Литература и журналистика

[Уголёк]

Летом в маленькой деревеньке Синда всегда было по будничному тихо, здесь всё жило своим, незыблемым порядком. В горячем воздухе лениво парил тополиный пух, сонно почирикивали воробьи, да время от времени гремели у колодца вёдра. Лишь изредка в эту тихую обитель врывался какой-нибудь грузовик, который приносил с собой много шума и пыли. Но, буквально, спустя несколько секунд, всё снова умиротворённо замирало. Деревенька эта была небольшая, и, к сожалению, как и многие теперь далёкие деревни, вымирающая...
Вот в эту самую деревеньку и приезжала на лето девочка Настя, к бабушке с дедушкой на каникулы. Она была немного странной, если посмотреть на неё со стороны её ровесниц. Хотя странными всегда становятся все те, кого меньше, и те, кто уходит из стада. А если посмотреть со стороны меньшинства, то кто ещё будет более странный, неизвестно... И является ли странность пороком??
С девчонками она практически не водилась, всё ходила с мечтательным лицом и иногда уголки её губ чуточку подёргивались кверху, напуская на лицо ещё больше загадочности. Настя была прилежной девочкой, помогала дедушке с бабушкой, которые всё не могли нарадоваться своей внученькой.
Она много времени проводила на огороде, ухаживая за цветами, яблонями и сливами, густо разросшейся малиной и смородиной. И, как ни странно, даже зная, что Настя на огороде, её не так просто было там найти. Она всегда появлялась внезапно в совершенно неожиданных местах, и, скромно опустив ресницы, слушала наставления старших.
И ещё у неё был друг, и, как водится у "странных" людей, он был настоящим. Но друг этот был не совсем обычный. Она ходила к нему тайком по ночам, пробираясь в темноте сквозь гущу ветвей до тех пор, пока, наконец, его не встречала, и они вместе садились пить душистый чай. А пили они чай всегда в одном и том же месте - в старом запущенном и забытом людьми садике. Сидя на полусгнивших досках столетней беседки, они могли часами беседовать, или просто молчать, смотря на дрожащие языки пламени небольшого костерка. Пола у беседки давно не было, да и крыша была в дырах, через которые просматривались далёкие звёзды.

Кто же был её друг? Кот. Огромный чёрный кот, по имени Баян. Баян был не простой кот - он умел разговаривать, однако понимала его только Настя, другие же просто не пытались. И вот лунными ночами, когда с неба лился тихий серебрянный свет, придавая окружающему миру особую таинственность, Баян рассказывал Насте невероятные истории, некоторые были жуткие, другие же, совсем смешные, третьи совсем непонятные... Вот и этой ночью Баян долго сидел и молчал, прежде чем поведал Насте совсем чудную историю.

Златовласка.

"Бродил я как-то по огороду, просто и бесцельно проводил время, беззаботное лето пленило меня. Бродил-бродил, пока не завалился под раскидистым лопухом, полежать в его тени захотелось. Но вскоре меня стала одолевать жажда, отправился я на поиски воды. Искал-искал, не могу найти, и всё тут. Увидел я бочку, стоящую под черёмухой. Подумал, в ней уж вода должна быть, мигом взметнулся на ветку, что над бочкой склонилась. Смотрю, вода есть, но мало. Половина бочки всего. Повис я на ветке над этой бочкой и обомлел - смотрю, а сквозь воду со дна смотрят на меня такие печальные, нежные, чистейшие глаза. Ну прямо небесные. И я как их увидел, так и оторваться не могу от их всёсжигающего взгляда. Долго я сидел, всё смотрел, для меня время исчезло тогда. Вдруг чертовка ворона как гаркнет над ухом, от неожиданности я аж подпрыгнул, лапы разжал и в эту бочку упал. До края достать, чтоб ухватиться, не могу, до дна тоже, всё - тону. Из сил выбился, жизнь перед глазами мигом пролетела, глотать воду начал, всё, конец... Но чувствую, вода какая-то солёная, по вкусу мне она мои слёзы напомнила. От этого я вообще ко дну пошёл. Да вот какая-то странность, не умираю и дышится вроде. Странное ощущение охватило меня тогда. Я стал таким спокойным, каким до этого никогда не бывал. Даже счастливым. Сижу, смотрю на кусочек неба с веткой черёмухи из этой самой бочки - интересно. Вдруг вижу, склонилось лицо надо мною, такое милое и красивое, думаю, где-то я его видел. И вдруг резануло - глаза! Это те глаза, из-за которых я здесь оказался. Такие печальные, небесные... И ресницы захлопали и улыбнулись мне. И глаза, и губы подёрнулись и засветились в лёгкой улыбке. Да только из этих глаз стали сочиться слёзы и капать прямо ко мне в бочку. Горькая такая улыбка оказалась. Но я этой горечи не замечал, я видел только глаза. И совсем мне не в тягость стало сидеть вот так, на дне бочки, полной слёз этих милых глаз. Конечно, слёзы в бочку могли налится только из Этих глаз, так решил я. Совсем обескураженный я подумал выпить слёзы, лишь бы это личико с небесными глазами всегда улыбалось. Да только как? Вдруг вижу, из глубины бочки плывут на меня два огонька, у меня аж шерсть дыбом встала. Побежал я тогда к соседней стенке, которую и невидно-то, так там сумрачно было. Но сколько я не бежал, так я и не смог увидеть хоть какой-то намёк на стенку. Выдохся, остановился, решил, будь что будет... Смотрю, а это всего-навсего лесная землеройка идёт ко мне с чашечкой. Подает мне и пищит, мол, уж если решил слёзы пить, то уж лучше из чашечки, а можно и с сахарком, чтоб сладкие слёзы-то были. И даёт мне учтиво целую коробку сахара. Вот уж услужила, так услужила! Сел я тут же и стал слёзы Златовласки (так я то лицо с грустными глазами назвал для себя) пить. А передо мною, как глаза закрою, всё её улыбка стоит. Так я даже и глаза всё чаще и чаще закрывать стал...

Вдруг до меня донёсся шорох из-за спины, а я этого ой как не люблю. Я резко обернулся - никого. Стал я оглядываться и прислушиваться. До меня стали доноситься отдалённые шорохи, они исходили отовсюду, но из-за темноты, я не мог что-либо разглядеть и заметить. Стал я различать даже звуки быстро семенящих шагов. Прихватил я кружечку и пошёл туда, где, как мне показалось, особенно громко шумели. Идти пришлось мне долго, я не мог понять, сколько уже иду, ни каких ориентиров в этой бочке не было. Да и в бочке ли я? Что-то мне всё меньше и меньше в это верилось. Тогда я сел прямо на дно, и стал думать об этой землеройке, куда она могла подеваться? Что за чушь со мною происходит? Вопросов было много, а ответов... ни одного. Так я и не нашёл ответа, и пошёл дальше. И набрёл неожиданно на чью-то норку. Около входа в неё почему-то стояла пустая бутылка. Решил я тогда спрятаться и покараулить хозяина этой норы. Судя по-всему, норка была жилая. Помню, долго я ждал(а может и недолго), вспоминал о Златовласке, и потихоньку пил её слёзы с сахарком. Захотелось мне её очень сильно увидеть снова, взглянул я наверх - нет её, только звёзды, да светлячки. "Значит ночь"-решил я. Даже немного обнадёжил себя, что хоть теперь смогу узнавать, день ТАМ или ночь. Хотя, потом я в этом ошибся, - сколько не смотрел я наверх, всегда там была ночь и звёзды, хотя времени, как мне казалось, проходило много. Но вдруг я увидел, как из норы выползло лохматое существо, оно посидело, оттряхнулось и... улетело. А куда? Я только и смог увидеть его взлёт, дальше оно исчезло в сумраке. Подошёл я к норке - смотрю следы - отпечатки лапок зверёныша, никак не птицы. Решив не ждать, когда оно вернётся, да и вернётся ли оно вообще, я отправился дальше. И почти сразу наткнулся на такие же следы, выходящие из другой норки, на сей раз около входа стояла потухшая свеча, и пошёл я по ним. След этот был довольно отчётливым, я заметил, что рядом со следом идёт какая-то полоса, как-будто зверёныш тащил что-то волоком. Идя дальше по следу, я стал замечать, что он стал идти не таким уверенным шагом, чаще сбивался, и что-то уже более конкретно волочилось рядом с ним. Наконец, я отчётливо увидел, как это существо упало, дальше оно уже ползло. "Скоро, скоро я должен Его увидеть"-машинально нашёптывал я себе, прибавляя шаг. И, действительно, вскоре я увидел лохматый комочек, лежащий неподвижно. Я подошёл к нему, дотронулся. Существо ещё дышало,
сбоку неуклюже торчало сломанное крыло. Я повернул его к себе лицом, да, именно лицом, не мордой. Существо нашло в себе силы и заслонилось от меня обрубком второго крыла. Но всё же я отвёл крыло в сторону, я хотел увидеть Его. Лицо мне показалось знакомым, на меня смотрели два бесцветных, отрешённых глаза. И, если бы у Него остались слёзы, они текли бы из этих глаз, но слёзы закончились. "Выбери свободу..."-сказало еле слышно на выдохе существо. И последняя, вышедшая из самых тёмных глубин слеза застыла в его остекленевших глазах. Эти слова были последними в его жизни... Я закрыл ему глаза и подумал, что нужно Его как-то похоронить. Только я об этом подумал, как вдруг его тело стало светлеть, оно стало исчезать, превращаясь в серебрянный пузырь. И вот этот пузырь спасительного воздуха оторвался ото дна и медленно стал подниматься кверху. Я следил за ним, пока он не растворился в ночном небе. Долго я потом ещё сидел, пребывая в какой-то прострации, и мне показалось, что на кусочке неба, который я мог видеть, стало одной звездой больше...

Но долго так продолжаться не могло, душа моя стала томиться пуще прежнего от всего пережитого, и я медленно побрёл вперёд, в надежде хоть кого-нибудь встретить. И совсем неожиданно наткнулся на стену густого леса. Без всяких колебаний я вошёл в него. Лес был настолько для меня таинственным, огромные деревья так жались друг к другу, что мне приходилось буквально протискиваться между ними, чтобы продвинуться вперёд. Я часто замирал, и подолгу прислушивался, но как-то странно было в этом лесу - ни ветерка, ни шороха, ни одинокого огонька светлячка. Очень скоро я в нём и заблудился. Ох, сколько я провёл среди этих деревьев дней, часов, лет? Я совсем обезумел, я рвал когтями кору и стал выть, как волк. Но вдруг однажды я всё-таки вышел из леса и сразу вошёл в какую-то нежилую деревеньку, тёмную и холодную. Почему-то мне показалось, будто я в этой деревне провёл всю жизнь. И стал я ещё одной слабой тенью из уже существующих здесь, вечно отбрасываемой светом таких чужих и ледяных звёзд. И я увидел в этой деревне день, но почему-то я стал его бояться. Я прятался в щели, подполы, погреба. Туда, где темнее и холоднее. И лил свои слёзы, никому ненужные слёзы... Когда наступала ночь, я убегал из этой деревни, превращался в страшное существо, не умеющее управлять собой, даже совсем не похожее на себя... А деревня оставалась позади, абсолютно пустая, в окнах которой никогда не горел свет, из труб никогда не клубился дым. Спящая в мёртвой промозглой тишине, окаймлённая мрачной темнотой леса. Я чувствовал, что все существа, населяющие деревню, точно такие же, как и я. Днём прячутся в тёмных местах, а ночью превращаются в страшные существа и расходятся по лесу. По своим, ни кому не сказанным делам, так что и деревня исчезает в полной темноте. Я забыл обо всём, я забыл кто я, и нет у меня сердца...

Я стал с вожделением ждать полнолуния. Когда Луна была большая, можно было выть, задрав морду кверху. И когда я выл, я чувствовал что-то у себя в груди, это что-то сильно сдавливало грудь и перехватывало дыхание... В самую полную Луну деревня готовилась к чему-то. Она наполнялась стуком, скрипом, скулением. Во дворах появлялись тени, скользящие вдоль стен домов, слышился шёпот, из которого не возможно было разобрать и слова. Но самое главное, происходящее в эту ночь, заключалось не в этом. Вскоре в лесу появлялось множество огней, они окружали деревню. И чем ближе огни приближались к деревне, тем сильнее начинался стук, хлопанье ставен, дрожание уцелевших стёкол. Вдоль заборов, стен начинали метаться тени и всё существующее здесь начинало ощущать страх, жуткий страх, появлялся электрический запах ужаса. Огни, приближающиеся к деревне, оказывались множеством глаз. То был зверь неизвестной породы, огромная серая масса его наступала со всех сторон. Затем наступала жуткая, звенящая тишина. И зверь врывался в деревню, его клыки рвали тени, затем всё, что видели вокруг себя...

..."Холодно здесь, нужно уходить, не останавливаться, искать... искать... Что? Не знаю. Но так больше нельзя. Во тьму, в лес, живое тепло... Мне необходимо тепло. Поглотить это тепло..."-я бежал по лесу, - чёрно-серому миру, я искал энергию, мне нужно было согреться. Я вспомнил, что это такое. Как странно, но я вдруг захотел жить. "А здесь нельзя жить, здесь все давно умерли, и ты станешь таким..."-говорила мне темнота,- "Нет, мне нужно убежать, я буду бежать не останавливаясь, пока... Пока не упаду. Но они найдут меня и вернут обратно. Нет! Нет! я этого не хочУУУУУ!..."
Появившийся серый снег, покрытый коркой наста, резал мои лапы, но я не чувствовал боли. Моё тело трясло, изо рта комками летела пена, мне нужно было тепло. Надо мной пролетело существо. Кто бы то ни был, но это тоже тепло. Я задрал голову и из моего рта вырвался приглушенный вой, переходящий в стон. Из глаз хлынули слёзы, как странно, а я уже забыл, когда делал это. Я бежал дальше, остановиться, значит усилить боль. Нет, я буду бежать, пока не упаду. Мне просто необходимо тепло, и к тому же я что-то чувствовал...

Всему когда-нибудь приходит конец, даже в этой проклятой бочке. Вот и я оказался перед гигантским лежащим деревом, обежать которое у меня уже не было сил. Решил я через него перелезть, вскарабкался на него, но на нём не удержался и упал. Головой сильно ударился и отключился. Не знаю, сколько я пролежал. Очнулся, открыл глаза и вижу, склонился надо мной...Я...Я сам - чёрный кот. Ну что, я себя-то не узнаю! Хочу я себе что-то сказать, но не могу. Рот мой открывается, а звуков нет. Лежу, смотрю себе в глаза, а они такие грустные, прямо небесные... И тут что-то меня кольнуло. Точно такие же глаза были у Златовласки! Как давно это было, как будто и не со мной. Получается... Но не успел я додумать - я исчез, т. е. я, который не я, который на меня смотрел. Я-то остался лежать, и пошевелиться не могу. И вдруг я ужаснулся, а вдруг моё тело вот так же исчезло? Остались только мои глаза. И смотрят со дна сейчас они,и ждут другие глаза... Такие грустные... И я ничего не могу поделать, и время бесконечно течёт... От такого одиночества и тоски снова из глаз моих потекло... Время шло, а ничего не происходило. Надо мной лишь звёзды и бесконечная ночь... Ночь...
Не знаю, сколько прошло времени, может целая вечность, но что-то заслонило мне звёзды. Догадался я, что это что-то живое. И тут услышал
я голос, такой тихий, как летний ночной ветерок, и говорит он мне: "Ну вот ты и заполнил своими слезами себя, милый. Теперь ты многое узнал..." - голос потух. "Вот и у тебя появилось два последних выхода. Либо ты останешься здесь и будешь ждать до тех пор, пока кто-нибудь не упадёт в твои слёзы, засмотревшись в Твои глаза. Вот так же, как и ты это сделал, упав в мои слёзы. И я буду иногда приходить к тебе, мы вместе будем лежать на дне. Но потом ты устанешь... Либо..."-тут голос замолчал.
Я взмолился, ну говори, или что?
"Или ты поменяешься со мной, ты станешь свободным, а я исчезну навсегда из твоей жизни."-шепнул мне голос-ветер..."
Баян прекратил свой рассказ, он закурил трубку, доставшуюся ему от его дедушки - такого же чёрного кота, со странным именем Бабу.
Какие могли быть тут ещё вопросы? Настя прекрасно понимала, какой тогда сделал выбор её друг...
Они потом ещё помолчали, смотря на мерцающие угли. Ночь подходила к концу, с восточной стороны небо начало сереть. Продрогшая Настя прижалась к Баяну, пригрелась и так и заснула. Ей приснилось то несчастное лохматое существо с поломанными крыльями, она стояла перед ним на коленях и плакала...

Вдруг, сидящая на ветке старого ореха ворона громко каркнула, и Баян стал обычным котом. Настя проснулась, увидела своего перевоплотившегося друга, он сидел к ней спиной, ковыряясь в углях. "Баянушка..."-прошептала она. Кот вздрогнул, обернулся, и она увидела Тот взгляд и глаза. У Насти дрожь пробежала по спине. Так какие же там глаза, в этой бочке... Она нежно погладила друга, посадила в корзину и пошла домой, по пути переживая историю. До следующей встречи, которую она уже ждала.
P.S. А бочка, со слов Баяна, на следующий день бесследно исчезла...

(с) Кондратюк Роман.

[Оскар Рэт]

Отличный рассказ...Очень понравилось ,что главным лицом выступает задумчивый кот -очень необычно.
И слог...слог тоже довольно красивый
+5