - вто­рой срок пре­зи­ден­та Бу­ша. общественное мнение оценивало Буша как самого некомпетентного лидера в истории США ХХ века. Боль­шая часть на­се­ле­ния, 75% из­би­ра­те­лей, тре­бо­ва­ла из­ме­не­ний го­су­дар­ст­вен­ной по­ли­ти­ки, Все сред­ст­ва мас­со­вой ин­фор­ма­ции по­ка­зы­ва­ли не­при­ятие стра­ной кур­са пра­ви­тель­ст­ва, но об­ще­ст­вен­ное мне­ние не об­ла­да­ет си­лой. Си­ла у ре­аль­ной вла­сти - го­су­дар­ст­ва, слив­ше­го­ся с сис­те­мой круп­ней­ших кор­по­ра­ций.
В тео­рии, де­мо­кра­тия пред­по­ла­га­ет рав­ное по­ли­ти­че­ское пред­ста­ви­тель­ст­во раз­лич­ных групп на­се­ле­ния в управ­ле­нии об­ще­ст­вом, и по­сто­ян­ный пе­ре­ход вла­сти из рук од­них групп на­се­ле­ния в дру­гие. На практике, власть кон­цен­три­ру­ет­ся в про­цес­се вой­ны за при­ви­ле­гии внут­ри элитарного кру­га и по­сто­ян­но об­нов­ля­ет­ся наиболее агрессивными представителями низших классов.
Аме­ри­ка име­ет двух­пар­тий­ную сис­те­му, и, тео­ре­ти­че­ски, власть пе­ре­хо­дит от од­ной пар­тии к дру­гой, но реальная власть в стране принадлежит Большому бизнесу, и рес­пуб­ли­кан­цы и де­мо­кра­ты - это одна партия, партия бизнеса с двумя фракциями, представляющими его интересы в раз­лич­ных сек­то­рах эко­но­ми­ки.
Как го­во­рил, в пе­ри­од Аме­ри­кан­ской Ре­во­лю­ции, Dжон Джэй - пре­зи­дент Кон­ти­нен­таль­но­го Кон­грес­са и гла­ва пер­во­го со­ста­ва Вер­хов­но­го су­да : "Те, кто вла­де­ет бо­гат­ст­вом стра­ны, долж­ны ею ру­ко­во­дить." (The people who own the country ought to govern it.). Эта фор­му­ла вла­сти в лю­бых по­ли­ти­че­ских сис­те­мах во все вре­ме­на.
Прав­да, ци­низм Джо­на Джея не был ха­рак­те­рен для пер­вых ли­де­ров стра­ны, от­цы-ос­но­ва­те­ли США ви­де­ли в го­су­дар­ст­ве глав­ную опас­ность для сво­бо­ды общества, власть долж­на быть под­чи­не­на ин­те­ре­сам боль­шин­ст­ва.
Джордж Ва­шинг­тон, в под­твер­жде­ние сво­его не­до­ве­рия к вла­сти, час­то ци­ти­ро­вал од­но­го из от­цов церк­ви, Ав­ре­лия Ав­гу­сти­на : "Что пред­став­ля­ют со­бой го­су­дар­ст­ва, как не боль­шие раз­бой­ни­чьи шай­ки. И са­ми раз­бой­ни­чьи шай­ки, не яв­ля­ют­ся ли они го­су­дар­ст­ва­ми в ми­ниа­тю­ре."
Раз­бой­ни­чьи шай­ки со­би­ра­ли вре­мен­ную до­бы­чу, и не за­бо­ти­лись ни о сво­ем бу­ду­щим, ни о бу­ду­щем ог­раб­лен­ных. Но, по­стро­ив свои кре­по­сти, и соз­дав по­сто­ян­ную ба­зу вла­сти над ок­ре­ст­ным на­се­ле­ни­ем, они пе­ре­хо­ди­ли на сис­те­му гра­бе­жа по­сто­ян­но­го, тре­бо­вав­ше­го бо­лее дол­го­сроч­ной по­ли­ти­ки, ко­то­рая во­пло­ща­лась в фор­ме об­ро­ков. И, на­ко­нец, ко­гда ка­кая-ли­бо из бан­дит­ских ша­ек, унич­то­жив или под­чи­нив се­бе дру­гие, соз­да­ва­ла го­су­дар­ст­во, гра­беж при­ни­мал за­ко­но­да­тель­ные фор­мы, по­лу­чал мо­раль­ное обос­но­ва­ние и ос­вя­щал­ся цер­ко­вью, по­лу­чав­шей свою до­лю вла­сти и до­бы­чи - "цер­ков­ную де­ся­ти­ну". Фор­мы гра­бе­жа ме­ня­лись, но ос­но­ва го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти, как на­си­лия не­боль­шой, но наи­бо­лее ак­тив­ной груп­пы на­се­ле­ния над ос­нов­ной мас­сой, ос­та­ва­лась не­из­мен­ной.
Не­до­ве­рие к вла­сти бы­ло ха­рак­тер­ным поч­ти для всех от­цов-ос­но­ва­те­лей аме­ри­кан­ско­го го­су­дар­ст­ва, но наиболее точно было сформулировано То­масом Джеф­фер­соном, на­пи­сав­шим Дек­ла­ра­цию Не­за­ви­си­мо­сти, - "Го­су­дар­ст­во - это не не­что аб­ст­ракт­ное, это кон­крет­ные лю­ди, обык­но­вен­ные лю­ди, во­все не се­ми пя­дей во лбу, ко­то­рым боль­шин­ст­во гра­ж­дан до­ве­ри­ло пра­во ру­ко­во­дить стра­ной. Ес­ли го­во­рить о вла­сти, да­вай­те не бу­дем го­во­рить о ве­ре к нее. На­до за­ко­вать власть в це­пи Кон­сти­ту­ции, что­бы она не при­нес­ла слиш­ком мно­го вре­да."
В ус­ло­ви­ях фер­мер­ской Аме­ри­ки, ка­кой она бы­ла в пе­ри­од соз­да­ния США, го­су­дар­ст­во бы­ло сла­бым не столь­ко в ре­зуль­та­те ог­ра­ни­че­ний воз­мож­но­стей вла­сти Кон­сти­ту­ци­ей, сколь­ко по­то­му, что на не­объ­ят­ной тер­ри­то­рии но­во­го кон­ти­нен­та го­су­дар­ст­во не об­ла­да­ло ре­аль­ным кон­тро­лем над ин­ди­ви­ду­аль­ной ини­циа­ти­вой мил­лио­нов, не при­ни­мав­ших ни­ка­ких за­ко­нов, кро­ме за­ко­на вы­жи­ва­ния в ус­ло­ви­ях ди­кой при­ро­ды.
В по­сле­дую­щий пе­ри­од, ко­гда ос­нов­ное на­се­ле­ние стра­ны со­став­ля­ли не толь­ко фер­ме­ры, но и ра­бот­ни­ки ма­ну­фак­тур, и тор­гов­цы, со­еди­няв­шие про­из­во­ди­те­ля с по­ку­па­те­лем, а бю­­р­о­к­ра­­т­и­зация, втор­же­ние го­су­дар­ст­ва во все сфе­ры об­ще­ст­вен­ной жиз­ни толь­ко на­чи­на­лось, не­по­сред­ст­вен­ные от­но­ше­ния ме­ж­ду все­ми уча­ст­ни­ка­ми об­ще­ст­вен­ных про­цес­сов еще со­хра­ня­лись, что пре­дос­тав­ля­ло сво­бо­ду ре­ше­ний и дей­ст­вий большинству.
Не­да­ром Алекс То­к­виль в первой трети 19-го века го­во­рил об аме­ри­кан­ской ры­ноч­ной де­мо­кра­тии это­го вре­ме­ни, как о са­мо­управ­ляю­щем­ся об­ще­ст­ве, - "Ко­гда вы всту­пае­те на аме­ри­кан­скую зем­лю, вы ока­зы­вае­тесь в цен­тре буй­ст­вую­щей тол­пы. Ты­ся­чи го­ло­сов слыш­ны од­но­вре­мен­но и ка­ж­дый за­яв­ля­ет о сво­их пра­вах. Это зву­ки об­ще­ст­ва, ко­то­рое управ­ля­ет со­бой са­мо, без вме­ша­тель­ст­ва го­су­дар­ст­ва.".
В те­че­нии поч­ти двух сто­ле­тий, по­ка Аме­ри­ка бы­ла стра­ной фер­ме­ров и мелких мануфактур, го­су­дар­ст­во не об­ла­да­ло ре­аль­ной вла­стью. Условия американской жизни того времени давали сво­бо­ду “буй­ст­вую­щей тол­пе”, тем не ме­нее, один из от­цов-ос­но­ва­те­лей, Мэ­ди­сон, по­ни­мал опас­ность, ко­то­рую пред­став­ля­ет это буй­ное ста­до для сформировавшейся к тому времени экономической элиты, - "Ос­нов­ная от­вет­ст­вен­ность пра­ви­тель­ст­ва за­щи­та со­стоя­тель­но­го мень­шин­ст­ва от боль­шин­ст­ва...(и так как) те, кто бу­дет до­бы­вать сред­ст­ва жиз­ни сво­им тру­дом, бу­дут тай­но на­де­ять­ся на рав­ное рас­пре­де­ле­ние благ. ...не­об­хо­ди­ма по­ли­ти­че­ская и эко­но­ми­че­ская власть, ко­то­рая бу­дет га­ран­ти­ро­вать со­хра­не­ние ста­тус-кво, га­ран­ти­ро­вать, что бо­гат­ст­ва ни­ко­гда не пе­рей­дут в ру­ки тех, кто меч­та­ет о рав­ном рас­пре­де­ле­нии благ."
Мэ­ди­сон был че­ло­ве­ком эпо­хи, ко­то­рая ве­ри­ла в муд­ро­го го­су­да­ря и в про­све­щен­ную, оза­бо­чен­ную бла­го­по­лу­чи­ем на­ро­да эли­ту, управ­ляю­щую стра­ной для все­на­род­но­го бла­га. Но, на­блю­дая транс­фор­ма­цию эли­ты в ус­ло­ви­ях сво­бод­ной эко­но­ми­ки, Мэ­ди­сон, в кон­це сво­ей жиз­ни, при­шел к дру­го­му взгля­ду на со­стоя­тель­ное мень­шин­ст­во, - "Они, без­на­ка­зан­но на­ру­шая за­ко­ны, об­кра­ды­ва­ют на­се­ле­ние, за­пус­ка­ют ру­ки в об­ще­ст­вен­ные до­хо­ды и дер­жат пра­ви­тель­ст­во в по­сто­ян­ном стра­хе, уг­ро­жая пе­ре­во­ро­том и сме­ной все­го ру­ко­во­дства в слу­чае не­под­чи­не­ния их ин­те­ре­сам."
Ди­лем­ма, обо­зна­чен­ная Мэ­ди­со­ном, - с од­ной сто­ро­ны об­ще­ст­во, в про­цес­се сво­его ус­лож­не­ния, не мо­жет вы­жить без цен­тра­ли­зо­ван­ной вла­сти го­су­дар­ст­ва, с дру­гой, го­су­дар­ст­во вы­ну­ж­де­но под­чи­нять­ся тем си­лам, ко­то­рые соз­да­ют эко­но­ми­че­скую ба­зу и ис­поль­зу­ют го­су­дар­ст­вен­ные, об­ще­ст­вен­ные сред­ст­ва и ры­ча­ги вла­сти в сво­их це­лях.
"Об­ще­ст­во, ко­то­рое управ­ля­ет са­мо по се­бе" могло су­ще­ст­во­ва­ть во вре­ме­на То­к­ви­ля, так как было в своей экономической структуре простым и ясным - производи и продавай, но, с раз­ви­ти­ем ин­ду­ст­рии, как фермеры, так и мел­кие ин­ди­ви­ду­аль­ные пред­при­ни­ма­те­ли, ко­то­рых То­к­виль на­зы­вал “тол­пой дик­та­то­ров”, долж­ны бы­ли под­чи­нить­ся дик­та­ту тех, кто сумел захватить сред­ст­ва про­из­вод­ст­ва, и боль­шин­ст­во “дик­та­то­ров” по­шли к стан­ку, на фаб­ри­ки и за­во­ды.
С рос­том ин­ду­ст­рии ин­ди­ви­ду­аль­ное пред­при­ни­ма­тель­ст­во на­ча­ло ус­ту­пать ор­га­ни­за­ци­ям, так как толь­ко боль­шие ор­га­ни­за­ции мог­ли стро­ить же­лез­ные до­ро­ги, но­вые го­ро­да и обес­пе­чи­вать мас­су на­се­ле­ния всем не­об­хо­ди­мым. Толь­ко кор­по­ра­ции, бла­го­да­ря кон­цен­тра­ции ка­пи­та­ла, мог­ли соз­да­вать ин­ду­ст­ри­аль­ную ос­но­ву мас­со­во­го про­из­вод­ст­ва. По­сте­пен­но в их ру­ках ока­за­лись все ры­ча­ги вла­сти, эко­но­ми­че­ской и по­ли­ти­че­ской.
Как го­во­рит ге­рой Горь­ко­го, Яков Мая­кин, в пье­се "Фо­ма­ Гор­де­ев", -: "Уж ко­ли на­ста­ло та­кое вре­мя, что вся­кий шиб­здик по­ла­га­ет про се­бя, буд­то он все мо­жет и со­тво­рен для пол­но­го рас­по­ря­же­ния жиз­нью, - дать ему стер­ве­цу сво­бо­ду. По­пы­жит­ся он день -дру­гой, по­то­пор­щит­ся во все сто­ро­ны, и вско­ро­сти ос­лаб­нет, бед­нень­кий! Серд­це­ви­на-то гни­лая в нем.. Тут-то его, го­луб­чи­ка, и пой­ма­ют на­стоя­щие, дос­той­ные лю­ди, те на­стоя­щие лю­ди, ко­то­рые мо­гут дей­ст­ви­тель­но штат­ски­ми хо­зяе­ва­ми жиз­ни быть..."
“Штат­ски­ми хо­зяе­ва­ми жиз­ни” ста­ли кор­по­ра­ции, и, хо­тя по­ле дея­тель­но­сти для ин­ди­ви­ду­аль­но­го пред­при­ни­ма­тель­ст­ва все­гда со­хра­ня­лось, оно ото­дви­га­лось на даль­нюю пе­ри­фе­рию эко­но­ми­че­ской жиз­ни, в ко­то­рой мож­но бы­ло за­ра­бо­тать на жизнь, но дос­туп к наи­бо­лее при­быль­ным фор­мам эко­но­ми­ки был толь­ко у кор­по­ра­ций. Тем не ме­нее, ил­лю­зия власти большинства в эко­но­ми­че­ской и по­ли­ти­че­ской жиз­ни со­хра­ня­лась, и ее, эту ил­лю­зию, тща­тель­но под­дер­жи­ва­ли те, в чьих ру­ках скон­цен­три­ро­ва­лась реальная власть над жиз­нью об­ще­ст­ва.
В те­че­нии мно­гих де­ся­ти­ле­тий в США вы­пол­ня­ют­ся ты­ся­чи со­цио­ло­ги­че­ских ис­сле­до­ва­ний в по­пыт­ке по­нять всю слож­ность об­ще­ст­вен­ных про­цес­сов. Но ис­сле­до­ва­ний, по­ка­зы­ваю­щих ме­ха­низм то­го, как бо­га­тые ста­но­вят­ся бо­га­ты­ми, по­че­му они об­ла­да­ют вла­стью, и по­че­му бед­ные ос­та­ют­ся бед­ны­ми, и не име­ют вла­сти, не су­ще­ст­ву­ет.
Час­тич­ным от­ве­том на этот во­прос мо­жет быть за­ко­но­мер­ность свя­зи ме­ж­ду про­дук­тив­но­стью тру­да и уров­нем рас­пре­де­ле­ния бо­гатств. Чем боль­шим бо­гат­ст­вом вла­де­ет эли­та, тем боль­шей вла­стью над об­ще­ст­вом она об­ла­да­ет. С по­вы­ше­ни­ем про­из­во­ди­тель­но­сти тру­да до­хо­ды эли­ты уве­ли­чи­ва­ют­ся, и кон­цен­тра­ция бо­гат­ст­ва на­­ве­р­­ху со­ци­аль­ной пи­ра­ми­ды да­ет ей еще боль­шую власть над об­ще­ст­вом.
То, что боль­шая часть ре­зуль­та­тов по­вы­ше­ния про­из­во­ди­тель­но­сти тру­да дос­та­ет­ся управ­ляю­ще­му клас­су - эко­но­ми­че­ской но­менк­ла­ту­ре, подтверждается статистикой. Ко­ли­че­ст­во мил­лио­не­ров се­го­дня не­срав­ни­мо боль­ше, чем 100 лет на­зад, тогда их бы­ло всего 400, “Fortune 400” - удач­ли­вые 400. К 2004 го­ду ко­ли­че­ст­во об­ла­да­те­лей мил­ли­он­ных со­стоя­ний - 3 мил­лио­на, эта груп­па со­став­ля­ет 1% населения и кон­тро­ли­ру­ет 45 % все­го бо­гат­ст­ва стра­ны..
Тем не ме­нее, бо­гат­ст­ва рас­пре­де­ля­ют­ся на­мно­го ши­ре, чем во всех пре­ды­ду­щих со­ци­аль­ных фор­ма­ци­ях. На­верх под­ни­ма­ет­ся все боль­шее ко­ли­че­ст­во лю­дей, что соз­да­ет ви­ди­мость спра­вед­ли­во­го рас­пре­де­ле­ния до­хо­дов, ук­ре­п­ля­ет сис­те­му под­держ­ки су­ще­ст­вую­ще­го ста­тус-кво, но об­ла­да­ние дос­та­точ­но вы­со­ким эко­но­ми­че­ским ста­ту­сом зна­чи­тель­ной час­ти на­се­ле­ния во­все не пред­по­ла­га­ет их влия­ния на го­су­дар­ст­вен­ную по­ли­ти­ку.
Ре­аль­ной вла­стью об­ла­да­ют лишь не­сколь­ко де­сят­ков ты­сяч че­ло­век, свя­зан­ных ме­ж­ду со­бой слож­ной се­тью эко­но­ми­че­ских, по­ли­ти­че­ских, куль­тур­ных и се­мей­ных ин­те­ре­сов. Это те, кто име­ет зна­чи­тель­ное влия­ние в го­су­дар­ст­вен­ном ап­па­ра­те, ин­ду­ст­рии, тор­гов­ле, фи­нан­сах, во­ен­но-про­мыш­лен­ном ком­плек­се, сред­ст­вах мас­со­вой ин­фор­ма­ции, ме­ди­ци­не и об­ра­зо­ва­нии.
В первой половине 20-го ве­ка по­ли­ти­че­ская и эко­но­ми­че­ская власть кон­цен­три­ро­ва­лась в ру­ках не­сколь­ких со­тен “ка­пи­та­нов ин­ду­ст­рии”. Рок­фел­лер, Мор­ган, Ван­дер­бильт, Кар­не­ги - они ко­ман­до­ва­ли в по­ли­ти­ке и эко­но­ми­ке стра­ны.
Ос­нов­ное тре­бо­ва­ние ин­ду­ст­рии - по­сто­ян­ный рост, и ка­пи­та­ны ин­ду­ст­рии в США вы­пол­ня­ли за­да­чу, ко­то­рую ста­ви­ла ин­ду­ст­риа­ли­за­ция - про­дук­тив­ность тру­да, ра­цио­на­ли­за­ция жиз­ни и при­спо­соб­ле­ние че­ло­ве­ка к ма­ши­не. Командиры производства в Советском Союзе, также как и их американские собратья, не ко­ман­до­ва­ли, а под­чи­ня­лись ло­ги­ке раз­ви­тия ин­ду­ст­ри­аль­ной Ма­ши­ны.
Это бы­ли силь­ные лич­но­сти, раз­­р­у­ш­авшие су­ще­ст­вую­щие тра­ди­ции и та­бу ста­ро­го об­ще­ст­ва, ме­шав­шие раз­ви­тию ин­ду­ст­ри­аль­но­го про­из­вод­ст­ва. Фи­ло­со­фия и ли­те­ра­ту­ра это­го пе­рио­да, от­ве­чая на со­ци­аль­ный за­каз, вы­дви­ну­ла идею лич­но­сти про­ти­во­стоя­щей тол­пе, не же­лаю­щей рас­ста­вать­ся с тра­ди­ция­ми. Ко­гда фун­да­мент ин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва был соз­дан, ге­рои и лич­но­сти ста­ли ме­шать. Кор­по­ра­ции, бю­ро­кра­ти­зи­ро­ван­ные ор­га­ни­за­ции, уже не ну­ж­да­лись в лич­но­стях, им бы­ли ну­­­ж­ны толь­ко ис­пол­ни­те­ли, при­чем на всех уров­нях сис­те­мы, вклю­чая ее верх­ний эше­лон.
Анар­хист, убив­ший пре­зи­ден­та Мак-Кин­ли в 1901 го­ду, пе­ред каз­нью, сде­лал за­яв­ле­ние, - "Я убил пре­зи­ден­та по­то­му, что счи­тал это сво­им гра­ж­дан­ским дол­гом. Я не ве­рю, что один че­ло­век мо­жет сде­лать очень мно­го в слу­же­нии об­ще­ст­ву, а дру­гой ни­че­го."
Убий­ца пре­зи­ден­та со­вер­шил свой ин­ди­ви­ду­аль­ный акт, как акт со­ци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти, как за­щи­ту прин­ци­па ра­вен­ст­ва, но за ним сто­ял за­каз­чик - ин­ду­ст­рия - это она ну­ж­да­лась в пол­ной уни­фи­ка­ции об­ще­ст­ва. Уни­фи­ка­ция общества, естественное следствие демократии, долж­на бы­ла, в ко­неч­ном сче­те, при­вес­ти к ис­чез­но­ве­нию той че­ло­ве­че­ской по­ро­ды, ко­то­рая, в Ев­ро­пе, вос­пи­ты­ва­лась в те­че­нии жиз­ни мно­гих по­ко­ле­ний - эли­ты.
"Ес­те­ст­вен­ный ин­стинкт де­мо­кра­тии - от­вер­гать наи­бо­лее вы­даю­щих­ся гра­ж­дан, как пред­ста­ви­те­лей на­ро­да. Ра­вен­ст­во тре­бу­ет по­сред­ст­вен­но­сти. ... Ари­сто­кра­тия ма­ну­фак­тур­щи­ков, рас­ту­щая на на­ших гла­зах, од­на из са­мых гру­бых су­ще­ст­во­вав­ших в ми­ре.", пи­сал То­к­виль.
Ста­ле­ли­тей­ный ко­роль Эн­д­рю Кар­не­ги не ис­пы­ты­вал ни­ка­ко­го ува­же­ния к де­ло­вой эли­те сво­его вре­ме­ни, хо­ро­шо зная круг, к ко­то­ро­му сам при­над­ле­жал, и не раз­де­лял мне­ния мас­со­вой прес­сы, на­зы­вав­шей их ти­та­на­ми биз­не­са, ги­ган­та­ми мыс­ли, са­мы­ми та­лант­ли­вы­ми пред­ста­ви­те­ля­ми об­ще­ст­ва, - "Ну­жен ли та­лант и ин­тел­лект в биз­не­се? Во­все не ну­жен, ско­рее мо­жет по­ме­шать. Боль­шин­ст­во за­ни­ма­ют­ся биз­не­сом по­то­му, что по-че­ло­ве­че­ски ог­ра­ни­че­ны и не в со­стоя­нии про­явить се­бя ни в чем дру­гом. Кто-то за­ни­ма­ет­ся де­лань­ем де­нег по­то­му, что про­цесс их соз­да­ния бо­лее ув­ле­ка­те­лен, чем са­ми день­ги, и они не мо­гут ос­та­но­вить­ся в де­ла­нии де­нег, по­то­му что ина­че их ждет пус­то­та. Со­вер­шен­но не нуж­но быть та­лант­ли­вым че­ло­ве­ком или об­ла­дать не­за­уряд­ным ин­тел­лек­том что­бы пре­ус­пе­вать в биз­­н­есе. Ско­рее на­обо­рот."
Джон Рок­фел­лер, король нефти, был че­ло­ве­ком ор­ди­нар­ным и без­ли­ким, вы­гля­дел как бес­цвет­ный, туск­лый бух­гал­тер, про­вед­ший всю свою жизнь за кон­тор­ским сто­лом. Интересуясь только цифрами в сво­ей бух­гал­тер­ской кни­ге, он пе­ре­во­дил че­ло­ве­че­ские ре­сур­сы об­ще­ст­ва в де­неж­ный ка­пи­тал, и не толь­ко че­ло­ве­че­ский ка­пи­тал тех, кто при­но­сил ему до­хо­ды, он пе­ре­вел в день­ги и свой че­ло­ве­че­ский по­тен­ци­ал. Его бо­гом бы­ли день­ги и, по-ви­ди­мо­му, за эту ис­сту­п­лен­ную, стра­ст­ную, все­по­гло­щаю­щую ве­ру в сво­его бо­га, он и был на­гра­ж­ден.
В оп­ре­де­лен­ном смыс­ле, он был ра­бом той ог­ром­ной ин­ду­ст­ри­аль­ной им­пе­рии, которая да­ла об­ще­ст­ву ис­точ­ни­ки энер­гии, же­лез­ные и ав­то­мо­биль­ные до­ро­ги. Он слу­жил ин­те­ре­сам развития ин­­д­у­­ст­­ри­­аль­но­й ма­ши­ны, ее принципы диктовали Рокфеллеру тактику и стратегию ведения бизнеса. Всю свою жизненную энергию он отдал строительству новой индустрии. В 40 лет его же­лу­док не при­ни­мал ни­че­го, кро­ме мо­ло­ка и спе­ци­аль­но при­го­тов­лен­но­го ов­ся­но­го пе­че­нья. В 50 лет он вы­гля­дел, как му­мия из еги­пет­ско­го сар­ко­фа­га. У него не было других интересов в жиз­ни кроме дела, которое он делал. И это качество было характерно для многих аме­ри­кан­ских ли­де­ров ин­ду­ст­рии, что отличало ­их от ев­ро­пей­ских со­брать­ев.
Ев­ро­пей­ская де­ло­вая эли­та уме­ла на­сла­ж­дать­ся всем бо­гат­ст­вом ми­ра. Вы­со­кая куль­ту­ра, ши­ро­та кру­го­зо­ра, твер­дость убе­ж­де­ний и спо­соб­ность их от­стаи­вать, бы­ли кри­те­рия­ми при­над­леж­но­сти к эли­те. Власть и бо­гат­ст­во на­хо­ди­лись в ру­ках од­ной ста­биль­ной груп­пы, на­ка­п­ли­вав­шей из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние зна­ние, куль­ту­ру, ма­не­ры, стиль жиз­ни, вос­пи­ты­вая пре­ем­ст­вен­ность эли­тар­ной по­ро­ды.
В условиях американской рыночной демократии, свободной от сословных предрассудков, в круг элиты входили те, кто создавал богатства в течении одного-двух десятилетий, и американская деловая элита не обладала качествами элиты европейской.
Американский по­пу­ляр­ный эс­се­ист пер­вой по­ло­ви­ны два­дца­то­го ве­ка, Мам­форд, на­зы­вал лидеров индустрии ис­кус­ст­вен­но вы­ве­ден­ной по­ро­дой лю­дей, по­луоду­шев­лен­ной ча­стью фи­зи­че­ско­го ми­ра и, с при­су­щим ему сар­каз­мом, на­зы­вал их на ла­ты­ни - Boobus Americanus, что, в пе­ре­во­де, зву­чит, как Аме­ри­кан­ский Де­бил.
Чарльз Френ­сис Адамс, со­цио­лог вто­рой по­ло­ви­ны 19-го ве­ка, об­щав­ший­ся с де­ло­вой эли­той, - "Эта пуб­ли­ка на­столь­ко скуч­на, что я пред­по­чел бы во­об­ще не стал­ки­вать­ся с ни­ми. Я не хо­тел бы встре­чать­ся ни с од­ним из этих лю­дей, ни в этой жиз­ни, ни в за­гроб­ной. Ни один из них не ас­со­ции­ру­ет­ся с умом, юмо­ром или куль­ту­рой."
За 150 лет ничего не изменилось. Как пи­сал жур­нал "Psychology Today" в 1995 го­ду, - "Они не бу­дут чи­тать Дос­то­ев­ско­го, ес­ли на де­ле пред­по­чи­та­ют де­ше­вый де­тек­тив. Они не пой­дут в те­атр смот­реть пье­су Шек­спи­ра, пред­по­чи­тая Шек­спи­ру стрип­тиз. Они не пой­дут в му­зей смот­реть ра­бо­ты ста­рых мас­те­ров, ско­рее пред­поч­тут фильм о ган­г­сте­рах, гам­бур­гер, обе­ду в изы­скан­ном фран­цуз­ском рес­то­ра­не, и джин­сы, оде­ж­де от мод­но­го ди­зай­не­ра. Они го­во­рят толь­ко о биз­не­се, на ра­бо­те или во вре­мя голь­фа, и боль­ше ни о чем дру­гом. Они не уме­ют пра­виль­но пи­сать, не вла­де­ют ис­кус­ст­вом крас­но­ре­чия - для это­го они мо­гут на­нять про­фес­сио­на­лов. Они очень мно­го зна­ют о биз­не­се, но, как лич­но­сти они ни­чем не от­ли­ча­ют­ся от про­сто­го че­ло­ве­ка с ули­цы, они та­кие же, как и все, толь­ко бо­га­че. Они не ари­сто­кра­ты, чье уме­ние вес­ти се­бя им не вы­учить за всю их жизнь. Они не уче­ные, чьи зна­ния мо­гут вы­звать у них толь­ко го­лов­ную боль. Они та­кие же, как и мы с ва­ми, но, в от­ли­чии от нас, со­рят день­га­ми на­пра­во и на­ле­во."
Дос­та­точ­но взгля­нуть на ли­ца се­го­дняш­них ли­де­ров аме­ри­кан­ской эко­но­ми­ки - Бил­ла Гейт­са, До­нал­да Трам­па. Что по­ра­жа­ет в их ли­цах - ор­ди­нар­ность. Так мо­гут вы­гля­деть про­дав­цы ма­шин, офи­ци­ан­ты, об­слу­га на га­зо­за­пра­воч­ной стан­ции. Од­на­ко, в об­ще­ст­вен­ном мне­нии, бо­га­тые это наи­бо­лее та­лант­ли­вые и энер­гич­ные пред­ста­ви­те­ли об­ще­ст­ва, чья изо­бре­та­тель­ность, ин­тел­лек­ту­аль­ные спо­соб­но­сти и об­щая куль­ту­ра зна­чи­тель­но вы­ше сред­них.
Экс­по­нент­ное раз­ви­тие эко­но­ми­ки ро­ж­да­ет ин­тен­сив­ный про­цесс пе­ре­хо­да вла­сти и бо­гат­ст­ва из од­них рук в дру­гие, те, кто вче­ра был в са­мом ни­зу со­ци­аль­ной пи­ра­ми­ды, на­зав­тра ока­зы­ва­ет­ся на­вер­ху, но, так и не ста­но­вит­ся эли­той в тра­ди­ци­он­ном по­ни­ма­нии это­го сло­ва. И это не за­ви­сит от по­ли­ти­че­ской сис­те­мы, будь то ка­пи­та­лизм, со­циа­лизм или ком­му­низм. Раз­ни­ца лишь в ин­тен­сив­но­сти и ши­ро­те са­мо­го про­цес­са.
Джеймс Кар­не­ги, не ис­пы­ты­вал ни­ка­ко­го ува­же­ния к эли­те сво­его вре­ме­ни, к которой сам принадлежал, но, тем не менее, счи­тал, что бо­гат­ст­во и власть долж­ны на­хо­дить­ся в ру­ках не­мно­гих, и бла­го­да­ря кон­цен­тра­ции бо­гат­ст­ва, и вне вся­кой за­ви­си­мо­сти от лич­ных ка­честв этих ли­де­ров, по его мне­нию, со­вер­шен­но без­дар­ных, кро­ме од­но­го ка­че­ст­ва, вы­де­ляю­ще­го их сре­ди дру­гих, - не­пре­одо­ли­мой жа­ж­ды бо­гат­ст­ва и вла­сти, про­ис­хо­дит дви­же­ние, ди­на­ми­ка эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия. По­де­лить все бо­гат­ст­ва по­ров­ну, и то­гда оно бу­дет рас­тра­че­но, уй­дет в пе­сок, ни­че­го не соз­дав.
В ус­ло­ви­ях слож­ной мно­го­сту­пен­ча­той струк­ту­ры ин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва кон­цен­тра­ция эко­но­ми­че­ской вла­сти ста­но­вит­ся аб­со­лют­ной не­об­хо­ди­мо­стью. Ин­ди­ви­ду­аль­ное пред­при­ни­ма­тель­ст­во в вы­со­ко тех­но­ло­гич­ных сфе­рах про­из­вод­ст­ва мо­жет при­вес­ти к хао­су. Только эко­но­ми­че­ская власть, скон­цен­три­ро­ван­ная в ру­ках не­мно­го­чис­лен­ной груп­пы выс­шей но­менк­ла­ту­ры, по­зво­ля­ет вес­ти пла­но­вое хо­зяй­ст­во, осу­ще­ст­в­лять не только пол­ный кон­троль экономики, но всей жиз­ни общества. А кон­троль мо­жет быть эф­фек­тив­ным лишь при вы­со­кой кон­цен­тра­ции средств про­из­вод­ст­ва и контроля над конкурентной борьбой.
В США, к началу 21-го века, кон­цен­тра­ция бо­гатств и, следовательно, власти, пре­взош­ла все су­ще­ст­во­вав­шее ра­нее - 400 че­ло­век и 82 се­мьи име­ют еже­год­ный до­ход 2.5 трил­лио­на. Стои­мость все­го еже­год­но­го Со­во­куп­но­го На­цио­наль­но­го Про­дук­та, до­хо­да всей на­ции, со­став­ля­ет око­ло 14 трил­лио­нов.
В на­ча­ле 20-го ве­ка, хо­зяе­ва круп­ных кор­по­ра­ций на­зы­ва­ли се­бя "ка­пи­та­на­ми ин­ду­ст­рии", счи­тая, что ес­ли они сто­ят у ру­ля ко­раб­ля-об­ще­ст­ва, то толь­ко они и зна­ют порт при­бы­тия. В 1929 го­ду крах эко­но­ми­ки по­ка­зал, что ко­рабль шел сам по се­бе, у ру­ля ни­кто не сто­ял. Се­го­дняш­няя эли­та биз­не­са так­же счи­та­ет се­бя ру­ле­вы­ми эко­но­ми­ки, прав­да, сни­ма­ет с се­бя от­вет­ст­вен­ность тем, что объ­яв­ля­ет се­бя ху­дож­ни­ка­ми, твор­ца­ми но­во­го бо­гат­ст­ва, их ис­кус­ст­во - это ис­кус­ст­во де­лать день­ги, и ко­рабль, так­же, как и в 1929-ом, идет сам по се­бе.
Ка­ко­вы же кри­те­рии оцен­ки в этом ро­де ис­кусств? Про­фес­сио­наль­ные ка­че­ст­ва ме­нед­же­ра в ор­га­ни­за­ции ра­бо­ты кор­по­ра­ций, спо­соб­ность вы­иг­ры­вать в кон­ку­рент­ной борь­бе? Су­дя по со­об­ще­ни­ям деловой прес­сы, да­же ес­ли кор­по­ра­ция, бла­го­да­ря бездарности ру­ко­во­ди­те­ля, ока­за­лась на гра­ни бан­крот­ст­ва, его оп­ла­та все рав­но по­вы­ша­ет­ся. По­че­му?
Раз­мер оп­ла­ты ме­нед­же­ров не свя­­­­­­за­н ни с их ус­пе­хом в борь­бе с кон­ку­рен­та­ми, ни с про­дук­тив­но­стью и эф­фек­тив­но­стью их тру­да, как у ря­до­вых ра­бот­ни­ков. Это под­твер­жде­ние их по­бе­ды в борь­бе за власть, влия­ние внут­ри са­мой кор­по­ра­ции и уме­ния поль­зо­вать­ся свя­зя­ми внут­ри го­су­дар­ст­вен­но­го ап­па­ра­та. Имен­но за этот сорт дея­тель­но­сти ме­нед­жер по­лу­ча­ет оп­ла­ту в 400-500 раз боль­ше оп­ла­ты сред­не­го ра­бот­ни­ка, ко­то­рый про­из­во­дит ре­аль­ный про­дукт.
Эти­ми же ка­че­ст­ва­ми об­ла­да­ли наи­бо­лее ус­пеш­ные пред­ста­ви­те­ли со­вет­ской но­менк­ла­ту­ры и об­ла­да­ют глав­ные фи­гу­ры со­вре­мен­ной по­ли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской но­менк­ла­ту­ры рос­сий­ской. Уме­ние вес­ти слож­ную ин­три­гу, пе­ре­хо­дить из од­ной груп­пы, те­ряю­щей власть, к дру­гой бо­лее пер­спек­тив­ной, уме­ние шан­та­жи­ро­вать парт­не­ров, со­би­рая на них ком­про­мат. Это те фун­да­мен­таль­ные ка­че­ст­ва лю­дей у вла­сти, о ко­то­рых впря­мую, без ли­це­ме­рия про­па­ган­ди­стов и аги­та­то­ров и хан­же­ст­ва средств мас­со­вой ин­фор­ма­ции, го­во­рил Ма­киа­вел­ли.
Кар­не­ги, Форд, Рок­фел­лер вла­де­ли свои­ми кам­­­­­­п­­а­­н­иями и са­ми ру­ко­во­ди­ли ими. Они не толь­ко соз­да­ли ин­ду­ст­рию стра­ны, они ак­тив­но уча­ст­во­ва­ли в фор­ми­ро­ва­нии всей об­ще­ст­вен­ной ин­фра­струк­ту­ры. Но, на­чи­ная со вто­рой по­ло­ви­ны 20-го ве­ка в США, вла­дель­цы кам­па­ний и кор­по­ра­ций пе­ре­да­ли руль управ­ле­ния про­фес­сио­на­лам-ме­нед­же­рам. В Со­вет­ском Сою­зе, при раз­ва­ле сис­те­мы, про­изо­шел об­рат­ный про­цесс. Ме­нед­же­ры - сек­ре­та­ри об­ко­мов, ди­рек­то­ра круп­ных пред­при­ятий, вер­хуш­ка КГБ, ис­поль­зо­ва­ли по­ли­ти­че­скую власть для за­хва­та всех ви­дов при­быль­ных ин­ду­ст­рий и пре­вра­ти­лись из ис­пол­ни­те­лей за­дач об­ще­го­су­дар­ст­вен­ной эко­но­ми­ки в ее вла­дель­цев.
Ме­нед­жер яв­ля­ет­ся ис­пол­ни­те­лем за­дач ко­то­рые пе­ред ним ста­вит кор­по­ра­ция и не­сет от­вет­ст­вен­ность толь­ко пе­ред ней. В то­же вре­мя его ло­яль­ность от­но­си­тель­на, она су­ще­ст­ву­ет толь­ко в слу­чае ко­гда его соб­ст­вен­ные, лич­ные ин­те­ре­сы сов­па­да­ют с ин­те­ре­са­ми кор­по­ра­ции. Ес­ли же крах кор­по­ра­ции при­но­сит боль­шие ди­ви­ден­ды, не­же­ли эко­но­ми­че­ские дос­ти­же­ния кам­па­нии, он де­ла­ет став­ку на ее бан­крот­ст­во. Бла­го­сос­тоя­ние кор­по­ра­ции или об­ще­ст­ва в це­лом не яв­ля­ет­ся его це­лью.
Пред­по­ла­га­ет­ся, что доходы ме­нед­же­ров круп­ных кор­по­ра­ций, исчисляемые десятками и сотнями миллионов, оправданы тем, что их вклад в раз­ви­тие эко­но­ми­ки в сот­ни раз пре­вы­ша­ет вклад сред­не­го ра­бот­ни­ка. Ме­нед­жер корпорации мо­жет при­нять од­но един­ст­вен­ное ре­ше­ние, ко­то­рое мо­жет при­вес­ти к мил­ли­ард­ным до­хо­дам, но при этом ни­че­го не бу­дет соз­да­но, мил­ли­ард­ные до­хо­ды часто ре­зуль­та­т спе­ку­ля­ций и слож­ных мно­го­сту­пен­ча­тых сде­лок. Но са­ма по­зи­ция вла­сти, сум­мы сде­лок в сот­ни мил­лио­нов или де­сят­ки мил­ли­ар­дов, де­ла­ет ка­ж­дое их ре­ше­ние судьбоносным со­бы­ти­ем.
Считается, что в условиях экономической демократии направление экономической и политической жизни определяется средним классом. Но это лишь один из многих мифов американского популизма. Классик американской социологии, Джон Стю­арт Миллс на­зы­вал сред­ний класс люм­пен-бур­жуа­зи­ей, - "Сред­ний класс сде­лал Аме­ри­ку тем, что она есть и, в то же вре­мя, он не име­ет ни кон­тро­ля над об­ще­ст­вом, ни кон­тро­ля над сво­ей соб­ст­вен­ной жиз­нью. Кон­троль осу­ще­ст­в­ля­ют дру­гие. Его тол­ка­ют мощ­ные си­лы, ко­то­рым он ни­че­го не мо­жет про­ти­во­пос­та­вить, так как смыс­ла про­ис­хо­дя­ще­го он не по­ни­ма­ет. Сред­ний класс не ге­рой аме­ри­кан­ской жиз­ни. Он его жерт­ва."
Ис­тин­ным ге­ро­ем жиз­ни яв­ля­ют­ся кор­по­ра­ции, они и есть те са­мые мощ­ные си­лы, и их мощь, во мно­гом, свя­за­на с тем, что они ано­ним­ны. В сложной бюрократической структуре кор­по­ра­ции все, сни­зу до­вер­ху, яв­ля­ют­ся ис­пол­ни­те­ля­ми, ни­кто не не­сет пер­со­наль­ной от­вет­ст­вен­но­сти за про­ис­хо­дя­щее - все ис­пол­ня­ют чей-то при­каз, и это не при­ка­зы кон­крет­ных лю­дей, это при­каз всей корпоративной сис­те­мы.
Во вре­мя Нюрн­берг­ско­го про­цес­са, про­стые ис­пол­ни­те­ли, сол­да­ты, бю­ро­кра­ты низ­ше­го и сред­не­го зве­на, не про­хо­ди­ли пе­ред су­дом - “они ис­пол­ня­ли при­каз”.
Но и ру­ко­во­ди­те­ли Третье­го Рей­ха объ­яс­ня­ли пе­ред Нюрн­берг­ским три­бу­на­лом, что это не они при­ни­ма­ли ре­ше­ния - все они ис­пол­ня­ли при­каз. И это не бы­ло ло­жью, они дей­ст­ви­тель­но вы­пол­ня­ли при­каз, и не столь­ко при­каз фю­ре­ра, сколь­ко при­каз сло­жив­шей­ся го­су­дар­ст­вен­ной и эко­но­ми­че­ской сис­те­мы.
Сегодня по­ли­ти­че­ские ли­де­ры и ли­де­ры эко­но­ми­ки так­же вы­пол­ня­ют при­каз, ко­то­рый не идет свер­ху, он определятся са­мой ор­га­ни­кой экономического процесса, тре­бую­щей по­вы­ше­ния про­из­во­ди­тель­но­сти тру­да, т.е. его ин­тен­си­фи­ка­ции, умень­ше­ния уров­ня зар­плат и рост до­хо­дов кор­по­ра­ций.
Сис­те­ма без­лич­на, в ней нет дру­гих ав­то­ри­те­тов кро­ме са­мой сис­те­мы. Сис­те­ма кон­тро­ли­ру­ет не толь­ко ис­пол­ни­те­лей, но и тех, кто ор­га­ни­зу­ет сам кон­троль.
По­сто­ян­ные су­деб­ные про­цес­сы над мо­шен­ни­ка­ми и ма­ни­пу­ля­то­ра­ми в эко­но­ми­ке, над кон­крет­ны­ми людь­ми, гла­ва­ми кор­по­ра­ций по­след­них 20 лет, внеш­не вы­гля­дят как под­твер­жде­ние существования лич­ной от­вет­ст­вен­но­сти кор­по­ра­тив­ной но­менк­ла­ту­ры, наказанных за на­ру­ше­ние все­об­ще при­ня­тых пра­вил иг­ры. Но тот факт, что фор­мы "об­ма­на и мо­шен­ни­че­ст­ва" во всех слу­ча­ях стан­дар­ти­зи­ро­ван­ы и од­но­об­раз­ны, го­во­рит о том, что они не яв­ля­ют­ся ин­но­ва­ция­ми, а оп­ре­де­ля­ют­ся са­мой сис­те­мой, яв­ля­ют­ся ее ин­те­граль­ной ча­стью.
Карл Маркс в 19 ве­ке го­во­рил об от­чу­ж­де­нии ра­бот­ни­ка от про­дук­тов его тру­да. Но не толь­ко ра­бот­ник, но и сам, так на­зы­вае­мый, вла­де­лец, от­чу­ж­ден от то­го чем он вла­де­ет. Маркс от­ме­чал по­яв­ле­ние при ка­пи­та­лиз­ме но­вой фор­мы соб­ст­вен­но­сти, об­ще­ст­вен­ной соб­ст­вен­но­сти, ко­то­рая ни­ко­му не при­над­ле­жит. В мас­со­вом про­из­вод­ст­ве фи­зи­че­ское об­ла­да­ние про­дук­том тру­да ста­но­вит­ся не­воз­мож­ным, хо­тя на пер­вых эта­пах сво­его раз­ви­тия эко­но­ми­ка про­дук­ты тру­да как буд­то при­над­ле­жат от­дель­ным лю­дям, но­ва­то­рам, от­кры­ва­те­лям но­вых пу­тей, хо­зяе­вам но­во­го бо­гат­ст­ва. Но с рос­том про­из­вод­ст­ва и по­треб­ле­ния, в его ог­ром­ном ко­ли­че­ст­вен­ном мас­шта­бе из­ме­ня­ет­ся ка­че­ст­во вла­де­ния.
Де­мо­кра­ти­за­ция эко­но­ми­ки соз­да­ет дру­гой тип вла­де­ния бо­гат­ст­вом, дру­гой тип эко­но­ми­че­ской вла­сти, рас­про­стра­няю­щей­ся по го­ри­зон­та­ли. Кор­по­ра­ции не при­над­ле­жат ка­ким-то от­дель­ным ли­цам, власть, влия­ние на при­ня­тие ре­ше­ний рас­пре­де­ля­ет­ся ме­ж­ду ме­нед­же­ра­ми, со­ве­том ди­рек­то­ров, ак­цио­не­ра­ми и, в оп­ре­де­лен­ной сте­пе­ни, по­тре­би­те­ля­ми. Власть в этих ус­ло­ви­ях ста­но­вит­ся ано­ним­ной. Можно было бы сказать, что идея власти народа в данной системе реализована на практике. Но в са­мом ши­ро­ком смыс­ле ре­ше­ния при­ни­ма­ют­ся ни от­дель­ны­ми людь­ми, ни массами, а са­мой сис­те­мой, жи­ву­щей по сво­им за­ко­нам, ко­то­рые она дик­ту­ет об­ще­ст­ву. Все пре­вра­ща­ют­ся в ра­бот­ни­ков, об­слу­жи­ваю­щих ну­ж­ды рос­та ано­ним­ной ма­ши­ны эко­но­ми­ки. Власть не при­над­ле­жит ни на­ро­ду, ни тем кто счи­та­ет­ся по­ли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской эли­той. Са­ми тер­ми­ны - эли­та, на­род, власть ут­ра­чи­ва­ют свое бы­лое со­дер­жа­ние.
Как пи­сал про­ви­дец Ол­дос Хакс­ли в 1923 го­ду, о перспективах развития общества в условиях экономической демократии, - "По­сте­пен­но на­род пре­вра­тить­ся в ста­до, в ста­до ра­бо­таю­щих и по­треб­ляю­щих жи­вот­ных. В их сре­де бу­дут вос­пи­та­ны пас­ту­хи, ко­то­рые бу­дут по­ни­мать ре­аль­ность не боль­ше, чем са­мо ста­до и, та­ким об­ра­зом, веч­ный дви­га­тель не­зыб­ле­мо­го об­ще­ст­ва бу­дет соз­дан."