Переводы

Разговоры о поэтическом творчестве: любимые стихи и поэты, делимся друг с другом своими открытиями и раритетами

Модераторы: The Warrior, mmai, Volkonskaya

Сообщение mmai » Пт июл 11, 2008 11:40 am

Ворон

Как-то сидя у камина, в час ночной, забывшись книгой,
Над приятными листами позабытых древних знаний
Задремал я... Вдруг стучатся, тихо так - совсем неясно:
Будто кто-то нежным стуком сон нехочет мой нарушить.
"Вот и гость" - ворчу я в дреме - "стукнул в дверь моей каморы -
Хоть бы так, зачем нам воры".

Как не вспомнить день ужасный, что Декабрь принес ненастный:
Блики света от огня лижут пол вокруг меня;
Ждал я утра, но напрасно я искал в томах прекрасных
Прекращение печали по утерянной Линор -
Той девице лучезарной, что зовут в Раю Линор
Безымянной здесь с тех пор.

Вкрадчивый и жуткий шорох в складках занавес бордовых
Наполняет душу страхом мне доселе незнакомом.
Чтоб унять лишь сердца трепет, я твержу в надежде встретить
Гостя или молодицу, что сегодня в дверь стучится:
"Это только гость усталый стукнул в дверь моей каморы,-
Так и есть, зачем нам воры".

И когда душа окрепла, я пошел судьбу изведать:
"Сэр",- приветствовал я в мыслях - "извините, что не быстро
Двери вам я открывал - слишком тихо стук звучал;
Слишком тихо вы стучали в двери комнаты моей,
Да и сон мой был сильней", - тут открыл я дверь каморы -
Нет ни гостя и ни вора.

Так стоял я изумленный, в мрак полночный погруженный,
Сомневаясь, грезя сон, недоступный с давних пор.
Тщетно ждал я признак жизни, но не смог нарушить извне
Тишину, как мне в укор прошуршала ночь: "Линор!"
Это я шепнул и эхом мне вернулось имя это,
С эхом, спутником поэта.

В комнату назад, за двери, чтоб огонь души умерить,
Я вернулся; вскоре снова я услышал стук знакомый.
"Несомненно стук сей странный",- я сказал, а сам за ставни:
Посмотреть, что там в окошке, может это были кошки
Или ветер там стучится в окна дома моего,-
Ветер - больше ничего.

Быстро распахнул я ставни и в окно ввалился странный,
Величавый и забавный с давних пор известный малый -
Черный Ворон - вестник бед - он за всех держал ответ.
Ни малейшего поклона, без задержки, с видом Лорда,
Взгромоздясь на бюст Паллады у порога моего,
Сел - и больше ничего.

Я, конечно, улыбнулся, от печали вдруг очнулся,
Видя столь нелепый вид птицы страшной из Аид.
"Твой хохол ощипан в битве и задор твой очевиден,
Но скажи зловещий Ворон, что во Мраке жил суровом,
Как зовут тебя повсюду, где Плутона Мрак всегда""
Каркнул Ворон: "Никогда".

Я был полон удивленья, слыша птицы заявленье;
Хоть ответ ее был вздорен, и не понят мной тогда,
Мы не можем не признаться, что навряд ли может статься,
Чтобы где-нибудь на свете, вот так просто, как всегда
Сядет птица вам над дверью и заявит без труда
Громко имя "Никогда".

Да, сидящий одиноко над дверями гордый Ворон
Говорил одно лишь слово, как молитву в час суровый;
Ни крылом нешелохнувши, ни пером невстрепенувши,
Он сидел, а я промолвил: "Как друзья мои тогда
Утром он уйдет туда, где Надежды - навсегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

Вздрогнул я в тиши полночной, услыхав ответ столь точный.
"Несомненно затвердил он это слово, как Беда
Посетила вдруг сурово жизнь хозяина младого,
Понесла рекой бурливой, все Надежды разорила,
Унесла любовь, удачу и счастливые года
Этим словом "Никогда".

Отвлекаясь от печали, улыбнувшись, как вначале,
Сдвинув кресло до порога, где сидел на бюсте Ворон,
Опустился я в раздумьях на подушки, чтоб обдумать
В размышлениях мятежных образ птицы, что всегда
Изможденная и злая, предвещала в те года
Хриплым криком "Никогда".

Так сидел я весь в догатках, без вопросов, даже кратких,
К птице, чей горящий взор был как совести укор.
Утомившись от раздумий, я склонился к той подушке,
Чей лиловый бархат нежный под лучами люстр всегда
Манит искоркой надежды, но, как понял я тогда -
Не прильнуть ей - Никогда!

Воздух вдруг весь заструился, дымный аромат разлился
От кадила Серафима, чьи шаги глушил ковер.
"О, несчастный",- я взмолился - "видит Бог - я исцелился,
Наконец-то в облегченье он послал ко мне забвенье -
Чашу чудного напитка от Линор на все года!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

От такого предсказанья я вскричал: "О, зла созданье!
Кем ты послан, Вещий Ворон, буря ль занесла сюда,
На пустынный берег суши, где сгорели наши души,
В этот дом, кошмаров полный,- правду мне скажи, когда
Получу я исцеленье" Заклинаю Богом я!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

Я взмолился: "Ворон Вещий, птица ты иль дух зловещий"
Мы ведь оба верим в Бога, что над нами Мир весь создал;
Ты скажи душе печальной, можно ли в Эдеме дальном
Встретить душу той Линор, что святая с давних пор,
Лучезарную подругу обнять можно ли когда""
Каркнул Ворон: "Никогда!"

"Все теперь, с меня довольно" - закричал я - "будь хоть вольной
Птицей или бесом ночи, возвращайся в царство Тьмы!
Не оставь своих мне перьев, как приметы черной лжи!
Я один хочу остаться, так что с бюста прочь лети!
Вынь жестокий клюв из сердца, прочь лети и навсегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

С той поры сидит зловещий, гордый Ворон, Ворон Вещий
На вершине бюста словно черный траурный убор.
Он сидит в застывшей позе с взглядом Демона в дремоте,
И от лампы свет струится, тень бросая на ковер,
Но моя душа из тени, что колышится всегда
Не взлетит уж никогда!

(c) Сергей Муратов, murom@bigpond.com, Сидней, 2003.




Ворон


Полночь мраком прирастала; одинокий и усталый
Я бродил по следу тайны древних, но бессмертных слов.
Усыпляя, плыли строки; вдруг раздался стук негромкий,
Словно кто-то скребся робко в дверь моих волшебных снов.
"Странник, - вздрогнув, я подумал, - нарушает сладость снов,
Странник, только и всего".

О, я помню, дело было в декабре унылом, стылом,
И камин ворчал без силы, уступая теням спор.
Страстно жаждал я рассвета, - тщетно проискав ответов,
Утешений в книгах ветхих - по потерянной Ленор,
По прекраснейшей из смертных с чудным именем Ленор,
Чей был смертный час так скор.

Шорох шелковой портьеры, вкрадчивый, глухой, неверный,
Теребил, тянул мне нервы, ужас полнил существо,
Так что, страхи отгоняя, я твердил как заклинанье:
"О ночлеге просит странник у порога моего,
О ночлеге молит странник у порога моего,
Странник, только и всего".

Вскоре, мужества исполнясь, я шагнул как в омут в полночь:
"Сэр... мадам... - не знаю, кто вы - не ищите строгих слов:
Я в дремоте был печальной, и так тихо вы стучали,
Вы столь слабо постучали в двери дома моего,
Что, я думал, показалось..." - распахнул я дверь рывком -
Темнота и... - ничего.

В тьму недвижным впившись взглядом, замер я; и будто рядом
Ангел снов и страхов ада черное крыло простер.
Тишина была полнейшей, темнота была кромешной,
И лишь призрак звука нежный шепот доносил: "Ленор!"
Это я шептал, и эхо возвращало мне: "Ленор!" -
Эха бесполезный сор.

В комнату вернувшись грустно, без надежд, в смятенных чувствах,
Я услышал те же стуки, - чуть ясней, чем до того.
Я подумал: "Да ведь это у окна скребется ветер;
Гляну - и в одно мгновенье будет все объяснено,
Сердце стоит успокоить - будет все объяснено...
Ветер - только и всего!"

Но едва открыл я ставню, как на свет, с вальяжной статью
Благородной древней знати, ворон выступил из тьмы.
Не смущаясь ни секунды, извинений, даже скудных,
Предъявить и не подумав, он уселся над дверьми -
Как на трон, на бюст Паллады взгромоздился над дверьми -
Наяву взирать на сны.

Видя гордое величье, видя, как смешно напыщен
Этот лорд из рода птичьих, скрыть улыбку я не смог.
"Ты, хоть временем потрепан, но уж, верно, не из робких;
Так скажи: на тех дорогах, что ты в жизни превозмог, -
Звали как тебя в том аде, что ты в жизни превозмог?"
Каркнул ворон: "Nevermore".

Сей бесхитростною речью, сколь скупой, столь человечьей,
Удивленный бесконечно, я воззрился на него;
Потому как, согласитесь, смертным раньше и не снилось,
Чтобы птицы громоздились над порогами домов,
Чтоб на бюсты громоздились над порогами домов -
Птицы с кличкой "Nevermore".

Ну а ворон, в грусти словно, молвил только это слово,
Будто в этом самом слове вся душа была его.
И замолк, перо не дрогнет; из меня же слабый, робкий
Выдох вырвался негромкий: "Я друзей сберечь не мог, -
Так и он к утру исчезнет, как надежды до него".
Рек здесь ворон: "Nevermore".

Звук в ночи таким был резким, так пугающе уместным,
Что я дернулся с ним вместе, под собой не чуя ног.
"Но, конечно, - бормотал я, - это весь запас словарный,
Что какой-то бедный малый заучить ему помог,
Хороня свои надежды и кляня тяжелый рок
Бесконечным "Nevermore".

Ворон все же был забавен, и, чтоб грусть свою разбавить,
Я, дела свои оставив, кресло выкатил вперед;
В нем усевшись поудобней перед бюстом с птицей гордой,
Разрешить решил я твердо, что имел в виду сей лорд,
Что имел в виду сей мрачный, старый, мудрый птичий лорд,
Говоря мне "Nevermore".

Так сидел я отрешенно, в мир догадок погруженный,
Ну а ворон взглядом жег мне, словно пламенем, нутро;
Головой клонясь устало на подушки бархат алый,
Вдруг с тоскою осознал я, что склониться головой -
Что на этот алый бархат лишь склониться головой
Ей нельзя, о - nevermore!

Вдруг как будто сладость дыма от незримого кадила
Воздух в комнате сгустила, ангельский донесся хор.
"Глупый! - я вскричал. - Бог, видя, как горьки твои обиды,
С ангелами шлет напиток для забвения Ленор!
Пей же снадобье, пей жадно и забудь свою Ленор!"
Каркнул ворон: "Nevermore".

"О, вещун - пусть злой, все ж вещий! - птица ль ты, иль зла приспешник! -
Послан ли ты силой грешной, иль тебя низвергнул шторм -
Сквозь безмолвье светлых далей, через брег, где волны спали,
В этот дом, юдоль печали, - говори: до сих ли пор
Есть дарующий забвенье сладкий сон средь вечных гор?"
Каркнул ворон: "Nevermore".

"О, вещун - пусть злой, все ж вещий! - птица ль ты, иль зла приспешник!
Заклинаю Небесами, Богом, чей так мил нам взор:
Сей душе, больной от скорби, дай надежду встречи скорой -
Душ слияния с Ленорой, с незабвенною Ленор,
С той прекраснейшей из смертных, смертный час чей был так скор".
Каркнул ворон: "Nevermore".

"Будь ты птица или дьявол! - этим словом ты доставил
Сердцу многая печали! - так закончим разговор!
Убирайся в ночь, обратно! Прочь лети, в объятья ада!
Там, наверно, будут рады лжи, что молвил ты как вор!
Прочь из жизни, сердца, дома! Растворись в ночи как вор!"
Ворон каркнул: "Nevermore".

До сих пор во тьме сердито все сидит он, все сидит он
Над моей мечтой разбитой, в сердце дома моего;
Черный огнь меж век струится, будто демон в нем таится,
Да и тень зловещей птицы в пол вросла уже давно;
И душе моей от этой черной тени не дано
Оторваться - nevermore!

Перевод Геннадия Аминова.

ВОРОН
Поэма

Когда в угрюмый час ночной,
Однажды, бледный и больной,
Над грудой книг работал я,
Ко мне, в минуту забытья,
Невнятный стук дошел извне,
Как будто кто стучал ко мне,
Тихонько в дверь мою стучал --
И я, взволнованный, сказал:
"Должно быть так, наверно, так -
То поздний путник в этот мрак
Стучится в дверь, стучит ко мне
И робко просится извне
В приют жилища моего:
То гость -- и больше ничего".

То было в хмуром декабре.
Стояла стужа на дворе,
В камине уголь догорал
И, потухая, обливал
Багряным светом потолок,
И я читал... но я не мог
Увлечься мудростью страниц...
В тени опущенных ресниц
Носился образ предо мной
Подруги светлой, неземной,
Чей дух средь ангельских имен
Ленорой в небе наречен,
Но здесь, исчезнув без следа,
Утратил имя -- навсегда!

А шорох шелковых завес
Меня ласкал -- и в мир чудес
Я, будто сонный, улетал,
И страх, мне чуждый, проникал
В мою встревоженную грудь.
Тогда, желая чем-нибудь
Биенье сердца укротить,
Я стал рассеянно твердить:
"То поздний гость стучит ко мне
И робко просится извне,
В приют жилища моего:
То гость -- и больше ничего".

От звука собственных речей
Я ощутил себя храбрей
И внятно, громко произнес:
"Кого бы случай ни принес,
Кто вы, скажите, я молю,
Просящий входа в дверь мою?
Простите мне: ваш легкий стук
Имел такой неясный звук,
Что, я клянусь, казалось мне,
Я услыхал его во сне".
Тогда, собрав остаток сил,
Я настежь дверь свою открыл:
Вокруг жилища моего
Был мрак -- и больше ничего.

Застыв на месте, я впотьмах
Изведал снова тот же страх,
И средь полночной тишины
Передо мной витали сны,
Каких в обители земной
Не знал никто -- никто живой!
Но все по-прежнему кругом
Молчало в сумраке ночном,
Лишь звук один я услыхал:
"Ленора!" -- кто-то прошептал...
Увы! я сам то имя звал,
И эхо нелюдимых скал
В ответ шепнуло мне его,
Тот звук -- и больше ничего.

Я снова в комнату вошел,
И снова стук ко мне дошел
Сильней и резче, -- и опять
Я стал тревожно повторять:
"Я убежден, уверен в том,
Что кто-то скрылся за окном.
Я должен выведать секрет,
Дознаться, прав я или нет?
Пускай лишь сердце отдохнет, -
Оно, наверное, найдет
Разгадку страха моего:
То вихрь -- и больше ничего".

С тревогой штору поднял я -
И, звучно крыльями шумя,
Огромный ворон пролетел
Спокойно, медленно -- и сел
Без церемоний, без затей,
Над дверью комнаты моей.
На бюст Паллады взгромоздясь,
На нем удобно поместясь,
Серьезен, холоден, угрюм,
Как будто полон важных дум,
Как будто прислан от кого, -
Он сел - и больше ничего.

И этот гость угрюмый мой
Своею строгостью немой
Улыбку вызвал у меня.
"Старинный ворон! -- молвил я, --
Хоть ты без шлема и щита,
Но видно кровь твоя чиста,
Страны полуночной гонец!
Скажи мне, храбрый молодец,
Как звать тебя? Поведай мне
Свой титул в доблестной стране,
Тебя направившей сюда?"
Он каркнул: "Больше-никогда!"

Я был не мало изумлен,
Что на вопрос ответил он.
Конечно, вздорный этот крик
Мне в раны сердца не проник,
Но кто же видел из людей
Над дверью комнаты своей,
На белом бюсте, в вышине,
И на яву, а не во сне,
Такую птицу пред собой,
Чтоб речью внятною людской
Сказала имя без труда,
Назвавшись: Больше-никогда?!

Но ворон был угрюм и нем.
Он удовольствовался тем,
Что слово страшное сказал, -
Как будто в нем он исчерпал
Всю глубь души - и сверх того
Не мог добавить ничего.
Он все недвижным пребывал,
И я рассеянно шептал:
"Мои надежды и друзья
Давно покинули меня...
Пройдут часы, исчезнет ночь --
Уйдет и он за нею прочь,
Увы, и он уйдет туда!.."
Он каркнул: "Больше никогда!"

Такой осмысленный ответ
Меня смутил. "Сомненья нет, --
Подумал я, -- печали стон
Им был случайно заучен.
Ему внушил припев один
Его покойный господин.
То был несчастный человек,
Гонимый горем целый век,
Привыкший плакать и грустить,
И ворон стал за ним твердить
Слова любимые его,
Когда из сердца своего
К мечтам, погибшим без следа,
Взывал он: "Больше никогда!"

Но ворон вновь меня развлек,
И тотчас кресло я привлек
Поближе к бюсту и к дверям
Напротив ворона -- и там,
В подушках бархатных своих,
Я приютился и затих,
Стараясь сердцем разгадать,
Стремясь добиться и узнать,
О чем тот ворон думать мог,
Худой, уродливый пророк,
Печальный ворон древних дней,
И что таил в душе своей,
И что сказать хотел, когда
Он каркал: "Больше никогда?"

И я прервал беседу с ним,
Отдавшись помыслам своим,
А он пронизывал меня
Глазами, полными огня --
И я над тайной роковой
Тем глубже мучился душой,
Склонившись на руку челом...
А лампа трепетным лучом
Ласкала бархат голубой,
Где след головки неземной
Еще, казалось, не остыл,
Головки той, что я любил,
И что кудрей своих сюда
Не склонит больше никогда!..

И в этот миг казалось мне,
Как будто в сонной тишине
Курился ладан из кадил,
И будто рой небесных сил
Носился в комнате без слов,
И будто вдоль моих ковров
Святой, невидимой толпы
Скользили легкие стопы...
И я с надеждою вскричал:
"Господь! Ты ангелов прислал
Меня забвеньем упоить...
О! дай Ленору мне забыть!"
Но мрачный ворон, как всегда,
Мне каркнул: "Больше никогда!"

"О, дух иль тварь, предвестник бед,
Печальный ворон древних лет! --
Воскликнул я. -- Будь образ твой
Извергнут бурею ночной
Иль послан дьяволом самим,
Я вижу -- ты неустрашим:
Поведай мне, молю тебя:
Дает ли жалкая земля,
Страна скорбей -- дает ли нам
Она забвения бальзам?
Дождусь ли я спокойных дней,
Когда над горестью моей
Промчатся многие года?"
Он каркнул: "Больше никогда!"

И я сказал: "О, ворон злой,
Предвестник бед, мучитель мой!
Во имя правды и добра,
Скажи во имя божества,
Перед которым оба мы
Склоняем гордые главы,
Поведай горестной душе,
Скажи, дано ли будет мне
Прижать к груди, обнять в раю
Ленору светлую мою?
Увижу ль я в гробу немом
Ее на небе голубом?
Ее увижу ль я тогда?
Он каркнул: "Больше никогда!"

И я вскричал, рассвирепев:
"Пускай же дикий твой припев
Разлуку нашу возвестит,
И пусть твой образ улетит
В страну, где призраки живут
И бури вечные ревут!
Покинь мой бюст и сгинь скорей
За дверью комнаты моей!
Вернись опять ко тьме ночной!
Не смей пушинки ни одной
С печальных крыльев уронить,
Чтоб мог я ложь твою забыть!
Исчезни, ворон, без следа!.."
Он каркнул: "Больше никогда!"

Итак, храня угрюмый вид,
Тот ворон все еще сидит,
Еще сидит передо мной,
Как демон злобный и немой;
А лампа яркая, как день,
Вверху блестит, бросая тень-
Той птицы тень - вокруг меня,
И в этой тьме душа моя
Скорбит, подавлена тоской,
И в сумрак тени роковой
Любви и счастия звезда
Не глянет -- больше никогда!!

Перевод С. Андреевского, 1878



ВОРОН

Раз в унылую полночь, в молчаньи немом
Над истлевшим старинного тома листком
Задремав, я поник головою усталой...
Слышу в дверь мою легкий и сдержанный стук:
Верно, в комнату просится гость запоздалый...
Нет, все тихо и немо вокруг.

Тьмою вечер декабрьский в окошко зиял,
От углей потухавших свет бледный дрожал,
Тщетно в книге искал я забвенья печали
О моей незабвенной, утраченной мной,
Что архангелы в небе Ленорой назвали,
Что давно позабыта землей...

Каждый шорох чуть слышный в ночной тишине
Фантастическим страхом, неведомым мне,
Леденил мою кровь, и, чтоб сердца биенье
Успокоить, сказал я: "То в дверь мою стук
Запоздалого гостя, что ждет приглашенья..."
Но - все тихо и немо вокруг...

В этот миг, ободрившись, сказал я смелей:
"Кто там: гость или гостья за дверью моей?
Я заснул и не слышал, прошу извиненья,
Как стучали вы в дверь, слишком тих был ваш стук,
Слишком тих..." Отпер двери я в это мгновенье --
Только тьма и молчанье вокруг.

Долго взоры вперял я во мраке густом,
Полный страхом, сомненьем, и грезил о том,
Что незримо и страшно для смертного взора,
Но в молчаньи один только слышался звук --
Только вторило эхо мой шепот: "Ленора!"
И безмолвно все было вокруг.

Весь волненьем тревожным невольно объят,
Только в комнату я возвратился назад,
Слышу, стук повторился с удвоенной силой.
Что бояться? не лучше ль исследовать звук?
Это в раму стучит, верно, ветер унылый...
Все спокойно и тихо вокруг.

Я окно отворил; вот, среди тишины,
Статный ворон, свидетель святой старины,
С трепетанием крыльев ворвался и гордо
Прямо к бюсту Паллады направился вдруг
И, усевшись на нем с видом знатного лорда,
Осмотрелся безмолвно вокруг.

Гордой поступью, важностью строгих очей
Рассмешил меня ворон и в грусти моей.
"Старый ворон! уже без хохла ты... однако,
Путник ночи, тебя не смирили года...
Как зовут тебя в царстве Плутонова мрака?
Ворон громко вскричал: "Никогда".

С изумленьем услышал я птицы ответ,
Хоть ума в нем и не было сильных примет,
Но ведь все согласятся с моими словами,
Что за дивное диво сочтешь без труда,
Если птицу на бюсте найдешь над дверями,
С странной кличкой такой: "Никогда"...

Но не вымолвил ворон ни слова потом,
Весь свой ум будто вылив в том слове одном.
Неподвижен он был, и промолвил в тиши я:
Завтра утром ты бросишь меня без следа,
Как другие друзья, как надежды былые!..
Ворон снова вскричал: "Никогда".

Как ответ мне, тот крик прозвучал в тишине;
Это все, что он знает, подумалось мне, --
Верно, перенял он у гонимого силой
Злой судьбы, чьих надежд закатилась звезда,
Панихиду по грезам -- припев тот унылый:
"Никогда, никогда, никогда!"

Вопреки неотвязчивым думам моим,
Все смешил меня ворон; усевшись пред ним
В бархат мягкого кресла, я впал в размышленье:
Ворон, вещий когда-то в былые года,
Ворон вещий и мрачный, какое значенье
Скрыто в крике твоем: "Никогда"?

Так безмолвно я в думах моих утопал,
Птицы огненный взгляд в сердце мне проникал,
В мягком кресле прилег я спокойно и ловко,
А на бархат свет лампы чуть падал, о да!
Этот бархат лиловый своею головкой
Не нажмет уж она никогда!

Вдруг отрадно мне стало, как будто святым
Фимиамом незримый пахнул серафим...
О несчастный! я молвил, то мне провиденье
Шлет отраду в приют одинокий сюда!
О Леноре утраченной даст мне забвенье!..
Ворон снова вскричал: "Никогда!"

О пророк, злой вещун, птица ль, демон ли ты,
Ада ль мрачный посол, иль во мгле темноты
Пригнан бурей ты с берега грозного моря,
О, скажи, дальний гость, залетевший сюда:
Отыщу ль я бальзам от сердечного горя?
И вещун прокричал: "Никогда!"

Птица ль, демон ли ты, все ж пророк, вестник злой,
Молви мне: в царстве Бога, что чтим мы с тобой,
В отдаленном раю, сбросив бремя печали,
Не сольюсь ли я с милой, воспрянув туда,
С чудной девой, что в небе Ленорой назвали?
Птица вскрикнула вновь: "Никогда!"

Птица ль, демон ли ада -- воскликнул я -- прочь!
Возвратись же опять в мрак и в бурную ночь!..
Не оставь здесь пера в память лжи безотрадной,
Одинокий приют мой покинь навсегда,
Вынь из сердца разбитого клюв кровожадный!
Ворон крикнул опять: "Никогда!"

И над дверью моей неподвижно с тех пор
Блещет ворона черного демонский взор,
В бледных лампы лучах силуэт его темный
Предо мной на полу распростерт навсегда,
И из круга той тени дрожащей огромной
Не воспрянет мой дух никогда!

Перевод Л. Пальмина, 1878


ВОРОН

Раз, когда в ночи угрюмой я поник усталой думой
Средь томов науки древней, позабытой с давних пор,
И, почти уснув, качался, -- вдруг чуть слышный звук раздался,
Словно кто-то в дверь стучался, в дверь, ведущую во двор.
'Это гость', пробормотал я, приподняв склоненный взор, --
'Поздний гость забрел во двор'.

О, я живо помню это! Был декабрь. В золе согретой
Жар мерцал и в блеск паркета вкрапил призрачный узор.
Утра ждал я с нетерпеньем; тщетно жаждал я за чтеньем
Запастись из книг забвеньем и забыть Леноры взор:
Светлый, чудный друг, чье имя ныне славит райский хор,
Здесь - навек немой укор.

И печальный, смутный шорох, шорох шелка в пышных шторах
Мне внушал зловещий ужас, незнакомый до сих пор,
Так, что сердца дрожь смиряя, выжидал я, повторяя:
'Это тихо ударяя, гость стучит, зайдя во двор,
Это робко ударяя, гость стучит, зайдя во двор:
Просто гость, -- и страх мой вздор':

Наконец, окрепнув волей, я сказал, не медля боле:
'Не вмените сна мне, сударь иль сударыня, в укор.
Задремал я, -- вот в чем дело! Вы-ж стучали так несмело,
Так невнятно, что не смело сердце верить до сих пор,
Что я слышал стук!': -- и настежь распахнул я дверь во двор:
Там лишь тьма: Пустынен двор:

Ждал, дивясь я, в мрак впиваясь, сомневаясь, ужасаясь,
Грезя тем, чем смертный грезить не дерзал до этих пор.
Но молчала ночь однако; не дала мне тишь ни знака,
И лишь зов один средь мрака пробудил немой простор:
Это я шепнул: 'Ленора!' Вслед шепнул ночной простор
Тот же зов: и замер двор.

В дом вошел я. Сердце млело; все внутри во мне горело.
Вдруг, опять стучат несмело, чуть слышней, чем до сих пор.
'Ну', сказал я: 'Верно ставней ветер бьет, и станет явней
Эта тайна в миг, когда в ней суть обследует мой взор:
Пусть на миг лишь стихнет сердце, и проникнет в тайну взор:
Это - стук оконных створ'.

Распахнул окно теперь я, -- и вошел, топорща перья,
Призрак старого поверья - крупный, черный Ворон гор.
Без поклона, шел он твердо, с видом лэди или лорда,
Он, взлетев, над дверью гордо сел, нахохлив свой вихор -
Сел на белый бюст Паллады, сел на бюст и острый взор
Устремил в меня в упор.

И пред черным гостем зыбко скорбь моя зажглась улыбкой:
Нес с такой осанкой чванной он свой траурный убор.
'Хоть в хохле твоем не густы что-то перья, -- знать не трус ты!'
Молвил я, -- 'но вещеустый, как тебя усопших хор
Величал в стране Плутона? Объявись!' - Тут Ворон гор:
'Никогда!' - сказал в упор.

Я весьма дивился, вчуже, слову птицы неуклюжей, --
Пусть и внес ответ несвязный мало смысла в разговор, --
Все-ж, не странно-ль? В мире целом был ли взыскан кто уделом
Лицезреть на бюсте белом, над дверями - птицу гор?
И вступала-ль птица с кличкой 'Никогда' до этих пор
С человеком в разговор?

Но на бюсте мертвооком, в отчужденьи одиноком,
Сидя, Ворон слил, казалось, душу всю в один укор;
Больше слова не добавил, клювом перьев не оправил, --
Я шепнул: 'Меня оставил круг друзей уж с давних пор;
Завтра он меня покинет, как надежд летучих хор:
'Никогда!' - он мне в отпор.

Поражен среди молчанья метким смыслом замечанья,
'На одно', -- сказал я - 'слово он, как видно, скор и спор, --
Жил с владельцем он, конечно, за которым бессердечно
Горе шло и гналось вечно, так что этот лишь укор
Знал бедняк при отпеваньи всех надежд, -- и Ворон-вор
'Никогда' твердит с тех пор.

Вновь пред черным гостем зыбко скорбь моя зажглась улыбкой.
Двинув кресло ближе к двери, к бюсту, к черной птице гор,
В мягкий бархат сел тогда я, и, мечту с мечтой сплетая,
Предавался снам, гадая: 'Что-ж сулил мне до сих пор
Этот древний, черный, мрачный, жуткий Ворон, призрак гор,
'Никогда' твердя в упор?

Так сидел я полн раздумья, ни полсловом тайных дум я
Не открыл пред черной птицей, в душу мне вперившей взор.
И в догадке за догадкой, я о многом грезил сладко:
Лампы свет ласкал украдкой гладкий бархатный узор, --
Но, увы! на бархат мягкий не приляжет та, чей взор
Здесь - навек немой укор.
Вдруг, поплыли волны дыма от кадила серафима;
Легкий ангел шел незримо: 'Верь, несчастный! С этих пор
Бог твой внял твое моленье: Шлет он с ангелом спасенье -
Отдых, отдых и забвенье, чтоб забыть Леноры взор!:
Пей, о, пей же дар забвенья и забудь Леноры взор!'
'Никогда!' - был приговор.

'Вестник зла!' - привстал я в кресле, -- 'кто-б ты ни был,
птица ль, бес-ли,
Послан ты врагом небес-ли, иль грозою сброшен с гор,
Нелюдимый дух крылатый, в наш пустынный край заклятый,
В дом мой, ужасом объятый, -- о, скажи мне, призрак гор:
Обрету-ль бальзам, суленый Галаадом с давних пор?'
'Никогда!' - был приговор.

'Вестник зла!' - молил я, -- 'если ты пророк, будь птица-ль, бес-ли,
Ради неба, ради Бога, изреки свой приговор
Для души тоской спаленной: в райской сени отдаленной
Я святой и просветленной девы встречу-ль ясный взор, --
Той, кого зовет Ленорой чистых ангелов собор?:'
'Никогда!' - был приговор.

'Будь последним крик твой дикий, птица-ль дух ли птицеликий!
Сгинь! Вернись во мрак великий, в ад, где жил ты до сих пор!
Черных перьев лжи залогом здесь не скинь, и снова в строгом,
В одиночестве убогом дай мне жить, как до сих пор:
Вынь свой жгучий клюв из сердца! Скройся с бюста, призрак гор!
'Никогда!' - был приговор.

И недвижим страшный Ворон все сидит, сидит с тех пор он,
Там, где белый бюст Паллады вдаль вперяет мертвый взор:
Он не спит: он грезит, точно демон грезою полночной:
В свете лампы одиночной тень от птицы мучит взор:
И вовек из этой тени не уйти душе с тех пор:
'Никогда!' - мне приговор.

Перевод Г. Голохвастова, 1936
Cogito ergo sum
http://www.monvizh.narod.ru
http://mm-ai.livejournal.com/
Аватара пользователя
mmai
Модератор
Модератор
 
Сообщения: 3960
Зарегистрирован: Чт май 17, 2007 12:53 pm
Откуда: Москва

Сообщение Странник » Пт июл 11, 2008 3:49 pm

mmai
Вот теперь я совсем запутался :I6 :) .
Здесь мне Nevermore не кажется таким уж неуместным.
С другой стороны "Всё прошло" и "Приговор", на мой взгляд - полнейшая банальщина.
Последние два перевода - Л.Пальмина и Г.Голохвастова очень даже понравились.
Странник
Активист
Активист
 
Сообщения: 682
Зарегистрирован: Пн окт 22, 2007 3:20 pm
Откуда: Санкт-Петербург

Сообщение Dr.Uid » Пн июл 21, 2008 9:55 pm

Напомнило одну статью которую я читала, когда занималась переводами кельтских мифов с английского :D :
"Обратите внимание, какие слова подбирают историки при описании кельтских женщин.
Бодичеа (Воааюеа), одну из последних женщин-воительниц, изгнавшую римскую армию и захватившую ключевые британские города, в латинских текстах называли Дио Кассиус. Историк Дж.Дадли (мужчина) перевел это имя, как "огромная ростом, страхолюдной внешности, облаченная в разноцветное одеяние, с толстым ожерельем на шее, потрясающая длинным копьем и внушающая своей армии ужас".
А если судить по переводу Агнесс Стрикланд (женщины), то Бодичеа производила более приятное впечатление. Она была "высока", носила одежду гармонирующих тонов", и шея ее была украшена "золотой цепочкой". В руках у нее было "копье", и войска встречали эту женщину "почтительным молчанием".


Очень многое зависит от перевода. Обычно я предпочитаю читать оригинал, но думаю, что переводы тоже представляют собой немалую литературную ценность. Вот, скажем, стихи Роберта Бернса в переводах Маршака: он не только передал все настроение оригинала, но и очень близок по стилю речи к Бернсу.
I couldn't afford a cool signature, so I just got this one.
Аватара пользователя
Dr.Uid
Новичок
Новичок
 
Сообщения: 15
Зарегистрирован: Чт июл 17, 2008 5:58 pm
Откуда: Радуга восьмицветная

Переводы

Сообщение Existed » Сб сен 13, 2008 9:34 pm

mmai писал(а): На мой взгляд, адекватно передать поэзию на другом языке невозможно.

Вот уж это действительно факт. Фонетику особо жалко :( ИМХО: Ведь любое стихотворение - это 90 % музыки. Если с универсальным, гибким English-ем ещё можно как-то "договориться", то, то, что остаётся от переводов танка и хокку, на самом деле, огрызки (сама на японском балакаю немного, поэтому поверьте на слово).

mmai писал(а):вторая - фонетика в оригинале

Никогда не видела таких изданий с "фонетическим оригиналом", но идея-то кстати дельная :good: А для малых форм нужно бы по-хорошему публиковать несколько вариантов перевод разных авторов, такие издания существуют, но редко встречаются.
Кстати, о этой чертовой невозможности перехода через литературный языковой барьер очень точно и красиво Т. Толстая писала в статье для ИЛа "Переводные картинки".
Мы не одиноки во Вселенной, во Вселенной много одиноких
Аватара пользователя
Existed
Участник
Участник
 
Сообщения: 36
Зарегистрирован: Ср сен 03, 2008 10:15 pm
Откуда: Иркутск

Сообщение Othello » Сб сен 13, 2008 10:13 pm

А бывает так, что перевод оказывается лучше оригинала. Как например перевод Лермонтова "Горных вершины" Гете.
I'll see before I doubt; when I doubt, prove.
Аватара пользователя
Othello
Модератор
Модератор
 
Сообщения: 2239
Зарегистрирован: Вт окт 02, 2007 6:34 pm

Сообщение mmai » Пн сен 15, 2008 12:45 pm

Известно, что после нескольких переводов "Горные вершины" превратились в японском варианте в:

Тихо в нефритовой беседке.
Молча летят вороны
К засыпанным снегом вишнёвым деревьям,
В лунном свете я сижу и плачу.

Эта история когда-то в "Науке и жизни" описывалась. В сети при беглом поиске статьи не нашёл.
Cogito ergo sum
http://www.monvizh.narod.ru
http://mm-ai.livejournal.com/
Аватара пользователя
mmai
Модератор
Модератор
 
Сообщения: 3960
Зарегистрирован: Чт май 17, 2007 12:53 pm
Откуда: Москва

Сообщение Existed » Вс окт 12, 2008 4:57 pm

Othello писал(а):А бывает так, что перевод оказывается лучше оригинала. Как например перевод Лермонтова "Горных вершины" Гете.

Да это даже не перевод, а новая интерпретация, вариация на тему. Это ж как на форуме: один задаёт тему, другой на неё отвечает, развивая, дополняя её, нередко даже срываясь в оффтоп, что в литературе только приветствуется :)
Существует целый ряд таких переводов, созданных русскими писателями, в которых, кстати говоря, точность жертвуется во имя своего восприятия, своего видения, подчёркивания того или иного аспекта идеи в оригинале. Пастернака, например, часто обвиняют в вольности перевода, но то что он создал, переводя Шекспира и Гёте, абсолютно самостоятельные вещи, лишь ведущие диалог со своим прорадителем оригиналом.
Но на счёт того, что мысль последующего оратора-писателя может оказаться намного глубже, шире и новее предыдущего, не спорю ни в коем случае. Пушкинский "Пир во время чумы" тому яркий пример. Вот.
Мы не одиноки во Вселенной, во Вселенной много одиноких
Аватара пользователя
Existed
Участник
Участник
 
Сообщения: 36
Зарегистрирован: Ср сен 03, 2008 10:15 pm
Откуда: Иркутск

Сообщение Primavera » Вт окт 14, 2008 1:39 pm

Одно из моих любимых стихотворений у Бодлера:

В переводе Эллиса

XXIV. Тебя, как свод ночной, безумно я люблю…


Тебя, как свод ночной, безумно я люблю,
Тебя, великую молчальницу мою!
Ты – урна горести; ты сердце услаждаешь,
Когда насмешливо меня вдруг покидаешь,
И недоступнее мне кажется в тот миг
Бездонная лазурь, краса ночей моих!

Я как на приступ рвусь тогда к тебе, бессильный,
Ползу, как клуб червей, почуя труп могильный.
Как ты, холодная, желанна мне! Поверь, –
Неумолимая, как беспощадный зверь!

перевод А.Дольского
Я люблю тебя, как ночной небосвод.
Мой рассудок тебя никогда не поймет.
О, печали сосуд, о, загадка немая,
Я люблю тем сильней, что как дым ускользая.
И дразня меня странной своей немотой,
Разверзаешь ты пропасть между небом и мной.
Я в атаку бросаюсь, я жаден и груб,
Как ватага червей на бесчувственный труп.
О, жестокая тварь! Красотою твоей
Я пленяюсь тем, чем ты холодней.


Французского, к сожалению, не знаю, поэтому оценить соответствие оригиналу не могу, но второй вариант мне более по душе. :)
Эх, королевство маловато, развернуться негде!
Аватара пользователя
Primavera
Активист
Активист
 
Сообщения: 763
Зарегистрирован: Ср май 07, 2008 6:11 am
Откуда: Омск

Сообщение Странник » Вт окт 14, 2008 8:38 pm

Primavera
второй вариант мне более по душе.


Мне тоже :) .
Странник
Активист
Активист
 
Сообщения: 682
Зарегистрирован: Пн окт 22, 2007 3:20 pm
Откуда: Санкт-Петербург

Сообщение Бесприданница » Вс окт 19, 2008 1:26 am

Мне очень нравятся стихи Джона Донна в перевоже Бродского, хотя я слышала, что они не совсем точные и во многом неудачные. Но лично я оригинал не читала.

ПОСЕЩЕНИЕ

Когда твой горький яд меня убьет,
Когда от притязаний и услуг
Моей любви отделаешься вдруг,
К твоей постели тень моя придет.

И ты, уже во власти худших рук,
Ты вздрогнешь и, приветствуя визит,
Свеча твоя погрузится во тьму.
И ты прильнешь к соседу своему.

А он, уже устав, вообразит,
Что новой ласки просишь, и к стене
Подвинется в своем притворном сне,
Тогда, о бедный аспид мой, бледна,
В серебряном поту, совсем одна,
Ты в призрачности не уступишь мне.
Проклятия? Предпочитаю, чтобы ты
Раскаялась, чем черпала в слезах
Ту чистоту, которой нет в глазах.

Бодлер нравится в переводе Эллиса и Бальмонта.
Я - вещь! Ноаконец-то имя мне найдено...
Аватара пользователя
Бесприданница
Участник
Участник
 
Сообщения: 51
Зарегистрирован: Сб май 31, 2008 11:43 am
Откуда: Москва

Сообщение Volkonskaya » Вс окт 19, 2008 1:55 am

Слушайте.....
А никто не располагает переводами, выполненными Игорем Северяниным?
Неверным является лишь то мнение, которое не совпадает с нашим собственным.
Аватара пользователя
Volkonskaya
Модератор
Модератор
 
Сообщения: 1632
Зарегистрирован: Чт авг 02, 2007 10:13 pm

Сообщение Primavera » Пн ноя 10, 2008 12:40 pm

Всегда нравился сонет Эдны Сент-Винсент Миллей, правда, не помню, чей перевод :

* * *
Любовь еще не все - не хлеб и не вода,
Не крыша в ливень, не нагим одежды,
Не ствол, плывущий к тонущим когда
Уже иссякли силы и надежды.
Не заменяет воздуха любовь
Когда в дыханья в легких не хватает,
Не сращивает кость, не очищает кровь,
Но от любви порою умирают...
Я допускаю, грянет день такой,
Когда устав от нестерпимой боли,
За облегченье, радость и покой
Твою любовь отдам я поневоле,
Иль память тех ночей сменяю на еду.
Возможно, но едва ль на это я пойду...

А сегодня нашла ещё одну версию (имя переводчика не указано почему-то, но такое впечатление, что перевод любительский какой-то, ИМХО, потому что не к душе мне)

* * *
Любовь - не все: не хлеб и не питьё,
Не сладкий сон, не крыша в непогоду
Не мачта, чтоб схватиться за неё,
Когда ты погружаешься под воду.

Любовь дыханьем не наполнит грудь,
Не смоет кровь и кости не срастит,
Но часто люди смерть в друзья зовут
Лишь только от отсутствия любви.

Возможно, что в тяжелую минуту,
От боли задыхаясь неземной,
В отчаянии опуская руки,
Ценой любви решу купить покой,

Иль памятью об этой ночи - хлеб.
Возможно. Но не думаю так, нет.
Эх, королевство маловато, развернуться негде!
Аватара пользователя
Primavera
Активист
Активист
 
Сообщения: 763
Зарегистрирован: Ср май 07, 2008 6:11 am
Откуда: Омск

Переводы

Сообщение Alkonost » Вт май 18, 2010 9:57 am

Меня больше всего раздражает, когда переводят с русского на украинский стихи и дают детям это учить - абсурд
Alkonost
Новичок
Новичок
 
Сообщения: 10
Зарегистрирован: Пн май 17, 2010 11:25 pm

Переводы

Сообщение Primavera » Ср июн 09, 2010 6:19 am

Не только поэзия много теряет или же, напротив. приобретает при переводе. С прозой та же беда случается. Недавно сравнила два перевода рассказа Маркеса "След твоей крови на снегу" в пер. Т. Шишовой и "По следу твоей крови на снегу" (пер. Галины Дубровской). Первый вариант всегда считала довольно качественным, хороший литературный перевод и рассказ сразу оказался у меня в числе любимых. Но недавно наткнулась в старом номере "Огонька" на перевод Дубровской (к сожалению, печатался с сокращениями) - и второй вариант оказался не просто литературным переводом, а переводом талантливым. Гораздо изящнее и легче выстроенные фразы, и рассказ сразу зазвучал по-иному.
Эх, королевство маловато, развернуться негде!
Аватара пользователя
Primavera
Активист
Активист
 
Сообщения: 763
Зарегистрирован: Ср май 07, 2008 6:11 am
Откуда: Омск

Переводы

Сообщение mmai » Ср июн 09, 2010 3:17 pm

Не так давно мне попался Джером Джером в каком-то новом переводе, и я поразился, насколько получилось не смешно.
Cogito ergo sum
http://www.monvizh.narod.ru
http://mm-ai.livejournal.com/
Аватара пользователя
mmai
Модератор
Модератор
 
Сообщения: 3960
Зарегистрирован: Чт май 17, 2007 12:53 pm
Откуда: Москва

Пред.След.

Вернуться в Поэзия

Кто сейчас на конференции

Зарегистрированные пользователи: Google [Bot], Yandex [Bot]

cron