Литература и журналистика

Благодаря проведённому таким образом анализу, Джонни стал лучше понимать, почему его так бесили психолухи с их рекламой в интернете. Например, те же проститутки также несли людям зло, но они его так не раздражали. Психолухи же вели себя подобно наглым, агрессивным шлюхам, словно говорящим: «Иди ко мне, не стесняйся. Я же вижу, какие у тебя проблемы, я знаю – ты хочешь! Ты дрочишь каждый день, глядя на нарисованных тёток, чувствуя вину и стыдясь своей ущербности. Кстати, если ты не в курсе, учёные выяснили, что воздержание вредно для здоровья... А я могла бы открыть для тебя волшебный мир наслаждения полноценным сексом!..»
Казалось бы, какое дело Джонни до них? С одной стороны, есть люди, у которых, по их мнению (даже если оно навязано им теми же психолухами) имеются душевные, «психологические», проблемы. Которым, как им кажется, мог бы помочь психолух. С другой стороны – есть психолухи, готовые предоставить этим людям свои услуги. Таким образом, есть спрос, и есть предложение. Вот и удовлетворяли бы потребности друг друга! Так нет же, оказывается, всё несколько сложнее.
Оголтелые рекламные кампании психолухов вызвали неблагоприятные изменения в умах обывателей. Теперь, когда приходишь на какой-нибудь форум, дабы бесплатно, добровольно поделиться информацией о людях, представляющих опасность, начинают сыпаться дурацкие вопросы: А с какой целью ты всё это нам рассказываешь? А какие лично у тебя проблемы с этими людьми? А какое у тебя образование?.. И ни одного вопроса по существу!
Ещё неприятнее ситуация оборачивается, когда люди замечают твои странности. Если ранее это воспринималось как некая изюминка, «все гении были немного не в себе», то теперь на это смотрят иначе: ты не просто болен на голову, но ещё и лечиться не хочешь! А потому, вероятно, опасен. Особенно неприятные ситуации возникают, если ты творческий человек и пытаешься отстоять свою точку зрения. Но она никого не интересует – ведь ты того, а потому от тебя в принципе не может исходить ничего стоящего.
Джонни находил такую ситуацию нестерпимой. И ему безумно хотелось изменить мир, назло психолухам и их последователям. Как там: «Мой психиатр сказал мне, что я не смогу покорить мир... наивный раб!» По крайней мере, Джонни очень хотелось донести до людей доброй воли свои выстраданные на собственной шкуре знания.
На данном этапе его первоочередной задачей было закончить и обнародовать труд про Леночку. Джонни знал, что ему нужно было торопиться. Ведь состояние его здоровья ухудшалось с каждым днём, или, по крайней мере, ему так казалось.
Однажды Джонни проснулся утром с шумом в ушах, и почувствовал покалывание пальцев левой руки. Джонни не стал пытаться гадать, что хуже: тиннитус или парестезии. Ужасно было то и другое. Джонни вспомнил, как однажды мама призналась ему, что постоянно слушает «говорилку» (радио), чтобы заглушить шум в ушах. Через пару месяцев после этого разговора его мама могла ходить только под себя. И Джонни прекрасно понимал, какие у него теперь перспективы.
Как назло, в тот же самый день Джонни нужно было ехать по его работе в магазин за железками. Когда он вышел на улицу, у него закружилась голова. А нужно было идти пешком до метро. Он с большим трудом передвигался, словно пьяный, стараясь идти по стеночке, или там, где есть за что схватиться, чтобы не упасть в случае чего. Так, с горем пополам, в состоянии постоянной паники, он доехал до соседней станции метро, рядом с которой находился магазин. Однако когда до магазина оставались уже буквально считанные десятки метров, его накрыло до боли знакомое отвратительнейшее чувство нереальности окружающего.
Сколько Джонни себя помнил, по крайней мере, всю сколько-нибудь сознательную жизнь, его очень часто посещал безотчётный, мучительный страх смерти, по-видимому, обусловленный органической патологией центральной нервной системы. Вся его жизнь словно протекала под девизом memento mori. Однако теперь, в эти дни, обычный для него экзистенциальный ужас принял очертания вполне конкретного опасения не успеть реализовать свои планы, и в первую очередь – закончить и обнародовать книгу о Леночке. И ухудшавшееся самочувствие только усиливало эти опасения.
Невыносимо терзаемый такими страхами, Джонни вынужден был отказаться от первоначального замысла рассказать всё целиком, вплоть до недавнего окончательного расставания с Леночкой. К тому же, описание отдельных, особенно неприятных моментов их общения давалось ему слишком тяжело. От переживаний, вызванных нахлынувшими воспоминаниями, у Джонни болезненно сжималось сердце. И тогда к его страхам добавлялся ещё один: умереть от сосудистой катастрофы, спровоцированной сильными негативными эмоциями.
В итоге, Джонни кое-как скомкал финальную часть своих мемуаров, оборвав их на более-менее подходящем месте, когда он вроде как уже не предполагал более общаться с Леночкой. Впрочем, выбрать такое место было несложно, так как в их общении было много ситуаций, когда Джонни зарекался продолжать контакты на таких унизительных условиях, однако стоило Леночке поманить пальчиком, и его снова неудержимо влекло к ней.
А когда Джонни принялся вычитывать текст, на него неожиданно снизошло отрезвляющее просветление: написанное им было не просто бредом, но безграмотным, неуклюже написанным бредом. Ему самому неловко как-то было это читать. Однако теперь деваться было некуда – ведь столько сил уже было потрачено в процессе написания, столько неприятных моментов в какой-то мере пережито заново.
Джонни бросил вычитывание текста. Он рассудил так: если станут читать и людям понравится, то потом чисто техническую сторону можно будет довести до ума. А там, смотришь, и грамотные редакторы найдутся (впрочем, Джонни тут же оборвал полёт своей фантазии циничной мыслью «мечтать не вредно»)... Если же нет, то какой смысл тогда стараться?
Словно желая компенсировать недостаток качества своей работы количеством ресурсов, которые он обгадит своими шедеврами, при помощи поисковой системы google Джонни нашёл несколько десятков «сайтов для авторов». Причём сразу отсеял те, где либо требовалось утверждение редактора (эти точно не оценят!- скептически подумал Джонни, в чём, скорее всего, был прав), либо сначала нужно было прорецензировать несколько чужих работ (чукча не критик, чукча писатель,- думал Джонни). После чего принялся методично заливать свой бред про Леночку на оставшиеся ресурсы, один за другим.
Его работу приняли хуже, чем он мог себе представить в самых депрессивных мыслях. На наиболее посещаемых ресурсах, где было много читателей, в первый день его работу прочитали... да нет, нельзя даже утверждать, что прочитали, а просто открыли... скорее всего, тут же испытали отвращение и, плюнув, пошли дальше по своим делам, от силы два-три человека. Однако на таких популярных сайтах было много и писателей, а потому на следующий же день история про Леночку уже была на второй странице, потом ещё дальше, а потому её уже никто и не видел. Не зря же такие сайты предлагают своим авторам за деньги поднимать свои работы на заглавную страницу,-думал Джонни. И, таким образом, чтобы тебя заметили, нужно были либо иметь много денег, либо действительно хорошо, увлекательно писать. Увы, у Джонни было сложно с тем и другим, а потому ему по-прежнему было суждено прозябать в безвестности. На других же, менее посещаемых ресурсах, его и вовсе никто не читал.
Впрочем, всё же был один сайт, где Джонни не только читали чуть больше (человек десять, быть может), но даже появились первые отклики. Вот только оказались они едва ли не диаметрально противоположными тому, на что Джонни хотел бы надеяться. Это был ресурс для молодых, начинающих писателей. Джонни решил, что раз он молод душой (или инфантилен, «всё время детство в жопе играет», как это неприязненно формулировали тётки с сайтов знакомств), то он имеет моральное право выдавать себя за юное дарование. Но вот незадача: настоящая молодёжь, присутствовавшая на том сайте, не была готова оценить его порывы.
Первой отписалась девица, представившаяся как «красавица Еленочка». Она первым делом отметила оптимизм Джонни. Мол, писать труд такого объёма и надеяться, что кто-то его прочтёт до конца, по меньшей мере, самонадеянно. Тем более, если этот «роман» при ближайшем рассмотрении оказывается попросту записками больного человека. По словам Еленочки, там нечего даже обсуждать, поскольку сразу становится понятным: нормальные люди так не думают, а грамотные авторы так не пишут.
Джонни робко попытался оправдаться. Признал, что у него тяжёлый стиль, но он знает об этом и в дальнейших работах постарается исправиться. Еленочка, однако, была настроена скептична. По её словам, *такую* манеру письма может исправить только могила, а уж про полную неспособность понимать других людей и говорить нечего! Как сказала Еленочка, то, о чём пытается писать Джонни, называется «психология». Но он в ней ничего не понимает. А потому его потуги говорят больше о серьёзности его душевных проблем, нежели о людях, о которых он пытается рассказать.
Еленочке стал подпевать хор мальчиков – завсегдатаев сайта. Они рекомендовали Джонни обратиться к тому, кто сможет по достоинству оценить его творчество. А именно, к психиатру. Нет, безусловно, он тоже не будет читать *это* полностью. Зато может подсказать, о чём это свидетельствует и можно ли здесь как-то помочь в плане лечения.
Джонни понимал, как глупо обижаться на этих, по сути, детей. Ведь их сверстники уже чего-то добились, пусть даже в смысле, основанном на отвратительных понятиях нынешней российской действительности. Парни разводили на деньги и прочими способами эксплуатировали старшее поколение и прочих честных людей, вынужденных добывать своё пропитание содержательным трудом. Девушки... например, облизывая гениталии солидных мужчин постарше. Тем же, кто сидел на этом сайте, оставалось только скрываться в мире своих фантазий от психической травмы, связанной с признанием себя неудачником по жизни, проигравшим крысиные бега.
Безусловно, собравшиеся здесь ребята в той или иной мере были творческими людьми, и это замечательно. Однако их таланты растрачивались вхолостую в иллюзорных мирах, населённых полуголыми японскими школьницами, которых эти ребята не только никогда не видели в реальной жизни, но с которыми они даже не общались виртуально. Собравшиеся на этом сайте для молодых авторов половозрелые (или почти половозрелые) дети в основном писали нечто вроде «фанфикшн». Тем самым они лишь подстёгивали потребление, дополнительно обогащая и без того зажравшуюся (несмотря на благородную деятельность пиратов) мультяшную индустрию. И, естественно, это было очень на руку большим дядям – медиа магнатам.
Конечно же, Джонни также писал о не совсем обычных людях. Однако его героиня была срисована с реальных людей с серьёзной патологией личности, представляющих опасность для других и приносящих окружающим вред. Кроме того, Джонни собирался подробно рассказать людям доброй воли о приёмах, которые деструктивные типы могут использовать, чтобы обманом тянуть из них деньги, подло используя их доверчивость, стремление помочь другому, а также чувство одиночества и иные уязвимости психики. Как подобает произведениям, написанным в духе старого доброго критического реализма, не гнушался Джонни и суровых социально-экономических явлений, таких как бедность и классовая ненависть. Только он, пожалуй, делал больший акцент на отражении складывающейся ситуации в сознании человека. А потому Джонни предпочитал называть свой метод анализа действительности, используемый им в его произведениях, психическим реализмом.
К своему немалому удивлению, после полного провала своей кампании по размещению Леночки в интернете, Джонни не отчаялся окончательно. Скорее, ещё сильнее озлобился. Теперь уже не только на сучку, которая с ним так обошлась, а также прочих психопатов, но уже практически на весь окружающий мир, в котором совершенно никто не хотел его понять и принять. Люди даже даром и без просмотра рекламы не желали брать те знания, которыми он пытался поделиться.
Но более всего Джонни не давала покоя мысль о том, как сучка его использовала и пошла дальше искать себе новых жертв. А он, получается, понеся такие моральные и материальные потери, из этой истории ничего не вынес, так как даже сведения, добытые им столь дорогой ценой, оказались не нужными никому. Выходит, желая делать добро людям, он лишь подкармливал и вдохновлял мразей, презиравших его как лоха последнего.
Налившись гневом от этих мыслей, Джонни снова загорелся нестерпимым желанием пойти и тотчас же расправиться с мразью. Нет, не убить её совсем, но привести в такое состояние, чтобы она уже больше никогда даже не смогла ни на ком паразитировать, а жила на пособие по первой группе инвалидности, которую он ей постарается организовать. Однако при этой мысли физическое состояние Джонни напомнило ему о себе знать приступом головокружения, и ему пришлось есть. Пользуются моим слабым здоровьем, суки! Ничего, я всё равно с вами рассчитаюсь,- пытался утешать себя Джонни.
Неожиданно у Джонни зародилась идея, как он отомстит всему миру за невнимание к его персоне. Не хотите, значит, меня читать? А придётся! Джонни задумал писать одну за другой статьи со ссылками на свой сайт и размещать их в разных более-менее подходящих для этой цели местах в интернете. Если статей будет достаточно много, то человек встретит его материал один раз, другой, третий... а потом смотришь – не удержится и прочитает. Таким образом, даже несмотря на полный провал истории про Леночку, Джонни ещё не отчаялся. Напротив, он был исполнен решимости гадить своим бредом в интернете до тех пор, пока не помрёт, или не начнёт гадить под себя в самом буквальном смысле. Главное – успеть написать достаточно статей.
Джонни также подумал о целесообразности отказа от анально-перфекционистской тенденции слишком долго думать над статьями, пытаясь их усовершенствовать, а в результате только ухудшая. Джонни также не видел смысла стремиться к особой оригинальности материала в своих рекламных, по сути, статьях. Достаточно было только переписать фрагменты чужих текстов другими словами. К счастью, у Джонни не было в этом плане особых комплексов относительно плагиата и так далее.
За основу для первой подобной статьи Джонни решил взять записки блоггера, известного под погонялом Мозг Нудный. Этот весьма знающий человек писал о вопросах, очень интересовавших Джонни, а именно – о справедливости и мести. Таким образом, Джонни собирался противопоставить злу, исходящему от психолухов, свои соображения, дополненные сведениями, полученными от Мозга Нудного и других писателей – людей доброй воли в интернете. Каковы же были позиции его противников?
Психолухи поучали посетителей тренингов и читателей своих книжек примерно таким образом: Работая на чужого дядю, успеха в жизни не добьёшься. И даже если будешь пахать на себя, как папа Карло, богатства тебе не видать. Ты сможешь добиться процветания, лишь заставив других людей работать на себя. Однако просто так, по доброй воле, они этого, конечно же, не захотят. Соответственно, возникает вопрос, как этого добиться.
Конечно, самый прямолинейный способ – угроза физического насилия. Однако если ты не босс мафии, достаточно велики шансы быть убитым либо посаженным. Да и вообще, такие грубые способы подходят быдлу, а не интеллигентным людям. Более же грамотный подход заключается в том, чтобы научиться влиять на психику другого человека, манипулируя его мыслями и эмоциями. Тогда он (по крайней мере, какое-то достаточно продолжительное время) будет охотно делать то, что нужно вам, даже в ущерб своим собственным интересам.
Джонни находил очень показательным, насколько открыто и бесстыдно психолухи это проповедовали: «...этот кошмар и цинизм и есть наша жизнь. Я учу приемам психического подавления, учу способам манипулирования. В современном мире, как в спорте, побеждает лишь тот, кто умеет нападать»... «Порой так хочется кое-кого тихо придушить. Но почему-то нельзя. Нужно наклеивать улыбочку, кивать и беседовать, как ни в чем не бывало. Не волнуйтесь! В процессе вежливой беседы человека можно так по стенке размазать, что и родная мама не узнает. И все это проделать мило, тихо, аккуратно. После чего от вашей жертвы можно смело требовать все, что угодно. Главное: изучить искусство психоподавления»... «Смотрите на вашу будущую жертву как на некий «биологический объект». Как говорил герой одного фильма: «Когда я иду вышибать деньги, передо мной не человек, а запись в записной книжке»»... «Превратитесь в этакого киборга, Терминатора, у которого эмоции отсутствуют как таковые».
Примечательно было и то, как тот же автор считал мифами абсолютность порока и добродетели, стремление людей к справедливости и их потребность знать правду. И, естественно, для этого маститого психолуха «Деньги - это преимущество качественной жизни». А «если вы поддерживаете миф о том, что деньги портят людей, они уводят от духовности, вы действительно начнете находить подтверждающие это примеры, а денег так и не увидите. Ну, а примерами сыт не будешь».
Ещё один деятель, по фамилии Козлищев, основавший для обучения психологическим манипуляциям аж целую психосекту, считал себя большим учёным. По его мнению, понятия добро и зло относительны. Мол, что для одних зло, для других – добро. В этом господин Козлищев, несомненно, в некоторым смысле был прав. Зло, которое он нёс людям, гадя в их сознание на их же средства, было для него добром, т.к. приносило ему солидный доход. Он также интересным образом публично рационализировал обучение людей деструктивным межличностным приёмам. Мол, если я этому не научу, это сделают другие. Есть спрос – есть предложение. Джонни, читая его высказывания, не мог не подумать, что такой логикой можно оправдать обучение многим славным «профессиям», от киллеров до воров-карманников. И вообще, г-на Козлищева, как человека «науки», по его словам, особо не интересовали «оценочные суждения». Он, по его словам, всего лишь даёт людям знания, а уж как они ими распорядятся,- дело их выбора. Здесь, конечно же, г-н Козлищев лукавил. Уж он-то прекрасно знал, как станут применять полученные от него «знания» его слушатели и читатели. Более того, он время от времени явно наставлял их о лучших путях такого использования.
Джонни, конечно, понимал, что за последние годы (несмотря на героические усилия некоторых, обычно особо не признанных, героических личностей) наука, особенно гуманитарная (если её вообще можно называть наукой) во многом превратилась в продажную девку капитализма. Где за гранты, известность, статус многие готовы продать душу дьяволу. Но чтобы до такой степени...
Джонни больше всего беспокоило даже не то, чему эти деятели научат своих адептов. В конце концов, с познавательной точки зрения материалы их тренингов по большей части представляли собой лажу, имеющую в лучшем случае лишь маргинальную эффективность. Значительно опаснее была проповедь бездушно – инструментального отношения к людям, при котором они выступают лишь как средства решения определённых эгоцентрических задач, после чего за ненадобностью их можно исключить, выкинуть из своей жизни.
Каковы же были контраргументы Джонни, которыми он хотел поделиться со своими читателями? Во-первых, деньги действительно портят людей. Повышение благосостояния, особенно быстрые и лёгкие деньги, о которых так любят вещать психолухи на своих тренингах, делает людей менее честными, снижает их склонность помогать и проявлять сострадание, иными словами – лишает их качеств, характеризующих человека в высоком смысле слова. Впрочем, как Джонни довелось почувствовать в общении с троллями – завсегдатаями психологического форума, само понятие человека в высоком смысле слова во многом утратило смысл для обывателей, слишком увлечённых погоней за золотым тельцом и прочими идолами и фетишами потреблядства.
Психолухи любят отождествлять «деньги = качественная жизнь». Но как измерить реальное качество жизни? Наверное, резонно будет предположить, что качественно живущие люди считают себя счастливыми. Однако к настоящему времени уже достаточно достоверно установлено: коль скоро у человека есть некий разумный прожиточный минимум, он не становится счастливее от дальнейшего повышения благосостояния. (Впрочем, справедливости ради, этот базовый стандарт ощутимо выше официального прожиточного минимума в РФ, установленного теми, чьи доходы на несколько порядков выше и кому реально наплевать на судьбы неимущих). Получается парадокс: люди, тратящие столько усилий на то, чтобы стать богаче соседа, не начинают больше радоваться жизни, даже если им это удаётся.
Более того, многие победители лотерей (вот он, казалось бы, вожделенный идеал – лёгкие деньги, – который рисуют перед своей паствой разные «тренеры»!) становятся в итоге несчастными. Например, вначале они купаются в роскоши, а затем приходят в отчаяние, когда в отсутствие стабильного источника высокого дохода не способны далее поддерживать такой уровень потребления, от которого теперь им очень трудно отказаться. Или родственники и друзья сразу начинают хором просить помочь материально. Получая отказ, некогда близкие люди становятся врагами. В результате, сильно страдают социальные контакты «везунчиков», значительно более важные для счастья человека, нежели деньги как таковые.
В этом плане Джонни представлялась более разумной точка зрения, согласно которой важно не сколько у тебя денег (при наличии необходимого минимума), а то, как ты их тратишь. И в этом плане оптимальный вариант – расходовать какую-то заметную часть своих средств на других людей. Причём не в форме оплаты за какие-то услуги, а от чистого сердца, чтобы им помочь или просто сделать приятно. Эта идея была до некоторой степени эмпирически обоснована чуваком по имени Михаил, который ставил на людях опыты и чей ролик на эту тему Джонни видел в инете.
Более того, нечто подобное Джонни испытал на собственном опыте. Ведь у него всегда были идеи о том, как изменить мир, чтобы жизнь людей стала лучше. Однако даже из тех очень немногих знакомых Джонни, которые хоть как-то с ним общались, его глубокие мысли никто не хотел слушать, считая их бредом, даже если они ему из вежливости не говорили об этом открыто. Или предлагали не рассуждать абстрактно о благе для всего человечества, а помочь кому-то конкретными действиями.
В принципе, Джонни ничего не имел против этого. Для него моменты, когда он видел радость в глазах близкого человека, были одними из самых приятных в его скупой на положительные эмоции жизни. Однако за последние два года в его жизни на сколько-нибудь постоянной основе присутствовали всего два человека: мама и Леночка. Теперь, разумеется, не осталось никого, т.к. мама умерла, а с Леночкой также всё было закончено навсегда.
Однако даже когда мама Джонни была ещё жива и не демонстрировала драматических признаков деменции, ситуация с ней всё равно была очень тяжёлой. Джонни покупал ей еду, однако постоянно с болью в сердце осознавал свою неспособность решить основную проблему. У его мамы медленно, но неукротимо угасало здоровье. Она и сама, на тот момент ещё по большей части сохранив рассудок, это понимала. И в то же время очень хотела жить, а потому была постоянно напугана и отчаянно цеплялась за всякие средства, отдавая практически всю свою пенсию шарлатанам. При этом, правда, она практически не ходила в районную поликлинику, где ей говорили «Вам сколько лет? Так чего же Вы хотите?» Примечательно, что самому Джонни, когда он был в несколько раз младше, там советовали просто «взять себя в руки и не хандрить», чем вызывали у него лишь внутреннюю озлобленность по поводу неэффективности функционирования системы здравоохранения. Джонни также не мог даже заставить свою маму измерить нормально давление, которое, как он знал, было у неё повышенным, тем самым добивая её организм. Она использовала вместо тонометра «маятник» - большой гвоздь, подвешенный на нитке, который практически всегда «показывал» 120/70. Хотя в каком-то смысле Джонни её понимал. Возможно, она просто не хотела знать печальную правду, если всё равно не могла кардинально изменить ситуацию (тем более, по каким-то своим замороченным соображениям она не принимала лекарства, «химию»; кстати, Джонни также их не принимал по сходной причине). Так как в противном случае к её проблемам со здоровьем прибавилась бы ещё невыносимая тревога.
Таким образом, из-за несовершенства медицины (а также по причине отсутствия у него самого важных знаний), Джонни не мог эффективно помочь своей маме. Зато потребности Леночки были вроде как на поверхности. К тому же, Джонни практически всю дорогу понимал, что у неё что-то не так с головой (хотя о конкретной природе её недуга узнал слишком поздно). А потому ему хотелось о ней заботиться, даже несмотря на необоснованность её капризов. И так продолжалось до тех пор, пока не выяснилось, какая она психопатка, сучка, манипуляторша и всё такое.
Много думая про Леночку, Джонни не мог не обратить внимания на сходство её методов с тем, чему учили психолухи. Ведь не зря же она всё время читала книжки М. Спивака про «психологическое карате» и прочее. Психолухи наставляли своих читателей и слушателей: зачем создавать себе сложности, постоянно утруждать себя, решать трудные задачи, заниматься неприятными делами, если, как говорил незабвенный Финеас Барнум, каждую минуту рождается лох? Просто нужно найти себе такого. А дальше уже дело техники! Применить лесть, показать, как он тебе интересен. Втереться в доверие. Разыграть, какой ты ему замечательный друг или близкий человек и всё такое. И тогда уже можно использовать его по полной программе. И пусть лох гордится тем, какую заботу проявляет о столь дорогом для него человеке!
Но невдомёк было читателям и слушателям психолухов, заворожённых заманчивой перспективой хронического паразитизма на других людях, что обычно не получается таким образом эксплуатировать человека продолжительное время. И чем дольше это будет продолжаться, тем выше шанс весьма серьёзных негативных последствий. Причиной тому – заложенное в человеке чувство справедливости, призванное защитить его от деструктивных отношений, в процессе которых он только отдаёт, ничего не получая взамен.
Нет, его придумал не Карл Маркс! Как выяснилось в последние десятилетия, оно известно также высокоорганизованным животным – нашим, можно сказать, собратьям, сидящим на соседних ветвях великого древа эволюции. Женщина по имени Сара демонстрировала видеоролик, в котором пара обезьянок-капуцинов, А и Б, выполняет простые задания типа перекладывания камешков, за что каждая из них получает в качестве вознаграждения кусочки огурца. Обезьянка А, несомненно, не читала Капитал. И даже Манифест Коммунистической партии. Однако если обезьянке Б начинали за ту же работу давать виноград, А вскоре прекращала работу в знак протеста и начинала швырять куски огурца (за которые она ещё совсем недавно охотно работала) в женщину, которая их кормила. После чего подходила к ограждению клетки и начинала в ярости долбить по нему, требуя справедливой оплаты за равный труд.
Подобным образом люди, оказавшиеся втянутыми в деструктивные взаимоотношения, испытывают различные негативные эмоции, центральную роль среди которых играет гнев. А когда акты несправедливости повторяются снова и снова, тлеющий гнев грозит воспламениться яркими вспышками ненависти, сопровождаемой стремлением выместить на обидчике все свои фрустрации. И, конечно же, психолухи, со свойственной им лживостью, предусмотрительно «забывают» проинформировать своих слушателей и читателей о возможности таких «побочных эффектов» беспардонного использования другого человека. Даже если лживость в данном контексте заключается лишь в преднамеренном утаивании существенной информации от заинтересованной стороны.
Впрочем, некоторые психолухи умудряются идти ещё дальше, и наживаются на упомянутых выше закономерных реакциях жертв. Апеллируя к рассмотренным ранее столь популярным ныне в массовом сознании (с подачи психолухов, разумеется) психосоматическим мифам, они заявляют пострадавшим примерно следующее: «Глубоко засевшая в вашем сознании обида не только портит вам настроение, но и разрушает организм изнутри, вызывая физические заболевания. Тому, кто причинил вам боль, от ваших обид ни тепло, ни холодно. Теперь вы причиняете страдания себе сами. Вот и подумайте, стоит ли оно того? А когда созреете до разумного ответа на этот вопрос, приходите к нам на тренинг. Мы вместе «проработаем» вашу обиду, поможем вам простить обидчика и тем самым отпустить негатив из вашей жизни».
Естественно, после такой рекламы психолухи собирали аншлаги из обиженных женщин. О которых мужчины в их жизни вытирали ноги. А теперь этих несчастных овец собирали в стадо, чтобы они глубоко дышали, «отпуская» тем самым обиды, а психолухи – устроители мероприятия могли доить из них деньги. Или стричь на деньги – это уж кому как нравится формулировать. А поскольку простить *такое*, особенно если оно совершалось долгие годы и целой вереницей негодяев, очень непросто, психолухам удаётся очень неплохо набивать себе на этом карманы.
Джонни не мог невольно не впечатлиться тем, как ловко у психолухов был организован бизнес. Сначала учить одних делать другим больно, чтобы потом как бы избавлять последних от этих страданий. За определённую мзду, разумеется. Ай да психолухи, ловко придумали! Впрочем, тропинку протоптали их «славные» предшественники. Две тысячи лет христианские священники втирали угнетённым простым людям: смирись, не смей роптать, подставь другую щёку в надежде на мифическое посмертное воздаяние. А тем временем в единственном реальном мире, под сенью веры, трудящихся нещадно эксплуатировали сначала рабовладельцы и феодалы, а затем капиталисты. Разумеется, церковь также не забывала свою десятину, а то и поболее. Теперь же эстафету продажи народу опиума для души подхватили психолухи с их психосоматическими и прочими мифами.
Но Джонни не собирался с этим мириться. Ему нестерпимо хотелось рассказать всем обиженным жертвам несправедливости про другой, более разумный вариант, а именно жёстко наказать мразей, поступивших с ними несправедливо, а заодно обломать малину попам и психолухам. Кстати, как показывает исторический опыт, умные люди именно так и поступают. Так, после Второй Мировой войны евреи (понимаемые в данном контексте собирательно как население государства Израиль и им сочувствующие) не стали собираться на тренинги глубоко дышать и отпускать обиды. Они достали Адольфа Эйхмана аж в Аргентине и взяли его за жопу. А когда он сказал на суде, что всего лишь делал свою работу, он получил за это благодарность, которой, как считали, он заслуживал,– повешение. Безусловно, данный акт воздаяния не мог вернуть жизнь миллионам замученных узников концлагерей. Однако он показывал всем: чудовищное зло, совершённое в отношении ни в чём не повинных людей, не осталось безнаказанным.
Гнев – важная социальная эмоция, призванная показать другому человеку: ты сделал мне плохо, измени своё поведение. А дальше всё определяется подлинными мотивами обидчика. Если он – человек доброй воли, который (в ходе диалога с жертвой или самостоятельно) приходит к осознанию вреда, причинённого другому, раскаивается и готов предпринять конкретные шаги, чтобы изменить своё поведение, то он, несомненно, заслуживает прощения. Если же нет – необходимо его наказать, как минимум, чтобы другие, видя, как ему досталось, не считали тебя безобидным лохом, которого можно безнаказанно использовать. Главное – не прокручивать бессмысленно свою обиду в голове по много раз, а предпринимать решительные конкретные меры к наказанию негодяя.
Кроме того, вовсе не обязательно идти на прямой конфликт с обидчиком. Если баланс сил явно не в твою пользу, или просто ссыкотно, то можно пойти другим путём. Например, в былые времена в своей любимой компьютерной игре, не рискуя идти на открытое противостояние с каким-нибудь супер-мутантом, Джонни прятался на почтительном расстоянии в укрытие и стрелял оттуда в спину противника из снайперской винтовки.
Безусловно, кто-то назовёт такой способ выяснения отношений трусливым и подлым. Особенно женщины, для которых жизнь мужчины ничего не стоит, а представляет собой лишь подходящий инструмент собственной «защиты» от бытовых невзгод. Однако Джонни считал, что лучше быть живым трусом, нежели мёртвым героем. И слава подленького мстителя исподтишка предпочтительнее роли лоха по жизни, которого не использует только ленивый, так как сделать это можно безнаказанно. К тому же, лично у Джонни никогда не было, нет, и никогда не будет друзей, жены, девушки и так далее, а потому ему попросту некого было стыдиться. В этом плане перманентное состояние изгоя давало ему изумительную свободу благодаря независимости от чужих мнений.
Кроме того, сама природа в процессе эволюции заложила в голове человека изумительный механизм поощрения за восстановление справедливости. Когда совершается акт возмездия, центры удовольствия в мозгу мстителя вспыхивают радостью. Люди готовы приносить жертвы и претерпевать лишения, лишь бы справедливость восторжествовала. Когда Джонни читал соображения блоггера Мозга Нудного на эту тему, он хорошо понимал, о чём тот говорит. Тем более Джонни мог соотнести это со своим собственным опытом. В минуты мечтаний Джонни думал о том, какое наслаждение он бы почувствовал, подвергнув пыткам сучку, принесшую столько зла как ему самому, так и другим людям. Наблюдая за тем, как мразь корчится от боли, он испытал бы потрясающие оргазмы, какие ему не приносило даже посещение лучших порнографических сайтов для фетишистов, на которые Джонни регулярно захаживал. Таким образом, восстановление попранной справедливости могло стать важным средством самостимуляции в его в остальном скупой на радости жизни. И в самом деле, какие у него ещё были удовольствия в жизни? Хорошо поесть? Но у него и без того был лишний вес! А поскольку здоровье и так было в ужасном состоянии, дальше жиреть было нельзя. Секс, наверное, тоже неплохо, но поскольку ему никто «не давал», этот вариант ему также не подходил. Поэтому остаётся только подвизаться в роли борца за правду и справедливость.
Вдохновлённый такими мыслями, Джонни написал и вывесил не только на своём сайте (на который по-прежнему практически никто не ходил), но и на ряде других ресурсов статью «Гроздья гнева, или чего не учитывают манипуляторы». Нет, в ней он пока не призывал всех обиженных к мщению. Этому, а также обсуждению возможных способов реванша он собирался посвятить свои последующие статьи. В данной же работе он хотел предостеречь тех, кто обучается манипуляциям сознанием и прочим подобным деструктивным межличностным трюкам, о том, какие серьёзные негативные последствия это может иметь для них же самих. И призвать их не слушать психолухов, которые учат их всяким мерзостям. Ему из гуманных соображений не хотелось, чтобы, когда он будет описывать в своих дальнейших публикациях реальные схемы мести и люди начнут реализовывать их на практике, под раздачу попали люди, оказавшиеся втянутыми по глупости, несознательности.
Статью Джонни в итоге ждал полный провал. Он не знал, сколько людей прочитали её на других сайтах, но по ссылке из статьи на его сайт за неделю перешли всего шесть (!) человек. После краха статьи на Джонни неожиданно опустилось отрезвление, рука об руку с которым пришло отчаяние от осознания реальных перспектив, которые оказывались безнадёжными. Очевидно, он не сможет писать более 20, нет, 10 статей в год. А ему и жить-то, может, осталось не более года. И если каждая статья приводит на сайт всего шесть человек... В общем, полная безысходность.
Одолеваемый такими печальными мыслями, Джонни не мог даже толком дальше писать, сосредоточиться и вообще заниматься какой бы то ни было содержательной деятельностью. Он вдруг почувствовал себя безумно одиноким. Пытаясь найти хоть какой-то выход из ситуации, Джонни снова полез на сайт знакомств – единственный, где у него ещё сохранилась учётная запись. Фактически, он оставался там только для того, чтобы время от времени скачивать фотографии девок, которые помогали ему наладить интимную жизнь в отсутствие реального партнёра. Теперь же он снова вынужден был посмотреть на этот ресурс как на практически единственное для него окно в мир.
Однако если раньше это окно хоть немного приоткрывалось... Пусть со скрипом, словно старая, рассохшаяся форточка в его собственной квартире... Да и то, приоткрывалось лишь настолько, чтобы можно было просунуть туда палец или другую часть тела и болезненно прищемить, то теперь это окно казалось ему заколоченным навсегда. То ли Джонни стал старше, то ли ещё что-то негативно сказалось, но теперь разговор у него не клеился вообще ни с кем. Ему в итоге либо не отвечали вовсе, либо отвечали, но так, что лучше бы они не делали этого вовсе.
Так прошло более недели. Наконец, одна женщина всё же отозвалась. Правда, и с ней беседа также вначале не складывалась. Однако когда она объяснила Джонни, о чём с ней разговаривать, их общение покатилось как по маслу. Они даже договорились встретиться и вместе сходить в кино.
Глядя на фотографию девушки, Джонни никак не мог отделаться от мысли, как сильно она похожа на Леночку. Да и звали её Еленой. Разве что ей было, если верить анкете, 32 года. Правда, фотография её была сделана, судя по всему, как раз в Леночкином возрасте, что дополнительно усиливало сходство. Везёт же мне,- невольно подумал Джонни.
Когда Джонни галантно поинтересовался у Елены, есть ли фильм, который она хотела бы посмотреть, та назвала очередной выпуск Обители зла. Конечно же, не самый интеллектуальный и содержательный фильм,- подумал Джонни. Однако поскольку проблема зла волновала и его очень сильно, в связи с Леночкой и вообще, он поддержал выбор Елены.
Когда же та вежливо проинформировала его о цене на билет в восемьсот рублей с носа, Джонни вначале внутренне возмутился («а не до хрена ли?», «это, получается, мне два косаря платить», «да это встречи с Леночкой мне дешевле обходились»...) Тут же, правда, у него возникла мысль, что, вероятно, он последний раз в жизни встречается с женщиной в неформальной обстановке, а потому какой смысл экономить несколько сот рублей? И Джонни просто коротко ответил: ладно.
Впрочем, больше всего Джонни тогда занимало даже не это. Он неожиданно испытал сильный дискомфорт от мысли о том, что в связи с ухудшением состояния здоровья для него теперь было целым событием даже дойти до метро. У него был постоянный страху упасть у всех на виду на открытом пространстве, где даже не за что будет схватиться. Вот ведь, инвалид, а туда же – лезет с бабами знакомиться,- подумал Джонни с горькой самоиронией.
Если до своей станции метро он ещё кое-как доковылял, то по пути от Боровицкой до кинотеатра Октябрь на Новом Арбате его накрыло. У него стала сильнее кружиться его больная голова, словно стремясь воспрепятствовать его встрече с женщиной, которая была так похожа на Леночку. Да и носила её имя, к тому же. Когда Джонни, шатаясь, словно пьяный, дошёл, наконец, до места назначения и ввалился в здание кинотеатра, он подумал: надеюсь, это того стоило.
При первом взгляде Елена не произвела на него особого впечатления. Естественно, она была совершенно не похожа на ту свою старую фотку а-ля Леночка, так как давно уже перешла в другую возрастную и весовую категорию. При виде её задницы Джонни не мог не подумать о том, почему Елена так много говорила о своих занятиях спортом, как она катается на велосипеде с братом и так далее. А Джонни в который раз отметил для себя на её примере, как важно некоторым женщинам произвести правильное впечатление. Мол, даже если у неё есть какие-то моменты, далёкие от совершенства, например, слишком обширная жопа, то она работает над этим.
В то же время, несмотря на стремление Елены казаться более привлекательной, некоторые аспекты её поведения в тот вечер произвели на Джонни значительно более негативное впечатление, нежели габариты торцевой части этой дамочки. Она поинтересовалась: ты не знаешь, тут есть какое-нибудь кафе, чтобы мы могли посидеть? До начала киносеанса оставалось двадцать три минуты. Естественно, Джонни такой вопрос просто взбесил. Он истолковал его как беспардонное стремление развести его на как можно большую сумму денег. Но зачем?- гневно внутренне недоумевал Джонни. Ему сразу же вспомнилась Леночкина фраза о том, что на лавочках сидят только бомжи и старухи. И он сказал Елене: какое кафе? Осталось двадцать минут! Пока закажем – фильм начнётся! Почему мы не можем просто посидеть вон на той лавочке?
- Рядом вон с теми неадекватными?- поинтересовалась Елена.
- И что здесь такого? Неадекватные – не люди, что ли? Они тебе здесь как-то угрожают?
- Нет, я не об этом. Несомненно, от них тоже есть определённая практическая польза. Просто, как говорится, каждому своё место...
Елена и Джонни продолжили этот разговор в кафе кинотеатра, где Джонни пил за триста рублей стаканчик апельсинового сока, литр которого в магазине стоит пятьдесят. Джонни не стал интересоваться у Елены, где же в этой жизни место неадекватным. Вероятно, она бы ответила, что в жёлтом доме, где также должно найтись место для тех, кто задаёт подобные вопросы. Поэтому Джонни решил подойти с другой стороны, и удивлённо поинтересовался: интересно, какая же практическая польза от ненормальных?
Елена удивлённо глянула на него, словно на неосведомлённого, наивного ребёнка, и принялась рассказывать, как на пациентах психиатрических больниц испытывают опасные для здоровья лекарства. В ответ Джонни вначале попытался защитить психофармакологию. Мол, мозг человека устроен настолько сложно, что даже когда средство работает, мы можем не знать в деталях механизм действия, а потому человеку может потребоваться, например, подбирать антидепрессанты методом проб и ошибок.
Когда Джонни принялся рассуждать на эту тему, Елена бросила презрительный взгляд на него, как на человека, который оказался более наивным, нежели она предполагала вначале. Как пояснила Елена, она имела в виду не психотропные препараты, а прочие лекарственные средства, которые негласно испытывают на душевнобольных на ранних этапах клинических испытаний, когда идёт проверка на токсичность больших доз и всё такое.
- Тебя не смущает такой подход?- не удержался и поинтересовался Джонни.
- А что здесь такого?- удивилась Елена и ещё презрительнее посмотрела на него.
- Ничего, что этих людей никто не спрашивал, и они не давали согласия проводить на них опыты, которые могут привести к летальному исходу?!
- Ах, ну конечно, может, им ещё и значительные денежные компенсации нужно выплачивать для компенсации возможного вреда их драгоценному здоровью?!- язвительно иронизировала Елена
- А вот об этом я как-то не подумал,- признался себе Джонни. Тем временем Елена продолжала: Знаешь, легко, конечно, прикидываться благородным, когда ты рассуждаешь абстрактно. Но, так или иначе, испытывать новые лекарственные средства на ком-то надо. Иначе вследствие непредвиденных побочных эффектов могут погибнуть нормальные, достойные люди. Так пусть уж лучше это будет дефективный человеческий материал. Те, кто никому не нужен и о чьём уходе никто не будет жалеть: бомжи, покинутые всеми хронические безработные... Они сами виноваты в том, что так опустились. Наконец, те же психически больные, которые всю свою никчёмную жизнь сидят на шее у налогоплательщиков. Они сами не живут и другим не дают, так как на поддержание их никому, даже им самим, не нужного существования расходуются значительные средства.
- Ты у всех без исключения поинтересовалась, нужно им их существование или нет, раз делаешь за них такие выводы?!
- Нет, конечно. Но ведь это и так очевидно! Потом, невменяемые в любом случае не могут дать разумный ответ. Поэтому лучше, если за них всё решат другие.
Если сказать, что Джонни был не в восторге от таких рассуждений Елены, это была бы ещё слишком мягкая формулировка. Он приготовился произнести в её адрес гневную тираду и откровенно сообщить ей своё мнение о ней лично и ей подобных. Джонни для начала собирался поинтересоваться, для кого же будет лучше, если некоторые люди, представители определённых категорий людей будут систематически становиться жертвами опасных опытов алчной фарминдустрии. Джонни никогда, ни при каких обстоятельствах не будет готов согласиться с умерщвлением людей, не приносящих другим активного вреда, ради чьей-то выгоды. Он вдруг почувствовал прилив ненависти к этим всем сытым, нормальным обывателям, «офисному планктону». С какого хрена они считают всех, кто стоит на ступеньку ниже их на социально-экономической лестнице, просто человеческим мусором?! Который они не просто хотят скинуть в яму, но ещё и использовать как компост.
Однако толкнуть свою пламенную речь Джонни не успел. В кинозале выключили свет, и начался фильм. Точнее, продолжительная реклама. Ведь за восемьсот рублей же нельзя никак посмотреть кинокартину без рекламы телевизоров Гнусмас (как некоторые переворачивали задом наперёд название этой южнокорейской торговой марки), а также напитков, состоящих из воды и ядохимикатов.
Как и следовало ожидать, фильм оказался совершенно непримечательным. Разве что Джонни обратил внимание на то, как много молодых людей пришло посмотреть, как девушки бьют друг друга ногами по лицу. Интересно, почему женские драки вызывают такой интерес у мужчин?- недоумевал Джонни. Ему захотелось понять это феномен.
На обратном пути из кинотеатра до метро Елена принялась сетовать на то, как выродились мужчины – не осталось настоящих. Она так долго искала достойных, а попадались только отстойные неудачники. Кругом сплошь никчёмное быдло. Когда Джонни попытался деликатно поинтересоваться, кого же она так величает, Елена пояснила: это простые рабочие, которые ни к чему не стремятся. Джонни не стал пытаться уточнять, о каких высоких стремлениях идёт речь. Идея и так была ему ясна. Он мог хорошо представить себе офисных крыс, пытающихся обогнать друг друга на бегах, устроенных их хозяевами. Рвущихся из младших стать просто менеджерами, потом старшими, главными, ведущими, завидущими, загребущими. Потом директорами, владельцами компаний.
Эти солидные (и пока ещё не очень) господа презирали содержательный, созидательный человеческий труд, составляющий, на их просвещённый взгляд, удел неудачников, никчёмного быдла, предпочитая более благородную деятельность – заключение сделок, перебирание бумажек, распил собственности. При этом надо было видеть, какими пафосными комментариями их представители сопровождали своё голосование в интернете за усыпление (эвфемизм, который двуногие твари привычно используют для обозначения узаконенного умерщвления своих не нужных более «братьев меньших», в данной ситуации они распространили на тех людей, которых они считают биологическим мусором) всех нетрудоспособных инвалидов. Мол, надо избавляться от бесперспективных иждивенцев. И не беда, что сами эти господа в своей бурной деятельности ни хрена не производят никакой потребительной стоимости! А потребляют, естественно, куда больше, нежели несчастные инвалиды!
Джонни более ни о чём не спрашивал Елену. Её омерзительная человеческая позиция была ему и так ясна в целом, а детали он особо не хотел знать. Его внезапно начало сильно тошнить морально от этого уютненького мира нормальных людей, у которых всё как положено. Джонни осознавал, что никогда, никогда не будет принят как полноценный участник их сообщества. Его удел, как бы это ни было трудно,- идти по жизни в одиночку.
Казалось бы, теперь, когда разбились последние надежды обрести хоть какой-то неформальный человеческий контакт в реальном мире, ему было самое время впасть в отчаяние. Но вместо этого Джонни неожиданно ощутил сильный эмоциональный подъём. Он вдруг почувствовал себя героем, которому в те немногие дни, которые ему ещё оставалось прожить, предстоит великая миссия.
Такое необычное для него оптимистическое ощущение возникло у Джонни в результате одного эпизода в разговоре с Еленой. Как обычно, не зная о чём говорить с женщиной, Джонни в какой-то момент принялся рассказывать ей о том, откуда берётся зло в людях. По его словам, с одной стороны, есть те, кто в силу аномалий характера постоянно носит его в себе. Такие, как Леночка (о которой, правда, Джонни не решился рассказывать Елене – тем более у него для этого в любом случае было слишком мало времени) и прочие «друзья» – психопаты, с которыми его свела жизнь. А есть люди, творящие зло в силу ситуационных факторов, определённой окружающей обстановки...
По реакции Елены Джонни понял: она была неглупой женщиной. Жаль только, у них не было шанса найти общий язык из-за кардинальных различий в жизненных позициях. Елена принялась описывать ему, как она видела в интернете ролик о том, как «проводили эксперимент над заключёнными»...
Джонни сразу же понял, о чём идёт речь, и поспешил её поправить. Он сразу же вспомнил бодрого деда Филиппа, который (несмотря на серьёзные расхождения во взглядах; а впрочем, с кем вообще у него не было серьёзных расхождений?!) с некоторых пор стал для Джонни олицетворением «психолуха с человеческим лицом».
Давным-давно, примерно за год до рождения Джонни, когда Филипп был ещё не дедом, а мужчиной в самом расцвете сил, он решил поставить опыт на студентах. Именно студентах, а не заключённых, как неверно истолковала увиденное мельком Елена. В ходе эксперимента Филипп пытался выяснить, как будут вести себя нормальные, достаточно образованные люди, оказавшись в роли надзирателей и заключённых. С этой целью он при помощи жребия (так принято делать в подобных экспериментах, чтобы исключить влияние особенностей характера участников и личных предпочтений) поделил студентов, согласившихся принять участие в его исследовании, на две группы. Одной группе предстояло играть роль персонала «тюрьмы», другим – осуждённых.
Несмотря на очевидно модельный характер «тюрьмы», организованной в подвале учебного корпуса, Филипп и его коллеги стремились создать максимально реалистичную психологическую атмосферу. Для этого использовались известные факторы, такие, как деиндивидуализация. Имена узников в обращении к ним были заменены идентификационными номерами, «арестантов» поднимали по ночам на переклички, заставляли обращаться к надзирателям как «господин офицер исправительной службы» и т.д. За слова и действия, которые со значительной долей произвола истолковывались охраной как неповиновение, следовало наказание «упал – отжался», прыжки на одном месте или ещё что-нибудь в этом роде.
Хотя надзирателям было категорически запрещено избивать заключённых, они изобретали всё более изощрённые методы издевательства и морального унижения. Глумление порой даже оказывалось окрашенным в «голубые» тона: «А теперь внимание. Вы трое будете самками верблюдов. Встаньте вот сюда и нагнитесь так, чтобы руками касаться пола». (Когда они это сделали, обнажились их задницы, так как у них не было нижнего белья под тюремными халатами.) «А теперь вы двое будете верблюдами-самцами. Становитесь сзади самок и...» Хотя их тела никогда не касались, беспомощные заключённые совершали движения, имитирующие акт содомии.
В результате подобного обращения с арестантами, за первые пять дней эксперимента (предполагаемая длительность исследования составляла две недели) у пяти молодых людей случился нервный срыв. И это при том, что для участия Филипп и его коллеги тщательно отбирали психически здоровых молодых людей – с ними беседовали, они заполняли опросники и т.д. Однако Филипп был так увлечён своей новой ролью начальника тюрьмы, что вначале не придавал серьёзного значения накалявшейся обстановке, концентрируясь в основном на решении практических вопросов типа как предотвратить побег, как организовать свидания с родственниками и т.д. Тем не менее, он вынужден был досрочно прекратить эксперимент, когда его коллега (а по совместительству невеста) по имени Кристина прямо высказала ему, что он поступает ужасно по отношению к молодым людям, позволяя одним продолжать издеваться над другими.
Тюремный эксперимент наложил неизгладимый отпечаток на всю последующую жизнь Филиппа, как в профессиональной деятельности, так и за её пределами. Так, уже на старости лет он использовал свои знания, в том числе полученные в результате осмысления упомянутого исследования, в ходе общественной дискуссии о событиях, происходивших в иракской тюрьме Абу-Грейб. Филипп откровенно высказывал непопулярное мнение о том, что американские военнослужащие, совершавшие зверские издевательства над заключёнными – арабами, были вовсе не «гнилыми яблоками», а обычными яблоками, оказавшимися в плохой бочке.
Джонни понимал Филиппа, несмотря на дурную службу, которую лично ему сослужили идеи социальных психолухов, таких как Филипп, в истории с Леночкой. Ведь они любили говорить о склонности людей объяснять поведение других диспозиционными (внутренними) факторами в противоположность ситуационным (относящимся к обстановке). Такая тенденция получила название «основной ошибки атрибуции».
Проникшись этой идеологией, Джонни был щедрым в своих интерпретациях и до последнего старался давать людям шанс, пытаясь объяснить их дурные поступки негативным влиянием окружающей среды. Например, Леночкину алчность и паразитизм он мог связать с неспособностью в своё время её мамы – одинокого инвалида обеспечить её на уровне семей с более высоким достатком, а также отсутствием у неё знаний и интересной работы, которые позволили бы ей добывать средства самой. Кроме того, из своего опыта знакомств на соответствующих сайтах Джонни хорошо знал о моде среди нынешних девиц садиться на шею не только своим мужьям и любовникам, но и вообще людям, которые по доброте душевной позволяют так с ними обращаться.
Несмотря на это, Джонни не был настроен против Филиппа и его коллег. Они честно делали свою работу, в отличие, например от устроителей отечественных тренингов, где одних людей обучали подло использовать других. Просто теперь Джонни знал, что в одних ситуациях более уместен «социальный», а других – «клинический» подход. Так как есть люди, чьи души искалечила жизнь, а есть эмоционально горбатые от природы, такие, как Леночка, которых только могила исправит. И Джонни собирался просвещать других, как распознавать подобных типов и как иметь дело с ними.
В этот же раз, вспомнив в ходе разговора с Еленой про деда Филиппа, Джонни проникся его идеей о том, что героем в принципе может стать практически каждый, к которой тот пришёл уже на старости лет. Джонни мысленно возвращался к тем далёким временам своего ещё советского детства, когда он слушал рассказы школьных учителей, а также воспитателей и вожатых пионерского лагеря, про пионеров-героев. Джонни тогда восхищался их подвигами и даже где-то в глубине души завидовал их славе, понимая, что сам он никогда бы не сумел совершить подобное. Он был слишком труслив.
В то же время, Джонни уже тогда, ещё будучи глупым ребёнком, понимал, что люди становятся героями по-разному. Кто-то приносит себя в жертву, бросаясь с гранатой под вражеский танк. А кто-то пишет донос на собственного деда, чьи взгляды на жизнь и поступки представляются ему неправильными. Безусловно, как показывает история, во втором случае также могут убить, однако здесь всё же нет той трагической безысходности, безнадёжности, неизбежности гибели, которая всегда так пугала Джонни.
Вот и теперь, вдохновлённый идеями Филиппа, Джонни видел свой будущий подвиг вовсе не в одномоментном акте самопожертвования, но в титаническом противостоянии силам зла. Пробираясь сквозь мглу враждебности и непонимания окружающих, а также невыносимое чувство одиночества и отчаяния, сопровождавшие его всю его жизнь, он собирался дарить людям знание, которое осветило бы им путь в царство добра и справедливости.
Одержимый такими мыслями, на следующий день после встречи с Еленой Джонни уже не тосковал мучительно об отсутствии друзей и любви в его жизни, но активно пытался размещать на разных сайтах свои статьи и рассказы. И хотя его постоянно блокировали и удаляли из разных мест, он не собирался сдаваться. Ведь теперь он чувствовал себя героем, бросившим вызов вселенскому злу.
Однако под вечер произошло нечто совершенно неожиданное. Раздался телефонный звонок. Взяв в руки мобильник, Джонни увидел мигание до боли знакомой комбинации цифр: +7903192...
Он принялся судорожно внушать себе: мне больше не о чем говорить с этой тварью! Она мне всё равно не скажет ничего полезного! Только снова будет пытаться тянуть из меня деньги! В самом деле, а зачем же иначе ей тогда ещё мне звонить? Нет! Я герой! У меня другие, великие планы, и я не собираюсь больше на неё отвлекаться!
Но по мере того, как эти мысли пробегали в больной голове Джонни, словно незримая и неотвратимая сила тянула его ответить на звонок. И звала его: Муся! Мусечка!.. Он как будто отчётливо слышал этот голос, который мог быть таким восхитительно нежным, когда того желала его обладательница. И Джонни, который ещё мгновения назад был твёрдо настроен ни в коем случае не сдаваться, порывистым движением нажал на кнопку с зелёной трубкой...