Литература и журналистика

Это первое что я написал. Мне нужна здоровая критика, рассказ очень сложно читается, возможно много лишнего, возможно это полный бред и не стоит мучаться. Надеюсь благодаря вашим советам довести его до ума. Извините за возможные ошибки в тексте, нет русской клавиатуры и пишу через транслитератор. Спасибо.



Позади него висела петля, а впереди распростерлась дикая земля.
Он направил испуганного коня к развилке двух дорог и подбросил монету, чтобы выбрать свой путь. Монета упала слева, и он повернул чалого.
Спустя несколько дней он достиг маленькой железнодорожной станции, состоявшей из свежеокрашенной синей будки, от которой тянулись телеграфные провода, пары улочек, устланных толстым слоем жёлтой пыли и типичного салуна, какие можно встретить в любом захолустном городке этой части страны.
Он спешился, засунул ружьё в чехол, притороченный к седлу, привязал коня к столбику у салуна и невольно оглянулся назад. Там, за железнодорожным полотном, штормила седым ковылём степь, за которой, в свою очередь, простирался Тянь-Шаньский хребет. Ближе к вечеру, когда тяжелые облака садятся на горные пики и всполохи молний играют в ущельях, с определенного расстояния можно постараться представить себе несуществующий город. В такие моменты начинают звучать холмы. Звуки эти не мелодичны, но весьма величественны. Погода словно хотела внести настроение в драму, которая здесь разыграется. Его разодранное тело кровоточило, пот жег раны на шее, оставленные веревкой, от рубашки болтались лишь выгоревшие лоскуты. Выбросив из головы тяжёлые мысли, он развернулся, свинцовой поступью преодолел ступени перед терассой салуна и распахнул коричневую с облупившейся краской, дверь.
Удушливый запах ударил в ноздри, и непривычная полутьма заставила на секунду остановиться у порога. На него пристально уставилась пара десятков глаз. Алдар прошёл в угол зала и подсел за столик к старику с лицом, выточенным солнцем, ветром да тяжелыми испытаниями, и глазами, как куски голубого льда, наигрывающему на банджо какой-то степной мотив.
- Ассалам алейкум, аксакал. - поздоровался он.
- Малейкум ассалам, странник, - Не прерывая игры, ответил старик. - Кого-то ищешь?
Алдар повернулся к бармену, сутулому лысеющему европейцу лет сорока, с влажным взглядом, круглыми очками на носу и в чистом, сером фартуке.
- Кумыс, двойной, мне и моему другу. - Затем, ещё раз медленно оглядев зал, повернул голову к старику. - Никого конкретно. Может, есть новости? Что-то, что могло бы заинтересовать путника вроде меня?
- Вроде тебя? - Старик на секунду перестал играть, затем взял ниже и заиграл похоронный марш. - Умирает много… таких, вроде тебя, молодых джигитов с горячей кровью. Есть новости. В Чу грабит поезда банда Жуяк-бая, за его голову назначена награда - десять тысяч тенге, но нет ганфайтера способного победить Жуяк-бая. И есть у него дочь, Айсулу, за сердце которой положили головы десятки таких как ты. Вот и все новости.
Айсулу. Это имя было ему знакомо, и в то же время он слышал его впервые. Он был совершенно один. Ему ничего не светило впереди, да он и не имел какой-то конкретной цели, к которой мог бы стремиться, и позади не осталось ничего, что он хотел бы сохранить в памяти. Он держал путь на Запад — к новым землям, просто потому, что хотел видеть эти новые земли. Дерзкий, необузданный и безжалостный, он всегда был готов вмиг схватить ружье и выстрелить. Но при звуке этого имени... Айсулу. Алдару хотелось мира и покоя, он решил ехать в Чу.
- Что должен знать странник, решивший претендовать на благосклонность отца прекрасной Айсулу?
Старик улыбнулся беззубым ртом, провёл пальцем по струнам и отставил банджо в сторону.
- Жуяк-бай живёт не грабежами поездов, как это может показаться, у него огромные плантации конопли неподалёку от города. Останавливая пассажирские составы, он выкидывает какую-то часть багажа челноков, держащих путь из Китая в страну белых людей и забивает своими мешками. Шерифы куплены, люди в курсе. Ни кто не может помешать Жуяк-баю. Кроме того, он большой ценитель сканка, и если ты не умеешь курить, то никогда не получишь Айсулу.
- И как же мне его перекурить?
Старик огляделся по сторонам и заговорщически прищурился.
- Ты - Алдар Косе, я тебя узнал сразу, безбородый обманщик, защитник бедных и обездоленных. Я помогу тебе. Вот тебе волшебная утка, - Старик передал Алдару под столом измятую пластиковую бутылку, совсем не похожую на утку, с дырочкой на дне и фольгой вместо крышки. - Дай это Жуяк-баю. Любая трава, скуренная через это становится в сотни раз сильнее и даже Жуяк не сможет устоять.
Внезапно дверь с грохотом слетела с петель и подняла, упав, облако пыли. Бармен, нёсший кумыс к их столику, выронил кружки из рук, белая жидкость разлилась по полу и моментально впиталась разбросанной вокруг стружкой. Алдар едва успел спрятать подарок старика в сапог.
На пороге стоял высокий мужчина с усами и козлиной бородкой. Его черное пальто было распахнуто, а на плече висело ружьё с украшенным жемчужинами прикладом. Подлый человек, жестокий и дерзкий, от скуки ищущий неприятностей. Увидев его лицо, Алдар сразу догадался, что это за птица. За ним пришли.
Оглядев посетителей салуна, человек остановил взгляд на Алдаре.
— Боишься чего-то?
— Нет, — ответил Алдар, но в голосе чувствовалось нетерпение, поскольку он хорошо представлял, что за этим последует.
— Ты невежлив, а я люблю, чтобы ко мне относились с уважением. Тебе известно, кто я?
— Остынь, — спокойно попросил Алдар. — Через час меня уже здесь не будет.
— Ты знаешь, кто я? — настойчиво повторил он.
Усталость и раздражение взяли верх над рассудком Алдара.
— Чёртов болван, если ты так настаиваешь.
— Он назвал меня «чертов болван»! — завопил усатый и схватился за свое ружьё.
Но Алдар оказался быстрее. Не успел наглец снять ружье с ремня, как пуля из револьвера Алдара угодила ему в горло. На какое-то мгновение лицо поверженного сделалось безумным, он не мог поверить в то, что произошло. Ему приходилось убивать раньше, но он не ожидал, что умрет сам, и смотрел на Алдара отсутствующим взглядом. Потом силы покинули его, и задира опустился на колени, пытаясь что то сказать, но кровь душила его, и он упал лицом в опилки, сжимая их в кулаках.

***

Спустя неделю, Алдар сидел в огромном кабинете Жуяк-бая. По тому, как он обставлен, можно было понять, что Жуяк любит фильмы о Крёстном отце. Сам Жуяк-бай нисколько не был похож на мафиози. Рослый мужчина, на вид сорока лет, одет дорого, но без излишеств, на голове широкополая шляпа, скрывающая верхнюю часть лица, хорошо разглядеть можно было лишь порочную линию губ и еле заметные чёрные усики.
— За Айсулу значит? Условия вам известны, я так полагаю? - Без приветствия, голосом, содержащим восемьдесят процентов меди, спросил Жуяк.
— Какими бы они ни был,, думаю, не долго тебе осталось. - Ответил Алдар с еле заметной усмешкой на губах.
— Ты дерзок. Знаешь ли что предстоит курить? - Жуяк двумя пальцами взял со стола деревянную шкатулочку. - Малая часть этого способна убить половину моих парней.
— Я не твои парни, и чтоб не оставить тебе шансов, я собираюсь курить через утку, как делают у нас.
На подбородке Жуяк-бая образовалась еле заметная морщинка, но он быстро подавил раздражение и, подойдя к Алдару, выхватил бутылку.
— Давай сюда свою утку! - Сыпанув в фольгу рыжего вещества из шкатулки, Жуяк подставил бутылку ко рту отверстием, чиркнул зажигалкой и, потянув в себя, заполнил бутылку фиолетовым дымом.

***

Алдар ждал пока напьётся конь, он знал что Жуяк не умер и значит за ними уже погоня. Айсулу. Его Айсулу сидела рядом на камне и чистила револьвер. Она была прекрасна, их ждало счастье, высоты, при которых облака лишь начало пути…
Вдруг вскрик Айсулу заставил его обернуться. Метрах в десяти от него стоял Жуяк-бай с револьвером в руке.
Алдар медленно повернулся к нему.
— Я вижу, ты знаешь, как держать револьвер. - Тонкие губы Жуяк-бая чуть дрогнули в усмешке.
— Я даже знаю, как из него стрелять, Жуяк. И оба мы знаем, что ты покойник.
— Я слышал о ганфайтерах, которые в подобных ситуациях успевали выстрелить раньше. Но ты не успеешь, не надейся. Ты знаешь, что тешит меня больше всего, Алдар? Даже не то, что я убью тебя, я ведь знаю, что ты не боишься смерти, но Айсулу... Она тоже умрёт.
— Думаешь, я ждал от тебя другого? Хочу сказать тебе... слушай, ничего, если я закурю напоследок?
— Давай, ухмыльнулся Жуяк. — Только руки держи повыше, иначе не успеешь зажечь спичку. Знаешь, мне нравится так стоять, когда ты смотришь в ствол моего револьвера и знаешь, что тебе конец. Так что, кури.
Алдар вытащил из нагрудного кармана окурок сигары.
— Просто убить меня, когда я был спиной к тебе, было бы неинтересно? Я бы умер — и все. Мне никаких мучений, а тебе — никакого удовольствия. — Алдар зажег сигару и, держа горящую спичку в руке, усмехнулся Жуяк-баю: — Сладок вкус победы? Улыбайся, сколько влезет, я вижу тебя насквозь, даже...
Спичка догорела и обожгла ему пальцы. Алдар вскрикнул от неожиданности и швырнул спичку на землю. При этом его рука на долю секунды опустилась, и в следующее мгновение Жуяк-бай увидел вспышку выстрела. Пуля ударила ему в грудь. Он захрипел, но все же успел выстрелить, прежде чем мир померк в грохоте револьвера Алдара.
Алдар секунду смотрел на тело Жуяк-бая, потом подошел к своему коню и достал из седельной сумки несколько полосок чистой белой ткани. Весь бок у него был в крови и сильно саднил, хотя рана была несерьезная, просто глубокая царапина.
Айсулу сидела в той же позе, бледная и от того еще более прекрасная, с разобранным револьвером в руке.
— Алдар, — она обняла его и бессильно приникла к груди. — Я знала, что ты выживешь, но все равно боялась.
— Поехали домой, Айсулу, — Он помог ей подняться. - Будем готовиться к свадьбе.
— Что я слышу, Алдар! Ты что же, делаешь мне предложение?
— Нет, — он улыбнулся ей. — Я ставлю тебя в известность...