Литература и журналистика

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина…
М. А. Булгаков (Мастер и Маргарита)

Берлиоз
Пойми, Иван, твоя проблема
В том, как ты понял наш заказ.
Тебе для просвещенья масс
Большую написать поэму
С антирелигиозной темой
Было поручено у нас.
И ты в условленное время
Поэму эту завершил,
Но совершенно, к сожаленью,
Нас ей не удовлетворил.
И вот же почему: как личность
Иисус, показанный тобой,
Ну, получился как живой,
Хоть и не очень симпатичный,
В конечном счете, персонаж.
Но текст Евангельских сказаний,
Как мы прекрасно понимаем,
Плод вымысла. При этом наш
В том замысел и состоял,
Чтоб показать всем очевидно,
Что Иисус, сын бога мнимый,
Вообще и не существовал.
(подходят к ларьку)
Нарзана дайте.

Продавщица
Нет нарзана.

Бездомный
А пиво?

Продавщица
Позже подвезут.
Вот абрикосовая тут,
Но теплая, без газа.

Берлиоз
Ладно.
Налейте. Видишь ли, Иван…

Тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида.

Тьфу, черт. Привидится ж такое.
Воображенье ли больное
Или оптический обман?
Похоже, от жары теперь
Уж мне мерещится чего-то.
Да, надо бы все бросить к черту
И в Кисловодск на десять дней.

Так вот, продолжим. Я, Иван,
Забраковал твою поэму.
Однако, веря неизменно
В твой поэтический талант,
Я на историков известных
Тебе хотел бы указать.
И будет небезынтересно
В этой связи тебе узнать,
Что среди тех, кто в первом веке
Труды ученые писал,
Никто из римлян или греков,
Ни разу не упоминал
Иисуса даже строчкой малой.
Ну а дошедший же до нас
О казни оного рассказ
В книге Тацитовых Анналов
Является не чем иным,
Как позднею поддельной вставкой.
И нет таких религий, право,
Где не были бы рождены,
Обычно непорочной девой,
Богов бессмертных сыновья.
Тому тебе десяток я
Здесь привести могу примеров.
У древних римлян и у персов,
У греков и у египтян
Было позволено богам,
Как из их мифов нам известно,
Вступать в связь с женщиной земной
С ее итогом неизменным:
Озирис, благостный сын неба,
Рожден от связи был такой.

Ну и Иисусу же подобно,
Но много раньше до него
Десятки отпрысков богов
Как он, в конце пути земного,
Взобравшись к небу высоко,
Тем самым делались богами.
И в этом смысле христиане
Ушли не слишком далеко.

Геракл, сын Зевса, был к Олимпу
К отцу посмертно вознесен,
И Ромул был, по мненью римлян,
Весталкой девственной рожден
И также, как гласит преданье,
Живьем поднят на небеса.
Хотя, конечно, ни Христа,
Как мы прекрасно понимаем,
Ни прочих сыновей богов,
В природе не существовало,
А их придумано немало,
Причем задолго до него.

И вот как раз в это время в аллее показался
человек, по виду иностранец.

Берлиоз
Похоже, немец.

Бездомный
Англичанин.
С резною тросточкой причем.
Перчатки натянул еще.

Берлиоз
В своей поэме изначально
Да, сатирически, искусно
Рождение изобразил
Ты сына божия Иисуса.
Но, как уже я говорил,
Еще задолго до него
Сынов родилось много божьих,
Во многом на него похожих.
Ну а на деле ж – никого
И Иисуса, в том числе,
Конечно, вовсе не рождалось.
На этом с самого начала
И следовало бы тебе
Упор и сделать основной.
Писать не как Иисус родился,
А как нелепый появился
Слух, что родился-де такой.
А то выходит, как имеем
Мы по рассказу твоему,
(Смешно, но все идет к тому)
Как если бы на самом деле
В те времена существовал
Сей персонаж, который позже
Стал называться сыном божьим
И в ход истории попал.

Мне понравилось. Написано лихо, поэтически, и вместе с тем разговорно, вроде "Конька-Горбунка".

Как режиссер советую поменьше монологов, а побольше диалога. Пусть Бездомный возражает Берлиозу, а тот распаляется. В каждой сцене должен быть заложен большой конфликтный потенциал, чтобы она стала живой.

Если бы я ставил такую пьесу, то сократил бы монологи на две трети, а в остаток вставил бы междометия и мимику Бездомного, раз уж автор не удосужился оделить его нормальным текстом.

В этот момент Берлиоз прервал свою речь, потому что иностранец вдруг поднялся и направился к писателям.

Воланд
Прошу прощения покорно,
Что я, не будучи знаком,
Себе позволил… Дело в том,
Что я услышал мимоходом
Беседу вашу, и предмет
Ее настолько интересен,
Что… Не позволите ль любезно
Присесть тут рядом с вами мне.
(садится между литераторами)
Я не ослышался, ведь так,
Вы говорили перед этим,
О том, что якобы на свете
Иисуса не было Христа?
Таким, по крайней мере, был
Ход ваших мыслей неизменно.

Берлиоз
Вы не ослышались, все верно.
Я точно это говорил.

Воланд
Как интересно, в самом деле!
И я заметил также, что
Ваш собеседник с вашим мненьем
Вполне согласен?

Бездомный
На все сто!

Воланд
Да, изумительно! Простите
Мою навязчивость опять,
Однако же, как смог понять
Я из увиденных событий,
Коли я правильно сужу,
Вы оба, выражаясь строго,
Не верите, к тому же, в бога?
Клянусь, что я не расскажу
Об этом факте никому
И сохраню все это в тайне.

Берлиоз
Простите, но я полагаю,
Что тут секреты ни к чему.
Да, верно, мы не верим в бога,
И не стремимся это скрыть.
Об этом можно говорить
Вполне открыто и свободно.

Воланд
Выходит, что вы атеисты?

Берлиоз
Как большинство у нас в стране.
И, можете поверить мне
Или же сами убедиться –
Народ наш твердо отрешил
Себя от домыслов нелепых.

Воланд
Но это же великолепно!
Благодарю от всей души.
И в довершение всего
Позвольте мне пожать вам руку.

Бездомный
Э, а за что вы это друга
Благодарите моего?

Воланд
За сведенья, что для меня
Чрезвычайно интересны.
Как путешественник, проездом
Я в ваших нахожусь краях,
Людские нравы изучая.
Но вот позвольте вас спросить,
Как с доказательствами быть
Божиего существованья?
Которых, кстати, существует,
Как вам известно, ровно пять.

Берлиоз
Увы, но следует признать,
Что ни одно из них не стоит,
Того, чтоб вспоминать о них.
Поскольку в области познанья
О боге мы не в состоянье
Дать доказательств никаких.
Так что их нет и быть не может.

Воланд
О, браво! То же говорил
Еще старик Иммануил.
Однако, я напомнить должен,
Что, начисто разрушив пять
Из доказательств, он шестое,
Словно в насмешку над собою,
Сумел затем обосновать.

Берлиоз
Ну, доказательство его
Не убедительней тех, первых.
Ведь Кант исходит из неверных
И умозрительных основ.
И многое он там порядком
Наврал, по правде говоря.

Бездомный
Да взять бы эдакого Канта
И года на три в лагеря
Послать на заготовку леса!

Берлиоз
Ну-ну, нельзя же так, Иван.

Воланд
Вот именно. Именно там
Ему бы самое и место.
Ведь говорил ему тогда
За завтраком: «Вы, воля ваша,
Такую заварили кашу,
Не расхлебают никогда.
Умно, но больно непонятно,
Вас профессура засмеет».

Берлиоз
Как, вы, за завтраком у Канта?

Воланд
Да, да, за завтраком. Но вот,
Отправить, как сказали вы,
На Соловки его, похоже,
Не представляется возможным,
По той причине, что, увы,
Уже он более ста лет
В местах столь дальних пребывает,
Откуда, я вас уверяю,
Возможности никоей нет
Его извлечь.

Бездомный
А жаль!

Воланд
Мне тоже.
Но вот что интересно мне.
Ведь если, правда, бога нет,
То, я вас спрашиваю, кто же
Всем управляет на земле
И человеческой всей жизнью?

Бездомный
Всем и поступками своими
Сам управляет человек!

Воланд
Простите, чтобы управлять
Нужно иметь, по крайней мере,
План на приемлемое время
И строго оный соблюдать.
Позвольте вас спросить, способны ль
Вы сами управлять собой,
Когда не только на такой
Срок совершенно смехотворный,
Как, ну пусть в тысячу лет, скажем,
У вас нет плана наперед,
Но и того, что завтра ждет
Вас или же сегодня даже,
Вы не способны предсказать.
Ну, право же, вообразите,
Что стали чередой событий
Вы самолично управлять,
Что сами принялись всецело
Распоряжаться всем вокруг,
Вошли уже во вкус, как вдруг…
У вас откроется, к примеру,
Саркома легкого… И что
Вам делать в этом положенье,
Когда все ваше управленье
К концу печальному пришло?
Теперь уже ничья судьба
Кроме своей вас не заботит.
Вы, следуя своей природе,
Бросаетесь туда-сюда
И начинаете искать
Повсюду выходов поспешно,
Врачи стремятся вас утешить,
Родные начинают лгать.
Все завершается печально,
Неутешительный финал:
Тот, кто считал, что управлял,
Положен в ящик деревянный
И, никому теперь не нужный,
В печи свой завершает бег.
Ну а бывает еще хуже.
Вот соберется человек,
К примеру, съездить в Кисловодск,
И дело вроде бы простое,
Но даже это не способен
Осуществить, а от того,
Что по причине непонятной
Вдруг неожиданно возьмет
И, поскользнувшись, попадет
У турникета аккуратно
Под разогнавшийся трамвай.
Ужели утверждать вы б стали
Что это он вот так управил
Самим собою невзначай?
Не правильнее ль будет думать,
Что в ситуации такой
С ним кое-кто совсем другой
Путем управился подобным?
(неожиданно обращается к Бездомному)
Я вижу, вы курить хотите,
Вы предпочли бы сорт какой?

Бездомный
У вас, что, разные с собой?

Воланд
Что предпочли бы вы, скажите?

Бездомный
Ну, «Нашу марку».

Воланд
(достает из кармана портсигар и протягивает поэту)
«Наша марка».

Бездомный
Действительно, черт подери.
(подумал Бездомный)

Берлиоз
Конечно, что ни говори,
Все люди смертны, но, однако,
Хотя никто не спорит с этим…

Воланд
Ну это было б не беда.
Но плохо то, что иногда
Он, человек, внезапно смертен.
Вот фокус в чем. И не имеет
Он представления о том,
Что будет делать тем же днем
Или же вечером позднее.

Берлиоз
Ну, это преувеличенье,
И, скажем, ежели возьмем
Мы вечер нынешнего дня,
То мой известен мне подробно.
Конечно, ежели на Бронной
Внезапно сверху на меня
Не упадет кирпич случайно…

Воланд
Кирпич, известно будет вам,
Не падает случайно сам,
И вам на голову не станет
Он падать точно, это факт,
Уж вы, мне на слово поверьте.
Умрете вы другою смертью.

Берлиоз
Вы, может, скажете мне как?

Воланд
Охотно. Так, расположенье
Луны, звезд, Солнца и планет
Дает единственное мне
На этот вечер заключенье,
Что вам одним прекрасным днем
Отрежут голову.

Берлиоз
(криво усмехнувшись)
Кто ж это?
Враги, быть может, интервенты?

Воланд
О, нет, они тут ни при чем.
Простая женщина, вожатый,
Причем, передовик труда.

Берлиоз
Вы «женщина» сказали?

Воланд
Да.

Берлиоз
Ну, это маловероятно.

Воланд
Прошу покорнейше прощенья,
Но, тем не менее, это так,
И этот непреложный факт
Не подвергается сомненью.
Один вопрос, однако, мне
Задать вам, все-таки, хотелось.
Что собираетесь вы делать
Сегодня, если не секрет?

Берлиоз
Секрета нету никакого.
На этот вечер план простой:
Сейчас наведаюсь домой
К себе в квартиру на Садовой,
А после, к десяти часам
Отправлюсь с деловым визитом
На заседанье МАССОЛИТа,
Я председательствую там.

Воланд
О, нет, могу вам сообщить,
Что быть сего никак не может.

Берлиоз
Не понимаю, отчего же?

Воланд
А по причине, что купить
Тут масла Аннушка успела
И даже, более того,
Уже и разлила его,
А посему мы можем смело
И с полным правом утверждать,
Что никакого заседанья
В традиционном пониманье,
Нельзя сегодня ожидать.
И председательствовать, ясно,
Вы вряд ли сможете на нем.

Берлиоз
При чем тут Аннушка и масло?

Бездомный
При чем? А я скажу при чем!
Не приходилось ли бывать
Вам, путешествуя вне дома,
В больницах для умалишенных
И там здоровье поправлять?

Воланд
Бывал, бывал, и не однажды.
Да где я только не бывал!
Вот, к сожаленью, не узнал,
Но полагаю, вам расскажет
О термине «шизофрения»
По ней большой специалист.
А очень скоро предстоит
Пройти курс психотерапии
В палате для особо трудных
Вам, уважаемый Иван,
Кхе, Николаевич.

Бездомный
Откуда
Известно мое имя вам?

Воланд
Ну как в лицо не знать поэта,
К тому же с именем таким?
Взгляните сами, вот стихи
Ваши печатают в газетах.

Бездомный
Я извиняюсь, ненадолго,
Мы отойдем в сторонку тут.
Вы можете здесь пять минут
Нас подождать? Сказать два слова
Хотел бы я наедине
Товарищу.

Воланд
Как вам угодно.
Сегодня чудная погода,
И воздух, думается мне,
Гораздо более здесь чист
Чем там, где слишком много дышат.

Бездомный
(отводя Берлиоза в сторону)
Вот что, послушай меня, Миша,
Он никакой не интурист.
Из эмигрантов, явно он,
А тут играет идиота.
Он выведать желает что-то,
Ей-богу, вражеский шпион.

Берлиоз
Ты думаешь?

Бездомный
Уж ты поверь мне.
Я в этом деле знаю толк.
Давай, покуда не ушел,
Его документы проверим.

И поэт за руку потянул Берлиоза к скамейке.

Воланд
Простите, что я в пылу спора
Забыл себя представить вам.
Я есть научный консультант,
Вот карточка: «Professor Woland».
Прибыл в Москву для проведенья
Одной работы небольшой,
Вот в подтвержденье паспорт мой
И выданное приглашенье.

Берлиоз
Профессор, о, весьма приятно,
Так сразу и решили мы.
Так значит, вы приглашены
Здесь поработать консультантом?

Воланд
Ну, да. Ну, да. В каком-то роде.

Бездомный
Вы немец?

Воланд
Да, пожалуй, так.

Бездомный
А русский выучили как?

Воланд
О, пусть вас это не заботит.
Я знаю много языков,
И нет почти, каких не знаю.

Берлиоз
А ваша какова специальность?

Воланд
Я черной магии знаток.

Берлиоз
И по специальности подобной
Вас пригласили к нам сюда?

Воланд
По этой пригласили, да.
С тем, чтобы разобрать подробно
Один старинный манускрипт,
Попавший к вам в библиотеку.
Датирован десятым веком,
И я один специалист
Такого рода.

Берлиоз
Вы историк?

Воланд
Да, тут, на Патриарших, вот,
Преинтересная сегодня
История произойдет,
Как раз после беседы нашей.
И шумный выдастся финал!
(шепотом, поманив обоих к себе)
Ну и имейте в виду, также,
Что Иисус существовал.

Берлиоз
При всем, профессор, уваженье
К вашей учености большой,
Мы склонны, все-таки, иной
Придерживаться точки зренья.

Воланд
А тут не надо точек зренья!
Иисус существовал, и все.

Берлиоз
Но требуются же еще
Какие-нибудь подтвержденья.

Воланд
И подтверждений вообще
Не нужно. Все предельно просто:
Кавалерийскою походкой,
В спадающем до ног плаще,
Четырнадцатого числа
Весеннего месяца нисана
К ступеням крытой колоннады
Меж двумя крыльями дворца,
Что Ирод, прозванный Великим,
Построил сорок лет назад,
Направив прямо твердый взгляд,
С застывшим словно камень ликом
Прошел суровый прокуратор,
Чтоб совершать имперский суд.
И Lex Romana правил тут
По воле Понтия Пилата.

На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону. Секретарь почтительно вложил в эту руку кусок пергамента.

Пилат
Подследственный из Галилеи.
Вопрос рассматривал тетрарх?

Секретарь
Да, прокуратор.

Пилат
Что сказал?
Об этом деле?

Секретарь
Заключенья
По делу не дал он. Теперь
Он прочими делами занят
И смертный приговор направил
На утверждение тебе.

Пилат
Придется разбираться нам,
Как будто более всех нужно.
Ты, что ли, подстрекал разрушить
Народ ершалаимский храм?

Иешуа
Поверь мне, добрый человек…

Пилат
И ты меня так называешь?
Ужели ты того не знаешь,
Что люди говорят об мне?
Кентуриона Крысобоя
Сюда. Подследственный назвал
Меня, вот, доброю душою,
И хоть преступник не желал,
Я полагаю, оскорбить
Величье нашего закона,
Я бы хотел, чтоб заключенный
Узнал, как должно говорить.
Внуши ему, кентурион,
Почтенье перед властью Рима.

Крысобой
(выведя арестованного, взял бич и, несильно размахнувшись, ударил его по плечам)
Пред прокуратором стой смирно,
А обращайся – игемон.

Иешуа
Я понял.
(через минуту он вновь стоял перед прокуратором)

Пилат
Имя?

Иешуа
Мое имя?

Пилат
Свое пока я помню сам.
Не притворяйся мне, болван,
Как будто ты еще глупее,
Чем есть.

Иешуа
Иешуа Га-Ноцри.

Пилат
Откуда родом, где твой дом?

Иешуа
Я из Гамалы, игемон.
Живу обычно, где придется.

Пилат
Ты кто по крови?

Иешуа
Я не знаю,
Родителей не помню я.

Пилат
Есть родичи или семья?

Иешуа
Нет, я совсем один. Скитаюсь
Вокруг по разным городам.

Пилат
Все ясно. Ну так отчего же
Ты призывал разрушить, все же,
В толпе ершалаимский храм?

Иешуа
Я, игемон, не собирался
Храм разрушать, как ты сказал,
И никогда не призывал
Людей к такому святотатству.

Пилат
Немало разного народа
Со скарбом всяческим своим,
Стекается в Ершалаим
На праздник в это время года.
Средь них есть маги, чародеи,
Гадатели и колдуны,
Порой встречаются лгуны,
И ты относишься к последним.
Записано предельно ясно,
Что среди праздных горожан
Ты подстрекал разрушить храм
И к прочим действиям опасным.
О том свидетельствуют люди.

Иешуа
Но эти люди, игемон,
Не зная толком наш закон
И наших книг священных сути,
Все перепутали, что я
Пред ними говорил о храме.
Я опасаться начинаю
Что эта путаница вся
Надолго может затянуться
И в заблужденье вовлечет
Не только наш один народ,
И в результате обернется
Ошибок многих чередой,
Идущих истине на смену.
А потому, что все неверно
Он пишет сказанное мной.

Пилат
Не притворяйся сумасшедшим.
Записанного за тобой
Достаточно, чтобы любой
Мог быть осужден и повешен.

Иешуа
Нет, игемон, за мною странный,
С листом пергамента таким,
Все ходит человек один
И пишет, пишет постоянно.
Я как-то заглянул туда
И ужаснулся сам невольно.
Могу поклясться пред тобою,
Что ничего и никогда
Я из того не говорил,
Что сей пергамент мне поведал.
«Сожги скорее свиток этот!»
Его с мольбою я просил.
Однако у меня из рук
Тогда он вырвал свой пергамент
И убежал, и я не знаю,
Что нужно от меня ему.

Пилат
И кто он?

Иешуа
Левием Матвеем
Зовется этот человек.
Впервые повстречался мне
Он по пути из Галилеи.
Я с ним тогда разговорился.
Он там налоги собирал
И в это время состоял
На службе официальной римской.
Ко мне сперва он с неприязнью
Отнесся, даже оскорблял,
Точнее говоря, считал,
Что оскорбляет, называя
Меня собакой. Лично я
В сем звере, преданном и добром,
Не вижу ничего дурного.
Но позже, выслушав меня,
Он стал смягчаться, наконец,
Он, бросив деньги на дорогу,
Стал спутником моим. С тех пор он
За мною следует везде.

Пилат
О, стены Иершалаима,
Уж слышать приходилось ль вам,
Чтоб сборщик податей бы сам
Руками выбросил своими
В пыль деньги и со службы римской
Ушел неведомо куда!

Иешуа
Ему, он мне сказал тогда,
Отныне стали ненавистны
И сами деньги, и их звон.

Пилат
Пусть так. Ну а что, все же, странник,
В толпе ты говорил о храме?

Иешуа
Я говорил лишь, игемон,
Что должен рухнуть старой веры
И новый возродиться храм,
Храм истины. Сказал я так
С тем, чтоб понятней людям сделать.

Пилат
Зачем ты говорил в толпе
И приводил народ в смущенье
О том, о чем ты представленья
Иметь не можешь вообще?
И что есть истина, открой мне?

Иешуа
Ну истина, во-первых, в том,
Что ты страдаешь, игемон,
От головной ужасной боли,
И что страдания твои
Столь велики, что малодушно,
Не в силах ни смотреть, ни слушать,
Ни уж, тем более, говорить,
Ты то и дело помышляешь
Покончить с этим, выпив яд.
При этом здесь являюсь я
Причиною твоих страданий,
Твоим невольным палачом,
Что меня очень огорчает.
Ты ж можешь думать и мечтаешь
Сейчас лишь только об одном,
Чтобы пришла твоя собака,
Единственное существо,
Кого ты любишь и кого
Порою одаряешь лаской.
Но все пройдет, и все страданья
Сейчас закончатся твои…
Ну вот, что я и говорил.
Я рад тому чрезвычайно
И посоветовал б тебе
Оставить свой дворец на время
И прогуляться по аллеям
В садах на Элеонской горе.
Гроза лишь к вечеру начнется.
Тебе ж прогулка принесет
Большую пользу. В свой черед,
Чем здесь стоять на жарком солнце,
Я б мог сопровождать тебя.
Тут мне кое-какие мысли
Пришли на ум, и поделиться
Охотно мог бы ими я
С тобой, тем более, что ты
Весьма умен и образован.
Беда же в том, что слишком долго
Ты подавлял свои мечты.
Ты замкнут и утратил веру,
В любовь и доброту людей.
Нельзя же чувства все, поверь,
Отдать единственному зверю
И обрекать себя на муки.
В итоге, жизнь твоя скудна,
Но это не твоя вина…

Пилат
Пускай ему развяжут руки.
Признайся, ты великий врач?

Иешуа
Я врач? Да нет же, прокуратор.

Пилат
А как узнал ты про собаку,
Что я хотел ее позвать?

Иешуа
Ну это просто, ты все время
Водил по воздуху рукой.

Пилат
Ты все же врач, и неплохой.

Иешуа
Да нет же, игемон, поверь мне.
Я никакой не врач.

Пилат
Пусть так.
Держи, коль хочешь, это в тайне,
А дела нашего о храме
То не касается пока.
Итак, ты утверждаешь, значит,
Что ты не призывал народ
Поджечь храм или же его
Разрушить как-либо иначе?

Иешуа
Я никогда и никого
Не звал к деяниям подобным.
Я разве же умалишенный?

Пилат
Да, ты, пожалуй, не похож
На слабоумного. Теперь
Клянись, что это так, несчастный.

Иешуа
Чем хочешь, чтобы я поклялся?

Пилат
Ну хоть и жизнью бы своей.
Ей самое поклясться время,
Ибо она, поверь уж мне,
Висит на тонком волоске.
Запомни это.

Иешуа
Но ужели
Ты полагаешь, игемон,
Она подвешена тобою?
И если так, то я поспорить
Готов сейчас с тобой о том.

Пилат
Подвешена не мною, правда,
Но при желании я б мог
В любой момент одним ударом
Сей перерезать волосок,
Коль будешь ты излишне дерзок.

Иешуа
Ты ошибаешься. Лишь он,
Кто жизнь подвесил, игемон,
Его и может перерезать.

Пилат
Так-так, теперь я понимаю,
Из-за чего такой толпой
Ходили всюду за тобой
Бездельники и негодяи.
Язык твой хорошо подвешен.
Не знаю, где учился ты,
Но под личиной простоты
В тебе философа я вижу.
Да, кстати, правду ль о тебе
Тут пишут, будто въехал в город
Ты через Сузские ворота
Верхом на маленьком осле,
Толпой приветствуемый черни,
И этой же толпой потом
Был будто бы провозглашен
Пророком нового ученья?

Иешуа
Я уверяю тебя, это
Все приписала мне молва,
А у меня-то и осла,
Как такового, даже нету.
Да, я пришел в Ершалаим,
Минуя Сузские ворота,
Только пешком, и толп народных
В связи с прибытием моим
Вокруг себя не замечал.
Их не могло быть и в помине,
Так как тогда в Ершалаиме
Меня еще никто не знал.

Пилат
А знаешь ты таких людей
Как Дисмас, Гестас и Варраван?

Иешуа
Нет, добрых сих людей я, правда,
Не знаю, игемон, поверь.

Пилат
А почему употребляешь
Ты слово «добрый человек».
Ты, что же, добрыми так всех
Людей обычно называешь?

Иешуа
Да, всех, других и нет на свете.

Пилат
Я что-то этого не знал.
Ужели так мой опыт мал!
Где почерпнул ты мысли эти?
В одной из философских книг
Или же у ученых греков?

Иешуа
Нет, это свойство человека
Я собственным умом постиг.

Пилат
Ты проповедуешь такое
Ученье людям?

Иешуа
Да.

Пилат
А как
Кентурион, к примеру, Марк,
Его прозвали Крысобоем,
Он тоже добрый человек?

Иешуа
Да. Но при этом несчастливый.
Поскольку то, что с ним случилось,
Тому уже немало лет,
Его заставило страдать
И причинило много боли.
И кто с ним совершил такое,
Мне было б интересно знать?

Пилат
Легко могу тебе ответить,
Коль скоро ты меня спросил,
Поскольку тех событий был
Я непосредственный свидетель.
Так, добрые не в меру люди
Набросились со всех сторон
В лесу на римский легион.
И наиболее был труден
Как раз на том участке бой,
Где Марк кентурион сражался,
И где ужасные германцы
Едва наш не прорвали строй.
Пехотный манипул попал
Тогда в мешок и, окруженный,
Отрезанный от легиона,
Почти вслепую отступал
К подножью ближнего холма,
Где главные стояли силы.
И если б с фланга не врубилась
Кавалерийская турма,
Ну а командовал ей я,
То ты б, философ, удостоен
Не был бы с Марком Крысобоем
Общенья, честно говоря.

Иешуа
Когда бы с ним поговорить,
Он мог бы резко измениться.

Пилат
По счастью, это не случится,
Ибо того не допустить
Уж верно постараюсь я.
И полагаю, что навряд ли
Понравится его легату,
Коли философы влиять
Пытались бы на стиль мышленья
Его трибунов и солдат,
Пусть даже поступая так,
Из самых лучших побуждений.
(секретарю)
Пиши, что претор, разобрав
Философа Га-Ноцри дело,
Поскольку им усмотрен не был
В нем преступления состав,
Не утверждает приговор,
Вынесенный синедрионом,
И в целом противозаконным,
Необоснованным нашел
Решенье оного, однако,
С тем, чтоб не стал философ сей
По простоте души своей
Причиной разных беспорядков,
Ибо идеями своими
Народ он может заразить,
Постановляет удалить
Га-Ноцри из Ершалаима,
И временному заключенью
Подвергнуть во дворце своем
В Кесарии. Ну, все о нем?

Секретарь
Нет, прокуратор, к сожаленью.

Секретарь подал Пилату другой свиток пергамента и прошептал, переходя на латынь.

Secundum legem majestatis
Hic crimen accusatus est.
Indiget sumis ea lex
Rigoris et severitatis.

[Этот преступник обвиняется
Согласно закону об оскорблении величества.
Применение этого закона требует
Максимальной строгости и суровости.]

Пилат
Не утруждайся, знаю сам.
Послушай-ка сюда, Га-Ноцри,
Сейчас тебе держать придется
Уже не за проклятый храм,
Да будь неладен он, ответ,
А за измену государству!
Итак, ответствуй мне, несчастный,
Упоминал ты или нет
В своих речах и разговорах
О власти кесаря? Скажи,
Но честно, безо всякой лжи,
Когда ль о чем-либо подобном
Ты кому-либо говорил?
И убеди меня в обратном.

Иешуа
Что ж, правду говорить приятно.

Пилат
Я не о том тебя спросил!
Приятно или нет, но ты
Ее расскажешь, только помни,
Что нет опаснее, порою,
Невинной с виду простоты.
И так что взвешивай слова
И не бросай их беспричинно,
Ведь будет казнь неотвратима,
А смерть мучительна весьма.

Итак, ответь мне, ты знаком
С Иудою из Кириафа?

Иешуа
Да, он мне встретился близ храма
И пригласил меня в свой дом,
Где разделил со мною ужин.

Пилат
Что, добрый человек был он?

Иешуа
Да, очень добрый, игемон,
И любознательный, к тому же.
Он с интересом вновь и вновь
Меня расспрашивал и слушал,
Он был приветлив и радушен
И, когда сделалось темно…

Пилат
Зажег светильники, ведь так?

Иешуа
Да, игемон, все так и было.
Ну и тогда же попросил он,
Чтобы я высказал свой взгляд
На государство. Он сказал,
Что это будет очень кстати,
Поскольку он к вопросам власти
Особый интерес питал.

Пилат
И что же ты ответил? Или,
Быть может, ты уже забыл?

Иешуа
Нет, игемон, я говорил,
Что власть является насильем
Над личностью, и что наступит время,
Когда любая власть падет,
И в царство истины придет
Заблудшее людское племя.
И в кесарях тогда не будет
Нужды, поэтому, совсем.

Пилат
Что было далее?

Иешуа
Затем
В дом ворвались снаружи люди,
Связали сзади руки мне
И отвели в тюрьму, и вскоре
Я, вот, предстал перед тобою.

Пилат
На свете не было и нет,
И быть не может никогда
Более мудрой и прекрасной
И более великой власти,
Чем власть, которая дана
Самой могучей из империй,
Как власть закона и меча,
Что ныне на своих плечах
Несет Божественный Тиберий!
И не тебе, пророк безумный,
Тут всуе рассуждать о ней!
Оставьте нас наедине,
Пусть выведут конвой с балкона,
Здесь государственное дело.

Иешуа
Случилась, вижу я, беда.
Из-за того ль, что я тогда
Сказал о кесаре в беседе
С тем юношей из Кириафа?
Я опасаюсь за него,
И у меня есть, игемон,
Предчувствие, что с этим славным
И добрым юношею скоро
Несчастье статься может здесь.
Мне очень жаль его.

Пилат
Тебе
Пристало бы теперь другого
Жалеть, чем этого Иуду.
И ты уж лучше пожалей
Того кому, уж ты поверь,
Действительно придется трудно.
(после короткой паузы)
Так значит, как я понимаю,
И Марк по кличке Крысобой,
Палач жестокий и глухой
К людским и мольбам, и страданьям,
И люди, что тебя побили
За речи, видимо, твои,
И эта парочка убийц,
Которых мы на днях схватили,
Иуда, наконец, предавший
Тебя за тридцать тетрадрахм,
Они, что, добрые все?

Иешуа
Да.

Пилат
И истины наступит царство?

Иешуа
Да, игемон, оно наступит.

Пилат
(вставая)
Вовеки не наступит, нет!
Не быть такому на земле!
Преступник, слышишь ты, преступник!
(садится)
Скажи, в каких-либо богов
Ты веришь, Иешуа Га-Ноцри?

Иешуа
Бог под луною и под солнцем
Один, я верую в него.

Пилат
Так крепче помолись ему.
А впрочем, это не поможет.
(и почему-то тоскливо спросил)
Ты столько странствовал и все же
Не смог найти себе жену?

Иешуа
Нет, я один.

Пилат
О, ненавистный,
Презренный город. Право, я
Уж предпочел бы, чтоб тебя
Тогда б зарезали на месте
Перед свиданием с Иудой.

Иешуа
Меня ведь тут хотят убить?
Ты, прокуратор, отпустить
Меня не можешь на свободу?

Пилат
Ты, что же думаешь, несчастный
Что римский прокуратор – бог,
И может отпустить того,
Кто говорил о римской власти
То, что ты здесь о ней сказал?
Иль хочешь ты, признайся честно,
Чтобы твое я занял место
И службу Риму променял
На философию твою?
Которую не понимаю,
И как солдат, не разделяю!
И никогда не разделю.

Дочитала очередную часть буквально на одном дыхании. Если в первом сообщении хотелось несколько урезать монологи Берлиоза, то сейчас - чтобы текст продолжался, продолжался и продолжался. И ничего больше. Отключило от окружающего основательно...
Под конец еще мелькнула мысль - надо б прикрепить тему; только потом сообразила, что раздел не мой.

Volkonskaya
Теперь твой.

Поэт провел рукою по лицу, как человек, только что очнувшийся, и увидел, что на Патриарших вечер.

Берлиоз
Да, ваш рассказ чрезвычайно
Был интересен, хотя он
Не совпадает кое в чем
С текстом Евангельских сказаний.

Воланд
Помилуйте, вы, как-никак,
Должны бы знать, я полагаю,
Что все, что сказано в писаньях,
Не совершалось никогда.
И мы бы, совершенно точно,
Зашли б в логический тупик,
Когда б рассматривали их
Как исторический источник.

Берлиоз
Да. Но, боюсь, профессор, что
Кто-либо подтвердит едва ли,
Что то, что вы нам рассказали,
Действительно произошло.
Историй ведь таких немало
Успели люди сочинить.

Воланд
О, нет. О, нет. Тут вы не правы,
Есть тот, кто может подтвердить.

Берлиоз
Но книги по сему предмету
Молчанье полное хранят.

Воланд
Не книги. Дело в том, что я
Лично присутствовал при этом.
Но только тайно, так сказать,
Инкогнито, там, на балконе.
Так что ни слова посторонним,
И вас просил бы соблюдать
Полнейший обо всем секрет.

Берлиоз
Да, разумеется, а как же.
Мы это никому не скажем.
(после небольшой паузы)
Вы сколько времени в Москве?

Воланд
А я только сию минуту
Приехал, собственно, сюда.

Берлиоз
Ну это все возможно, да.
А вы один или с супругой?

Воланд
Один, один во всей Вселенной.

Берлиоз
А где, профессор, ваш багаж?
Где чемодан дорожный ваш,
У вас в гостинице, наверно?
Вы, кстати, где остановились?

Воланд
Кто, я? Нигде.

Берлиоз
А где же жить,
Тогда, позвольте вас спросить,
Вы будете?

Воланд
У вас в квартире.

Берлиоз
Нет. Я, конечно, очень рад.
Но у меня, пожалуй, дома
Не очень будет вам удобно.
А в «Метрополе» номера
Всегда обставлены чудесно…

Воланд
А дьявола, что, тоже нет?

Бездомный
И дьявола…

Берлиоз
(шепотом одними губами)
Да это бред.
Не спорь, Иван.

Воланд
Как интересно!
Да, положительно, у вас,
Чего не хватишься, все нету.
Как можно жить на свете этом?

Берлиоз
Вы успокойтесь, я сейчас
Лишь позвоню по телефону
И сразу же назад приду,
А вас пока оставлю тут
Вместе с товарищем Бездомным.
И мы проводим вас потом
Туда, куда вы захотите.

Воланд
Ну что ж, идите, позвоните.
Прошу вас только об одном:
Поверьте на прощанье мне
Что дьявол, все же, существует.
О большем уж и не прошу я.
Ну и седьмое, наконец,
Будет предъявлено теперь
Вам доказательство того же.
Оно-то уж вполне надежно
В аргументации своей.

Берлиоз
Да, да.

Воланд
(вдогонку Берлиозу)
Михаил Александрыч!
Позвольте, я велю сейчас,
Чтоб дяде вашему от вас
Послали в Киев телеграмму?

В тот же вечер в Киеве на квартиру Максимилиану Андреевичу Поплавскому была доставлена срочная телеграмма.

Почтальон
Товарищу Поплавский?

Поплавский
Да, я.
(расписывается в получении)
Что там у них произошло?
«На Патриарших только что
Меня зарезало трамваем.
На похороны приезжай
В три пятницу. Целую, Миша».
Чтоб я так жил! И он мне пишет,
Что попал насмерть под трамвай!

Когда в приемную знаменитой психиатрической клиники вошел человек с острой бородкой и облаченный в белый халат, была половина второго ночи. Трое санитаров не спускали глаз с Ивана Николаевича, сидящего на диване. Тут же находился и крайне взволнованный поэт Рюхин.

Рюхин
Вот, знаменитый наш поэт,
Авангардист Иван Бездомный.
Со свечкой взяли и в кальсонах.

Врач
Что, сильно пил?

Рюхин
Вообще-то нет.
Конечно, выпивал, но так,
Не более двух-трех стаканов.

Врач
А не ловил ли тараканов,
Крыс, чертиков, шальных собак?

Рюхин
Нет, нет. К тому же, нынче утром
Он совершенно был здоров.

Врач
Ну а в кальсонах отчего?
С постели взяли?

Рюхин
Нет же, доктор.
Он в таком виде в ресторан
Явился.

Врач
Ну, тогда все ясно.

А эта ссадина? Подрался
С кем-то, по-видимому, там?

Рюхин
Похоже, что упал с забора.
И в ресторане кой-кого
Поколотил, не без того.

Врач
(поворачиваясь к Ивану)
Ну что же, здравствуйте.

Бездомный
Здорово,
Вредитель.

Врач
Сколько же вам лет?

Бездомный
Идите к черту, в самом деле!

Врач
Что вы так сердитесь, ужели
Я чем-то вас обидел?

Бездомный
Мне
Двадцать три года, а на вас
Я жалобу подам.

Врач
За что же?

Бездомный
За что? На что это похоже!
Когда вот так, не разобрав,
Меня, здорового мужчину,
Волочат в сумасшедший дом!

Врач
Нет, вы не в доме никаком,
А в клинике, где без причины
И надобности вас никто,
Поверьте мне, держать не станет.

Бездомный
Нашелся хоть один нормальный,
Слава те господи! А то
Вокруг одни лишь идиоты,
И этот первый среди них!
Бездарен, жалок и ленив,
Вы посмотрите на него-то!
Типичный мелкий кулачок,
Который прячется под маской
И под личиной пролетарской,
И очень тщательно, причем!
Сличите постное лицо
Его со звучными стихами,
Которые он сочиняет
В журнал на первое число!
Вы загляните к нему в душу
И сами ахнете, что там!

Врач
А почему вас, кстати, к нам
Доставить посчитали нужным?

Бездомный
А черт их разберет, болванов!
Связали и поволокли.

Врач
Позвольте вас спросить, пришли
Зачем в такой одежде странной
Вы в ресторан?

Бездомный
Ну так и что же?
Пошел я на Москву-реку
Поплавать и на берегу
Сложил, как водится, одежу.
Ну и, покудова я плавал,
Ее стянули у меня,
Оставили вот эту дрянь.
Ну и не голым же мне, правда,
Ходить со свечкой по Москве.
Надел поэтому, что было.
Вы понимаете, спешил я,
Чтоб к Грибоедову успеть.

Рюхин
Так наш зовется ресторан.

Врач
Ну а зачем вы так спешили?
Свиданье, встречи деловые
У вас планировались там?

Бездомный
Нет, консультанта я ловил,
Я это говорю серьезно.
Вы слышали про Берлиоза?

Врач
Ну композитор такой был.

Бездомный
Какой там композитор? Впрочем,
Да, вроде, был такой. Так вот,
Ему же композитор тот
Однофамилец был, короче.

Рюхин
Редактор двух изданий наших
И МАССОЛИТа секретарь
Попал сегодня под трамвай
Недалеко от Патриарших.

Бездомный
Да ты не ври, чего не знаешь!
А я присутствовал при том!
И это так нарочно он
Его пристроил под трамваем!

Врач
Толкнул?

Бездомный
Да нет же, больно надо!
Зачем такому-то толкать?
Да он такое вытворять
Умеет, что хоть стой, хоть падай!
Все, как случится, он заранее
Предвидел этот консультант,
Что Мише Берлиозу там
Отрежет голову трамваем!

Врач
Так значит, вы и ваш редактор
Там находились в этот час.
А кто еще помимо вас
Общался с этим консультантом?

Бездомный
Вот в том-то и беда, что только
Я и покойный Берлиоз.

Врач
Тогда еще один вопрос.
Если я правильно вас понял,
Ваш консультант пытался скрыться,
Так что прошу вас рассказать,
Что вы успели предпринять
С тем, чтобы задержать убийцу?


Бездомный
Предпринял меры вот какие.
Взял в кухне свечку и затем…

Врач
Ну а иконку-то зачем
На грудь булавкой прицепили?

Бездомный
Ну да, иконка. Точно так,
Ее-то он и испугался.
С нечистой силой, явно, знался,
Скажу вам, этот консультант.
И это истинные факты,
Я в этом твердо убежден.
Могу заверить, он знаком
Был лично с Понтием Пилатом.
Все видел, и балкон, и пальмы,
И внутренний дворцовый двор,
И слышал каждый разговор,
То есть присутствовал буквально.
Да не смотрите на меня так,
Я это верно говорю,
И вам еще раз повторю,
Он видел Понтия Пилата.
За это точно я ручаюсь,
И на балконе с ним был сам.
(часы бьют два раза)
Ого, да уже два часа,
А я тут время зря теряю.
Скажите, где здесь телефон?

Врач
Вот здесь, звоните, если нужно.

Бездомный
Алло, милиция? Дежурный,
Примите меры. Дело в том,
Что к нам под видом иностранца
Был должен консультант прибыть,
И нужно срочно изловить
Означенного консультанта.
Я требую мотоциклеты
К нам с пулеметами прислать.
Я буду вас сопровождать,
Немедля пусть за мной заедут.
Кто говорит? Поэт Бездомный.
Я знаю, что я говорю.
Что? Непосредственно из дома,
Из сумасшедшего звоню.
Вы слушаете? Безобразье!
Знать не желают ничего!
Ну ладно, я тогда его
Взять самолично постараюсь.
Всего хорошего.

Врач
Куда вы?
Глубокой ночью и в белье…
Сейчас вы явно не в себе.
Вам лучше здесь остаться, право.

Бездомный
Пустите! Ах, вы так, ну ладно!
Прощайте, я через окно.
(и головой бросился вперед, но небьющиеся стекла выдержали удар)
Тьфу, черт, хорошее стекло,
Себе установили, гады.
Пустите, сволочи!

Медсестра
Женат он?

Рюхин
Нет, холост, так, туда-сюда.


Медсестра
Больной член профсоюза?

Рюхин
Да.

Врач
Укол, в отдельную палату
И пост к нему.

Бездомный
Да надо больно!
Я вас предупредил, а там
Пускай решает каждый сам.

Рюхин
Скажите, он серьезно болен?

Врач
Да, к сожалению.

Рюхин
И что же,
По-вашему, такое с ним?

Врач
Шизофрения, случай сложный,
А тут еще алкоголизм.

Рюхин
А как быть с этим консультантом?

Врач
Галлюцинации и бред.

Бездомный
А нас, прошу, наедине
Оставить с Понтием Пилатом.

Стас, хотите честно узнать критику? Если да, читайте ниже..
Сюжет - не оригинален и в прозе Булгакова звучит намного лучше!.. Может кто-то и поставит пьесу (или уже поставил..), но почти все знакомы с оригинальным текстом.., поэтому и неоригинальность "на лицо"!
Сочините, лучше монолог Волонда, который в иронич. форме (с рифмой) описывает начало событий булгаковского сюжета. Буду оч. рад эту "вариацию" почитать. Успехов!

Неплохо, неплохо