Литература и журналистика

Рассказ задуман как первый в цикле "Позади глаз", так что после завершения всей серии "Сон" будет частично дополнен, вернее обзаведется завязкой к сюжетной линии идущей сквозь все рассказы.

«Сон»

- Они приходят сюда поспать?
- Нет. Они приходят, чтобы их разбудили. Сон превратился для них в реальность.

Эта нескончаемая ночь, темнота такая плотная, что ее можно пощупать. Темнота только чуть-чуть отступает перед пожарищем вездехода и сразу, в каких-нибудь пяти метрах, хищно смыкается черной маслянистой стеной. А в темноте, невидимые, клёкочут и шуршат ОНИ…
Обманчивый свет от трепещущего пламени и коротких вспышек в атмосфере отражается от вороненой стали автомата, лежащего на коленях. Оружие готово к бою, но стрелять не в кого…
Сейчас Я – это самое опасное существо в радиусе сотен километров, бомба, готовая взорваться огнем и свинцом, но стрелять не в кого…
ОНИ не нападают, пока ТЫ готов их встретить, но стоит закрыть глаза…
- Три-один-три, прием! База, ответьте, Майк!
- Три-один-ноль, прием…
- Майк, ответь!
- Слушаю тебя, Кон. Мы уже снаряжаем вездеходы, держись.
- Вездеходы?! Почему вездеходы?! Почему не вертушку?!
- В атмосфере пробои, вертушка не полетит, нельзя. Держись, только не спи! Конец связи!

Рация тухнет. Пробои в атмосфере. Короткие вспышки в небесах этой паршивой планеты, сопровождающие жизнь девять дней из десяти. Пробой может уйти в землю, молниеотвод или в вездеход, единственный вездеход в округе, из которого ВЫ, по счастливой случайности, вышли помочиться. И вот, у ВАС, счастливо стоящего в паре метров от машины, волосы по всему телу встают дыбом, а трехтонная гусеничная гора металла вспыхивает как спичка и начинает, сгорая, «умирать» во внезапной гробовой тишине. И вот ВЫ стоите в тишине, совершенно один на сотни километров вокруг, спущенные штаны волочатся по земле, а все надежды улетучиваются в небо с черными клубами дыма горящего пластика. Паршивая планета…
Тут были огромные залежи драгоценных металлов, алмазы, радиоактивные руды, в подземных озерах была чистейшая вода и пригодный для дыхания воздух. А еще тут были ОНИ…
ИХ никто не видел, не было ни следов, ни нор, их не нашли ни ученые, ни солдаты, но ОНИ были…
Клёкот и шелест множества ног не перестаёт преследовать даже за задраенными герметичными люками планетарной базы и стоит уснуть – ВАС больше нет. Нет крови, следов борьбы, человек просто исчезает. Единственная возможность выжить – не спать, или чтобы рядом был кто-то, кто не спит, сторожа сон товарищей. Но не спать нельзя…
Эта планета никогда не будет принадлежать нам…

Последний стимулятор взбадривает на пятнадцать минут, не больше, вся эта химия не может заменить здоровый сон. Последний здоровый сон в этой жизни…
Разряженный воздух планеты делает свое дело, убаюкивая сознание и залепляя глаза усталостью.
- Три-один-три, прием. Майк, ты меня слышишь?
- Три-один-ноль, прием! Слушаю тебя, Кон!
Треск помех прерывает связь, голоса еле-еле пробивают себе дорогу сквозь шипящую статику.
- Майк, вы скоро, как вы далеко?
- Конрад, не паникуй, мы уже близко. Попали в бурю, пришлось вытаскивать второй вездеход. Жди!
- Майк!!!
Вспышка прочерчивает небо и снова бьёт в крышу вездехода, металл раскаляется до бела, часть антенн исчезает с крыши, а внутри снова занимается небольшое пламя. Если стоять в чистом поле, когда в небе бушуют статические разряды, то молния бьет в одно место не единожды. Рация в руках умирает в клубке ослепительных искр, издав на прощание мученический хрип.
- Майк! Ответь!
Рация молчит, сквозь решетку динамика выбивается белый вонючий дымок, как будто душа покидает этот неуютный кусок пластика. Похоже рация уже на связь не выйдет никогда. Огонь, лижущий скелет транспортера, угасает…
Шелест и скрежет надвигаются липкой волной, от плотности темноты перехватывает дыхание, ОНИ настолько близко, насколько только могут быть. Автоматная очередь взрывает тишину, луч подствольного фонарика мечется по сторонам, рассекая темноту на лоскутное одеяло – никого…
Встать спиной к борту машины, так они не смогут подойти сзади, но тепло от потухшего пожарища начинает навевать сон – палка о двух концах…
Сколько прошло времени? На сколько хватит последнего стимулятора? Сколько времени назад он был принят? Где Майк? На сколько хватит фонарика? Нет, фонарик свежий, его хватит на долго, а вот хватит ли сил не уснуть? Надо ругаться, орать, выть, петь, шутить, рассказывать истории. Нет, только не истории, они нагоняют скуку и усыпляют. Не спать…
Яркий стробоскоп выстрелов снова освещает пространство вокруг. Шелест множества ног, а возможно крыльев или жвал, отодвигается, но не исчезает. Фонарик по-прежнему никого не выхватывает из кромешной тьмы вокруг. Клюёшь носом, фыркаешь, взбадриваешься. Хотя какое там – «взбадриваешься», от грохота выстрелов болят уши, а может, болят от звенящей тишины или от рычания…
Кто-то крадется вокруг транспортера! Выстрел наугад, фонарик, пусто, под машиной тоже никого, только копоть. Глаза лезут из орбит от напряжения, резь терзает их уже, кажется, целую вечность.
- Майкл, привет! Дружище, как же я рад тебя видеть!!! Ты привез стимуляторы и маску с кислородом?!
Голос звучит громко, но тут же глохнет в тишине. Да, разговаривать с воображаемым другом – это нечто. Похоже, безумие подкрадывается быстрее кошмаров. Выключаешь фонарик, в этой степи он только привлекает внимание, да и глаза от него режет еще сильнее. Надо моргнуть, хоть на долю секунды, смочить глаза, тогда будет не так тяжело…

Глаза успокаиваются, да и сон начинает потихоньку отступать, похоже, что пик усталости прошел. Темноту прорезают четыре ослепительных луча, их тепло волнами расходится вокруг. Огромные монстры, замерев, выплевывают из себя переливающиеся оранжево-желтые кляксы, рассыпающиеся вокруг умирающей красной горы, что была поражена молнией. ОНИ ползают в ослепительных лучах своих монстров, но спустя какое-то время собираются вместе и отбывают в сторону своей затхлой норы. Улыбаюсь, Я не один, друзья пришли, Я слышу их голоса, они помогают мне, снимают тревогу, усталость, дают цель…
Вот она - цель. ОНИ поражают планету, заразу надо уничтожать, одного за другим. Нескончаемый шепот сопровождает, пока ты преследуешь свою добычу, вливаешься в поток голосов, становишься одним из них…
Никто не может не спать…

Второй рассказ в цикле "Позади глаз"

«Голова на плечах»

В первые секунды после пробуждения мозг перенастраивается, выбирая, в каком мире вы сейчас находитесь и что вообще вокруг происходит. Еще мгновение назад вы могли летать, участвовать в захватывающих приключениях, романтических или даже эротических сцена, ну, или преследовать добычу вместе со своими собратьями, со своей стаей, как Я…

Я Стэн, Стэнли Автар. Еще секунда и прочерченное молниями небо сменяется белым потолком с единственной черной точкой, звенящим надоедливым комаром. Я сел на кровати и осмотрелся, мозг уже осознал, какая реальность предпочтительнее и теперь стирал остатки сна, заполняя красками мир реальный. Вокруг царит полумрак, девятнадцать других воспитанников тихо спят в одинаковых кроватях. Все они одинаково подстрижены, на всех одинаковое белье, одинаковые шрамы на левом плече. Картину идеальной безмятежности нарушает только контрольный маячок моей кровати, встревоженный ранним пробуждением воспитанника.
- Что случилось, Стэнли?
Наставница тихо подошла к кровати и положила теплую ладошку мне на плечо.
- Плохой сон приснился, мисс Хед, не могу уснуть теперь.
- Сон? – наставница, казалось, задумалась – Ничего страшного, скоро такие пустяки перестанут тебя волновать. Сегодня день твоего совершеннолетия, так что ты ляг и попытайся уснуть.
Наставница улыбнулась и, укрыв меня одеялом, вышла из комнаты. Серебристая сфера, заменявшая ей половину головы, поблескивала в свете прикроватных маячков воспитанников. Сегодня у меня будет такая же…

Роль мозга в жизни человека сильно переоценена. Большинством процессов в организме занимается периферия, большинством ваших действий и рефлексов занимается спинной мозг. Были случаи, и лишь некоторые из них несчастные, когда животные практически полностью лишались головного мозга, что, тем не менее, не сильно меняло их дальнейшую жизнь. А чем человек отличается от животного? К тому же спинной мозг может совершенствоваться в процессе тренировок, позволяя заниматься практически любой однообразной автоматической работой.

Боль во всем теле, что произошло? Все вокруг как в тумане, мои глаза отказываются видеть. Я поднимаю руку к лицу, оно залито слезами. На до мной небо, подернутое дымкой облаков и переходной мост. Мозг, наконец, отделяет зерна от плевел и приходит понимание происходящего. Мы шли по воздушному переходу в Цент «Совершеннолетия», когда я, залюбовавшись видом просыпающегося города, оперся на поврежденную секцию перил и… Я упал в лоток для сбора сточных вод под мостом, и сейчас вся группа во главе с наставницей смотрит на меня сверху вниз.
- Наставница! Месс Хед, помогите мне! Мне больно!
- Стенли?..
Глаза женщины непонимающе смотрели на меня, а в следующее мгновение будто подернулись пеленой. Я попытался подняться, но не смог, острая боль и ощущение чего-то инородного пронзили левую руку. Закусив губу, я нащупал ее источник, из плеча, прорвав кожу на месте шрама, залитый кровью, торчал кусочек пластика. На секунду наставница остановилась и снова посмотрела в мою сторону, но ее сзади подперли пересмеивающиеся воспитанники, и вся группа исчезла из вида. Я рванул пластинку из плеча и потерял сознание от боли.
Что такое детство? Ты рождаешься, и с пеленок за тобой ухаживают, тебя воспитывают, наставницы сменяют друг друга, добрые лица, мягкие теплые ладони, сверкающие сферы голов. С рождения ты учишься, тренируешься для будущей жизни, заправлять машины, обслуживать кассу, подавать еду, ставить печати на документы и раскреплять канцелярские скрепки на них же. С момента первого вздоха ты учишься выполнять механическую работу, тренировки доводят ее выполнение до автоматизма, и, вступая во взрослую жизнь, это становится для тебя смыслом. Напоминает роботизированный завод, не правда ли?
В шестнадцать лет ты становишься взрослым и вместе с другими воспитанниками отправляешься в Центр «Совершеннолетия», откуда возвращаешься с металлической сферой вместо головы, которая заменяет практически весь твой головной мозг необходимым оборудованием и полезной электронной начинкой, а ты становишься полноправным членом общества.
Люди работают с раннего утра до позднего вечера в душных офисах, не отвлекаясь на посторонние мысли, позабыв свои мечты, перестав спать и видеть сны. Да и откуда им взяться, посторонним мыслям-то? В замен на Ваше «Я» вы получаете возможность быть частичкой искусственного социума, возможность всегда быть on-line и пользоваться тысячами бесплатных сервисов. Вы играете в игры, смотрите цифровое кино, сериалы и телешоу лишенные всякого смысла, скачиваете музыку, написанную роботами, изучаете новостные блоки с событиями мест, которых вы никогда не сможете показать на карте, вы заменяете свое собственное «Я» искусственным механизмом, созданным на автоматическом конвейере электронной программой. Вас перестает интересовать непознанное, искусство и культура обретают новый смысл, что-то либо сейчас в тренде, либо этого нет вообще. А что сейчас в тренде определяется тем, что вы потребляете, тем что произведено автоматами по заранее разработанной схеме под присмотром людей нет собственных мыслей, только чужие…
Идеальное общество живых роботов, производителей и потребителей в одном лице. Идеальное общество роботов имитирующих жизнь.
Мир снова обрел краски, солнце было в зените, переходной мост уже был отремонтирован, по нему возвращалась моя группа, сверкая солнечными бликами на металлических головах.
- Наставница! Ребята! – без особой надежды крикнул я, но удостоился лишь нескольких взглядов «стеклянных» невидящих глаз.
Все, меня больше для них не существует. В руках осталась лишь микросхема, вынутая из плеча. Ее корпус треснул от удара, а кровь, попавшая внутрь, довершила начатое, разрушив единственный мостик, связывавший меня с остальными. А сейчас я лишь движущийся неодушевленный мусор, существующий на периферии взглядов общества.
В таком положении ощущаешь себя маленьким выброшенным котенком. Раньше у тебя была мама, тебя кормили и обогревали, все делали и думали за тебя. А сейчас ты совсем один, валяешься в сточной канаве, мимо проходят люди, но им на тебя плевать, вернее они тебя даже не замечают.
Один, совсем один.
С неба посыпались капли слепого дождя, их освежающая прохлада касается губ, стекает по щекам. Тяжело быть не таким как все, иногда, смертельно тяжело.
Лучше уснуть и не просыпаться.
Закрываю глаза.
Теплые струи воды омывают мое тело, теплый от солнца бетон греет спину. Совсем как дома…

Старый рассказик, написан был еще в институте, году, наверное, в 2004 и, скорее всего, в октябре, так как эта дата мелькает в самом рассказе.

"Звезда и Смерть Ивана Ивановича"

Солнечное,но достаточно прохладное воскресное утро. Сквер, между несколькими пятиэтажками, заполнен множеством, одетых в разноцветные осенние куртки, людей. Кто-то вышел на утреннею пробежку, кто-то выгулять собаку, а кто-то детей, а третий и то и другое сразу. Но, вот, среди этой разноцветной массы, появился герой нашего краткого рассказа, Иван Иваныч, пожилой мужичок с сияющей лысиной.
-Здравствуйте, Иван Иваныч! – поприветствовала мужичка дворничиха Настасья.
-Здравствуй, Настенька!
-Здоров, Иваныч! – пробежал мимо водитель маршрутного такси, что жил на этаж выше.
-Привет, Коля! Удачного тебе дня!
-Здравствуйте, Иван Иванович!!! – хором поприветствовали мужичка студентки с нижнего, - На пробежку? Свежим воздухом подышать?!
-А как же! Ух, я, вам, егозам! – пригрозил Иваныч.
И действительно, Иван Иваныч вышел подышать свежим воздухом. Из кармана тренировочной куртки торчала непочатая пачка Винстона, которую он собирался раскурить, а в руках был сверток с аппетитными, жирными, ветчинными бутербродами.
Иван Иваныч вошел в ту часть небольшого сквера, в которой было меньше всего народа и, присев на лавочку, жадно закурил. Выкурив около шести сигарет, Иван решил немножко пройтись, но, когда он вставал, оступился…

-Где я? – мужичок поднял голову и осмотрелся, он стоял на коленях, в каком-то темном и бесконечно длинном тоннеле.
-Гдея…
-дея…
-ея… - многократно отразилось эхо от сводов огромной шахты.
Иваныч встал, ему показалось, что тело его стало моложе, так как ничего не болело и не щемило. Мужичок размялся и, закурив еще одну сигарету, пошел по тоннелю в ту сторону, куда указывал недвусмысленный светящийся указатель «Туда».
Где-то через десять минут пути, Иван Иваныч увидел впереди свет:
-Свет в конце тоннеля! – почему-то восторженно констатировал он и ускорил шаг.
Но Ивана ждало разочарование, свет, появившийся, как и полагается, в конце тоннеля, принадлежал обычной желтенькой маршрутке. К тому же, такси было слепо на один «глаз» и все заляпано грязью, но тормоза у него работали хорошо. Иваныч уж было думал, что его собьют, но машина резко затормозила и остановилась прямо возле него. Стекло со стороны водителя опустилось, выпуская наружу клубы сизого дыма, по всей видимости даже не табачного.
-Коля?! – мужичок выпучил глаза и открыл рот,глядя на знакомого водителя маршрутного такси.
-Не Коля, а Николай Сергеевич. Так, Иваныч,садись, а то у меня график летит. Тут дорогу перекопали, а объезд через чертовы кулички! Чтоб их рогатых… ты знака «Дорожные работы» не видел?
-Да вроде нет…
-Вот, козлобородые, перерыть они горазды, а знаки поставить… - Коля был раздосадован до всей глубины души, но тут его внимание снова зацепилось за Ивана, - да садись же ты!
Салон маршрутки встретил Иваныча клубами сигаретного дыма и забитыми сиденьями, причем подвинуться никто так и не решился. Мужичку пришлось стоять, скрючившись в три погибели, у двери.
-Тебе куда? – спросил один из пассажиров.
-Не знаю, - ответил Иван – а Вам?
-Зови Лехой, тебя, кажется, Иваном кличут?
-Да. Так куда мы едем?
-Граждане! Не мутите омут, не отбирайте у чертей работу. – рассмеялся, почему-то рогатый, Николай, крутивший баранку – Вам всем до конечной! Нате, лучше Музычку послушайте.
Маршрутка прибавила ходу, а по салону, вместе с дымом начали растекаться неизменные мелодии шансона.

Через полчаса, наконец, машина вырулила в город. По дороге, Николая несколько раз хотели оштрафовать за «стояк» в салоне, но белокрылые ДПС-ники быстро соглашались на «полтинник» и отпускали водителя.
Город поражал своей чистотой и ухоженностью, о красоте и говорить не приходилось. Все вокруг в золоте и серебре, зеленые газоны, фонтаны и тому подобное. Плакат же перед въездом гласил «Чистилище», и, лучезарно улыбающаяся с него, девушка делала всем приветственный жест.
-Все! Бегом, бегом, бегом, гамадрилы недоношенные, мне еще план сдавать, а вы как мухи сонные! – с этими словами Николай захлопнул дверь и укатил.
Иван Иваныч стоял на тротуаре и смотрел по сторонам. По широкополосной дороге, взад и вперед носились потоки машин, хотя некоторые из них и машинами назвать язык не поворачивался. По пешеходным дорожкам ходили непонятные, рогатые и крылатые, существа. Вот мимо мужичка пронеслось небольшое стадо «чертей», в том, что это были «черти», Иваныч не сомневался. Ну, у кого еще будет такой набор, как козлиные рога,бородка, пятачки, копытца и хвост «кисточкой»? Чтобы случайно не задеть бегущих, Иван сделал шаг назад, заступив при этом на газон.
-Что же ты, сволочь эдакая, делаешь?! – эта фраза прогремела в ухо одновременно с ударом по почкам.
-За что? – только и успел выговорить Иван, перед тем как его настиг еще один удар, на этот раз по загривку.
Перед несчастным мужичком стоял рослый, с квадратной челюстью и еле заметным пивным мамончиком, ангел. Одет он был в серую униформу, а в руках имелась, уже знакомая Иванычу, резиновая дубинка.
-А за каким чертом, прости меня Господи, ты по газону шлепаешь? Неужто его для тебя высадили?
-Ну, не знал я… - начал было оправдываться Иваныч – я вообще не отсюда.
-БОМЖ?! – выпучил глаза ангел и, для профилактики, еще разок огрел несчастного своей дубинкой – А ну, быстро паспорт показывай! Что? Нету! В отделение, и поговори еще у меня!
Ангел схватил мужика за шиворот и, взмахнув огромными крыльями с синими полосами и буквами ППС, понесся над домами.
Под ногами у Иваныча, проносились улицы, перекрестки, дома, все из золота и серебра, зрелище было неописуемое, особенно с высоты ангельского полета. В другое время Иван, может быть, и полюбовался бы, но сейчас у него кружилась голова и подкатывали жуткие приступы тошноты. Когда желудок в очередной раз стукнул Иваныча по зубам с обратной стороны, ангел начал снижаться и, еще за долго до приземления, обронил беднягу вниз.
-Ой! – искренне удивился Иваныч перед тем как, нелепо взмахнув руками, поцеловаться с асфальтом.
-Ты мне не ойкай! Понаехали тут… - прошипел патрульный и снова схватил дядьку, но на этот раз уже за ногу.
Ангелу бесспорно было удобно, а вот Иваныч цеплялся подбородком и зубами за все, за что только можно было зацепиться. Особенно Иванычу запомнились тринадцать высоких каменных ступенек, перед входом в отделение. После всего этого мужичка бесцеремонно запихнули в дверь, видимо кабинет грозного начальства и ангел отрапортовал:
-Товарищ майор! Бомжа, вот, доставил. Разрешите идти?
-Молодец Мишка, лети на пост, сам разберусь.
-Есть!
Патрульный щелкнул каблуками, на изящных, золотых сандалиях, и исчез за закрывшейся дверью.
-Ну, что, мил человек, нарушаем? – голос майора был тихим, вкрадчивым, но в тоже время, требовательным. Иван поднял голову, перед ним сидел пожилой, лысеющий ангел с, умудренными жизнью, голубыми глазами.
-Товарищ майор, – плаксиво начал Иваныч – Я не знал. Меня привезли, высадили, а что дальше делать никто не сказал. А я не знаю… первый раз здесь.
-Да? – ангел задумался.
-Ну, я это…
-Ах! Все понял! – милиционер отечески улыбнулся – Простите за недоразумение, а Вас разве не встречали?
-Нет…
-Еще раз простите, это досадная ошибка. Сейчас… где же Ваше дело? Ах, вот оно! – Майор засуетился, хлопая ящиками стола, и снова обратился к, так и стоявшему у входа, Ивану – Да вы садитесь, располагайтесь.
-Спасибо, товарищ майор. Но, мне бы по быстрее, а то я жену не предупредил, что надолго ухожу.
-Так, так, так… угу… - майор с превеликим презрением пропустил мимо ушей замечание мужичка – Иван Иванович… угу… 63 года, смерть в результате сердечного приступа… так… 3 октября 2004 года.
Челюсть Иван Иваныча отпала,громко зацокотев по начищенному паркетному полу.
-Я, что, умер?
-А Вы как хотели? – улыбнулся ангел – Курить по пять пачек в день, водочка, и ваши отвратительные бутерброды. Фу! Я, если честно,вообще удивляюсь, как вы дожили до 63 лет.
Иваныч хотел было бухнуться в обморок, но это не получилось, а майор, тем временем, продолжил:
-Как хорошо, что мы во всем разобрались. Сейчас Вам надо в эмиграционную службу, там Вас распределят между рейсами.
-Куда?
-Ну, это, как получится. Или вверх или вниз.
-Вниз? – Иван Иваныч сглотнул.
-Ну, все, хватит нам чай гонять. – в подтверждение слов майора, у него на столе зазвонил телефон и, стареющий ангел,гаркнул во весь свой ангельский голос – Подпыздненко!
-Я! – в кабинет ввалился Ангел с пропитым,красным рылом и, зацепившись крыльями за косяк двери, чуть не упал.
-Доставить товарища к Бюро!
-Есть! Ик.

Этот ангел был куда тихоходней первого, при каждом порыве ветра его кидало то влево то вправо,и под конец пути Иван Иваныча снова начало тошнить.
-Прибыли! – Подпыздненко разжал пальцы и Иваныч привычно прилип к асфальту.
Перед несчастным Иван Иванычем возвышалось огромное здание, напоминавшее аэровокзал, только отделано оно, по уже примелькавшемуся обычаю, было серебром и золотом. Но и это не главное отличие, вокруг него не было мусора, вот это было действительно прекрасно. Мужичок встал и осмотрелся, привезшего его сюда, ангела уже и след простыл. Что делать дальше, опять никто не объяснил.
-А! Была не была! – и Иваныч решительно направился ко входу в здание с золотой надписью «Бюро эмиграции».
На настойчивый стук никто не ответил, тогда Иван сгоряча пнул дверь ногой и уже собрался угодить, когда сзади послышался лязг.
-Тебе чего? – из, открывшегося в двери, окошка показался чей-то нос.
-Меня сюда из отделения привезли.
-Новенький?
-Да вроде…
-Ладно, входи. – дверь открылась, за ней Иван Иваныча встретил монах в серой рясе – Чаю будешь?
-А?
-Да все нормально, все путем, ты входи.
Иван Иваныч вошел и двери за ним с лязгом захлопнулись, ввергая душу человека в вечную тьму. Но темень была недолгой, сразу же откуда-то вынырнул монах с керосинкой и пригласил Иваныча к столу. В ходе их разговора выяснилось, что серый монах тоже ангел, только падший. А обращаться к нему можно просто Петрович. Разговор их был обо всем сразу и не о чем в отдельности. Говорили и о нестабильной ситуации в стране, и о вчерашнем теракте, устроенном чертями в раю, и о ценах на газ со светом и о многом другом. Петрович пожалился, что ему никак не дадут помощника для работы,а ведь за день приходится оформить не одну тысячу душ. А тут еще, как на зло, в воскресенье ему покоя не дают.

-Ну, ладно, Ванюша, пора тебе!
-Как, уже, так сразу… а куда?
-А хрен тебя знает, где ты живешь… я тебе сейчас такси вызову.
-Не понял.
-Не, Вань, ты тут уже полдня у меня груши околачиваешь, а так и не понял. Повезло тебе несказанно, выходной у меня сегодня. Никто тебя обслуживать не станет.
-Да опыта как-то не было…
-Ну, ничего в следующий раз опыт будет. Я тебя в любом случае увижу, но, надеюсь, что это будет не слишком скоро.
К тротуару возле здания подрулила маршрутка, за рулем которой сидел старый знакомый, Николай.
-До встречи, Ванюша. – падший ангел пожал Иван Иванычу руку – Возьми печенка на дорожку.
-Спасибо! – мужичок стал закрывать за собой дверь, пустой на этот раз маршрутки.
-И еще, бесплатный совет, курить брось, а бутерброды свои лучше собаке скорми.
Дверь такси захлопнулась, Коля надавил на газ, и все вокруг вдруг завертелось, померкло, и что-то сильно ударило Иван Иваныча по лбу.

Иван Иваныч поднялся на ноги, вокруг него был все тот же привычный сквер. Стрелки часов уже переползли время приема пищи, но мужичок вдруг взглянул на свой кулек с бутербродами и шарахнулся от них, как от мины. Нет, в этот раз его не проведут. В этот раз он будет умнее.
-Песик! Хочешь колбаски?
Иван Иваныч вручил весь свой паек голодному псу, а пачку сигарет сонному бомжу. Жизнь его начинала приобретать смысл, и он побежал, побежал на встречу новому, воскресному дню.

Конец.

Тоже довольно старый рассказик, тоже, кажется 2004 г. выпуска. Появился под впечатлением фильма "Первые на луне" а так же чтения ряда статей по фильму и материалу. Часть написанного была практически без изменений взята из интервью с создателями фильма, но дополнено и представлено в виде интервью с самим первым космонавтом.

«Первый»

- Но где же тогда правда?
- Правда? Правда здесь. – Риттер указал на лежащие в кипе папки – Все остальное лишь людские домыслы.

Я шла по обычной питерской улице, прохожих было не много, наверное, это из-за ужасно холодного ветра, который продувал насквозь. От этого ветра не спасали даже пальто и толстый свитер. Но идти было не долго, Владимир Семенович жил недалеко от остановки. И вот, уже через три минуты ходьбы, я оказалась перед нужным мне подъездом, а спустя еще минуту, перед дверью Владимира.
-Я Екатерина Яковлевна, журналист, вы звонили нам в редакцию. – решили представиться я, когда в дверном глазке мелькнула тень.
-О! Я вас ждал! Подождите немножко, никак не могу справиться с замком. – за дверью послышалось копошение и она отворилась – Входите Катенька!
Квартира встретила девушку теплом и уютом, все в квартире аккуратно и идеально чисто, даже не верится, что Владимир Семенович холостяк. Так и кажется, что сейчас рядом с ним на пороге появится хозяйка и пригласит выпить чаю.
-Проходите Катерина, я сейчас приготовлю чай,там, на кухне, и поговорим.
Пока я снимала обувь, Владимир быстро скрылся в одной из дверей, и оттуда послышалось бряцание чайника .Владимир Семенович Нахимов был очень высоким человеком, настоящий Гулливер, широкий в плечах, с грустным взглядом зеленых глаз, устремленных в даль.Несмотря на все это, годы не пощадили Нахимова, морщины и многочисленные шрамы,левая половина лица ничего не выражает, такое впечатление, что мышцы лица неподвластны Владимиру. А еще Владимир иногда заикался, хоть и старательно это скрывал, поэтому разговор с ним частенько прерывался, и наступало неловкое молчание.
-Катерина, проходите на кухню, чай уже подоспел,где вы?
-Ой! Простите, что-то я задумалась – я поспешила на кухню и виновато улыбнулась.
-Да ничего, молодость, эх, есть о чем думать. – Владимир тоже улыбнулся – О кавалерах, наверное?
По моим щекам разлилась краска и Нахимов, улыбнувшись еще раз, начал накрывать на стол. При этом, левая половина его лица была совершенно спокойна и не выражала никаких чувств.
-Присаживайтесь – Владимир придвинул мне вазочку с печеньем – и я пожалуй начну ту историю, ради которой вас пригласил.

Помните историю о падении гигантского метеорита «Сантьяго» в 1938 году? Нет? Ну, хорошо… Число я точно не помню, да это и не так важно. С неба грохнулся здоровенный камень, как утверждают очевидцы, перед падением он взорвался и, кажется, раскололся на две части.Газеты тогда пестрели заголовками о спорах ученых, что же это все-таки было.Было много версий, считали, что это был болид, комета, а может и марсианский корабль. Но вот, в 1992 году чилийская съемочная группа нашла место падения«Сантьяго». Среди деревьев, вросшая в землю, опутанная лианами, наполовину укрытая мхом, лежала черная оплавленная конструкция. Профессор физики, действующий член Британского королевского научного общества Аугусто Реньяна рассказал чилийскому журналисту, что находка – это часть спускаемого модуля космического корабля: «Думается, что во время катастрофы объект распался на две части. И это, кстати, подтверждает хроника… Второй частью может оказаться жилой отсек». Все документы, связанные с этим делом, были переданы сотрудниками чилийского МИД специальной комиссии Лиги Наций, созданной в связи с падением злополучного метеорита.

-Подождите, Владимир, я что-то ничего не понимаю.Зачем вы занялись расследованием этого происшествия?
-Я обратил внимание на загадку метеорита«Сантьяго» благодаря письму одной женщины.

Она прочитала в газетах про находку в Чили,провела параллель с известными ей событиями конца 30-х годов прошлого века и решила написать обо всем, что знает о первом советском космонавте.

-Что, так уже интереснее? – задал риторический вопрос Владимир – Тогда я продолжу, а вы кушайте печенку, история длинная.

За время моего расследование мне удалось отыскать еще троих очевидцев тех событий, я не буду указывать их имена и фамилии, просто буду называть их свидетелями. Один из свидетелей служил в цирке лилипутов. Он имел не непосредственного отношения к запуску первой ракеты, но был лично знаком с космонавтом. Второй – один из тех, кто попал в первый отряд космолетчиков (так тогда называли космонавтов). А третий – сотрудник«компетентных» органов, который имел непосредственное отношение к «разработке»первого космонавта и конструктора ракеты. Каждому сейчас не меньше восьмидесяти лет.

-Так кто же был первым космонавтом?
-Не могу утверждать, но это был Иван Харламов,известный в те годы летчик-испытатель, после провального запуска первой –«лунной» - ракеты его имя засекретили.
-Иван Харламов… – я прихлебнула чай и задумалась– Нет, не знаю.
-Не удивительно, мне после долгих поисков,удалось найти лишь одну фотографию Ивана – с Надей Светловой, медсестрой из группы подготовки полетов.

Свидетель №3 вспомнил, что в тридцатые годы его «контора» любила фиксировать результаты скрытого наблюдения на портативную кинокамеру. НКВД начала тотальное наблюдение за Харламовым еще в тридцать четвертом. Уже тогда начался отбор кандидатов в отряд, который Иван успешно прошел. А в архивах Минобороны обнаружилась копия повестки на имя Харламова –«вызов в спецмедкомиссию». Вместе с Иваном на комиссию вызвали лилипута,профессионального артиста цирка Михаила Анатольевича Рощина. Михаил служил водном цирке со свидетелем №1. Медики толком и не знали, с какой целью отбирают столь непохожих кандидатов.

-Вот, смотрите, - Нахимов покопался в альбоме и извлек на свет Божий фотографию – это фотография членов комиссии. На ней можно разглядеть Федора Федоровича Супруна.Это генеральный конструктор ракеты.

Федор Федорович Супрун единственный из всей комиссии знал цель проводимого отбора. Свидетель №2, так же прошедший отбор вспомнил, что они никак не могли понять, что же это за человек был в комиссии:«Было видно, что он старший, хоть и не врач. Ну, думаю, точно в шпионы набирают! Уже потом, через неделю, когда нас шестеро осталось – представился…»
В 1928 году Федор Супрун принес в Кремль чертежи ракеты. А через пять лет на этот проект работали уже миллионы человек…
Параллельно шла тщательная подготовка космонавтов: испытания на реакцию, тренировка вестибулярного аппарата,испытания на выносливость, имитация невесомости в бассейне с соленой водой,центрифуга, стрельбище. Хуже всех стрелял маленький человек, циркач Рощин.Лучше всех – Харламов. Вспоминает второй свидетель: «Может, кому и смешно было,что в отряде лилипут. Только не нам, когда узнали, что воздуха в ракете может не хватить для нормального человека. Пока конструкторы мудрили, Рощин главным претендентом был».
Однако постановлением Государственной комиссии от 25 сентября 1937 года пилотом первого космического корабля был утвержден Харламов Иван Сергеевич. Зимой 1938 года на космодроме в ста сорока километрах южнее Саратова была готова пусковая шахта для первой советской ракеты. За стартом наблюдали члены Государственной комиссии. Харламов в скафандре образца 1938 года занимал почти весь объем отека ракеты. Один за другим с легким шипением закрыли люки. Контрольный отсчет. Ракета грохочет, вибрирует и медленно поднимается. Вспоминает свидетель №2: «Со старта все началось. В самом начале с ракеты сорвало часть обшивки и навигационных приборов. Такой шум стоял, когда листы падали!.. На КП крик, ор… На Супруна смотрят, а он красный. Злой. А тут и связь оборвалась. Через двенадцать минут… Тишина… Только треск в репродукторах…Как будто и не было ничего…»

-Так ракета взлетела? – я нервно отхлебнула еще чаю и обслюнявила свой карандаш.
-Конечно взлетела, но по тому, как она взлетела,все посчитали старт неудачным, а Харламова погибшим. Сегодня на месте первого космодрома – лес. Кое-где видны бетонные плиты, фундамент, стены. Посреди густого ельника – черный провал шахты.
-А что стало с главными участниками проекта после взрыва ракеты?
-Я не сказал, что ракеты взорвалась. Просто запуск посчитали неудачным, а космическая программа СССР была признана бесперспективной и свернута. Конструктор Супрун вскоре бесследно исчез. А в конце жизни был обнаружен в Италии. Как удалось Супруну стать итальянским подданным, для меня осталось загадкой.

В августе 1939 года во время боев в районе реки Халкин-Гол командир 3-го батальона 2-й стрелково-пулеметной бригады рапортовал начальству о задержании неизвестного, который назвался Иваном Сергеевичем Харламовым, капитаном из отряда в/ч 16450. При проверке списков частей 1-й армейской группировки данное подразделение обнаружено не было. Из медицинского заключения: «Состояние задержанного (слабое зрение, затрудненная речь, нарушение моторных функций конечностей) является следствием черепно-мозговой травмы… Общее физическое истощение организма… На голове и теле многочисленные шрамы… Мимика бедная… Зрачки неравномерны… Не исключена возможность галлюцинаций…»

-29 октября Харламова поместили в Читинскую психиатрическую больницу. Там-то он и встретил ту самую женщину, которая стала инициатором моего расследования. – почему-то грустно добавил Владимир – Надеюсь я ответил на ваш вопрос, как я занялся этим делом?
-Да, спасибо, но, не прерывайтесь, что было дальше, очень интересно! – мой блокнот был уже наполовину исписан, но останавливаться я не собиралась, история была захватывающей и интересной.

НКВД проводил дознание прямо в клинике.Из-за своего физического состояния Харламов не смог четко показать, где он приземлился. Все что известно – ему пришлось проделать путь через Полинезию(остров Нуку-Хива), Буку, Китай. В Полинезии есть очевидец, который помнит большого человека, приплывшего на малайском тральщике. Иван Харламов прошел пешком весь Китай с юга на север. Комитетчики недоумевали, как ему удалось преодолеть оккупированную японцами территорию.
Иван утверждал, что в течении всего своего полета вел киносъемку и пленка осталась в жилом отсеке ракеты (том самом,который так и не нашли чилийцы). Из докладной записки начальника 3-госпецотдела НКВД: «В результате проведенного дознания сотрудником вверенного мне подразделения установлено, что «объект №497» не способен указать место своего приземления. Состояние его здоровья не дает оснований полагаться на данные им показания. «Объект» нуждается в длительном стационарном лечении…»
Свидетельница утверждает, что поначалу Харламов сам хотел лечится и стойко переносил все процедуры, вплоть до электротерапии. Свидетельница: «Иван убежал осенью. Через год… Лечение не дало особых результатов… Говорил так же трудно, стал отказываться от процедур… Я пыталась снова научить его писать… Не получилось… Ничего не получилось…»

-В архивах я нашел документы с прикрепленными фотографиями мужчин. В «деле» фигурируют тридцать семь человек. Ни один из них как Харламов не опознан.
-И что, его никто не искал? – я аж подавилась печеньем, когда услышала о его пропаже из лечебницы.
-Нет, Ивана, оказывается, искали до 1951 года.Искали, да так и не нашли. А вот я, может быть, нашел…

Единственная оставшаяся ниточка – артист Рощин, друг Харламова. Свидетель №1, артист Тамбовского цирка лилипутов,уверяет, что последний раз видел Рощина в 1937 году, когда его забрали в группу космонавтов. Харламова свидетель опознал по фотографии, но не очень уверенно.Знал он его под сценическим псевдонимом Гулливер. Первый свидетель: «Он пришел к нам в цирк в сорок шестом. Говорил, что после госпиталя. О Рощине спрашивал.И остался… Сначала за зверями ухаживал. А потом Толстой, наш худрук, номер ему придумал и псевдоним. Только с иллюзионистом в сундуке он выступать не мог –боялся закрытого пространства». Был ли Гулливер Иваном Харламовым? Неизвестно.Во всяком случае, это наиболее вероятная версия о нем.

-А где Гулливер сейчас?
-Никто не знает, он бесследно исчез из цирка в конце 1951 года.
-Так вы что, хотите доказать, что Харламов был первым космонавтом?
-Нет, ничего я не хочу доказать… Какие уж тут доказательства? – Нахимов начал прибирать фотографии и документы в свой альбом– Был человек, и нет человека… Проект закрыт, люди исчезли… Нет следов… Теперь мне кажется, что и времени того не было… А ракеты была…
Я заметила, что рассказчик начинает собираться, но мне хотелось задержать его подольше и узнать как можно больше о этой, почти фантастической, истории.
-Так ведь ракета, что с ней? Она точно…
-Я обращался к экспертам Московского физико-технологического института.

Изучив фотокопии старых схем узлов космического корабля, эксперт заявил: «Тридцатые годы?..Это похоже на мистификацию. Такое решение американцы предложили всего три года назад… Скомпоновано грамотно, чувствуется стиль… Вы собрали исчерпывающий материал…, но не верю… Знаете сколько сегодня на Западе стоит начертить один такой чертеж?» В этом же институте студенты собрали по найденным чертежам макет ракеты в масштабе 1:43. Экспериментальный пуск проводили на окраине Долгопрудного. Ракета взорвалась.

-Пожалуй, это действительно все… - смутился Владимир – больше мне сказать абсолютно нечего, но я думаю, что и это уже немало.
-Спасибо Владимир Семенович! И за чай спасибо,очень вкусно!
-Всегда пожалуйста – улыбка озарила правую половину лица человека – Буду рад, если еще навестите старика, может быть еще что-нибудь найду. А сейчас вам пора, а то смеркается уже.
-Да, ой, простите!
Я вышла в коридор, и Владимир помог мне одеться, прощание было недолгим.

Я быстро спустилась по ступенькам и выбежала во двор, ах эти короткие зимние дни.Ночь, пока я одевалась, уже успела спустится на город. Надо было торопиться,чтобы не опоздать на последний автобус. Поглощенная своими мыслями о ракетах и космонавтах, я успела выйти из сквера перед домами, где порыв холодного ветра вернул меня в чувства. Я забыла у Владимира свою вязаную шапочку, но возвращаться было уже поздно, автобус подруливал к остановке.
-Катерина! – послышалось сзади
Я оглянулась, это был Нахимов,который эдаким ледоходом шел по сугробам, держа в руках мою шапочку. Вокруг не было ни души…
-Девушка, вы собираетесь садиться!? – крикнул водитель автобуса, который уже собирался отъезжать.
Секундное отвлечение, кивок водителю и я снова оборачиваюсь к Владимиру. Он лежит лицом в снег, не единого шевеления, вокруг не души… Слышен рев двигателя, визг тормозов, последнее, что я успела увидеть, было лицо человека в черном кожаном плаще, лишенное чувств…удар…
Пришедший в себя водитель автобуса вызвал милицию и скорую помощь, но было уже слишком поздно. На пустынной улице лежали два бездыханных тела, мужчины и женщины,ветер теребил их одежду, а снег норовил забиться под воротник.

«Объект №497»
Дело закрыто.

Послесловие.
В рассказе, для придания драматичности, между Харламовым и Нахимовым проводится параллель, которая порождает предположение о том, что это одно лицо. На самом деле, Нахимов – это известный режиссер-документалист, который действительно занимался расследованием падения метеорита «Сантьяго».
Владимир Семенович создал полный монтажный план документального фильма, основанного на собственном расследовании. К сожалению, автор умер, не завершив свою работу, но его ученики Александр Гоноровский и Рамиль Ямаев смонтировали уже отснятый материал.
На Свердловской киностудии был отснят фильм «Первые на Луне». Режиссер картины Алексей Федорченко утверждает, что картина сделана на стыке двух жанров –документального и художественного. По его словам, это в первую очередь документальное расследование и все факты в картине подлинные.
Владимир Семенович Нахимов скончался перед своим домом, спустя два дня после пробного старта макета ракеты на окраине Долгопрудного. Просто вышел на улицу и упал лицом в снег…