Любимые стихи

[Primavera]

Наталья Шумак

Он вернется из дальней страны, Королева.
Он подарит вам новое море и ряд островов.
Он в надменности дерзкой расскажет про ужасы плена,
Он не будет стыдиться следов от тяжелых оков.
На условности, плюнув, пусть губы кривят лицемеры,
Он поведает множество странных и жутких вещей.
Победитель: таких и ругают и хвалят безмерно.
Он вернется обратно? К кому? К королеве своей.
Деньги, слава, бесстыдство, влюбленности жажда,
Сила тела, отчаянье, счастье, преграды не в счет?
Все лишь вам. Это сбудется вскоре. Однажды
Он вернется обратно. И к вашим ногам упадет

[Lex31]

много хороших писателей и поэтов есть молодые мне нравятся современникиhttp://www.ctixi.by

[мария гр.]

Сказка.

Александр Сталин автор стихов, музыки и исполнитель
http://www.lit-studio.ru/component/resource/article/13852-skazka.html

Шагали в ночь неугомонные часы:
Тик-так…уснули Сашки, Машеньки и Мишки,
Вихры, косички и курносые носы,
Банты и платьица, рубашки и штанишки…
Младенец-месяц завалившись на бочок,
Смотрел, как солнышко, вздыхая, уплывало,
Играл на скрипочке задумчивый сверчок,
Садились нотки- мотыльки на одеяла…

Скрипя колёсами воздушный фаэтон
Катил по лунной неразборчивой дорожке,
Златоволосый и пушисто-сладкий сон
Сидел на форточке открытой, свесив ножки,
С лисою в прыгалки сражался колобок,
А серый волк не ел несчастную старушку,
И реставрировал Ивашка- дурачок
Ягульке- бабушке куринную избушку…

Бесстрашным рыцарям, ну прямо на беду,
Встречались добрые драконы и кащеи,
Играли в салочки, лапту и чехарду,
Смешные лешие, Алёнушки и феи!
Сопели милые, курносые носы,
Уткнувшись в тёплые, пуховые подушки,
Бесшумно шли неугомонные часы
И не считали их дотошные кукушки…

…когда ж убрал в потёртый рюкзачок
Сверчок смычок и старенькую скрипку,
Заря, подолом зацепившись за сучок,
Краснея, прятала смущённую улыбку…

[ТИАБАЛДУ]

Федор Тютчев.

Близнецы

Есть близнецы — для земнородных
Два божества — то Смерть и Сон,
Как брат с сестрою дивно сходных —
Она угрюмей, кротче он…

Но есть других два близнеца —
И в мире нет четы прекрасней,
И обаянья нет ужасней,
Ей предающего сердца…

Союз их кровный, не случайный,
И только в роковые дни
Своей неразрешимой тайной
Обворожают нас они.

И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений —
Самоубийство и Любовь!



Н.Некрасов

Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя...
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна —
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы —
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей...



Безумие.

Федор Тютчев.

Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод, —
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.

Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках.

То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к, растреснутой земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе.

И мнит, что слышит струй кипенье,
Что слышит ток подземных вод,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход!..



Константин Бальмонт.

Будут игры беспредельные,
В упоительности цельные,
Будут песни колыбельные,
Будем в шутку мы грустить,
Чтобы с новым упоением,
За обманчивым мгновением,
Снова ткать с протяжным пением
Переливчатую нить.

Нить мечтанья бесконечного,
Беспечального, беспечного,
И мгновенного и вечного,
Будет вся в живых огнях,
И, как призраки влюбленные,
Как-то сладко утомленные,
Мы увидим - измененные -
Наши лица - в наших снах.


В моем саду

В моем саду мерцают розы белые,
Мерцают розы белые и красные,
В моей душе дрожат мечты несмелые,
Стыдливые, но страстные.

Тебя я видел только раз, любимая,
Но только раз мечта с мечтой встречается,
В моей душе любовь непобедимая
Горит и не кончается.

Лицо твое я вижу побледневшее,
Волну волос, как пряди снов согласные,
В глазах твоих - признанье потемневшее,
И губы, губы красные.

С тобой познал я только раз, любимая,
То яркое, что счастьем называется, -
О тень моя, бесплотная, но зримая,
Любовь не забывается.

Моя любовь - пьяна, как гроздья спелые,
В моей душе - звучат призывы страстные,
В моем саду - сверкают розы белые
И ярко, ярко-красные.

[cyxoff]

Григорий Данской

Я купил себе ночь...



Я купил себе ночь, обычную зимнюю ночь -
с пустым тротуаром, морозом и хлопьями белыми.
Чем в орущем апреле мякину распутиц толочь -
я останусь с крещенскими в кровь целоваться метелями.
Я купил себе ночь недорого - за полцены,
за удачную рифму, за добрых два слова с полтиною.
И теперь, когда всюду дымящийся уголь весны,
я спасаюсь ночами крещенской серебряной гривною...
Ах апрель, мой апрель - лягушечья злая вода,
мне бы сбросить цыплячью кожу твою до зари,
когда ночью взойдет семипалая в небе звезда,
когда слепнут в снегу электрические фонари,
когда сердцу нужна не трезвонящая капель,
ведь оно, как Помпеи, засыпано черной золой
и летящая бабочка из января в апрель
проткнута сосульчатой адмиралтейской иглой…
Ах апрель, мой апрель - седьмая кисельная кровь.
Ах январь, мой январь - бревенчатое волшебство...
Юный Лель, говорят, что ты все еще веришь в любовь.
Юный Лель, а я вот не верю уже в рождество.
Говорят, говорят... Юный Лель, это только слова -
все слова, все не больше, чем слово, не больше, чем сон.
Юный Лель, посмотри, покатилась моя голова.
Это значит, в апреле я снова, как раньше, влюблен.
Я купил эту ночь для себя... Да нет - для нее.
Не пророк я, но мне иногда удаются пророчества.
Она - слабость моя, она - просто бессилье мое...
Но бессилье уйдет и останется лишь одиночество.

…Я купил себе ночь, обычную зимнюю ночь -
с пустым тротуаром, морозом и хлопьями белыми.
Чем в орущем апреле мякину распутиц толочь -
я останусь с крещенскими в кровь целоваться метелями.


Книги

Книги сами читают нас.
Вот представь, ты даже не знаешь,
что по берегу идешь сейчас -
будто волны листаешь.

На каком десятке утерян счет,
человек, как правило забывает.
А волна все идет, идет,
и книга не убывает.

Как на полках, стоят тома
невостребованные, но живые -
не по-зимнему кучевые
облака, берега, дома

с видом на реку, кукареку
и четвертым временем года,
вдруг под самое "не могу"
подкатившим...Они - природа,

разлучающая нас с тобой,
оставляемая на росстани,
но усиливающая прибой
в нашей памяти с расстояньем,

что проделывает авто
по ноябрьской дорожной каше...
Я закутываюсь в пальто,
городской предвкушая кашель.


Колыбельная для К.



Над городом ветер в четыре октавы,
а в комнате тишь и большая разлука.
И маятник движется слева направо.
Да так и уходит - без звона, без звука.
А следом уходят названья предметов,
и тени предметов, и сами предметы.
И в пыль обращается память, и память
о пыли ползет в заоконную заметь.

Мы все, кто остался - мы время встречаем
вечерним черешневым медленным чаем.
А ты, погруженный в глубокое детство,
балбес-переросток, в опасном соседстве -
как крайний - растешь с неуютной Вселенной.
Ты спишь, и неплотный мирок Мельпомены
сочится сквозь стены и фотообои.
И с ним возвращается маятник с боем
двенадцатикратным. Ты спишь. В это время -
а время пришло - разговоры в гостиной,
цветные цукаты. Ты спишь, а с пластинки
поют музыканты из города Бремен.
Ты спишь. Возвращаются вещи - откуда,
Бог знает. К тому же не те. А те - где вы?
Ты спишь. Ходит маятник вправо и влево,
и в такт ему бьется на кухне посуда.
Когда ты проснешься… На улице минус
один. Плюс зато тридцать восемь подмышкой.
Какой-нибудь очень талантливый вирус
работал всю ночь. И наутро мальчишка
простужен. Когда ты проснешься, устало
сотрешь с подоконника лужицу талой
воды, то, возможно, припомнишь всю небыль
о том Рождестве, которого не было…

[cyxoff]

Григорий Поженян

Мир забывает тех,
кому не повезло.
И если ты промазал на дуэли,
забыл свой кортик на чужой постели,
упал с коня
или сломал весло –
спасенья нет.
Тебя забудет мир.
Без вздоха,
сожаления
и плача.
Свою удачу опроверг кумир.
Таков закон.
Да здравствует удача!

***

Я такое дерево…

Ты хочешь, чтобы я был, как ель, зелёный,
Всегда зелёный – и зимой, и осенью.
Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива,
Чтобы я мог, не разгибаясь, гнуться.
Но я другое дерево.

Если рубанком содрать со ствола кожу,
Распилить его, высушить, а потом покрасить,
То может подняться мачта океанского корабля,
Могут родиться красная скрипка, копьё, рыжая или белая палуба.
А я не хочу чтобы с меня сдирали кожу.
Я не хочу чтобы меня красили, сушили, белили.
Нет, я этого не хочу.
Не потому что я лучше других деревьев.
Нет, я этого не говорю.
Просто, я другое дерево.

Говорят, если деревья долго лежат в земле,
То они превращаются в уголь, в каменный уголь,
Они долго горят не сгорая, и это даёт тепло.
А я хочу тянуться в небо.
Не потому что я лучше других деревьев, нет.
А просто, я другое дерево.
Я такое дерево.

***

Скоро ты будешь взрослым…

Скоро ты будешь взрослым, больше станешь и шире.
Звёзды бывают тоже маленькие и большие.
Те, что поближе – близкими, те, что подальше – дальними,
Если ты счастлив – счастливыми, если грустишь – печальными.
Звёзды бывают крупными, в южных широтах яркими,
Спелыми, словно яблоки, те, что сбивают палками.
А иногда и тусклыми точечками одинокими –
Они зовутся грустными или попросту зимними.
Восходят они далёкими, то ранними, то поздними.
Те, что одни – одинокими, те, что вместе – созвездиями.
Звёзды не умирают, вечно качают ветра их.
Если нет звёзд на небе, значит, ищи их в травах.
Если травы пожухнут, в море они зажгутся...
Звёзды не умирают, звёзды ещё зажгутся.
Звёзды не умирают, звёзды ещё вернутся.
Этим все люди живы, этим живи и ты.
Звёзды не умирают, звёзды – это надежды.
Весенние или зимние, туманные или ясные
Небесные звёзды – синие.
Все звёзды земные – красные.

***

Я принял решение

Этим утром я принял решение...
Принял решение.

Следы – это был человек и нету,
Следы – это только то, что осталось,
Следы, неразмытые морем,
Вдоль моря – следы,
Словно петли вдоль окон до жёлтой берёзы
И вновь вокруг дома,
Вдоль окон до желтой берёзы –
К крыльцу моему.

Этим утром я принял решение,
Принял решение…

Следы
От сапог, от ботинок, от туфель,
Босые следы,
Уходящие в лес или в дюны по морозной примятой траве,
По первому снегу
Следы – это был человек и нету.
Следы – это только то, что осталось,
Но всё остаётся с тобою навеки,
Но всё с тобою навеки уходит,
А тебе уже ничего не страшно.

Если утром, а не днём или ночью...
Если утром, а не днём или ночью
Один на один с собою,
Один на один с собою
Ты принял решение.
Принял решение.

Этим утром я принял решение...

***

Дельфины

Попрощаюсь и в седло с порога!
В детстве я любил скакать в Марокко,
Чтобы огорчёнными руками
Всех отрыть, засыпанных песками.
И жалел печальных бедуинов
Ничего не знавших про дельфинов.
А дельфины - это те же дети:
Плачут, если их заманут в сети.
Не кричат, не рвут капрон, а плачут -
Словно эти слёзы что-то значат.
А ещё я думал об оленях,
У отца усевшись на коленях, -
Как они бредут, забыв про отдых,
Мыть рога от крови в тёплых водах.
Как сорока любит олениху,
Как сорока бьёт ворону лихо,
Если та над оленёнком кружит!
Пусть охотники с оленем дружат,
Так просил я.
Пусть его не тронут.
И добавил:
Пусть слоны не тонут.


Вот так улетают птицы

Вот так улетают птицы
На дальние отмели юга:
Лишь только почувствуют холод,
Лишь только приснится им вьюга,
Лишь только к белой берёсте
Чуть-чуть прикоснётся осень,
Они покидают гнёзда,
Они улетают в просинь.
Они прокричат тревогу
и небо с землёй простится.
Они изберут дорогу
Известную только птицам.
Так было, так есть, так будет.
Так было, так есть, так будет.
Вот так улетают птицы,
Вот так расстаются люди.


Мне хотелось бы

Очень мало мне нужно для счастья.
Мне хотелось бы,
Чтобы светлые рощи
Этих поздних берёз осенних,
Чтобы мама жила подольше.
Мне хотелось бы,
Чтобы рядом
Шла со мною моя любимая,
А морщины её ложились
На моё лицо, как дороги.
Мне хотелось бы,
Чтобы сын мой
Из-под дедовских век нависших
На костры смотрел и на солнце
Не мигающими глазами.
Мне хотелось бы,
Чтоб руки друга
Не тянулись бы вверх от страха,
Не тянулись бы вниз от лести,
А хрустели бы от пожатья.
А ещё мне для счастья нужно
Чтоб сороку олень не предал,
Чтоб моря никогда не мелели,
Чтоб земля никогда не остыла.
А здоровье - оно не вечно,
А удачи - они попозже.


Сосны

Сосны весной затекают смолкой,
Смолы, как реки текут по сосновым стволам на землю,
Ветры катят смолу по земле к морю,
Море нянчит смолу, превращая её в янтарь.
А когда уходит море,
Когда оно отступает,
Когда у моря бывают отливы
И оно изменяет соснам,
Море считает, что можно за всё расплатиться
Своим янтарём.
Но соснам янтарь не нужен,
Янтарь - это просто бывшие смолы,
Обыкновенные смолы, -
Они у сосен в крови.
Сосны бежали к морю.
Они бежали к нему от других деревьев
По тропкам, по тропинкам, по скалам.
Сосны бежали к морю,
Они бежали к нему от других деревьев:
Соснам янтарь не нужен,
Соснам нужно только море.
А море от сосен ушло.

[Юки]

Эдгар По

"Молчание".
Есть свойства – существа без воплощенья,
С двойною жизнью: видимый их лик -
В той сущности двоякой, чей родник -
Свет в веществе, предмет и отраженье.
Двойное есть Молчанье в наших днях,
Душа и тело – берега и море.
Одно живет в заброшенных местах,
Вчера травой поросших; в ясном взоре,
Глубоком, как прозрачная вода,
Оно хранит печаль воспоминанья,
Среди рыданий найденное знанье;
Его названье: «Больше Никогда».
Не бойся воплощенного Молчанья,
Ни для кого не скрыто в нем вреда.
Но если ты с его столкнешься тенью
(Эльф безымянный, что живет всегда
Там, где людского не было следа),
Тогда молись, ты обречен мученью!
(1895)

[m1h3y]

Шарль Пьер Бодлер
"Альбатрос"

Когда в морском пути тоска грызет матросов,
Они, досужий час желая скоротать,
Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов,
Которые суда так любят провожать.

И вот, когда царя любимого лазури
На палубе кладут, он снежных два крыла,
Умевших так легко парить навстречу бури,
Застенчиво влачит, как два больших весла

Быстрейший из гонцов, как грузно он ступает!
Краса воздушных стран, как стал он вдруг смешон!
Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает,
Тот веселит толпу, хромая, как и он.

Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья
Летаешь в облаках, средь молний и громов,
Но исполинские тебе мешают крылья
Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.

[romaness]

Владимир Соловьев, Панмонголизм

Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины божией полно.

Когда в растленной Византии
Остыл божественный алтарь
И отреклися от Мессии
Иерей и князь, народ и царь,–

Тогда он поднял от Востока
Народ безвестный и чужой,
И под орудьем тяжким рока
Во прах склонился Рим второй.

Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И всё твердят льстецы России:
Ты – третий Рим, ты – третий Рим.

Пусть так! Орудий божьей кары
Запас еще не истощен.
Готовит новые удары
Рой пробудившихся племен.

От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьмы своих полков.

Как саранча, неисчислимы
И ненасытны, как она,
Нездешней силою хранимы,
Идут на север племена.

О Русь! забудь былую славу:
Орел двухглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.

Смирится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть...
И Третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть.

1 октября 1894

[Ниса]

Елена Кшанти

УХОДЯЩИЙ КОРАБЛЬ.



Уходящий корабль

До жестокости скуп.

Тем, кто так и не смог

Накопить на билеты

Он оставил шутя

Лишь спасательный круг,

Что скользя по воде,

Уплывал вслед за ветром.



Только дождь, как ребёнок

Всё ныл в темноте

И пустынный причал

Целовался с волною

Но корабль ушёл,

как уходят лишь те,

Для кого эпизод

Называется ролью...



Телепатия палуб

Застыла в мерцании звёзд

Мы кругом опоздали,

Нас больше ничто не излечит

Наша жизнь - лишь тропа

Средь шипов опадающих роз

Вдоль которой идут

Фонари чередой в бесконечность.



Уходящий корабль,

Ни искусный пловец, ни судьба

Твой уход не отменит

Не затянет на узел канаты

Твою сущность испив,

Мы уходим, не выпив до дна

Штормовые дожди

В неуёмном сердечном стаккато.

[Витуся]

Не зачепи мене у безголоссі душ,
Моя німа розпатлана надія,
Тебе я поглядом торкнути не посмію,
І вголос також більше не звернусь.

Не оброни ні слова в тіні дня,
Ні погляду, ні подиху, ні руху,
Від тебе я тікаю, що є духу,
Спіткаючись і йдучи навмання.

Навіщо ти дана скажи надіє?
Ти ніби поряд і тебе нема,
Зхмеліла трохи від життя вина,
Моя далека не здійсненна мрія.

Навіщо ти дана скажи надіє? Журнал Дніпро!http://dnipro-ukr.com.ua/

[Витуся]

http://dnipro-ukr.com.ua/

[Jr. Painkiller]

это, пожалуй, самое любимое из последних прочитанных.

Светлана Кекова

Как ты знаешь, милый, всегда я живу на грани
немоты и звука, суровой зимы и лета,
мне куда как трудно разобраться в словесной ткани
нашей общей жизни; нащупывать швы сюжета,

узелки завязывать, штуковать небольшие дырки,
к наступленью ночи выращивать сны в пробирке.

Ты меня послушай: страданья — как струны арфы.
Их легко и бережно трогают наши руки.
От дрожанья струн замерзают в озерах карпы
и едва-едва шевелят плавниками щуки.

Чем суровей время — тем мы с тобой свободней —
хлеб с вином вкушаем и помним про день субботний.

Как ты знаешь, милый, нельзя нам добиться силой,
чтоб зима для тополя сшила пальто на вате,
чтобы этот тополь спасен был порою стылой,
словно юный инок, взыскующий благодати.

Обниму тебя, чтоб заплакать и сном забыться.
В ледяных озерах на части луна дробится.

А сегодня Волгу назвал ты Евксинским Понтом
и еще сказал: не нуждается грех в огласке...
Не хочу я знать, что таится за горизонтом,
но хочу я верить, что мы доживем до Пасхи.

У порога нашего Янус стоит двуликий
с золотым ключом. Приближается Пост Великий.

Расставайся, жизнь, со своим драгоценным телом,
избегай объятий, готовься к страданьям крестным,
оставайся, жизнь, в дорогом одеянье белом,
чтобы встать из гроба сияющим днем воскресным.

И с тобою рядом мы в гроб живоносный ляжем,
где на ложе каменном пламя любви дрожало,
и, обняв друг друга, мы смерти навеки скажем:
отвечай нам, смерть, —
где победа твоя и жало?

[Orange Apple]

сразу несколько выложу
----------------------------------------
Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам,
Покину хижину мою,
Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.

Весной и солнцем на лугу
Обвита желтая дорога,
И та, чье имя берегу,
Меня прогонит от порога.

И вновь вернуся в отчий дом,
Чужою радостью утешусь,
В зеленый вечер под окном
На рукаве своем повешусь.

Седые вербы у плетня
Нежнее головы наклонят.
И необмытого меня
Под лай собачий похоронят.

А месяц будет плыть и плыть,
Роняя весла по озерам...
И Русь все так же будет жить,
Плясать и плакать у забора.

<1916>
Сергей Есенин

-----------------------------------------
Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, коль слово "честь" забыто,
И коль в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста -
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
И не терплю, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

Владимир Высоцкий

-------------------------------------------

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя, одна твоя вина
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.

Иосиф Бродский
1961

[Jr. Painkiller]

вот прелестный стих для поднятия настроения)

Даниил Хармс

БУЛЬДОГ И ТАКСИК

Над косточкой сидит бульдог,
Привязанный к столбу.
Подходит таксик маленький,
С морщинками на лбу.
"Послушайте, бульдог, бульдог!-
Сказал незваный гость.-
Позвольте мне, бульдог, бульдог,
Докушать эту кость".

Рычит бульдог на таксика:
"Не дам вам ничего!"
Бежит бульдог за таксиком,
А таксик от него.

Бегут они вокруг столба.
Как лев, бульдог рычит.
И цепь стучит вокруг столба,
Вокруг столба стучит.

Теперь бульдогу косточку
Не взять уже никак.
А таксик, взявши косточку,
Сказал бульдогу так:
"Пора мне на свидание,
Уж восемь без пяти.
Как поздно! До свидания!
Сидите на цепи!"