Литература и журналистика

Калейдоскоп. Оттенки.
Синий.
«Унесенные ветром» - фильм легендарного Виктора Флеминга по сей день поражает новаторскими идеями, размахом, великолепием формы и содержания. Скольких мужчин унесла ветром пленительная Скарлетт, зачаровывая, околдовывая, соблазняя?
Романтики погубят этот мир – видит Бог. Вот и сегодня очередной поклонник, попавший в сети ее голубах глаз, пришел на киносеанс с букетом роз.
Кинотеатр был старым, угасающим, как и сам провинциальный городок, о котором пойдет речь. Стоял он на окраине, весь в мятых, пожелтевших афишах давно забытых фильмов. Мерцали неоновым светом названия индийских мелодрам и американских боевиков прошлого столетия. Темный, мрачный коридор перед единственным залом был увешан отжившими свое время рекламными щитами, обитые красным войлоком кресла в зале надрывно скрипели при малейшем прикосновение, клубы многолетней пыли поднимались серыми облаками под ногами редких зрителей. Небольшие электрические лампы освещали тусклым светом здание, которое переживало свои не лучшие времена.
Заходили сюда крайне редко, иногда приходилось отменять целые сеансы из-за нехватки зрителей. Контролер, когда-то молодая и полная энергии девушка, пришедшая в этот кинотеатр подработать на лето, превратилась в неуклюжую, толстеющую бабу. Она ходила между рядов, поправляя потрепанную красную обивку на стульях и убирая обертки от конфет и жевательной резинки с пола.
Юной, голубоглазой красавицей она пришла сюда, на временную работу, как ей казалось, полная идей и великих замыслов. Шли 90-тые…время, когда открывались любые двери, использовались невероятные возможности и воплощались самые изощренные мечты. Время перемен….
Синий цвет тогда и подумать не могла, что временная подработка станет ее основным заработком спустя двадцать лет. « Женщина с разбитыми мечтами» - так называла себя Синий в мыслях. Ничего не получилось. Когда родился ребенок – институт пришлось бросить, ранний брак оказался неудачным, муж пил и в двадцать пять лет разбился на машине, родители уехали на Украину. Синий не могла сказать, что была недовольна своей семейной жизнью, просто представляла она все не так…. Новоиспеченной вдовой она стала вкладывать всю любовь и надежду в подрастающего сына, который, несмотря на все приложенные ей усилия, пошел по стопам отца. Безнадежно влюбившись в одну вертихвостку, он отправился в новогоднюю ночь к ней, сильно напившись, упал в сугроб, где и проспал до утра. Скоротечная пневмония сожгла его за две недели.
А Синий осталась совершенно одна, сорокалетняя неудачница, без мужа, семьи, дома и надежны на будущее. Все, что у нее осталось, это работа в забытом кинотеатре, куда она приходила каждый день утром и старалась оставаться здесь до глубокого вечера, боясь возвращаться в пустую квартиру, где ее ничего не ждало кроме пожелтевших фотографий из прошлого.
Вот сейчас, проходя между рядами, она ощущала какое-то томление маленькой девочки, которая скоро пойдет смотреть интересный фильм, а пока вся в предвкушение. Ее небесно - голубые глаза, вылинявшие под действием времени и тяжелого труда, опять в наивном ожидание чуда посмотрели на экран.
Она тихо вздохнула, опустила голову и пошла на свой пост, что стоял в ожидание тех редких зрителей, которые иногда все – таки заглядывали в провинциальный кинотеатр.
Это мужчина обратил на себя внимание сразу же, как вошел в здание первый раз по одной причине - в руках у него был букет красный роз…. Сам же он был такой чистенький, свежевыглаженная рубашка, костюм стального цвета, дорогой одеколон, короче пижон пижоном, которых Синий презирала в душе, но удивлял ее букет роз. Можно было подумать, что этот мужчина пришел на свидание, но он купил только один билет…. И вообще мужчина – это сильно было сказано, юнец, чьи щеки недавно покрыла щетина, да еще, видимо, и маменькин сынок, раз так аккуратненько одет. Парень взял билет на «Унесенных ветром», сел в первый ряд и с восхищением воззрился на экран, по мере развития сюжета то, бледнея, то краснея. После окончания сеанса он положил цветы на стул и ушел.
«Не пришла» с улыбкой подумала Синий, но душу защемили воспоминания о своей первой влюбленности. Когда она была? В пятнадцать, четырнадцать лет ...
На следующий день парень, к великому удивлению Синий, опять вошел в двери кинотеатра с очередным букетом роз, на этот раз белых.
- Один билет. – Сказал он. Синий с нарастающим любопытством отдала ему красную бумажку и исподтишка стала наблюдать за странным посетителем. Парень снова сел в первый ряд, неподвижно застыл в восторженной позе и просидел так весь фильм. После окончания Синий вошла в зал и увидела букет белых роз на кресле. Парень приносил эти цветы не своей девушке, точнее, конечно же девушке, но той, другой. Каждый следующий день парень приходил на «Унесенных ветром» с букетом роз всю неделю. В воскресенье Синий уже ждала неординарного посетителя в легкой тревоге. Вдруг это какой-то маньяк или вор, крадущий старые портьеры, извращенцев же много! Он появился точно перед сеансом, держа в руках на этот раз очередной букет. Синий в страхе подала ему билет, который он взял, вошел в зал и опять сел в первые ряды. Все повторилось. Он смотрел фильм с восторгом ребенка, затем положил букет на кресло и ушел. Синий стала размышлять, что этот парень ищет в старом кинотеатре с букетом цветов.
Любовь…. Странное слово для стареющей красотки, но только так объяснялось загадочное поведение молодого человека. Еще один пленник неповторимой Скарлетт.
Синий никак не могла понять, как можно любить несуществующего человека, которого нельзя увидеть, потрогать, поцеловать, наконец? Видимо, поэтому редкие знакомые считали ее излишне приземленной, даже примитивной, она обижалась на них, но старалась не показывать этого. Затем парень пропал куда-то на несколько недель и Синий огорченно вздохнула. Сколько лет она не видела ничего удивительно, чудесного, того, что могло затронуть тонкие ноты ее души, бередить уже, казалось, погасшую надежду? Но он появился снова с очередным букетом, когда пошел первый снег. Скарлетт не отпускала его, по бледному лицу парня Синий поняла, как глубоко вонзились коготки американской красотки в его душу.
Но мне до этого нет никакого дела, равнодушно пожала плечами Синий, хотя сердце защемило от боли недопонимания. Сегодня Синий не ушла в коридор, а села в задних рядах и молча стала наблюдать, как в зале погас свет, зазвучала музыка самого великого фильма ушедшего века, и парень с любовью воззрился на экран. Они были только двое в этой темноте. Синий заметила, что все с большим интересом смотрит картину, увлеченная ее незамысловатым сюжетом. Парень как всегда тихо сидел в первом ряду с широко открытыми глазами, в которых отражались первые цветные кадры в мире, и производил впечатление спящего в кресле пьяницы. Она видела его спину и часть лица, неподвижные глаза, томно смотрящие на экран, зеленый свитер. В конце сеанса он уже хотел положить цветы опять в кресло, но увидел Синий, что сидела в углу зала. Нахмурился, что-то обдумывая. Тряхнул головой, улыбнулся и подошел к женщине.
- Вот. Это вам.
Синий залилась краской стыда, но приняла букет черных роз – такой редкий цвет… В ее голубых глазах отразились те дни, которые она запрятала глубоко в памяти. Встречи под красной луной 90-ых, первое разочарование и слезы под рок-н-рольные напевы, первый поцелуй, первый глоток вина в раскрашенном свастикой подъезде, первый поцелуй….
Она пережила великую эпоху перелома, когда рушились незыблемые устои и великие идеалы, но она, точно Скарлетт, была счастлива. Несмотря ни на что она была счастлива и предложи ей прожить жизнь заново, она бы прожила ее точно так же, как и тогда. Она взяла букет.
- Спасибо.
Ее голос звенел от подступивших к глазам слез.
- Спасибо вам за все!

Зеленый.
Ее глаза были словно два глубоких колодца, в которые если упадешь – можешь уже никогда не выбраться, рыжие, с красным отливом, волосы обрамляли тонкий овал лица, смуглая кожа казалась бронзовой на солнечном свете. Все, кто ее когда – либо видел, могли на полном серьезе сказать, что она самая красивая женщина из всех, кого они знали.
Но счастья это мне не принесло, с грустью подумала Зеленый, разглядывая профиль мужчины в лучах восходящего солнца. Он был красив, она была не свободна, в чем и заключалась проблема.
- Перед вами стоит вопрос выбора, который сложно сделать в данной ситуации.- Голос из прошлого… Преподаватель истории древних цивилизаций в вузе смотрит на нее, и она понимает, точнее, уже знает, что он станет ее мужем… Всегда проблема выбора решалась не в ее пользу.
Муж был старше ее на шестнадцать лет, но такая разница в возрасте ничего не меняла. Провинциальной девчонке с маленькой грудью и ограниченными знаниями мира, заканчивающимися там, где начинается взрослая жизнь, подобное даже не снилось. Спустя десять лет она будет сказочно богата, любима и, в общем, счастлива. Но… живя во всей этой роскоши, она чувствовала, что теряет себя, ее личность постепенно стирается вместе с деньгами, что тратились на различные безделушки.
- Он догадывается. – Прошептала Зеленый ему, когда они встретились в очередной съемной «на сутки» квартире. Час любви, а затем пустота … Вечные домашние дела, рутина и бред …
- Он не может иметь детей, а я хочу!
Зеленый плакала, смеялась, топала ногами, молчала…. До боли банальная история вскоре превратится в трагедию. Она ждала, но ответа не последовала, и тогда девушка стала искать того, кто заменит ей роскошную жизнь и даст гораздо больше, чем стоят все деньги мира. И отыскала. Но парадокс, он тоже был не свободен и любил свою жену, но не так, а как верного друга и партнера по бизнесу. Они были как половинки целого, дополняя в запретной связи все то, чего не получали в браке.
Однажды Зеленый поняла, что не сможет расстаться с ним никогда, и ей хватило мгновения, чтобы понять, что и он испытывает те же чувства.
Солнце медленно вползало в комнату, освещая пыльную мебель, засохшие цветы в готической вазе, хрустальный стакан с недопитым пивом янтарного цвета, пыльную мебель и расстеленную кровать.
Он спал, а Зеленый наблюдала за его дыханием. Вдох – выдох, вдох – выдох. Легкие постепенно наполняются - освобождаются. Зеленый почувствовала болезненную дрожь по всему телу, глаза наполнились слезами отчаяния.
- Я так тебя люблю. – Прошептала она на ухо спящему и наконец-то приняла решение. Все. Пора. Молодая женщина опустила бледные ноги на ледяной пол, вошла на кухню, где ее уже ждал чайник с холодной водой, зажгла газ, поднесла горящую спичку к глазам….
Ее жизнь была счастливой, она получила все, о чем даже не могла мечтать деревенская девочка из очень бедной семьи, но взамен отдала гораздо больше, чем стоят все бриллианты мира. Зеленый еще раз затянулась недокуренный с прошлого вечера сигаретой и вспомнила свое детство – белоснежные ромашки, которые она собрала на поле, мать заботливо поставила в стеклянную вазу, глоток парного молока, теплая и мягкая шерсть огромной дворняжки, которая иногда спала возле нее, тихое дыхание отца, утреннее пение весенних птах, она вспомнила дрожь страха, когда вышла на перрон в незнакомом городе, холод метала обручального кольца, что соприкоснулось с кожей в день свадьбы, ласковый взгляд матери «никогда не вспоминай этот мир» сказала она Зеленый перед смертью, ее уставшие глаза….
Взрыв сотряс весь дом, стекла с треском вылетели из креплений, иступленный женский крик, вой пожарный сирены, крики сбежавшихся соседей и просто зевак, желающих поглазеть на пожар.
- А в доме кто-то есть?
- Вроде нет, в этой квартире никто не жил.
Струя холодной воды хлынула в огонь, но он еще долго полыхал желтым пятном, исполняя свою разоряющую песню.
Девочка лет пяти – шести подошла к окнам и зачарованно посмотрела на языки пламени, что колыхались на ветру под протяжное завывание пожарной сирены, под ее ботинком что-то хрустнуло. Ромашка. Белая ромашка. Она подняла цветок, понюхала, улыбнулась во весь рот, в котором не было нескольких молочных зубиков, и побежала к обеспокоенной матери, оглушительно крича.
- Мама, мама, посмотри, ромашка!

Коричневый.
- Ей снесло полголовы, бросилась под поезд, говорят, совсем плохая была, а теперь и того хуже. А мать над ней все трясется и трясется,…а трястись уже и не над кем, овощ – не человек. Все из - за мужика какого-то случилось, из - за него, окаянного….
Шептались бабульки за спиной седой женщины, которая везла в инвалидном кресле молодую девушку…. Ее темно – карие глаза бессмысленно смотрели в пустоту, зрачки были широко раскрыты, грязные волосы сосульками падали на плечи, голова безвольно моталась из стороны в сторону. Мать помогла девушке подняться на ноги и, уложа в кровать, перекрестилась перед многочисленными иконами, затем вышла из мрачной, пропахшей болезнями и безысходностью комнаты.
Девушка лежала прямо, точно манекен, на кровати и тупо смотрела в потолок. Все, о чем она мечтала не первый месяц, это чтобы смерть взяла ее в свои холодные объятия и она, наконец, стала свободной. Она молила Бога, но он отвечал равнодушным молчанием…. Конечно же, ведь на самом деле ни Бога, ни Дьявола никогда не существовало, и глубоко в душе она это понимала, но глупая надежда оставалась. Карий вспомнила бабулек на скамейке, вспомнила их слова, и обида горячей рекой пронзила душу. Она бросилась под поезд, говорят, из-за мужчины… Она не бросилась, ее столкнули…. Кто-то столкнул ее под выезжающую из туннеля электричку. Врачи смогли спасти ей жизнь, но двигательные функции были нарушены.
- Надеюсь, поможет время, но я бы на это не сильно рассчитывал. – Сказал мужчина в белом халате, с желтыми, мало знакомыми с зубной щеткой и пастой, зубами и грязном халате. Хирург.
- Бог поможет. – Ответила тогда мама, такая боголюбивая и глубоко нравственная женщина.
Прошло два года, но за это время Карий не произнесла ни одного членораздельного слова, ни разу без посторонней помощи не поднялась с кровати, ни разу не видела Его милости. Мать кормила ее с ложечки, меня грязные простыни, регулярно давала лекарства и молилась, молилась, молилась, … но чудо так и не произошло.
Карий вспомнила, как ехала в колледж, вспомнила парня, которого бросила накануне, он ей показывал фото своей семьи. Они сидели в темной комнате на закате и он вытаскивал фотографию за фотографией из семейного альбома и рассказывал их истории, получалось увлекательно. Он сидел так близко, что ее колено касалось его ноги, она чувствовала тепло его тела, шуршащее дыхание, вырывающиеся из легких, запах кожи и шампуня. Он развернулся к ней и осторожно дотронулся губами до ее рта, коснулся легко, точно пушинка, потом заглянул в глаза и сказал, что она пахнет земляникой. Вошла его сестра, и они отпрянули друг от друга, точно два испуганных зверька.
- Знаешь, я, кажется, влюбился…
Признался он и Карий тоже была уверенна, что влюблена…. Но это не имело значения, внутри ее груди что-то треснуло, болью растеклась по всему телу горячими потоками, она поднялась и молча ушла. Она всегда бежала от этого ощущения – боли в груди, к которому прибавилось неприятное ощущение внизу живота, напоминающее запах старушечьих панталон. Она была карьеристкой, она бежала от всех чувств, которые касались непосредственно ее, в холодную субстанцию науки. Карий была свободна и ценила свою свободу превыше всего, потому что без карьеры она оказалась бы в той темной комнате под названием «семья», которую ненавидела больше всего в жизни. Она бросила своего друга без оглядки – жестоко, резко и без оглядки. Убежала от чувств как последний трус и оказалась в темной комнате под названием « смерть».
Карий лежала в комнате, которую уже ненавидела и смотрела на догорающие свечи, которые мать поставила заблаговременно до ее прихода, чтобы умаслить своего ненасытного Бога. Иногда Карий думала, что кто-то ее наказал за излишний карьеризм, иногда считала, что ей просто не повезло, в любом случае прежней жизни у нее не осталось. Она лежала в этой опостылевшей комнате уже два года, но никто не вспомнил о ней, не навестил. Всем было глубоко плевать на нее и ее жизнь. Сейчас люди эгоистичны и равнодушны, их ничего не удивляет. А жаль.
Здоровье матери начало сдавать и Карий знала, что последним этапом этой трагикомедии будет смерть на больничной койке в окружении незнакомых, чуждых ей людей.
«Все сложилось не так, как я планировала» решила она и рассмеялась хриплыми звуками, только отдаленно напоминающими смех. Абсурдная мысль.
Господи, ну дай же мне умереть! Взмолилась она в отчаяние.
Парень, которого она любила, женился на девушке с соседней улице. На прошлой недели у них родился первенец. Карий закрыла глаза и попыталась представить его поцелуи еще раз…. Она была уверенна, что он тоже думает сейчас о ней. Неважно, где - дома, распивая чай с женой или копаясь в старом москвиче, работа на компьютере или купая малыша. Карий углубилась в мечты, балконная дверь внезапно распахнулась, в затхлый воздух квартиры ворвался зимний ветер. Он задул свечи, свалил несколько икон, разметал по комнате ее конспекты, сдул с книжных полок брошюры и фарфоровые статуэтки!
Но она этого уже не услышала. Карий ушла туда, где заканчиваются все пути, на поляну всех миров. Там он целовал ее страстными поцелуями, сжимал в объятиях. Они любили друг друга в его доме, она была его женой, он был ее мужем и, наконец, все стало прекрасным.
Утром женщина открыла двери в комнату дочери. Господи, как же она боялась туда заходить, всегда считала, что сам дьявол поселился в их доме после аварии. Ее лицо обдал леденящий холод, по комнате парили пожелтевшие конспекты, иконы валялись на полу, Карий спала.
Женщина закрыла дверь на балкон, посмотрела, как умиротворенно спит дочь, с легкой улыбкой на лице и еще раз перекрестилась. Внезапно на ее ладони упал старый конспект дочери, в котором была написана от руки одна единственная фраза «Я люблю вас всех!».
Только теперь женщина поняла, что ее дочь не спит, не было слышно ее тяжелого дыхания, не было странных пятен на лице от нестерпимой боли, не было стыда перед парализованной дочерью за то, что это она, а не кто-то другой, более «достойный», оказался в таком положении. Она ушла….
Со слезами в глазах мать подошла к кровати Карий, поправила непослушную челку, поцеловала в лоб и расплакалась с каким-то облегчением, ведь тот, другой мир примет девочку намного лучше, чем этот. Она в это верила. Ее рука судорожно сжимала клочок бумаги с такими простыми словами.
Я люблю вас всех!
Да, она действительно любила….

Серый.
- Если кто-то и выживет в этом мире, так это негодяи….
Вещал по телевизору именитый писатель, имя которого всегда забывалось. Серый собирала ружье.
- Это точно.- Согласилась она, выплюнула на ковер дымящуюся сигарету и улыбнулась. Офисная одежда аккуратно висела на стуле, такая чистенькая, надушенная, от которой тошнило. Серый была в неглиже, только сигарета в зубах и заряженное уже ружье «Бизон», которое принес муж с работы для защиты дома, в руках.
- Нужно бы зарядить. – Сказал он, теперь уже бывший муж, когда показал ей свою игрушку. Все мальчики любят воевать, пока девочки спят в своих любимых кроватках. Но зарядила Серый, хотя в настоящей реальности была против оружия.
- Я сошла с ума!
Весело крикнула она в туманное утро, положила в карман последнюю пулю «для себя», затем сняла с предохранителя и застыла неподвижно, пустым взглядом уставившись в никуда….
Сошла с ума очень легко, без всяких причин, предшествий и глубоких мотивов, и даже удивилась, что могла так быстро рехнуться.
Счастливое детство, отличница в школе, лучший в стране университет, брак с красивым мужчиной, престижная работа и все же … что-то было не так. Наслаивание. Один ее день был похож на другой, точно клоны, они множились, порождая странную безысходность, жизнь стала пресной, как изжеванная жвачка. Работа опостылела, муж не хотел детей и получил, в конце – концов, свое. Все мы получаем свое в итоге. Серый не могла объяснить, когда именно ЭТО началось… Хрустальный шар, в котором она жила всю свою бытность, треснул как яичная скорлупа и разлетелся в стороны, но она только такому повороту событий обрадовалась.
Вчера вечером она приготовила два бутерброда с ветчиной, но «переборщила» горчицы. Муж съел свой, но ничего не сказал, она надкусила свой и едва не задохнулась…. Лицо покраснело, серые глаза увеличились в размерах, воздух превратился в вязкую массу, она замахала руками, но муж лишь смеялся, смеялся, смеялся….
Серый проснулась рано утром, достала ружье, еще не понимая, что происходит. Когда ее пальцы коснулись холодного метала, все стало на место, она поняла, что ей нужно сделать. Темная сталь пленила, завораживала, она слышала щелчок в голове, и мир, которого никогда-то не было, исчез, испарился навсегда, она стала сама собой. Руки сжимали холодное железо, глаза устремились куда-то вдаль…. Она была одной из тысяч солдат, идущих на войну, одной из тысяч фанатов – психопатов, отправленных на верную смерть и готовых умереть во имя бездушных идеалов…
Серых миллионы по всему миру. Они живут, пьют, едят, совокупляются, умираю. Вы никогда не заметите их в толпе, она сливаются с ней, вы никогда не пожалеете их, ибо просто не запомните при встрече, но они всегда рядом, и имя им на всех языках звучит одинаково – толпа. Серые мы все – бездушные, бесполые, бессмысленные манекены. Каждый человек – это индивидуальность, но когда мы в толпе – это серый цвет безнадеги.
Серый зарядила ружье, вошла в спальню, выстрелила в спящего мужа, который даже не проснулся от шума. Тело дернулось и затихло. Перья из подушки закружили по комнате, точно первый декабрьский снег. Спокойно вошла в кухню, доела вчерашний бутерброд, даже не поморщившись, выкурила еще одну сигарету, оделась в комнате, где гремел телевизор, направила дуло ружья на голубой экран и выпустила еще одну пулю.
- Заткнись уже…
Конечно, соседи слышали выстрелы, но никто из этих кроликов не высунул мордочку из уютной норки, не вмешался даже из любопытства, все знали – жизнь в мегаполисе опасная.
Желтое пламя уже добралось до потолка, когда Серый покинула подъезд, в котором прожила всю сознательную жизнь и направилась к машине. Мужчина, что хотел войти в подъезд при ее появлении чертыхнулся и, карикатурно вытаращив глаза, и рванулся за угол дома.
- Беги, беги, кролик….
Не зло промурлыкала Серый и села в припаркованную к бордюру машину мужа.
И здесь кто-то бросил пластиковую бутылку в лобовое стекло автомобиля, кто-то из дома…. Этот бросок был рассчитанным. Серый сняла ружье с плеча, прицелилась, что-то белое на пятом этаже замелькало, раздался оглушительный выстрел, и мужчина в полосатой рубашке перевесился через перила балкона, на спине растеклось красное пятно. Серый с улыбкой хорошей ученицы, только что получившей очередную пятерку, завела машину, выехала на шоссе и ее охота началась. Она убьет столько, сколько удастся убить и это станет примером для остальных серых. Она проживет свой последний день весело и по – настоящему. Невероятная свобода ее опьяняла, она никогда не пожалела о своем решении, даже спустя пятнадцать часов, когда какой-то меткий снайпер наконец «снял» ее с крыши самого высокого небоскреба в городе. С него она положила немало кроликов за эти пятнадцать часов, этого было достаточно, чтобы... Умирая, она верила, что стала – таки примером для подражания и это ее сказочно обрадовало….

Хотелось бы услышать ваше мнение об работе.