Литература и журналистика

Алиса в стране чудес
Перевод Д. Орловской

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки
Как мюмзики в мове.

О, бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуще рымит исполин —
Злопастный Брандашмыг!

Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит,
Под дерево Тумтум.

Он стал под дерево и ждёт,
И вдруг граахнул гром —
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнём!

Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы — стрижает меч.
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!

О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки
Как мюмзики в мове.

Алиса в стране чудес

Верлиока

Перевод Татьяны Щепкиной-Куперник

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.

«Милый сын, Верлиоки беги как огня,
Бойся страшных когтей и зубов!
Бойся птицы Юб-Юб и послушай меня:
Неукротно свиреп Драколов».

Ты розы любила при жизни
Пурпурные, с черной росой,
Но время торжественной тризне
Сверкать белоснежной красой.

И вот окончанье недели,
И рушат литании высь,
Убойные брызги сордели,
В алмазных следах запеклись.

Мы вместе стояли пред Богом,
Дождешься, явлюсь ко шести,
Чтоб демонов пестовать слогом,
Во адских зерцалах тлести.

Забыть ли последние встречи --
Венец наших тяжких надежд
Из роз, обжигающих речи,
Истерзанных льдом твоих вежд?

Уверуй, за крестные муки,
Брильянты кровавые слез
На небе положат нам в руки
Букеты невянущих роз.

Готика -- это к Богу
Взвитые острия.
Перст указал дорогу,
Мы не прошли ея.

Слишком певцов любили
Мертвые ангелки,
Червным серебром били
Наши сирень-мелки.

Выбили всех именных,
Плачут эльфии вкруг,
Цветность цитраров тенных
Вьется армой подруг.

Ах, не рыдайте ночно
Милые девы тще,
Было Христу урочно
Зреть нас в адской свече.

Сами витые свечки
Иродам тем несли,
Тлили свое сердечки,
Багрием их свели.

Башни соцветно рдеют,
Смерть насылает сны,
Что ж ангелочки деют.
Что ж оне столь черны.

Хоров альфийской фазы
Бездною сонм граним,
Твердь вознесла алмазы,
Нет и оправы им.

Это венец и плата:
Рамена сбило ржой,
Август благие злата
Прячет во храм чужой.

Вновь засверкать планидам
Попранным не дано,
Узришь ли, аонидам
И в небесах темно.

Скажет одно молчанье
Призрачна ль пустота.
Вскроет небес мерцанье
Золотом звезд уста.

Трогая чернь покрова,
Наших речей позор,
Даже не пурпур Слова --
Плач полетит в простор.

Вечность стезю изменит,
Кровию правя стиль,
Сердце мое возденет
На потускневший шпиль.

В холодном небе мертвенной державы
Пылала бледной юности заря,
Мы лики поднимали к высям славы,
Портальный этот сад боготворя.

Низвержены, а он вовеки с нами,
Напрасно реки крови пролились
И нас распяли ржавыми клинами,
Чтоб очи не смотрели присно ввысь.

Распятым не по тернию вязницы,
Вверху гудят иродные пиры
И ломятся тартарские стольницы,
У цесаря ж – ни брата, ни сестры.

И весело ль от нощных пирований,
Серебро ли трапезников пьянит,
Дождемся хоть в желти соборований,
Зиждителей молва не осквернит.

Коль смерть верхами косит, мы нетленны
И август ботанический узрим,
Без нужды ангела окровавленны,
Елику сад еще боготворим.

Прощай, прощай, Отчизна дорогая,
Горят хоругви пролежнями лжи,
В слезах позора молодость другая
Смертельные штурмует рубежи.

Потеряны щиты на переходе,
Победные развеяны мечты,
Мольбы о благоденственной свободе
Нам вбили вместе с глиною во рты.

Нельзя нарушить клятвенные речи
И жить; царь Ирод, все ли тяжелей
Бессмертием раздавленные плечи
Вносить по четвергам в тщету аллей.

Четверги уготованы пиитам
Одесным, им бургундское вино
Даруется с отравой, лазуритам
Претит граната червное зерно.

Летиция дворцового портала
У Ирода не зреет поутру,
Маковница готическая ала
И мак белей на мраморном пиру.

Во вретище, как чернь, лишь облачились
И все сюда в мечтах, зане мертвы,
А здесь таблички разве покосились
Да краше свет смарагдовой листвы.

Верь, в царственном величье бездыханном --
Проститься с торжеством горящих пут --
Поверженных во прах на поле бранном
По черной хвое нас проволокут.