Сказка о царе парасейском
В стране Парасее были мутные времена. В столичном дворце собрались все знатные бояре-опричники. Поводом для встречи послужило здоровье парасейского царя Бухлиса. Он был родом из Сибареи. Как и все выходцы оттуда, царь придерживался диеты – ведро водки и таз пельменей. Однако он старел, и пельмени уже не лезли. Приходилось обходиться водкой. Отчего уже не мог ходить сам и нуждался в поддержке. До недавнего времени его сопровождал верный пёс по кличке Коржик. Но однажды спьяну, царь его пнул, пёс обиделся и бросил хозяина. Царь остался совсем один. И тогда к нему пришел начальник тайного приказа. О чем они говорили – неизвестно, но сразу после их беседы и состоялось собрание бояр.
Речь держал начальник тайного приказа. Настоящего имени его никто не знал, потому обращались к нему по прозвищу – Никто.
- Короче, бояре-опричники, царь наш совсем плох стал, пора ему на покой, - молвил Никто. – Я с ним поговорил, он всё понял. Потому мы собрались здесь, чтобы выбрать нового царя!
Воцарилось молчание, которое нарушил князь Гуськин. Он до начала мутных времен работал кассиром и опере. Он был деловым боярином и потому, с приходом к власти третьей династии, разбогател и стал владельцем самого большого в стране Зеркала. Это Зеркало видели холопы по всей Парасее, а показывало оно то, что угодно было его владельцу и его друзьям. Потому старый царь дружил с Гуськиным и давал ему денег взаймы денег, по принципу «потом сочтемся».
- И кем же мы его заменим? – Гуськин никого не боялся, даже начальника тайного приказа.
- Есть один человек, - ответил Никто. – Работник нашего приказа.
- Палач? – возмутился Гуськин.
- Нет, он посыльный. Родом из Лунинбурга, а работал в Хренмании.
- Но он даже не боярин! – не унимался Гуськин.
- Надеюсь, он хоть не дурак? – спросил боярин Березкин. Он был одним из самых богатых опричников, владельцем ковров-самолетов и второго по размеру Зеркала. А разбогател он на торговле местными беспородными лошадками.
- Ни умен, ни туп. Его так и зовут – Нитуп, - ответил Никто. – А вот, кстати, и он!
В залу вошла плюгавая фигурка в сером балахоне, с надвинутом на лицо капюшоном. Увидев его, Гуськин прыснул в кулак. Березкин тоже не удержался от саркастической усмешки. Оба они не заметили, как из-под капюшона в их сторону злобно сверкнули маленькие глазки – Нитуп никогда не забывал обид.
- С виду он неказистый какой-то, не чета старику! – высказал мысль первый министр Грязнохарев. – За таким народ не пойдет.
- А мы ему пинка дадим, народу этому, он и побежит как миленький! – парировал Никто. – А для начала сделаем Нитупа первым министром.
- А я?! Меня худа же? – от волнения Грязнохарев заговорил с хохломским акцентом. Родом он был из Хохломы - страны, где жители едят только свиней, и сами на них очень похожи
- А тебя послом в твою родную Хохлому. Плюс пару волостей тебе подарим.
- Где же вы их возьмете, ведь все волости уже поделили?
- Отберем у тех, кто не с нами! – процитировал Никто основателя предыдущей, второй династии.
- Всё равно, царем Нитупа сделать будет трудно! – продолжал сомневаться Гуськин.
- Для этого затеем маленькую победоносную войну с басурманами! Наши агенты уже поработали в Басурмании. Теперь басурманы сами нападут на пограничный острог, - объяснил Никто. – Нам останется только «защищаться».
- Это уже было и этого мало! – подал голос директор единственного в стране свечного завода Чуб Айс. Прозвище Айс (по-английски «лёд») он получил за хладнокровие и полную бездушность. Бывший холоп, в мутные времена был поставлен распределять казенные земли между опричниками старого царя Бухлиса. Раздавал целые волости за два гроша, а себе клал в карман золото, чем несказанно обогатился. А теперь каждый день поднимал цены на свечки и факелы, отчего народ его «любил» больше всех.
- Ну, можно спалить пару деревень, вместе с холопами, а свалить всё на басурман, - успокоил Чуб Айса Никто.
- А заодно и слободу на окраине нашей столицы Квасквы! – подал голос Нитуп.
- Молодец! – похвалил его Никто. – Народ вознегодует, испугается, начнет искать защитника. Вот тут ты и вылезешь на белом мерине, с арбалетом Кукушникова в руке! И возглавишь поход на басурман.
При этих словах начальника, Нитуп страшно побледнел. Трусоват он был малость. Но смелость ему заменяло обилие хитрости и подлости.
- Не бойся, на войну тебя никто не пошлет, - утешил его Никто. – Просто появишься во всех зеркалах страны и ляпнешь что-нибудь смачное, например…
- Буду мочить басурман в нужниках! – взвизгнул Нитуп.
- Народ в тебя влюбится с первого взгляда! – довольно зарычал Никто.
- А мы-то что будем иметь со всей этой кутерьмы? – хором вопросили Гуськин, Березкин, и еще полдюжины опричников.
- Всё, что у вас есть! – нагло заявил Нитуп.
- Наших сторонников мы хорошо вознаградим, - погасил разгоравшиеся страсти Никто.
* * *
Здесь уместно вспомнить историю Парасеи. Долгие столетия страной правила первая династия. оборвалась она при царе Никудыхе втором. И вот почему. Никудыха второй затеял войну с восточным владыкой Медзином. Причина была банальна – личная обида. Мальчишкой Никудыха поехал в гости к Медзину. А тот был еще грудничком и потому несмышленым. Не понравился ему чем-то Никудыха, схватил он папин тесак, который у них называется катаной, да как хрястнул его по кумполу! Хорошо плашмя, а то бы насмерть. А так только шишка вскочила.
Никудыха вырос, обиду не забыл и пошел на Медзина войной. А Медзин тот жил на острове, со всех сторон окруженным Бешеным Океаном. Потому Никудыха купил соседний остров, построил там крепость, назвал её Порт-Пурпур и собрал там огромную эскадру боевых ладей. Но Медзин не зевал, собрал ещё большую эскадру и напал на Порт-Пурпур. Спалил все парасейские ладьи в гавани, а прорвавшиеся добил в море. После чего и сам Порт-Пурпур занял. Но Никудыха сдаваться не собирался. Собрал ещё большую эскадру и направил её в Бешеный Океан. Но корабли те были совсем плохонькие, старые, латаные-перелатаные. А те , что новые – недостроенные, течь давали.
И вторую эскадру утопил Медзин, а адмирала её возглавлявшего, привез в клетке в свой порт Нагу-Саку.
Никудыха проиграл войну, отдал Медзину Порт-Пурпур, полуостров Корейку и половину острова Сухой Линь, воды которого богаты рыбой. А рыбу Медзин очень любил.
А в это время, в стране под названием Сырцария, жил человек по фамилии Лунин. Он не был ни холопом, ни боярином. Отец его учил холопских детей грамоте, а мать была родом из Хренмании. В Хренмании все с рождения ходили строем, любили своего императора Хренгельма и пиво с сосисками и капустой. Однако, мать Лунина была не хренманкой, а изуверкой. Изуверы – потомки одного, очень древнего народа, который зовется совсем по-другому. А изуверами их называли в Хренмании и Парасее из-за одной древней легенды. По этой легенде, изуверский бог послал на землю своего сына, а изуверские попы его убили. С тех пор во многих землях верят в изуверского бога, его сына, а самих изуверов гоняют.
И имел этот Лунин зуб на Никудыху, за то, что отец Никудыхи убил брата Лунина. И поклялся Лунин отомстить. Когда узнал он о победе Медзина, то послал тому поздравительную телеграмму, а сам стал готовиться к захвату трона Никудыхи.
В Парасее в то время возник большой бунт из-за поражения от Медзина. Никудыха хотел отмазаться, свалил всё на изуверов. Но холопы, перебив и ограбив всех изуверов, принялись за бояр и самого царя. Царь послал против холопов своих дружинников, но те потребовали выплатить им жалованье за три месяца. Денег у царя не было (все потратил на боевые ладьи) и он попросил взаймы у франкского короля. А тот готовился к войне с Хренманией, что бы вернуть богатый железный рудник, который Хренгельм у него украл. Он дал денег взаймы Никудыхе, и обмен на обещание помочь ему в войне с Хренманией. Никудыха согласился, взял деньги, разгромил и перевешал холопов, а потом вступил в войну с Хренманией. Но второй подряд войны отсталая Парасея не выдержала. Холопы вновь взбунтовались и свергли царя Никудыху. А место его занял Лунин, ставший основателем второй династии. Правил он недолго, а его приемник обратил половину холопов в рабов и, с их помощью, построил много военных заводов, нужных для новой войны с Хренманией.
Хренмания, к тому времени, была на голову разбита франками и готовилась к реваншу. Власть в ней захватил холоп по имени Шницель Грубый, а по кличке то ли Титлер, то ли Титькин. Одним словом, сволочь. Его дед был из изуверов и постоянно бил глупого внука. Из-за чего Титлер-Титькин возненавидел всех изуверов. Придя к власти, он перебил всех изуверов в Хренмании и соседних странах, а их золото направил на военные нужды. Он мечтал захватить весь мир, чтобы уничтожить всех изуверов, а парасейцев обратить в рабство. Но кишка оказалась тонка. Парасея, в союзе с Янкопузией, раздавила Хренманию, а сам Титькин сгорел в публичном доме под названием Хренстаг, вместе со всеми проститутками.
После этого Парасея стала грозой всего мира, потому что у неё было очень много огненных горшков, каждый из которых, мог уничтожить целый город. Но большие затраты на горшки привели к обнищанию холопов и, во избежание бунта, последний царь второй династии, Горбун Меченый, отрекся от престола в пользу Бухлиса, который стал основателем третьей династии. Бухлис, вместо того чтобы решать проблемы Парасеи, закатывал пиры. А так как денег в стране не было, он брал их взаймы у Янкопузии – лежащей по другую сторону Бешеного Океана. В обмен он закапывал огненные горшки, которых янкопузцы очень боялись. Своим приближенным боярам-опричникам он раздал всю Парасею по частям. А часть янкопузских денег, что остались от пиров, закопал в горах Сырцарии. И еще отправил своего внука в Янкопузию, где тому вставили златой мозг, отделанный драгоценными каменьями. Ибо родился он совсем без мозга.
А народ тем временем нищал, холопы толпами подавались в разбойники, или шли в услужение к опричникам царя. Кроме того, Парасея затеяла войну с басурманами, которую проиграла. Назревал очередной бунт. Потому и решили в тайном приказе, что пора менять царя.
* * *
Всё произошло так, как задумывал Никто. Деревни и слободы запылали ярким пламенем, холопы испугались, Нитуп легко стал новым царём. И послушно исполнял волю тайного приказа. Вот только многие бояре-опричники просчитались – волости их Нитуп разграбил, Зеркала поотбирал, а самих бояр посадил. Кого в острог, а кого на кол. Гуськин с Березкиным бежали из Парасеи. Один в Изуверию, другой в Альбиносию. Но и туда засылал к ним Нитуп наемных убийц. Чудом уцелели. А пример с поджогами собственных деревень взял на вооружение очень глупый царь Янкопузии Буч второй. Он был полным кретином (да ещё родом из штата Пегас, где любят всё большое) и вместо деревень спалил две самые большие башни в городе Гнилое Яблоко. В башнях тех сидели купцы и менялы со всего света. Эта провокация дала ему возможность напасть на басурманскую страну Куряк, богатую хлебаловом.
А Нитупу приходили в голову всё новые «гениальные» идеи. Сначала он начал насаждать культ своей «личности». Повсюду появились его портреты, бюсты и даже статуи во весь рост. Холопы, привыкшие раболепствовать ещё со времен первой династии, охотно приняли новую забаву. И с радостью забивали камнями тех, кто не соглашался с Нитупом.
Дальше – больше. Нитуп перестал скрывать свою нетрадиционную политическую ориентацию – он преклонялся перед всем хренманским и боготворил Шницеля Грубого (того самого, который сгорел в публичном доме). По примеру своего кумира, он создал «Нитуп-югенд», состоящий из полных дегенератов – детей спившихся и сколовшихся холопов. Те носили железные сапоги и убивали, посередь бела дня «иноверцев». В народе их прозвали «яйцеголовыми», потому что вместо голов у них были яйца.
Наконец, он решил избавить страну от «лишних элементов» - стариков и детей, для чего запретил им выдавать милостыню из казны. Ибо полагал, что как только в стране вымрут все, кто не сможет кричать «хайль Нитуп», наступит всеобщее благоденствие. А холопам он внушал что они последнее быдло, и должны его благодарить за то что ещё не умерли с голода. Опричники, принявшие сторону Нитупа, продолжали жиреть. Они перестали нанимать, для обработки полей, местных батраков, а завозили миллионами рабов из соседней Хохломы и прочих царств, ещё более нищих, чем Парасея.
Но вся сила Нитупа держалась на заморских деньгах, которые он выручал от продажи хлебалова, цены на которое были очень высоки. И в один прекрасный дань (не для Нитупа) хлебалово страшно подешевело. Хлеб стал в цену золота и холопы, предпочтя смерть от опричных стрел смерти голодной, подняли страшный бунт. Убивали всех – и опричников, и дружинников, и слуг самого Нитупа. Еще немного и разорвали бы его на части. И решил он тогда устроить ещё одну войну. На это раз с Бучем, царем Янкопузии. А то и сам готовился к войне с Парасеей, ибо не хотел больше платить ей за хлебалово. И достали Нитуп и Буч свои огненные горшки и запустили их друг в друга. И спалили те горшки и Янкопузию, и Парасею, и многие другие страны. Но это уже совсем другая сказка.
Сказка ложь? Да в ней намёк!
Если не дурак, поймешь и так
