Литература и журналистика

Лежа на холодном мертвом камне, я размышлял о том какими разными могут быть тюрьмы и, что у каждого она своя. У моей тюрьмы нет ни окон, ни дверей, ни даже стен. Это отвесный утес, вздымающийся над облаками на сотни, а может и тысячи метров который венчает плоская как блин площадка размером не больше обеденного стола в зажиточной деревенской семье. По пропорциям моя "каталажка" схожа с иглой, на кончике которой я и обитаю, сколько себя помню. А помню я себя всего лишь дня четыре с хвостиком.
Первый день после того как я пришёл в себя был самым ужасным в моей четырехдневной жизни, представьте на секунду, что чувствует человек когда он, только что проснувшийся, обнаруживает себя на краю бездны - поистине "непередаваемые ощущения». Сначала ты думаешь, что еще спишь и должен вот-вот проснуться, ан нет - не просыпаешься, потом начинаешь метаться из угла в угол, как кошка, по ошибке залезшая в чужой дом и застуканная за поеданием колбасы, потом ругаться на всех и вся, потом плакать, потом опять ругаться и так раз десять по кругу, пока наконец не наступает полная опустошенность, ты валишься с ног и погружаешься в забытье. День второй принес мне немало открытий. Пробудившись, я почувствовал себя отдохнувшим и полным сил, с твердым намереньем искать выход из своего положения. Несказанной радостью явилось для меня уже то, что в одной из ущербин камня я обнаружил маленькую лужицу. "Ну, по крайней мере, смерти не придется мучить меня плясками с ведрами воды" - подумал я, припав губами к влаге. У воды был странный, но приятный вкус, густой и пьянящий как у вина, такой водой напиваешься с одного глотка. Утолив жажду и подождав пока поверхность "водоема" успокоится, я смог, наконец, узнать, как выгляжу. Из темноты полупрозрачного зеркала глядел на меня долгих лет человек, его смуглое худое лицо было, как паутиной затянуто спутанными седыми волосами, но даже через эту занавесь четко вырисовывались ярко зеленые почти светящиеся глаза. Не знаю почему, но собственное отражение сильно шокировало меня, я как будто повстречал знакомого, которого не видел много лет и не сразу узнал его, потому что тот сильно изменился, более того я был удивлен как сильно он постарел. Однако присмотревшись к моему старому-«новому» облику, я понял, что такими людей делают не прожитые годы, а пережитые события. Покончив с самосозерцанием, я принялся осматривать своё узилище, тщательно обследовать каждый камень, каждую расщелину, то и дело, заглядывая вниз, ища уступы по которым можно спуститься. По мере того как я пядь за пядью исследовал утес, мною все больше овладевало отчаянье, я не нашел ни единой выемки ни одного хотя бы крохотного уступчика, вода солнце и ветер отполировали скалу до блеска! Но как видно, в этот день моей надежде не суждено было умереть. В очередной раз, свесившись с края на полтуловища, я увидел то, что заставило меня усомниться не столько в правдивости собственных глаз, сколько в ясности разума. По столпу пролегала глубокая трещина, тянувшаяся вниз до самых облаков, которые как волны «омывали» утес. Но поразило меня не это, по трещине кривясь и извиваясь, поднималось растение не то дерево, не то лиана. Оно всего локтей пять не доставало до вершины. Вид его был довольно странным – свежие листья и почки сочетались на нем с пожухлыми и сухими, а цветы и бутоны со зрелыми плодами. Зелень листвы, белизна цветов, желтые и густо красные плоды – все это создавало неповторимое завораживающее ощущение чего-то родного, чего-то, что я давно утратил и забыл, и вот теперь обрел снова. Долго я лежал я на краю не в силах ни на миг отвлечься от своей находки, и только когда солнце начало клониться к горизонту, я понял, что полдня практически провисел над пропастью. Пробовать спуститься было уже поздно, да и от неудобного лежания затекли и дико болели мышцы. Но все, же я нашел в себе силы добраться до моего Дерева. Повисая на одних руках, ногами я стал ощупывать трещину, стараясь закрепиться как можно лучше, ведь случись, что лететь мне было бы очень-очень долго. Наконец твердо встав на края щели, я смог освободить руки и медленно начал спускаться. Дальше все пошло быстрее, и через некоторое время, листва уже шелестела о мои ноги. Спускаясь все ниже, я почувствовал, как растение обвивает, нет, скорее обнимает меня, словно старый добрый друг. Если бы я отпустил руки, не сомневаюсь, оно бы меня удержало. Еще пара усилий, и я смог дотянуться до спелых плодов. Сорвав один, я не в силах устоять, тут же впился зубами в его сочную мякоть. Хоть я и не помнил ничего из своей прошлой жизни, вряд ли я когда-нибудь ел что-то вкуснее.
Липкий, густой, алый как кровь сок стекал по моим губам и шее прямо за пазуху. Внутри обнаружилась большая и твердая как камень косточка, поев я, неизвестно зачем, сунул её в карман. Сорвав ещё пару плодов, я, чтобы обеспечить себя завтраком, попытался забросить их наверх. Первый успешно достиг цели, второй же с брызгами отскочив от скалы, упал вниз. «Эх, попадет кому-то»- усмехнулся я, провожая его взглядом. Солнце почти село, и ничего не оставалось, как вернуться. Обратный путь, как это часто бывает, показался мне короче, к тому же Дерево будто выросло и теперь почти доставало до верха. Только забравшись, я понял, как устал и каким длинным был этот день. Когда на небе стали появляться звезды, меня настиг сон.
Восход разбудил меня первыми же лучами. Начался третий день – день побега. Я подошел к своей лужице, чтобы попить и умыться, удивительно, но воды в ней было даже больше чем накануне. Плод, добытый вчера, послужил мне отличным завтраком. Я ел неспешно, как бы стараясь насладиться каждым кусочком. На самом же деле это была моя единственная отсрочка. Не знаю, почему, но я вдруг испугался лезть вниз, испугался убежать из своей тюрьмы. Одна часть меня рвалась во чтобы то ни стало на волю, другая трусливо умоляла не разменивать жизнь на призрак надежды. Однако была и третья, твердившая о чем-то важном, находящимся там внизу за облаками. Подойдя к краю и тяжко вздохнув, я принял сторону большинства.
Так начался мой путь к облакам. Я даже не знал, есть ли там внизу что-то кроме них. Как и прежде я спускался держась руками за дерево а ногами упираясь в края расщелины. Чтобы не пасть духом и не выбиться из сил, я стал считать движения. Решил так, считаю до тысячи, потом отдыхаю – до ста. Только этот ритм помогал мне держаться. Не знаю, сколько остановок я сделал, наверное, около дюжины, когда заметил, что атмосфера вокруг стала меняться. Подул легкий ветер (как я раньше не замечал, что на верху его не было?). Воздух помрачнел и загустел. Моё Дерево больше не поддерживало меня как прежде. Да и вид его поменялся: листья были в основном сухие или желтые, плодов попадалось все меньше, кора огрубела и ранила руки. Стало темнеть. Я думал, что смогу сделать еще пару тысяч шагов до наступления ночи, но хватило меня только на одну. Изнеможение наступило раньше, чем темнота. Но мне повезло, я нашел место, где между скалой и Деревом имелся небольшой промежуток, в нем то я и решил заночевать. С великим трудом, вконец изодрав остатки одежды, мне удалось протиснуться в него. Спать там было плохо, острые камни кололи мне спину, и каким-то непостижимым образом туда задувал ветер. Но только там я мог быть уверен, что не свалюсь во сне. Где-то в полночь я проснулся, и с тех пор лишь ждал, когда рассветет. Я продолжил свой спуск, едва просветлело. Как и раньше, я продолжал считать, но теперь это мало утешало меня. По пути мне попался всего один плод, да и тот был недозревший и невкусный. В то время как я пытался его разгрызть, налетел порыв ветра и сверху на меня обрушился дождь из сухой листвы. Только теперь я понял, что Дерево умирает. Я словно путешествовал из небытия в бытие, из вечности в жизнь, где есть страх, боль и смерть. С отчаяньем провожал я взглядом падающие листья, но вдруг заметил далеко внизу у самых облаков выступ. Радости моей не было предела. «Так значит скала не бесконечна» - решил я. Никогда бы не подумал, что могу спускаться так быстро! Забыв про счет, про остановки, про ободранные в кровь ступни и ладони я стремительно приближался к своей цели. То и дело я оглядывался, чтобы узнать насколько я стал ближе. Несколько раз я даже чуть не сорвался. Выступ становился все отчетливей и больше. Когда до выступа оставалось каких-то двадцать локтей и я заметил что на нем силуэт человека, я еле удержался от того чтобы не спрыгнуть вниз. Чтобы добраться до выступа мне понадобились считанные минуты, но они показались часами. Наконец став на твердую поверхность, я мог внимательней рассмотреть человека. Он сидел ко мне спиной и был одет в такой же серый плащ с капюшоном, какой был на мне. Я окликнул его – ответа не последовало. Тогда я подошел к нему и тронул за плечо. Плащ сложился, под ним были только кости и прах. По моей щеке скатилась одна-единственная слеза. Долго стоял я над ним не в силах пошевелиться. Немного отойдя, я стал осматриваться. Дерево, как оказалось, росло отсюда же из маленького холмика с землей. Теперь оно представляло собой жалкий иссохший труп, похожий на тот, что лежал в двух шагах от его корней. Чуть поодаль лежал мешок, раскрыв его, я обнаружил записку со словами «Это тебе понадобиться». В мешке я нашел веревку, молоток, дюжину кольев, огниво и пару крепких ботинок. Море вопросов роилось в моей голове: кто был этот человек? Почему он остался здесь, ведь у него было все для того чтоб спуститься? И в конце концов кому адресована записка? Мне?
Проникнувшись благодарностью к покойному, я сделал для него то единственное, что мог. Из веток и листьев Дерева соорудил погребальный костер, положил на него останки и поджег. Уже стемнело, я смотрел на костер и представлял, будто этот огонь- маяк для плывущих по небу кораблей. И что теперь они не потеряются в ночи, и не разобьются об эту проклятую скалу.
Утром я вбил колья в скалу, привязал к ним веревку, обвязался сам, и начал спускаться. Я не сделал и пары шагов, как произошло ужасное - веревка оборвалась.… И тут я вспомнил все - ЕГО, меня и наш с ним последний разговор.
- Ты опять собираешься туда к ним?- ОН всегда задавал вопросы, которые я задавал себе сам и всегда знал, что я отвечу.
- Я нужен им, я должен рассказать им о ТЕБЕ.
- Но они не поймут и сотой доли того что ты скажешь.
- Это все равно много.
-И сколько раз еще ты будешь их спасать?
- Столько, сколько нужно, пока ты не найдешь мне замену.
-Ты найдешь.
Я шагал вниз по скале как по дороге, чтобы в очередной раз сделать то, что должен.

Уважаемые форумчане, я конечно новичок и все такое, но мне бы очень хотелось знать ваше мненье по поводу сего творенья. Хвалите мало, ругайте честно, или вам совсем не интересно?
Заранее спасибо ( кланяюсь учтиво).

КАК написано, мне понравилось. То есть описания, образы, сам язык. Только вот я не очень поняла, (т.е. совсем не поняла ) О ЧЁМ. Слишком много неясностей. Сам герой, тот, кто умер, те, кого он спасает - кто они друг другу? Я совсем в непонятках

Primavera

Рассказ сгубило время, точнее его нехватка. Были определенные сроки сдачи, оставалось часа 2 когда я понял что не укладываюсь- пришлось быстренько закругляться. Ну, а потом не нашлось сил и желания что-то переделывать- решил выложить так.
Пояснения к сюжету:
Герой как бы посредник между небом и землей. Грубо говоря, он святой, ботхисатва, лама и сань в одном флаконе. Так он и путешествует тысячи лет вверх-вниз во спасение человеков. Каждый раз ему приходится преодолевать этот путь страха, каждый раз он сажает новое дерево, всегда есть веревка, которая порвется или сук который обломиться. А тот труп, да я сам не знаю, чей он, героя? его предшественника? его последователя? Просто он должен там быть, это красиво!
Я просто хотел показать, что святые тоже плачут

З.Ы. спасибо, хоть кто-то что-то сказал