Литература и журналистика

[stalkerweb]

Лето подходило к своему величественному закату и уступало место слезливой осени. Так всегда, теплая пора не заканчивается с наступлением первого числа нового месяца – кажется, что лето еще дает совсем немного насладиться своим присутствием, заставляет цепляться за него в бессмысленных попытках удержать неосязаемое, умолять «не уходи, останься». Но уходя, оставляет какой-то свой след в душе. Оно конечно же не хочет, но понимает, что приносит себя в жертву ради чего-то нового, что придет скоро. Очень скоро.
Сюда я довольно часто прихожу – это место, где все мои мысли словно приходят в порядок, накатывается некое чувство отрешенности, которое отталкивает все проблемы, навалившиеся за последнее время – здесь, под дыхание города, я отдыхаю душой. И пускай многие скажут, что у города нет дыхания, что стою я просто на балконе последнего этажа многоэтажки и, пускай даже так, с него открывается красивый вид, ничего мистического в этом месте нет. Неправда, отвечу я. Этим местом владеет магия. Не та магия, которую описывают гадалки в своих трудах «Приворот для одиноких женщин», не магия компьютерных игр – волшебство духовное, интуитивно понятное каждому, кто хотя бы немного считает себя романтиком в эпоху техногеники и бюрократии, волшебство, которое иногда творит настоящие чудеса.
Я поворачиваю голову и решительно думаю, что сошел с ума. С другой стороны балкона стоит… стою я! Он (то есть я) задумчиво смотрит вниз. Интересно, что я увидел там, внизу? Что вообще для меня значит высота? Я вспоминаю детство. Когда отец брал меня на руки – его рост, а значит и высота, на которую он поднимал меня – казалась мне бездной. И я очень боялся, что вот-вот отец меня уронит – и я буду лететь вечность в никуда. Конечно, все познается в сравнении и многие важные для меня вещи тогда, бессмысленны сегодня. Сейчас высота для меня значит совсем другое. Я не боюсь своих детских страхов – они ушли вместе с моим детством. Пришли другие, как мне сейчас кажется, более осознанные страхи – ужас перед материальной необеспеченностью меня и моей семьи, различными страшными заболеваний и возможностью жизненной нереализованности. Но страх перед высотой роста отца тогда, в детстве, казался мне не менее важной проблемой. И вот в чем вопрос. А мои сегодняшние страхи будут казаться мне когда-нибудь абсурдными? Ну чтоб вот я пришел домой и подумал «елки-палки, а когда-то я боялся таких парадоксальных вещей…» Настанет ли такой момент? И что вообще есть реальный страх, страх перед объективным, перед тем, чего действительно СТОИТ бояться?
Я (я ли?) подымаю голову и смотрю на себя. Оценивающе. Что я сделал за последние годы, какую пользу принес самому себе и людям вокруг – это действительно я – узнаю этот оценивающий взгляд. Взгляд скептика. Подхожу к себе – ложу руку на плечо.
- Ну что, братишка, приехали. У тебя раздвоение личности. Говорил же тебе – до добра тебя твой образ жизни не доведет.
- А кто сказал что я – это ты?
- Ну, смотря что ты понимаешь под понимаем «Я» и «ТЫ». Когда ты видишь человека, который стоит рядом с тобой, является точной копией тебя самого по внешности, одет точно также как и ты, то волей-неволей придешь к конклюзиву – перед тобой стоишь ты сам. Разве нет?
- То есть ты хочешь сказать, что внешность определяет человека? Ты не меняешься. Я – не ты. Я есть твое инь, то осознание, которое пробивается через хитросплетение твоих чувств, то подсознательно правильное, что ты часто не пропускаешь через липкую паутину слепых желаний, не подкрепленных реальными мотивациями. Я есть рациональное в иррациональной личности.
Вот в этот момент я объективно понимаю, что точно страдаю от психического расстройства, пора обращаться к психиатру. Я пытаюсь выйти в дверь, ведущую в пролет между этажами. Рациональное-во-мне отталкивает меня обратно.
- Мы еще не закончили.
- Закончили что? Сейчас ты скажешь, что Наполеон?
Он словно пропускает мои слова мимо ушей.
- На самом деле, в жизнь каждого человека приходит момент, когда ему необходимо сделать определенный выбор. Выбор становится перед каждым свой. И в зависимости от этого, чаще всего, от одного-единственного ПРАВИЛЬНОГО решения зависит вся будущая жизнь. Я люблю тебя, поскольку я есть твое дополнение, и поэтому сейчас, когда перед тобой предстал подобный выбор, я решу за тебя. Мне просто нужно твое согласие.
- Согласие на что?
Какие-то отдельные кусочки мозаики начали собирать в один большой психологический паззл. Стало страшно.
- Ты же понимаешь. Личность не может содержать в себе в одинаковой мере рациональное и оппозитное ему. И пусть утверждают, что люди совмещают в себе антонимические понятия, ты-то знаешь, что это не так. Неудачники – да. А люди, которые хотят добиться чего-то в этой жизни – сознательно или нет, давят в себе определенные качества и черты характера, уступая более сильным. Выживает сильнейший. Этот закон является не только законом природы, но и внутреннего мира человека. Ты осознаешь, что я сильнее тебя, поэтому выбора у тебя нет. Я решил, а мое решение является и твоим одновременно. Ты любишь себя? Ответь, ты любишь себя?
- Да, конечно я люблю себя. Но ведь если лишиться части самого себя – будешь всю жизнь страдать от недостатка чего-то, а понять чего именно – так и не сможешь до конца дней, отведенных тебе. Разве это то, к чему ты, мы стремимся?
- Мы гасим наши чувства в материальном. Материальное строится на рациональном. Имея материальное, мы имеем достаточные возможности, чтобы не задумываться над иррациональной частью самих себя. Конечно, некоторые ломаются и не выдерживают, начиная искать как раз то, чего им не хватает. Но это те, кто сделал неверный выбор. Им нельзя было давить в себе оппозитивное. Твой же случай абсолютно ясен – ты не нужен самому себе, ты не нужен мне, ты не нужен им.
Он снова посмотрел вниз. И теперь я понял что Не-я высматривал там, внизу. Люди. Люди, которые никогда не задумываются над подобными вещами, масса, которая любит блеять, как овца на пастбище и ждет, когда же ей начнут управлять, чтобы можно было продемонстрировать как хорошо она умеет блеять. Только это абсолютно бессмысленно и абсолютно им самим не нужно. Пастухам нет дела до того, как блеют овцы. А они это делают по своей природе.
Большинство людей внизу - те самые неудачники, которые вовремя не сделали выбор. Хочу ли я себе подобной судьбы? Хочу ли я блеять в пустоту, обманывая самого себя? Определенно нет. И снова этот вопрос.

Страх. Что для меня значит страх?
- Ну что, ты решил? Времени не так много, к сожалению, это вектор, идущий в одном направлении – выбор не вечен, он может ускользнуть от нас, нужно ловить момент.
- Скажи. А ты когда-нибудь боялся?
- Что есть страх для рационала? Как только я появился, я начал все оценивать. И, оценивая отсутствие мыслительных процессов как таковых, я пришел к выводу, что мне бы стало все равно, как только они прекратились бы. Точнее, мне бы было никак. Так что нет, я не боялся никогда и ничего. Я осторожничал, да, оценивал – тоже. Но не боялся.
Сжимаю кулак.
- Я сделал свой выбор.
- Да? Интересно, и в чем же он заключается?
- Я готов. Хочу сделать только одно – подарить тебе кое-что на память о части самого себя.
- Сентиментальный дурак. Впрочем, без проблем.
- Давай пожмем друг-другу руки. На прощание.
Я протягиваю ему свою ладонь. Надеюсь, он не догадывается. Он тянется в ответ. Я хватаю его руку и сжимаю как можно сильнее. Сильное жжение, он кричит. Я вкладываю в это рукопожатие всю свою духовную силу. Он пытается высвободиться, я отпускаю его руку. На тыльной стороне его ладони небольшой ожог в форме монеты. Так будет правильнее. Я подхожу к ограде.
- Дурак! Зачем ты это сделал? Что ты вообще натворил?
Я улыбаюсь.
- Ну хоть кто-то должен же тебя контролировать. Пускай это будет частичка меня, малая, которая не будет мешать нам… тебе, но будет помогать делать правильные решения. Прощай.
Нужно двигаться вперед и жертвовать. Жертвовать тем, что на первый взгляд самое дорогое. Но на самом деле, реально, оно оказывается лишь балластом, который нужно сбросить. Я есть балласт. Я комок смелости. Я перепрыгиваю через ограду балкона.
Что вообще для меня значит высота? Я вспоминаю детство. Когда отец брал меня на руки – его рост, а значит и высота, на которую он поднимал меня – казалась мне бездной. И я очень боялся, что вот-вот отец меня уронит – и я буду лететь вечность в никуда. В никуда. Или вперед?
Лето подходило к своему величественному закату и уступало место слезливой осени. Так всегда, теплая пора не заканчивается с наступлением первого числа нового месяца – кажется, что лето еще дает совсем немного насладиться своим присутствием, заставляет цепляться за него в бессмысленных попытках удержать неосязаемое, умолять «не уходи, останься». Но уходя, оставляет какой-то свой след в душе. Оно конечно же не хочет, но понимает, что приносит себя в жертву ради чего-то нового, что придет скоро. Очень скоро.
Я стоял сам. И, пускай мне казалось, что кто-то вот только что стоял тут, рядом, кто-то очень родной и близкий, сейчас его не было рядом. Да и думаю, что не было вообще. Но мне не было грустно - во мне что-то поменялось, в долю секунды поменялось навсегда. Изменение – движение.
Почему-то болела рука – на ней откуда-то появился ожог – откуда – так и не понял. «Стигмат», - усмехнулся я про себя и вышел на лестничную клетку – пора к чему-то стремиться, а то глядишь – и вся жизнь пройдет на балконе советского многоэтажного дома.

[mars]

Где интрига? Где стиль? Где недосказанность?
Почему так много литературных штампов?
Где оригинальное начало? Зачем избитый сюжет?
Почему так неряшливо написано?
Откуда столько несуразностей?

Знаете, разбор вашего произведения займет не меньший объем,
нежели оно само. Однако альтруизм нынче не в моде.

Между тем интернет полон статей о том, что такое рассказ и
как их нужно писать.

Почитайте теорию и начинайте снова.
Удачи!

[vORON]

Абсолютно солидарен с господином

mars

с добавлением того, что выше представлено, грубо говоря, "самокопание", которое не всегда стоит представлять за произведение...

[Meliorator]

Проголосовал "за".

[Meliorator]

Так вот.

[Вирико]

Очень тяжело читается текст. Сюжета в упор не вижу. Зачем это растекание мыслию по древу?

Я не возражаю против литературных штампов. Для меня главное, чтобы рассказ был интересным. Это важно, особенно, если сам ты автор неизвестный. Уже потом, когда сделаешь себе имя, можно романы писать и самокопанием заниматься. Недосказанность должна быть в любом талантливом произведении. Художественный рассказ - это вам не газетная статья. И совет автору - не закручивайте предложения и пишите покороче. Не бойтесь избитых сюжетов. Все в нашей жизни повторяется. Меняются только эпохи и герои

[Meliorator]

самокопанием заниматься.

Лучше рефлексией.