Литература и журналистика

[Тата]

1. Провал планов Анны Австрийской

- Ваше величество, король безумствует в камере.
- Вы забываетесь! Король восседает сейчас на троне! – королева-мать, Анна Австрийская встала с кресла и гневно окинула взглядом человека, который продолжал ей перечить.
- Он же ваш сын, поговорите с ним. Иначе он просто сойдет с ума. После роскоши и власти, которую он имел, попасть в застенки Бастилии! Для него это хуже смерти! Он постоянно вспоминает Фронду и весь ужас, который он пережил тогда в детстве…
- Вы хотите меня погубить, давая такие советы? Еще рано. Филипп плохо справляется со своей ролью – ролью короля Франции! Вы, господин Лафейяд, плохо его научили!
- Да, ваше величество, если бы вы взяли ЭТО в свои руки, у вас бы гораздо лучше все получилось, чем у меня. И потом, если бы его высочество чувствовал вашу поддержку, он был бы смелее и решительнее на троне.
- Вы обвиняете меня?! Да как вы смеете?! Как господин Фуке мог вам доверять? Как он мог мне рекомендовать вас?
- Ваше величество, вы зря меня упрекаете. Одна ночь – это так мало, чтобы научить узника быть королем. Если бы вы приняли мой совет и задействовали еще, хотя бы верного камердинера господина Фуке Лафоре, тогда бы мы были обречены на успешный исход дела. Вместе мы смогли бы лучше подготовить его высочество к его новой миссии.
- Сударь, вы … Тогда бы, вы уже давно были на эшафоте! У Людовика, как ни странно, много верных слуг! Мальчишка, кто бы мог подумать, что из него выйдет такой бунтарь! Видите ли, он сам хочет править! Возомнил, что это так легко! Не прошло еще и полгода, как умер Мазарини, а он так уверено чувствует себя на троне. Еще пару месяцев и мы оказались бы в нищете. Ничего, скоро мы выпустим самого лучшего министра финансов - господина Фуке на свободу и с новым королем - Людовиком XIV, все будет по-прежнему. Он-то будет слушаться, и боготворить свою мать! Восстать против господина Фуке, как у него смелости хватило? И заточить в Венсеннскую тюрьму! Кто его на такое надоумил?
- Но что вы будете делать с несчастным Людовиком?
- Пусть посидит на месте своего брата! Может, когда поубавится у него спеси, тогда сошлем его, куда-нибудь в провинцию, пусть единолично правит овцами и пастухами. И бегает хоть за каждой крестьянской юбкой, я этого не буду видеть. Идите, господин Лафейяд, посмотрите, чем занимается сейчас наш король, и скорее возвращайтесь.
Не прошло и четверти часа, как он вернулся:
- Его высочество растерян…
Анна Австрийская прервала докладчика покашливанием.
- Простите, ваше величество, король в сильном напряжении, они постоянно пересматриваются с господином д`Артаньяном, а когда я вошел, он чуть не бросился ко мне. Естественно, это не ускользнуло от мушкетера. Господин д`Артаньян холодно поприветствовал меня и опять пристально уставился на нашего короля.
Королева вся кипела.
- Передайте доктору, что мы обеспокоены состоянием короля, пусть он его осмотрит, найдет какой-либо недуг и заставит Филиппа лечь в кровать. А вы быстро разнесете слух, что король болен. Этим мы сможем хоть немного выиграть время. За это время, я думаю, вы сможете обучить его быть настоящим королем. Идите.
Доктор, действительно, осмотрев Филиппа, крепкого молодого человека, удивился столь учащенному пульсу, и велел немедленно лечь в постель. Филипп с облегчением подчинился. Оставшись один в королевской спальне, он почувствовал, как силы возвращаются к нему. Он велел позвать господина Лафейяда. Но его учитель не пришел, ни в этот вечер, ни ночью, ни на следующий день. Филипп несколько раз посылал за ним, но каждый раз его посланцам отвечали, что господин Лафейяд болен и не может встать с постели.
Филиппа все больше обуревал страх. Еще два дня назад он был узником Бастилии, а теперь он на троне. Он много не знал и не понимал, но рядом не было никого, с кем он мог бы посоветоваться. Даже мать, навестившая его всего лишь раз, быстро удалилась, едва сказав ему пару одобрительных слов. Он все гадал: знает ли матушка о подмене? А спросить господина Лафейяда, ставшего недавно его учителем, он не решался, да и давно он не появлялся рядом со своим учеником. Зато все это время он чувствовал на себе пристальный взгляд верного его брату мушкетера. Казалось, д`Артаньян, не скрывая своего любопытства, рассматривает его и в задумчивости покусывает усы, заметив, как Филипп опускает голову, пряча глаза. Он все время думал о своем брате, настоящем короле Франции, томившемся теперь в его камере в Бастилии, спящем на его кровати, сидящим на его стуле, за его столом. Уже на вторую ночь напряжение Филиппа настолько было велико, что он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечи.
- Ваше величество, проснитесь же вы, наконец-то! Вам снится плохой сон.
Филипп узнал голос д`Артаньяна, но ему так было страшно, встретиться вновь с этим пронзительным взглядом, что он не хотел открывать глаза:
- Не трясите меня, я проснулся уже.
- Ваше величество, вы кричите во сне, вам снятся кошмары!
- Да, господин д`Артаньян, мне снятся ужасные сны. Это все из-за болезни.
- Вас мучаете некая тайна, откройте ее мне. Я помогу вам.
Д`Артаньян давал понять, что догадывается о его мучительном состоянии. Филипп, предчувствуя неизбежное разоблачение, не ожидая сам от себя такой решимости, в отчаянии гневно закричал:
- Как вы смеете так говорить со мной? С королем Франции? Я повелеваю вам сейчас же отправиться в Венсенн, узнать, как там поживет господин Фуке. Вернетесь, когда я того пожелаю и, надеюсь, к тому времени ваше любопытство пройдет, как и моя болезнь.
При последних словах Филиппа, опытный мушкетер так пронзил измотанного короля взглядом, что тот понял, что его намек был более, чем прозрачен. Окруженный неизвестностью, брошенный Лафеядом в самое логово врага, Филипп начинал совершать непоправимые ошибки.