Закат пылал кровавой раной
На небе сине-голубом.
Сгущались тени и обманный
Покой сошёл на старый дом.
Тот высился громадой тёмной
Утёса прямо на краю.
И облаков навес огромный
Бросал на башню тень свою.
А окна узкие казались
Прищуром злым блестящих глаз,
В узорных стёклах отражались
Лучи, усилив свой окрас.
Морщины-трещины прошили
Фасада мрачное лицо,
Накидка серая из пыли
Легла на ветхое крыльцо.
Вся заросла чертополохом
Тропинка у его крыльца:
Так кровь замрёт с последним вздохом
В застывших жилах мертвеца.
Запретным знанием дышала
Строенья каменная плоть -
То знание острее жала
Смертельно может уколоть.
Хоть дома этого хозяин
В пылу костра давно сгорел,
Но память городских окраин
Хранила список чёрных дел.
Младенцев помнили, пропавших
В канун Вальпургиева дня.
И тех, как жертву их заклавших,
При свете адского огня.
Ходили слухи, что порою
В проклятом доме виден свет
И кто-то призрачной стопою
На пыли оставляет след.
А дом стоял и ждал послушно
Свой роковой последний час.
Стоял в ночи и словно слушал,
Когда хозяин даст приказ.
Луна взошла, бледнея странно -
В ночь эту неуютно ей...
Вдруг показался из тумана
Бесплотный хоровод теней.
Дом задрожал, открылись двери,
Встречая дорогих гостей.
Он предан был, он знал и верил:
Вернутся все... под стук костей.
И хохотало, и гремело,
Стонали стены, воздух сам!
Там нечисть праздновала смело,
Бросая вызов небесам.
А город корчился от страха
Под звуки музыки такой;
С рассветом стихло всё - он ахнул:
Утёс светился над рекой.
Объят был пламенем багровым
Его высокий силуэт.
И дом под натиском суровым
Вдруг рухнул...вот его и нет.
Вся заросла чертополохом
Тропа до старого крыльца:
Так стынет кровь с последним вздохом
В холодных жилах мертвеца.
По пыльной дороге...
По пыльной дороге уныло плелась
Лошадка облезлая, рыжая масть.
Глаза воспалённо сочились слезой,
А шрам шёл по морде сплошной полосой.
Хозяин ей сена сегодня не дал.
Чтоб вон убиралась, он плётку достал.
Сама, мол, до бойни ближайшей дойдёшь.
Стара стала слишком, а нынче - падёж.
"И так я в расходы большие войду,
А тут ещё ты у меня на беду.
Ступай, а за службу спасибо тебе,
Меня не вини в своей горькой судьбе."
Коняга устала идти в никуда,
Ей чудится рядом трава и вода -
За тем поворотом виднеется луг,
И слышится ржанье весёлых подруг.
Копытами старыми резво стучит,
Луг пышный, большой и прекрасный на вид:
Скорей бы дойти и чуть-чуть отдохнуть,
А там она снова отправится в путь...
Ей ласково гриву трепал ветерок,
Он ей выражал свои чувства как мог.
Цветов его струи туда нанесли -
Где мёртвая лошадь лежала в пыли.
Лесная баллада
В лесной глуши зелёно-мрачной
Сплелись все шорохи и тени.
Деревья, стройные как мачты,
Стоят рядами поколений.
По мшистым кочкам между ними
Течёт ручей прозрачной змейкой,
Чтоб стать позднее оком синим
Озёр, ольхой поросших клейкой.
Там солнце, редко проникая
В приют таинственный и странный,
Глядит, как девушка нагая
От тяжкой изнывает раны.
Она почти уже не дышит:
Кровь изумрудная стекает
В дупло дубовое, что нишей
Лесную деву укрывает.
Могучий дуб засохнет скоро,
Рукой безжалостной подрублен:
Молила о пощаде взором -
Но ствол судьбы её погублен.
И вместе с деревом печальным
Гамадриада* умирает.
Предрешено им изначально
Вдвоём дойти до жизни края.
Ночь трауром покрыла звёздным
Скорбящий лес с двумя телами.
И прокляла, нахмурясь грозно,
Людей с их чёрными делами.
*Гамадриады в мифологии - лесные нимфы, которые рождаются и умирают вместе с деревьями, в которых они
живут.
Души поэтов
Спит уютно больная душа,
Если пеплом её присыпают:
И в страстях не горит, чуть дыша,
И обиды её не пугают.
Состраданьем не ранится больше-
Слишком ноша тяжёлая это.
Примет позу удобней, чтоб дольше
Сохранить свой покой. У Поэтов
Никогда не укутаны душы,
А, напротив, нагие, босые,
Пусть покой навсегда их разрушен,
Кровоточат, кричат за другие,
Безмятежно уснувшие в коже,
Загрубевшей от сонной болезни.
Есть надежда - им это поможет
Пробудиться от режущих лезвий
Окровавленной правды поэта:
Если там сохранилась под пеплом
Хоть малейшая искорка света -
Разгорелась она б и окрепла-
Драгоценная искра поэта...
Белая ночь
Ночь спустилась на землю,
И тиха и прозрачна.
Светлотою объемлет,
Как вуаль новобрачной .
Ночь ли, день - всё смешалось
И границы размыты:
Только нежная алость -
Утра нового свита.
Пролетела как ветра
Дуновенье, признанье.
Как из белого фетра
Мягких
губ
прикасанье.
Собралась ты в дорогу.
Бледнокрылая птица.
Задержись на немного,
Дай с тобою проститься...
Механизмы
Заблудилась я в каменных лицах, между ними брожу по окружью;
Автоматы одеты по моде, на людей так ужасно похожи.
Исхитрились в нелепой породе: с виду просто обычный прохожий,
Лишь торчат словно длинные спицы отовсюду шипы равнодушья.
Автоматы не любят смущенья их размеренной точной работы
И шипами своими пребольно отвращают износ механизмов.
Чужаки вовлекутся невольно в стройный слаженный хор этих "измов",
Потому что не будет прощенья для того, кто поёт не по нотам.
Наступило чудесное время - процветают кругом механизмы.
Шестерёнки людские отменно крутят мир в нужном всем направленьи.
Безыгольчатый вид их не сменит - очень редкое нынче явленье:
Пронести через жизнь это бремя - Человеческого организма.
